Текст книги "Счастье напоказ"

4

– Что ты собралась сделать?

В голосе Джона, вне всякого сомнения, прозвучал не гнев, а крайнее изумление, с тоской поняла Имоджен.

Ей понадобилась целая неделя на то, чтобы набраться храбрости сообщить Джону о предстоящей свадьбе. Но не потому, что она ожидала его возмущения. Скорее опасалась, что он может догадаться о том, что за этим стоит в действительности.

Мистер Мартин, как и Даг, предупредил ее, в какое опасное положение можно попасть, если кто-либо заподозрит, что брак заключается лишь с целью получения наследства.

– Мыс вами, конечно, знаем, насколько бескорыстны ваши мотивы, – заметил мистер Мартин. – Но другие могут понять это превратно.

– Даг сказал мне, что Фил может привлечь нас к суду за мошенничество, – сообщила Имоджен. – Это правда?

– Вполне возможно, – осторожно согласился мистер Мартин. – Но для того чтобы сделать это, у него должны быть веские, почти неоспоримые улики. К примеру, он может попытаться доказать, что в результате вашего брака никак не может появиться на свет ребенок и вовсе не потому, что кто-то из вас двоих бесплоден.

– Но он же не… – начала было Имоджен. – Вы же знаете…

– Об этом знают только вы, я и Даг, – предупредил ее мистер Мартин, – и больше никто. И ни в коем случае не должен узнать.

Неудивительно, что Имоджен, сомневаясь, удастся ли ей сыграть роль влюбленной невесты настолько хорошо, чтобы убедить в этом Джона, откладывала объяснение до последнего.

В конце концов, дело было не в том, что она не любила Дага, а в том, что он ее не любил.

– Боже мой, неужели ты не видишь, за чем охотится Даг? – изумился Джон, когда Имоджен сообщила-таки ему о предстоящей свадьбе. – Ему нужна единственная вещь, которую он не может купить за деньги.

– Ты имеешь в виду меня? – прикинулась наивной Имоджен.

– Нет, не тебя. Я имею в виду сеть ресторанов Энсли, – мрачно ответил Джон. – Не спорю, он сам в них много вложил. Вполне воз можно, если бы не его талант архитектора, эти рестораны не стали бы столь популярны. Но, однако, ни твой дед, ни твой отец не хотели делать его своим деловым партнером. Видимо, имели на то причины. Подумай об этом. И прикинь, будешь ли счастлива с человеком, для которого ты всего лишь принудительный ассортимент к нужному товару.

– Мы с Дагом любим друг друга, – отважно солгала Имоджен, суеверно скрестив пальцы опущенной руки, благо Джон в это время смотрел ей в глаза.

– Боже, неужели ты не видишь? Такие люди, как Даг, не влюбляются в… – Он запнулся, и его узкое, всегда бледное лицо слегка покраснело. – Послушай, я не хотел тебя обидеть, Имоджен. Ты привлекательная девушка… очень привлекательная! Но если говорить об опыте… в определенного рода вещах, то можно подумать, что вы с этим Уорреном родились на разных планетах! Ты же видела здесь, в приюте, какое разрушительное действие могут оказать подобные несбалансированные взаимоотношения, к каким страданиям приводят неравные браки. Можешь ли ты, не покривив душой, сказать, что вы с Дагом равны во всех отношениях, что ты и он…

– Мы любим друг друга, Джон, – упрямо повторила Имоджен. – Кроме того…

– Кроме того, он научит тебя всему, чему нужно? Как в постели, так и вне ее? Че-пу-ха! – возразил Джон. – Если ты действительно веришь в это, то я в тебе сильно ошибся. Конечно, он поиграет с тобой несколько недель – может быть, даже несколько месяцев. Но после… Откажись, Имоджен. Не надо тебе выходить за него замуж. Ты…

– Да, я знаю. – Грустное признание вырвалось у нее непроизвольно, но прозвучало так тихо, что Джон не расслышал его.

– Ты…

' Истошные крики, раздавшиеся во дворе, заставили Джона Харпера кинуться к окну, а за тем поспешить к двери. Имоджен последовала за ним.

