Текст книги "Составительница ядов. Не влюблю, так отравлю"

Глава 21

– Что смотришь, крошка? Присоединяйся к нам, моя подруга не против, – захохотал мужчина, открыв рот так широко, что я увидела отсутствие левого клыка.

– Нет, спасибо, – пробормотала я, опустив голову. – Мне надо к мадам.

– Можно зайти и позже, – тут же снисходительно заметила хозяйка борделя, но, поймав мой взгляд свирепой лани, кивнула, чтобы я следовала за ней.

– Я найду тебя, – крикнула мне вслед Лада, а мужчина, закрывший ей рот поцелуем, видя, что я всё-таки оглянулась, со смехом добавил:

– Мы оба тебя найдём.

Этого я и опасалась.

– Что, старые знакомые? – мадам Фик оказалась проницательной особой и поняла всё по выражению моего лица. Даже в полутьме коридора, когда газовые светильники были прикручены ровно настолько, насколько этого хватало, чтобы не упасть и не столкнуться со стеной.

И всё же салун производил впечатление заведения, всеми силами старающегося походить на приличные гостиницы и дома. Стены, выкрашенные в пастельные тона, деревянные декоративные панели, пол, устланный мягкими коврами, ступая по которым не производишь никакого шума – всё говорило о желании сделать пребывание гостей здесь удобным для всех.

Шур-шур-шур. Я сначала не поняла, откуда идёт этот звук, лишь когда мадам Фик остановилась у лакированной двери из красного дерева, догадалась, в чём же дело.

Так шуршала её нижняя юбка, должно быть, она была сшита из дорогого атласа на хлопковой основе. Я такие видела только в витринах магазинов в Торговой аллее – наиболее элитной части одноимённого квартала.

– Входите, милая,  присаживайтесь. Вас зовут София, верно? Но вы можете выбрать себе любое другое имя, и о вашем настоящем никто не вспомнит, – говорила мадам Фик так, будто собиралась делать из меня как минимум приму Королевского театра, а не обычную девочку для утех.

Мне даже не хотелось её разуверять, появилась мысль подольше послушать об условиях работы. Конечно, не потому что я всерьёз решила променять своё ремесло на то, что предлагала мне она, но исключительно, чтобы быть в курсе.

Недолгий опыт проживания в столице и необходимость самой о себе заботиться, не попав при этом в передрягу, научили меня тому, что нет бесполезных знаний.

Когда-нибудь всё пригодится. Так или иначе.

Возможно, однажды даже спасёт жизнь. Мне или тому, кто рядом.

Хозяйка салуна присела в кресло за дубовым столом и вынула из первого ящика футляр, в котором хранила тонкую сигариллу. Ещё одно новомодное развлечение для богатых. Похоже мадам всеми силами пыталась вести образ жизни, не положенный ей по праву рождения.

Симпатизирую я таким людям, способным бросить вызов общественным установкам и самой себе. Вряд ли мадам – сильный маг, иначе бы занималась чем-нибудь иным.

– Так что молчишь? Расскажи о себе, даже если соврёшь, всё равно интересную историю послушать не грех, – мадам улыбалась так загадочно, что я чуть было не принялась играть в «бедную сиротку».

Этот образ я надевала всякий раз, когда имела дела с сердобольными гражданами. Мадам Фик, несмотря на хищный взгляд тёмных глаз, была именно такой. Доброй и жалостливой, пока дело не касалось денег.

Но я оставила эту мысль. Некогда, да и странная встреча в коридоре непонятно почему, но сильно тревожила, будто будила магию, призванную защищать своего владельца. Хотя причин для этого внешне не было.

Ну, увидела косого на один глаз приближённого Рыси, и что?! Он меня даже не узнал, явно зашёл сюда не с целью шпионить. Только почему меня эта встреча так встревожила, ума не приложу?

– Ты не стесняйся, – тем временем пела мадам Фик, спокойно наблюдая за моей молчаливой физиономией. – Если что не понимаешь, так не страшно, у меня тут не пансионат, зато девочки все добрые. Склок внутри нашего коллектива я не терплю, как бы хорошо не работала такая, она выйдет вон и больше не вернётся.

Я кивнула. Мол, правильно. Разумное решение.

– Прошу прощения, мадам, но я здесь не за этим, – твёрдо сказала я, чтобы пресечь недопонимание.

Это постоянный клиент Ванды, а таких надо любить и привечать. Не сердить. Ещё подумает, что я над ней издевалась!

