Текст книги "Рудники счастья"

– Твоей исключительности, – уточнила Розалия, – это в первую очередь твой бенефис, а мне-то с того какая радость? Сидеть взаперти в четырех стенах типовой хибары вместо того, чтобы наслаждаться чистым морским воздухом и конными прогулками среди скал? Спасибо, обойдусь!

– Ты даже не представляешь себе, насколько сильно заблуждаешься! – Конрад воздел руки, как будто прося небеса ниспослать жене чуть больше благоразумия, – «Светлый Город» – воплощенная сказка! Это простор, красота, утонченность, возведенные в абсолют! Как удивительно легко и свободно там дышится! Просто волшебно!

Три пары изумленных глаз вытаращились на Конрада. Предельно рациональный и прагматичный до цинизма, он никогда не отличался особым красноречием и изяществом слога. Подобных возвышенных эпитетов от него не слышал никто и никогда. В наступившей тишине слышалось только беззаботное сюсюканье Кристи – любимого кидпэта Розалии, которая играла с куклами, сидя на полу у ее ног.

– Дорогой! – Розалия обеспокоенно нахмурилась, – с тобой все в порядке? Ты какой-то… возбужденный.

– А что прикажете мне делать, если ты вздумала упрямиться на ровном месте!? – Конрад и в самом деле никак не мог понять, что именно пришлось супруге не по нраву в его предложении, – тебе предоставили, возможно, уникальный шанс вписать свое имя в Историю, а ты нос воротишь!

– Любой торговец недвижимостью будет называть свое предложение «уникальным», сулить райские кущи и приобщение к «элите». Твой «Светлый Город» ничем не лучше прочих. С чего вдруг ты так на него запал? Раньше ты подобных жуликов за версту чуял, что вдруг с тобой случилось?

– Просто я там был и видел все собственными глазами, – в голосе Конрада сквозило сочувствие к несчастным, не имевшим пока возможности прикоснуться к чарующему волшебству, в которое ему довелось окунуться, к удивительной магии, поглотившей все его мысли и воспоминания, – я не могу передать словами всех тех ощущений, что испытал. У меня словно открылось второе дыхание, и я вдруг понял, сколь многое еще способен сделать в этой жизни!

– А тебя в ходе этой… презентации никакими пирожками с необычным вкусом или фруктами экзотическим не угощали? – Розалия никак не могла взять в толк, что же стряслось с ее мужем, что он в одночасье лишился способности к критическому мышлению и начал разговаривать рекламными штампами из буклета, что лежал на столе.

– Ну почему тебе везде и всюду проходимцы мерещатся!? Неужели во всем твоем мире не осталось ни одного приличного человека!? Как ты можешь вообще жить с таким отношением к людям!?

– Да ничего, справляюсь как-то. Ты же сам меня учил в свое время – никому не верь на слово, все проверяй и перепроверяй самолично! А красивых словес от разного рода «благодетелей» я за свою жизнь наслушалась вдоволь и не вижу причины делать исключение из правил на сей раз.

– О, нет, Кира Лоскутина – она не такая! Исключительно порядочная и приятная в общении женщина! – Конрад так увлекся, что не заметил, как губы его супруги вытянулись в тонкую холодную линию, – она словно видит тебя насквозь! Потрясающий человек! Я думаю, приглашая меня в «Светлый Город», она уже знала, чего именно мне недостает, и открыла передо мной возможность обрести, наконец, долгожданную целостность.

– И чего же тебе не хватало? Каких таких… ощущений, что словами не передать?

– Там, в «Светлом Городе» я впервые почувствовал себя на своем месте, я понял, что всю свою жизнь искал именно… Что такое?

Только сейчас, с изрядным запаздыванием, Конрад обратил внимание на ледяной взгляд, которым буравила его жена. Но вот причин такого ее поведения он понять никак не мог. Как можно отказываться от уникального шанса, способного перевернуть всю их жизнь!?

– А я уже волноваться начала, – Розалия изобразила вздох облегчения и смахнула со лба воображаемую капельку пота, – думала, что ты умом чуть двинулся, а тебя, оказывается, просто какая-то девка молоденькая охмурила. Вот уж, воистину, седина в бороду – бес в ребро!

