Текст книги "Ева. Колыбельная для Титана"

Егор тут же метнул в нее перчатку:

– Ты в своей Америке совсем разучилась на родной речи объясняться!

– Я в своей Америке в тепле сидела, под солнцем! А здесь снег, слякоть и стужа! Я мерзну!

– Так дай мне шанс! – возопил Егор. – Я тебя согрею!..

– Кобель!!!

Богдан ухмыльнулся:

– Зато наблюдать за ними прикольно.

Я бросила на него полный негодования взгляд:

– Наблюдать? Где твоя совесть, Соколов? Разве ты не желаешь брату счастья? Может, ему твоя помощь нужна! Может, он просто не знает, как со своей Наташкой помириться!

– А чего там знать? – фыркнул парень. – Протягиваешь мизинец и говоришь: «Мирись-мирись и больше не дерись». Вполне в духе их ссоры.

Покачала головой, отчаянным усилием воли сдерживая улыбку:

– Тебе совсем не жалко Егора!

– Мне жалко нашей побитой посуды! А Егор сам дурак.

Кстати, о посуде: Наташка богатырским замахом запустила противень в недолгий полет, и я закрыла глаза, не в силах смотреть, как толстое стекло со звуком лавины осыпается на пол. Между прочим, это была лучшая емкость в доме для приготовления яблочного пирога… И она же стала последней жертвой! Потому что, избавив наш дом от противня, Наташка совершила стратегическую ошибку – схватила очередной дизайнерский «шедевр» Богдана. Честно говоря, до сих пор не могу понять, что это было: то ли странной формы горшок, то ли кувшин. Но он уже дня три украшал наш кухонный стол, попутно распугивая тараканов своим разноцветным и довольно вонючим содержимым. Запах отдавал явной примесью бензина, а значит, содержимое было не плесенью. Хорошо, конечно, с одной стороны, потому что две дезинфекции в месяц – многовато даже для нашей большой кухни. Но вот с другой: как теперь найти законный повод избавиться от этого жуткого украшения?

Короче, когда Наташка схватила и занесла над головой «кувшин», замерли все. Причем мы с Егором – с предвкушением, боясь спугнуть удачу. Ну а Богдан – по прямо противоположной причине. Жаль, очнулся он первым.

– Э-э-эй! – завопил, выскакивая из-за стойки. – Руки прочь от произведения искусства!

Наташа застыла испуганным сусликом, подняла глаза, несколько мгновений смотрела на кувшин, видимо пытаясь разглядеть в нем заявленный «шедевр», и не смогла. Да никто бы не смог! Из нормальных людей, конечно, тех, которые обладают обычным, человеческим вкусом.

– Прости, пожалуйста! – жалобно протянула она, судорожно пытаясь придумать причину грозного оклика. – Я, видимо, разбила твой любимый противень?

Дизайнера перекосило. Зато у Егорки-то как настроение сразу поднялось! Я тоже кашлянула, пытаясь сдержать смех, и подняла руку:

– Противень был моим. И он, конечно, был классным, но на произведение искусства никак не тянул.

Наташка осеклась и еще раз скользнула глазами по кувшину.

– Fuck… – дошло до нее. – Прости, Богданчик.

– Ничего! – обиженно буркнул тот, почти выдирая из ее рук свое творение. – Я уже привык. В этой семье никто не понимает истинной красоты!

– Правильно, – довольно оскалившись, подступил ближе Егор. – И это еще одно подтверждение тому, что ты, вонючка, отлично впишешься в коллектив.

Ой, зря он так близко подошел. Наташка ласково улыбнулась, согнула руку в локте и от души врезала братцу по ребрам. Нокдаун! Егорку согнуло пополам. Мы с Богданом переглянулись и поняли, что сейчас будет второй раунд. И Егор тут же попытался это подтвердить, потому что уже набрал воздуха, собираясь выдать что-то грозное и наверняка обидное, но его перебили.

– Наташка, привет! Надолго к нам? – в комнату широким шагом вошел чем-то недовольный Алекс.

Игнатова улыбнулась:

– На две недели. Соберу документы, пройду медкомиссию, узнаю, что нужно будет досдать. Этот дятел, который ваш брат, «снял» меня с третьего курса, так что сдавать придется много. Учебные программы сильно отличаются.

