Текст книги "Византия"

Алехандро Базкез

С Хелен мы познакомились в 1986 году. Мы были молоды, красивы, полны сил, здоровья. Мы любили друг друга безумно! И в этом же году поженились. Ее отец не сильно возражал, то есть он возражал, но быстро сдался. Я думаю, что это только лишь потому, что в то время у меня уже был свой маленький магазинчик. Я был бизнесмен, а значит не пропащий человек, и в мужья годился.

Жили мы хорошо, я бы даже сказал, счастливо. Наши бизнесы мы объединили. Я продал свой придорожный киоск и вложился в продуктовый магазин Хелен, который купил для нее отец – мистер Владимир Шиц. Да, влиятельный был человек, со связями на высоком уровне. Слава богу, мне не приходилось встречаться с ним часто, после свадьбы мы с ним больше не виделись.

С Хелен мы купили пригородный дом и создали нашу полноценную, прекрасную семью. Я занимался бизнесом, а Хелен – домашним хозяйством. В 1987 году родился Майкл, а через год – Корнелия. Мы с Хелен были счастливы.

Бизнес шел в гору, наш продуктовый магазинчик процветал, приносил приличный доход, так что можно было сказать, что мы стали обеспеченными людьми. И в 1991 году у меня появилась возможность расширить бизнес, я открыл второй магазин, который ознаменовал собой начало организации сети наших семейных магазинов «БазкезШопс». Хелен меня во всем поддерживала и гордилась мной. Те годы были самыми счастливыми, самыми удачными для нашей семьи.

С властями Феникса у меня проблем никогда не возникало, наоборот – власти нашего города всегда лояльно относились ко мне, иногда и поблажки делали. Я, в свою очередь, в долгу никогда не оставался, всегда был щедр и дружелюбен. В то время и завязались мои большие знакомства на высоком уровне, я был не последним человеком в городе. Сам мистер Римза, мэр Феникса, был моим ближайшим другом.

В 1999 году я уже был богатым человеком и готов был расти, расширять свои горизонты и начать новый, более крупный проект. Я собрался строить торговый центр. Городские власти меня поддержали, не воспрепятствовали, и дорога была открыта. Хелен тоже поддержала меня, как всегда, что и говорить, с женой мне повезло. Она даже придумала название для торгового центра – «Византия». Сказала, что когда-то была такая империя – Византия, которая просуществовала очень долго, даже дольше, чем самая именитая, самая крупная и самая сильная империя в истории человечества – Римская империя. Мне эта затея очень понравилась.

В августе 2000 года произошло самое грандиозное событие в моей жизни и в жизни моей семьи – торжественное открытие торгового центра «Византия Холл» в районе Энканто.

Хелен Базкез

Так уж получилось, что в 1960 году я родилась в Америке, поэтому я гражданка Соединенных Штатов, и паспорт у меня американский. Конечно, мои родители могли в детстве увезти меня в Москву и предъявить мое право на получение советского гражданства. Но они этого почему-то не сделали. Поэтому второго гражданства у меня нет. Хотя я не исключаю, что оно все-таки было в бумагах советского посольства, но отец в эти подробности никогда не вдавался и ничего мне не объяснял. Во всяком случае, советского паспорта у меня на руках никогда не было.

Именно поэтому меня зовут Хелен. При рождении меня назвали обычным русским именем Елена. Но так меня звала только дома моя мама – Лена, Леночка, а по документам и для всех остальных американцев я всегда была Хелен. Папа тоже не стеснялся называть меня Хелен, он как будто бы даже хотел, чтобы я чувствовала себя полноценной американкой и всячески поддерживал и одобрял мое желание учиться в обычной американской школе с обычными американскими детьми и не особое желание играть с русскими детьми советских дипломатов и учиться в русской школе при посольстве.

Русский язык я знала, потому что дома родители говорили между собой только на русском языке, но я все равно многое не понимала из того, что они говорили. А вот моя старшая сестра Лида понимала все и объясняла то, что мне было не понятно. Однажды пришел такой момент, когда Лиде необходимо было вернуться в Москву к бабушке. Я помню, что сильно плакала, когда мы всей семьей провожали Лиду. Лида тоже плакала, обнимала и целовала меня, говорила, что будет сильно по мне скучать. Отец успокаивал меня, говорил, что Лиде-то уже никогда не быть американкой, поэтому ей необходимо вернуться в Москву. А вот я – американка, и мне необходимо жить здесь, в Америке.

