Текст книги "Симфония-333"

Кто убил Олесю?

– Привет, избранный богом человек, посмотри мне в глаза и угадай в очередной раз, зачем я вышел с тобой на связь?

– Ой-ой-ой, да у тебя вся голова белая! Я вижу, жизнь твоя бьет ключом… да все по голове. А что это там за кучка дерьма валяется рядом с тобой под креслом, неужели это наш многоуважаемый профессор откинул копытца. Ой-ой-ой, да ты, я вижу, ему помог…

– Откуда ты знаешь профессора?

– Я знаю все! Я знаю каждый твой шаг. Я даже знаю, о чем ты думал вчера вечером, когда трахал свою крупногабаритную подружку…

– Кто ты?

– Я? – Распутин не спеша, закинул ногу на ногу, погладил пальцами свою козлиную бородку и, скорчив ехидную гримасу, сказал, – я композитор, я сценарист, я режиссер, я тот, кто дергает за ниточки.

– Ты хочешь сказать, что весь этот кошмар… – Дан начал беспорядочно махать руками, – у меня не поворачивается язык, как назвать то, что произошло со мной за последнее время, это все дело твоих рук… это твоя игра?

– Да, это моя игра. Я все это придумал и я все это организовал. Мне кажется, что у меня неплохо получилось…

– Просто гениально! Только непонятно, почему игра была твоя, а волчица-смерть все это время щелкала зубами вокруг меня и кусала меня? Только непонятно в чем смысл этой игры – в самой игре?

– Нет, в данном случае, смысл не в игре, а в результате, но результат еще не достигнут, поэтому тебе кажется, что во всем происходящем нет смысла.

– Значит я пешка в твоей игре?

– Нет, ты ферзь.

– Да-а?! Спасибо за доверие. И каков же должен быть результат? Кто в нашей партии играет черными – доверчивые девочки, как Олеся?

Распутин скрестил руки на груди, хитро улыбнулся и, прищурив глаза, сказал:

– А давай сыграем в игру – ты будешь угадывать, а я буду подсказывать «холодно-горячо».

– Меня уже тошнит от твоих игр. А нельзя просто оставить меня в покое и все. Найди себе другую марионетку для приколов и развлечений. Я хочу, чтобы меня оставили в покое, слышишь ты меня или нет?

– Нет, нет, нет, брат! Не обманывай самого себя. Я оставил тебя на некоторое время в покое и что же? В какой-то миг я даже засомневался и впрямь начал думать, что ошибся в тебе. Но, нет! Ты бросил свою размеренную сладкую жизнь, выскользнул из под мягкой и теплой сиськи и вновь пустился на поиски ответа, на поиски истины. Что это значит? Это значит, что я не ошибся. Ты настоящий мужчина, Дан, но почему-то прикидываешься слизью. Ты справился с монстрами, появления которых в таком количестве я даже и не предполагал. Ты – ферзь. Ты выиграл первую партию. Значит, я сделал правильный выбор и ты сделаешь то, что должен сделать.

Дан скривился и зло проскрежетал:

– Дать людям истину и осчастливить их этим?

– Начало жутко холодное, а конец слегка теплее.

– Иди ты на хрен, со своими теплыми концами. Нельзя, что ли, просто сказать, что тебе от меня нужно. Ты представляешь, через что я прошел, какие кошмары мне пришлось пережить, кукловод чертов?

– Представляю лучше всех на свете. Могу сказать в утешение только одно: «Тяжело в учении, легко в бою». Если мы так будем нервничать по пустякам…

– Пустяки?! Когда у тебя перед глазами лежит бесформенное кровавое месиво, которое еще недавно было самой прекрасной девушкой на земле – это пустяки. А Олеся… – на глазах Дана выступили слезы, – сволочь! Зверь! Ты получаешь удовольствие, убивая людей и издеваясь над ними?

– Извини брат, но Олесю убил ты…

– Что-о-о? – у Дана потемнело в глазах. Если Распутин был бы не за шторкой, а здесь, рядом, то Дан наверняка бы бросился на него с кулаками, – что-о-о, я убил Олесю? Да я даже пальцем… я даже волосок…

– Перестань брызгать эмоциями. Поверь, на меня это не производит никакого впечатления. Когда вернешься к своей толстушке, тогда и будешь брызгать слюной и махать кулаками, а сейчас, если ты желаешь все-таки узнать правду и перестать топтаться на месте, то советую тебе взять себя в руки и успокоиться.

