Текст книги "Глаза цвета стали"

– Это бесчестный поступок труса! Только ты мог решиться на столь подлый удар! – прохрипел Комишира, у которого из глаз чуть не хлынули слезы бессильного гнева, когда он понял, что я безвозвратно испортил меч. – Это… это даже хуже, чем, если бы ты просто уклонился от боя и сбежал домой! – И он разразился нецензурной бранью по-японски.

– Заткни будку и слушай сюда, мальчик! Ты сражался и проиграл. Смирись с этим как мужчина. Теперь своим огрызком можешь картошку чистить, а мне не смей больше тыкать в лицо! Скажи спасибо, что я не срубил тебе голову, видит Бог, ты это заслужил. – Я отступил на несколько шагов, возвращая меч его владельцу. Когда Хабаки с благоговением принимал его из моих рук, позади раздался предупреждающий возглас:

– Берегитесь!

Я мгновенно уклонился, одновременно отпрыгнув в сторону. И вовремя. Комишира, не находя себе места от душащего его унижения и гнева, выхватил из рук ополченца пику, и я чуть не получил острием прямо в спину. Хорошо, один из моих людей просек его маневр и успел вовремя предупредить, иначе не избежать бы мне смерти от подлого удара сзади.

– Ты позоришь себя и своих предков! – гневно рявкнул Хабаки, отбив мечом копье и приставив острие к горлу Комишира, грозно потеснив того спиной назад. – Если ты считаешь поражение невыносимым, я помогу тебе с уходом в загробную жизнь, став твоим кайсяку! Я обещаю, что не промахнусь мимо шеи, носящей столь презренную голову…

Комишира медленно опустился на колени и отбросил пику, окончательно признав поражение. Его взгляд угас, устремиввшись в одну точку перед собой. Сейчас он был похож на зомби, только, в отличие от оного, не бросался на всех и не кусался. Японец впал в странный ступор, из которого его не вывели даже двое воинов, выливших ему на голову ушат холодной родниковой воды.

– Как его наказать? – Хабаки обернулся. – Его судьба в ваших руках, капитан Алешин.

Сплюнув на землю, словно мне в рот попала какая-то гадость, я презрительно ответил:

– Когда прилетит вертолет, я заберу его с собой, заодно избавлю вас от него. Проследите, чтобы он и вправду не наложил на себя руки или не бросился на меч. Мне потом не хватит мужества смотреть в глаза его отцу, объясняя причину этого поступка.

Не говоря больше ни слова, я порывисто развернулся и вместе с Антоном направился к своему жилищу. По дороге напарник пытался меня о чем-то спрашивать, но я молчал.

Едва мы успели перекусить скудным завтраком из рисовых роллов с крабами, который приготовили Мари и Юки, как вестовой из штаба гражданской обороны вызвал меня и Антона прямо на передовую. По всем признакам там готовилась крупная атака некроморфов, которая могла стать для нас последней. По данным наблюдателей у кромки леса скопилось такое количество нечисти, что это серьезно обеспокоило даже невозмутимых старейшин.

– Поесть не дадут! – ворчал я, целуя на прощание Мари и хватая со стола автомат.

– Что поделать, брат, идет война, – философски изрек Антон, кидая мне через всю комнату ременно-плечевую систему с подсумками и громыхающими флягами. – Вперед, смелей, капитан! Если предчувствия не обманывают, сегодня ужинать будем в царстве Аида!

– Ты как всегда оптимистичен, дружище! Это то, чего мне недостает в жизни.

По улице напротив нашего дома в полном молчании маршировала мрачная колонна пикинеров и мечников, часть из которых была вооружена луками, а некоторые автоматическим оружием и охотничьими ружьями. В самом конце этого разномастного воинства плелись солдаты Гнезда, задыхающиеся под тяжестью пулеметов и гранатометов. Узнав меня, они с дурацким улюлюканьем стали стрелять в воздух, тем самым выражая свой восторг, пока я не дал в лоб одному такому стрелку. Патронов кот наплакал, а они тут еще будут устраивать глупый салют в мою честь. Я и так понял, что всем стало известно о моем поединке. Если узнаю, что кто-то ставил деньги против меня, прикончу негодяя!

