Текст книги "Мифология. Фантастические истории о сотворении мира, деяниях богов и героев"

Боги скрыли под землей то, что является жизнью для людей, то есть пищу. Иначе, конечно, легче был бы наш труд. Работой одного дня мы могли бы прокормиться в течение года, а все остальное время могли бы проводить в бездействии, не работая. Тогда моряк повесил бы в дыму очага корабельный руль, а земледелец не принуждал бы к тяжелому труду ни волов, ни мулов. Но Зевс разгневался и в гневе спрятал хлеб под землей, так как его обманул хитрый Прометей. За это Зевс и наслал на людей множество забот и бед.

Сначала Зевс спрятал огонь. Но Прометей, сын титана Иапета, похитил его у Зевса для людей, спрятав его в пустом стебле растения нартек, так что не увидел его любовавшийся молниями бог. Когда же Зевс заметил это, он в гневе пригрозил:

– Сын Иапета, ты хитрее всех, но это напрасно. Теперь ты радуешься, что похитил огонь и перехитрил меня, но тебе это будет дорого стоить, и люди за это поплатятся: я дам им нечто такое, что все они будут любить, не замечая того, что обнимают собственное несчастье.

Так говорил, смеясь, отец богов и людей и приказал Гефесту, знаменитому богу-кузнецу, быстро смешать землю с водой и из этой смеси вылепить прекрасный образ девушки, похожей на богинь. Афине он приказал научить ее женским работам, тканью и прядению, а золотой Афродите приказал излить на ее голову прелести харит и неутолимую жажду любви, сладкие и изнурительные заботы любви. Гермес же должен был дать ей бесстыдство и двуличную, лживую душу. Боги повиновались Зевсу. Хромой кузнец быстро слепил из земли образ, подобный стыдливой деве. Афина опоясала и украсила ее. Хариты и царственная Пито, богиня убеждения, уговоров, надели на нее золотое ожерелье. Прекрасноволосые оры, времена года, увенчали ее весенними цветами. В грудь ей Гермес вложил обманы, наделил ее речью, полною соблазнов, и хитрой, лживой душой, как приказал Зевс. Он же, посланец богов, дал устам ее голос и нарек ее Пандорой, Даром всех, ибо каждый обитатель Олимпа что-нибудь подарил ей на погибель бедным людям, питающимся хлебом. Гермесу же Зевс поручил отвести ее в дар Епиметею как первую женщину.

Епиметей же не принял во внимание предостережение Прометея. Ведь предусмотрительный титан говорил ему, чтобы он не принимал дара от олимпийского Зевса, а отослал бы его обратно, чтобы смертные не пострадали из-за этого дара. Епиметей же принял Пандору. И только когда зло было уже здесь, он спохватился.

Ведь до этого человеческие племена жили на земле без заботы и горя. Щадили их и болезни, приносящие смерть. Но вот женщина нашла дома сосуд и, несмотря на запрещение Епиметея, из любопытства открыла крышку и рассыпала все то, что было в сосуде: множество забот и бед. Одна Надежда осталась за краем сосуда и не успела вылететь из него, так как Пандора по воле Зевса захлопнула крышку сосуда. Но с того времени тысячи бед свободно блуждают среди людей, ими полны земля и море. Болезни сами приходят днем и ночью и приносят смертным множество страданий, крадучись в тишине, так как мудрый Зевс лишил их голоса, чтобы никто не смог избегнуть того, что ему предназначено[20]20
  Гесиод. Труды и дни, ст. 42—105.


[Закрыть].

Первое поколение людей жило в золотом веке. Правил ими еще Крон, так как он тогда был властелином неба. Люди в золотом веке жили беззаботно, словно боги, без трудов и без горя. Не было тогда печальной старости, руки и ноги людей, пока они были живы, всегда были сильны. Люди до конца своих дней не могли нарадоваться на свою цветущую молодость. Умирали же люди спокойно, как бы погружаясь в сон. Каждый из них имел свою часть во всяком благе. Плодородное поле само приносило обильный урожай, не вызывая ни в ком зависти. Люди же, имея достаточно времени, могли делать то, что хочется. Были они богаты и любимы блаженными богами. После того как это поколение приняла в себя земля, люди эти по воле великого Зевса превратились в добрых духов, в бродящих по земле защитников людей. Они охраняют справедливость и предупреждают злодеяния. Скрытые мглой, обходят они всю землю. Они же делят между людьми богатство, ибо им достался этот царский дар.