– Этот дятел, – с трудом выдохнул Егор, – хотел как лучше!

Наташка скрежетнула зубами:

– Убейся об стену!

– Не могу! Я же дятел – меня стены не интересуют.

– Тогда найди сук поувесистее и боднись об него!

Однако… недолго длилось перемирие… Мысленно махнув на них рукой, я подошла к Шурику.

– Ты где был? – спросила, глядя, как он невозмутимо намазывает масло на бутерброд в полбатона. Парень скосил на меня глаза:

– Я – в душе. А вот где была ты?

В искреннем недоумении хлопнула ресничками:

– А где я должна была быть?

– Например, со мной, – ответил заклинатель, наливая себе кофе. – Я тебя пятнадцать минут ждал.

– Но… мы разве договаривались?

– Блин, ну я даже не знаю! – ехидно скривился Алекс. – Отца с Ядвигой дома нет. Егор занят. Да! Я был уверен, что ты поняла мой прозрачный намек.

Эм… поскребла в затылке. Каким-то этот намек был уж чересчур прозрачным…

– Ладно, проехали, – сдался Шурик, глядя на мое растерянное лицо. Потом прошелся взглядом по свитеру и джинсам. – Ты куда-то собралась?

Кивнула:

– На тренировку.

– С Полиной?

Кивнула второй раз.

– Подбросить?

Расплылась в улыбке: все-таки он бывает таким милым, когда захочет!

– А скоро вернешься? – внезапно подал голос Егор, ловко прикрывая голову руками от Наташкиных шлепков полотенцем.

– К пяти, – ответила, аж вздрагивая в ответ на особо хлесткие удары. Нет, все-таки Егор – мазохист. Причем из тех, что колются, плачут, но догрызают кактус…

– Тогда хороших тебе… ой!.. скачек, и вечером будь, пожалуйста… ой!.. дома, – ловко наматывая конец полотенца себе на руку, попросил братец. – У меня план: сыграть в карты. Всей семьей. Поняла, вонючка?

– Ну… – протянула я с некоторым сомнением, глядя, как стремительно белеет от ярости лицо Наташи. Нет, Егор – не мазохист. Он садист-экстремал с особой любовью к опасным видам спорта. Как то: плавание с акулами, укрощение диких мустангов, насмешки над грозными девушками. – Прости, но я не особо хороший игрок.

– А мне просто в лом, – без обиняков добавил Шурик.

Я тут же закивала:

– Да, Егорушка. Алекс не сможет играть.

Подозрительный заклинатель тут же напрягся:

– С чего бы это я не смог?

– У тебя времени не будет, – с готовностью ответила я. – Завтра ведь понедельник, ты не забыл? Школа, занятия, все такое. И можешь даже не благодарить.

– За что?!

– Я с ног сбилась, но нашла весь перечень того, что тебе задано на дом. Причем по всем предметам. Тебе осталось только его сделать.

Брови Алекса поползли вверх.

– «Домашнее задание»? – повторил он таким тоном, будто в последний раз слышал это словосочетание в третьем классе начальной школы. – Да еще весь перечень? – Резко обернулся к Егору:

– Слушай, бро, я тут подумал… На что играть будем?

– На желание! – кровожадно ухмыльнулся старший из Соколовых, недвусмысленно поглядывая на Наташку.

Та засопела:

– Кто сказал, что я стану в этом участвовать?!

Егор развел руками:

– Так ведь всей семьей будем играть.

– И даже Ева?! – с нажимом уточнила Игнатова, буравя меня злобными глазищами.

Я поперхнулась и перевела растерянный взгляд на Егора. Тот ответил: «Ну разве любимая сестренка не поможет своему обожаемому братцу?» – и что-то мне подсказывало, что, если я сейчас соглашусь, помогать ему придется постоянно. А ведь я даже не поняла, во что будем играть! Потому что если в покер – то это не ко мне. С моим умением врать я буду все время в пролете, даже если они всей толпой станут мне поддаваться.

– Конечно, – проурчал Егор, не отрывая от меня глаз. – Евочка тоже будет играть. Правда, сестренка?

Тоскливо вздохнула, понимая, что отказать ему просто физически не смогу. Ибо совесть меня потом сожрет, а несчастный вид брата станет преследовать в кошмарах до гробовой доски.

