Текст книги "Десант князя Рюрика"

Глава 3

Аскольд вернулся к варягам, которые, насытившись щедрыми угощениями полян, разбили лагерь и выставили людей с оружием в руках, чтобы те защищали их сон. К вину и хмельному мёду, который прислали поляне варягам, никто не притронулся.

Дир обнял Аскольда, и они вместе сели на землю. Оба посмотрели на небо, в котором сияло Ночное Светило. Аскольд достал нож и стал рисовать подробную карту города.

– Брат, они явно боятся нас, – тихо проговорил Аскольд, – и посему пытаются столкнуть с какими-то хазарами, которым они платят дань и у которых служат мужи и юноши из их родов.

– И что ты ответил им? – поинтересовался Дир.

– Я обещал им помощь и притворился, что мы не очень разумны. Мне сильно не понравилось, что они вели разговоры между собой на непонятном мне языке. А ещё мне показалось, что та дева, что приходила сюда, и есть на самом деле их настоящий правитель. Она безостановочно мне улыбалась, словно я её дитя, но я понял, что она, словно змея, пыталась заворожить своим взором, а потом ужалить.

Дир выслушал брата и кивнул.

– Что думаешь, нападём на город сегодня ночью? – спросил Дир у брата.

– Думаю, что сначала лучше разбить хазар, чтобы, когда мы займём этот город Кия, так звать старшего из братьев, нам не пришлось отражать набег их господ. К тому же они обещали помочь и ударить вместе с нами по своим заклятым врагам.

– Если они будут сражаться с хазарами так, как бились с нами, то, может, нам их помощь и не нужна.

– Брат, мне показалось, что они не собираются нам помогать, им просто хочется, чтобы мы вступили в борьбу с каким-то сильным местным племенем. Притворимся, что мы поверили им, только не будем ждать, когда они упредят хазар, а нагрянем на них неожиданно. Прямо сегодня отплывём, и, как я понял, к утру мы будем возле их лагеря. Пусть они испугаются, увидев, как стремительны наши драконы и как мы отважны в бою. Думаю, что вскорости Киев станет нашим. Если они вступили в переговоры с нами до того, как мы в полной мере показали себя, то что будет, когда мы овеем своё имя славой?

Дир посмотрел на звёзды и весело рассмеялся. Его смех подхватил Аскольд, и оба брата хлопнули друг друга по спине.

– Поднимай дружину – пора навестить хазар. Вино и мёд оставим здесь.

Варяги быстро погрузились на свои драконы и под покровом ночи покинули Киев, или Самватас, хотя второе название они не произносили. Для них этот город носил имя старшего из братьев, им правивших.

Поляне не обманули. Действительно, немного вниз по течению и впрямь находилась не то крепость, не то укреплённый лагерь. Варяги выпрыгнули на берег в первых лучах солнца и быстро двинулись к укреплениям, которые предназначались скорее не для того, чтобы защититься от реальной угрозы, а чтобы обозначить границы лагеря. На окрестных полях паслись табуны коней, и охранявшие их пастухи вместе со своими псами первыми увидели быстро двигающихся, возникших ниоткуда норманнов.

Пастухи и представить себе не могли, откуда здесь появились эти неведомые люди, которые, сжав щиты, бегом направились к лагерю. Никто не поспешил внутрь и не стал поднимать тревогу.

В лагере не было даже ворот, которые запирались бы, и когда варяги обрушились на него, то в одно мгновение всё пришло в смятение. В загонах, словно скот, находились люди, которые, по всей видимости, были рабами. Когда хазары поняли, что на них дерзнули напасть, и постарались оказать сопротивление, было уже поздно, так как удар викингов сокрушил их. Десятки воинов пытались в панике одеть доспехи, но находили смерть раньше, чем успевали вооружиться.

– Óдин! – разносилось по лагерю, и в лучах восходящего солнца выстроилась непобедимая стена щитов. Спастись бегством смогли немногие. Когда Аскольд и Дир приказали своим людям собрать добычу и освободить рабов, то те смотрели на варягов как на богов.

