Текст книги "Народная тайна русской революции. Советы. 1905–1917 гг."

«Бельский» в статье «Суд над Сов. Раб. Депутатов» писал, что подсудимые шли на суд, «чтобы дать отчёт своим избирателям, всему пролетариату в своих действиях»[329]329
  Бельский. Суд над Сов. раб. депутатов // Наше дело. 1906. № 6. 28 октября.


[Закрыть]. Несмотря на осуждение членов Совета, считал автор статьи, новый революционный подъём вызовет к жизни подобные организации: «Два врага встретились в душной зале суда. Они встретятся снова при новых условиях»[330]330
  Бельский. Суд над Сов. раб. депутатов // Наше дело. 1906. № 6. 28 октября.


[Закрыть].

Меньшевик Л. Мартов в статье «Баланс правосудия», опубликованной в журнале «Отклики», писал, что суд над Советом на самом деле был «тяжбой между старым порядком и революцией»[331]331
  Мартов Л. Баланс правосудия // Отклики. 1906. № 1. С. 39.


[Закрыть]. Обзор судебных разбирательств, замечал Мартов, показывает огромную роль пролетариата в восстаниях и иных революционных событиях: в такой ситуации Советы – это «центральные пункты кристаллизации могучего процесса сплочения»[332]332
  Мартов Л. Баланс правосудия // Отклики. 1906. № 1. С. 43.


[Закрыть].

20 июня 1906 г. в особом присутствии Санкт-Петербургской судебной палаты с участием сословных представителей началось слушание дела о Петербургском совете рабочих депутатов. Как свидетельствовала газета «Голос труда», на первом заседании по делу Совета 20 июня 1906 г. у большинства подсудимых в руках были красные цветы, «вид у всех спокойный и бодрый». Депутат Совета и член его исполкома П.А. Злыднев заявил, что выступление членов исполкома Совета необходимо «в целях политических, для широкого публичного выяснения истины о деятельности и значении Сов. Рабоч. Деп.»[333]333
  Дело Совета рабочих депутатов // Голос труда. 1906. № 1. 21 июня.


[Закрыть]. Защитники подсудимых согласились вести процесс и защищать членов Совета, несмотря на «всю неправильность дела и громадные по существу дела упущения»[334]334
  Дело Совета рабочих депутатов // Обрыв. 1906. № 5. 21 июня.


[Закрыть]. Последние слова, которые подсудимые сказали, когда при обнажённых шашках стража уводила их в тюрьму, звучали так: «Передайте привет нашим товарищам, находящимся на воле, и скажите, чтобы они скорее завоевали свободу»[335]335
  Дело Совета рабочих депутатов // Обрыв. 1906. № 5. 21 июня.


[Закрыть]. Однако первое слушание дела завершилось постановлением суда об отложении его рассмотрения, поскольку выявился ряд формальных нарушений закона. При этом, как вспоминает прокурор по делу В.А. Бальц, заключение под стражей, которое продлилось на несколько месяцев для подсудимых, впоследствии как бы вменялось в вину судебной власти[336]336
  Бальц В.А. Суд над первым Советом рабочих депутатов (Воспоминания прокурора) // Былое. 1926. № 1. С. 144–148.


[Закрыть]. Он не понимал такой настойчивости защиты в вопросе отложения дела, поскольку председательствующий по делу И.К. Максимович был вполне лояльным и не отличался суровыми приговорами. Возможно, именно этого (дискредитации власти, не отпускающей на свободу «поборников народа») добивалась защита, так настоявшая на отложении дела.

19 сентября началось второе слушание по делу Совета рабочих депутатов. Как писал Бальц, оно проходило уже в совсем другой общественной атмосфере – представители власти чувствовали себя уверенно перед революционерами и уже не так боялись их, а достаточно мягкий И.К. Максимович по решению министра юстиции И.Г. Щегловитова был заменён на волевого и твёрдого в своих действиях Н.С. Крашенинникова.

Отдельное внимание прокурор уделил характеристике подсудимых. Г.С. Хрусталёв-Носарь, по его мнению, производил впечатление «человека чрезвычайно неровного», хотя у него и было «несомненное уменье владеть собой»; Л.Д. Троцкий был «словно соткан из энергии, ума и ненависти», Д.Ф. Сверчков был похож «по облику на помещика», Б.М. Кнунянц характеризовался прокурором как «вспыльчивый и резкий армянин», в то время как эсер Н.Д. Авксентьев манерой держать себя «вызывал неизменные симпатии публики и прессы»[337]337
  Бальц В.А. Суд над первым Советом рабочих депутатов (Воспоминания прокурора) // Былое. 1926. № 1. С. 151.