Затем олимпийские боги создали второе поколение, уже гораздо худшее. Наступил серебряный век. Люди этого века уже не могли сравниться с людьми золотого века ни телом, ни душой. Они все еще жили долгий век. До столетнего возраста они росли неразумными в доме своих матерей. Став же взрослыми, люди жили недолго, и много было у них горя из-за собственной глупости, потому что не могли они удержаться от насилия друг против друга. Не хотели они служить и бессмертным богам. Не хотели приносить им жертвы на алтарях, как надлежит людям по их законам и обычаям. Сын Крона, Зевс, запрятал их под землю в гневе за то, что они не воздавали почестей обитателям Олимпа. После того как земля приняла в себя людей серебряного века, смертные стали называть их блаженными подземными жителями. Занимают они лишь второе место, но все же и им воздаются почести.

Тогда Зевс-отец создал из ясеня третье поколение владеющих даром речи людей. Это были люди медного века, уже несравнимые с поколением века серебряного. Это был страшный и жестокий род, радеющий только о гибельном искусстве Ареса и признающий лишь грубое насилие. Люди эти не ели хлеба. Их жестокие души были тверды, словно сталь. Никто не мог к ним приблизиться. Они обладали огромной силой, и неодолимые руки росли из их плечей. Их оружие было из меди, из меди же они строили себе дома и работали медными орудиями. Черного железа тогда еще не существовало. Люди медного века истребили друг друга собственными руками и так сошли в душное обиталище Аида, не оставив своего следа и имени. Черная смерть унесла их; как ни ужасны они были, но и им суждено было покинуть солнечный свет.

После того как земля приняла в себя и это поколение, Зевс снова создал на земле, дающей пропитание многим существам, четвертый род людской, более справедливый и более достойный, чем предшествующий. Это был божественный род героев, которых на земле зовут также полубогами. Их погубила тяжелая война, человекоубийственная борьба. Часть их погибла на родине Кадма, в семивратных Фивах, в борьбе за стада Эдипа, другая часть – под Троей, куда они прибыли по широкой поверхности моря на своих кораблях ради прекраснокудрой Елены. После их смерти Зевс установил для них образ жизни и обычаи, отличные от людских, и поселил их на краю земли, вдали от бессмертных богов, Крон стал их владыкой, после того как Зевс разбил его оковы. Там, на Островах блаженных, рядом с глубокими пучинами Океана, живут с беззаботной душой счастливые герои; трижды в год плодородные поля приносят им сладостный урожай.

Теперь наступил пятый период – железный век. Угнетенным людям железного века усталость и нужда не дают покоя ни днем ни ночью. Тяжелыми заботами наделили их боги. Но за это к множеству зол боги примешали им и кое-какие блага. Когда-нибудь и этот род людей будет уничтожен Зевсом, тогда и будет дан к тому знак: люди станут рождаться с седой головой. В течение этого последнего века будет усиливаться угнетение и всяческое зло. Отец и сын не смогут друг с другом поладить. Не будут любить друг друга ни хозяин и гость, ни друзья, ни братья, как это было раньше. Люди не будут почитать состарившихся родителей и даже будут бранить их нечестивыми словами, не боясь мести богов. Не будут воздавать старым родителям благодарности за то, что те воспитали их. Собственными руками будут творить суд друг над другом, разрушая города друг у друга. Не будет почета тому, кто хранит клятву, не будет почета ни правде, ни добру. Более всего будут чтить злодеев и насильников. Право будут держать в своих кулаках. Совесть исчезнет. Злодей будет вредить более достойному человеку, говоря ему лживые слова и произнося ложные клятвы. Зависть будет давать дурные советы несчастным людям, злорадно сопровождая их ехидным взглядом. Тогда, закутав свои прекрасные тела в белые одежды, покинув людей, уйдут с широкой земли на Олимп, к бессмертным богам, Айдос и Немезида – богиня целомудренной совести и богиня справедливого возмездия. Для людей останутся только ужасные страдания, и не будет ничего, что могло бы устранить зло. Хорошо тем, кто умер до наступления железного века или кто родится в далеком будущем и доживет до золотого века[21]21
  Гесиод. Труды и дни, ст. 109–201.


