Текст книги "Чертежи волшебства"

– В следующий раз я все-таки прихвачу с собой табуретку, что бы вы мне там ни говорили, – девушка тяжело осела на лавку и не то откинула, не то отогнула назад капюшон. Ее волосы, насквозь мокрые от пота, прилипли ко лбу и щекам, на висках белели следы от уже высохших потеков. – И почему этот гадкий коротышка не предупредил меня, что все его хозяйство будет так сильно греться?! От меня так скоро и в самом деле пар пойдет!

– Потерпи, милая! – Риккардо с помощью Айвана начал разбирать надетую на Найду конструкцию, – без тебя мы – никуда, ты – главная звезда нашего шоу! Если хочешь, можем даже обсудить вопрос увеличения твоей доли.

– А кроме того, может ты так и вправду похудеешь, – подбодрил ее Айван, – чем черт не шутит.

– Хохмить будете, когда я прямо перед собравшейся публикой грохнусь в обморок от теплового удара! Как им понравится, если их Богиня скатится с алтаря, задрав к потолку ноги в розовых тапочках? А? – она высунула один тапок из-под плаща.

– Это произведет настоящий фурор! Ай!

– Я поговорю с Чаком, – больно ткнув Айвана локтем в бок, Риккардо расстегнул и снял с Найды тяжелый пояс с аккумуляторами, – тебе же не нужно теперь расхаживать по Храму, так что электричество можно подводить и по проводам, никто ничего и не заметит.

– Ой, сделайте одолжение, будьте так любезны!

– Кстати, а где Чак сейчас? – поинтересовалась Сейра, аккуратно складывающая Найдин балахон.

– Дежурит на наблюдательном посту, – капитан бросил взгляд на часы, – его уже пора бы сменить.

– А кто у нас следующий?

– Ты, – Риккардо ткнул в нее шлангом, который держал в руке. – Забыла, что ли? Сама же хотела сразу отмучаться, чтобы потом нормально поспать.

– Да, но сейчас эта идея не кажется мне такой уж удачной… а не Шим разве? – без особой надежды спросила девушка.

– Он дежурит всю вторую половину ночи, до самого утра, – Риккардо отсоединил все шланги от Найдиного генератора дыма и поставил его на пол, – хочешь с ним поменяться?

– Нет уж, спасибо, – Сейра поднялась и направилась к двери. – Ну тогда я пошла. Может там хоть почитать что найдется.

– Напомни Чаку, чтобы он не забыл осмотреть местные машинки.

– Чтобы он о таком забыл?! Ха!

Чак, и правда, не терял времени даром. После ухода капитана он уже успел снять крышку с телеграфного аппарата, разобраться в его внутреннем устройстве и собрать обратно. Когда Сейра вошла, он как раз закручивал последние винты.

– Вот как ты, значит, следишь за нашей безопасностью! – с укоризной произнесла старпом, остановившись в дверях.

– За ней пусть автоматика следит, – парировал техник, убирая отвертку в ящик с инструментами, – детекторы движения и все такое прочее, а я лишь их придаток.

– Ладно, не обращай внимания. Теперь моя очередь придатком работать, – Сейра села на стоящий перед мониторами стул и с сожалением констатировала, что он удивительно неудобный.

Жесткое гладкое сиденье, высокая прямая спинка – на таком вряд ли получится украдкой вздремнуть. Было бы неплохо притащить одно из кресел с корабля, но сделать это теперь, когда он запертый остался там, снаружи, представлялось проблематичным. Да и Риккардо бы не одобрил – по его мнению, излишний комфорт расслаблял и притуплял бдительность.

Девушка пробежалась взглядом по картинкам с камер, убедившись, что все спокойно, и повернулась к Чаку.

– Что успел раскопать? – она кивнула на телеграф.

– Никаких откровений, – хмыкнул Чак, – крайне примитивное устройство. Судя по всему, искусство передачи информации по проводам туземцы освоили относительно недавно. Машинка еще совсем новенькая.

