Текст книги "Удивительный Китай"

Моя лучшая пекинская подруга, журналистка из Нидерландов, вышла замуж. За китайца. Свадьбу праздновали в соответствии с местными обычаями почти через год после официальной регистрации. Странный обычай, хотя что-то в этом есть: даже после того, как получили свидетельство о браке, она не была уверена, что поступает правильно. Прошел год – и посмотрите на нее сегодня: выглядит совершенно счастливой. Муж выглядит еще лучше – прибавка нескольких «семейных» килограммов пошла ему на пользу: при всей моей любви к стройным до истощения мужчинам раньше он производил впечатление полного заморыша.

Он мне никогда не нравился. Мой муж все время сокрушался про Мэрайю: «Ну, что же она, мужика себе нормального найти не может?» Мы подыскивали ей партию среди знакомых, проявляя патриотизм, основанный на уверенности в том, что лучше наших мужчин бывают только наши женщины. Но она полюбила китайского фотографа.

Говорила, что у него мягкая шелковистая кожа, хорошие фотографии и еще он умеет готовить.

Это были сложные отношения: он отказывался заниматься сексом до свадьбы, она пыталась его забыть и пускалась во все тяжкие, но каждое утро находила его у себя дома: она неосмотрительно аккредитовала его в качестве фотографа в пекинском бюро своей газеты. А поскольку бюро располагается у нее дома, то, когда он гремел кастрюлями на кухне, то всего лишь готовил легкий перекус для сотрудников. Сотрудников было двое – она и он. Его (как и любого мужчину) раздражал тот факт, что его работодателем является женщина, на которой ему хотелось бы жениться, и что она всегда будет зарабатывать больше, и что его зарплата может зависеть от ее настроения.

Их спасло изменение в китайском законодательстве. Еще за два года до официальной регистрации брака, чтобы жениться или выйти замуж, среди прочих документов, представляемых в ЗАГС, нужно было предъявить письмо с согласием трудового коллектива, где работают будущие молодожены. Его прежний работодатель, провинциальная газета, такое согласие дать отказался: негоже, мол, китайцу связывать свою жизнь с иностранной журналисткой. Он запил, но причину не объяснил. Она страдала и думала, что он ее не любит. Как только правило о согласии трудового коллектива отменили, он сделал предложение, пообещал бросить пить и освоить несколько новых блюд – не только в кулинарии.

В первую брачную ночь, которую они решили провести в его маленьком деревенском домике в глухой провинции, нагрянула полиция: бдительные соседи доложили, что китаец развлекается с иностранкой. Полночи пришлось доказывать, что они друг другу не чужие, а законные муж и жена и демонстрировать свидетельство о браке. Кстати, у китайцев на свидетельстве есть фотография молодоженов – очень пригодилась. А несколькими часами раньше сотрудница ЗАГСа, которая их расписывала, не преминула сказать, что вот, мол, еще год назад такое было невозможно, вам никто не разрешил бы создать семью. Но партия и правительство наконец-то решили, что семья – выбор индивидуальный, а не общественный. Брачная ночь, впрочем, была испорчена.

Она купила большую квартиру в Пекине, потому что не хочет возвращаться в свою сытую, но скучную европейскую страну. Ее папа сказал мне: «Я всегда подозревал, что Голландия для нее маловата, в Китае хоть есть где развернуться». Он пять месяцев делал ремонт: так они разделили расходы. Очень, кстати, по-европейски. Она теперь говорит по-китайски с той же скоростью, что по-голландски или английски, то есть пулеметными очередями. Муж попыток выучить несколько слов хотя бы на английском не делает – а зачем?

Но я за нее рада – она так долго его любила и так долго добивалась счастливой семейной жизни. Мне просто нужно привыкнуть к тому, что теперь на все наши веселые мероприятия нужно приглашать ее мужа.

P. S.: Они развелись через пять лет, два из которых ушли на доказательства измен и «неподобающего» поведения мужа, чтобы не отдавать ему квартиру. В отличие от Нильса-Питера, который нас многому научил, Мэрайе удалось сохранить свое имущество.