– Ладно, сыграю разочек…

И будем надеяться, что эта тактическая хитрость поможет Егору обуздать свою дикую нимфу. Иначе в нашем доме не останется посуды, а ужин на дровах я готовить не умею.

В теплое время года вокруг деревни Верховушки паслись коровы. Мирные домашние животные, которые почему-то очень не любили ведьм. Особенно одна буренка с такими крупными витыми рогами, будто в ее предках затесался африканский буйвол. С нею у меня были длительные и насыщенные отношения. Почти как у японцев и американцев во время Второй мировой войны. Причем японским авианосцем была она, а я – мирным, ни о чем не подозревающим и вообще просто мимо проплывающим Перл-Харбором. Я так и не поняла, с чего этот кусок говядины вдруг взбесился! Зато отлично помню, как впервые удирала от нее по бездорожью. И ведь специально в лесу приземлилась. Выбрала куст посимпатичнее, проверила окрестности на наличие любознательных смертных: все предусмотрела! Ну, почти все: видимо, в тот день у коровы сломался внутренний компас, и ее понесло в заросли. К тем же кустам. Святые ежики, они даже несъедобные, что же она их так защищать-то бросилась?!

Короче, пастух был весьма удивлен, когда из чащи, вопя и отмахиваясь метлой, выскочила растрепанная девица, а за ней, нагнув рога к земле, – злобная черно-рыжая тварь. В смысле, скотина. С тех пор лес я обхожу сторонкой, по широкой дуге. Да и на поле стараюсь лишний раз не светиться: подлая корова меня запомнила и бросалась вдогонку, стоило оказаться в поле ее зрения. А пастуха, кстати, деревенским пришлось сменить. Говорят, он бросил пить и вообще – резко ударился в религию. Возможно, потому, что на повороте, не удержавшись, я метнула в корову молнией. Блин, ну хоть какой-то плюс от ситуации…

– Ты вообще в курсе, что зимой скот пастись не выгоняют? – усмехнулся Алекс, поворачивая «мазду» к «иноходцу».

Я бросила на него обиженный взгляд: ничего он не понимает! Эта корова способна появиться где угодно, когда угодно и уже не раз это демонстрировала. Однажды умудрилась забраться в леваду. Правда, там как раз пасся Горбунок, а с ним и другой-то лошади общий язык найти непросто. Буренка же просто получила двумя копытами промеж глаз и поняла, что конкретно на этом поле ей не рады. Но косилась подозрительно. Будто что-то замышляла…

– Ева, успокойся! – уже практически ржал Алекс. – Я, конечно, понимаю, что корова – это серьезный враг, но у тебя такой вид, будто ты готовишься к вторжению инопланетян.

Мысленно закатила глаза. И какой черт дернул меня за язык рассказать обо всем заклинателю? Думала, посочувствует, пожалеет, а он издевается, гаденыш… Может, в него тоже противнем запустить, чтобы не расслаблялся?

– Невероятно! – глядя в мое насупленное лицо, покачал головой Шурик. – Неужели ты решила обидеться?

– На то, что мой парень насмехается над моими страхами? – гневно уточнила я. – Нет, ну что ты! Как я только могу?!

– Вот именно! – остановил Алекс машину рядом с главным зданием конно-спортивного клуба. – Не можешь! Потому что обижаться должен я.

– Ты?!

– Конечно! – откинулся на спинку сиденья заклинатель. – Моя девушка не верит, что я смогу ее защитить! Тем более от какой-то коровы! Так получается, да?

– Не-эт… – с сомнением протянула я. – Ты – защитник хоть куда. Просто там очень стремная корова!

Но улыбку, глядя в его веселое лицо, сдержать не смогла. Думая при этом, что скажет мой телохранитель весной, когда выползет на свет первая травка, и его расчудесная «мазда», уже однажды пострадавшая от копыт, познакомится еще и с рогами.

– Кстати о стремных личностях, – вдруг вспомнил Алекс. – Куда ты мистика заныкала, ведьма? У нас не такой большой дом, а я его найти не смог.

– Ты не поверишь! – качнула головой, ясно представляя счастливого обладателя имени Реммао – на редкость спокойного, вдумчивого юношу, приехавшего с нами из Египта.

Алекс хмыкнул:

– А ты испытай меня.

– Его Полина приютила, – ответила громким шепотом, будто боясь, что нас могу услышать.