* * *

Отняв бинокль от глаз, я долго смотрел в сторону побережья, откуда медленно надвигалась сплошная стена густого тумана. Ветерок принес со стороны леса сладковатый запах тлена и гнили, вызывающий рвотный рефлекс. Нечестивые орды медленно пересекали травяное поле, то и дело проваливаясь в вырытые ямы и калечась на острых, как иглы, пиках, врытых в землю. Неспешная походка некроморфов вызывала уныние и апатию, давая время лучникам и арбалетчикам поражать их горящими стрелами с удивительной точностью на расстоянии свыше сотни метров. Но тысячи других продолжали приходить на место павших, заставляя меня все сильнее хмурить брови. Не в первый раз я вижу подобную картину, но удивляло другое – количество нежити. На всем острове едва ли наберется треть от тех сил, что наступали на нас с двух направлений одновременно.

– Беглый. Осколочно-фугасными, – приказал я в рацию, снова прильнув к окулярам.

Минометы глухо захлопали у меня за спиной, отсылая в полет смертоносную начинку со шрапнелью. Все травяное поле затянуло дымом, огнем и кусками подброшенной земли. После первого залпа солдаты успели выстрелить еще по разу, когда я поднял руку.

– Прекратить! Когда дам приказ, открывайте огонь из тяжелых пулеметов.

Ветер расчистил видимость, открыв нашему взору горы изуродованных, шевелящихся тел, лишенных кто рук, а кто ног. Но лишь очень немногие лежали неподвижно – масса некроморфов даже после столь мощного артобстрела продолжала жить своей поганой жизнью, невзирая на утрату конечностей, а многие упрямо ползли по траве в нашу сторону.

– Греческий огонь! – чуть подумав, приказал я, временно решив поберечь боеприпасы.

Мгновенно пришли в движение спусковые механизмы самодельных катапульт, за минуту наполнив небо кувшинами, заправленными горючим маслом и обмотанными пылающей паклей. Следом за кувшинами полетели огненные стрелы баллист и каменные ядра требушетов. Весь этот огненно-каменный ливень обрушился на головы некроморфов, охватывая языками пламени их гнилую плоть. Раскатывая по земле скверну в кровавую кашу, японцы не поскупились на огонь и камень. Эффект оказался еще более впечатляющим, чем от минометов.

– Теперь сотками по краю леса! – приказал я по рации уже артиллеристам. – Огонь!

Полевая артиллерия дружно бабахнула за спиной, потом еще раз и еще, обрабатывая кромку леса, словно огромным плугом. Не знаю, повлияла ли артиллерия или просто закончилось терпение, но залпы тяжелых орудий выгнали прямо на горящее поле нескольких толстяков, охотников и массу хиляков. Оглушительно ревя от боли, объятые огнем толстяки с трубным ревом неслись прямо на передовые позиции, словно атакующие носороги. Раскидывая препятствия со своего пути, тяжелые туши монстров опрокидывали зомби на землю и бежали прямо по их спинам.

– Пулеметчики и стрелки катапульт! Переведите огонь на центр!

Массированный огонь из огнестрельного оружия скосил передовые группы зомби. Изодрал в лохмотья хрипящих, обливающихся слизью толстяков, которые почти добрались до первых редутов, где оборонялись уже мои люди. Когда силы подвели гигантов, они навеки застыли на земле огромными кулями пупырчатой гноящейся плоти. Что же до охотников, мы приготовили для них сюрприз. Когда они огромными прыжками стали преодолевать разделяющее нас расстояние, в дело вступили зенитные расчеты с КПВТ и ЗУ-23. Не все из них попали в цель, но изрядно потрепали прыгунов.

– Танками давите на фланге, а пехота довершит разгром!

Азартно подхватив с колена автомат, я передернул затвор и ринулся вместе со всеми в атаку, добивая на ходу ползущих по траве некроморфов.

