Текст книги "Драконов бастард"

– В Дикой земле, ваше могущество.

На несколько секунд воцарилось гробовое молчание, затем аудитория загудела как растревоженное осиное гнездо, местами удивленно, местами возмущенно, местами даже истерично.

– К порядку! – громыхнул Гаспарда. – Вы ступали в Дикую землю, чар Тобиус? Я не ослышался?

– Нет, ваше могущество. Если грубо округлить, то можно сказать, что я прожил в лесах Дикой земли два года. За это время моя жизнь оказывалась в опасности более двадцати тысяч раз по тем или иным причинам. Я перенес три тяжелых болезни неизвестного происхождения, которые описал в трактатах, повстречал пять видов животных, официально считавшихся вымершими, имел контакты с первобытными и полупервобытными племенными культурами, поучаствовал в двух небольших межродовых войнах, составил небольшую карту территории в примерно двадцать квадратных лиг – и вернулся живым. Должен сказать, что слухи об опасности Дикой земли несколько неточны. Она много крат опаснее, чем мы привыкли считать. Но при некоторой удаче одиночка может выжить, если умеет хорошо прятаться.

Зал ударился в обсуждение услышанного.

– И еще я принес Академии особый дар. Надеюсь, он не пригодится.

С этими словами Тобиус вынул из поясного кармана продолговатый кристалл цвета лавандовых лепестков, размером со среднюю морковину. Пурпурит, камень должника. Огромный кусок бесценного минерала, каждый карат которого ценится так высоко, что золото сошло бы за грязь. Многие особо впечатлительные волшебники повставали с мест.

– Однажды я забрел на руины древнего города, большей частью поглощенного лесной растительностью. В месте, которое склонен назвать развалинами храма или чего-то подобного, я обнаружил на алтаре этот кусок пурпурита, установленный на каменной подставке. Я имел глупость неосмотрительно вынуть камень из подставки. В результате остатки крыши рухнули мне на голову.

Кристалл выпорхнул из руки Тобиуса и мягко опустился в ладонь Гаспарды.

– Это щедрый дар, чар Тобиус, – проговорил он, не сводя глаз со сверкающих граней. – Очень щедрый. У нас складывается впечатление, что вы хотите купить себе посох. Хотя, конечно, ваши научные изыскания даже при беглом просмотре впечатляют.

– Если мои дары кажутся Академии излишними, я безо всякой обиды заберу их обратно.

Великий пиромант взглянул в лицо Тобиусу своими темно-красными, почти чайного цвета глазами, но серый волшебник не отвел взгляда.

– Не стоит. Итак?

– Мое первое заклинание…

– Первое? Оно у вас не одно?

– Оно у нас много, – пробормотал Тобиус, – не одно! Первое заклинание впаяно в артефакт для многоразового пользования.

Серый маг показал браслет на правой руке, выполненный в виде акульей челюсти, смыкающейся на запястье.

– Это Рвач! – Предплечье мага окутала паутина магических знаков, а на пальцах появились призрачные акульи челюсти, сотканные из желтоватого свечения. Нижняя челюсть крепилась к большому пальцу, а верхняя – к оставшимся четырем. – Предназначен для перекусывания и разрывания магических нитей. Фактически им можно перекусить любые чары продолжительного действия!

В доказательство своих слов Тобиус выбросил из ладони пучок магических нитей, неосязаемых для материального мира, а затем, орудуя акульей челюстью, как ножницами, за несколько «укусов» разрушил их.

– Интересно. Ваша задумка может пригодиться нашим коллегам, обезвреживающим старые магические ловушки времен Третьего Пламенного. Но для того, чтобы зваться магистром, этого маловато.

– Я бы не посмел отнимать ваше время только с этим. Для демонстрации второго заклинания понадобится противник. Желательно человек, который умеет держать себя в руках и не носит дорогой одежды.

Просьба вызвала некоторое недопонимание.

– Объясните.

– Лучше показывать на практике. Подойдет и голем, хотя не в полной мере.

Бородо Глиняные Ноги кивнул – и по его взмаху на арену вышел простейший истукан без каких-либо изысков, сотворенный из обожженной глины.