Мой отец Владимир Шиц прибыл в Нью-Йорк в 1953 году и работал в коллегии переводчиков в представительстве СССР при ООН еще во времена Андрея Вышинского. Моей старшей сестре Лиде тогда было пять лет. Семь лет спустя родилась я, и с этого времени отец начал заботиться о моем будущем. Во-первых, он копил деньги для меня, во-вторых, обзаводился связями на своем стабильном посту переводчика при ООН. Поскольку я, его дочь, нежданно-негаданно родившись в Нью-Йорке, получила американское гражданство, то отец безумно дорожил своим местом работы, так как хотел, чтобы я жила здесь, в Америке. Благо, на Родину его никто и не спешил депортировать, потому что он проявил себя за долгие годы службы хорошим работником. Плюс, тот факт, что я, его дочь, американская подданная, которая уже не приживется в советской реальности, не позволял начальникам отца отрывать его от места службы и возвращать в Москву. Поэтому, в каком-то смысле, я помогла отцу задержаться в Америке на долгие годы, а он, в свою очередь, позаботился о моем будущем. А вот сестре Лиде, когда ей исполнилось шестнадцать лет, пришлось уехать жить с бабушкой в Москву, заканчивать там школу и институт. Пока она не вышла замуж, она прилетала один раз в год к нам в гости в Нью-Йорк, так же и мы один раз в год всей семьей посещали Москву. Но когда Лида вышла замуж, ее поездки в Америку прекратились. А я окончила школу и институт в Нью-Йорке и стала полноценной американкой, которая пока еще знает родной русский язык, но очень и очень плохо.

В 1986 году мне исполнилось двадцать шесть лет. Замуж к этому времени я еще не вышла, свой экономический институт закончила недавно и только-только приступила к поискам работы. Отец, уже постаревший к этому времени, вызвал меня на серьезный разговор и предложил переехать в Аризону, в Феникс. Он сказал, что в Аризоне у него живут влиятельные друзья, которые могут помочь мне организовать собственный бизнес, а именно, открыть продуктовый магазин. Это предложение меня заинтересовало, во-первых, потому что я могла бы развиваться как экономист, согласно своему образованию, а, во-вторых, иметь собственный бизнес намного лучше, чем работать рядовым экономистом в Нью-Йорке на какую-нибудь корпорацию. Каждый нормальный американец мечтает иметь собственный бизнес, и я была не исключением. И мой отец предложил мне осуществить эту американскую мечту в реальность. Он сказал мне, что у него есть необходимый капитал для открытия бизнеса, однако он не в силах мне помочь организовать бизнес в Нью-Йорке, потому что Нью-Йорк – город трудный, и ему, как иностранцу, советскому референту, гражданину враждебного государства, а значит и мне тоже, никто не позволит заниматься бизнесом в этом мегаполисе. А вот в периферийной Аризоне это возможно, там и друзья есть, которые могли бы мне помочь. Главное – это иметь первоначальные деньги, а они у моего отца были. Я немного подумала над его предложением и охотно согласилась. Еще бы я не согласилась! Жить в Нью-Йорке – никогда не было моей первоочередной задачей. А вот иметь свой собственный бизнес – это совсем другое дело. Тем более я безумно люблю запад страны, мне гораздо больше прельщала солнечная жизнь западных регионов, чем хмурый снобизм Нью-Йорка. Я знаю, о чем я говорю, я часто бывала на западе, часто ездила в Лос-Анджелес.

“И вот еще что, моя любимая доченька, – сказал мне отец напоследок. – Приближается моя пенсия. Через два года меня отправят на заслуженный отдых. В Америке мне не позволят остаться, и нам с матерью придется вернуться в Москву. А ты – американка, и ты останешься жить здесь. И я хочу, чтобы так и было, и чтобы ты была счастлива. В конце концов, вся моя жизнь была положена на это!”