Мои бойцы вместе с японскими ополченцами плечом к плечу пошли в атаку. Двигаясь чуть поодаль от рычащих танков, без перерыва выжигающих все перед собой из огнеметов, люди были настроены весьма оптимистично. Нас обогнали бронеавтомобили Коматсу, стреляющие на полном ходу из спаренных пулеметов прямо в толпу зомби. Мы шагали по еще горячему пеплу тех, кого ненавидели больше всех на свете. Мы смаковали любую возможность лишний раз выстрелить в шевелящуюся тварь, наслаждались разрывами гранат и запахом паленого. У каждого солдата за спиной словно выросли крылья, а в руках были не автоматы, а карающий огонь и молнии. Позади мы оставляли лишь выжженную землю.

Перешагнув через разрезанный очередью напополам труп девушки, в когда-то модном платье, я внезапно остановился и вернулся назад. Что-то странное попалось на глаза, и я хотел это выяснить, чтобы потом не жалеть о том, что не рассмотрел поближе.

Для верности несколько раз выстрелив в ее оскаленную зубастую пасть, быстро осмотрел грязный бейдж, болтающийся на шее на коротком шнурке. «Jenna Stevens, – прочитал я крупные латинские буквы. – Prada Tokyo, 2013».

Понимание этой находки не сразу дошло до моего сознания. Тревожный звоночек в душе буквально взвыл от чувства опасности. Вызвав по общей связи ушедшие вперед передовые отряды, я скомандовал отступление, чем вызвал бурю протестов и негодования.

– Какого черта ты творишь?! – набросился с упреками Антон. – Мы их почти добили!

– Позже объясню. Возвращай людей на позиции, и продолжайте сдерживать натиск.

– Какой натиск, если мы почти победили?

– Выполняй приказ! Хоть раз доверься моей интуиции и не спорь.

Еще раз посмотрев на сжатый в кулаке бейдж, я был твердо уверен, что принял правильное решение. Зато пришедшая ко мне за разъяснениями делегация старейшин и группа командиров взводов не разделяли моего мнения по этому поводу. Каждый из них хотел знать причину отмены крупномасштабного наступления.

– Посмотрите на это! – Я швырнул на стол трофейный бейдж. – Видали?

Лютый, вертя бейдж в руках, в недоумении посмотрел на меня.

– И что это за хрень? Это ради нее была остановлена атака?

– Именно! Похоже, вы ни черта не поняли, что это значит. – Меня искренне огорчила их недогадливость. – Включите мозги. Подумайте хорошо!

– Так просветите нас, капитан, – осторожно сказал Хабаки.

– Без особого удовольствия. – Я подошел к большой карте Шикотана и ткнул острием ножа в то место, где был активирован портал на побережье. – Всего тридцать километров отделяют нас. Значит, этим тварям требуется почти двое суток, чтобы доковылять сюда.

– Мы по-прежнему не поймем, при чем тут кусочек пластика… – напомнил Хабаки.

– Немного терпения. Если бы мы знали, куда ведет портал, мы бы точно смогли определить, откуда тянутся эти бедолаги, идущие на его зов, словно светляки на свет лампы. Этот бейдж принадлежит участнице модельного показа коллекции моды в Токио 2013 года.

– И что это должно значить? – пожал плечами Лютый. – Я по-прежнему не догоняю…

– Ты на самом деле такой тупой или долго тренировался? – рассердился я. – Портал ведет прямо на улицы Токио, самой некогда густонаселенной столицы в мире! В то время там проживало свыше сорока миллионов жителей. Только вдумайтесь в эту цифру! Сорок миллионов рыл, ставшие в одночасье некроморфами! Это примерно по тысяче зомби на каждого мужчину, женщину и ребенка на острове.

С каждым моим словом ужас понимания постепенно отражался сначала на лицах старейшин, а потом и на остальных. Вот теперь догадка дошла даже до самых тупых.

– Что вы предлагаете, капитан? – дрожащим голосом спросил Хабаки.

Я сел за стол и налил себе полный стакан настойки. Залпом опрокинул в себя.

– Если портал и дальше будет функционировать как сейчас, в скором времени – примерно через неделю – весь этот проклятый остров будет кишеть гнилью, и спрятаться от них не удастся. Не то чтобы я был против гостей, но от встречи с этими нам лучше «тактично» отказаться.