– Я поставил себе задачей создать заклинание, – Тобиус поднял жезл, – которое могло бы выводить из строя большое количество вражеской живой силы, не доводя до смертоубийства. Так я придумал Оголитель.

Пульсирующий зеленый луч с белой сердцевиной в мгновение ока оставил от голема одни только ноги. На вид то было Расщепление чистой воды, но вместо красного луча воплощенное в зеленом, и эффект оказался тот же – материя распалась в пыль.

– И чтобы было понятно, – Тобиус направил жезл в свою ладонь и выстрелил, – прошу следить!

Зеленый луч уперся в ладонь, но она не пострадала.

– Не вредит органике, никакой. Если направить Оголитель на вражеского солдата, он останется голышом на поле боя, без оружия и брони. Таким способом можно вывести из боя множество противников без лишнего кровопролития.

Волшебники стали тихо совещаться насчет увиденного.

– Чар Тобиус, – заговорил Гаспарда, – ваши стремления заслуживают всяческого одобрения. Как и ваши таланты. Вы создали любопытное заклинание, и, как мне кажется, вы потратили на это немало сил. Однако как боевой и военный маг с солидным опытом, я должен отметить, что этот Оголитель вы создавали из чувства эгоизма. Я думаю, что вы просто очень не любите убивать людей, и это радует. Милосердный волшебник – редкость в наши дни. Но эта ваша черта толкает вас на бессмысленные поступки. Расщепление, опасное для любой материи, гораздо эффективнее вашего Оголителя. Если враг применит, допустим, бестий, мясных големов или беспокойников, которым не нужно оружие или броня, ваш Оголитель станет бесполезен. К тому же, если применять Оголитель в бою, можно получить слишком много пленных. Пусть это звучит ужасно, но я не понаслышке знаю, какой тяжелой ношей могут быть вражеские пленники. Расщепление решает эту проблему. Если же вам самому понадобятся пленники, вы можете применить на конкретную территорию усыпляющие, оглушающие или болевые чары. Проверенные временем и многими волшебниками до вас. Вы видите свою ошибку, чар Тобиус?

– Вижу, – опустил голову серый волшебник, хотя внутри него кипел котел несогласия.

– Что же до заклинания Рвач, то волшебное сообщество на протяжении веков пользуется проверенными чарами Рассеивания или обратным чтением заклинаний. Улавливаете мою мысль?

– Не надо чинить то, что и так работает.

– Именно, чар Тобиус, именно так. Все еще слишком мало для оправдания нашего доверия. Желаете что-нибудь сказать?

– Желаю оправдаться, ваше могущество, вы совершенно правы относительно бестий, но мясные големы и беспокойники для меня не страшны.

– Любопытно. Прошу, продолжайте.

– Будучи неспособным овладевать приемами некромантии и эффективными заклинаниями против нежити, я всегда опасался столкнуться нос к носу с ходящими трупами. Вообще с трупами. Поэтому я изобрел новое заклинание. Принцип действия избирательный, как и у Оголителя, но целью является уничтожение мертвой материи. Если на поле боя смешаются живые и мертвецы, Солнечное Касание уничтожит мертвую силу противника. Заклинание придумано для боевых и защитных целей, но построено на приемах целительского искусства.

– Вы решили уничтожать нежить, леча ее? – В мелодичном голосе Таурона Правого звучала нота скептицизма, он, как великий целитель, знал об этой ветви Искусства очень многое.

– Да, и это работает! Как известно, часть целительских чар пагубно действует на нежить. Недавно я проделал немалую дыру в вампире. Не могу утверждать с точностью, что он подох, но ручаюсь, что ему было больно. Он очень громко выл.

Управители Академии стали присматриваться к молодому волшебнику несколько внимательнее.

– Вы, чар Тобиус, на своем веку уже встречали вампиров?

– Да, ваше могущество. – Если уточнять, то по всему выходило, что Тобиус в жизни встречал целых двоих вампиров. Правда, первый вел себя относительно сносно, и драться с ним не пришлось. – Тварь хотела проникнуть в жилище, грозилась сломать стены. Я прожег его Солнечным Касанием.