– А зачем ты пришла? – тон мадам изменился с приторно-ласкового на сухо-деловой.

И взгляд стал такой цепкий. Колючий.

– Я помощница Ванды, принесла настойку для ваших девушек.

Не обращая внимание на суровое молчание той стороны, я откинула крышку корзинки и, осторожно извлекая бутылки, ставила их на стол.

Больше было некуда. Ну не на пол же их ставить! Старания Ванды, равно как и мои, этого не заслуживали.

– Что это? – последовал краткий вопрос. Если бы кто посторонний зашёл сюда сейчас, он ни за что не поверил бы, что мадам сама заказывала эту настойку. И платила за неё звонким золотом.

– Защита от наступления бремени. По две столовые ложки принимать утром, днём и вечером. До еды за полчаса. Каждый день без перерыва даже на кровавые дни.

Я говорила как целитель, но дело своё знала, хотя им и не являлась.

– Ванда сказала передать вам, чтобы вы не просили больше любовных зелий. Это вне её сил.

Вероятно, эта фраза была своего рода паролем, чтобы мадам Фик не беспокоилась, что я шпионка или шарлатанка. Судя по её действию: мадам расслабилась и улыбнулась, я угадала.

– Скажи, а лечить ты умеешь? Моим девочкам время от времени требуется помощь, сама понимаешь, даже среди благородных господ много мрази и нечистоплотных особ.

– Увы, нет, мадам. Я по травам.

– И по отравам? – засмеялась та, но тут же добавила: – Не обижайся, София. Я ведь могу называть тебя так? Это не делает тебе стыда, напротив. Некоторые стоят того, чтобы быть отравленными.

– Жаль, что, изготовляя яд, я не могу знать, к кому точно он попадёт, – печально ответила я.

– Так и кузнец не знает, кого поразит выкованный им меч. И мои девочки не могут сказать, кому причинят боль тем, что ублажают неверного мужа. Нельзя быть за всё в ответе. Праведники живут недолго и крайне бедно.

Мне ничего не оставалось, кроме как согласиться с доводами мадам. А ещё я убедилась, что она умна, неболтлива и, вообще, дама, приятная во всех отношениях.

Из тех, кто выполняет обещания.

И я всё-таки отправилась в Торговый квартал за шляпкой. С двумя амбалами за спиной. Теперь-то уж хозяин лавки не сможет так просто мне отказать!

Но снова всё оказалось не так просто, как я рассчитывала.

Глава 22

– Мне пришлось её продать, – плюгавый стоял за прилавком, то и дело бросая взгляд на амбалов, державшихся поближе к выходу. На всякий случай и, чтобы не мешать мне торговаться.

Но делали это широкоплечие парни, способные кулаком прибить быка, ударив ему между глаз, с таким видом, будто твёрдо решили не выпускать торговца живым без моего на то позволения.

А я начинала терять терпение. Плюгавый врал, его поросячьи глазки подозрительно бегали из стороны в сторону, угол рта подёргивался, а сам торговец то и дело вытирал пот со лба сильно надушенным платком, от цветочного запаха которого хотелось чихать и скорее оказаться на свежем воздухе.

Разумеется, после того как я выясню, куда он дел мою шляпку.

– Я ведь предупреждала, что вернусь за ней сегодня.

Взметнувшаяся вверх бровь и пристальный взгляд всегда оказывали на собеседника магическое действие: тот понимал, что я не шучу. А теперь у меня ещё и вопросы по поводу бандитов, подозрительно скоро напавшим на меня после посещения его лавки, оставались.

– И вы знаете, что после того, как я от вас ушла, меня пытались ограбить. И покуситься на мою девичью честь.

– Да вы что! – пробормотал плюгавый и отчего-то открыл и сразу захлопнул хозяйственную книгу, в которую обычно вписывают продажи и прибывший товар. – У нас такой приличный район, но, конечно, швали везде хватает.

– И вы совсем к этому непричастны?

Мой елейный тон и снова взметнувшаяся вверх правая бровь должны были окончательно убедить торговца, что его оправдания кажутся мне попыткой уйти от ответа.

– Нет, как вы могли такое подумать?!

Он возмутился слишком спокойно, словно только и ждал, пока я брошу в лицо обвинение. Готовился, леший полулысый!

Магией, которая бы могла выбить из него правду, я не обладала, зато сообразительностью вполне. И небольшим житейским опытом.