Парень нахмурился:

– Неужели чтобы Богдан приревновал?

– Ты знал!

– Капец тактика, – покачал головой заклинатель, и здесь я была вынуждена с ним согласиться. С другой стороны…

– У Поли двухкомнатная квартира, а Реммао, сам знаешь, много места не занимает…

А если уж совсем честно, обычно он настолько незаметен, что может запросто затеряться даже в кладовой. Не знаю, все мистики такие или это нам повезло в особо крупном размере, но Реммао оказался склонен впадать в состояние, близкое к летаргии. Останавливаться где-нибудь у стены, задумываться о вечном и стоять, не двигаясь, пока кто-нибудь не решит убедиться, что парень еще жив. Прямо не человек, а манекен какой-то. Даже кушать не просил, пока не напомнишь. Хотя, может, мистики воздухом питаются или радугой там, как сказочные единороги (настоящие предпочитают что-нибудь посущественнее – кусок мяса, например). Впрочем, это даже хорошо, что он мало ест, – учитывая навыки Полины в кулинарии, сейчас такое умение ему может здорово пригодиться.

– Я думал, Ядвига его у нас поселит, – задумчиво добавил Алекс. – Чтобы хоть как-то влиять на Кусая. Странно, что она вот так запросто согласилась выпустить его из поля зрения.

А ведь действительно странно. Мне, конечно, мысль о шантаже папаши Реммао, продавшего на редкость ценный артефакт тому уродцу, который планирует выпустить на свободу Титанов, даже в голову бы не пришла, но то ведь я. У меня совесть зубастая, не разрешающая обижать людей. А вот у мамы она отсутствует как таковая – прямо деталька, не предусмотренная стандартной комплектацией. Равно как и доверие к людям, которых она, естественно, судит по себе. Так почему же тогда мама решилась и отпустила Реммао к Полине?

– И куда подевалась сама Ядвига? – продолжал допытываться Шурик. – Далеко, наверное, улетела, раз не попыталась прервать наши утренние развратные игрища?

– Почему сразу «развратные»? – покраснела я и тут же добавила, ибо у Алекса было такое лицо, будто он на полном серьезе готовился объяснить. Причем подробно и с примерами. А может, даже продемонстрировать для наглядности. – Не знаю, где мама. Она в субботу вечером улетела, а меня дома не было. Трубку не берет.

– Сегодня набирала? – деловито уточнил Шурик.

Выразительно скривила рот:

– Нет! Сегодня я была занята развратными игрищами.

В ответ парень вытащил из кармана свой HTC и протянул мне:

– Звони сейчас.

Вздохнула, по памяти набирая номер. Как будто мама ответит! Было бы у нее желание разговаривать, сама бы перезвонила, увидев мои десять пропущенных вызовов.

Впрочем, жизнь иногда любит преподносить сюрпризы.

– Алло, Александр? – после третьего гудка откликнулась Ядвига. Для нее – даже слишком быстрая реакция. – Ты уже вернулся?

– Мама! – слегка прибалдев от ситуации, отозвалась я. – Шурик вернулся, он рядом, но… ты вообще где?!

– С Георгием, – как-то не слишком довольно ответила ведьма. – В Лондоне.

Нормально?!

– А предупредить, что улетаешь, слабо было?!

– Dear God! – протянула Ядвига. – Ты прямо хуже Кондратия! Тот тоже мне мозг выел, когда я сказала, что лечу к мужу. Кстати, можешь его найти и «поблагодарить»: я попросила Коню тебе передать, что меня не будет в стране две недели.

– Две недели?! – ахнула я, в ужасе тараща глаза на приборную панель. – А ничего, что у нас тут Титаны вот-вот полезут из-под земли?!

– Кошмар… двое из ларца. Все же как много гены значат… Ева, ничего сейчас делать не надо! – отрезала Ядвига. – Просто ждать. Иногда это самый правильный поступок.

– Но я думала…

– Не надо, доча! – от души посоветовала мама. – Тебе вредно. От мыслей у тебя случаются приступы паники, а у меня – мигрени. А этого, поверь, не стоит ни один Титан. И вообще – считай, что на две недели вселенское зло освободило тебя от обязанностей этой, как ее… Сейлор Мун! Наслаждайся. И Александру привет передавай.