– И в чем именно будет заключаться наш тактичный отказ? – Хабаки нахмурил брови. – Вы не перестаете удивлять меня, нам угрожает нешуточная угроза, а вы шутите.

– Не знаю, как вам, а мне смерть угрожает каждый день, – хмыкнул я.

Я подошел к радиостанции и принялся настойчиво вызывать Гнездо. Это получилось только с пятой попытки. Потом пришлось ждать, пока меня соединят с полковником.

– Высоков, – сурово отозвался знакомый бас, но узнав, кто вызывает, немного смягчился. – Чего тебе, Алешин? Созрел для авиаудара или будешь запрашивать эвакуацию своих оболтусов?

– Мы тут случайно выяснили, куда ведет портал. Судя по косвенным уликам… в Токио.

Услышав, как полковник грязно выругался, я с издевкой подул в микрофон:

– Не слышу вашего ответа. Прием…

– И каким таким случайным образом вы это выяснили?

– Нашли дохлую девку-иностранку с бейджем на груди.

– Значит, так, немедленно высылаю к тебе вертушку. Бери с собой Сергеева и столько солдат, сколько сможешь. Немедленно вылетайте на базу. У меня для тебя есть одна грязная работенка, она тебе понравится.

– Хм, полковник… – осторожно начал я, почувствовав, как засосало под ложечкой. – Я вообще-то не себя имел в виду. У вас есть и другие опытные оперативники, а я ведь так, на подхвате – туда сбегай, это принеси…

– Не спорь, умник хренов. Раз ты такой хитрожопый, то и карты тебе в руки.

– А как же моя теперешняя миссия? Кто будет командовать обороной Южного?

– Пусть у тебя не болит об этом голова, я найду среди твоих людей такого, кому это окажется по плечу. Решено! Кстати, если тебе интересно, туман у Северного рассеялся. Есть еще одна хорошая новость: станции дальнего обнаружения, расположенные на наших пограничных катерах в японском море, запеленговали сигналы бедствия, идущие на волне федерации, предположительно из района руин Владивостока. Это значит, есть и другие выжившие, которые могут оказаться нам полезны и восполнить потери…

– Все это, конечно, прекрасно, – перебил я. – Но нам бы сейчас сначала свои проблемы решить. Предлагаю захлопнуть портал, использовав спецсредство для аннигиляции мертвой материи. Этого порошка на базе наберется больше пяти тонн, ведь вы сами готовились его распылять на большие площади по всему острову в случае судного дня.

– Хорошая идея, но рассматриваем и другие варианты. Еще вопросы?

– А плохие новости? Вы обычно приберегаете их на потом, – осторожно спросил я, уже смирившись с предстоящим заданием.

– Снова объявилась неуловимая ведьма, которую никак не удается вычислить среди персонала Гнезда. Обращает шестого за два дня человека. Мы бы поговорили с ними по душам и выяснили, но после того, что она с ними сотворила, их стоит пристрелить хотя бы из жалости. Генетики под руководством Ереминой Светланы Александровны день и ночь прогоняют всех через генетические анализы и хитроумные тесты, но пока безрезультатно. Ты и сам знаешь, как трудно выявить в человеке этот злосчастный вид мутации, тем более что некоторые сами даже не догадываются о его наличии внутри себя. В общем, жопа.

– У меня нюх на этих тварей! – тут же ухватился я за последнюю соломинку. – Лучше дайте мне задание выследить ведьму, и я обещаю, что уже через пару дней ее голова будет украшать вашу стену над камином. Просто прикажите и…

– Ну уж дудки, у нас своих бездельников хватает. Если ты таким образом пытаешься откосить от задания, то даже не мечтай. Отбери надежных людей и жди вертушку. Отбой.

Я кисло отключил радиостанцию и вопросительно посмотрел на Антона. Тот лишь молча пожал плечами и отошел к окну, за которым накрапывал мелкий дождь, мешая обзору потеками воды. Напарника, так же, как и меня, одолевали дурные предчувствия.