Грохот отлетевшего в сторону стула заставил всех вздрогнуть. Конрад вскочил на ноги, нависнув над столом и в бешенстве сжав кулаки. Его глаза полыхали гневом и яростью.

– Не смей так о ней говорить!!! – оглушительно взревел он, – ты – никто рядом с Кирой и недостойна даже лизать пыль у ее ног!!! Так что заткнись и знай свое место, женщина!!!

Розалия отшатнулась как от полновесной пощечины, кровь отхлынула от ее лица. За все прожитые вместе годы Конрад еще ни разу так на нее не кричал. Поговаривали, что на своих подчиненных он иногда мог спустить собак, но в кругу семьи он все же не позволял себе откровенной грубости. Его взрыв оказался полной неожиданностью, необъяснимой и пугающей.

– Папа! – испуганно пискнула одна из его дочерей.

Кристи заплакала и прижалась к хозяйке, уткнувшись лицом ей в бок и прячась от пылающего взгляда Конрада. Детский плач, похоже, сумел что-то в нем переключить, и он медленно выпрямился, отступив назад и слегка пошатываясь. Обуявшая его злость постепенно таяла, как угасает степной пожар, оставляя после себя голую выжженную землю.

Время от времени Конрад сетовал на Медиаторов, глушивших вспышки его ярости, не позволяя в полной мере донести до проштрафившихся сотрудников всю глубину его огорчения, но сегодня он был им искренне признателен. Столь сильного приступа дикого, безудержного гнева с ним еще никогда не случалось, и без их страховки он вполне мог наделать бед. Он с некоторым трудом разжал кулаки и поморщился от боли в ладонях, почти до крови прорезанных впившимися в них ногтями.

– Примерно через две недели, – глухо заговорил он, – в «Светлом Городе» будет организован прием в честь завершения первой очереди строительства. Ты, – Конрад ткнул пальцем в Розалию, – поедешь со мной.

Молча развернувшись, он вышел с веранды, но даже после того, как за Конрадом закрылась дверь, все еще долго сидели неподвижно, боясь даже пошевелиться.

* * *

Дорога до Кожевино не заняла у нас много времени. Вызванные Аланом техники приехали действительно быстро, и мы, загрузившись с ними в фургон, отправились на место. Кира, хоть и согласилась принять участие в нашей затее, явно была от нее не в восторге и всю дорогу с кислой миной на лице неотрывно смотрела в окно. Время от времени она отпускала язвительные комментарии в адрес Алана и его команды, которые прямо на ходу готовились к операции и обсуждали ее детали. К счастью, как я уже сказал, добрались мы довольно быстро.

Район Кожевино представлял собой небольшой квартал, застроенный двухэтажными таунхаусамми с пятачками прилегающих зеленых лужаек. Особыми архитектурными изысками он не отличался, но, все же, выглядел несравнимо лучше и приятней глазу, нежели штабеля стандартных коробок, где обитали дайвы.

Тут проживали люди, которым, с одной стороны, достало денег, чтобы купить собственный неплохой дом, а с другой – хватило мозгов, чтобы не променять жизнь на виртуальные развлечения. Тонкая прослойка, зажатая между год от года множащейся массой сидящих на пособии и теми, кто добился более весомого успеха. Не имея возможности прыгнуть выше головы, они старались если уж и не выделиться среди прочих, то хотя бы смотреться не хуже соседей. Все дома выглядели аккуратно и ухожено, а лужайки перед ними покрывала ровно, словно по линейке подстриженная травка.

И у меня, как я ни тужился, так и не родилось ни одной идеи насчет того, что мог тут искать «беглый» дайв.

Алан выдал нам с Кирой небольшие, почти незаметные в ухе гарнитуры, чтобы мы могли переговариваться с остальной командой, а также слышать диалог отправленного в Вирталию скаута и того «запертого», чье тело мы пытались отыскать. Дабы не привлекать излишнего внимания, нас высадили в самом начале квартала, и дальше нам следовало продвигаться на своих двоих, время от времени делая остановки и пытаясь хоть что-то нащупать в окружающей нас мешанине чужих настроений и чувств.