Вокруг правой ладони Тобиуса зажегся мягкий золотистый свет.

– Если хотите, можно испытать его прямо здесь. Нужен только мертвец.

– Академия не практикует приемов оживления покойников! – донесся голос с трибун. – Это противозаконно и аморально! Мне так говорили.

– Да-да, мы знаем, чар Малахай, – согласился Гаспарда, – вы уважаете законы и всячески их соблюдаете.

Ведущий некромант Академии, Малахай Надгробие слыл весьма добропорядочным магом. Будучи под постоянным присмотром Церкви, он и небольшая вотчина его братьев по Дару старались никогда не попадаться на горячем. Конечно, в каком-то смысле они предавали свой Дар, но такую цену назначили слуги Господа-Кузнеца за более-менее спокойную жизнь в Вестеррайхе для некроманта. Опять же когда Джакеримо Шут попытался сбежать и магам пришлось отбиваться от порождений Пекла, Малахай и его некроманты без устали посылали в бой отряды мертвецов, не заботясь ни о каких навязанных рамках закона.

– Ваше могущество, я забыл сказать, – вставил Тобиус, – Солнечное Касание может проходить сквозь Щит Кудулы.

А вот это заставило аудиторию заволноваться. Щит Кудулы – самое распространенное и эффективное защитное заклинание в бою волшебников. Он проницаем для материальных предметов, но отлично останавливает большинство боевых заклинаний.

– Это точная информация?

– Абсолютно. Поскольку Щит Кудулы отражает лишь атакующие заклинания и используется преимущественно в бою, он не может отразить Солнечного Касания. Кудула был живым человеком, он не рассчитывал, что его заклинанием кто-то станет прикрывать нежить. Тем более он не рассчитывал, что можно использовать целительскую магию как оружие. Конечно, это возможно, но атака обратным целением носит природу чар, а не направленного энергетического потока. По этой причине Солнечное Касание проходит Щит Кудулы насквозь, ибо распознается им как заклинание поддержки с положительным эффектом. Я задумывал Солнечное Касание не столько как боевое заклинание, сколько как обогащение тактических вариаций для ведения военных действий.

Управители Академии отгородились от остальной аудитории пологом чар, не пропускавших звук, и коротко посовещались.

– Это все? – спросил Гаспарда, когда полог спал. – Если да, то пока что мы все еще не видим заслуг, достойных возведения вас в ранг магистра.

Тобиус про себя взвыл от негодования. Он предоставил им три новых заклинания и завалил подарками, но архимаги упорно продолжали класть его на лопатки. Никадим Ювелир был прав, как никогда, предупреждая юношу о том, что его ждет.

– Не все, ваше могущество, я хотел бы…

– Чар Тобиус, – вмешался Багур Жаба, – вот тут вот у вас описано, куак можно приручить мимика. Известно ли вам, что, куа, мимика приручить невозможно?

– Я опровергаю это утверждение.

Тобиус расстегнул плащ и бросил его на пол, но, вместо того чтобы распластаться на песке, оставшемся после Фасилеха Самума, тот превратился в крупный сундук. Аудитория охнула.

– Тухлое мясо, немного иллюзий и много терпения. – Взяв сундук за рукоятку, Тобиус вздернул его вверх, и структура сундука изменилась, он мгновенно превратился в серый плащ, изобилующий пугающими тонкими щупальцами. Внутренняя часть плаща ощетинилась длинными клыками, на фибуле распахнулся огромный глаз с вертикальным зрачком. Тобиус спокойно надел это плотоядное одеяние. – Мимики очень умны, крайне преданны и даже понимают команды. Мы очень мало знаем о них, об их магической природе и можем лишь догадываться, как они появились в Мире Павшего Дракона. Многие высказывались в пользу гипотезы о том, что мимиков создавали как дрессированных убийц во время Второй Войны Магов. Они способны не только полностью копировать неодушевленные предметы, но и имитировать магическую ауру.