Жизнь лаовая, а особенно лаовайки, в Китае – особый опыт, полный радостных и не очень открытий. До приезда сюда я год жила в Лондоне, чувствовать себя иностранцем там не означает ничего особенного: и по лицу не отличишь, и вообще нас там полно. В Китае совсем иное дело.

Например, в Лондоне я считалась девушкой стройной. Обычный для нас 46 размер оказался показателем стройности, кто бы мог подумать? Зато в Пекине для всех местных жителей я «тада» – большая. Когда покупаю одежду, размеры дают исключительно L или XL. Когда собираюсь примерить брюки, продавцы удрученно качают головами, осматривая мои, как мне до сих пор казалось, вполне нормальные бедра. Но то, что моя самооценка теряет после походов за одеждой, она приобретает в прогулках по улицам. Хочешь почувствовать себя красавицей – отправляйся на площадь Тяньаньмэнь. Светловолосые люди для провинциального населения, которое составляет основную массу гуляющих здесь, все еще диковинка, так что чувствуешь себя, как на подиуме: вспышки со всех сторон, а самые смелые просят сфотографироваться рядом. В тот момент, когда я их обнимаю, нет счастливее людей по всей Поднебесной.

Если сравнивать китайцев и иностранцев, особенно представительниц прекрасного пола, можно заметить одну, вернее две, прямо противоположные тенденции. Иностранки, приезжающие в Китай, опрощаются и упрощаются максимально: перестают носить костюмы (ну, только если на рабочем месте это строго соблюдаемое правило), юбки и платья и облачаются в брюки и разнообразные майки. Каблуки тоже побоку: на плоском и идти быстрее, и на велосипеде удобнее. Косметика также относится к пережиткам иной жизни.

Совсем иное дело столичные китаянки. Их мамам даже не приходило в голову носить юбки (по указанной выше причине: удобство и велосипед), но прогрессивная китайская молодежь, выбравшая «Пепси» и МТВ, носит юбки, зачастую очень даже мини, а самые продвинутые освоили каблуки. Получилось это не сразу: глядя на них, я часто вспоминала кадры из знаменитого фильма «Некоторые любят погорячее» (в советском прокате он шел под названием «В джазе только девушки»), когда героиня Мэрилин Монро учила «девушек» ходить на каблуках. Что ни говорите, а это все-таки искусство, и если с этим не родился, то путь к совершенству извилист и тернист. Что я и наблюдала на пекинских улицах: сначала идет девушка, а потом за ней подтягиваются каблуки. Но западную моду китаянки переняли быстро и также быстро усовершенствовались во всех ее проявлениях. А вот я почти разучилась ходить на каблуках – зачем они мне?

Косметика пришла в Китай не так давно. В качестве компенсации за плохой климат (холодная зима, жаркое лето и весенние песчаные бури) Бог наградил местных жительниц шикарной кожей и здоровым цветом лица: кремы им практически и не нужны. Однако косметические фирмы не могли спокойно взирать на «пропадающий», но при этом самый крупный в мире, рынок, а потому вложили миллионы долларов в рекламу, броские акции и «подгонку» своих формул под китайский тип. Затраты не пропали впустую – теперь кремами и прочими подобными премудростями пользуются все. Молодежь освоила и декоративную косметику. Правда, известные бренды стоят в Пекине дороже, чем в Лондоне: все-таки предмет роскоши. А еще здесь модно быть бледным, поэтому практически все кремы имеют отбеливающий эффект.