Совместными усилиями мы на скорую руку набросали небольшой список вопросов и тем, призванных спровоцировать «запертого» на проявление требуемых эмоций. Отчаяние, надежда, раздражение, гнев – многие из реплик, которые следовало озвучить подосланному скауту, представлялись откровенно провокационными и даже издевательскими, но другого выхода у нас не оставалось.

Мы должны заставить нашего подопытного страдать и радоваться, причем отчетливо и сильно, ровно в те моменты, когда нам это требовалось.

Дополнительно мы договорились с местным Узлом Медиации, чтобы они некоторое время не глушили особо яркие выбросы, дав нам возможность их уловить. Алан заметно нервничал, поскольку число людей, осведомленных о нашей операции, неуклонно росло, но в противном случае Кира вряд ли смогла бы хоть что-то различить на разглаженном Медиаторами фоне. Так что нам следовало поторопиться, чтобы уладить проблему до того, как нам начнут задавать неудобные вопросы.

Кира утверждала, что способна примерно определить направление на эмоциональный источник, но не в силах сколь-либо уверенно оценить расстояние до него, так что нам придется заняться своего рода триангуляцией страданий, обойдя квартал вокруг и сделав по ходу несколько сеансов. После чего оставалось только наложить полученные результаты на карту района и молиться, чтобы указанные Кирой направления хотя бы приблизительно сошлись в одной точке.

Мы выбрались из фургона и, отойдя на пару шагов, проверили связь. Все работало четко, мы прекрасно слышали и Алана и скаута, а они – нас. Кира обреченно вздохнула, и мы зашагали по тротуару вперед. Оглянувшись, я увидел, как фургон неспешно покатил за нами, удерживаясь на некотором отдалении.

– Наш скаут на месте, можно начинать, – послышался в ухе голос Алана.

– Подождите минутку, мне надо настроиться, – Кира хотела остановиться прямо тут, по я предложил пройти еще немного до детской площадки, видневшейся впереди. Там мы сможем сделать вид, будто наблюдаем за детьми, играющими под присмотром нескольких робонянь, и никто не обратит на нас внимания.

– Хорошо, с чего начнем?

– Думаю, у нашего пациента отчаяние уже через край переливается, попробуйте его слегка приободрить, – я посмотрел на Киру, и она кивнула, одобрив мой выбор.

– Вы добрались?

– Да, мы у площадки, начинайте.

Кира закрыла глаза и слегка откинула голову назад, как будто наслаждаясь звуками какой-то прекрасной музыки. В гарнитуре щелкнуло, и пошла трансляция из Вирталии.

– Здравствуйте! Как Вы тут, держитесь?

– Ох! Ну наконец-то! Где Вы пропадали так долго!? Я уже весь извелся! – наш подопечный аж поскуливал от безысходности, – начал думать, что про меня вообще забыли!

– Как же мы могли про Вас забыть! У нас целая бригада программистов уже вторые сутки работает без сна и отдыха, пытаясь разрешить Вашу проблему!

Ну да, чем чудовищней ложь, тем охотнее в нее поверят, тем более, если эта ложь дарит изможденному человеку столь желанную надежду. На самом деле Алан привлек к операции всего нескольких человек из персонала «Техноскейп», да и то в некоторые детали он не посвятил даже их.

– И как, есть успехи?

– Да, мы уже установили, в каком именно фрагменте кода произошел сбой. В данный момент мы заняты поиском наиболее оптимального способа исправления ошибки.

– Сколько времени это может занять? – голос несчастного дрожал от возбуждения.

– Мы надеемся, что сможем управиться уже сегодня, в крайнем случае, завтра к утру.

– Слава Богу! Вы даже не представляете себе, как мне осточертело сидеть тут взаперти!

– Я что-то чувствую! – Кира встрепенулась, поводя носом из стороны в сторону, подобно принюхивающейся ищейке, – вон там!