Я медленно опустила руку с телефоном себе на колено. Подняла все еще круглые глаза на Шурика.

– Слышал? – спросила, прекрасно зная ответ. У заклинателей, как и у ведьм, со слухом проблем не бывает. – Что думаешь?

Алекс хмыкнул, внимательно глядя на елку, росшую у здания клуба:

– Думаю, тебе пора на тренировку, пока твой тренер не выбил мне снежком лобовое стекло.

– Да ладно! Полина этого не сделает…

– А ничего, что она уже прицелилась? – с куда большим напряжением в голосе уточнил парень. – Иди на скачки, Ева! Я тебя здесь подожду. Вернешься – поговорим.

Резко обернувшись, я нашла глазами Казакову и кивнула уже на бегу. Полю, правда, это не остановило: хорошенько размахнувшись, она послала снежок мне в голову. Но я-то привычная! В меня сегодня уже тарелкой бросались: знаете, как быстро учишься уклоняться?

– Мазила! – крикнула, когда снаряд, пролетев надо мной, белой кометой впорхнул в салон. «Снайпер» замерла на полусогнутых.

– Да нет, – пробормотала растерянным тоном. – На этот раз я, кажется, попала. Бежим! – и, не оглядываясь, первая помчалась в конюшню.

Из глубины машины ей вслед громко и с чувством матерился заклинатель.

Полина взгромоздила на Нимфу (к моему приезду гнев тренера несколько поутих, и наказание в виде Горбунка было решено перенести на «как-нибудь потом») тяжелое седло, подняла на меня задумчивый взгляд и с тоской протянула:

– Что-то у меня в последнее время ничего не складывается.

Я оторвала глаза от подпруги:

– Это ты сейчас о снежке? Не переживай, Алекс простит. Ты же ему не камень в стекло швырнула, в конце концов.

– Да я не об этом, – скривила рожицу готесса и вдруг как рявкнет: – Рот открой!!!

Боже, какой голосище! Я аж за сердце схватилась, а Нимфа, которая в очередной раз упрямо отказывалась взять в рот трензеля, хватанула их с таким рвением, будто собиралась проглотить.

– Такое чувство, что от меня отвернулась удача, – как ни в чем не бывало продолжила Полина. – С Богданом вон рассталась.

– А как же твой мегарасчудесный план по его возвращению? – изогнула я бровь. – Или ты больше не веришь в его успех?

На меня подняли мрачный и даже чуточку обиженный взгляд.

– Я всегда верю в успех своего дела! Просто на меня, кажется, напал весенний депрессняк. Как думаешь, такой бывает?

Фигасе заявленьице!

– Полина, – нахмурилась я. – Ты одна из самых умных людей, которых я знаю. Как ты можешь страдать от депрессии?

– То, что я умная, Ева, еще не значит, что я не могу маяться дурью! – резко ответила подруга, сопровождая заявление скорбным вздохом. – А знаешь, что в этой ситуации самое поганое? У меня тупо не получается пострадать от души!

– Э… – Я поскребла в затылке. Неужели страдания вдруг стали противозаконными, раз ей кто-то мешает? – Почему?

– Ну, я зашла сегодня утром на сайт, где обычно тусуются такие же убогие… в смысле ущемленные жизнью, но в целом – очень даже приятные люди, и нашла там девчонку с интересной аватаркой. Дай, думаю, ей выскажусь. Дура!

– Девчонка? – уточнила неуверенно.

– Да я – дура! – отрезала Полина. – Я-то думала, эти сайты нужны, чтобы помогать и поддерживать друг друга, а не чтобы выливать на головы другим страдальцам тонны негатива. Короче, я успела только поздороваться, а дальше… Знаешь, я в конце даже какой-то неполноценной себя почувствовала. Серьезно! Потому что она мне такую жесть рассказала, что я по-любому выхожу победителем по жизни. Одного не понимаю: раз у меня все так хорошо, чего ж мне тогда так хреново?! Но жаловаться как-то уже расхотелось. Потому что я слезливую историю этой барышни ну никак не переплюну. У нее такие проблемы!

– На личном фронте? – попыталась угадать я. Блин, ну а от чего еще страдают девушки Полинкиного возраста? Те, у которых проблемы посерьезнее, а возраст повесомее, на сайтах не сидят.