[Закрыть].

Сохранился миф, согласно которому земля взрастила первых людей из пролившейся крови гигантов, восставших против олимпийских богов.

Этот род людской был безбожен и любил насилие, подобно самим гигантам. Видно было, что эти люди произошли из крови. Зевс с Олимпа увидел их преступления, в страшном гневе собрал богов на совет и объявил, что уничтожит этих людей. Были среди богов такие, которые одобряли слова Зевса и даже разжигали его гнев, но все же они не хотели полного уничтожения людей, с тревогой спрашивая: что будет с землей, если она останется без людей, и кто принесет тогда фимиам на алтари богов? Или Зевс хочет отдать всю землю диким зверям? Но царь богов остановил тревожные вопросы, заявив, что об остальном он позаботится сам, и обещал произвести чудесным образом новое поколение, которое не будет похоже на первых людей.

Он совсем уже было низверг молнии на землю, но побоялся, как бы от столь сильного огня не воспламенился священный эфир и не сгорела бы земная ось. Зевс вспомнил предсказание рока, что наступит время, когда море, земля и дворец владыки неба будут охвачены огнем, когда запылает небо и рухнет все искусно построенное здание мира. Он отложил оружие, приготовленное руками циклопов, и выбрал противоположный род наказания за грехи людей, решив пролить над всей землей такой дождь, чтобы весь род смертных утонул в волнах. Зевс запер северный ветер в пещеру Эола, царя ветров, а вместе с ними остальные ветры, которые только рассеивают собравшиеся тучи, и выпустил Нот, южный ветер, приносящий дождь. Вылетел Нот на своих влажных крыльях, пряча в кромешной тьме свой предвещающий беду лик. С его бороды, тяжелой от туч, и с седых волос полилась вода. Его лоб, грудь и мокрые крылья окутал туман. Как только Нот сжимал огромною рукою нависшие тучи, начинался треск и грохот и заключенный в тучах дождь ливнем низвергался с неба. Вестница Геры Ирида, одетая в пеструю одежду, собирала отовсюду воду, чтобы напоить ею тучи. Вода смыла посевы, на которые надеялся земледелец, и унесла их, погубив все труды долгого года.

Но Зевс не удовольствовался небом, своей собственной державой. Его синий брат находился при нем со своим вспомогательным войском – с волнами. Посейдон созвал реки, и, когда те вступили в его дворец, он сказал им:

– Теперь не время для долгих речей. Выступайте из берегов со всей силой – так должно быть. Отворите все ваши источники и, срывая плотины, дайте свободу вашему течению.

Таков был приказ. Реки покинули дворец своего царя, расширили устья своих источников и в неудержимом беге сплошным потоком понеслись к морям. Сам Посейдон ударил своим трезубцем землю, потряс ее и этой встряской освободил путь воде. Выйдя из своих берегов, реки разлились по открытым полям, унося вместе с посевами вырванные из земли деревья, скот, людей, сорванные кровли, святилища с их алтарями. Если же оставались какие-нибудь дома неразрушенными, то и их, не разрушая, заливали огромные волны. Даже башни и те исчезали в потоке воды.

Уже не стало разницы между морем и землей, всюду было сплошное зеркало воды, и у этого зеркала не было берегов.

Люди спасались кто как мог. Одни искали холмы повыше, другие садились в лодки и работали веслами там, где еще недавно они пахали. Одни плавали над своими посевами, над затопленными домами, другие снимали рыб с верхушек вязов. Бывало так, что люди бросали якорь на зеленеющем лугу или выгнутый киль их лодок задевал за виноградник. И там, где недавно грациозные козлята щипали траву, теперь разлеглись безобразные тюлени. Дочери Нерея с удивлением рассматривали под водой рощи, города, дома. Дельфины заполнили леса, забрались на высокие ветви и толкали, сотрясая, стволы дубов. Там плавал волк среди овец, потоки несли желтых львов, тигров. Дикий кабан не пользовался более своей силой, а унесенный течением олень – своими быстрыми ногами. Не найдя ни кусочка суши, чтобы можно было на нем отдохнуть, тонула в море измученная птица. В своей безграничной свободе море скрыло холмы, а новые волны уже бились у горных вершин. Поток унес с собой большую часть людей, тех же, кого он пощадил, медленно погубил голод[22]22
  Ovid. Metamorph., I, 156–312.