[Закрыть]. Защитниками на суде были, в частности, О.О. Грузенберг, Н.Д. Соколов, А.С. Зарудный, братья Беренштамы и А.Ф. Керенский.

В.А. Бальц признавал то, что дело о Совете являлось политическим, а потому вряд ли возможно было его беспристрастное рассмотрение: «Нельзя перестать быть гражданином, нельзя убедить себя в том, что на время искания судебной правды надо забыть свои политические убеждения…»[338]338
  Бальц В.А. Суд над первым Советом рабочих депутатов (Воспоминания прокурора) // Былое. 1926. № 1. С. 153.


[Закрыть] Поэтому, конечно, на использование понятия справедливости и на оценку какой-либо легитимности действий Совета в 1905 г. надеяться не приходилось. В.А. Бальц, однако, в воспоминаниях тем самым оправдывал свои действия и последовавший исход дела.

На одном из заседаний суда, 23 сентября 1906 г., члены исполкома Совета Г.С. Хрусталёв-Носарь, Л.Д. Троцкий, Б.М. Кнунянц и Н.Д. Авксентьев утверждали, что деятельность Совета была закономерна, поскольку «власть его не была узурпирована, а вручена ему по общему согласию»[339]339
  Процесс Совета рабочих депутатов (К истории революции 1905 года). С. 78.


[Закрыть]. 25 сентября Г.С. Хрусталёв-Носарь в своей речи говорил о том, что Совет рабочих депутатов «оказывается наиболее демократичным их всех парламентов мира, так как в нём более всего отдавалось места референдуму»[340]340
  Процесс Совета рабочих депутатов (К истории революции 1905 года). С. 94.


[Закрыть]. Закончил он свою речь словами: «Правительство задавило Совет рабочих депутатов, но память о нём не исчезнет»[341]341
  Процесс Совета рабочих депутатов (К истории революции 1905 года). С. 94.


[Закрыть].

Д.Ф. Сверчков, член исполкома Совета, на заседании 26 сентября в своей речи отмечал, что Совет был как «действующее правительство», существовавшее параллельно царскому, официальному правительству. К Совету обращались по самым разным вопросам, вплоть до того, что приходили с прошением «получать из казны пенсию»[342]342
  Процесс Совета рабочих депутатов (К истории революции 1905 года). С. 97.


[Закрыть]. Приходили «ходоки» с разных концов страны, чтобы решить какие-то свои вопросы или просить помощи с установлением связи между Советом и местными революционными организациями. Сверчков подчеркнул, что на суде имеет возможность рассказать всем историю событий октября-ноября 1905 г., участником которых он «имел честь» быть.

Л.Д. Троцкий в своей речи на суде заметил, что вопрос о вооружённом восстании как таковой не ставился, однако ход событий показал слабость, парализованность официальной власти, поэтому Совет в условиях революционных событий взял на себя инициативу по наведению порядка и, таким образом, применения некого насилия для реализации этой инициативы. С другой стороны, он посчитал необходимым подчеркнуть, что первая политическая стачка с претензией на восстание имела место в октябре, когда Совет только образовывался и начинал работу, поэтому она прошла как бы без участия Совета. В этом смысле позиция Троцкого отличалась некоторой двойственностью.

Пресса осенью снова обратила внимание на процесс по делу Совета. В октябре 1906 г. некий «С. С.» опубликовал в газете «Наше дело» (редактор-издатель – Я.В. Сорнев) статью «По поводу суда над Петербургским советом рабочих депутатов», в которой проанализировал роль и значение Совета в жизни столицы и всей страны. Он отметил, что Совет руководил не только рабочими, но и адвокатами, инженерами и другими представителями интеллигенции; бастовали не только фабрики и заводы, но и магазины, и даже тот суд, который осудил депутатов Совета летом 1906 г. Он писал: «Влияние Совета было таково, что полиция избегала арестов рабочих, опасаясь столкновения с Советом»[343]343
  С.С. По поводу суда над Петербургским советом рабочих депутатов // Наше дело. 1906. № 3. 8 октября.


[Закрыть].

В. Горн в передовой статье «Нашего дела» в октябре 1906 г. отмечал, что в период революционного подъёма 1905 г. только пролетариат создал «могучие массовые организации» – Советы рабочих депутатов. Поддерживаемые рабочими, Советы ставили себе задачей «освобождение страны от всех остатков старой власти, считали себя органами, способными образовать новую власть»[344]344
  Горн Вл. Передовая статья // Наше дело. 1906. № 5. 21 октября.