– Все слышали полковника? – громко сказал я, вставая из-за стола. – Теперь оборона – не моя забота. Официально сдаю капитану Сергееву свои полномочия и готовлюсь к эвакуации на базу. Вы этого хотели? Не обессудьте, но дальше уже как-нибудь без меня.

Все старейшины молча смотрели нам вслед, когда мы покидали помещение. Догнав понуро бредущего по пустынной улице напарника, ободряюще хлопнул его по плечу.

– Не вешай нос, гардемарин. Еще недавно нам доверяли прессовать разную зелень болотную да приглядывать за рыбаками, выходящими в море, а уже сегодня нас готовят на судьбоносное задание, от успеха или провала которого будет зависеть всеобщее выживание. Кроме того, ты всегда мечтал командовать обороной большого поселения. Разве ты не рад?

– Просто в восторге, – без всяких эмоций проворчал Антон.

– Ну, перестань, я тоже не хочу уходить из-под теплого крылышка Мари, но эти мелкие радости не для нас. Что может быть лучше чувства, когда ты один в темноте, а на тебя из тьмы ночного леса смотрят нечеловеческие зенки монстра, готового тебя слопать!

– У меня нехорошие предчувствия по поводу миссии в Северном. Ты и сам знаешь, как тяжело сражаться с недавно обращенными некроморфами. Эти хитры и полны сил.

– Господь любит пехоту, потому что она пройдет там, где не пройдут танки!

– Да ты поэт! – Антон кисло улыбнулся, но заметно повеселел. – Хоть отдохну пока без твоего вечного нытья и причитаний, от которых даже у фортуны болит голова. Ты чего лыбишься?

– Если не смеяться над удачей, тогда какой в ней смысл?!

Судьба упрямо готовила новые испытания одно опаснее другого, но страха, как ни странно, не было, скорее, профессиональное любопытство. Иногда кажется, что смерть на фоне всех тяжестей – не такая уж и плохая идея. Если верить буддистам, то смерть – лишь дверь в новую жизнь. Осталось выяснить это на практике.

На землю опустились непроглядные сумерки. На циферблате моих часов светились цифры 23:32. Прощание с Мари, пока я собирал свои вещи, проходило в полном молчании. Но лишь до тех пор, пока я не откинул в сторону автомат и не сгреб ее в свои объятия.

В дверь тактично постучались, заставив меня отойти от Мари.

– Алешин? Едрить! Ну ты скоро? – громко позвал Антон. – Поторопись!

Я обернулся к девушке, но она уже отошла в сторону, чтобы принести мне мой тактический ранец. Благодарно кивнув, я, не удержавшись, поцеловал ее в губы. Мари опустила глаза, чтобы скрыть слезы. Она, так же как и я, знала, что мы, возможно, никогда больше не увидимся.

– Дмитрий-сан, – тихо сказала японка. – Я поняла, почему вы не живете подолгу на одном месте. Вы незаменимый человек, и ваше руководство об этом прекрасно знает.

– Незаменимых людей не бывает, – попробовал я возразить.

Мари на это только упрямо мотнула головой, грустно улыбнувшись.

– А для меня бывает. Я буду скучать, и снова надеяться на твое возращение.

Не зная, что еще сказать, я нехотя принял из ее рук свой ранец и надел на спину. Выйдя на улицу, я на бегу пожал протянутую на прощание руку Антона и помчался к ровной площадке за домом, где приземлился вертолет. Воздушную машину уже окружила плотная толпа жителей. Вертолетчик, приняв мой ранец, помог мне забраться внутрь и стал уже закрывать дверь люка, но я сделал жест подождать.

Из толпы провожающих селян выбежал босой, обнаженный по пояс смазливый юноша, тащивший на плече огромный ранец, какие брали с собой в поход туристы. Следом за ним шел, понуро опустив голову, одетый в дорогое кимоно взлохмаченный Комишира, обнявший парня на прощание. Было видно, что они не просто друзья.