Но это, так сказать, вызовы бытового характера. Есть и более глобальные, философские – они касаются различия культур. Хотя многие вещи, которые шокируют впечатлительных детей Западной Европы, не способны произвести такое впечатление на нас, родившихся в СССР, и даже тех из нас, кто родился после. Взять хотя бы общественный транспорт. Практически все мои коллеги из США и Западной Европы ездят если не на собственном транспорте, то на такси, в крайнем случае, в метро. Мои «смелые» путешествия на автобусе вызывают у них чувство, сходное с ужасом, и в то же время зарабатывают мне дополнительные очки – уж если я могу справиться с этим, то, наверное, сделана из какого-то особенного теста. Обычно я объясняю, что тесто называется «советская закалка», и если ты родился и успел пожить в СССР, то не ищешь в жизни легких путей. Искусство, которое в Китае я довела почти до совершенства, – штурм автобуса. Приличия? Уступите место старикам и детям? Забудьте – это тот случай, когда попытка оставаться джентльменом (или в моем случае леди) стоит денег: джентльмены ездят в такси. Я же наравне с местным населением занимаю исходную позицию, едва завидев нужный автобус, а далее действую по любимому и главному китайскому принципу: никто не хотел уступать. Мужчины никогда не уступают места женщинам и детям (скорее, женщины уступают места своим мужьям), и исключительно нечасто кто-то уступит старикам, да и то по настоянию кондуктора. Это тот редкий случай, когда сыновняя почтительность и проповедуемое уважение к старшим отказываются работать.

Конечно, в жизни иностранцев в Китае случаются и неприятные моменты. А вот насколько неприятные, зависит от восприятия. Мой самый нелюбимый китайский опыт – громкое и частое отхаркивание, весьма распространенная привычка и в городах, и в деревнях, и в общественном транспорте, даже владельцы «Мерседесов», извините, харкаются – через окно. Первое время, услышав характерный звук, я пугалась и начинала лихорадочно оглядываться – мне казалось, что плевок будет непременно в мою сторону и как минимум запачкает туфли. Прошло немало времени, но ни к звуку, ни к традиции этой я не привыкла, правда, оглядываться перестала: никто не целится в мою обувь, просто здесь так принято. Однажды, когда в очередной раз я пыталась пожаловаться на эту ужасную привычку своему другу журналисту, он философски заметил: «Они у себя в стране, и живут так, как считают нужным». Чистая правда: если мне что-то не нравится в Китае – это мои проблемы, ведь я здесь всего лишь гость, пусть и приехавший надолго.

В Китае есть День морально-нравственного воспитания народа. Смеяться не стоит – все серьезно. В 2001-м году, когда Пекин получил право проведении летней Олимпиады 2008 года, правительство приняло соответствующую Программу – и работа закипела. Решили, что страна и столица не могут ударить в грязь лицом перед толпами иностранцев, которые должны были вот-вот наводнить Пекин. Правительство захотело видеть своих граждан высокоморальными и высоконравственными – одним словом, «цивилизованными». Пыталось отучить от пагубных пристрастий, но давалось это нелегко: хорошие привычки прививаются с трудом, плохие живут и здравствуют.

Провели опрос местных жителей: «Какие привычки сограждан раздражают вас больше всего?» Первая пятерка оказалась такой:

1. Публичное харкание.

2. То, что хозяева не убирают за домашними питомцами, позволяя засорять экскрементами такой цивилизованный город, каким, несомненно, является Пекин.

3. Когда влюбленные обнимаются и целуются при посторонних.

4. Когда мусорят на улицах.

5. Когда сморкаются и кашляют в публичных местах, не прикрывая носа или рта (обратите внимание: это было задолго до пандемии коронавируса).

Среди других проявлений неморального поведения, которые раздражали пекинцев, оказались толкотня у входа в общественный транспорт, вандализм, нерациональный расход воды и электроэнергии и так далее, и тому подобное.

И, в общем-то, я с этим списком солидарна. Кроме разве что объятий и поцелуев – пусть бы люди радовались жизни не в одиночку. Но если бы мне пришлось составлять собственный список раздражителей, он бы выглядел чуть иначе. Например, так:

1. Публичное харкание. Тут я с пекинцами согласна. Выше я писала, что первое время мне казалось, что все эти плевки предназначены исключительно для моих туфель. Я даже допускала мысль, что так местные жители выражают презрение к нам, лаоваям, «иностранным дьяволам». А вот и нет! Оказывается, в соответствии с учением традиционной медицины, вредно глотать собственную слизь и мокроты – от них нужно избавляться. Как? А вот так – громко и с энтузиазмом: чего не сделаешь в стремлении быть здоровым. Только выглядит все это… как бы сказать помиролюбивее… Нет, спокойных слов в моем лексиконе для этого явления нет. Но это, конечно, мои проблемы.