[Закрыть].

Беотию от района Эты отделяет Фокида. Это была плодородная земля, пока она была землей, но во время потопа она стала частью моря, широкой поверхностью неожиданно разлившихся вод. Там поднимались к звездам две вершины крутой горы. Называли эту гору Парнасом; вершины ее возвышались над облаками.

На этой горе остановились Девкалион, сын Прометея, и его жена Пирра, дочь Епиметея. Все другие места были уже покрыты морем. Они обратились с молитвой к нимфам пещеры Корикион и к богам этой горы, а также к провозвестнице решений рока Фемиде, оракул которой находился тогда в этом месте. Не было мужчины более доброго и справедливого, чем Девкалион, не было женщины набожней его жены. Когда Зевс увидел, что всю землю уже покрыли болота и что из множества мужчин и женщин остались в живых только один мужчина и одна женщина, оба праведные и богобоязненные, он рассеял тучи и, разогнав северным ветром дождь, показал небу землю, а земле – чистое небо.

Ярость моря утихла, владыка моря, спрятав свой трезубец, успокоил морские волны. Он позвал шатавшегося без дела синего Тритона, плечи которого были покрыты пурпурными улитками, и приказал ему трубить в раковину, дав тем сигнал для возвращения на прежнее место морским волнам и разлившимся рекам. Взял Тритон свою выпуклую, расширявшуюся кверху изогнутую трубу, которая, если дуть в нее, наполняет своими звуками берега сразу и на востоке и на западе. Так и теперь, как только труба коснулась уст Тритона, влажных от его мокрой бороды, и как только Тритон по приказу Посейдона заиграл отбой, трубу услышали все волны и на море и на земле. И укротила труба все волны. Потоки стали спадать, холмы постепенно стали выходить из воды. Море снова обрело берега, а реки вошли в свои прежние русла. Выступила земля; по мере того как вода убывала, все увеличивались пространства суши. Наконец по прошествии долгого времени показались вершины лесных деревьев, лишенные листвы. На их ветках висела тина.

Восстановился прежний мир, но был он пуст и безжизнен. Над опустошенными полями господствовала глубокая тишина. Увидел это Девкалион и со слезами на глазах обратился к Пирре:

– О сестра моя, супруга моя, единственная женщина на земле, с кем я связан племенными, родственными и, наконец, брачными узами! Ныне нас связывает еще и опасность. Мы вдвоем теперь составляем все население земли, простирающейся на запад и на восток, а все остальные люди сделались добычей моря. Но и наша жизнь в опасности, ибо тучи все еще пугают наши души. Что бы ты чувствовала, бедная, если бы судьба пощадила только тебя, не пощадив и меня? Как могла бы ты перенести страх, если бы осталась одна, кому бы ты тогда стала жаловаться и кто бы тебя стал утешать? Ибо, поверь, если бы море взяло тебя, я последовал бы за тобой, супруга моя, и меня также взяло бы море. О, если бы я смог возродить человечество искусством моего отца, Прометея, если бы я мог, подобно ему, вдохнуть душу в глиняные слепки! Ныне род смертных состоит только из нас двоих, боги пожелали оставить нас в качестве образца людей.

Так говорил Девкалион жене, и оба они плакали. Затем они решили обратиться с мольбой к богам-небожителям и просить у них помощи при посредстве священного оракула. Не долго думая отправились они вместе к волнам реки Кефис, которые хоть и не были еще чисты, но текли по крайней мере уже в прежнем русле. Там они зачерпнули воды и окропили ею свои одежды и головы, а затем направились к храму Фемиды. На кровле его желтела грязная тина, а алтари стояли без священного огня. Достигнув ступеней храма, оба они склонили головы, пали ниц и, трепеща, стали целовать холодный камень. Они обратились к богине с такой молитвой:

– Если наша молитва смягчит непреклонную волю богов, если утихнет божественный гнев, то скажи, Фемида, каким образом можно поправить бедствия, принесенные гибелью нашего рода, и помоги затопленному миру, самая милостивая из богинь!

Подействовали благочестивые слова на богиню, и она изрекла:

– Удалитесь из моего храма и покройте головы. Развяжите пояса ваших одежд и бросайте кости вашей великой матери себе за спину.