Первый раз став свидетелем потасовки, она пришла в ужас. И бегала вокруг дерущихся, испуганно охая, всплескивая руками, но боясь подступиться к парням. Теперь же ее не шокировали ни грубые выкрики, ни непристойные жесты, ни драки. А стремление во всем разобраться по справедливости снискало ей некое подобие уважения среди обитателей приюта.

Сейчас сцепились между собой двое близнецов. А еще четверо парней с интересом наблюдали за ходом поединка и заключали пари относительно того, кто победит. '

Но им явно не повезло. Джон Харпер с ходу растащил дерущихся, затем одного отправил в мастерские, а другому приказал немедленно явиться к нему в кабинет.

– Как ты смог разобраться, кто из них прав, а кто виноват? И как ты вообще их различаешь? – удивилась подбежавшая Имоджен.

– Это приходит с опытом, – лаконично ответил Джон. – Как и многое другое.

Почему-то вполне безобидное слово «опыт» сейчас резануло ее слух и заставило насупиться. Видимо, она подсознательно связала его с предыдущим разговором о своем «женихе».

Даг был не слишком доволен, когда Имоджен сообщила, что хочет пригласить на свадьбу Джона, но она настояла на своем. Посаженым отцом согласился быть мистер Мартин. Даг дал в газеты объявление о предстоящей свадьбе, но приглашенных на собственно церемонию бракосочетания было совсем немного.

Церемония бракосочетания… Через два дня они с Дагом поженятся. Станут мужем и женой. Имоджен никак не могла привыкнуть к этой мысли. Она и Даг… жена и муж… Миссис и мистер Уоррен, соучаствующие в обмане, который, если он откроется…

Неужели все невесты чувствуют себя так же, задавала себе вопрос Имоджен, когда машина остановилась перед церковью. Или холодные как лед руки, заторможенные движения и разум, отказывающийся воспринимать происходящее, обусловлены лишь необычными обстоятельства ми именно этой свадьбы?

Утром, стоя перед зеркалом, в то время как миссис Кейрос суетилась вокруг, расправляя складки простого, но элегантного атласного платья, Имоджен испытывала такую тоску и боль, что с трудом преодолевала искушение сорвать все это с себя и убежать… исчезнуть. Но потом приехал мистер Мартин с цветами, которые прислал ей Даг, и все пошло своим чередом.

И вот она уже входит в церковь, белые стены которой украшает лишь витраж в алтаре. На ней новое платье и новая элегантная шляпка, с которой прозрачным водопадом спускается тюль.

А ведь Имоджен чуть было не решила надеть подвенечное платье и фату матери. Но, достав их из коробки и разложив на кровати, она вдохнула слабый аромат знакомых с детства духов, и на глаза навернулись жгучие слезы. Ее мать выходила замуж по любви и была счастлива в браке. А ее свадьба…

Нет, это вовсе не свадьба, решительно напомнила она себе. А просто-напросто деловое соглашение! Договоренность между двумя партнерами по бизнесу…

В церкви было прохладно. Каменные плиты под тонкими подошвами туфель казались ледяными, а само помещение пустым. Заняты были лишь первые два ряда. Кто-то, по всей видимости Даг, распорядился украсить стены гирляндами цветов, несколько смягчившими аскетичный интерьер полутемного помещения.

При виде жениха, стоящего у алтаря, Имоджен сбилась с шага. И хотя вряд ли ему было слышно вырвавшееся у нее сдавленное восклицание, он обернулся.

. Даг имел отсутствующий и непреступный вид. Казалось совершенно невозможным, что она действительно выходит за него замуж. Имоджен содрогнулась, радуясь тому, что фата хоть не много скрывает ее лицо.

– На вас смотрит Фил, – тихо предупредил мистер Мартин. – Улыбайся.

Фил? Имоджен понятия не имела, что он находится в церкви, но теперь увидела его с женой и двумя детьми – мальчиком и девочкой, уменьшенными копиями своей матери, с зализанными назад волосами.

Выходя замуж за Дагласа Уоррена, она лишала Филипа Энсли-Смита права распорядиться по собственному усмотрению тем, что было создано ее отцом и дедом, чтобы потом если не разрушить, то осквернить то, что связывалось сознании людей с их именами. И при этом постараться получить прибыль любой ценой. Так, пытаясь найти успокоение в этом браке, она наконец остановилась рядом с Дагом.