2. Писающие мальчики. Вернее, это и не мальчики даже, а вполне взрослые и приличные на вид юноши и мужчины, которые запросто отвечают на зов природы прямо перед моими изумленными глазами. В отличие от меня, местные жители относятся к этому явлению как к чему-то само собой разумеющемуся. Ну почти. К моему дому нужно ехать по Цзиньшунь Лу – трассе, которая ведет в северо-восточные пригороды Пекина. В любое время дня и ночи стоят здесь мужчины, повернувшись спиной к проезжающим машинам, и справляют малую нужду, не делая даже слабой попытки укрыться за кустами: почему-то здесь это не принято. Если честно, зрелище не для слабонервных европейских дамочек, к которым – неожиданно для себя самой – оказывается, я тоже отношусь. Пусть всего лишь в некоторых случаях. Опять же – привыкнуть невозможно. Остается только уповать на Программу морально-нравственного воспитания народа и более в этом случае существенную Олимпийскую программу строительства туалетов. Хотя и она не помогла: в туалет же нужно съезжать, заезжать, а тут – остановился на минутку… в общем, мальчики по-прежнему стоят.

3. Бесконечные «хэллоу», которые, как стена, окружают тебя во время прогулок по городу. Местные жители как начали в честь подготовки к летней Олимпиаде учить английский (что я, конечно, приветствую), так не могут остановиться все годы перед зимней. Навыки общения шлифуются на каждом иностранце, который попадается на пути. А поскольку отличить заезжего от аборигена очень просто… и ведь обижаются, если не отвечаешь. Но я же в Минске не кидаюсь к каждому китайцу с радостным «Нихао!» Вернее, не сдержалась пару раз и поприветствовала на родном для них языке. Один раз в лифте – бедный китаец еле дождался остановки и выскочил, как ошпаренный. Пару раз в магазинах – посмотрели, как на сумасшедшую. Китайцев в Минске с каждым годом все больше, людей, знающих китайский язык и нуждающихся в языковой практике, тоже. Так что гостям из Поднебесной надо привыкать.

В моем списке пекинских раздражителей наберется не менее 20 пунктов, и о каждом я могу рассказать в подробностях, как это осложняет жизнь. Но, с другой стороны, это ведь Пекин, который прежде всего принадлежит местным жителям, и только потом всему человечеству. Если меня что-то не устраивает, всегда можно взять билет и вернуться в Минск, правда? Но ведь живу в Китае… Уже почти смирилась с беспрерывными плевками и научилась закрывать в нужном месте глаза – чтобы не видеть писающих мальчиков. Толерантность – красивое слово, а теперь я еще и точно знаю, что это означает на практике.

Теперь о самом вкусном – кухне. Но не о китайской, а о тех блюдах, которые я готовлю дома. Несмотря на многочисленные кулинарные курсы для иностранцев и книги с картинками на русском и английском языках, я убеждена, что попытка любой блондинки или блондина готовить по-китайски – бесполезная трата времени и денег. Поэтому дома я готовлю как дома, что тоже сопряжено с определенными трудностями.

Главная – купить продукты. Поход в супермаркет не способен удивить – разве только рыбой, черепахами и лягушками, которые резвятся в аквариумах, но в одну секунду могут стать украшением вашего стола. Разделка, что приятно, бесплатно. Говорят, еще в середине 1990-х (мой муж помнит и подтверждает) в магазинах было не сыскать кетчупа, майонеза и прочих некитайских радостей, но теперь есть все, причем это «все» прекрасно упаковано, расфасовано, а магазины подкупают не только изобилием, но и сервисом. В моем жилом комплексе половина народу вообще в магазин не ходит: туда звонят, диктуют набор продуктов, а минут через десять-пятнадцать это все уже в квартире. Доставка (как разделка морепродуктов в магазинах и кур на рынках) бесплатная, причем независимо от объема заказа – одна ли это бутылка пива или полмагазина. Клиента уважают, а это всегда радует.