– Кто вы? – спросил Аскольд у освобождённых людей.

– Мы родились свободными людьми, – сказал один из них на языке, куда более похожем на славянский, чем тот, на котором говорила Лыбедь, – но в наши земли пришли хазары и взяли нас в плен. Также наши родовые вожди выбирают людей и отдают их в рабство. Когда мы шли сюда, то думали, что мы будем воинами Хазарского кагана, а становились рабами.

– Меня зовут Аскольд, а это мой брат Дир. Отныне вы свободны! Соберите тела мёртвых, их надо предать огню, иначе боги покарают нас и страшные болезни пойдут по этой земле.

К полудню стало известно, сколько хазарских воинов было побито. Оказалось, что всего их пало более тысячи человек. В ходе сражения Аскольд не потерял и шестерых воинов, с десяток человек получили ранения. Добыча, которую они с братом взяли в лагере хазар, вызвала бы зависть даже у Рагнара Кожаные Штаны.

– Мне нравится воевать с хазарами! – весело проговорил Аскольд. – Они очень богаты, и победы над ними столь легки!

Дир в это время осматривал лагерь. Когда он услышал слова брата, то подошёл к нему и сказал:

– Не спеши радоваться, брат, так как в этот раз, когда мы напали, нас здесь никто не ждал. Я осмотрел лагерь и хочу тебе сказать – хазары настолько могущественны, что даже помыслить не могли, что кто-то дерзнёт на них обрушиться. Этот лагерь явно предназначен вовсе не для того, чтобы отбиваться, а для того, чтобы собирать дань. Всё то, что мы нашли здесь, – это то, что приносят сюда жители окрестных родов. Эти рабы – часть дани, брат! Только представь, что за народ нам будет противостоять.

Аскольд в ответ лишь рассмеялся.

– Тем лучше, Дир! Мы не будем здесь скучать по дороге к Царю Городов. Для наших топоров найдётся дело, которое покроет нас славой.

Варяги, погрузив добычу на корабли, в тот же день вернулись к Киеву, куда также пришли вести о том, что норманны ранним утром обрушились на хазарский лагерь и разграбили его.

Кий, Щек, Хорив и сестра их Лыбедь не знали, что им делать. Принёсший им весть человек спасал свою жизнь бегством, и именно он рассказал им об этом налёте.

– Они появились словно из-под земли, словно богатыри из моря, и обрушились на лагерь. Никто не понял, что это значит. Они предали там всё огню и мечу, освободив при этом всех рабов, которых хазары везли в Царьград и Херсон, чтобы продать.

Когда этот испуганный человек покинул правителей Самватаса и те остались наедине, то Щек спросил у сестры:

– Лыбедь, я вижу, что ты напугана. В чём твой страх, сестра? Мы закроемся в городе и будем ждать, когда конница хазар придёт и сметёт этого норманна.

– Я боюсь не этого, брат, а того, что мы перестанем быть любимы народом, которым правим. Ведь до этого никто не ведал о том, что юноши, которых мы отправляем в Хазарию, на самом деле не служат там ратниками, а попадают в рабство.

– Разве стоит об этом печалиться? – спросил Кий. – Кто поверит беглым рабам?

– Их родичи. И одно дело – когда сбегал один или два таких человека и мы сами ловили их. Теперь освобождено много людей, и теперь их голос мы услышим и здесь.

Все задумались. Тогда слово взял Хорив.

– Лыбедь, ты прекрасная дева, а этот дикарь, пришедший из земли древлян, – отважный воин. Может, если ты вступишь с ним в брак, то тогда мы сможем сказать своему народу, что мы, прознав про беззаконие, которое творили хазары, послали твоего супруга освободить сынов нашего народа.

Все замолчали, обдумывая предложение Хорива. Тут их размышления прервал ратник, который вбежал к ним в комнату.

– Драконы у Самватаса! Они вернулись и уже захватили пристань! Прикажи мне взять ратников и опрокинуть этих псов обратно в Днепр!