Скривившись от отвращения и омерзения, я сделал названому брату жест, чтобы он поторапливался. Когда Комишира закончил прощаться со своим «приятелем», то ловко, как кошка, запрыгнул в грузовой трюм вертушки. Еще минута, и вертолет оторвался от земли, медленно поднимаясь в темное небо, разрываемое яркими всполохами молний. С моря дул встречный ветер, который с каждой минутой лишь усиливался, поэтому пилоты небезосновательно спешили вернуться на базу.

Заглянув с места второго пилота внутрь грузового отсека, я с мрачным удовлетворением посмотрел на понурого японца в окружении галдящих пехотинцев. Ему было явно не по себе рядом с людьми, которых не так давно он пытался выгнать в час нужды. Сейчас Комишира хмуро смотрел в иллюминатор, не замечая протянутую ему флягу с водой. Упрямец лишь плотнее поджал губы и демонстративно отвернул лицо в сторону, когда другой солдат по-дружески предложил ему зажженную сигарету и пачку сухарей.

– Эй, Комишира, чего нос повесил? – не удержался я от колкости, стараясь перекричать рокот винтов. – Не успел улететь, а уже соскучился по своей «подружке»?

Японец хмуро посмотрел в мою сторону и показал средний палец.

– …а когда о «ней» думаешь, то представляешь, как трясешь перед его носом своими бубенцами? – снова рассмеялся я, надевая на голову шлемофон. – База, на связи борт четыре ноль один, просим вести по радару. С этой чертовой грозой ни черта не видно, куда летим. Слишком низкая облачность.

– Борт четыре ноль один, уже ведем радаром… выправьте курс… отклонились…

По моей просьбе пилот вертушки сделал крюк и приземлился на бетонную площадку неподалеку от старого маяка. Я перебрался в грузовой отсек и помог пыхтящему Комиширу отодвинуть люк в сторону. Когда он гордо спрыгнул на землю, на секунду обернувшись за своими вещами, я брезгливо спихнул носком ботинка его отвратительно желтый рюкзак с мультяшными персонажами на карманах. Японец яростно зыркнул на меня из-под насупленных бровей и уже хотел было ответить в резкой форме, но я ему не дал такого шанса.

– Отцу передавай привет! Надеюсь, когда мы встретимся в следующий раз, мы встретимся друзьями и союзниками, а не врагами и соперниками! Из тебя, возможно, даже получится хороший человек, если выбить из твоей головы разную дребедень и мерзкие пороки. Если хочешь, чтобы тебя перестали презирать – смени ориентацию, научись, наконец, встречаться с женщинами вместо слащавых юнцов и прекращай вести себя как высокомерный мудак. Бывай!

Захлопнув люк перед его носом, я еще успел разглядеть сквозь иллюминатор в предрассветных сумерках тонущий в тумане маяк и одинокую согбенную годами фигуру смотрителя на смотровой площадке. Старый Мацумото, словно зная, что я на него смотрю, в этот момент помахал вертолету рукой.

«Что еще я мог сделать для старого друга? – подумал я. – Всыпь этому задире».

Вернувшись в кабину, я кивнул пилоту, разрешая взлет.

Было уже три утра, когда мы приземлились на центральном аэродроме Гнезда. К нам подъехала вереница уазиков. Покидав вещи и оружие в открытый кузов, я отправил скаутов в столовую, а сам приказал водителю отвезти меня к башне управления полетами.

Полковник, скрестив руки на груди, хмуро встретил меня у входа, то и дело нетерпеливо поглядывая на часы:

– Опаздываешь, Алешин. Чего так долго добирался? Заблудился?

– Задержались по дороге. Нелетная погода…

– Хочешь сказать, непогода сбила с курса и приземлила у маяка?

– Нужно было избавиться от одного навязчивого «пассажира». Я потом расскажу.

Полковник недовольно скривил губы, но ничего не сказал по этому поводу:

– Планы изменились. Доставка спецсредства к порталу по земле конвоем была отменена как непрактичная, а по воздуху не получится: портальные завихрения таковы, что вертолет не приблизится и на полкилометра. У одного из наших инженеров родилась блестящая идея на это счет. Как и все гениальное, она проста и надежна.

– Тогда зачем вам я? У японских поселенцев каждая пара рук на счету.