[Закрыть]. Петербургский совет даже попытался на практике осуществить идею 8-часового рабочего дня. Однако, по мнению Горна, Советы переоценили свои силы, а правительство, пользуясь преимуществом в использовании силовых структур (армия была лишь отчасти революционизирована), арестовало всех деятелей Советов.

«Бельский» в статье «Суд над Сов. раб. депутатов» отмечал, что Совет был рождён в эпоху революции, когда старые законы не действовали, а новые ещё не были написаны, поэтому судить членов Совета по действующим законам было бы более чем странно. Сила Совета была велика настолько, что «старая власть даже домогалась завязать сношения с Советом»[345]345
  Бельский. Суд над Сов. раб. депутатов // Наше дело. 1906. № 6. 28 октября.


[Закрыть]. По мнению автора, «старая» власть использовала безнравственные методы борьбы с революцией, прямым образом поддерживая черносотенные погромы в столице, с которыми боролся Совет, вооружая для обороны своих рабочих: на суде над Советом было оглашено письмо бывшего директора Департамента полиции А.А. Лопухина, согласно которому генерал-губернатор Петербурга Д.Ф. Трепов получал суммы денег, которые тратились на устройство погромов. В этой ситуации, указывал «Бельский», Совет рабочих депутатов «не мог не противодействовать со всей энергией инквизиционным козням»[346]346
  Бельский. Суд над Сов. раб. депутатов // Наше дело. 1906. № 6. 28 октября.


[Закрыть]. И действительно, на суде присяжный поверенный О.О. Грузенберг вкратце обозначил основные положения письма Лопухина, которое председательствующий не дал возможности ему зачитать: речь шла о том, что правительственная власть обвинялась автором в организованных погромах против евреев, которым Совет, в свою очередь, противостоял, а также инициировала выпуск прокламаций с заведомо ложными сведениями о том, что Совет растрачивает доверенные ему рабочими деньги. Кратко тезис Лопухина заключается, по мысли Грузенберга, в том, что «правительственная власть слаба»[347]347
  Процесс Совета Рабочих Депутатов (К истории революции 1905 года). С. 164.


[Закрыть].

Рабочие, которые в качестве свидетелей посещали заседания по делу Совета, всячески поддерживали подсудимых. Прокурор В.А. Бальц, наблюдавший за их речами, признавал: «Рабочие считали правильной революционную политику Совета, они и в зале суда продолжали видеть в большинстве подсудимых своих идейных руководителей, верить их авторитету, признавать себя солдатами одной с подсудимыми революционной армии»[348]348
  Бальц В. А. Указ. соч. С. 69.


[Закрыть].

Представители творческой интеллигенции ходили на заседания по делу Совета, интересовались ходом процесса. Об этом, например, свидетельствует очерк философа В.В. Розанова «На суде рабочих депутатов». В нём автор останавливается на рассуждениях, вытекающих из внешнего восприятия подсудимых, в частности Г.С. Хрусталёва-Носаря и Л.Д. Троцкого, которых он противопоставляет: «Как лицо Носаря типично филологическое, так лицо Троцкого типично юридическое… в то время как Носарь что-то глухо и незаметно, не впечатлительно ни для кого говорил, Троцкий произнёс всего несколько слов, но он именно произнёс, а не проговорил их»[349]349
  Розанов В.В. На суде рабочих депутатов // Он же. Собрание сочинений. Когда начальство ушло… М.: Республика, 1997. С. 184.


[Закрыть]. Розанов недоумевал, почему именно Носарь был так популярен среди рабочих, «тогда как другие, шумные и крепкие, скрадывались»[350]350
  Розанов В.В. На суде рабочих депутатов // Он же. Собрание сочинений. Когда начальство ушло… М.: Республика, 1997. С. 185.


[Закрыть]. Также Розанов обратил внимание на присутствие «тёмной старухи», которой, как ему объяснили, оказалась Вера Засулич, и добавили: «Она судилась в этой самой зале. И вот этот седой судебный пристав и тогда был приставом. Всё другое переменилось… Сколько перемен!»[351]351
  Розанов В.В. На суде рабочих депутатов // Он же. Собрание сочинений. Когда начальство ушло… М.: Республика, 1997. С. 187.