Она вскинула руку, указывая направление. Я немедленно выхватил планшет и отметил соответствующий азимут на карте.

– Ну вот, а ты не верила, что у тебя получится!

– Всплеск очень слабый, и в иной ситуации я бы не обратила на него внимания, – лицо Киры сияло от осознания того, что она смогла, что она справилась, – но сейчас я знала, чего именно жду, а потому сразу заметила, как чье-то глухое отчаяние именно в этот момент сменилось вспышкой надежды.

– Ребята, не расслабляйтесь! – одернул нас Алан, – нужно повторить этот фокус с другой позиции. Иначе нам не хватит данных, чтобы определить местоположение клиента. Прогуляйтесь до конца улицы, и попробуем еще разок.

Кира взяла меня под руку, и мы зашагали дальше, прислушиваясь к тому, как скаут, тараторя без передыху, вываливает на нашего подопечного целые ушаты специализированных терминов, якобы описывающих суть возникшей проблемы. Я подозревал, что в действительности вся эта галиматья начисто лишена какого-либо смысла, но сейчас требовалось просто немного потянуть время, чтобы мы могли переместиться на новую точку.

Впереди показался небольшой сквер с лавочками и цветочными клумбами, вполне подходящий для наших целей.

– Мы присядем на минутку, – сообщил я Алану, – и тогда вы еще разок взбодрите клиента, идет?

– Как поступим с ним в этот раз?

– Он сейчас неплохо зарядился оптимизмом, так что если спустить его с небес на землю, то должен получиться достаточно контрастный переход. Думаю, сейчас хорошо сработает шаблон «гнев».

– Понял, сделаем.

– Какие же вы бессердечные! – вздохнула Кира, – швыряете человека из одной крайности в другую, словно он кукла бесчувственная. Вам его не жалко?

– Я об этом сейчас не задумываюсь, – пожал я плечами, – мы – солдаты, и перед нами поставлена боевая задача, которую мы должны решить. Жалеть потом будем. Да и не случится с ним ничего страшного, немного понервничает и все.

Мы сели на скамейку, развернутую в сторону домов, Кира снова закрыла глаза, сосредотачиваясь, и я дал отмашку Алану:

– Ладно, мы готовы, приступайте.

– Да, чуть не забыл, – я представил, как скаут схватился за ручку подрывной машинки и начал ее яростно крутить, – после внесения изменений в код скорее всего потребуется полная перезагрузка импланта со сбросом всех настроек к заводским. В этом случае все Ваши достижения в Вирталии окажутся аннулированы, и Вам придется начинать «с нуля».

Ну вот. Он нажал на кнопку. И ожидаемо последовал взрыв.

– Что…? Какого черта!? – наш «запертый» мгновенно переключился в режим ярости на полном форсаже, – я тут три с гаком года карму нарабатывал, и вы теперь предлагаете мне все это спустить в унитаз!?

– Повреждения в базе данных слишком значительные, чтобы…

– Я же кучу денег на снаряжение потратил! Вы хоть представляете себе, сколько стоят мой меч, мои доспехи!?

– Компания компенсирует Вам все финансовые потери…

– Да при чем тут деньги!? – взвился его оппонент, и я даже порадовался, что скаут присутствует там лишь виртуально, иначе он вполне мог лишиться головы. При помощи того самого меча, – Доспехи Огненной Чешуи просто так на базаре не купишь! У меня на ту миссию почти месяц жизни ушел! Я чуть не поседел там!

– Восстановление корреляции всех записей может потребовать весьма значительного времени…

– Да мне плевать! Делайте что хотите, но мое снаряжение и рейтинги должны сохраниться. Если надо подождать – я подожду.

– Ну, есть что-нибудь? – я толкнул жену в бок.

– Да-да, сигнал довольно мощный и четкий. Вон там, – она ткнула пальцем в глубину квартала, и я немедленно схватился за планшет, – крепко вы его зацепили!