Долго они молчали в изумлении. Наконец речь Пирры нарушила тишину. Пирра отказывалась повиноваться такому приказу. Дрожащими устами она просила прощения у богини: она боялась потревожить тень своей матери, бросая ее кости. Затем они повторяли непонятные, туманные слова оракула, вновь и вновь обдумывая прорицание. Наконец сын Прометея кроткими словами успокоил дочь Епиметея:

– Или изменяет нам наша прозорливость, – сказал он, – или благожелательны слова прорицания и не советуют они нам ничего греховного. Великая Мать – это Земля, а кости в теле ее – это камни. Их и приказывает оракул кидать за спину.

Обрадовалась Пирра словам своего мужа, но оба они боялись, что надежда их обманчива, настолько они не были уверены в совете неба. Но что им стоит попробовать? Они сошли с горы, покрыли свои головы, распоясали свои одежды и, как требовало приказание, стали бросать камни себе за спину. И камни скал – кто бы этому поверил, если бы древнее предание не засвидетельствовало этого? – стали постепенно терять свою твердость, все более размягчаться, а размягчившись, начали принимать определенные формы. По мере того как они вырастали и делались мягче, можно было узнать в них человеческий образ, как в скульптуре, формирующейся из куска мрамора в руках ваятеля. Из их более влажных, землистых частей образовалось мясо, мышцы, из более твердых, не поддающихся сгибанию частей вышли кости. Там, где в камне были жилы, остались они и в человеческом теле.

В скором времени по воле богов возродился человеческий род. Из камней, брошенных мужем, появились мужчины, а из камней Пирры – новые женщины. Потому-то мы, люди, стали стойким, терпеливо переносящим все трудности поколением. Этим мы свидетельствуем, что произошли от твердых камней[23]23
  Ovid. Metamorph., I, 313–415.


[Закрыть].

Олимп

В самой северной части Греции на границе Фессалии и Македонии стоит Олимп, самая высокая гора Греции. Его вершины, поднимающиеся к небу, большую часть года покрыты снегом. Поэтому эпитеты, которыми Гомер наделяет Олимп, например «снежный» и «многовыйный», отражают действительность, так как вершина его покрывается снегом, а горный хребет расчленяется и как бы делится на несколько вершин. Но совсем иначе тот же Гомер, да и позднейшие поэты изображают Олимп как местопребывание богов. Это изображение не основано на физических познаниях, оно – творение греческой мифологии, не имеющее отношения к миру природы. Все же пленительно-величавое зрелище фессалийского Олимпа, открывающееся со стороны Термейского залива, приводит в восторг приближающихся к нему путников и делает понятным, почему мифы об Олимпе связываются именно с этой горой.

Характерно, что, когда Греция находилась под турецким владычеством, турки также называли Олимп «Семоват еви», то есть «Жилище небесных».

Самые высокие вершины горы вечно окутаны облаками; понятно поэтому, почему уже Гомер вместо «Олимп» часто говорит «небо». «Небожители» и «олимпийские боги» у Гомера нередко одно и то же; поэт не видит противоречия в том, что он описывает вечную весну, царящую на Олимпе, и в то же время в другом месте упоминает о снежных вершинах Олимпа. Здесь, на мифическом Олимпе, находится вечное местопребывание богов. Ветра здесь никогда нет, дождя не бывает, снег не покрывает почву. Над Олимпом всегда расстилается ясное, безоблачное небо, и яркий блеск пронизывает всю вершину. На Олимпе Зевс созывает богов на совет. Олимп постоянное место беззаботных пиршеств богов. На этих пиршествах Аполлон играет на лире и музы, чередуясь, поют различные песни. Юная богиня Геба наполняет кубки пурпурным нектаром, или же их наполняет Ганимед – чудесный сын троянского царя; орел Зевса, похитив Ганимеда, перенес его на Олимп, в общество бессмертных, чтобы здесь он стал виночерпием Зевса. Боги живут здесь в вечной беззаботности. Олимпийские боги – счастливые боги. Богиня Фемида, оплакивая судьбу своего смертного сына Ахилла, уже не могла подыматься на Олимп. Бессмертные боги вечно молоды и наделены всеми человеческими свойствами, доведенными до недосягаемой степени совершенства. Они больше и красивее, чем люди, и хотя они, подобно людям, едят и пьют, но питаются не хлебом и вином; они пьют нектар и едят пищу бессмертных, амброзию, которую на Олимп приносят голуби. Кровь у них не такая, как у людей, в их жилах течет «ихор» (ik-hor) – кровь богов. Язык богов – особый язык, он совершеннее и выразительнее, чем язык людей. Вместо того или другого наименования, этимологическое значение которого греки уже утратили, боги употребляли слова, обозначающие сущность вещей. Так, протекающую под Троей реку Скамандр боги назвали Ксанф, что значит Золотисто-желтый. Ночную птицу темной окраски люди называли «кюминдис» (ночной ястреб), боги же – «хэлкис», что значит медная птица.