Дан понял, что разговаривает с железякой и эмоции действительно сейчас ничем ему не помогут. «Хорошо, – подумал он, – играть, так играть. Посмотрим – кто кого!»

– Вот это уже мужской разговор, присаживайся. – Распутин указал на кресло, под которым лежал мертвый профессор. – Ну и что ты межуешься? Что стоишь как истукан? Ты брезгуешь? Не ты ли только что проткнул светлейшие мозги профессора этой вульгарной стрелкой? Давай, поднимай кресло и садись. Хватит хлюпать слюнями. Или, быть может, стоит подкинуть еще парочку монстров для того, чтобы ты окончательно стал настоящим мужчиной?

Дан схватил кресло, поставил его напротив монитора и, зло сощурив глаза, уселся в него.

– Теплый конец, говоришь… значит немного, совсем чуть-чуть осчастливить людей я все-таки должен?

– Напоминаю правила игры: ты говоришь, а я только направляю, ничего не объясняя и не уточняя.

Тогда Дан решил озвучить те версии, которые уже приходили в его голову раньше:

– Профессор, очистив мои мозги от всех известных вирусов, очистил пространство для всех неизвестных. Сразу после операции я подхватил какой-то неизвестный вирус бешенства. Почувствовав в моем организме рай с плодородной почвой при абсолютном отсутствии конкурентов, новый вирус моментально развился до катастрофических масштабов. Я являюсь носителем и разносчиком этого вируса, но на меня самого вирус не действует. Он передается от человека к человеку посредством внушения. Те люди, которых я заразил вирусом бешенства, тоже приобретают способность заражать других.

– Вай, вай, бр-р-р, какой жуткий холод! Для чего у тебя в голове логический кристалл? Для того чтобы ты думал мозгами, а не яйцами. Ты только подумай, что за ахинею сейчас наговорил. Какой жуткий холод. Кажется, я напрасно сделал ставку на тебя – обделался с тобой, как та извращенка в больничном подвале…

– Карина?! Это тоже дело твоих рук?

– Горячо.

– Так кто же тогда извращенец, черт возьми, не ты ли, козлиная бородка, придумавший эту игру.

– Не тот извращенец, кто производит дерьмо, а тот, кто его употребляет.

– Можно аплодировать?

– Можно. Я рад, что к тебе вернулось чувство юмора и мужская дерзость. Ты перестал брызгать слюной и хлюпать соплями? Продолжим?

– Продолжим. – Дан глубоко задумался. – Ей была сделана установка под гипнозом. Ее закодировали на определенные действия.

– Тепло. Но существует одна проблемка. Человека трудно заставить убить себя. Потому что инстинкт сохранения жизни настолько велик, что даже очень сильные гипнотические установки не действуют. Под гипнозом можно заставить человека сделать все, что угодно: засунуть палец в кипяток, проколоть иглой щеку. Но сломать генетически заложенный страх перед смертью… понимаешь, некоторых людей невозможно даже под гипнозом заставить просто раздеться и при людях пописать. Настолько сильны запретные гипнотические установки, внушенные человеку обществом еще с рождения. Как же сломать суперстрах человека перед смертью? Может быть, ты знаешь, как это делается.

– Я думаю, это сделать легко, если человеку внушить, что смерть не является концом жизни. Тем более, легко будет заставить человека уйти из жизни, если он будет думать, что после смерти исполнятся все его заветные желания.

– Браво! Очень горячо – я даже обжегся!

– Но за что ты убил Карину?

– Это легкий вопрос.

– Она что-то знала, и ты избавился от свидетеля?

– Горячо.

– Влада тоже все знала, и ты тоже от нее избавился?

– Горячо.

– Но почему Олеся? Олеську то за что, она ведь… – Дан закрыл рот руками.

– Вот, вот, именно, это ты ее убил, потому что начал болтать лишнее.

– Да она даже ничего не поняла!

– Ты бы все равно ей все рассказал. Вспомни, что было в самый последний момент.