Я уехала в Феникс, открыла продуктовый магазин, следуя всем указаниям своего отца. И была безумно счастлива! Потому что чувствовала себя не просто владельцем собственного бизнеса, но как будто первооткрывателем новых горизонтов и территорий, и что самое главное – все получалось как нельзя лучше.

Счастью моему не было предела, когда я познакомилась с Алехандро. Это была любовь с первого взгляда. И любовь не просто как симпатия, а как страсть, настоящая, звериная, всепоглощающая. Так сильно до этого момента я еще никогда ни в кого не влюблялась. Но что самое важное, это чувство было взаимным. Я знаю это.

Алехандро Базкез Кортазар был американцем мексиканского происхождения. Его родители эмигрировали в США из Мексики в пятидесятых годах и поселились в Фениксе. В конце пятидесятых Алехандро родился полноправным гражданином США, в отличие от своих родителей, которые имели статус «вид на жительство». Да, в этом мы были с ним похожи, мы оба были гражданами США по причине рождения, а наши родители были иностранцами. И на этом наша схожесть заканчивалась. Я узнала, что уровень жизни Алехандро сильно отличался от моего. В то время как я жила в комфортных апартаментах в Нью-Йорке, училась в хорошем институте и путешествовала по миру, Алехандро много работал, крутился и выживал в «каменных джунглях» Феникса, зубами и клыками пробивался в люди, сам зарабатывал себе на хлеб и кров. В двадцать два года ему стало еще тяжелее, потому что его родители погибли в автокатастрофе, перевернулся рейсовый автобус, и Алехандро остался один. Но он не опустил руки, он выживал, он даже организовал собственный бизнес – придорожный магазинчик. Одним словом, Алехандро был настоящий мужик, за спиной которого не страшно. Как в такого не влюбиться? Я и влюбилась. Да, мы сильно отличались друг от друга, но, как известно, противоположности притягиваются.

Вскоре я объявила родителям, что собираюсь выйти замуж. Мои родители приехали знакомиться с Алехандро.

“Дочка, но он же мексиканец!” – негодовал отец, когда поближе разглядел своего будущего зятя.

“Нет! Он американец. Мексиканцами были его родители,” – настойчиво я давала отпор возмущению своего отца.

“Да какая разница! Сущность-то его остается прежней. Он мексиканец.”

“И что с того? Прежде чем решиться познакомить вас с Алехандро, я же прекрасно представляла, какая будет у тебя реакция, я выясняла, кто такой Алехандро Базкез. Папа, он трудяга! Он – честный человек, настоящий мужик. И у него есть свой бизнес, пусть маленький, но все же. Он же не виноват, что у него не было родителей-дипломатов.”

“Ох, не нравится мне твой сарказм.”

“Папа, я специально по телефону назвала тебе его имя. Алехандро Базкез Кортазар. Потому что я знаю, что ты, имея связи государственного уровня, можешь выяснить, при большом желании, всю подноготную любого гражданина страны. Я правильно догадываюсь, что ты это сделал?”

“Ты правильно догадываешься.”

“И что же ты выяснил? Он причастен к торговле наркотиками или еще какому-нибудь криминалу?”

“По той информации, которую я получил, он не причастен к криминалу. Перед законом он чист.”

“Ну, вот видишь!”

“Я вижу, что ты влюблена и настроена серьезно. Мне, видимо, не удастся отговорить тебя от этой свадьбы.”

“Это плохо?”

“Ох, дочка, я боюсь того, что эта любовь затмит тебе глаза.”

“Папа, ты лучше всех знаешь меня, свою дочь. Я никогда не была наивной дурой!”

“Я знаю. Я все знаю. Но я не хочу, чтобы ты страдала. Понимаешь?”

“А почему ты так уверен, что с Алехандро я буду страдать?”

“Я не уверен в этом, дочка. Но я этого опасаюсь.”

“Я поняла тебя. Но и отказаться от любви без особых оснований я тоже не могу. Иначе будет еще хуже.”

“Ты права. Но я хочу тебе еще раз напомнить, что жизнь – штука жестокая и непредсказуемая. Единственное, о чем я тебя прошу – будь осторожна.”