– Недавно? – недоверчиво переспросила Сейра и подошла поближе, разглядывая ряды папок на полках над столом. – Кто же тогда успел набить телеграммами все эти тома? И каким образом?

– Что поделаешь, такая вот интенсивная дипломатическая переписка.

– Мне думается, что ты неправ, – девушка постучала пальцем по корешкам, – Смотри, тут же даты проставлены, здесь собраны телеграммы за последние несколько лет.

– Что? – Чак проследил направление ее взгляда и озадаченно поджал губы. – Ладно, возможно, с датировкой я несколько погорячился, но сам аппарат точно новый. Быть может, до этого тут стоял другой, и недавно его поменяли.

– Новый? – опять усомнилась девушка и потрогала пальчиком клавиши с полустертыми буквами. – Ой ли? Ты на кнопки посмотри.

– Почему ты меня постоянно в чем-то уличить хочешь?! – обиделся Чак. – Я же тебе не экспертное заключение тут пишу! Что думаю, то и говорю.

– Тогда думай лучше! Тебя же никто не торопит и за язык не тянет. Я хочу обратить твое внимание на то, что выносимые тобой суждения крайне поспешны и поверхностны, как и всегда. А экспертное заключение тебе писать все-таки придется. Для капитана. И будет крайне неловко, если в нем ты наделаешь подобных ляпов. Еще попытка?

– Ну… вполне могли заменить только внутренний механизм, оставив старую коробку и клавиши. Они-то протянут еще долго.

– Уже ближе к делу, – Сейра кивнула. – Иногда ты меня удивляешь, Чак. Уже полысевший мужик, а все еще полны штаны детской наивности. Вечно ты суетишься, куда-то торопишься! Пора бы, наконец, повзрослеть и избавиться от этой легкомысленности. Иначе ты так и будешь вечно спотыкаться по пустякам, да еще и нас всех подставишь, когда прозеваешь что-нибудь действительно важное.

– Ты мне что, в няньки записалась?

– Порой мне кажется, что я нянчусь не только с тобой, но и со всеми остальными тоже. Слежу за режимом дня, сопли подтираю, разнимаю драки… И очень часто мне, знаешь ли, хочется устроить вам хорошую запоминающуюся порку.

– За что?

– За постоянное раздолбайство! Что ты, что Айван или Шим – ведете себя хуже маленьких детей! Мы занимаемся серьезным и весьма рискованным делом, а у вас в головах все какие-то непонятные юношеские гормоны бурлят. Мне то и дело между вами демпфером подрабатывать приходится! Надоело уже, вот правда!

– Что-то ты сегодня малость не в духе…

– Устала я, – Сейра сникла и снова села на стул. – То Ванька со своими сортирными шуточками, то ты очевидного не видишь. Надоело мне вас пасти, отдохнуть немного надо.

– Смотри, не усни тут на посту, – Чак захлопнул ящик с инструментами и щелкнул замками. – Чем от скуки спасаться будешь?

– Хочу пролистать местные архивы, – Сейра указала на набитые книгами шкафы, – в них должны быть отражены сведения обо всех приключавшихся эпидемиях или просто серьезных заболеваниях. Если Риккардо хочет работать на долгосрочную перспективу, то можно предложить ему провести вакцинацию местного населения. Недешево, но через несколько лет окупится сторицей.

– Хм, мысль дельная, – согласился техник.

– Ты не знаешь, где здесь свечи хранятся? Читать в темноте не особо сподручно, а прилаживать фонарик лень. Да и романтики что-то захотелось…

– Я несколько штук в столе видел.

– Отлично! Сейчас мы здесь немного повеселей сделаем, – Сейра выдвинула ящик. – О! А это что такое?

Она извлекла из стола небольшой нож в чехле из тисненой черной кожи. Обнаженное лезвие блеснуло в желтом свете свечей.

– Я его уже видел, – Чак подхватил свой чемодан с инструментами, – сувенир, наверное. Бумагу резать или в зубах ковырять, на большее он не годится.

– Какой красивый! – Сейра провела пальцем по лезвию.