– Нет, – проговорил Кий, – закрыть ворота! Особое внимание мы должны обратить на ту часть стены, которая подгнила. Надо было бы починить её, но не думаю, что эти мореходы приметили наше слабое место. Едва ли они хоть когда-нибудь сталкивались с по-настоящему подготовленным городом. Думаю, мы здесь в безопасности, а вскоре сюда придут хазары, и тогда норманнам придётся заплатить кровью за свою храбрость и удаль.

Аскольд и Дир не препятствовали местным жителям бежать внутрь города и не спешили, догнав их, ворваться внутрь.

– Думаешь, они уже знают о нашем успехе?

– Судя по приёму, да! Мы только подплыли к пристани, которая и предназначена для того, чтобы друзья могли поставить свои суда, а они все бросились врассыпную, – ответил Аскольд, – думаю, через пару часов они придут на переговоры. Но пока мы не сделали ничего плохого, напротив, одни сокрушили тот лагерь, который по договорённости должны были захватить вместе с ними.

Дир рассмеялся и хлопнул брата по плечу. Ведь и вправду получалось так нелепо. Вместо того чтобы встретить их как победителей, в Киеве закрыли ворота и, по всей видимости, готовились принять бой.

– Думаешь, куда побегут рабы? – спросил Аскольд у Дира, а после сам ответил: – Они побегут по домам и расскажут, что их продавали, словно скот. Они не были никогда ратниками на службе у этого племени хазар, а всегда были лишь их рабами.

– А не думаешь ли ты, что Кий ждёт именно этих хазар, чтобы те сокрушили нас? Думаю, что они не заставят себя ждать.

– Тогда мы к тому моменту должны уже оказаться в Киеве, а Кий и его братья с их сестрицей повержены!

Оба брата неспешно принялись осматривать корабли, которые стояли на пристани. Они были похожи на те, на которых плавали славянские торговые люди в Поморье.

– Они торгуют по этим рекам, Аскольд, и говорю тебе: настанет день, и этот город будет очень лакомым кусочком. Тем путём, что мы проделали, начнут пользоваться и другие. Это будет новая дорога на Царь Городов! По ней станут торговать, и города, которые будут расположены на ней, станут богатыми.

Аскольд рассмеялся над словами брата. О чём тот говорит? Как может так стать, что город, который находится так далеко от моря, станет торговым! Видно, он шутит. Этот путь, которым они шли, не может стать торговым, но по нему можно будет провести дружину и обрушиться на Царь Городов, это точно. Видно, слова Олега были и вправду вещими, и просто Рагнар не туда ведёт своих драконов, поэтому ему никогда не достигнуть Царь Городов.

– Уж не подумываешь ли ты, Дир, как и Рюрик, сесть здесь конунгом?

– Обсудим это после, Аскольд! Сейчас нам нужно ещё закрепиться здесь.

– Ну, я думаю, что наши противники не столь опасны. Они не умеют сражаться и побеждать.

– Зато, побеждая, мы перестаём ценить это, а то, что перестаёшь ценить, боги быстро у тебя отнимают, – сказал Дир, – не спеши похваляться до срока.

Аскольд кивнул головой, понимая, что брат прав. Они оба сели невдалеке от причалившего корабля и направили свой взгляд в ту сторону, где должен был находиться Царь Городов.

Аскольд указал топором в ту сторону и показал на город.

– Может, ты и прав, брат, и нам стоит занять этот город. Тогда он станет тем местом, где мы сможем, собравшись вместе, вновь и вновь обрушиваться на Царь Городов, разоряя его.

Дир кивнул и указал топором в сторону, где находилась Ладога, а после начертил топором на земле.

– Смотри, это Ладога, здесь много меха, это Киев, здесь его уже меньше, а там Царь Городов, и, наверно, там его вообще нет. Если торговые люди узнают про этот путь, то здесь всё оживёт! По пути, что мы проделали, построят города, там, где мы потопили наш первый дракон, построят город, чтобы было удобно переносить и чинить суда. Независимо от того, какое решение мы примем сегодня, судьба этого места определена!