“Обещаю.”

На свадьбе мои родители были. Спустя некоторое время я виделась с ними еще раз, в Нью-Йорке, я провожала их вместе со своими маленькими детьми. Отец, как и говорил, вышел на заслуженный отпуск, и теперь мои родители вынуждены были вернуться в Москву. Тогда я видела их в последний раз. Я благодарю бога, что мои папа и мама успели увидеть своих американских внуков перед смертью. Вернувшись на Родину, отец не смог прожить долго. Сестра Лида рассказывала мне, что факт развала Советского Союза, как это ни странно, сильно повлиял на моего отца. Его сердце не смогло выдержать всех переживаний, всех потрясений, постигших страну, и остановилось. Мама пошла за ним в мир иной вскоре, несколько месяцев спустя. На похороны к маме в Москву я успела попасть.

Не смотря на все эти трагические события начала девяностых годов, наша молодая семья Базкез жила счастливо. Алехандро любил меня, я любила его, мы понимали друг друга с полуслова. Мы купили наш дом в районе Западного Феникса. Наши дети, наши малыши, наши карапузики, погодки Майкл и Корнелия, подрастали и были здоровы, радовали нас и иногда, совсем чуть-чуть, доставляли нам приятных хлопот. Хозяйство дома было полностью на моих плечах, а нашим семейным бизнесом, то есть нашим продуктовым магазином, занимался исключительно Алехандро, я постепенно отошла от дел и передала бразды управления в его руки. И я заметила, насколько эффективным управленцем оказался Алехандро. Он в короткие сроки смог увеличить доходы магазина, и все девяностые годы активно занимался расширением нашего бизнеса, а именно созданием и продвижением сети магазинов «БазкезШопс». И это был его триумф! К концу девяностых годов мы были уже достаточно обеспеченными людьми, и Алехандро сказал мне, что теперь он способен осуществить мечту своей юности – построить большой торговый центр в центре Феникса.

В 2000 году было открытие торгового центра «Византия Холл», и я заметила, что именно с этого времени наша семья постепенно, раз за разом начала разрушаться.

Алехандро Базкез

Свою доченьку Корнелию я, конечно, очень любил, потому что она была похожа на меня. Но ее поведение меня совсем не устраивало. Ее совершенно не интересовали дела семьи. Она была какой-то летящей. Ее интересовало искусство, театр и кино. Ей, видите ли, хотелось стать артисткой. Я помню, когда на открытии «Византии» я произносил свою речь у центрального входа, я с восхищением, с благодарностью смотрел на свою семью. Они стояли в первом ряду. Хелен и Майкл, раскрыв рты, слушали меня с восхищением, с тем же, с каким я смотрел на них, они аплодировали мне; я понимал, что они гордятся мной. А вот Корнелия нет. Она зевала, смотрела по сторонам, было видно, что ей хочется поскорее уйти. Ей было скучно.

Майкл – совсем другое дело. Я признаю его достоинства. С самого детства он тянулся ко мне. Его интересовало все, чем я занимался. И этот интерес с годами не потух, наоборот, становился сильнее. Признаюсь, меня не могло это не радовать. Я был уверен, что наследник «Византии» полностью готов перенять дела, и в 2012 году я назначил его финансовым директором «Византии».

Корнелия Базкез

Я люблю своего отца, но жить с ним под одной крышей каждый день – это очень трудно. Он тяжелый человек. Он даже дома был начальником! Его всегда все не устраивало, особенно по отношению ко мне. Поэтому мне хотелось убежать из дома. Но как? Без денег своих родителей – я никто.

Два года назад отец назначил Майкла финансовым директором «Византии». И в одночасье Майкл повзрослел. Перемены были на лицо: вся беспечность Майкла куда-то улетучилась, он женился на своей девушке Джулии и вместе они переехали жить в квартиру в центре Феникса.

В связи с этим отец теперь никогда не упускал возможности подковырнуть мое самолюбие:

“Бери пример со своего брата! Посмотри на него, каким серьезным человеком он стал. Он теперь самостоятельный, он теперь не живет с нами в нашем доме. А ты? Чего достигла ты?”