Удивительно даже! Еще недавно, минут пять назад, наш подопечный буквально подвывал от неизбывной тоски по реальному миру, но как только под угрозой оказалось его нажитое в Вирталии такое же виртуальное добро, он немедленно изменил свое мнение. Получалось, что несколько строк в некоей базе данных оказались для него более ценны, чем настоящая жизнь!? Да, я был наслышан о том, как люди шли на вполне настоящие преступления и даже убийства из-за виртуальных ценностей, но еще ни разу не сталкивался с подобным самолично. На мой, довольно старомодный взгляд, это прозвучало немного дико.

– Отлично! – приободрился Алан, – теперь у нас есть более-менее точные координаты, но для надежности надо бы проверить еще хотя бы один разок.

– Сколько можно!? Чего вы от меня хотите!? – Кира немедленно взбунтовалась, но больше для проформы. Я же видел, что процесс ее увлек, и ей нравится открывать новые применения своих талантов.

– Твои данные указывают на дом 43, но я бы добавил в этот список еще номера 41 и 45. Точность все же пока недостаточная, и для полной уверенности нам нужно сделать еще один, контрольный замер.

– И что нам делать?

– Сверните направо в переулок и прогуляйтесь до 43-го дома, это недалеко. Там мы устроим очередной сеанс, и тогда уже будем знать наверняка, где именно затаился наш клиент.

– Ну вот, только мы присели отдохнуть…

– Вообще-то мы сюда не отдыхать приехали, – я встал и потянул Киру за собой, – вернемся домой – тогда и отлежимся.

– Обещаешь?

– Ну конечно же, в чем вопрос!? – чуть запоздало я сообразил, почему жена так испытующе на меня смотрит, и покорно вздохнул. Иногда даже пылкая влюбленность способна утомить, – все, что пожелаешь.

– Хорошо. Но это – последний «замер».

Мы зашагали по переулку, а в моем ухе продолжал бушевать транслируемый из Вирталии шторм праведного гнева. Оскорбленный в лучших чувствах клиент обрушивал на несчастного скаута раздраженные тирады, упражняясь в подборе все более уничижительных эпитетов для «Техноскейп» и ее сотрудников и обвиняя их во всех мыслимых грехах. Скаут выслушивал его эскапады с олимпийским спокойствием, изредка вворачивая дежурное пожелание успокоиться, как будто вороша угли в камине, чтобы огонь не угас. И ругань продолжалась с новой силой.

– Мы уже у дома 39, – доложил я Алану, – можно начинать работать.

– Понял. Чем будем развлекать его в этот раз?

– Он так разошелся, что мне хочется просто вылить ему на голову ведро холодной воды, – буркнула Кира, – чтобы остудить немного.

– Извини, но ведром мы не запаслись, – посетовал я, – впрочем, для резкой смены его настроения у нас имеется отличная заготовочка под названием «страх», и, как мне кажется, сейчас она должна сработать не хуже бетонной стены против разогнавшегося мотоцикла.

– Страх!?

– Не волнуйся, мы просто немного собьем с него спесь, только и всего.

– Кстати да, должно получиться неплохо, – согласился Алан, – вы готовы?

Мы остановились в тени раскидистого дерева, немного не дойдя до дома 43. Поверх идеально ровной живой изгороди нам было видно его крыльцо, и отсюда все выглядело абсолютно нормально. С детской площадки доносились крики играющей детворы, слева слышалось жужжание газонокосилки, и я не наблюдал никаких признаков чудовищного преступления или зловещего заговора. Однако эмоциональный пеленг привел нас именно сюда.

Я посмотрел на Киру, и она кивнула.

– Начинайте.

– Ну что Вы возмущаетесь!? То Вам не так, это не этак… Я бы на Вашем месте прыгал выше головы от радости, что все разрешилось столь малой кровью, особенно с учетом того, как все могло сложиться в противном случае.

То, с какой легкостью скаут заворачивал диалог в требуемое русло, выдавало в нем опытного сотрудника клиентской службы. Им с такими привередами постоянно общаться приходится. Вот уж у кого работа – не сахар!

– Что значит, «в противном случае»? – насторожился клиент.