Звонкий, неуместно радостный звон колокола вызвал у моргающей от яркого солнечного света Имоджен почти болезненные ощущения. А может, это было просто последствием шока, испытанного ею в тот момент, когда Даг под аккомпанемент слов священника, объявляющего их мужем и женой, откинув фату, заглянул ей в глаза, и на какое-то мгновение даже она была введена в заблуждение страстью, блеснувшей в его янтарных глазах.

Вокруг нее толпились какие-то люди. Откуда они взялись? Словно сквозь туман Имоджен узнала несколько лиц. Все улыбались, смеялись, подшучивали насчет скоропалительности брака. Все, кроме Фила.

Поймав его злобный взгляд, Имоджен насторожилась. Она всегда знала, что Фил недолюбливает ее, но не обращала на это внимания. Имоджен дядя тоже не нравился, но сейчас его неприязнь имела особые причины: она стояла между ним и тем, чего он так домогался, тем, что уже посчитал своим.

По ее телу пробежала дрожь, словно в теплый день ее вдруг овеял порыв ледяного ветра.

– Что-нибудь не так?

Вопрос Дага удивил Имоджен, никак не ожидавшую, что он, казалось, всецело занятый разговором с мистером Мартином, обратит внимание на ее дрожь, вызванную дурным предчувствием.

– Все в порядке, – сказала она тихо, чувствуя, что Фил по-прежнему наблюдает за ней… за ними обоими.

– Какое элегантное платье! – воскликнула какая-то из присутствующих женщин.

– Благодарю вас. Оно от Шанель, – рассеянно отозвалась Имоджен.

– О, я так и подумала.

– Неправда ли, Имоджен – самая обворожительная невеста, какую только видел свет?

Это заявление Дага, вызвавшее подтверждающие возгласы, саму невесту застало врасплох. Ей показалось, что он говорит с искренним восхищением. С раскрытым от удивления ртом она повернулась.

– Благородный атлас прекрасно гармонирует с твоей нежной кожей. А фата…

Протянув руку, он легко провел пальцами по ее шее.

– За нами наблюдает Фил, – предупредила Имоджен тихим, сдавленным голосом.

– Да, я знаю.

– Как думаешь, он что-нибудь подозревает? – встревожено спросила она.

– Если даже и так, то это заставит его призадуматься.

– Это?.. – Имоджен недоуменно взглянула на него и замерла, увидев неторопливое движение его тела, похожее на номер фокусника-иллюзиониста, и всем окружающим стало ясно, что так заключить в объятия, так поцеловать свою избранницу мог только человек, без ума влюбленный и поэтому не обращающий внимания на любопытные взгляды окружающих.

Неожиданно под закрытыми веками Имоджен почувствовала горячее жжение подступивших слез. Сейчас вовсе не время для дурацкой сентиментальности, мелькнула мысль…

– О, как трогательно! – завистливо вздохнула Лиз, жена Фила, когда Даг отпустил Имоджен. – Жаль только, что твой отец…

– Ник знал о моих чувствах к его дочери, – услышала она спокойный ответ Дага.

Разумеется, знал, подумала Имоджен, но не в том смысле, на который он намекает. Она хорошо помнила случайное, небрежно сделанное замечание отца насчет того, что Даглас Уоррен может заполучить любую женщину, какую только захочет.

Имоджен, которой тогда было семнадцать, отреагировала соответственно.

– Меня ему не заполучить!

: Отец рассмеялся.

– Ты еще не женщина, радость моя, кроме того, сомневаюсь, что он когда-нибудь захочет этого. Даг слишком хорошо тебя знает… знает, какой несносной ты иногда бываешь…

– А где вы проведете медовый месяц? Или это секрет? – услышала Имоджен коварный вопрос Фила.

– Это будет не совсем свадебное путешествие, – ответил за нее Даг. – Завтра утром мне предстоит вылететь в Майами и провести там недели две. И мы с Имоджен решили совместить приятное с полезным, правда, любовь моя?

Они вылетают завтра утром? Имоджен взглянула на него с недоумением, но Даг уже отвернулся, чтобы ответить на вопрос священника. И ей пришлось подождать до тех пор, пока они не остались наедине в машине.