“Кто знает, если ты назначишь меня финансовым директором «Византии», может быть я тоже стану самостоятельной и не буду жить с вами в вашем доме,” – ответила я.

“Финансовым директором? Ха. Я тебя умоляю. Ты пока еще не достойна даже быть служащей клинингового отдела «Византии».”

Весь четырнадцатый год для меня прошел ужасно, под постоянным прессингом отца. И в конце года я решилась осуществить то, о чем давно планировала – переехать жить в Лос-Анджелес.

Карен Кар

В тот вечер я была на радиостанции. Молодая девушка-референт проводила меня в студию и указала на свободный стул, который предназначался для гостей. Напыщенный индюк Алекс Митчелл позвал меня на интервью в свою программу «Литературная кухня». Мне не очень-то и хотелось идти на его шоу, но так как мне необходимо было пиарить свою книгу, то я не могла отказаться. Алекс уже сидел на своем месте радио-ведущего и, увидев меня, бодро поприветствовал:

“О, Карен, привет. Безумно рад, что ты приняла мое приглашение. Ты как всегда неотразима! Присаживайся, пожалуйста.”

“Спасибо.”

Я села за стол напротив Алекса и огляделась вокруг. Студия была совсем крохотной, особо не развернешься. Кроме стола радио-ведущего, напротив которого я сидела, перпендикулярно к нему еще был стол с пультом управления, за которым сидел режиссер в наушниках. И все, больше в этой комнате ничего не помещалось, за исключением пары-тройки небольших картин, что висели за спиной у ведущего. Та же девушка-референт пододвинула поближе ко мне стойку с микрофоном и поставила на стол стакан воды.

“До эфира остается меньше минуты, – сказал Алекс. – Ты готова, Карен?”

“Да, конечно.”

“Внимание! – предупредил режиссер. – Три, два, один. Пуск!”

“Добрый вечер, Лос-Анджелес, – заговорил в микрофон Алекс. – Сегодня 24 ноября 2014 года. У микрофона я, Алекс Митчелл, и вы слушаете нашу неизменную программу по понедельникам «Литературная кухня», – далее прозвучала отбивка-заставка этой радиопрограммы. – Сегодня у меня в гостях замечательная актриса театра и кино, продюсер, лауреат национальных театральных премий и писатель – Карен Кар.”

“Добрый вечер,” – сказала я.

“И речь у нас сегодня пойдет о новой книге Карен – «Старик Чарли», – продолжал Алекс. – Это исторический роман. Но все же, для начала, прежде чем мы перейдем к главной теме нашего разговора, то есть о твоем новом романе, мне бы хотелось поговорить о тебе самой. Биография у тебя интересная и я не могу не спросить об этом. Ведь Карен Кар – это твой псевдоним, верно? Настоящая твоя фамилия Кароян?”

“Нет, Кар – это и не псевдоним, это скорее сокращенный вариант моей фамилии. А моя фамилия Кароян, да. Видишь ли в чем дело, еще когда я была студенткой колледжа искусств в Сан-Франциско, мой преподаватель актерского мастерства Джошуа Макдональд частенько восхищался мной и называл меня «такой же элегантной и шустрой, как Форд Мустанг». Именно он впервые сократил мою фамилию и начал обращаться ко мне Карен Кар. Я в то время восприняла это как комплимент и не возражала. С тех пор фамилия Кар привязалась ко мне, меня все так стали называть, и сама я теперь представляюсь исключительно как Карен Кар.”

“Но по происхождению ты армянка?”

“Да. Мой дед и моя бабка родом из Армении. Своего деда я почти не помню, он умер, еще когда я была совсем маленькой, его я знаю только по фотографиям, но вот отец и бабушка много о нем рассказывали. Дед с бабкой смогли спастись от геноцида в 1915 году. Бабушка рассказывала, что дед подкупил турецких жандармов и вывез семью из Османской империи через Францию в США. В Америке они сначала жили в Бостоне, затем перебрались на запад. Дед работал на фабрике по шитью одежды и хорошо обеспечивал семью.”

“А сама ты себя считаешь армянкой?”