– Осторожней! – воскликнул техник, но было уже поздно.

Девушка ойкнула и впилась губами в кровоточащий палец. Оброненный ею нож кувыркнулся в воздухе и с глухим стуком воткнулся в доски пола.

– Он очень острый! – несколько запоздало сообщил Чак. – Кто же вот так сразу за лезвие-то хватается!

– Как скальпель! – Сейра сплюнула розовую от крови слюну в корзину для мусора. – Ты же сказал, что он годится только для резки бумаги!

– Я имел в виду его игрушечный размер, а не остроту.

Он поставил инструменты обратно на пол и наклонился, чтобы подобрать нож. У Чака невольно вырвался раздосадованный возглас, когда он обнаружил, что тот, воткнувшись в доски, задел шляпку гвоздя. Он не любил, когда кто-то портил красивые, а тем более острые вещи. Подойдя к свету, где Сейра осматривала свое ранение, он изучил лезвие в поисках неизбежного заусенца.

Заусенца не было.

Усомнившись, Чак вернулся к столу и, присев на корточки, еще раз осмотрел гвоздь, шляпку которого почти до середины рассекал свежий блестящий разрез.

– Что ты там потерял? – поинтересовалась Сейра.

– Я боялся, что нож испортился, попав по гвоздю, но, похоже, он сделан из очень хорошей стали – даже крохотной зазубринки не осталось.

– Остается только порадоваться за местных кузнецов.

– Да уж. Как твой палец?

– Пустяки, даже не больно, – отмахнулась Сейра.

– Ну и слава богу, – Чак убрал нож в чехол и бросил обратно в ящик стола, – но впредь будь осторожней.

– Постараюсь.

– Надеюсь, твоя бдительность не пострадала, – он кивнул на мониторы. – Удачи на посту!

– А тебя уже давно ждут местные железяки, – девушка устало махнула рукой в сторону двери, – так что давай, шагай, займись делом. И сам тоже будь внимательней, не пропусти опять что-нибудь важное.

Вернувшись в мастерскую, Чак первым делом подвесил под потолком яркий электрический фонарь. Неизвестно, что думала по этому поводу Сейра, но он не находил никакой романтики в том, чтобы ковыряться в незнакомых механизмах при неверном свете коптящих свечей. Наладив нормальное освещение, он еще раз осмотрел раскинувшуюся на столе установку.

Она производила какое-то странное впечатление, больше напоминая игрушечную модель, эдакий сувенир-переросток, нежели реальный рабочий механизм. Отдраенный до идеальной чистоты кожух, ровные ряды аккуратных крепежных винтов, полированные валы и начищенные до зеркального блеска латунные рычаги и рукоятки – все это, только в сильно уменьшенном масштабе, отлично смотрелось бы в кабинете президента, скажем, крупной финансовой корпорации. Такую игрушку хорошо раскочегаривать, подложив под крохотный котел таблетку сухого спирта, перед появлением важных гостей, на которых требуется произвести впечатление. Ее негромкое урчание будет создавать уютную, доверительную атмосферу, а мельтешение сверкающих шатунов – напоминать о безустанной работе Ваших денег.

Вот только ради чего весь этот парадный лоск здесь – в рабочей мастерской? Хотя, если вспомнить, где именно располагается данная мастерская, и кто обслуживает эти машины, то все становится на свои места.

Женщины, да еще в религиозном угаре, способны и не на такие подвиги. Для них, небось, любой механизм сродни чему-то божественному.

Ладно, с чего начнем? С генератора? После того, как Чак покопался во внутренностях телеграфного аппарата, он уже почти точно знал, что увидит под крышкой. Токарный станок? Здесь трудно изобрести что-то оригинальное. Неинтересно. Насос? Впрочем, зачем тянуть время и изображать ненужные сомнения. Чак прекрасно понимал, к чему сами тянутся его руки, и не стал им препятствовать.