[Закрыть]

Писатель С.И. Смирнова-Сазонова в очерке «Пикник в судебной палате» также обратила внимание на ход судебного процесса над Петербургским советом. Она привела слова из речей подсудимых, посчитав, что «судебная палата судила вовсе не рабочих депутатов, а пролетарских генерал-губернаторов, которые… два месяца управляли Петербургом на основании усиленной и чрезвычайной охраны». Смирнова обосновала это тем, что они своими постановлениями в Совете закрывали театры, призывали солдат отдать оружие рабочим и бороться с «народными угнетателями». Совету удалось завоевать авторитет потому, считает автор, что «приёмы его были старые: не рассуждать!»[352]352
  Смирнова С.И. Борцы за свободу. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1907. С. 103.


[Закрыть]. Обыватель же «сделал вид», что это и есть его желанное правительство. Рассуждая о завершении процесса по делу Совета и отправке осуждённых в Сибирь, Смирнова писала: «Совет рабочих депутатов – это был собственно наш первый парламент. И с этой стороны он заслуживает особого внимания. В нём заключались уже в зародыше все наши будущие парламенты. Когда социалисты попадут в них, это будет второе и третье издание того же совета рабочих депутатов»[353]353
  Смирнова С.И. Борцы за свободу. СПб.: Тип. А.С. Суворина, 1907. С. 107.


[Закрыть]. Таким образом, писатель считала, что Совет в Петербурге обладал реальным авторитетом; она, очевидно, прочувствовала эту мысль после прослушивания речей руководителей Совета на суде и даже признала, что вполне возможно возрождение Совета рабочих депутатов в какой-то форме.

Приговор суда по делу Петербургского совета был однозначным – подсудимые как участники преступного сообщества под наименованием «Совет рабочих депутатов» были признаны виновными, к ним были применены различные меры уголовного наказания; руководство Совета было приговорено к ссылке в Сибирь, в Обдорск. Ссыльные руководители Совета отправили из тюрьмы 5 января 1907 г. «Прощальное письмо Совета рабочих депутатов к петербургскому пролетариату», в котором благодарили рабочих столицы за протест против суда над ними и выражение таким образом солидарности с ними. В письме говорилось: «Десятки свидетелей-рабочих бросили мужественное обвинение в лицо нашим судьям и той государственной власти, которая стояла за их спиной. Суду были доставлены вами резолюции, которые десятками тысяч подписей удостоверяли, что мы, подсудимые, были только выразителями вашей воли, ваших нужд, ваших стремлений….Уезжаем с глубокой верой в скорую победу народа над его вековыми врагами»[354]354
  Прощальное письмо Сов. раб. деп. к петербургскому пролетариату // Троцкий Л.Д. Сочинения. Сер. 1. Историческое подготовление Октября. Т. 2. Наша первая революция. Ч. 1. От кануна Кровавого воскресенья до начала 1907 г. М.-Л.: Госиздат, 1925. С. 478.


[Закрыть].

Таким образом, в общественном сознании сохранился преимущественно образ могущественного, авторитетного Петербургского совета рабочих депутатов. К суду над ним было приковано внимание не только представителей органов государственной власти, проводивших следствие по делу Совета и осуществлявших правосудие, но и деятелей революционного движения, рабочих и даже творческой интеллигенции. В литературе справедливо отмечается, что «равнодушных к суду над рабочими представителями не было»[355]355
  Глазунов М.М., Митрофанов Б.А. Указ. соч. С. 138.


[Закрыть]. Совет осознавался как новое явление общественно-политической жизни страны, суд над ним со стороны государственной власти – ввиду его важной роли в событиях 1905 г. – был законным, но не представлялся легитимным. Подсудимые стойко держались на процессе и перед его окончанием фактически дали наставление пролетариату помнить о существовании и деятельности Петербургского совета.

Итак, подводя итоги деятельности Советов в 1905–1906 гг., необходимо признать, что в общественном сознании в подавляющем большинстве рассмотренных нами случаев они понимались именно как органы народовластия, как авторитетные проводники интересов населения. Осуществляя свою деятельность в самых различных формах поведения, Советы в итоге своей эволюции пришли к высшей точке развития, проявив себя как фактическая, признаваемая населением власть. О решительности намерений Советов, поддерживаемых революционными политическими партиями, свидетельствуют их лозунги о вооружённом восстании, свержении самодержавия и правительства, поддержка ими идеи созыва Учредительного собрания. Чем меньше власть желала реформ и уступок, тем сильнее были Советы. В конечном итоге политические преобразования осени 1905 г. стали возможны в том числе благодаря их нажиму. Роспуск учреждённой Манифестом 17 октября Государственной Думы в 1906 г. повлёк за собой возрождение плана созыва Советов в стране, поскольку в роспуске Думы увидели действие, направленное на лишение населения народного представительства. Только прибытие войск с Дальнего Востока с русско-японской войны, колебания крестьянства и армии (большей части населения) позволили правительству к 1907 г. остановить революционное движение и свести существование Советов на нет. Однако, как показали последующие годы, в сознании общества, народных масс сохранилась память о Советах, и в большинстве рассматриваемых случаев эти представления содержали мысль о том, что Советы являются именно органами народной власти. Более того, в период с 1907 по 1917 гг. имели место неоднократные попытки создания Советов с опорой на революционный опыт 1905 года.