– Мы загадали желания и я… – Дан опять закрыл рот руками. Некоторое время посидел в таком положении, потом опустил руки, – я загадал, что найду профессора и уговорю его сделать такой же кристалл и в голове у Олеси, чтобы мы были на равных и вместе…

– Ничего глупее ты, конечно, придумать не мог! Я же говорил, что ты сам ее убил…

– А нельзя было просто предупредить, что никому нельзя рассказывать про операцию, и все! Зачем было устраивать эти кошмарные сцены смертоубийства? У тебя какая-то извращенная фантазия…

– У меня нормальная фантазия. Я просто очень хорошо знаю вас – людей. Запрещай, не запрещай, вы все равно обосретесь. А потом было бы еще хуже. Прожил бы ты с этой Олесей лет пять и подумал бы: «А какого черта? Пошли они все на фиг! Родной она мне человек или не родной? Дай-ка, я ей все-таки расскажу правду…» И вот тогда бы ты точно сошел с ума. Я сделал тебе что-то вроде профилактической прививки. Я выработал у тебя стойкий иммунитет. Теперь, каждый раз, когда тебе захочется развязать свой язык, перед тобой будут всплывать эти кроваво-красные глазки.

– Черт возьми, женщина врачиха, понятно, я ей тоже успел ляпнуть про профессора и операцию, но остальные-то здесь при чем?

– Остаточный резонанс, своеобразный побочный эффект, который, я думаю, дополнительно хорошенько закрепил твой иммунитет против болтливости. Превращение людей в монстров было придумано мною в воспитательных целях чисто для тебя, а вообще ненужных свидетелей я убираю обычно намного проще: они умирают от рака или вследствие несчастного случая…

– Или от СПИДа.

– Ха! Да, твоя красивая картинка со сменой эпох мне понравилась. Очень оригинально! Для толпы такое толкование действительности очень даже сгодится и возможно даже будет очень популярной гипотезой. Однако тебе на эту тему заморачиваться не стоит, это не твоя игра.

– Значит, в моей игре никакого вируса нет. А как же эпидемия бешенства? Почему в городе началась цепная реакция без всякого моего участия? Тоже остаточный резонанс?

– А, это! Ерунда! Выброси из головы. Это примитивная утка, это монтаж и хакерская взломка. Эту передачу кроме тебя и профессора никто не видел. Я вообще великий выдумщик. Я великий фокусник. Люблю прятать правду и создавать иллюзии. Люблю внушать людям то, чего никогда не было. Профессор до конца своих дней был уверен, что спасает человечество от инопланетян. Он никогда не знал и даже не догадывался, ради чего реально была нужна эта операция на мозг и была ли она вообще?

– То есть как, была ли вообще?

– «Странно, не видно никаких повреждений!» – подленько хихикая, сымитировал Распутин медсестру из больницы. Даже голос был практически идентичным.

– Значит, никакой операции не было?

– Да, хирургического вмешательства не было. Этот, якобы, профессор – обычный сомнамбула, постоянно находящийся под гипнозом. Что ему внушишь, то он и будет говорить…

– Откуда же тогда взялся этот кристалл у меня в голове?

– А у него и спроси.

Дан с полминуты крутил зрачками по сторонам, потом, сдался:

– Что-то у меня… он сразу вдруг… отключился…

– Все правильно, он блокируется. Начиная искать ответ, как ты правильно уже догадался, кристалл начинает всасывать файлы-кирпичики из бесконечности памяти. Но в данном случае он заново всосал то, что блокировало его до «операции». Самое смешное заключается в том, что стать гением может любой человек!!! Без всякой операции и даже без гипнотического воздействия! Как ты уже слышал однажды из уст профессора, логический кристалл есть у всех людей, но он просто не работает, почему?

– Ну-у, он заблокирован вирусами…

– Да, но это не те вирусы, с которыми обычно борются врачи-вирусологи. Эти вирусы не проникают в мозг из окружающей действительности, они образуются внутри, они порождаются самим мозгом. Это своеобразные компьютерные вирусы, парализующие работу логической системы. Причина их возникновения – работа специальной программы, заложенной в систему памяти каждого человека с рождения. Я ее называю: «МОРАЛ». Чтобы избавиться от компьютерных вирусов в голове, не нужно никакой операции, никакой специальной антивирусной программы. Просто надо найти «красную кнопку» у себя в голове и «нажать» на нее. Программа «МОРАЛ» отключится, вирусы исчезнут, и кристалл начнет работать.

– Каким образом это делается? Что из себя представляет эта кнопка? И почему бы, если все так просто, не сделать всех людей гениальными? Почему такая честь выпала только мне?