Лишь в Китае я по-настоящему осознала, что из всех видов ностальгии по родине кулинарный оказывается самым неожиданным и нестерпимым. И это действительно для любой страны мира, в которую вас надолго забросила судьба. Знаете, какие подарки обычно возят нашим дипломатам в Лондон, Нью-Йорк или Тегеран? Первое место неизменно держит черный хлеб, а не водка, как, может быть, подумал кто-то. Следом идут соленые (не маринованные!) огурцы, селедка, сало, сырокопченая колбаса и развесные шоколадные конфеты. Причем, что удивительно, многие продукты, к которым, казалось, был равнодушен на родине, на чужбине вдруг обретают удивительный ореол. Я, например, никогда не любила селедку, а в Китае от одной только мысли о ней замирало сердце.

Особая статья – хлеб. Черного в Китае нет в принципе. Чтобы не нарваться на сладкий батон (китайцы – жуткие сладкоежки, даже копченая курица у них часто сладкая), покупаю в проверенных местах – например, во французском «Карефуре». Есть, конечно, и другие магазины, специально для иностранцев. Там можно купить французский и итальянский сыр, свежеиспеченный хлеб, немецкие колбасы, майонез, водку «Гжелка» и русские пельмени. Молодцы китайцы – прекрасно научились зарабатывать деньги на нашей кулинарной ностальгии. Сеть Jenny Lou’s начиналась с небольшого магазинчика, в котором работала одна Дженни (китайцы, работающие с иностранцами, берут себе имена, облегчающие нашу жизнь, – еще одно проявление заботы о клиентах) Лоу – узенькая комнатка и несколько сортов импортного сыра. Через пять лет у Дженни – сотни работников и с десяток супермаркетов: окажешься внутри и забудешь, что ты в Китае. Только вот цены… По китайским понятиям – заоблачные. Но западники платят и молятся на Дженни: большинство иностранцев, сколько бы ни прожили в Поднебесной, так и не привыкают к сладкой курице.

Один из самых процветающих магазинов «для иностранцев» создан специально для русскоязычных. Начинался он в конце 1990-х с окошка в хутуне напротив российского посольства. Хутуны – это старый Пекин, серые одноэтажные здания без горячей воды и туалетов, когда-то почти вся столица так жила, но перед Олимпиадой 2008 года большинство хутунов снесли (очень жаль, Пекин из-за этого утратил значительную часть своей идентичности). Так вот: окошко в том хутуне принадлежало одной весьма немолодой, но предприимчивой китаянке, которую все тут же стали называть бабушкой. Ей, конечно, повезло с местом: аккурат напротив посольства. Практически все сотрудники российского посольства живут на его территории, в одиннадцать вечера ворота закрываются, к этому времени все должны быть дома. Так что бабушка, до которой рукой подать, – просто клад! Она еще и столик поставила: стульчики, зонтик, пиво – все, как у людей. Местная легенда утверждала, что у бабушки – самое свежее пиво в Пекине. Почему? Да потому что не доживает до завтрашнего дня – все выпивают в день завоза. И до ворот, которые закрываются в 23:00, совсем близко.

Хутуны снесли, но бабушка с ее магазинчиком не исчезла. Купила в построенной вместо хутунов напротив российского посольства многоэтажке квартиру на первом этаже и обустроила супермаркет «Дружба» – рай для желудка, изголодавшегося по русским продуктам. Продают пиво «Балтика», шпроты, гречку (единственное место в Пекине!), торты «Причуда», тульские пряники и колбасы, произведенные на Дальнем Востоке. Иногда завозят таранку и даже селедку, обычно к Новому году. Икра красная и черная есть всегда, но этим никого не удивишь. А вот селедка с черным хлебом – это да, это такое событие, ради которого люди устраивают вечеринки и смакуют эти деликатесы с особым чувством – на родине такого никогда не испытаешь: слишком там все это доступно. Доступность ведь – враг наслаждения, правда?