Глава 2. Вопрос о Советах 1905 г. в общественном сознании России и попытки их возрождения в послереволюционные годы (3 июня 1907 г. – 19 июля 1914 г.)

§ 1. Проблематика Советов 1905 г. в русском обществе в 1907–1914 гг.

Советы, образовавшиеся в годы Первой русской революции стихийно, по воле народных масс, показали уровень самоорганизации общества, рост гражданской сознательности и политической культуры населения, стремление последнего к обновлению общественно-политической системы России и, в конечном счёте, к становлению европейски ориентированного гражданского общества в нашей стране. Однако самодержавной властью они воспринимались как исключительно преступные сообщества, посягающие на государственный строй, поэтому при первой же возможности были ликвидированы силами полиции и армии. Означало ли это, что Советы окончательно сошли с авансцены русского общества и были забыты?

Вовсе нет. Советы 1905 г. как организации, созданные представителями народа в лице рабочих, солдат, крестьян, стали предметом анализа в работах, статьях, листовках представителей различных общественно-политических течений в период между окончанием Первой русской революции и началом Первой мировой войны. Достигнув серьёзного политического значения и вызвав большой общественный резонанс в годы революции, Советы, однако, в той или иной степени и после революции продолжали оставаться дискуссионным вопросом в общественном сознании. Представляется необходимым рассмотреть, какой образ Советов создавался участниками и современниками событий Первой русской революции. В связи с этим возможно понять, какой они видели идею Советов, какую оценку ей давали.

Особый интерес представляет оценка образа, деятельности и значения именно Петербургского совета рабочих депутатов, поскольку его существование и деятельность привлекли к себе внимание и населения, и представителей общественности, а Совет стал в какой-то степени всероссийским центром всего «советского» движения, поскольку на его действия и призывы ориентировались многие другие Советы страны.

Что говорила о Советах государственная власть? Сохранилось мемуарное свидетельство дворцового коменданта императора В.Н. Воейкова, согласно которому премьер-министр России П.А. Столыпин в 1910 г. произнёс в стенах Государственной Думы речь, в которой восклицал: «Если бы нашёлся безумец, который в настоящее время одним взмахом пера осуществил бы политические свободы России, то завтра же в Петербурге заседал бы Совет рабочих депутатов, который через полгода своего существования вверг бы Россию в геенну огненную»[356]356
  Воейков В.Н. С царём и без царя. М.: Воениздат, 1995. С. 255.


[Закрыть]. Это высказывание Столыпина со всей очевидностью свидетельствует о том, насколько руководство страны боялось возможного возрождения Советов, видело в них исключительно деструктивное начало, которое могло бы привести страну к фатальным последствиям. Конечно, в такой ситуации на органы полиции и охранные отделения возлагалась задача пресекать любые действия революционного характера, которые так или иначе могли бы способствовать появлению Советов или были связаны с советским движением 1905 г.

Архивные документы государственных учреждений и общественных организаций свидетельствуют о том, что некоторые из них в связи с вопросами своей деятельности обращались к опыту существования Советов 1905 г. (особенно – Петербургского совета рабочих депутатов). Представители государственной власти оценивали Советы как противозаконные, опасные для правящего строя организации. Документы Департамента полиции МВД за 1913 г. содержат такие отсылки к Петербургскому совету. В октябре 1913 г. полковник Петербургского охранного отделения М.Ф. фон Котен докладывал директору Департамента полиции В.Ф. Джунковскому о том, какие меры были приняты полицией в целях подавления и прекращения революции в 1905 г. Начиная с событий «Кровавого воскресенья» 9 января, автор доклада переходит к «общей политической и рабочей забастовке» октября – начала декабря. Он отмечает, что после издания Манифеста 17 октября «революционная смута» продолжалась вплоть до ареста председателя Петербургского совета рабочих депутатов Г.С. Хрусталёва-Носаря, а затем – исполкома Совета[357]357
  ГА РФ. Ф. 102. ДП ОО. 1913 г. Оп. 243. Д. 220. Л. 8.