– На первые два вопроса, брат, ты сам можешь найти ответ, а на вторые два, извини, ты не по адресу. Понимаешь, брат, я тебя обманул, я не режиссер. – Распутин вдруг достал из кармана маленький пистолет. – Я свою миссию в этой занимательной игре выполнил. Далее тебе нужно будет отгадать еще одну загадку: «А» и «Б» сидели на трубе. «А» упала, «Б» пропала. Кто остался на трубе? – с этими словами Распутин затолкал дуло пистолета себе в рот. Раздался хлопок, и на стене позади его образовалось красное пятно.

Кто остался на трубе?

Дан сидел парализованный увиденным и услышанным. Он тупо пялился на мертвое тело Распутина и не мог сосредоточиться на решении вновь возникших вопросов. Кристалл был глух и нем. «Кристалл снова заблокирован, как и до операции, которой не было. Чушь какая-то – программа „МОРАЛ“, красная кнопка, компьютерные вирусы, как я могу на это все найти ответ, если кристалл мой сдох?…»

Он просидел в кресле, неизвестно как долго, может быть, час, а может, всю ночь. Позади мертвый профессор, напротив мертвый Распутин. Дан сознательно не выключал шторок, боясь порвать последнюю связующую нить. Потом вдруг в его глазах потихонечку начали загораться живые огоньки. Наконец он быстро поднялся с кресла, подошел к профессору и, запустив руку во внутренний карман его пиджака, достал оттуда маленькую пластиковую визитку – «Я вычислил тебя, режиссер!»

– Программа «МОРАЛ»! Очень оригинально, господин психиатр, – сказал Дан, заходя в квартиру Сергеева. Высокий блондин с голубыми глазами вежливо пропустил его в комнату. – Скажите, гроссмейстер, существование Распутина это тоже примитивная хакерская утка?

– А это имеет какое-то значение?

– Да в принципе… просто любопытно.

– Распутин, Влада, Профессор, это лунатики, это ниточки, с помощью которых делается история.

– А я?

– Это целиком и полностью зависит от тебя.

– Ну, не совсем, однако. Ведь продолжают существовать какие-то рамки. Я нашел красную кнопку, выключил программу «МОРАЛ» и освободил кристалл, но правила игры все равно остались. Свобода внутри не распространяется на свободу снаружи. Я не знаю, кто ты, посланец бога или сам бог, но я обыкновенный человек. Ты меня выдернул из толпы, зачем? Почему именно я?

– Это просто случайность – ты родился под счастливой звездой. Это маленькое совпадение, случайный набор циферок и нулей, но для работы общечеловеческого мозга это имеет колоссальное значение. С моей же стороны, это определенная стратегия. Не торопись, ты сам все скоро поймешь: почему именно ты и что отличает тебя от других?

– И что, мы опять будем играть в «холодно-горячо»? Мне кажется, что я все-таки уже заработал право узнать смысл всей вашей космической игры.

– Я должен окончательно убедиться в том, что ты полностью освободил кристалл. Я должен быть уверенным, что могу на тебя рассчитывать. Если ты сам не найдешь ответа, значит, ты такой же лунатик, как Распутин, и поэтому ты умрешь.

– Вот даже как?

– Да. Именно так. Ты умрешь, а я буду искать другого. Время пока у меня еще есть.

Дан задумался. Взгляд этих голубых глаз почему-то убедил его в том, что Сергеев не шутит.

– Можно… хотя бы какую-нибудь зацепку? Любую, пусть даже очень издалека.

– Очень издалека – можно. В природе существует один занимательный факт, имеющий огромное значение в нашей с тобой истории: тридцать пять дней после оплодотворения яйцеклетка… то есть, это уже настоящий многоклеточный организм. Так вот, тридцать пять дней в самом начале жизни любой человеческий организм развивается как женский. И только по истечении тридцати пяти дней включается особый ген, который переключает развитие из женского начала в мужское. Естественно, только в половине случаев. Все развившиеся уже женские «слабости» отмирают и начинают развиваться мужские «достоинства». Вот так-то, мужик, ты в начале жизни был женщиной ровно тридцать пять дней. На первый взгляд кажется, что природа поступает в данном случае очень нерационально. Буквально совершает дикую глупость. Зачем тратить тридцать пять дней на развитие женских признаков, чтобы затем их умертвить и начать взращивать новые – мужские? Вот тебе зацепка.