Плащ соскользнул с плеч Тобиуса, переполз на левую руку и превратился в латную перчатку, слитую воедино со средней длины мечом. Затем мимик вернулся на плечи. Следующие четверть часа присутствующие бестиологи совещались насчет сути происшедшего и с жадностью рассматривали большую книгу в огромных ладонях Багура.

– Порой мимик действует по наитию, меняет конфигурацию по собственной воле и без команд.

– Это очень интересно. Ваш вклад в развитие бестиологии будет учтен, чар Тобиус…

– Мы назовем его, куа, методом Тобиуса! – квакнул великий аэромант. – Звучит!

– Чар Багур, прекратите нарушать протокол экзамена!

– Прошу прощения, куа, чар Гуаспарда.

– Итак, чар Тобиус? Вы говорили?..

Серый волшебник задумчиво провел рукой по рукояти своего жезла. Он явно заслужил длинный посох, Тобиус это знал, все присутствующие это знали, но и он, и они понимали, что не видать выскочке магистерского ранга. Слишком большой ущерб понесет гордость магистров и архимагов, получавших посохи в пятьдесят – семьдесят лет, не говоря уж о тех, кто получал их в сто лет. Последний шанс сдать этот злополучный экзамен – вызвать интерес и симпатию… развлекая зрителей.

– Мне понадобится противник. У меня осталось боевое заклинание.

Трибуны оживились. Волшебникам предстояло увидеть бой, а волшебники любили зрелища ничуть не меньше обывателей, и, как водилось, чем зрелища кровавее – тем лучше.

– Кто-нибудь желает помочь чару Тобиусу и выступить против него? – спросил Гаспарда.

Со своих мест встали сразу двое. Обоих Тобиус знал, но ни с одним не был по-настоящему знаком. Громадный широкоплечий красавец с ярко-голубыми глазами и огненно-рыжей гривой волос – Ашарий Задира; высокий и худой, похожий на эльфа, бледнолицый, с водянисто-голубыми глазами и длинными черными волосами – Ломас Полумесяц. Оба еще молоды, всего на двадцать – двадцать пять лет старше Тобиуса, но оба получили магистерский ранг без затруднений.

Глядя на трибуны, Тобиус взвешивал ситуацию. Мотивы Ашария были вполне прозрачны – ведь не столько за отличные боевые навыки он получил свое второе имя, сколько за жесткий воинственный характер. Он всегда оказывался там, где начиналась драка, а драка всегда начиналась там, где оказывался он. Понять Ломаса было сложнее, Тобиус за всю жизнь обмолвился с ним от силы двумя фразами. Этот волшебник начал служить подмастерьем у Никадима еще во время своего обучения. Он буквально блистал талантами творца артефактов и заслужил уважение своего наставника. Ломас получил второе имя благодаря своим восхитительным черным клинкам, созданным в виде трех разновеликих полумесяцев. То было красивое и страшное оружие, равного которому давно не ковали в стенах Академии. Никаких причин недолюбливать Тобиуса Ломас не имел, серый маг был ему не соперник даже в самых лучших своих творениях. Следовательно, наиболее вероятно, что Никадим Ювелир попросил своего лучшего ученика помочь менее блистательному, чтобы показательный бой прошел без эксцессов. Но вот ведь досада – на экзамене присутствовал Ашарий Задира.

– Чар Ломас, вы меня несколько удивили, – произнес верховный пиромант. – Но я предпочту, чтобы на арену вышел чар Ашарий. У него намного больше боевого опыта и, следовательно, меньше вероятности случайно убить чара Тобиуса.

Ломас Полумесяц молча кивнул и сел. Ашарий же с удалым возгласом перемахнул через каменные перила своей трибуны и спрыгнул на арену. Вблизи он оказался еще больше, выше Тобиуса на полголовы, заметно шире в плечах; в глазах пылал огонь азарта, губы растянуты в широкой улыбке. Отчего-то рыжий маг сбрил свою молодую бороду, с которой Тобиус видел его в прошлый раз, и на мужественном лице его появилось три новых шрама.

– Напоминаю, что этот бой призван лишь продемонстрировать действие нового заклинания. Надеюсь, что вы не забудете об этом в пылу схватки. Поднять барьер!