“Я с трепетной любовью, с глубоким уважением и почтением отношусь к своим родителям и к своим корням. Но как же я могу считать себя армянкой, если я не живу в Армении и даже не знаю армянского языка? Я американка!”

“А как ты стала актрисой?”

“Конечно, мои родители всегда хотели видеть меня в роли настоящей армянской женщины, которая замужем и имеет много детей. А если работать, то только учительницей или медсестрой. Но мне хотелось стать актрисой. Это желание зародилось во мне в 1958 году, когда я впервые попала на телевидение, приняв участие в передаче «Улица Сезам». Мне было восемь лет. Желание было сильным, и я его осуществляла. После окончания колледжа в Сан-Франциско я начала работать в театре, много гастролировала по всей стране со своей труппой. Чуть позже смогла пройти кастинг в популярный тогда бродвейский театр. Это были семидесятые годы, годы моей молодости, моего успеха, лучшие годы в моей жизни! В то время у меня также было много поклонников и кавалеров.”

“В это же время ты познакомилась и с Лео Бейкером? Напоминаю нашим слушателям, что Лео Бейкер – известный голливудский актер, который играл главную роль в одном из самых популярных телесериалов семидесятых годов «Дикий Запад».”

“Да. Лео был старше меня на двадцать лет, но мы безумно любили друг друга. Мы даже были обручены, и дата свадьбы была назначена, но ей не суждено было случиться.”

“Лео нашли мертвым на одной из улиц Нью-Йорка, верно? Врачи диагностировали у него инсульт.”

“Да. Для меня его смерть была сильным ударом. И замуж я так никогда и не вышла. Я вам честно скажу, я и не хотела. После Лео у меня ни разу и желания такого не возникало – выйти замуж. В дальнейшем всю себя я посвятила карьере, я стала свободной актрисой. В это время я много работала.”

“Напоминаю нашим слушателям, что в фильмографии Карен Кар около пятидесяти ролей в кино и телесериалах. Среди популярных фильмов с участием Карен такие картины как «Шёпот ангелов», «Собака Баскервилей», «Уолтоны», «Кобра», «Кегни и Лейси», «Час сумерек», «Гангстерские войны», «Мечтай дальше» и другие. Карен Кар посчастливилось работать на одной площадке с такими актерами как Аль Пачино, Сильвестр Сталлоне и Марлон Брандо.”

“Да, – засмеялась я, – было и такое в моей жизни.”

“Ну, а детей, разве тебе никогда не хотелось иметь детей?”

“Хотелось, конечно, хотелось. Но, увы, не сложилось. Каждый раз, когда в моей жизни предстоял выбор создания собственной семьи или путь независимой актрисы, чаша весов с карьерой всегда перевешивала. Если бы мои родители знали об этом, они бы сильно огорчились. Но, на самом деле, не все так плохо. Моя младшая сестра – прототип той самой армянской женщины, который мои родители хотели видеть во мне. Моя сестра Сьюзен живет в Чикаго, она замужем, домохозяйка и у нее есть трое замечательных сыновей. Старшему уже двенадцать. Своих племянников я очень сильно люблю и часто с ними вижусь. Они мне как дети. Так что, в этом смысле, мне тоже повезло, я не обделена детским вниманием. Мои любимые племянники тоже любят свою тетку Карен, известную голливудскую актрису.”

“А твой роман «Старик Чарли». Он о чем?”

“Ну, как ты уже сказал, это исторический роман времен Дикого Запада.”

“Ах, вестерн! Как здорово.”

“Да, вестерн. А за основу повествования я взяла историю Чарли Паркхерста.”

После радио-шоу я поехала домой. Устала жутко. Все-таки, энергетически я с трудом переношу Алекса. Но, слава богу, дело было сделано. И теперь я думала о том, что мне не помешал бы секретарь для пиара моей книги «Старик Чарли».

Зазвонил телефон.

“Добрый вечер, мисс Кар. Это Моника Фокс, ваш риелтор.”

“Ах, Моника. Привет.”

“Извините, что потревожила вас в столь поздний час. Надеюсь, я вас не отвлекла. Но у меня есть для вас хорошая новость.”

“Ты нашла для меня арендатора?”