– Почему ты сказал Филу, что мы оба отправляемся в Майами? Ведь если он узнает, что я не улетела с тобой, то заподозрит неладное.

Хотя стекло, отделяющее их от водителя, было поднято, она говорила шепотом. Вот к чему приводит ложь, с тоской подумала Имоджен. Она заставляет человека осторожничать, подозревать всех, чувствовать себя виноватым.

– А ему нечего будет узнавать, – ответил Даг. – Я сказал правду.

– Ты хочешь, чтобы я летела с тобой в Майами, и даже не спросил моего согласия? – негодующе воскликнула Имоджен. – Но я не могу! У меня свои планы…

– Не будь смешной, Имоджен, – успокаивающим тоном сказал Даг. – Твой Джон, каким бы фанатиком работы он ни был, вряд ли ожидает тебя так быстро.

– Во-первых, Джон не мой. А во-вторых, я сама хочу этого! – набросилась она на Дага.

– Если ты это сделаешь, то подвергнешь нас обоих большому риску, – предостерег ее Даг. – Брак – это не только церемония в церкви.

Имоджен сердито надулась. Она прекрасно понимала, что такое брак, но в их случае в нем не хватало кое-чего весьма существенного, и Даг это знал.

– Он требует, – тем временем невозмутимо продолжил Даг, – определенной степени взаимопонимания, которое большинство пар находят в постели. Нам же с тобой придется найти – какой-либо другой способ, и понадобится время на то, чтобы войти в новые роли, дорогая.

Имоджен не ответила. Тогда он счел своим долгом напомнить:

– Ведь именно ты хотела этого брака…

– Чтобы дело отца и деда не стало притчей во языцех, попав в руки мерзкого Фила, – сердито прервала она Дага. – А не чтобы…

В глубине души Имоджен понимала, что Даг был прав – неловкость, которую она испытывает в его присутствии, могла выдать ее. Но ей хотелось как можно меньше времени проводить с ним наедине. По мнению Имоджен, совместная поездка могла еще больше усугубить проблему, а не разрешить ее.

– Я не хочу лететь с тобой, Даг, – продолжала настаивать она. – Не хочу, чтобы после возвращения люди смотрели на нас, гадая… воображая, будто мы…

– Что именно? – спросил он, недоуменно подняв брови.

– Ты знаешь – что, – пробормотала Имоджен, избегая его взгляда.

– Воображая, будто мы побывали с тобой в постели? Но большинство из них уверены, что мы уже давно переспали. Да, они будут считать, что моя так называемая деловая поездка – чистой воды фикция. А на самом деле часы, которые я должен был бы проводить за столом переговоров, оказались потрачены на то, чтобы ласкать и гладить твое тело до тех пор, пока я не изучу наизусть каждую его выпуклость, каждый изгиб.

Уголком глаза Имоджен увидела, что взгляд Дага задержался на ее груди, и тотчас же покрылась румянцем.

– Какое восхитительное смущение! – поддразнил ее Даг. – А если бы ты знала, какого обращения со своим телом жду я от любимой женщины, когда ложусь с ней в постель первый раз, то залилась бы краской с головы до пят, – грубовато сказал он. – Ты когда-нибудь видела обнаженного мужчину, Имоджен? Не говоря уже о…

– Разумеется, видела, – солгала Имоджен, поспешно перебив его. – Я понимаю, что тебе нравится смеяться надо мной, Даг, – добавила она с достоинством. – Да, я действительно смущаюсь, когда ты говоришь о столь… интимных вещах. И конечно, мой опыт не сравним с твоим, однако, что бы ты об этом ни думал, такое положение вещей меня устраивает. Приобрести «постельный» опыт совсем нетрудно, – добавила она, набираясь храбрости оттого, что он не перебивал ее и не смеялся над ней. – И только потому, что я предпочла не делать этого…

– Просто ради интереса, Имоджен, почему все-таки ты предпочла не делать этого?

– Ты знаешь почему, – тихо ответила она.

– Потому, что бережешь себя для мужчины своей мечты? – насмешливо спросил он. – А что будет, если ты его не встретишь? Ты когда-нибудь задавалась этим вопросом? – неожиданно агрессивно спросил он, донельзя поразив; ее столь внезапной вспышкой гнева.