– Да погоди ты со своими японцами, что ты с ними носишься как наседка с яйцами? С тобой хорошо дерьмо хлебать – рта не даешь раскрыть. У японцев ситуация не критическая, а вот у наших людей большие проблемы. Атаки некроморфов становятся интенсивней, но оборона надежная и может продержаться еще не одну неделю. Нужно уметь правильно расставлять приоритеты и ориентироваться по обстоятельствам, а они таковы: сейчас ты нам нужен для операции по зачистке Северного от некроморфов. Каждая минута промедления стоит нам драгоценных жизней. Жизней наших поселенцев!

– С каких это пор «нас» волнуют «наши» поселенцы? – не удержался я от сарказма.

– С тех пор, как стало понятно, что если мы не объединимся и продолжим и дальше жить каждый сам за себя, нам всем наступит один большой кирдык. Совет и так непозволительно долго медлил с принятием окончательной резолюции по этому делу. И вот к чему это привело. Больше никаких ошибок.

По взлетному полю на большой скорости пронеслась вереница микроавтобусов ЦОЗ. Полковник, покосившись в их сторону, мрачно раскурил папиросу и досадливо сплюнул.

– Очередные жертвы ведьмы. Дьявольское отродье все еще гуляет где-то на свободе. Будь она проклята.

– Кого на этот раз обратила?

Полковник, чуть подумав, неопределенно пожал плечами:

– Разную мелкую сошку. В основном, санитаров из госпиталя, персонал аэродрома, часовых и военных полицейских. Другими словами, не брезгует никем. Не знаю, как она на них выходит и как к ним подбирается, но самое интересное – при этом не остается свидетелей, что для обычной ведьмы нехарактерно. Всегда кто-то что-то видел или слышал, но не в данном случае. Даже камеры наблюдения ничего не зафиксировали. Полный глухарь.

Мы прошли мимо двух часовых и поднялись на смотровую площадку, откуда открывался обзор на пусковые установки с ракетами, вокруг которых суетились люди из обслуживающего персонала аэродрома.

Высоков указал на них рукой:

– Я немного покривил душой, когда оптимистично назвал ситуацию в Северном стабильной. Видит бог, ничего стабильного там нет и в помине. Мы отправили туда одну из бронированных путевых машин, но связь с нею сразу пропала. Группа скаутов на двух коробочках так же исчезли. Сейчас там кружит разведчик АН-2, докладывая о пожарах и следах уличных боев. Наверняка после того, как туман рассеялся, многие жители обратились в нечто похуже, чем зомби. Надеюсь, ты понимаешь, что эта информация приватная и разглашению не подлежит. Только паники на базе не хватало. Сколько с собой взял бойцов?

– Десять. Все головорезы, проверенные боями. Нытиков и хлюпиков среди них нет.

– А себя, значит, таковым не считаешь? Ну-ну. Пусть часть наших сил сдерживает гостей из портала, ты же должен подавить заразу в Северном, пока наши яйца не оказались зажатыми меж двух огней, как между молотом и наковальней. Сейчас же вливайся в состав формируемого штабом боевого конвоя сопровождения и принимай командование на себя. Детали с генералом я утрясу после, и к тому времени тебя здесь быть не должно. Понял?

– Почему бы для этого не задействовать наши бронепоезда?

– Потому что после недавнего землетрясения и проседания почвы почти двадцать километров пути теперь никуда не годятся. Их спешно восстанавливают. Все исправим, но для этого потребуется время, которого у нас сейчас нет. Если ситуация вынудит, мы выжжем все поселение подчистую, но не допустим распространения этой заразы по всему острову. Спаси, кого сможешь, и выведи людей из этого ада. Гнездо окажет любую возможную помощь при эвакуации и снабжении боевых подразделений…

– И где вы будете содержать гражданских? – скептически спросил я. – Уж не на базе ли?

– Пусть об этом твоя голова не болит. В крайнем случае поселим в военном городке.

– Вы так и не сказали, как решили закрыть портал.

– Это и есть ответ на твой вопрос. Смотри.

Я принял из рук Высокова бинокль. Огненная стрела с глухим рокотом взлетела в клубах огня и дыма с мобильного комплекса «Точка-У», быстро растворяясь среди туч.