Над ареной появился мягко светящийся купол, отделивший двоих волшебников от остальной аудитории. Ашарий стал медленно идти по кругу, покручивая в пальцах свой посох, обитый красной медью и с драгоценным аловитом, вставленным в набалдашник. На поясе его красно-оранжевой мантии висел одноручный меч и обитая красным бархатом книга заклинаний. У Задиры были длинные мускулистые руки и повадки опытного воина, в боевых заклинаниях он отдавал предпочтение огню, причем не репродукции магической силы в виде огня, а настоящему живому огню, что придавало заклинаниям повышенную убойность. Нельзя было также забывать, что длинный посох усиливал и фокусировал магические потоки лучше жезла, к тому же это еще и древковое оружие, которое можно применить как боевой шест. Все маги Академии Ривена проходят обучение владению дробящим и древковым оружием: посохи, копья, трости, булавы, протазаны, алебарды – со всем этим волшебники неплохо умели обращаться. Но у Ашария не было жезла, он перековал его в клинок, когда получил ранг магистра. Стало быть, в ножнах не просто холодное оружие, но боевой артефакт.

Все это Тобиус обдумывал, рассматривая оппонента, сопоставляя его возможности со своими. Как у серого мага, у него имелся более широкий выбор заклинаний, но ничего по-настоящему мощного, доступного узкому специалисту. О мимике Ашарий уже знал, но не знал он о множестве способов его применения, и это было хорошо. Хорошо также было и то, что на пальцах Тобиуса сидело несколько полезных перстней, в одном из которых обитал дух бурана. Холод и лед приходились пиромантам не по нутру.

– Ну что, моль, устроим тебе боевое опаление?[20]20
  Опаление – религиозный ритуал посвящения младенца в амлотианскую веру, существовавший еще в Гроганской империи при культе Пылающего и перенятый амлотианами позже.


[Закрыть]

– Не вашими стараниями я был опален, чар Ашарий.

Пиромант с огромной скоростью крутанулся вокруг своей оси, атаковав сразу полудюжиной Огненных Копий, Тобиус успел вскинуть Щит Кудулы, отбивая удар, его обдало остаточным жаром. В следующий миг Ашарий оказался рядом, он нанес удар посохом, который легко прошел сквозь щит, и тяжелый набалдашник врезался Тобиусу в скулу. Серый отлетел в сторону, кувыркаясь по песку. Новая молниеносная атака Ашария должна была обрушиться на темя Тобиуса, но он использовал тактическую телепортацию и очутился на противоположной части арены. Ему повезло – если бы удар посоха попал не в скулу, а в челюсть, сохранить координацию не получилось бы ни в каком виде, и удар в темя достиг бы цели. Ашарий же вновь ринулся в атаку, ликующе смеясь. Он умел двигаться мощными быстрыми рывками, это помогало уклоняться от летящих заклинаний и быстро сокращать либо разрывать расстояние между собой и противником. Посох пироманта был опущен, как копье, а на набалдашнике пылал оранжевым жаром магический клин, плавящий сталь как масло. Рука Тобиуса метнулась к поясным сумкам, и в следующее мгновение он бросил под ноги малюсенький стеклянный фиал – с громким хлопком из разбитого сосуда родилось облако густого, почти черного, фиолетового дыма.

– Прячешься? Все твои старания пропадут даром!

Ашарий применил Истинное Зрение, позволяющее видеть ауры и игнорировать материальные препятствия, но все, что он увидел, – это муть беспорядочно переплетающихся магических потоков.

– Что? Что это?

– Ложная Слепота, – прошептал Тобиус практически в ухо противнику.

Реакция была молниеносной, Задира ударил посохом наотмашь, но Тобиус обманул его вновь, использовав заклинание Эхо, а когда Ашарий перевел свой Щит Кудулы в сторону, в которой, как он думал, находится серый, Тобиус выстрелил из жезла Ледяным Сверлом. Боевое заклинание врезалось Ашарию в спину, и он взревел разъяренным львом.

– Со спины зашел, моль?! И помогло тебе это?!