5

– Но это не похоже на отель, – удивленно сказала Имоджен, когда нанятый Дагом автомобиль свернул с дороги и, проехав по посыпанной гравием дорожке, остановился у входа в белоснежную виллу.

С того самого момента, как он объявил, что она едет с ним в Майами, Имоджен твердила, что не хочет этого.

– И что я там буду делать, – сердито спрашивала она, – пока ты будешь совещаться и обсуждать свои проекты?

– Ты никогда не казалась мне человеком, настолько безразличным к другим человеческим существам, чтобы страдать от скуки, Имоджен, совсем нет…

Комплименты от Дага? Имоджен взглянула на него с подозрением. Для этого у него должны были быть веские мотивы, и она подозревала, что знает какие. Что он ее, за дурочку принимает?

– Я не полечу с тобой, Даг, – заявила Имоджен в очередной раз. – Я не хочу лететь с тобой!

Но так или иначе все ее протесты оказались напрасными. И вот уже утомительный перелет с остановкой в Атланте остался позади. А она сидит в машине и раздраженно смотрит на Дага, выведенная из себя его способностью оставаться невозмутимым в то время, как в ее чувствах царит полный хаос.

Она не привыкла ощущать себя замужней женщиной, не привыкла иметь мужа, быть частью пары… Но особенно возмущала ее непоколебимая уверенность Дага в том, что они должны делать и чего не должны… точнее, что она должна делать, а чего не должна.

– Скорее, не совсем отель, – пояснил он. – Нынешняя хозяйка виллы раньше служила здесь экономкой. Старик вдовец, некогда очень пре успевающий адвокат, умирая, завещал все ей, благо кровных наследников у него не было. А миссис Сойер, видимо не привыкшая жить одна в целом доме, распорядилась наследством по-своему – превратила в отель для нескольких по стояльцев. Миссис Сойер, надо отдать ей должное, великолепная хозяйка и прекрасно умеет создать человеку все удобства, поэтому я люблю останавливаться здесь.

Имоджен нахмурилась. Что-то в тоне Дага, когда он говорил о бывшей экономке, а ныне хозяйке виллы, насторожило ее. Ничего о ней не зная, она сразу нарисовала в своем воображении пожилую особу, с недовольно поджатыми губами и подозрительно разглядывающую каждое новое пятнышко, появившееся на мебели или обоях.

– Но ты сказал, что у тебя дела в Майами, – заметила Имоджен. – А это место далеко от делового центра.

– Не больше часа езды, – ответил Даг. – Всего лишь переехать по мосту через залив Бискейн. А проживание здесь дает мне предлог избегать ненужных встреч. Думаю, и тебе здесь понравится. Ты же всегда говорила, что предпочитаешь тихие окраины суматохе городских центров.

Все верно, она действительно так говорила в нормальных обстоятельствах получила бы удовольствие от путешествия. Но в нормальных обстоятельствах она не совершала бы его с Дагом… тем более в качестве его жены.

Он уже вышел из машины и огибал ее, что бы открыть перед ней дверцу.

Очень неохотно Имоджен сменила любимые ею джинсы и удобный свитер на широкую хлопчатобумажную юбку и блузку с короткими рукавами. Широкой кожаный пояс и туфли на низком каблуке довершали туалет.

Дверь виллы открылась, и на пороге появилась хозяйка. В элегантном белом платье, застегивающемся спереди на пуговицы, часть из которых была предусмотрительно расстегнута – Имоджен могла поклясться в этом. Шею миссис Сойер украшало ожерелье с золотыми монетками. Ему же соответствовал и браслет на запястье. Но поразила неохотно идущую следом за Дагом Имоджен отнюдь не элегантность женщины, а ее возраст, вернее недостаток его,

И почему это Имоджен решила, что раз женщина была экономкой, то ей где-то около шестидесяти?

Неожиданно почувствовав к миссис Сойер необъяснимую неприязнь, Имоджен поняла, что в своих чувствах была не одинока.

Абсолютно игнорируя ее, хозяйка виллы обратилась к Дагу:

– О, я и не знала, что вы привезете с собой… подругу.