Он пододвинул к себе стул, на котором стоял ящик с его инструментами и склонился над паровым приводом…

Когда последний открученный винт лег рядом со своими предшественниками, Чак осторожно снял кожух и поставил его на пол, прислонив к стене. После чего заглянул внутрь и долго, очень долго смотрел на открывшиеся его взору внутренности машины. У него появилось крайне неприятное ощущение, что над ним откровенно издеваются. Ему даже послышался ехидный смешок за спиной.

С точки зрения устройства и принципов работы механизма все представлялось абсолютно прозрачным – цилиндры с торчащими из них шатунами, коленчатый вал, привод золотников, центробежный регулятор скорости – все на своих местах. Вот только то, как выглядели внутренности машины, совершенно не вязалось с ее практическим применением. Чак знал множество забавных историй о непростых взаимоотношениях женщин и техники, но это было уже слишком.

Все валы, тяги, цепи и шестеренки буквально сверкали отполированным металлом. Если бы Чак собственными глазами не видел, как крутится эта механика, то не поверил бы, что такое вообще возможно. Раньше ему доводилось встречать подобное лишь на выставках, где на демонстрационных стендах красовались распотрошенные двигатели. Их выставленные напоказ внутренности точно так же сверкали и иногда даже подсвечивались разноцветными лампочками для пущего эффекта. Но здесь же не выставка!

Чак протянул вперед руку и осторожно потрогал пальцем место сочленения одного из шатунов с коленчатым валом. Палец остался совершенно чист. Во всем агрегате не наблюдалось ни капли машинного масла или какой-либо другой смазки. И это не лезло уже ни в какие ворота. В голове даже мелькнула мысль сбегать в трапезную и снова растопить печь, чтобы убедиться, что машина и в самом деле работает. Однако Риккардо крайне не любил, когда люди нарушали его прямые инструкции, а потому Чак сдержался. Вместо этого он вооружился отверткой и пассатижами и продолжил разбирать паровой привод.

Примерно через полчаса ему все же пришлось сделать небольшую передышку. Держа в руках один из поршней, он тяжело осел на табуретку и утер пот со лба. Этот поршень дался ему нелегко. Он был настолько плотно подогнан к цилиндру, что вынуть его удалось только после того, как Чак отсоединил от цилиндра трубки, по которым подавался пар. Вслед за поршнем из цилиндра вылилась тоненькая струйка конденсата, оставшегося внутри после остановки машины. И все. Никаких следов смазки не обнаружилось и здесь.

Отхлебнув воды из бутылки, техник отложил в сторону блестящий поршень, взял из ящика маленький фонарик и посветил им внутрь цилиндра. Вся его внутренняя поверхность представляла собой идеально гладкое зеркало. Но две металлические детали не могут вот так просто скользить друг по другу, не оставляя никаких следов, тем более без смазки. Должны непременно образоваться царапины, а потом и задиры. Машину неизбежно заклинит уже после пары минут работы.

Тем не менее, глаза Чака упорно утверждали обратное. Поскольку для приема входящих сообщений телеграф должен оставаться включенным постоянно, то и приводящая в движение генератор паровая машина просто обязана крутиться круглые сутки без выходных и праздников. И она, судя по всему, действительно крутилась!

В полной растерянности Чак попробовал поскрести отверткой внутреннюю стенку цилиндра, но отвертка соскользнула, не оставив на полированном металле ни следа. Он поскреб сильнее – тот же результат. Странно. Судя по внешнему виду, и поршень и корпус цилиндра были изготовлены из банальной латуни. Существующие технологии, похоже, не позволяли местным металлургам отливать крупные детали из чугуна.

Чак почувствовал как в его руках просыпается знакомый зуд. Аналогичное чувство должно быть испытывает голодный хищник, напав на свежий след. Намечалось что-то интересное.

Он прыгнул к своему ящику и, погромыхав хламом, извлек со дна обломок ножовочного лезвия.

– Ну-ка, ну-ка, – пробормотал Чак и царапнул обломком по боковой стенке поршня. На гладкой поверхности опять-таки не осталось никакого следа, – ага!