Несмотря на рану, Задира без промедления выплеснул Кольцо Огня, и волна живого пламени ринулась от него во все стороны. Уклониться от такого не было никакой возможности, поэтому Тобиус отскочил назад и выставил перед собой сжатый кулак. Из перстня вырвался поток смертельного холода, который смог остановить часть заклинания и защитить серого волшебника. Ложная Слепота быстро рассеялась, и противники вновь смогли видеть друг друга. Ашарий спокойно залечил обмороженную рану на спине – как боевой волшебник, он отлично умел латать физические повреждения. А вот распоротая мантия не прибавила ему хорошего настроения.

– Видимо, что-то ты все-таки умеешь, раз еще не молишь о пощаде, – улыбнулся рыжий, делая шаг к Тобиусу.

– Чар Ашарий, можно спросить вас?

– Попробуй.

– Почему вы меня так не любите? Я ведь вас даже не знаю, и мы никогда не пересекались.

– О, тут все просто. – Пиромант крутанул посох, показывая силу и натренированность своих пальцев. – Я не люблю слабаков и прочих им подобных недоволшебников.

– Я не слаб.

– Ты – серый. Ты – моль. Сын Безымянного[21]21
  Наряду со словом «моль» еще одно оскорбительное прозвище для серого волшебника. Его этимология доподлинно неизвестна.


[Закрыть]. Неудачник, как ни взгляни. Вас мало, но вы есть, и вы… знаешь, когда прихлопываешь моль, остается такое невзрачное серое пятно? Ты и тебе подобные – вот такое пятно на чести и репутации всех волшебников! Еще вопросы будут?

– Нет. Я вас понял, ваше могущество, – ответил Тобиус хладнокровно.

Все изменилось в одночасье – теперь он стоял не против собрата, а против того, кто презирал его, Тобиуса, за некоторые изъяны его генов. Если в деле замешано презрение, ни о каких поблажках речи быть не могло.

– Ну тогда держись!

Ашарий стал серьезен, и в ход пошли по-настоящему тяжеловесные боевые заклинания – Топор Шааба, Испепеление, Расщепление. Пиромант откровенно пытался убить или, как меньшее, покалечить серого. Не надеясь на прочность своего щита, Тобиус бросился в сторону. Топор Шааба врезался в барьер за его спиной и взорвался, швырнув серого волшебника через арену. Он с обезьяньей ловкостью перекувырнулся в воздухе, приземлился на ноги и продолжил движение, уходя от красного пульсирующего луча. Упал, пропуская над головой Испепеление. Новый взрыв подкинул его в воздух и припечатал к другому краю арены. Ашарий ринулся вперед в своей излюбленной манере молниеносного рывка. Посох в его руке был весь покрыт огненной пеленой наложенного заклинания. Но Тобиус выкрикнул несколько слов, и на боевого мага обрушилась тяжесть Черного Пресса. Пока Ашарий боролся с заклинанием, Тобиус засунул руку в сумку и широким жестом выбросил в песок полдюжины крупных зачарованных кристаллов морской соли. Пиромант сдавленно рявкнул что-то, но все же был впечатан в песок Черным Прессом. Тобиус успел использовать Исцеление, прогоняя боль из разбитой спины, и броситься в сторону к тому моменту, как Ашарий развеял Черный Пресс обратной словоформулой. Как только это произошло, пиромант телепортировался в сторону от места своего падения, и вокруг него вспыхнуло соцветие защитных заклинаний. С тактической точки зрения это было совершенно правильное решение – ведь, потеряв ориентацию, он не знал, где находится Тобиус и откуда он атакует. Но с моральной точки зрения это могло считаться неудачей. Ашарий не терпел никаких проявлений слабости, в бою защищался лишь в промежутке между двумя яростными атаками или когда пополнял арсенал, но никогда он не уходил в глухую оборону. Тобиус же заставил его это сделать, пусть и всего на несколько секунд. Происшедшее настолько сильно взбесило Задиру, что, выкрикнув несколько очень злых и аморальных слов, он вырвал из ножен магический меч. Клинок тут же изогнулся огненными языками, а рубин в его эфесе стал сверкать как звезда.