– Это моя жена, – решительно заявил он, представляя Имоджен.

Подруга или жена – не имело для миссис Сойер никакого значения, она была явно не рада ее присутствию.

– Я приготовила вам прежние апартаменты – сказала она Дагу, ухитрившись стать так чтобы оказаться спиной к Имоджен. И спина эта оказалась обнаженной чуть ли не до копчика, чего нельзя было сказать, если смотреть на платье спереди. – Однако если вы предпочитаете другие…

Другие апартаменты… Сердце Имоджен дрогнуло от нехорошего предчувствия. Она предполагала, что в Майами они остановятся в большом безликом отеле и, разумеется, займут разные комнаты. В конце концов, Дагу, наверное, так же мало нравится перспектива делить с ней спальню, как и ей самой.

– Нет, мои старые комнаты прекрасно подойдут, – заверил хозяйку Даг.

Очутившись в просторном, пронизанном лучами солнца холле, Имоджен поблагодарила судьбу за свой наряд. Конечно, она выглядела не так эффектно, как миссис Сойер, но все равно гораздо более к месту, чем в привычных джинсах, свитерах и майках.

Шедшая впереди нее, рядом с Дагом, миссис Сойер сказала ему очень тихо нечто вроде того, что сожалеет, так как из-за присутствия его жены они не смогут, как обычно, отужинать тет-а-тет. Тем более что пока, кроме них, других постояльцев нет.

Даг ответил вежливо и достаточно громко:

– Уверен, моя жена получит большое удовольствие от произведений вашего кулинарного искусства.

Имоджен взглянула на него с недоумением. Какой ему резон разыгрывать любящего мужа здесь? Она еле удержалась, чтобы не сказать: если все дело в ней, то он и миссис Сойер могут наслаждаться своими «тет-а-тетами» столько, сколько им заблагорассудится. Однако, переборов соблазн, изобразила хозяйке самую доброжелательную улыбку, какую только могла, и сообщила, что с нетерпением ждет этой возможности.

Кроме сузившихся глаз и слегка поджавшихся ярко накрашенных губ, никакой реакции от миссис Сойер не последовало. Но, как заметила Имоджен, она перестала шептать Дагу на ухо. Пройдя по коридору, они остановились возле двери.

– Надеюсь, вам здесь понравится, – сухо сказала хозяйка.

На сей раз настала очередь Имоджен проигнорировать это пожелание.

Когда они остались одни, Имоджен вдруг пришло в голову, что отношения между бывшей экономкой и Дагом могли быть более интимными, нежели отношения между хозяйкой и гостем, однако не стала высказывать своего предположения вслух.

Ее импульсивность всегда служила в семье предметом шуток, и она с сожалением признавала, что имеет обыкновение сначала говорить, а потом уже думать. Но когда дело касалось личной жизни Дага и его сексуального опыта, ее останавливала не только сдержанность.

Одна мысль о Даге в связи с другими женщинами заставляла ее сердце биться чаще, по мгновенно напрягающемуся телу прокатывалась горячая волна. Кроме того, было просто-напросто опасно касаться этой темы и делать непродуманные замечания, рискуя дать повод для насмешек насчет собственной неопытности и стыдливости.

И все же с другими мужчинами Имоджен не чувствовала себя так неловко… Совсем наоборот. Сейчас же, войдя вслед за Дагом в гостиную отведенных им апартаментов, она сразу ощутила витавший в воздухе запах духов миссис Сойер. Имоджен молча осмотрелась вокруг – белая мебель, пушистый светлый ковер, натюрморты с букетами цветов, выполненные пастелью, окно-дверь во всю стену.

Этот элегантный, наполненный светом и воздухом интерьер дополняли вазы с живыми цветами, вторившими цветам изображенным. Если бы не запах духов, я бы пришла в восторг от такой гостиной, вздохнула Имоджен, глядя на пейзаж за окном.

– Обычно я пользуюсь этой спальней, – сказал Даг за ее спиной, открывая одну из двух дверей. – К ней примыкает ванная комната, в другой спальне ванной нет. Но если ты предпочитаешь…

Я предпочла бы сейчас оказаться дома, и ты прекрасно знаешь это, с горечью подумала Имоджен.