“Да. Замечательная девушка. Я думаю, она и есть то, что вам нужно. Мы могли бы с ней завтра утром подъехать к вам?”

“Конечно. Буду вас ждать.”

Корнелия Базкез

Утром агент Моника отвезла меня к Карен Кар, которая сдавала комнату в своем доме. Моника, пока мы ехали, давала мне некоторые наставления.

“Я тебе советую подружиться с Карен. Как никак, она – долгожитель Голливуда, и у нее здесь есть большие связи. При желании, она может помочь тебе с работой. В семидесятых она была актрисой. Сейчас она уже не в том возрасте, чтобы играть. Сейчас она записалась в писатели.”

“Не в том возрасте? А сколько ей лет?”

“67 лет. Кстати, ее брат – человек богатый и известный. Кирк Кароян.”

“Кирк Кароян? Это тот самый владелец сети казино в Вегасе?”

“Да.”

“А почему тогда Карен сдает комнату? Если у нее такой богатый брат, значит, она не должна ни в чем нуждаться.”

“Она не нуждается. Она просто живет как обычная американка, согласно своим доходам. И сдача комнаты – теперь один из пунктов ее дохода, до этого она комнату не сдавала. Она сказала мне, что ее социальной пенсии уже не хватает на жизнь, и она вынуждена сдавать комнату. А брат финансово ей не помогает, она с ним не в ладах.”

Дом Карен был небольшой, одноэтажный. Общее пространство – это гостиная и кухня, справа от общего пространства – комната Карен, а слева – еще одна комната, поменьше, которую и сдавала хозяйка. Я сказала, что комната меня устраивает и готова остаться. А Карен согласилась меня принять, перечислив правила, по которым живет этот дом. Моника заключила между нами договор и уехала. Карен пригласила меня выпить чай с печеньем.

“Моника рассказала мне, что ваш брат – Кирк Кароян.”

“Моника рассказала тебе об этом? Ха, какая же болтушка эта Моника. Кирк мой сводный брат по отцу. Его мать умерла при родах, и мой отец, оставшись вдовцом, женился на моей матери. До своего совершеннолетия Кирк жил с нами, а потом уехал. Я тогда была маленькой и с Кирком не дружила. Он тоже не изъявлял большого желания дружить со своими сестрами, к нам в дом он приезжал редко, по праздникам, на Рождество или День Благодарения. Я и по сей день с Кирком почти не общаюсь. Можно сказать, что для меня не существует брата Кирка. Для меня существует только родная сестра Сьюзен.”

“Да, печально, что так оно бывает.”

“Почему печально? Никакой печали я не испытываю. У меня все хорошо. Ну, а ты? Расскажи про себя. Зачем переехала в Лос-Анджелес?”

“Я из Феникса. Мой отец владелец торгового центра «Византия».”

“О, я знаю торговый центр «Византия». Я там бывала.”

“Мой отец всю жизнь упрекал меня в том, что я нахлебница. И мне так противно осознавать то, что он прав.”

“Ах, я поняла тебя. И поэтому ты решила переехать в Лос-Анджелес, чтобы доказать самой себе, что ты на что-то способна.”

“Да. Вы правильно уловили мою ситуацию.”

“Девочка моя, я часто сталкивалась в своей жизни с подобными ситуациями. Я думаю, что на самом деле, твой отец любит тебя, и он хочет, чтобы ты испытала все тягости жизни в Лос-Анджелесе, а потом вернулась домой. Он хочет тебя проучить и приручить. Он хочет, чтобы ты была ему благодарна.”

“Я понимаю это. Но мне не приятно это осознавать.”

“А кто сказал, что жизнь приятная штука? Знаешь, ты не права. А с другой стороны, права. Наверное, тебе действительно следует начать жить самостоятельной жизнью. Но при этом лучше не портить отношения с отцом. Наоборот, тебе следует укреплять отношения с отцом, но на расстоянии. Тебе следует спокойно объяснить ему, что ты уже не маленькая девочка и пришло время покинуть родительское гнездо.”

“Да, именно так я и рассуждаю.”

“А знаешь что, Корнелия. Ты мне нравишься. Я могу предложить тебе работу. Тебе нужна работа?”