Плюгавый не из тех, кто врёт, как дышит, он и сам не рад, что попал в такую ситуацию. Надавить, пригрозить, блефануть, – и он всё расскажет.

– Впрочем, это неважно, – бросила я и повернулась вполоборота к своим мордоворотам. – Я сейчас позову их, и ты всё это повторишь. Правда, боюсь, они не будут столь терпеливы, как я.

И в доказательство своих слов я помахала амбалам в знак того, что всё в порядке.

– Госпожа, – залепетал торговец, побледнев пуще прежнего. – Мне проблемы не нужны, но поверьте, я не имею отношения к этим…отбросам. Но это правда, что они пасут честных граждан, только куда полиция смотрит! Видно, не так просто с ними справится. На экипажи они, конечно, не нападают, а вот вас сразу заприметили. Тот, кто заходит в лавки, всегда при деньгах. Говорю же, лёгкая вы для них добыча, уж простите, госпожа.

В конце речи плюгавый совсем расстарался и начал откровенно льстить, назвав вчерашнюю побирушку «госпожой» аж несколько раз подряд.

 И улыбался так неприятно, жалобно, глаза прятал. Словом, я так и думала: разбойники эти здесь часто пасутся, следят, кто заходит в лавки, а время такое было, обеденное, когда посетителей почти нет. И тут я нарисовалась!

Можно было бы наказать торговца, только сомневаюсь, что амбалы зашли бы так далеко, чтобы исполнять мои приказы. Да и, если подумать, этот человек такая же жертва обстоятельств, как и я.

Кровожадность не была мне присуща, к счастью, я предпочитала решать вопросы миром. Жизнь и так жестока к обычным людям, тем, кто не родился с золотой ложкой во рту, незачем нам самим превращаться в свору собак.

– А кто купил шляпку? – напоследок поинтересовалась я.

Торчать здесь и дальше – только время терять.

– Так это, пришли люди, которые нас тут ведут, и купили. Я не мог отказать, госпожа. Сами понимаете, не всем откажешь, – развёл руками торговец и снова промокнул лоб платком.

На этот раз глаз он не прятал, а смотрел, как на равную. Мол, ну как в толк не возьмёшь, что продал не по своей воле!

Понятно, её забрали те, кто обеспечивает защиту магазина от разных бандитов и полиции. Чтобы и те и другие не слишком наглели.

Тут уж, прав плюгавый, и лавку отдашь, лишь бы такие люди отстали. Ссориться с ними равносильно добровольному отъезду из столицы.

Я вздохнула, потолкалась ещё немного, но так и не подобрала ничего стоящего, несмотря на заверения торговца в большой скидке. Ладно, не судьба.

Иногда возможности просто уходят, и надо иметь мужество их отпускать. И мудрость, чтобы никогда о них не сожалеть.

До дома я добралась без проволочек и приключений. Ещё бы, с таким-то сопровождением!

Поблагодарив охранников, я сердечно распрощалась с ними, подарив каждому по серебряной монете. Невиданная щедрость, если посудить, но я всегда считала, что с легко прибывших денег надо часть отдать так же легко. Добро должно ходить по кругу, так нас учили в приюте, и так обычно никто не поступал.

Но я ведь не все, я-то особенная! Так мне нравилось думать, это осознание помогало мне идти вперёд, веря в удачный исход любого дела.

– О, вернулась! – улыбнулась Ванда, порозовевшая после купания. Её голова была обёрнута полотенцем, а глаза сияли довольством, как у лисы, полакомившейся зайчатиной.

Обычно мы мылись в большом тазу или в бочке, но Ванда имела собственную ванную на красивых ножках, имитирующих лапы невиданного зверя. Правда, размеры ванной были такими, что там можно только сидеть, согнув ноги в коленях, но и это уже для меня было невиданной роскошью, о которой я только в книгах читала.

Ванда, как добрая хозяйка, позволяла мне пользоваться этой роскошью раз в неделю. При условии примерного поведения и надлежащего исполнения обязанностей.

– А для тебя снова сюрприз. Я уже ничему не удивляюсь! Быстро ты поклонниками обзавелась. Смотри, никто просто так и крошки не подаст, – и снова хозяйка посмотрела на меня так, будто в душе читала.

Разговор у нас состоялся на втором этаже в её покоях, больше похожих на будуар знатной дамы, как я его себе представляла. Ванда не любила жить напоказ, и тягу к роскоши реализовала через быт. Хорошая мебель, добротные ткани, дорогой ковёр в гостиной – и всё это там, где не бывало посторонних завистливых глаз.