– Мне все равно, – буркнула она. И не удержалась от соблазна добавить: – Не лучше ли спальню с ванной оставить тебе? Миссис Сойер, вероятно, ожидает, что ты как следует приготовишься, прежде чем встретиться с ней… тет-а-тет.

– Ревнуешь?

Вопрос, столь неожиданный и парадоксальный, заставил ее онеметь в изумлении.

Ревнует… Как она может ревновать? Даг для ее ничего не значит. Единственными чувствами, испытываемыми ими, были презрительное пренебрежение с его стороны и откровенное неприятие с ее.

Ревнует… Это было невозможно, немыслимо, и Даг прекрасно осознавал это. Тогда почему сказал так?

Имоджен тряхнула головой, не в силах заставить себя возразить. Да и зачем надо возражать, когда в их отношениях и так все предельно ясно? Вместо этого она отвернулась и раздраженно напомнила:

– Я здесь не по своей воле, Даг.

– Может быть, и нет, но ты здесь. Вернее, мы здесь, и раз уж так вышло…

Молча повернувшись, она направилась в ванную. Однако Даг преградил ей путь.

– Послушай меня, Имоджен! Ты уже не ребенок, чтобы снисходительно позволять себе •ходить от неприятного спора, который ты все равно не можешь выиграть.

– Уходить от спора? – Она бросила на него взгляд, полный горечи. – Разве кому-нибудь позволено спорить с тобой, Даг? Ты же всемогущий, всевидящий, всезнающий! Поэтому продолжай: раз уж мы здесь, я должна сидеть тихо, сак послушная девочка, и играть в куклы, пока вы с миссис…

– Между миссис Сойер и мной ничего нет! – подчеркнуто заявил Даг.

– Может быть, и нет, но она была бы не против, если бы было, – интуитивно предположила Имоджен.

– Я повторяю: между нами ничего нет – продолжил Даг, не обращая внимания на ее замечание. – Но даже если бы и было…

– Это совершенно не мое дело, – язвительно добавила Имоджен.

– Возможно, и так, – спокойно согласился Даг. – Но я хотел сказать совсем другое. Вместо того чтобы давать волю необузданному воображению, ты должна хотя бы время от времени пытаться забыть о своей неприязни ко мне и стараться мыслить логически. Причина, по которой я настоял на твоей поездке со мной, заключается в следующем: мы должны привыкнуть к нашему новому… статусу. Задумать такое, а потом привезти тебя к своей любовнице вряд ли было бы разумно, не так ли? Беспокоиться стоит не тогда, дорогая, когда я настаиваю на том, чтобы ты сопровождала меня, а когда я ищу предлог не брать тебя.

Он почему-то улыбнулся. И это до такой степени вывело Имоджен из себя, что она едва не задохнулась от гнева.

– Столько страсти внутри и так мало выхода для нее! – поддразнил Даг Имоджен, коснувшись кончиками пальцев ее щеки.

– Перестань относиться ко мне свысока, Даг! – в ярости воскликнула Имоджен. – Я не ребенок!

– Разве? – Улыбка сползла с его лица, и он смерил ее оценивающим взглядом. – Если бы только это было правдой.

– Нет, благодарю вас. Вина больше не надо, – покачала головой Имоджен, безуспешно пытаясь подавить зевок.

Говоря о кулинарных талантах миссис Сойер, Даг не преувеличивал, но Имоджен не получила большого удовольствия от ужина. То, как хозяйка намеренно исключала ее из разговора, сосредоточив все свое внимание на Даге, сначала удивило ее, а потом начало раздражать.

Хотя следовало признать, что сам Даг делал все возможное, чтобы сгладить отнюдь не деликатные манеры миссис Сойер, и пытался вовлечь Имоджен в беседу. Но она устала от этой игры и искала удобного момента, чтобы удалиться и лечь в постель.

– Если вы не возражаете, я пойду спать, – добавила Имоджен, вставая прежде, чем Даг успел что-нибудь возразить, и вежливо поблагодарила хозяйку, сделав комплимент ее кулинарным способностям.

– Я, наверное, тоже пойду с тобой, – совершенно неожиданно для Имоджен сказал Даг.