– Программные сбои – они разные бывают. Потерять данные – еще не самый плохой вариант. Имплант может ведь и вовсе порты отключить.

– И что тогда?

– Сознание оказывается полностью изолировано от внешних источников информации. Как от Вирталии, так и от реального мира. Темнота, мертвая тишина и никаких ощущений. Полное отключение, как в идеальной камере сенсорной депривации.

– Это опасно?

– Мало кто выдерживает без последствий более нескольких часов. Потом начинаются прогрессирующие галлюцинации, и человек постепенно сходит с ума.

– В моем случае такое тоже могло произойти? – клиент определенно обеспокоился.

– Такое развитие событий не исключено до сих пор. Вышедший из-под контроля имплант может отрубиться в любой момент, и тогда единственным выходом будет срочная операция по его удалению и замене на новый. А Вам останется только молиться, чтобы хирурги успели сделать это раньше, чем Вы там свихнетесь в бездне мрака и безмолвия. Тогда Вам ни доспехи, ни карма больше уже никогда не понадобятся.

– Ладно, я понял, – теперь бедолага был согласен на все, – поступайте, как сочтете нужным. Только, умоляю, поскорее!

– Ага! Есть! – Кира даже привстала на цыпочки в приступе азарта, – тревога, беспокойство, нетерпение… очень резкий и отчетливый переход. Вон там!

Она уверенно ткнула пальцем, правда несколько не в том направлении, куда мы все ожидали.

– Дом 42? Ты уверена? – развернувшись, я уставился на противоположную сторону улицы, где, впрочем, царила точно такая же пасторальная идиллия, как и в остальных дворах.

– Абсолютно! Я сейчас могу даже примерно указать, в какой именно комнате он находится!

– В принципе, дома на другой стороне тоже попадают в очерченную изначально область поиска, – подтвердил Алан, – так что все может быть.

– «Может быть» – это не совсем то, что нам сейчас требуется. Неплохо бы удостовериться, – я с опаской покосился на жену, – попробуем еще с одной точки?

– Нет нужды, я вижу его предельно отчетливо, такой перепуганный он здесь один на всю округу.

Двигаясь как лунатик, с закрытыми глазами и выставленной вперед рукой, Кира сделала несколько шагов вперед, выйдя на проезжую часть.

– Я почти могу его пощупать, и если еще…

Ее прервал резкий визг тормозов, и буквально в шаге от Киры остановился долговязый велосипедист в пестром шлеме и с рюкзаком за спиной.

– Ты что совсем слепая!? – он раздраженно оттолкнул ее в сторону, – смотри куда идешь-то!

Кира отступила на шаг, рассеянно и непонимающе моргая, как будто ее разбудили.

– Ну что уставилась? Или не видишь, что тут велосипедная дорожка? Встала прямо посередине и торчит как столб, а что остальным теперь прикажете делать? Объезжать, что ли…

Велосипедист вдруг осекся на полуслове, и его глаза широко распахнулись. Судя по всему, он ее узнал. Деятельность Медиаторов хоть и не отличалась особой публичностью, ключевые персоналии были все же более-менее известны широкой публике. Лицо Киры регулярно мелькало в светской хронике и пару раз даже попадало на обложки.

– О! Ради Бога, извините! – его жалкий лепет резко контрастировал с грубой нахрапистостью, демонстрировавшейся им только что, – я… я же не знал…

Бедняга попытался сделать шаг в сторону Киры, но совсем позабыл про велосипед, споткнулся и рухнул на асфальт вместе со своим железным конем. Моя жена невольно попятилась назад, поморщившись от громкой какофонии лязга и звона.

К моему удивлению, ее обидчик даже не думал подниматься, попытавшись прямо так, на четвереньках подползти к ней, причитая и всхлипывая.

– Ради всего святого, простите! Я не хотел! – по его щекам покатились слезы. Несчастный рывком сдернул с головы шлем, явив миру взъерошенную светло-рыжую шевелюру.

Кира сделала еще один шаг назад, торопливо отдернув ногу от тянущихся к ней рук провинившегося велосипедиста. На ее застывшем холодном лице читались плохо скрываемые брезгливость и отвращение.