Дан ушел в себя. С тех пор, как он освободил кристалл самостоятельно, он начал думать несколько иначе, не как раньше – «ж-ж-ж-ж-ж». Теперь, после того как Дан сосредотачивался на какой-то проблеме, в его воображении возникал образ, это и был ответ, но только в виде некоей пустой матрицы, которую еще надо было заполнить и облечь в понятную логическую форму.

– Проекции! – наконец воскликнул Дан. – Весь мир состоит из проекций. Пространство и время больших миров создает проекции в микромире и наоборот. Для чего? – Дан подумал еще три секунды. – Для того, чтобы люди могли использовать эти проекции в понимании сущности природы…

– Ну, нет… конечно, не для этого… однако, ты прав, это можно и нужно использовать… что дальше?

– А дальше понятно. Всем известно, что зародыш есть проекция развития всей жизни на земле. А это значит, что в самом начале мужского начала не было. То есть, вирусов не было, были только бактерии. Первые бактерии и были своеобразными микропроекциями живой макроклетки, то есть нашей планеты Земля, образовавшейся путем резонансов…

– Понятно, мне-то, в общем, это объяснять не надо! Что нам это дает, что было дальше?

– Дальше по аналогиям можно сравнить нашу Землю с яйцеклеткой, которая однажды была оплодотворена каким-то космическим сперматозоидом или заражена вирусом. Ядро ушло к центру, а оболочка образовала огромный материк, населенный вирусами. Вспоминая школьную программу, могу сказать, что это произошло шестьсот миллионов лет тому назад, потому что именно где-то тогда и началось стремительное развитие жизни на поверхности Земли.

– Очень любопытно, и что дальше?

– А дальше можно предположить, опять же по аналогиям в микромире, что двести миллионов лет назад материки стали расползаться, потому что оплодотворенная клетка начала делиться. То есть, если это так, то все-таки это был сперматозоид, а не вирус…

– Да, но это уже отвлеченная информация для любознательных, нас же с тобой интересует понимание смысла нашей игры. Для чего на поверхности Земли вообще появился человек? Ответив на этот вопрос, ты поймешь свое предназначение в этой игре.

Дан думал минут десять, потом не очень радостно начал излагать свои рассуждения, однако постепенно все больше и больше распаляясь:

– Вирус строит защитную систему на поверхности клетки! Черт… выходит, он поднял человека с четверенек на ноги, чтобы освободить его руки, необходимые вирусу для того, чтобы строить… Господи боже мой, и вот он, человек, «вершина разума», лезет из кожи вон, совершенно не понимая своими «умными» мозгами, для чего ему это надо, создает супермощное оружие и наращивает все больше и больше энергетический потенциал, совершенно непригодный для наземной войны. Этого оружия уже сто лет назад было достаточно, чтобы уничтожить сто раз все живое на земле, но, тем не менее, миллиарды миллиардов тратились и тратятся до сих пор на наращивание этого потенциала. Без всякой логики, без всякого смысла, люди, как зомби, работают только на этот энергопотенциал… Гениально! Значит, этот вирус и есть наш бог! Черт! Бог не на небе, а под ногами… Но как… где эти ниточки, с помощью которых он умудряется это делать?

– Когда поймешь, как устроены эти ниточки, встанешь на предпоследнюю ступеньку той вершины, на которой нахожусь я. Научившись использовать эти ниточки, ты станешь таким же, как я. Но получишь ты эти ниточки в руки или нет, уже зависит не от меня, а от него. – Сергеев показал пальцем в землю. – Вирус внутри планеты – это не бог, не надо обижать бога такими сравнениями. Бог действительно находится на небе, точнее в бесконечности космоса. А вирус под землей – это просто ближайший к нам высший разум. На самом деле все эти струны и ниточки, соединяющие высшие и низшие разумы, очень легко вычислить. Ты это сделаешь на досуге и без моей помощи.

Сергеев взял стрелку и включил монитор.