– Нет, оставайся! – запаниковала она. Однако Даг уже взял ее за локоть и, пожелав спокойной ночи явно разочарованной хозяйке, направился вместе с Имоджен к двери.

– Ты не обязан был делать это, – огрызнулась она, когда они очутились в холле. – Ты вполне мог остаться.

– И предоставить молодую жену самой себе? – иронически протянул Даг.

Имоджен бросила на него убийственный взгляд.

– Перестань надо мной издеваться! Я ведь не полная дура и прекрасно понимаю…

– Ну и что ты понимаешь? – спросил Даг, когда она остановилась.

Не желая поддаваться нажиму с его стороны, Имоджен лишь отрицательно покачала головой. Какой смысл говорить то, что они оба и так знают: она была последней женщиной, на которой женился бы Даг, будь его воля. А она… она в свою очередь вышла бы за него замуж лишь под дулом пистолета, если бы обстоятельства сложились иначе.

– Не понимаю, зачем ты привез меня сюда? – внезапно взорвалась она. – Чем я стану заниматься, пока ты будешь в Майами? Брать у миссис Сойер уроки кулинарного искусства?

– Сначала я хотел предложить тебе посетить исторический район Майами-Бич или парк «Фламинго». Но теперь понимаю, что это была плохая идея. Ты здесь не останешься, – ответил Даг. – Ты поедешь со мной.

– Что? – с недоумением уставилась на него Имоджен.

– Думаю, так будет лучше для всех. Да и мистер Гонсалес тебя заинтересует.

Что он хотел этим сказать? Ее заинтересует мистер Гонсалес… Но Даг занимается архитектурным проектированием, о котором Имоджен имела весьма смутное представление, и для него это не было секретом. Все эти чертежи, планы и разрезы являлись для нее тайной за семью печатями.

– Несмотря на то что мистер Гонсалес весьма известный архитектор, он всегда встает на защиту окружающей среды, даже если это идет вразрез с личной материальной выгодой, – пояснил Даг, словно прочитав ее мысли. – Вот в этом вы, несомненно, найдете общий язык.

Это было совсем не похоже на Дага – объяснять ей что-то без насмешек того или иного рода. Имоджен растерялась и даже не нашла, что ответить.

– К тому же ему не чуждо сострадание к обездоленным, и он по мере сил старается им по мочь. Правда, его насторожили методы, которыми действовали на его родине в последнее время. И он предпочел эмигрировать с Кубы… Но благотворительность – твой конек, здесь тебе нет равных, и ты наверняка сумеешь потрясти его воображение, детка.

Все было хорошо, если бы последнюю фразу он не произнес, насмешливо сощурившись. Имоджен бросила на него негодующий взгляд. На какое-то мгновение она решила было, что Даг обращается с ней как с равной, как со взрослой. Поднявшееся раздражение чуть было не заставило ее отказаться от поездки в Майами, но перспектива остаться на вилле наедине с миссис Сойер прельщала еще меньше.

– Мне нужно просмотреть кое-какую документацию, – сказал Даг, открывая дверь, ведущую в их апартаменты. – Так что, если хочешь воспользоваться ванной первой… '

Имоджен понимала, что должна поблагодарить его за предложение, но вместо этого разозлилась и одновременно расстроилась еще больше. Она чувствовала себя ребенком, которого отсылают в постель, чтобы он не мешал взрослым. Не является ли работа Дата лишь пред логом для того, чтобы избавиться от нее и вновь присоединиться к миссис Сойер?

Но если Даг хочет провести время с этой накрашенной сверх всякой меры особой нет никакой нужды лгать мне, сердито подумала Имоджен. В этом смысле он абсолютно свободен… Мы оба свободны!

Тогда почему же воспоминание о Даге и миссис Сойер, склонивших друг к другу темноволосые головы, в то время как она своими ярко-алыми, пухлыми губами нашептывает что-то ему на ухо, произвело на Имоджен такое впечатление, что даже засосало под ложечкой? И почему ей кажется, что хозяйка виллы именует себя «миссис» отнюдь не потому, что была замужем, а дабы придать себе респектабельности, и навыки обольщения мужчин она приобрела отнюдь не в пансионе благородных девиц?