Отвергнутый ею горемыка аж взвыл от отчаяния, уткнувшись лбом в землю и вздрагивая от рыданий. Его речь окончательно превратилась в бессвязные всхлипы и шмыганья, а я по-прежнему никак не мог взять в толк, с чего он вдруг так распереживался. Его же не к смертной казни тут приговорили! Зачем так убиваться-то?

– Эй, ребят, что там у вас стряслось? – обеспокоился Алан, – вам помощь не нужна? Кире же работать надо!

И тут меня словно по голове ударили! Я вдруг понял, что происходит, и меня чуть не подбросило.

– Кира! Прекрати! – я подскочил к жене и схватил ее за плечи, крепко встряхнув, – довольно!

Кира вздрогнула и обмякла, сделав шумный и глубокий вздох. Велосипедист, размазывая по лицу слезы и сопли, подобрал свой велосипед и поспешил скрыться с наших глаз, позабыв валяющийся на асфальте шлем.

– Пожалуйста, не надо! – сказал я уже тише, чувствуя, как жена вздрагивает в моих объятьях, – не делай так больше! Твои таланты должны делать людей счастливыми, а не превращать их в затравленных животных. Не используй их во вред, не бери грех на душу!

– Но что проку в моих стараниях, если эти самые осчастливленные при встрече мне хамят и вообще за человека не считают!? Ради чего я почти ежедневно в Центре вкалываю, прокачивая через себя тонны их ненависти, злобы, зависти, зазнайства, взаимного презрения и мелкого сутяжничества!? Я к концу смены чувствую себя так, словно целый день в чужом дерьме барахталась! Чего ради, если вместо благодарности получаю от них только тычки и насмешки!? Где справедливость!?

– Не надо зацикливаться на одном-единственном случае. Ты же не президент, не кинозвезда – каждый встречный и поперечный не обязан узнавать тебя в лицо! Подавляющее большинство людей точно так же делают свою работу, подчас крайне важную, нужную, даже опасную, и не ждут от общества восторженных оваций в свою честь.

– Я – не большинство! – Кира отстранилась и посмотрела на меня с вызовом, – я лучше. Хотя бы потому, что во многом незаменима! И вправе рассчитывать на заслуженное признание от тех, кто обязан мне своим спокойствием и благополучием!

– Разумеется! – поспешил согласиться я, чувствуя, как ее снова потянуло на обострение, – но, как мне кажется, должно пройти некоторое время, чтобы люди по достоинству оценили твои усилия, твои заслуги перед ними.

– Множество гениев получило признание лишь посмертно, но меня такая перспектива совершенно не радует. Я вовсе не прочь насладиться заслуженным почетом и уважением уже сегодня!

– Хорошо, я попробую поговорить с Эдуардом, и он обязательно найдет способ донести до людей важность того, что вы делаете в Центре, но здесь и сейчас нам в первую очередь нужно разобраться с текущими делами!

– Да что тут разбираться, – Кира раздраженно махнула рукой в сторону дома на другой стороне улицы, – ваш пациент здесь.

– Точно? Еще одного замера не требуется?

– Точно, точно. И хватит уже его стращать! Он того и гляди сейчас штаны обмочит – будете его потом по запаху искать.

Я только сейчас сообразил, что в гарнитуре скаут продолжает посвящать нашего клиента в леденящие кровь подробности возможных отказов «Дайвирта» и сопутствующих им страданий жертв сенсорного голода.

– Так успокой человека, в чем вопрос! – я вдруг вспомнил, что способности Киры работают в обе стороны. Кроме того, это давало нам возможность проверить правильность ее выводов. Если аватар в Вирталии тоже угомонится, то, выходит, это и вправду одно и то же лицо.

– …так что я бы не советовал Вам торопить наших специалистов. Пусть они делают свою работу не спеша, но надежно. Лишние эксцессы не нужны никому.