Но я все же не отказываю себе в удовольствии делать покупки на китайских продуктовых рынках – ни с чем не сравнимый опыт и погружение в настоящую жизнь. На деревенском рынке покупаю овощи и фрукты, мясо беру на рынке в центре Пекина, давно прозванном «украинским» за то, что украинцы обнаружили его раньше других собратьев по бывшему СССР. Но здесь я всегда начеку: вполне могут попытаться обвесить или слегка обсчитать. Хотя все это может случиться на любом рынке в любой стране. Бабушка моя так и говорила: «Рынок – это кто кого обманет». А вот за овощами хожу на простой деревенский рынок недалеко от дома. Тут иностранцы – гости нечастые, а потому и цены ниже. Честно признаться, я не знаю, как применять более половины той зелени и овощей, которые здесь продаются. Китайцы долгое время были вегетарианцами поневоле, и ели мясо только по большим праздникам, да и то не всегда, а потому в их кухне употребляется практически каждый зеленый листочек. Так что нет худа без добра: по разнообразию ингредиентов китайская кулинарная школа на первом месте в мире. Причем зелень здесь едят, кажется, тоннами. Когда я покупаю одну-две головки чеснока или небольшой пучок зеленого лука, продавцы смотрят на меня с тоской и часто не берут денег – просто не понимают, как «такое» можно взвесить.

Есть несколько моментов, которые удивляют каждого лаовая, который приходит на китайский рынок впервые. Мера веса – не привычный килограмм и граммы, а цзинь – полкило. Все цены указаны исключительно в цзинях. Я на этом попадалась несколько раз: увидишь цену, обрадуешься, решив, что недорого, а на самом деле – в два раза выше. Но это, конечно, мои проблемы: нужно мыслить в цзинях. Другая часто удивляющая особенность: яйца продаются не десятками, а на вес. Мне это сазу показалось справедливым.

Или возьмите помидоры – «яблоко любви», как назвали их французы. Кулинары, между прочим, до сих пор спорят о том, к чему их отнести – овощам или все-таки фруктам (ну раз «яблоко»). Китайцы решили этот спор так, чтобы «и нашим, и вашим»: крупные особи продают в овощных рядах, а малюсенькие черри – во фруктовых. Потому что томаты черри по китайским понятиям – фрукт, их вместе с арбузами, дынями и прочим виноградом подают на десерт в конце приличного обеда. Поначалу я, как водится, удивлялась, но уже давно перестала – чему тут удивляться? Раз в некоторых ресторанах большие томаты режут дольками и посыпают сахаром (блюдо так и называется – «помидоры с сахаром»), то и в отнесении маленьких помидорок к классу фруктов нет ничего странного.

Рынок у нас вполне приличный: навесы, ряды, весы и армия уборщиков. Китайцы весь мусор бросают под ноги, урны отсутствуют как класс, зато постоянно ходят уборщики и весь этот мусор собирают. Не успеешь возмутиться банановой кожурой под ногами, глянь – а ее уже и нет. Но, если честно, мне все равно не нравится. Хотя, может, это они так проблему безработицы решают?

У некоторых продавцов фруктов я вызываю острое чувство жалости – они наверняка относят меня к классу неудачников: по их понятиям, жизнь моя явно не удалась. Почему, спросите? Да потому что, выбирая абрикосы или персики, я выискиваю самые плохие, иногда сражаясь с полчищами мух. Но тут нужно понимать: самые плохие (и, само собой, самые дешевые) они исключительно по местным понятиям, и это еще одно принципиальное отличие между нами и китайцами. Вот вы какой персик, абрикос или нектарин любите – красный, мягкий, источающий аромат, который щекочет ноздри, аромат, громко призывающий: «Ну, возьми меня, ну, съешь!», правильно? Иное дело китайцы – они считают, что нет ничего лучше твердого зеленого персика, от которого сводит зубы. Такие фрукты стоят дороже, а потому, когда я выбираю мягкие, китайцы думают, что это я от бедности – на отличные зеленые фрукты мне просто не хватает денег. Потому как те фрукты, которые выбирают китайцы, стоят в полтора-два раза дороже, чем те, которые выбираю я. Продавцы убеждают, показывая на зеленые шероховатые бока: «Хао чи, хао чи!» – вкусно, мол, вкусно! и удивляются, когда я от такой вкуснятины отказываюсь: как можно? Но я твердо настаиваю на мягком персике, подтверждая мнение китайцев о лаоваях – это такие непонятные иностранные зверюшки, которые почему-то любят красный мягкий персик. А ведь рядом лежит прекрасный, зеленый и твердый!