– Да на всех фронтах! – выдохнула готесса, пытаясь выровнять стремена. – Ее послушать, так на землю пришли всадники Апокалипсиса! И сосредоточились, падлы, конкретно на ней!

Я мысленно хихикнула, стараясь при этом сделать максимально скорбное лицо. Но это было сложно, так как по факту получалось, что Полина злилась от зависти. Мол, чего это кому-то хуже, чем мне, раз у меня депрессия? Вот уж точно – непреодолимое желание быть лучше всех. Во всем. Даже в количестве проблем.

– Знаешь, – пришла вдруг мне на ум интересная идея, – выслушать я тебя, конечно, могу. И посочувствовать тоже. Но лучше приходи к нам сегодня, в карты поиграем.

Полина тяжело вздохнула, кивком головы приказала мне запрыгивать на Нимфу. Коняшка послушно дождалась, пока я суну одну ногу в стремя, и медленно, будто нехотя, шагнула вперед.

– Стой-стой-стой! – запрыгала я следом, вцепившись обеими руками в седло и стараясь отыскать точку опоры, чтобы оторваться от земли. Полина закатила глаза и от души хлопнула подлую кобылу по крутой шее.

– Фррр! – недовольно мотнула головой Нимфа, что на человеческий язык можно было перевести как «не мешай мне тренировать эту убогую!». Но осталась стоять. Потому что с Полиной и так шутки плохи, а уж когда она в печали… М-да, этот человек не любит страдать в одиночестве.

– Сообразительная кобылка, – процедила я сквозь зубы, поднимаясь наконец в седло. – Нахальная как бандерлог, но сообразительная.

– Так что ты про карты говорила? – напомнила Полина. – Во что играть будем?

– Понятия не имею, – пожала плечами. – Там все Егор организует. А это важно?

– Ну, как сказать, – ехидно протянула Казакова. – В японские техонбики я вам компанию точно не составлю.

Удивленно опустила на подругу взгляд:

– Полечка, Егор предложил участвовать всей семье. Включая меня. А значит, играть будем либо в дурака, либо в подкидного дурака.

– Не-э… – тут же нахмурилась готесса. – В эту фигню я не шпилю! Это скучно и неприбыльно.

Я коварно улыбнулась:

– А если на желание?

Лицо подруги тут же приняло заинтересованный вид.

– Богдан участвует? – без обиняков спросила она. Я кивнула. – Ладно, так и быть, я в деле.

– Кстати, о Богдане, – я тронула Нимфу каблуками, заставив неспешно потопать к выходу из конюшни. – Как тебе с Реммао живется?

– Да нормально, – без особого энтузиазма ответила Поля. – Вчера слопал два пакета чипсов. Еле отобрала. А до этого – всю морковку. Так сегодня проснулся рыжим и с подозрением на гастрит. Который, к счастью, оказался обычными коликами. А вот не фиг было жрать всякую дрянь, тем более в таких количествах.

Со вздохом покачала головой: ну да. Чипсы и морковь – стандартный холостяцкий набор Полины. И еще шоколад, но его, я так понимаю, Реммао не досталось. Интересно, скоро мистик сдастся и вернется к нам? Ну, в смысле, к нашему забитому продуктами холодильнику?

– Ты это, не отвлекайся! – видя, что я сосредоточилась на своих мыслях, в которых ясно представляла Реммао на больничной койке, прикрикнула тренер и распахнула двустворчатые ворота конюшни.

Кивнуть я уже не успела: доселе спокойная, как мягкий ветерок теплой летней ночью, кобыла вдруг обратилась ураганом и помчалась к свободе резвым карьерным галопом. Мое наличие в седле ее особо не беспокоило. Она вообще частенько делала вид, что меня нет, демонстрируя потрясающее умение с полоборота превращаться из доброй и послушной няшки в сумасшедшую зверюгу. Талантливая коняшка. Доктор Джекил со своим мистером Хайдом даже рядом не валялись.

– Заворачивай ее! Заворачивай! – орала брошенная где-то на горизонте Полина.

«Только не в эту сторону!» – ясно читалось на лице Шурика, который вдруг понял, что поставил машину слишком близко к моему «полигону».

И только мне было пофиг, куда бежать.

– Да остановись же ты, оглашенная!! – упираясь ногами в стремена и всем весом налегая на повод, рычала я. Тренировка началась…