– Я не просила никого ни о каких подарках, – спокойно ответила я, выдержав её взгляд.

– Вот и не проси. А дарят, сначала откажись, чтобы никто не думал, что уже купил тебя за полушку серебра.

Ванда спокойно сушила полотенцем волосы и принялась расчёсывать их редким гребнем с костяной ручкой.  Она, оставшаяся в нательной рубашке, совсем не стеснялась меня и в зеркале смотрела лишь на своё отражение.

Верный знак – пора уходить. Но мне позарез нужно было нужно выведать у неё ещё кое-что.

Глава 23

– Ну, что мнёшься? Спрашивай, коли охота напала! – усмехнулась Ванда в зеркале.

– Скажите, а любовные зелья вы тоже продаёте?

Я спросила и тут же от напряжения облизала верхнюю губу и замерла, обратившись вслух. В приюте много говорили о любовных зельях.

Мне и применять их было не на ком, если уж на то пошло, но знать такое означало путь к богатству и обретению покровительства.

Говорили, да и писали в тонких брошюрках, которые я покупали на сэкономленные деньги у старьёвщиков, что любовные зелья крайне нестойки и действия оказывают, если выпить их сразу после изготовления. Или в течение суток.

И не любовь они вызывают, а на целый лунный месяц болезненную привязанность той особы, на которую направлены.

Для этого, мол, требовались волосы объекта страсти, у которого планировалось вызвать любовь, мандрагора и «секретный ингредиент». Какой точно, нигде не уточнялось. Тайна за семью печатями, значит.

И уж если кто и был посвящён в неё, так это Ванда Отравительница!

– Продаю, – хмыкнула она и, повернувшись ко мне, добавила: – Для дур богатых. Но ведь ты, кажется, не такая?

Намёк был понят. Я покраснела и пробормотала извинения.

Большая девочка верит в сказки, конечно, никакой любовной магии не существует, потому что нельзя зажечь чувство на пустом месте. И даже если не на пустом, всё равно, нельзя, потому что это потребует постоянного истощения магического объёма, а кто на такое пойдёт?!

В могилу ляжешь раньше времени, примерно через год-другой, и это если ты сильный маг.

Словом, занятие бесполезное и глупое. Даже оморочка – состояние оглушённости жертвы не длилось дольше суток, а для этого требуются редкие в наших краях травы. И дорогие.

– Я поняла, хозяйка. Простите за наивность.

Ванда хмыкнула и только махнула рукой.

– Не забудь, что с утра мы идём в лес за травами. А пока проверь тёплую одежду для поездки и сходи подкупи себе что-нибудь. И ботинки кожаные возьми. Кто знает, сколько ходить придётся.

Я кивала и слушала, загибая за спиной пальцы: не забыть это и то, и, конечно, вон то. Память у меня цепкая, но никак не введу в привычку носить бумагу и грифельный огрызок, чтобы быстро черкнуть пару строк.

«Самый тупой грифель острее самой острой памяти», – любила говорить мисса преподавательница по чистописанию.

Та самая, которая не стеснялась при случае и по пальцам указкой ударить, потому что девушка должна писать красиво, будто перо порхает само собой, складываясь в затейливую вязь букв, похожих на тончайшее кружево.

С этими мыслями я и вернулась к себе, чтобы посмотреть на подарок незнакомца и перетряхнуть гардероб. Этот подарок после намёков Ванды вызывал больше тревоги, чем радости, хотя я пока его и не видела.

А когда вошла в свою комнату, первым делом оглянулась по сторонам. На кровати лежала круглая шляпная коробка с вензелем того самого магазина, в котором я побывала несколько часов назад.

У меня даже ладони вспотели, а во рту пересохло. Нет, таких совпадений не бывает! Это просто невероятно.

Ущипнув себя для верности и убедившись, что не сплю, я мелким шагом подошла ближе. Коробка светлого цвета всё ещё лежала там, где я её приметила. Даже когда я закрыла глаза и медленно досчитала до десяти, она не исчезла.

Настала пора взять её в руки. Каков бы ни был мой магический объём, а если внутри скрыта Сила, я её почувствую.

Но нет, всё оказалось прозаичнее. Решившись наконец открыть коробку, я обнаружила в ней ту самую шляпку, о которой мечтала с той минуты, как только увидела в витрине магазина.