– Каждые шестьдесят шесть и шесть миллионов лет на Земле происходят глобальные катастрофы. Дело в том, что солнечная система не только вращается вокруг центра галактики, но и еще как бы «покачивается» на незримой волне космического океана. Период одного такого «покачивания» равен шестьдесят шесть и шесть миллионов лет. Приближение «конца» знаменуется вымиранием видов, а завершается глобальными потрясениями. Один раз в шестьдесят шесть и шесть миллионов лет в конце «рокового» периода наша планета попадает в густой поток метеоритных глыб и гигантских комет, что превращает поверхность земли в “истерзанный лоскут”. Самый сильный удар случился шестьсот миллионов лет назад. Земля столкнулась с целой планетой. Ты совершенно прав, в результате столкновения образовался гигантский материк, что и послужило началом «взрывного» развития многообразия жизни. Но, колебаниям эфира присущ закон «девятой волны», то есть каждая девятая волна сильнее всех предыдущих. А самый сильный удар был именно девять периодов назад. Шестьсот – это как раз девять раз по шестьдесят шесть и шесть. Это означает, что Земля как раз находится на пороге «девятого вала» глобальных катастроф. Поэтому, сегодня я должен объяснить тебе устройство и предназначение звезды ДанДана. Не спрашивай зачем, просто слушай и все…

Физико-математическая лекция продолжалась минут сорок, после чего Дан спросил:

– Где границы того, что можно говорить людям, а что нельзя. Зачем мне все это знать, если я, после того, что со мной случилось, буду бояться даже пикнуть на эту тему.

– Ты можешь говорить о чем угодно и кому угодно. Единственно закрытая тема, это мое существование. Как только ты заикнешься кому-либо обо мне, даже полусловом, ты убьешь этого человека и сам можешь умереть от его руки. Надеюсь, в этом я действительно хорошо сумел тебя убедить?

– Даже чересчур хорошо!

– Никогда не пытайся объяснить людям правду. Не трать время: они ее все рано не поймут, а самое главное – не оценят твои потуги. И наоборот, не требуй от людей правду, они ее не знают, потому что просто не могут знать. Это касается всего, даже самых мелких житейских мелочей…

– Вы говорите таким тоном, как будто сейчас взмахнете крылом и улетите навсегда.

– Да. Что-то вроде того. Понимаешь, людей на этой планете несколько миллиардов, а я один, и я не могу возиться с тобой вечно. Поэтому внимательно слушай, пока есть возможность и мотай на ус.

– Значит, ты и есть тот самый знаменитый бессмертный Гор – сын бога Солнца?

– Думаю… не ошибусь, если ничего не скажу. В любом случае, это не имеет никакого значения в нашей игре.

– Тогда хотя бы скажи, что такое Солнце? Ведь даже имея десять логических кристаллов в голове, я не смогу заглянуть внутрь твоего бога.

– Ты не поверишь.

– Почему же?

– В тебе пока еще очень сильны гипнотические установки, сделанные человеческим обществом.

– И все-таки?

– Солнце – это гигантский костер, который, вопреки многочисленным заблуждениям, никогда не загорался и никогда не погаснет. Он горел всегда и будет гореть. Солнце – это точно такой же логический кристалл, что и у тебя в голове. Но Солнце – тоже еще не Бог. Солнце – это только следующая ступенька к Богу после Земли. Такой же кристалл находится и в центре нашей галактики…

– И где же во всем этом смысл?

– Смысл этой великой пирамиды в передаче, преломлении энергии и расшифровке закодированной информации, стекающей сверху вниз по пирамиде кристаллов из макро– в микробесконечность и обратно. Но не загружайся на эту тему, это уже не твоя игра, тебе все равно не осмыслить весь космический механизм до конца…

– Ты сам сказал, что скоро взмахнешь крылом и улетишь, вот я и пытаюсь вытянуть как можно больше информации.

– Разумно.

– Скажи, есть ли жизнь после смерти?

– Ты об этом сам скоро узнаешь.

– Не понял, что это значит?

– У меня нет времени, чтобы ответить на этот вопрос.

– Скажи хотя бы, ты знаешь дату?

– Какую?

– Ну, когда ЭТО начнется, ради чего вся эта игра была тобой затеяна. Когда появится ОН?

– Вот в этом твоя основная задача и заключается – вычислить дату и подготовить людей. Давай выпьем за успех нашего дела. – С этими словами Сергеев поднял со стола уже заранее приготовленные бокалы с вином и подал один из них Дану. – Пора прощаться! Твое время вышло, ты и так уже задержался в моем мире.

Что-то не понравилось Дану в этих словах, но он, словно под гипнозом, взял бокал за тонкую ножку и выпил залпом содержимое. В тот же миг дыхание перехватило, как будто ему со всего маху заехали кулаком в солнечное сплетение.

– Что… что… это-а-а…? – еле-еле выдавил из себя Дан, упав на колени и обхватив горло руками.

– Обыкновенный цианистый калий. – Равнодушно ответил Сергеев и удалился в другую комнату.