Земля и мрачный мир подземных божеств находились вдали от Олимпа. Олимп – родина света, там нет места ничему, что нарушает счастливую гармонию. Губительницу Ату, богиню обмана, Зевс низвергнул с Олимпа в среду людей. Когда сыновья Крона поделили между собою власть, то Посейдон завладел морем, Гадес (Аид) – подземным миром, а Зевс получил небо, Олимп же остался общим. Однако Зевс, владыка неба, господствует и на Олимпе. Посейдон, находящийся в глубине морской в Золотой пещере – своем дворце, иногда поднимается наверх, к богам на Олимп, но Гадес навек ограничен царством тьмы, и только однажды в виде исключения зашла речь о том, чтобы Гадес, страдающий от стрелы Геракла, явился к врачевателю Олимпа Пэану. Когда приведшая все в систему теология установила для богов число двенадцать, считая этих двенадцать также и олимпийцами, то чаще всего круг богов ограничивали таким образом: Зевс и Гера, Посейдон и Деметра, Аполлон и Артемида, Гефест и Афина, Арес и Афродита, Гермес и Гестия.

Власть двенадцати олимпийцев наиболее точно представляют три тройки богинь: три оры следят за соблюдением порядка как в мире природы, так и в мире нравственности; они – богини чередующихся времен года, но они охраняют также мировой порядок и в сфере моральных устоев, на это указывают их имена: Эвномия – законность; Эйрена – мир; Дикэ – право. Три мойры прядут нить судьбы. Если один из людей прожил долгую жизнь, а другой короткую, один был счастлив, а другой несчастлив, для человеческого разума и то и другое кажется одинаково необоснованным, воспринимается как случайность. Существование мойр выражает то, что каждому предназначена определенная участь и она неизбежно должна свершиться. Имя одной из мойр – Клото (пряха), именно она прядет нить судьбы; другой – Лахесис, это богиня жребия, она определяет жребий человека; имя третьей – Атропос, то есть неотвратимая. Таким образом, при посредстве мойр так или иначе утверждается определенный порядок, но этот порядок для человека непостижим. Для разума он недоступен и не может быть проверен в еще большей степени, чем порядок, осуществляемый орами. Тюхэ (Случай) – капризная богиня судьбы, представляющая превратность; она стоит на шаре, у нее есть крылья, тыльная часть ее головы лишена волос, и, когда нужно схватить ее за вихор, она поворачивается затылком. Тюхэ – это сравнительно поздний образ, чуждый мифу об Олимпе.

Третья тройка, выражающая господство Олимпа, – это три хариты: Эвфросюнэ (Счастье, Радость), Талия (Цветение), Аглая (Блеск). Так воздвигнутый над земной жизнью Олимп означал свет в мире и своим благородным порядком делал жизнь желанной. В окрестностях Олимпа, в Пиерии и в Темпейской долине, жили музы, их число также трижды составляло тройку. Музы были «олимпийками», и господство благородного олимпийского порядка они утверждали при помощи песен избранных поэтов. Правда, среди двенадцати богов Гомер много раз упоминает Деметру, олицетворяющую землю, дающую хлеб, но на аристократическом Олимпе он не отводит ей места. В более значительной роли Деметра выступает у Гесиода; Гесиод изображает крестьянский мир, где возделывающий землю народ молит Деметру о хорошем урожае.

Гермес – олимпийский бог, но и не только олимпийский. Он весьма милостив к людям и является для них вестником и посредником между миром богов и миром людей, а также ведет души умерших в подземный мир. Дионис и Геракл – дети Зевса от смертных матерей; только земными страданиями и победами они заслужили Олимп.