Вслед за лезвием последовал еще ряд острых предметов различной степени твердости, но все они точно так же беспомощно скользили по блестящему боку вроде бы латунной детали. Для вынесения окончательного вердикта требовался последний решающий эксперимент, и Чак задумался, вспоминая, есть ли у Сейры или Найды украшения с настоящими бриллиантами. Но тут он сообразил, что у него самого где-то завалялся старый алмазный стеклорез, который он однажды купил по случаю, да так ни разу и не воспользовался.

Вывалив на пол содержимое своего ящика, он выудил уже успевший покрыться пятнами ржавчины стеклорез из груды инструментов и с замиранием сердца взял в руки злосчастный поршень. Немного поколебавшись, Чак задержал дыхание и провел алмазным острием по латунной детали. На желтоватом зеркале осталась тонкая белая полоска.

С шумом выдохнув, он опустился на табурет, держа в руках поршень и стеклорез, точно державу и скипетр. Душу техника обуяли смешанные чувства. С одной стороны, он чувствовал разочарование оттого что чуда не случилось. С другой, он был даже чуточку рад, что привычные законы физики и материаловедения все же устояли. Как ни крути, но все люди испытывают если и не страх, то хотя бы робость перед чем-то непонятным.

Но уже спустя несколько секунд все прочие чувства напрочь вытеснило жгучее любопытство. Чак подобрал отвертку и с каким-то неистовым остервенением набросился на остальные машины в мастерской.

Он разобрал все, что только разбиралось, и исцарапал своим стеклорезом все, до чего только смог добраться – валы, шестеренки, втулки, ролики и множество прочих деталей. Довольно скоро ему удалось выяснить, что неизвестное, но очень прочное и гладкое покрытие нанесено на все трущиеся части, позволяя деталям скользить друг по другу практически без трения и износа. Как он ни старался рассмотреть его, пленка была столь тонкой, что невооруженный глаз ничего не мог различить, и иногда только проверка алмазным острием стеклореза позволяла понять, где покрытие есть, а где его нет.

Покрутив под треснутым увеличительным стеклом очередную деталь, Чак раздраженно чертыхнулся, пожалев, что у него нет более серьезной оптики, но неожиданно его осенило! Побросав все, он выбежал в коридор, но почти сразу же затормозил и остановился, в задумчивости поглаживая раскрасневшуюся лысину. Его мысли приняли несколько иной оборот, жаркий энтузиазм уступил место более трезвым соображениям. В кабинет к Сейре он вошел уже неспешно, нацепив на лицо маску скучающего безделья.

– Какие успехи? – вежливо поинтересовался он, присев на табурет перед телеграфом.

– Да ну! – Сейра отодвинула от себя раскрытый том. На столе перед ней, на стуле, да и на полу виднелись другие разбросанные книги. – Чушь какая-то!

– Что, непонятные болячки обнаружились?

– Нет, с болезнями все более-менее понятно. Судя по описаниям симптомов, мы имеем дело с инфекциями, типичными для местного климата. Никаких неожиданностей, кроме разве что удивительной редкости случаев таких заболеваний.

– Мы можем им что-нибудь предложить?

– Пока трудно сказать, – Сейра похлопала по листу бумаги, на котором делала пометки, – я же не знаю, какими способами лечатся клисситы, какие лекарства применяют. Без этого мне трудно определить направление, в котором следует двигаться.

– А что, про лечение в архивах ничего не говорится?

– Люди неохотно делятся своими профессиональными секретами, – девушка вздохнула, – кроме того, в этих церковных летописях все преподносится крайне просто: за все хорошее возносится благодарность Сиарне, а любое несчастье – происки Анрайса.

– Кого-кого? – нахмурился Чак. – Это кто еще такой?

– Злобный братец нашей подопечной, ее антипод.

– А-а-а, очередной Темный Властелин? – понимающе кивнул техник. – Тогда это не чушь, а своего рода традиция. Пора бы уже привыкнуть.