[Закрыть]. Автор вывел основные предупредительные меры из всей совокупности мероприятий по подавлению революции: наблюдение за жизнью на фабриках и заводах, в различных общественных местах; наблюдение за учащимися высших учебных заведений, за населением в целом; наружное наблюдение за членами революционных организаций, агентурное освещение их работы. Также было увеличено финансирование охранного отделения, в частности, повысилось жалованье секретных сотрудников. Репрессивные меры, отмечал докладчик, выразились в ликвидации преступных сообществ и арестах отдельных лиц. Зачем в 1913 г. полиция обратилась к осмыслению опыта 1905 г.? Вероятно, такая информация понадобилась руководству Департамента полиции ввиду того, что в 1913 г. начался новый подъём рабочего и революционного движения, а петербургские эсеры создали местную партийную организацию, одной из важных составных частей которой был орган под названием «Совет рабочих депутатов ПК ПСР». Опыт подавления революции в 1905 г., очевидно, предполагалось использовать в ходе волнений 1913 г. Как показала реальная практика работы Департамента полиции и Петербургского охранного отделения, именно названные в докладе меры были ими использованы для ликвидации местных революционных организаций в 1913–1914 гг.

Определённый интерес к опыту существования Петербургского совета рабочих депутатов проявляло и подведомственное Департаменту полиции Петербургское охранное отделение. Например, в записке «Состояние профессиональных рабочих союзов в Санкт-Петербурге в апреле 1909 года» сделан экскурс в историю создания профессиональных союзов, отмечалось, что революционному движению в 1905 г. был нанесён «сильный удар» арестом председателя Петербургского совета Г.С. Хрусталёва-Носаря, а «второй удар, и притом смертельный», – арестом всего исполкома Совета, после чего, как выразился автор записки, революционные организации «стали возвращаться в норы своего подполья (выделено мной. – И.С.)»[358]358
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 5. Д. 226. Л. 26.


[Закрыть]. Последняя фраза ярко характеризует восприятие охранным отделением революционеров. Опыт Петербургского совета 1905 г., таким образом, всегда учитывался при анализе какого-либо факта или тенденции революционного брожения, состояния рабочих организаций на определённом этапе.

Само имя председателя Петербургского совета Г.С. Хрусталёва-Носаря уже приковывало внимание со стороны охранного отделения. При обысках в домах подозрительных лиц в описях найденных вещей отдельной строкой обычно указывались портрет Г.С. Хрусталёва-Носаря, фотографии группы членов Совета рабочих депутатов с её защитниками (на суде в 1906 г.). Так было, например, в составленном протоколе обыска в помещении правления профессионального общества по обработке металлов в Петербурге 5 февраля 1912 г.[359]359
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 5. Д. 226. Л. 47.


[Закрыть] Любой факт о членах Петербургского совета, установленный в связи с каким-либо подозреваемым или обвиняемым лицом, служил для полиции основанием подозревать человека о контактах с ними. Так было, например, при обыске у крестьянина Александра Жукова в связи с его активной деятельностью в Петербургской организации РСДРП в апреле 1910 г. Сотрудники полиции нашли у него 16 открыток с фотографиями членов Совета рабочих депутатов[360]360
  ГА РФ. Ф. 111. Оп. 5. Д. 309. Л. 80.


[Закрыть]. Конечно, сам факт наличия таких материалов не свидетельствовал о том, что их владельцы чтили память о Советах 1905 г., но, с другой стороны, пристальное внимание к ним со стороны сотрудников охранного отделения более чем показательно. Так, как вспоминал (уже после 1917 г.) слесарь Невского судостроительного и механического завода Фрол Петров, у которого в июне 1913 г. был обыск в связи с его революционной деятельностью и, в частности, поддержкой большевиков распространением прокламаций (а результатом обыска среди прочего были и почтовые фотокарточки членов Петербургского совета), когда полицейские нашли эти карточки, то «шпик сказал: “ага, это к кнопке”… Начали меня спрашивать тогда они, как я знаком с депутатами и кто мне дал эти карточки»[361]361
  Петров Ф. Из жизни Петербургской организации большевиков (Из воспоминаний слесаря) // Красная летопись. 1924. № 9. С. 110.