– Для вас это всего лишь «эксцесс», а для кого-то, возможно, искалеченная жизнь! Как вы решились выпустить в широкую продажу имплант, который в любой момент может… – наш клиент вдруг умолк, но вскоре продолжил, но уже существенно более спокойным тоном, – впрочем, неважно. Поступайте, как сочтете нужным, я подожду. Я ведь тоже не люблю, когда в мою работу вмешиваются посторонние со своими дурацкими советами. Так что я не буду вам мешать. Только вытащите меня отсюда поскорее!

– Ну вот, совсем другое дело! – удовлетворенно заметил Алан, – ну все, хватит, я отзываю скаута, а вы возвращайтесь в машину.

Не желая спровоцировать еще какой-нибудь инцидент, я быстро подхватил Киру под локоть и почти поволок ее к фургону, остановившемуся неподалеку. Мы сделали свою часть работы, а остальное было уже не нашей заботой. От нас требовалось найти беглеца, а как поступить с ним – проблема «Техоскейп».

– Какая у нас диспозиция? – я усадил Киру на сиденье и плюхнулся рядом, старательно делая вид, что все идет по плану, хотя мое сердце колотилось как сумасшедшее. Я определенно не был готов к работе в таком бешеном темпе и в таком нервном режиме.

– Честно говоря, я и сам не знаю, – Алан прижался к окну, наблюдая за домом, – мы же не можем просто так ввалиться к ним, требуя отдать нам угнанное тело! Тут нужна полиция, ордер, понятые… для нас такой вариант категорически неприемлем! Надо придумать какой-нибудь другой подход.

Некоторое время мы с ним поочередно предлагали и тут же отвергали различные идеи, пока их безумность не начала откровенно зашкаливать. Алан немного туго соображал от того, что уже вторые сутки был весь на нервах, а я просто от усталости. Кира вообще демонстративно устранилась от обсуждения, сложив руки на груди и снова уставившись в окно. Вскоре наши изыскания окончательно зашли в тупик, и мы вернулись к изначальному предложению – просто постучаться людям в дверь и задать парочку вопросов. А дальше действовать по обстоятельствам.

Но мы упорно не могли сообразить, о чем и как следует спрашивать хозяев, чтобы не вызвать ненужных подозрений и не быть принятыми за психов. Алан по-прежнему опасался огласки и категорически настаивал, чтобы в нашем разговоре слова «Дайвирт» и «Техноскейп» не упоминались вовсе, что, на мой взгляд, делало задачу просто невыполнимой. Кроме того, у нас не имелось никакого плана действий на тот случай, если дверь нам откроет именно тот, кого мы ищем. А вдруг он на нас набросится? Или пустится наутек? Что тогда?

– Эй! Смотрите-ка! – окликнула нас Кира, указывая в окно, – там что-то происходит!

На крыльце дома показались какие-то люди, и Алан выхватил бинокль, чтобы получше их рассмотреть.

– Он здесь! – крикнул он почти сразу, – там четыре человека, и одни из них – наш беглец.

В этот момент напротив дома остановилась желтая капсула такси, и три человека, спустившись с крыльца, направились к ней. Оставшийся поднял руку, провожая их.

– Похоже на гостей, возвращающихся домой, – предположил я.

– Похоже, – согласился Алан, – а наш друг несет за ними сумки к машине.

С такого расстояния я не мог разглядеть лиц, но общую картину видел хорошо. Два человека сели в машину, а третий, уложив сумки в багажный отсек, остался стоять на тротуаре. Он подождал, когда машина отъедет, после чего спокойно вернулся в дом, аккуратно притворив за собой дверь.

– Эм-м-м… – протянул я, – что это было?

– Прислуга, – Алан аккуратно убрал бинокль в чехол, – он работает по программе домашней прислуги. Непосвященный ничего и не заметит, но я-то знаю, на что следует обращать внимание, и сразу подметил некоторые особенности его поведения. Но алгоритм очень качественный, такие в свободном доступе не найдешь.

– Нелепица какая-то! – помотала головой Кира, – устраивать весь этот цирк со взломом импланта и похищением тела только для того, чтобы сделать из него самую обыкновенную прислугу!? Или тут присутствует еще какой-то скрытый замысел?