– Да мне без разницы, чьим именем они благословляют, а чьим ругаются! Я никак не могу уяснить другой момент, – Сейра обвела рукой полки с книгами. – Судя по записям, Зиола служила в этом Храме со дня его основания. Но Храм-то был построен более шестидесяти годков назад. Даже если предположить, что девчонка вела богослужения с грудного возраста, то ей сейчас должно быть лет под семьдесят, не меньше.

– Ты что-то путаешь. На вид той несчастной было…

– Лет двадцать от силы, – кивнула старпом, – но это же ерунда полная!

– Значит, Найда пристрелила не Зиолу, а кого-то другого. Тут наверняка не она одна службы вела.

– Службы может проводить только официальная Жрица, – Сейра начала по пунктам громить гипотезу Чака, – к данному Храму была приписана всего одна из них. Ты же видишь сам – один кабинет, одна кровать, вся одежда одного размера. А если бы здесь проживала семидесятилетняя старуха, то, согласись, это накладывало бы свой отпечаток на обстановку. И, потом, я же общалась с людьми, я знаю, о чем говорю. Та убитая девчонка – Зиола.

– Но должно же существовать какое-то простое и логичное объяснение!

– Я пока его не нашла, – Сейра раздраженно тряхнула рыжей шевелюрой. – А что там у тебя?

– Железки как железки. По-прежнему никаких откровений.

– Присоветуешь что-нибудь местным умельцам?

– Для этого мне надо кое-что уточнить, – Чак поскреб заросшую щетиной щеку. – У тебя есть микроскоп?

– Есть. А для чего тебе?

– Хочу понять, как они обрабатывали поверхности мелких деталей. Вручную или станком каким, – техник невольно отвел взгляд. Лжец из него был никудышный.

– Он в трапезной, в одном из контейнеров, – объяснила Сейра, столь занятая собственными заботами, что не обратила внимания на его зардевшиеся щеки, – как войдешь, он прямо у двери, справа стоит.

– Премного благодарен! – Чак уже собрался уходить, но тут его взгляд упал на письменный стол, и в его голову ворвалась очередная догадка. – Ты не возражаешь, если я прихвачу тот ножичек? Все-таки интересно, из какой стали он сделан.

– Ради бога! Только осторожней с ним, не порежь и себе чего-нибудь.

– Не беспокойся, для того, чтобы нанести смертельную рану, он коротковат, – Чак забрал из ящика нож в чехле и, что-то обдумывая, постучал по корпусу телеграфа. – А не могло случиться такого, что в ситуации с Зиолой ты совершаешь ту же ошибку, что и я с этим аппаратом?

– Какую именно? – не поняла Сейра.

– Быть может, в Храме на самом деле в разное время служили разные Жрицы, но все они при посвящении брали себе одно и то же имя. Что, если Жрица данного Храма обязательно должна зваться именно Зиолой? Чем не версия?

– Мысль интересная, – девушка выпятила губы, обдумывая его предположение, – однако есть одно «но».

– Что теперь-то не так?

– Все записи в этих книгах, начиная с отчета об открытии Храма и заканчивая вчерашним днем, выполнены одним и тем же почерком.

Этой ночью Чак почти не спал. Вначале он возился с туземной механикой, после долго ворочался в постели и никак не мог уснуть от возбуждения, а с рассветом его растолкал Риккардо, заготовивший целую охапку новых идей для сегодняшнего шоу Найды. Капитан сунул ему под нос небольшую икону в резной деревянной рамке, на которой красовалось стилизованное лицо женщины, чьи волосы сплетались в окружающую ее паутину. Он высказал пожелание, чтобы во время вечерней службы Найда выглядела сходным образом. Точнее, Риккардо назвал это пожеланием, хотя его слова звучали как совершенно недвусмысленный приказ. Технические сложности его, как обычно, не интересовали. Помимо того, он высказал еще ряд соображений, но все они выглядели сущей мелочью на фоне основной задачи. Тем более что времени до открытия Храма оставалось всего ничего.