Аскольд задумался. Если Дир прав, то они не просто открыли новый путь на Царь Городов, но, возможно, начертили будущее государство. Выходит, конец света и впрямь не здесь. Наверное, в Царе Городов и есть начало света, а от него есть множество дорог. И они находятся на одной из них.

Глава 4

Варягам не пришлось долго ждать, когда к ним придут переговорщики от Кия. Уже через пару часов ворота города отворились, и им навстречу вышла Лыбедь. Вскорости должно было стемнеть. Полянка неспешно шла к варягам, которые в это время, заняв всю пристань, распевали песни и поедали яства, которые они захватили в хазарском лагере.

Лыбедь, подойдя к варягам, одарила их всех своей завораживающей улыбкой. Аскольд и Дир при виде полянки не встали, а остались сидеть.

– Все поляне искренне рады вашей победе, отважные сыны моря, – начала Лыбедь, обращаясь к ним, – но, разделяя с вами радость, сердца наши полны тревоги!

– Брат, – обратился Дир к Аскольду на их родном языке, который Лыбедь знать не могла, – полянская дева пришла поздравить нас с победой и, по всей видимости, намекает, что нам с тобой здесь не место.

Аскольд усмехнулся и внимательно посмотрел на Лыбедь, которая, хоть и пыталась вслушиваться в слова и звуки, которые произносили братья, но ничего не понимала.

– Отважные воители! Хазары придут мстить вам за то дерзкое нападение, которое вы совершили на их лагерь! От их гнева вас никто не в силах спасти. Вы сможете скрыться, либо вернувшись в страну, откуда вы приплыли, либо отправившись дальше по намеченному вами пути.

– Мы не боимся битвы, прекрасная дева, – проговорил Дир, – к тому же, как я понял со слов брата, ваши воины должны были участвовать в набеге на хазарский лагерь вместе с нами. Но мы подумали, что если нападём неожиданно, то успех будет на нашей стороне, и оказались правы! Ваша помощь нам не потребовалась, а поскольку вы сами предложили нанести по хазарам удар первыми, то вы точно знали, будут ли они мстить!

Лыбедь выслушала Дира и немного поморщила лоб, делая вид, что части слов она не поняла, а потом продолжила настаивать на своём.

– Вы не знаете той силы, с которой вам предстоит столкнуться, отважные воители на драконах! Хазары приведут под стены Самватаса десять тысяч воинов, и тогда все роды в округе падут, так как наши силы ничтожны. Спасите свои жизни во имя нашей дружбы, так как никогда я не проливала столько горьких слёз, сколько пролью в тот день, когда увижу вас поверженными, а своих братьев бьющимися супротив вас, так как вы мне искренне полюбились!

– Дир, – проговорил Аскольд, обращаясь к брату, – по-видимому, Лыбедь таким образом нам хочет сказать, что в борьбе с хазарами они встанут не на нашу сторону.

– Да, брат, кажется, они не ожидали, что мы с лёгкостью расправимся с их поработителями, и теперь боятся, что мы подчиним их самих.

Лыбедь между тем взяла палочку и нарисовала на земле точку, а вокруг точки большой круг, при этом точка была не ровно посередине, а где-то с краю.

– Это, – указав на точку, проговорила Лыбедь, – Самватас, а это – все остальные земли хазар, и правит ими великий Каган. Он даже не узнает о том дерзком поступке, который вы совершили, так как его уши не могут знать обо всём, что творится в его стране. Но не думайте, что ваше деяние останется незамеченным, так как его военачальники соберут воинство и вскоре придут мстить за своих людей и захотят взять то, что вы у них украли!

– Ну, так пусть приходят, – сказал Аскольд.

– Хазарские полководцы не только приведут свои рати, но и призовут нас, своих рабов, встать в ряды их воинства. И тогда мы станем врагами. На одного вашего воина придётся сотня врагов! Вы все падёте, и ваши головы насадят на пики, а тела бросят на съедение псам! Моё сердце содрогается только от мысли об этом! У вас времени не больше десяти дней! Думаю, хазары пожалуют до того, как опадут последние листья.

– То есть в город вы нас не пустите? – наконец спросил Дир. Он аж рассмеялся, увидев, как вновь поморщилась Лыбедь, делая вид, что пытается понять, о чём говорит варяг.