Олимпийский мир – мир Зевса, его сотоварищей по происхождению и его преемников. Неповоротливые и тяжеловесные дети Земли, естественно, с ненавистью относятся к эфирному сиянию и благородной гармонии олимпийских богов. Зевсу нужно одолеть не только Крона и титанов; Гея поддерживает все новых и новых врагов против Зевса. Олимпийцы одерживают победу над сынами Земли, грубыми насильниками в «гигантомахии», то есть в битве с гигантами, но побеждают только тогда, когда рядом с ними становится смертный Геракл – защитник олимпийского мирового порядка. После избиения гигантов Гея производит на свет младшего из своих детей, Тифона, стоголового, извергающего пламя исполина, для того чтобы он также боролся против власти Олимпа. Боги бегут от Тифона в Египет. Наконец Зевс побеждает, повергая на него гору Этну: так объясняли вулканическое происхождение сицилийской Этны.

Тифон оставил после себя на земле детей от Эхидны, дочери Тартара, полуженщины-полузмеи, и среди них немейского льва и лернейскую гидру. Их убивает Геракл. Истреблением этих порожденных Геей чудовищ, полулюдей-полуживотных, он утвердил на земле власть олимпийского порядка. Кто восстает против Олимпа – должен пасть, а смертный Геракл, борясь за олимпийский мировой порядок, удостоился Олимпа. Земля вскормила двух сыновей Алоэя, великанов Ота и Эфиальта. Последние уже в девятилетием возрасте были ростом девять футов и шириной девять локтей и угрожали войной бессмертным жителям Олимпа. На Олимп они хотели взвалить гору Оссу, а на Оссу Пелион, чтобы таким образом добраться до неба. Если бы они достигли зрелого возраста, то осуществили бы свой дерзкий план, но молодой Аполлон убил обоих.

Гефест, бог-кузнец, построил на Олимпе для богов дворец из металла – величественный «мегарон» Зевса, – как для земных царей, с золотым троном посредине; здесь Зевс со своими подданными мог устраивать советы и пиршества. Гере Гефест сделал потайной замок для ее опочивальни, его могла отпирать только сама богиня. Для Гефеста, помимо ужасных дымных мастерских в глубине вулканов, была оборудована на Олимпе чудесная мастерская, сверкавшая золотом.

Олимп неизмеримо высоко поднимается над землей. Когда однажды Зевс и Гера поссорились, а Гефест, вставший на сторону матери, вмешался в эту ссору, Зевс сбросил его с Олимпа и он летел вниз девять дней, пока не достиг земли, а именно острова Лемноса. Но эта безмерная высота не означает полной оторванности богов от мира людей. Боги не только управляют с высоты; в человеческих делах постоянно чувствуется их присутствие. Искусного ремесленника обучают Афина или Гефест, смелого охотника – Аполлон или Артемида. Правда, в своем прекрасном божественном образе боги появляются только перед избранными людьми, но их присутствие ощущают также и другие люди: неожиданный успех начатого человеком дела, подходящее к случаю слово или деяние, легкое волнение, ощущаемое человеком, иногда какой-то особый аромат, чувствуемый им, – все это свидетельствует о близости богов. Если люди приносят жертву, боги всегда невидимо появляются, чтобы принять участие в жертвенном пиршестве, и ощущение их близости, вера в теоксению (священное гостеприимство, оказываемое богам) выражена во многих мифах. Существуют избранные благочестивые народы, которые особенно часто принимают в качестве гостей богов.

Таковы в особенности сказочные народы, живущие на краю земли: на западе и востоке – эфиопы, на севере гипербореи. Теоксения – повседневное явление также для сказочного народа феаков, для других же народов – это редкое, исключительное, приносящее благодать явление. Например, у Гомера в «Одиссее» мы видим, какое всепоглощающее счастье наполняет сердце престарелого Нестора, когда выясняется, что Афина Паллада под видом Мента сопровождала в Пилос юного Телемаха и, очевидно, присутствовала на том жертвенном пиршестве, которое царь Пилоса устроил в честь Посейдона. Каждый чужеземец («ксенос») находился под покровительством Зевса; чужеземца надо было чтить потому, что никто не мог знать, не скрывается ли под изношенной одеждой путника или под рубищем нищего кто-нибудь из олимпийских богов, посещавших людские поселения, чтобы узнавать и благочестивые и недобрые замыслы людей. История Филемона и Бавкиды – наиболее яркий, неувядающий пример теоксении.