Чак, по обыкновению, вначале немного повозмущался для приличия, но очень скоро успокоился и принялся за работу. Чем упорнее задача сопротивлялась решению, тем настырнее и неуступчивее становился он сам. В словах Риккардо прозвучал вызов его мастерству, и Чак, запрыгнув в штаны, начал лихорадочно соображать, даже еще не добежав до туалета.

Он в спешном порядке провел несколько экспериментов в мастерской, после чего приступил к реализации своих идей. Ключевыми элементами его замысла выступали высоковольтный генератор, закрепленные на капюшоне Найды тонюсенькие проволочки-антенны и проложенный под потолком провод. Идея заключалась в том, чтобы вызвать вокруг головы псевдобогини веер из коронных разрядов.

Разложив лестницу, Чак закрепил на потолочной арке провод и закрасил его краской из баллончика. Затем он повторил свои эксперименты, вместо Найды поставив на пьедестал обычную вешалку. Результат его вполне удовлетворил, вот только увидеть его творение можно было лишь в темноте. После обсуждения данного вопроса с Риккардо было принято решение в нужный момент отключить подсветку плаща и одновременно погасить все факелы в зале при помощи небольших противопожарных зарядов. К окончанию вечерней службы на улице как раз сгущались сумерки, и все должно было пройти отлично.

Серия дополнительных испытаний и монтаж всего необходимого оборудования затянулсь у Чака почти до полудня. К этому времени перед воротами Храма уже начали собираться люди, поэтому ему пришлось спешить. Он предположил, что неожиданно восстановившийся зуб того пропойцы не остался незамеченным.

И оказался прав.

Сегодня Сейра определенно пользовалась успехом. Оказалось достаточно одного-единственного человека, который осмелился обратиться к ней и остался жив, да еще и зуб починил, как за ее услугами выстроилась целая очередь. Намек на необходимость должной благодарности был воспринят пациентами с пониманием и даже с воодушевлением, после чего все опасения о коммерческом успехе их предприятия окончательно рассеялись.

В основном, конечно, люди шли к ней с аналогичными стоматологическими проблемами, но встречались и иные жалобы. Однако, к недоумению Сейры, все неприятности имели в той или иной степени травматический характер. Часть из них ей удалось устранить при помощи хирургического робота и стандартных имплантантов. Но ей не попалось ни одного больного, страдавшего инфекционным заболеванием, да и судя по внешним признакам, местные жители на удивление удачно миновали целый ряд проблем, неизбежных при их уровне развития санитарии и гигиены. В средние века эпидемии выкашивали целые нации, но на Клиссе, похоже, вирусы просто отскакивали от людей. И это при том, что в пробах местной воды присутствовал целый букет вибрионов, просто обязанных хоть как-то себя проявить.

Оставалась, правда, вероятность, что инфекционные больные сидели по домам, или им запрещалось посещать Храм. Для проверки этой гипотезы следовало совершить обход окрестных домов, организуя, при необходимости, лечение на местах. Данный вопрос следовало обсудить с Риккардо, но пока работы с избытком хватало и здесь.

Чак до конца тянул с последним и самым неприятным этапом реализации своего плана. Но время вечерней службы неумолимо приближалось, и ему все-таки пришлось ознакомить Найду с его деталями.

Во избежание неприятных последствий он не стал дожидаться, когда она спустится в раздевалку, и сам поднялся в ее комнату. Отсюда ее непременные гневные вопли не достигли бы ушей молящихся. И они незамедлительно последовали.

Хоть Чак и ожидал такого развития событий и даже подготовил ряд аргументов в свою защиту, легче ему от этого не становилось. Найда, вообще, обладала удивительным талантом организовывать скандал на ровном месте, буквально из ничего, а тут ей подвернулся такой шикарный повод! И никакие увещевания о том, что вовсе это не электрический стул, и в худшем случае ее лишь кольнет, как при одевании шерстяного свитера, на толстушку не действовали. Она орала так, что в окне дребезжали разноцветные витражные стеклышки. Когда на шум прибежал Риккардо, Найда вскрыла резервные запасы ругани и перевела огонь на него.