“Конечно.”

“Мне нужна секретарь и напарница, которая будет помогать мне в пиар-кампании моей книги. Для начала.”

“Это очень интересно. Я думаю, что могла бы быть вам полезной.”

Алехандро Базкез

Хелен была в ярости и устроила мне настоящий скандал, когда Корнелия сбежала из дома, оставив записку, что сама себе хочет доказать, что способна быть не только нахлебницей.

“Это все ты! Ты довел нашу девочку до такого состояния.”

“Что значит довел? До какого состояния? Она взрослая и решила пожить самостоятельно. Ты считаешь, это плохо?”

Но потом Корнелия позвонила матери и просила прощения, просила ее понять и не беспокоиться за нее, сказала, что у нее все хорошо, что она устроилась на работу секретарем к одной престарелой голливудской актрисе, что она верит в себя, верит, что у нее все получится.

Хелен успокоилась, но ее спокойствие оказалось для меня больнее ее истерик. Она окончательно охладела ко мне, игнорировала меня, не разговаривала со мной, переселилась в комнату Корнелии. Наш дом погрузился в тишину и тяжелое безмолвие. Надо сказать, что наши отношения испортились уже давно, мы часто с Хелен ссорились по пустякам, серьезно ругались по финансовым вопросам, но пока в доме с нами жила Корнелия, мы все же, скрипя зубами и приглушая обиду, договаривались о компромиссе и дальше продолжали изображать нормальную семью. Но теперь, после того, как уехала Корнелия, наши отношения полностью развалились. Семьи больше не было, каждый жил своей жизнью.

В моей жизни наступила черная полоса. Дома – холодно, тоскливо, одиноко, а в «Византии» – проблемы, и весьма серьезные. Первым мне о них напомнил Майкл. Однажды утром он ворвался в мой кабинет, встревоженный как никогда.

“Папа, целый год мне понадобился на то, чтобы понять, что «Византия» тебе не принадлежит!”

Я молчал.

“Папа, что это значит? Как ты это объяснишь?”

“А что объяснять? Теперь ты знаешь правду.”

“Но почему ты раньше молчал?”

“Раньше мне не хватало смелости признаться тебе, что я лузер. А теперь мне деваться некуда и приходится признавать, что это так. Извини, сынок, но я не смог угнаться за временем.”

Долгое время я отодвигал этот трагический момент признания, но теперь он настал. В эту минуту больно было и мне и Майклу. Всю жизнь для Майкла я был примером для подражания, а теперь, в одно мгновение, он разочаровался во мне.

“В 1999 году, когда наша семья была владельцем сети магазинов «БазкезШопс», я был уверен в своей удачливости. И решился строить «Византию». А для этого мероприятия, как ты понимаешь, нужны были большие деньги.”

“И эта странная, неизвестная, непонятная компания «ВорлдБилдингГрупп», офис которой находится в Вашингтоне, предложила тебе кредит, верно?”

“Дело не в компании. Компания – это просто прикрытие. За ней скрывается вполне известное лицо. Нынешний сенатор от Аризоны Зак Жоккейн. Я познакомился с ним в кабинете тогдашнего мэра Феникса. В то время я был вхож в администрацию мэрии города. Я рассказал мистеру Жоккейну о своих планах построить «Византию», но с сожалением добавил, что это только мечта, денег у меня нет. Владельцем сети «БазкезШопс» является твоя мать, а она бы никогда не позволила мне продать бизнес. И знаешь, твоя мать очень умная и осторожная женщина. Сколько я ее уговаривал продать бизнес, чтобы построить новый, она наотрез отказалась. Сказала, что если я хочу строить «Византию», то только за кредитные средства с нуля, а готовый бизнес рушить она не позволит. Мистер Жоккейн выслушал меня и сказал, что может дать мне кредит на четырнадцать лет, правда под большой процент. Я согласился. Я был уверен, что за четырнадцать лет я смогу погасить кредит. И подписал договор с этой самой компанией «ВорлдБилдингГрупп», где указывалось, что если по истечении четырнадцати лет я не смогу полностью покрыть свой долг, то «Византия» переходит в собственность компании «ВорлдБилдингГрупп».”