– А теперь объясните мне, для чего обстреливать портал баллистической ракетой?

– У этой ракеты не простая головная боевая часть, а ядерная.

– Вы меня разыгрываете? Это какая-то шутка?

– Как говаривали классики: «Если собрался забить гвоздь в стену, не нужно умничать и чего-то придумывать – просто бери молоток и забивай». Вихревые потоки не помеха для баллистической ракеты, хоть ядерный заряд и не очень мощный, всего в пять килотонн, электромагнитная волна от взрыва разрушит квантовый портал. Мы надеемся на это, и расчеты подтверждают. Взрыв произойдет в паре сотен метров от портала, так что острову достанется лишь самая малость, сильные южные течения и ветра снесут радиоактивные облака пепла в сторону Хоккайдо, ученые умники уверяют что заряд на девяносто процентов преобразуется в чистую энергию, так что сильного радиоактивного фона там не останется. Язву нужно прижигать каленым железом.

– Если все так просто, отчего вы сразу не закрыли портал таким способом?

– Решение далось совету нелегко, было много споров, пока ученые и их расчеты не убедили командование. Мы перепробовали все. Безрезультатно. Это наша единственная надежда, других попросту нет.

Взлетное поле стала пересекать длинная колонна сто тридцать первых ЗИЛов, выкрашенных в тигровый камуфляж, и бронетранспортеры. На пути колонны, перегородив ей дорогу, внезапно появился и встал, как вкопанный, командный уазик, выскочивший на бешеной скорости из-за ближайшего ангара. Из машины не без труда выбралась грузная фигура, в которой легко можно было определить генерала Воронина. Он требовательно замахал водителям руками, требуя остановить конвой.

– О нет! – вздохнул полковник, заметно сникнув. – Генерал против поездки в Северный, но я не думал, что он нам сможет помешать. Откуда он здесь взялся? Он должен присутствовать на совещании в штабе. Не иначе, ему кто-то добрый шепнул на ухо.

– Не волнуйтесь, общение с ним – моя стихия! – недобро улыбнулся я, потирая кулаки.

* * *

Не обращая внимания на вопли генеральского адъютанта, возмущенного моим поведением, я грубо схватил и оттащил генерала за шиворот в сторону. Грузовики, видя жесты полковника, тут же неуверенно двинулись дальше, посигналив нам клаксонами в качестве благодарности.

– Алешин?! Разве ты не в Южном? – рявкнул генерал, только сейчас заметив меня, а потом перевел взгляд на Высокова. – Ах, вы тоже участвуете в заговоре, негодяй…

Я не дал развить эту тему, а вполсилы ударил кулаком под ложечку. Насладившись видом его выпученных глаз и мученическим выражением на лице, я медленно отошел в сторону. Адъютант кинулся генералу на помощь, но я незаметно поставил ему подножку, и тот растянулся на земле. Бешено сверкая глазами, Воронин кинулся на меня с кулаками.

В этот момент над южной оконечностью острова взорвалась ядерная ракета, подняв в небо гигантский гриб, но на него я и генерал не обратили никакого внимания, будучи полностью поглощенные ненавистью друг к другу.

– Алешин! Не надо! – запоздало выкрикнул полковник, но потом быстро отвернулся, сделав вид, что смотрит в другую сторону. – Только не покалечь, очень тебя прошу…

Ловко увернувшись от выпада кулаков, я приложил Воронину несколько раз под ребра.

– Да я не хочу его калечить, – наигранно прорычал, выхватывая свой зловещего вида десантный тесак, заточенный до бритвенной остроты. – Я хочу его прикончить! Распотрошить и скормить некроморфам! Колись, ублюдок, что замыслил? Не получилось с консервным заводом, так теперь пытаешься нас погубить другими методами? Я еще не забыл твой приказ расстрелять меня в случае неподчинения!

Сбив генерала с ног, я сел на него сверху и приставил к дрожащему от страха одутловатому лицу нож. Сделал зверское лицо, с новой силой стал выплевывать слова ему прямо в лицо.