– Мы рады оказать вам помощь, – повторила девушка, словно так и не расслышала варягов.

– Тогда завтра утром я со своими людьми буду пировать в Киеве, а тебя я утоплю в той реке, в честь которой тебя назвали, – произнёс Аскольд, – а головы твоих братьев я пошлю хазарам, чтобы они спросили с них.

– Норманн, – изменившись в лице, с которого тут же исчезла приветливая улыбка, произнесла Лыбедь, – тебе никогда не взять Самватас! Я не сказала тебе, что всего в дне пути верхом от того лагеря, что вы разграбили, находится воинский лагерь хазар! Вы уже мертвы, а дерзко угрожаете смертью другим! Хазары придут сюда на следующий день, а вы вместо того, чтобы послушать своих настоящих друзей, ищете ссоры и с нами! О, вы и вправду настоящие дикари!

– Иди, Лыбедь, домой и скажи братьям, что если до рассвета они не откроют ворота и не сдадут город, то я возьму его, – произнёс Дир.

Лыбедь повернулась и зашагала в сторону своего города. Варяги не препятствовали ей уйти, и когда ворота за ней затворились, все рассмеялись ей вслед.

– Она пыталась притвориться, что она наш друг и что её сердце скорбит о нашей преждевременной кончине! – со смехом сказал Аскольд. – Они и вправду считают нас глупцами, если думают, что мы верим каждому их слову.

– Ну чего, брат, настало время взять Киев на щит.

– А до утра, думаешь, не ждать?

– Нет, конечно, пусть думают, что мы тут развлекаемся. А мы ударим по тому месту, где укрепления подзавалились.

Когда Лыбедь вошла в город, её прямо у ворот встретили братья.

– Братья, готовьтесь к штурму! Норманны ударят сейчас, в ночи! Они пытались схитрить и сказать, что дают нам время на раздумье, но по тому, как горели их глаза, я поняла, что времени у нас нет. Они вовсе не глупы!

Кий посмотрел на сестру и на своих братьев, а после на воинов.

– Может, это и хорошо, что варяги вступят с нами в борьбу, так как в этом случае хазары только уверятся в нашей верности. Щек, подготовь конницу, ударишь по норманнам, едва те достигнут стен. Хорив, ты с пехотой встретишь варягов на стенах.

Щек и Хорив кивнули головами и поспешили занять свои места. В полумгле Хорив видел, как варяги приближаются к городу, при этом ни лестниц, ни других приспособлений у них не было. «Как они собираются взять нас на щит? – подумал он и усмехнулся. – Они никогда не сталкивались с настоящими укреплениями, поэтому думают перелезть через стены с помощью товарищей».

– Óдин! – раздался дружный возглас прямо в том месте, где стены были не в самом лучшем состоянии, а наступающие варяги вместо того, чтобы полезть на стены, построившись прямо перед ними, стали наносить удары топорами по щитам.

Хорив был удивлён, как он так прозевал отряд варягов, который, по всей видимости, обрушился на город с другой стороны, но сильно не испугался, ведь у него там стояла почти сотня воинов, а значит, даже если им и вправду удалось преодолеть стену, то они обречены. Но чтобы не рисковать, Хорив спустился со стен, вскочил на коня и поспешил к тому месту, где стена нуждалась в ремонте.

Ужас охватил его, когда он увидел бегущих навстречу ему людей. Это были те воины, которых он оставил для защиты того участка стены.

– Поляне! Остановитесь! Стойте и сражайтесь! – закричал Хорив, но те бежали, не слушая его.

С коня Хорив увидел, как, сомкнув щиты, медленно двигаются варяги. Как они тут оказались, подумал Хорив и, надеясь, что его храбрость остановит бегущих воинов, он пустил коня прямо на врагов. В глубине души он верил, что если его конь проломит стену щитов, то тогда его люди вступят в бой.