Тобиус смотрел на противника, сжав зубы до скрипа. Все это безобразие зашло слишком далеко, управители должны были прекратить показательный бой, который с самого начала оказался настоящим и неспешно приближался к смертоубийству. Но они предпочли молча взирать сквозь прозрачный барьер на бой двоих волшебников. Кто-то очень хотел проучить выскочку.

Ашарий скрестил свои артефакты и резко развел их в стороны. От клинка отделилась змея Огненного Кнута, до боли похожего на тот, которым орудовал в лесах Хайбордана Змеиный Язык. Там, где кнут коснулся песка, песок зашипел и потек жидким стеклом. Вскинув руку, пиромант хлестнул заклинанием, а Тобиус принял удар на Щит Кудулы, который немедленно треснул. Ашарий размахнулся еще раз, наполняя пространство над ареной обрывками жаркого пламени, Тобиус сбросил надтреснутый щит и возвел новый, который тоже затрещал по швам под страшным ударом. Жар был такой, что серому магу казалось – кожа вот-вот пойдет пузырями и закипит кровь. Ашарий вновь размахнулся, а Тобиус стряхнул и опять возвел защитное заклинание – на этот раз Сферу Ледяного Мрамора. Когда Огненный Кнут ударил в третий раз, серый маг метнул во врага Безмолвие. Пропустив этот мелкий укол, Ашарий лишился возможности выкрикивать заклинания. Тобиус телепортировался вплотную к противнику, в его руке шипела Шаровая Молния, но Задира не дал себя обвести. Как боевой маг он обладал быстрейшей реакцией, и стоило Тобиусу предпринять свой отчаянный маневр, как пиромант врезал по нему телекинетической волной. Чувствуя, как трещат ребра, страшная боль пронзает легкие и кровь льется в рот, серый маг отлетел в сторону и рухнул на песок.

– Живучая моль, – прорычал Ашарий Задира, сорвав с себя Безмолвие. Он владел приемами невербального произнесения заклинаний, как раз для того чтобы вот так избавляться от отрицательных эффектов. – Хватит прыгать, показывай эту свою заготовку – и закончим! Потом мне придется менять мантию. Боюсь, твоя кровь не отчистится!

– Не пора. – Тобиус чувствовал вкус крови на языке, через силу использовал Исцеление, возвращая сломанные ребра на место, залечивая травмы дыхательной и кровеносной систем.

– Тогда не видать тебе посоха!

Ашарий сбросил с меча Огненный Кнут и поднял клинок для прямого колющего удара сверху вниз. Он был уже в нескольких шагах и метил в плечо. Тобиусу предстояло пережить болезненное поражение, травму, а потом еще пять лет ожидания. Пять потерянных лет.

– Давай!

Мимик соскользнул с плеч, перетек на руку и резвым щупальцем обвился вокруг лодыжки Ашария. Рывок – и пиромант упал, потеряв равновесие.

– Пора!

Песок вздулся потоками грязной воды, и над ним взметнулись шесть водяных элементалей, которые дотоле дремали в кристаллах соли.

– Что?!

Элементали живыми волнами навалились на пироманта со всех сторон, а Тобиус потянул влагу из воздуха и стал наполнять ею тела этих стихийных духов, подпитывая их. В жидких объятиях элементалей бултыхался, выпуская стаи воздушных пузырей, Ашарий Задира.

Получив фору, Тобиус ударил по водяной массе потоком холода, превращая ее в глыбу белого льда, и ринулся в центр арены. Тщательно проговаривая каждое слово, он стал плести свое новшество. Пиромант, заточенный в ледяной глыбе, тоже не растерялся, по его темнице пробежала сеть трещин, из них тугими струями рвался раскаленный пар. В конце концов глыба не выдержала страшного жара и раскололась, а из нее по шипящей, испаряющейся воде выступил Ашарий. Вид его был грозен, ибо все тело пироманта горело. Его волосы уподобились колышущемуся свечному пламени, ослепительный огонь рвался из его глаз, пылала его кожа, его одежда, его оружие. Весь он словно состоял из огня, горел и не сгорал, ибо совершил Единение с Огнем, и теперь сама первостихия питала его.