[Закрыть]. И хотя Петров отрицательно отвечал на вопросы о связях с депутатами и утверждал, что не помнил, откуда у него карточки, важен сам факт интереса полиции к связям с депутатами Совета: очевидно, что представители власти стремились максимально ликвидировать любые преступные проявления, связанные с заявившим о себе в 1905 г. на всю страну Петербургским советом рабочих депутатов.

Итак, представление Департамента полиции МВД и Петербургского охранного отделения о Советах 1905 г. заключалось в том, что эти организации носили антиправительственный, преступный характер, поэтому любые вещи, свидетельства, так или иначе говорившие о них, указывали представителям полиции на возможность революционных событий или волнений, на активизацию работы революционного движения, находившегося в подполье; соответственно, сотрудники этих учреждений опасались повторения в том или ином виде событий 1905 г., принимали предупредительные меры в отношении разных лиц, обобщали опыт своей работы в революционное время.

Так или иначе, опыт Советов 1905 г. осмыслялся и иными представителями власти. К примеру, вопрос о Советах 1905 г. был затронут в соображении сенатора К.П. Змирлова «К вопросу о влиянии железнодорожных забастовок, имевших место в 1905 году, на ответственность железнодорожных предприятий» (дата документа – 27 марта; судя по хронологическому расположению материалов в архивном деле фонда Петербургского общества заводчиков и фабрикантов, это может быть 1912 г.). Змирлов рассматривал с юридической точки зрения вопрос об ответственности предприятий за убытки, причинённые хозяевам груза и пассажирам ввиду «общих волнений в государстве и забастовок железнодорожнослужащих»[362]362
  РГИА. Ф. 150. Оп. 1. Д. 660. Л. 108.


[Закрыть]. Подробно автор останавливается на деятельности Всероссийского железнодорожного союза, ставшего одним из инициаторов всеобщей почтово-телеграфной забастовки октября 1905 г. Отмечая, что забастовки того периода носили не только экономический, но и политический характер, Змирлов заметил, что к Союзу примкнул ряд «политических союзов», в том числе и Петербургский совет рабочих депутатов, а по инициативе последнего начались все три забастовки – в октябре, ноябре, декабре 1905 г. Почтово-телеграфная забастовка, по мысли Змирлова, была вызвана политическими митингами в разных городах, где разжигались «народные страсти», где принимали участие разные политические организации, стремившиеся к «низвержению всего государственного строя»[363]363
  РГИА. Ф. 150. Оп. 1. Д. 660. Л. 110.


[Закрыть]. События ноября-декабря 1905 г., по мысли Змирлова, доказали, что, если Совету и не удалось провести в жизнь свои резолюции, то только благодаря «энергическим мерам борьбы правительства с революционным движением»[364]364
  РГИА. Ф. 150. Оп. 1. Д. 660. Л. 112.


[Закрыть]. Итак, все железнодорожные забастовки второй половины 1905 г., заключает Змирлов, неразрывно связаны со «смутою и мятежным восстанием в государстве», что является общепризнанным фактом, не требующим доказательств. В этом соображении сенатора К.П. Змирлова представляет интерес, прежде всего, понимание представителем власти Советов и иных революционных организаций 1905 г. как порождения некого хаоса, в силу наличия которого не могут и не должны нести ответственность лица, в обычной обстановке в полной мере её несущие.

Какие мнения о Советах существовали в русском обществе? Свою оценку этим организациям давали представители различных направлений общественной мысли, и некоторые из них приближались к оценкам, данным публичной властью. Примером такой оценки может служить взгляд на Советы публициста, кадета П.Б. Струве. В знаменитом сборнике статей о русской интеллигенции «Вехи», вышедшем в 1909 г., Струве затронул вопрос о сущности русской революции и дал оценку Петербургскому совету, аналогичную той, что давали органы публичной власти. Проблему русской интеллигенции он видел в её «безрелигиозном отщепенстве от государства»[365]365
  Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М.: Новости, 1990. С. 139.


[Закрыть]. Интеллигенция во время революции, полагал автор статьи, «совершенно отрицала воспитание в политике и ставила на его место возбуждение»[366]366
  Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М.: Новости, 1990. С. 144.


[Закрыть]. Надо было заняться «политическим воспитанием и самовоспитанием», а не «делать» революцию. Русско-японская война пробудила национальную совесть, однако открывшиеся возможности политического воспитания не были использованы. Вместо этого, пишет Струве, события показали: «Две всеобщие стачки с революционным взвинчиванием рабочих масс (совет рабочих депутатов!) (выделено мною. – И.С.), ряд военных бунтов, бессмысленных и жалких, московское восстание, которое было гораздо хуже, чем оно представилось в первый момент…»[367]367
  Струве П.Б. Интеллигенция и революция // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции. М.: Новости, 1990. С. 146.