Хорив ошибся, думая, что варяги никогда не сталкивались с конницей. Вместо того чтобы разбежаться или хотя бы постараться выдержать удар коня щитами и повалиться от него, кто-то выставил перед собой копья, которых всадник не заметил в полумгле, но которые пробили его животное. Слетев с коня, Хорив обнажил меч и бросился на стену щитов, но тут же был сражён несколькими ударами. Поляне так и не остановились и бежали дальше в город, а варяги неспешно шагали по улице, словно они тут прогуливаются.

Щек постарался исправить положение, обрушившись со своей конницей на тех варягов, что стояли перед стенами, но и там поляне потерпели неудачу. Варяги быстро построились в кольцо и ощетинились копьями. Хотя сначала казалось, что конники сметут своих врагов, но этого не случилось. Потеряв множество людей, Щек отвёл своих людей в город. Велико же было его удивление, когда дорогу в город ему преградили всё те же варяги.

Те норманны, что стояли у стен, перешли в наступление и принялись методично истреблять его воинов. Щек понял, что это конец. Он не знал, много ли воинов потеряли варяги, но видел, как один за другим падают его всадники. Это было просто немыслимо, так как норманны безжалостно разили коней. Славяне никогда себе такое не позволяли, а вот варягам, по всей видимости, были безразличны эти звери.

Зажатые с двух сторон конники Щека так и не могли пробиться сквозь стену щитов и копий, которой их встретили варяги, захватившие город. О том, куда делась вся пехота, Щек уже и не задумывался.

– Я сдаюсь в плен! – прокричал Щек, но, видно, норманны не услышали его. Его коня пробило копьё, и когда обезумевшее животное встало на дыбы и повалилось на землю, то Щек оказался придавлен им. В этот же момент сильный удар копыта заставил его потерять сознание.

Лыбедь и Кий вместе стояли у реки, в честь которой когда-то назвали девушку. Кий знал, что город пал, но до сих пор не верил, что такое возможно. Двое его братьев, по всей видимости, погибли, а эти посланные Чернобогом норманны уже идут к нему.

Лыбедь достала кинжал и с силой пронзила себя им, а после бросилась в реку. Кий посмотрел на сестру и хотел, наверное, сделать так же, но после передумал. Перед ним появились варяги, которые улыбались, глядя на него.

Аскольд и Дир подошли к нему. Кий уже не казался им каким-то могучим и властным. Он трясся от страха и не мог произнести ни звука. Аскольд расхохотался, и его смех поддержали все варяги.

– Твоя сестра намного храбрее тебя, Кий, – сказал Аскольд, ещё больше рассмеявшись, когда правитель города разжал свою безвольную руку и из неё выпал кинжал.

Аскольд, дурачась, подобрал кинжал и протянул его Кию.

– Ну так ты будешь предавать свою жизнь богам? – спросил он у Кия. Тот бросился на колени.

– Пощади меня!

Аскольд под смех всех варягов скривил лоб, словно не понимая слов Кия.

– Повтори, что ты хочешь, мне плохо понятны слова!

– Смилостивись надо мной! Пощади меня! Я с самого начала хотел быть тебе другом, но мои сестра и братья настраивали меня против вас! Пощади меня!

– Други, – обратился Аскольд к своей дружине и к брату, – этот человек просит меня о пощаде, так как он ни в чём не виновен! Что мне делать?

Варяги дружно рассмеялись.

– Ну, раз он хочет жить, то пусть живёт! Пусть только будет полезным!

– А что ты умеешь, Кий? – спросил Аскольд у бывшего правителя, который рыдал, словно ребёнок.

– Я умею скакать на коне!

– Но у меня нет коня, о великий Кий! У меня есть только лодки! Я решил, что ты будешь плавать с одного берега на другой и перевозить людей! Ты согласен, Кий? Ты в любой момент сможешь уйти из жизни, и поэтому я оставлю тебе кинжал, но прикую тебя к лодке, чтобы ты не сбежал! Это достойная работа для тебя? Если ты будешь хорошим перевозчиком, то ты будешь сыт, а если будешь таким же, каким был правителем, то сдохнешь от голода!

Кий закивал головой, давая понять, что он согласен, а все варяги вновь разразились смехом.