– Не подходи, – сказал Тобиус без страха. Он стоял, окруженный мягко светящимися перламутровыми сферами величиной с крупное яблоко.

Огненный маг рассмеялся голосом гудящего пожара и сделал новый шаг по текущему стеклу. Одна из сфер мягко завибрировала и превратилась в направленный луч звенящего света, который пронзил грудь огненного человека. Ашарий дико закричал, отшатываясь назад. Сферы же сдвинулись, меняя расположение вокруг Тобиуса, чтобы заполнить пробел в обороне. Ашарий огненным потоком переместился влево, атаковал, и другая перламутровая сфера обратилась атакующим копьем, пробивая его живот. Доселе считалось, что маг-стихиарий, прошедший Единение со стихией, становился практически неуязвимым, но Тобиус опроверг это утверждение. Раз за разом пиромант атаковал и отступал, получив страшный удар, он бил и издалека, но перламутровые сферы всякий раз превращались в лучи и разрушали атакующие плетения.

– Это бесполезно, – произнес Тобиус, видя, как огненный демон беснуется у краев арены, – любое поползновение на меня извне, физическое или энергетическое, будет пресечено. И так до тех пор, пока у меня есть магическая сила. А ты уже выдыхаешься. Думаешь, я не знаю, каких сил требует Единение с Огнем?

Тобиус знал. Однажды он и сам вот так превращался в могучее огненное существо, объятое живым пламенем, и то была тяжелая трансформация.

Время истекло, даже такой умелый волшебник, как Ашарий Задира, не мог поддерживать связь с миром огненной первостихии слишком долго. Потоки пламени сошли с его тела, оставив его невредимым, боевой маг оперся о посох под тяжестью нечеловеческой усталости и тяжело выдыхал горячий пар.

– Хватит, – тихо попросил Тобиус, – это показательный бой… я думаю. И я все, что хотел, уже показал. Мы оба вышли далеко за рамки…

Подняв Щит Кудулы, Ашарий Задира с ревом ринулся вперед, ринулся так, как любил, – резким, почти летящим рывком. Одна из сфер вздрогнула и немедленно распласталась по горизонтали световым лучом. Щит Кудулы раскололся, как тонкое алхимическое стекло, луч прожег правую сторону груди Ашария насквозь, оставил крупную обгорелую рану, и маг рухнул на слой взрытого, оплавленного песка. Бой закончился.

Тобиус был уже над телом поверженного противника, его мягко светящиеся руки носились над раной, заставляя истощенный организм, получивший смертельное повреждение, продолжать жить. Рядом появились Атурин Патока и Таурон Правый. Лучший целитель Академии заключил израненное тело в магическую сферу, сотканную из его личных целительских заклинаний, и понес прочь из аудитории. Атурин же с каменным лицом бросил к ногам Тобиуса посох и меч своего поверженного ученика. Теперь серый волшебник мог развоплотить эти артефакты, чтобы извлечь из них крупицы силы Ашария. Таким образом, он навсегда повысил бы свои способности в том, в чем был силен последний. Тот, в свою очередь, потерял бы эти крупицы безвозвратно.

Надо было быть магом, чтобы понять, насколько бесценны были столь, казалось бы, скромные приобретения и сколь невыносимой казалась их потеря для проигравшего.

– Мое авторское заклинание – это защитные чары агрессивно-наступательного типа, защищающие творца от любых воздействий и сопровождающие его при движении. Заклинание работает до тех пор, пока в творце есть силы поддерживать его. В теории может работать вечно, однако расход сил очень велик на каждый залп. Плетения защиты срабатывают автономно, сами атакуют противника, когда он или его заклинание появляется в радиусе активной обороны. Поэтому удары не могут похвастаться абсолютной точностью. Иными словами, бьет по цели, но куда попадет – в голову или в лодыжку, – предсказать невозможно. Я назвал его Ожерелье Воина. Техника создания энергетических жемчужин будет передана в дар Академии для распространения среди наших боевых волшебников. Жемчужины можно использовать и поодиночке, тогда это называется Перламутровое Шило. У меня все.