[Закрыть] Однако, тем не менее, революция кончилась, и власть находится в «нормальном политическом состоянии». Появление Советов П.Б. Струве понимал как показатель низкой политической культуры населения страны, их деятельность – как разрушительную для сильного государства, а тактику революционеров оценивал как закономерно неверную и ведущую к поражению революции.

Несколько иную оценку Петербургского совета даёт левый кадет В.П. Обнинский, депутат I Государственной Думы и подписант Выборгского воззвания 1906 г. Более оппозиционный, чем Струве, по отношению к власти, Обнинский отчасти позитивно оценивает Петербургский совет 1905 г. Он пишет, что Совет, «показавший столько распорядительности и умения ориентироваться среди сложных условий начала октября, впоследствии упустил из виду одно, но зато самое важное условие успеха, – общественное настроение»[368]368
  Обнинский В.П. Новый строй. Ч. 1. М.: Образование, 1909. С. 31.


[Закрыть]. Попытки вновь и вновь начать забастовку, считает он, приводят к дискредитации стачечного движения в рабочей среде или к вооружённому восстанию. После поражения Совета в Петербурге в декабре 1905 г. инициативу перехватил Московский совет, который, наряду с социал-демократическими организациями, подписал воззвание о восстании. Рабочим классом, пишет Обнинский, восстание воспринималось «как давно желанная вещь»[369]369
  Обнинский В.П. Новый строй. Ч. 1. М.: Образование, 1909. С. 32.


[Закрыть]. При этом, описывая события конца 1905 г. как стачечные дни, он отмечает, что никакого восстания, по сути, не было. Сенсацией для того времени автор называет аресты некоторых лиц, в частности председателя Петербургского совета Г.С. Хрусталёва-Носаря, который характеризуется им как «человек недюжинных организаторских способностей»[370]370
  Обнинский В.П. Новый строй. Ч. 1. М.: Образование, 1909. С. 65.


[Закрыть]. Обнинский отмечает, что Петербургскому совету долгое время давали возможность собираться, издавать свой печатный орган, хотя со стороны Совета «верить безопасности было, конечно, неосмотрительно»[371]371
  Обнинский В.П. Новый строй. Ч. 1. М.: Образование, 1909. С. 65.


[Закрыть], что и завершилось арестом всего состава исполкома Совета 2 января 1906 г.

Таким образом, если П.Б. Струве понимал Петербургский совет как порождение революционного хаоса и проявление народного бунта, то В.П. Обнинский признавал авторитет Совета среди народных масс, хотя и называл его стачечным комитетом. В целом для этих представителей партии кадетов характерно отрицание Совета как органа народной власти, выражающего интересы масс и стремящегося их реализовать.

Идея Советов совсем иначе, чем у кадетов, близких в своих взглядах на эти организации к публичной власти, была отражена в работах большевиков. В частности, В.И. Ленин в одном из номеров «Заграничной газеты» в Женеве в 1908 г. опубликовал статью «Уроки Коммуны». В ней автор отмечал, что опыт Парижской Коммуны 1871 г. как революционного самоуправления пролетариата во Франции важен: Коммуна стала образцом пролетарского движения, подняла борьбу за социализм. «Наполеоновское иго» Ленин сравнивает с российским самодержавием – оба они, по его мысли, довели народные массы до бедствия. Массы восставали, но терпели поражения, а социал-демократия своей упорной работой в массах привела их борьбу к какому-либо успеху – власть стала идти на уступки. Так в России появился Манифест 17 октября 1905 года, провозгласивший политические свободы. Тем не менее, считал Ленин, народ шёл не к достижению уступок, а к бескомпромиссной акции – к вооружённому восстанию. Как парижские рабочие создали Коммуну в 1871 г., так и рабочие со всей России стали создавать Советы в 1905 г. «Свободный от “общенациональных” иллюзий, он [пролетариат] свои классовые силы сосредоточивал в своих массовых организациях – Советах рабочих и солдатских депутатов и т. п.»[372]372
  Ленин В.И. Уроки Коммуны. С. 454.


[Закрыть]. Создав эти организации, считает Ленин, народ должен был развязать гражданскую войну – и он сделал это, что показало декабрьское восстание в Москве 1905 г., но потерпел поражение. Тем не менее, полагал автор, новое восстание неизбежно в будущем.