Примерив и вдоволь покрутившись у зеркала, я только тогда заглянула на дно шляпной коробки. Не то чтобы я была падка на блестящее и красивое, как та сорока из сказки, но в детстве и отрочестве я мало видела красивой одежды, а если и видела, то не носила.

Шляпки для меня означали другой уровень жизни. Пропуск в мир, где всегда в достатке горячая вода, есть собственная ванная и прислуга, где не надо выносить ночной горшок на улицу и сливать в вонючую яму прямо перед своим окном.

Но пока я этого всего не достигла, пока не могу приобрести собственный дом и экипаж с четвёркой белогривых коней, надо не забывать и об осторожности.

Я торопливо развернула вчетверо сложенный листок, похожий на те, что используют для хозяйственных записей, и прочитала единственную строчку, написанную знакомым почерком: «Я знаю, тебе она понравилась».

И больше ничего.

Я достала опал на шнурке, который по-прежнему носила в кармане, и посмотрела на камень. Никакого свечения или иных знаков. «Этот камень скажет вам о том, когда я захочу вас видеть вновь», – вспомнилось мне фраза из первой записки.

Ну и хорошо, что Рысь пока не желает встречи. Ванда права, начнёшь принимать подарки, потом уже не сможешь отказаться от их оплаты. А я хорошо помнила, чем заканчивали девицы, уступившие мужчине без брака.

В лучшем случае борделем мадам Фик. В худшем – их тела находили в реке.

Решившись и собрав волю в кулак, я упаковала шляпку обратно, закрыла коробку, наскоро повязав атласную ленту бантиком. Вышло, разумеется, не так элегантно, как было изначально, зато Рысь всё равно поймёт, что меня так просто не купишь.

Отдам ему при случае, например, во время поездки на Север.

Кстати, пора бы о ней задуматься. Стараясь не жалеть о шляпке, я сосредоточилась на содержимом своего сундука. Надо бы для начала заменить саквояж, где я хранила походные зелья на случай непредвиденных осложнений.

Из тёплой осенней одежды у меня только ботиночки, но уже изрядно прохудившееся, путешествие, даже небольшое, явно не выдержат. Ванда как в воду глядела!

Дорожный плащ мышиного цвета ещё сгодится. Он страшный, достался мне от подруги из приюта, но зато грел так хорошо, будто был оторочен мехом. И всего лишь одна заплатка, да и та внизу, сильно не видно.

Прошерстив весь гардероб, я отложила ещё два утеплённых платья простого, но крайне удобного и не стесняющего движения покроя. Одно из них было моим любимым – насыщенного синего цвета с поясом на бёдрах.

Второе тоже вполне ничего. Тёмно-серое, немаркое, износостойкое. Я в нём почти год отходила, и нигде ни дырочки, ни затяжки.

Разложив свои вещи на постели, я крепко задумалась. С одной стороны, тратить деньги мне не хотелось, кто знает, когда удастся заработать новые. Ванда обещала платить раз в месяц по семьдесят пять серебряных, но до этого надо ещё дожить.

С другой, ехать на Север королевства без приличного запаса одежды – крайне самонадеянно. Да, сейчас начало лета, но кто знает, сколько мы там пробудем. Ванда была уверена, что не больше недели, только верно ли это? Да и лето Севера отличается от здешнего.

Мы отправимся в Непроторенный лес, полный чудес. Говорят, что в его чаще до сих пор живёт нечисть, оставшаяся там с незапамятных времён.

Диковинные монстры, ранее населявшие эти места, обосновались в чаще и чувствуют себя там довольно вольготно.

По сравнению с тем лесом наш кажется ясеневой рощей для прогулок.

Интересно, и что это Рыси понадобилось в том лесу? Раз он берёт Ванду, значит, речь о травах или редких кореньях. И снадобье. Наверное, о яде, не иначе.

Только зачем он едет сам? Хочет проконтролировать мою хозяйку, чтобы ничего не перепутала и никого не обманула? Нет, здесь явно что-то иное.

Дальше мысль зашла в тупик. Слишком мало я знала, чтобы строить верные догадки. Ладно, на месте разберусь.

А пока отправлюсь за покупкой тёплых вещей. Где-то неподалёку я видела приличный магазинчик дамского белья. С него и начну.

Правда, поговаривают, что там отовариваются девочки из заведений, подобных салуну мадам Фик, но это даже хорошо. Кто лучше проституток знает толк в прочном и тёплом нижнем бельё?!