Капитан в общении с ней исповедовал иной подход. Когда пришло время отправляться на вечернюю службу, он посмотрел на часы и просто сказал:

– Все, хватит. Пошли наряжаться.

На чем, собственно, инцидент и закончился. Открыто перечить боссу Найда не рискнула и послушно поплелась следом.

Чуть позже, сидя на стуле перед мониторами и следя за ее выступлением, Чак мысленно представлял себе, что должны почувствовать люди, когда свет в зале внезапно погаснет, и в темноте перед ними предстанет их Повелительница, окруженная ореолом из зеленовато-голубых сполохов. Он даже пожалел, что не является поэтом, поскольку скудный словарный запас, состоящий сплошь из технических терминов, не позволял ему в полной мере выразить свои эмоции. Оставалась еще ненормативная лексика, но здесь, под сводами Храма, Чак счел ее неуместной.

И когда, по команде Риккардо, он запустил генератор, а через пару секунд привел в действие противопожарные заряды, то донесшийся из зала многоголосый стон подтвердил правильность всех его расчетов.

* * *

Доней Косозуб, держа в руках полную кадку помоев, пнул ногой дверь и вышел на задний двор. Протянувшаяся от порога полоса желтого света осветила забор с выстроившимися возле него другими такими же кадками. Сегодня конвейер по превращению продуктов в отходы работал на полную мощность. Донею следовало бы радоваться, что дела идут так хорошо, если бы не раздражающие издевки завсегдатаев, некоторые из которых демонстрировали свеженькие зубы на месте недавних провалов. Он был бы рад избавиться от подарка судьбы, отраженного в его прозвище, но сейчас, когда соответствующая возможность появилась, в город нахлынуло такое количество паломников, что он даже на минутку не мог отлучиться из своей гостиницы.

Вечерняя служба только что закончилась, и в его трактир потянулись постояльцы и прочие люди из Храма, которым не терпелось обсудить увиденное за кружечкой-другой пивка. Обычно Доней скептически относился к россказням посетителей, но поскольку нынче они описывали чудеса, творящиеся в его родном Келчеге, к их словам невольно приходилось прислушиваться.

Доней поставил кадку к ее товаркам и вернулся в дом. Но не успел он запереть за собой дверь, как вдруг сгустившаяся в углу тьма качнулась к нему, прижав к стене, и перед своим носом он увидел увитое черным узором запястье.

– Да укрепится дом сей! – негромко произнесла невесть откуда взявшаяся в его доме Жрица, пряча руку обратно в рукав.

– В… вечер добрый, моя госпожа! – Доней нервно сглотнул. Столь внезапное и тайное появление, да еще сопровождаемое откровенно тревожным приветствием не сулило ничего хорошего. Уж коли Жрица пожелала посещенному ею дому «укрепиться», то определенно ожидались неприятности, хотя, скорей всего, не он сам являлся их причиной. В противном случае, она бы даже не стала тратить время на разглагольствования, сразу перейдя к делу.

– Тебе знакомо значение слова «молчать»?

– Да-да, конечно! – трактирщик торопливо затряс головой, – я нем как могила!

– Правда? – в голосе Жрицы сквозило недоверие. Тяга Донея к расхваливанию своего заведения при помощи как реальных, так и вымышленных легенд была хорошо известна. А история о скрывающейся от посторонних глаз высокопоставленной Служительнице Сиарны представляла собой особо лакомый кусочек.

Укрытая капюшоном голова чуть наклонилась, прислушиваясь к доносящимся из трактира голосам. На фоне общего гвалта выделялся звонкий женский голос, отдававший команды официантам.

– Твоя дочь, – констатировала Жрица все так же бесстрастно, – хорошая девочка, толковая, работящая… Будущая мать твоих внуков.

Она положила руку Донею на плечо. Его спину едва не согнуло навалившейся тяжестью, совершенно нехарактерной для изящной женской ручки.

– Будешь болтать – она умрет, – продолжила гостья ровным бесстрастным голосом, – и умрет медленно. А ты будешь смотреть. Тебе ясно?