Текст книги "Тень жены Гамлета"

Мертвого Качалова первой обнаружила Любовь Павловна, что, собственно, и спровоцировало случившийся с ней в дальнейшем инсульт. Никто не может взять в толк, зачем понадобилось пожилой, к тому же почти слепой женщине в пять часов утра отправляться в спальню к зятю. Однако, когда ей стало дурно и она попыталась сначала позвать на помощь, а потом упала прямо возле постели зятя, в комнату к Качалову прибежали почти все домашние – кроме Татьяны и Наты. Татьяна еще крепко спала под действием успокоительного лекарства, а Наташа просто ничего не услышала, так как комната девушки довольно далеко от спальни Качалова, к тому же молодая особа имеет привычку спать в наушниках от портативного плеера.

Возле постели Качалова валялись чашка и пузырек с обычным пустырником, опрокинутые на пол при падении Любовь Павловны. Сначала на них никто не обратил внимания, так как всем было известно, что старушка на ночь пьет эту безвредную и почти бесполезную настойку. Поэтому могло быть так, что пожилая женщина зашла в комнату зятя с чашкой и лекарством. Насторожился только Эрнст. И то лишь после того, как не обнаружил к приезду милиции в комнате у Качалова ни чашки, ни флакона с пустырником. Зато на тумбочке у кровати старой женщины он их нашел. Пузырек с пустырником был очень похож, а вот чашка была совершенно иной. И, судя по всему, Любовь Павловна не выносила их из своей комнаты. Георгий Петрович сначала не придал, как и все, никакого значения увиденному. Так, отметил по привычке, некоторую нестыковку деталей, а забеспокоился лишь после того, как стали известны результаты вскрытия. Качалов перед смертью выпил очень сильный препарат от гипертонии. Название его не принципиально, но одна таблетка этого лекарства в десятки раз сильнее целой упаковки клофелина, который прописывают строго по рецепту врача гипертоникам.

Кстати, на вскрытии настоял именно Георгий Петрович. И милицию вызвал тоже он. У врачей неотложки, прибывших вместе с опергруппой, точнее, чуть раньше, мыслей об отравлении не возникало. Да они, собственно говоря, лишь зафиксировали смерть Качалова и занялись интенсивной реанимацией Любови Павловны, у которой заподозрили обширнейший комбинированный инсульт. Что, в результате, и подтвердилось.

– А Татьяна? – прервала я рассказ Гоши, – Как отреагировала она на смерть мужа? И почему врачей не насторожила внезапный сердечный приступ у здорового и молодого, в сущности, мужчины?

– Разрешите отвечать в обратном порядке? – по военному четко спросил Эрнст. – Качалов не был здоровым мужчиной. Предвыборная гонка, да и все предыдущие годы интенсивного занятия бизнесом, всяческие дефолты, экономические взлеты, падения сильно сказались на самочувствии Сергея Ивановича. Первый микроинфаркт с ним приключился в 33 года. Потом, через пару лет был еще один. Год назад Качалову поставили диагноз стенокардия, который, естественно, тщательно скрывался ото всех, в первую очередь от прессы. Кому нужен больной президент? Этого добра наша страна уже наелась.

Георгий Петрович встал, извинился, и попросил разрешения сорвать еще одно яблоко:

– Уж больно вкусные, объяснил он.

Я жестом попросила его оставаться в беседке и торопливо направилась в другую сторону сада, где у нас росла моя любимая яблоня – «Слава Мичурина», с удивительно ароматными, налитыми и сочными плодами. Сорвав три самых красивых яблока я вернулась в беседку.

– Поэтому, когда Сергей Иванович скончался, – продолжил Гоша, похрустывая яблоком, – мы решили, что случился очередной сердечный приступ. Тем более, что всего за пару недель до печальных событий, Качалову уже становилось плохо с сердцем. Более того, он даже вызывал своего адвоката и составлял завещание. При подписании этого завещания присутствовали я и Нина Самсонова, наша домработница. Татьяна тоже находилась в квартире и плакала в своей комнате. Она никак не могла свыкнуться с мыслью, что с мужем может что-то внезапно произойти и поэтому шутливое сообщение Качалова о том, что он решил составить завещание, восприняла буквально в штыки.

– Завещание, естественно, в пользу Татьяны – влезла я с вопросом.

– Естественно. Все движимое и недвижимое имущество, весь бизнес переходит к Татьяне Борисовне. – Георгий Петрович отвечал без запинки. – Выделены небольшие премии по пятьдесят тысяч долларов мне, Нине, еще трем сотрудникам и единовременная выплата в размере пятисот тысяч долларов родной сестре Качалова – Галине.

– И, тем не менее, вскрытие произвели? – не успокаивалась я.

– Тем не менее, да! Даже вопреки желанию самого Качалова.

– Как это? – я чуть не подавилась яблоком.

– Ну, Сергей Иванович неоднократно подчеркивал, чтобы его после смерти не резали и не потрошили, как лабораторную крысу, – Гоша пожал плечами.

– Качалов что, так часто говорил о собственной смерти?

– Увы. – Георгий Петрович нахмурился, вспоминая, – У него последние пару лет прямо какой-то пунктик по этому поводу появился. То он начинал рассказывать, каким должен быть его гроб, то просил сыграть на похоронах композицию Фредди Меркьюри «Шоу маст гоу он»… Но, скорее всего, Качалов просто так мрачно шутил, нежели предвидел близкую кончину. Я не психолог, но человек, который запоем читает Эдгара По и Стивена Кинга, игнорируя всю прочую литературу, или смотрит только фильмы ужасов вызывает у меня подозрения. Знаете, говорят, что в голове у каждого человека свои тараканы. И мой шеф не был исключением.

– А вы любили своего шефа? – спросила я в лоб.

– Я никогда не задавал себе подобного вопроса. Просто честно работал, – Гоша нахмурился еще больше – Настолько честно, насколько это оправдывала моя очень внушительная зарплата. Потерять такую работу я бы себе никогда не позволил. Поэтому приходилось ее любить. В том числе, и непосредственное начальство. Хотя многие черты Сергея Ивановича могли вывести из себя и ангела.

– Так что же Татьяна? – вдруг вспомнила я, – Как она сейчас? Ей, наверное, тяжело очень, бедняжке.

– А вот о Татьяне Борисовне у нас с вами будет особый разговор, дорогая Витолина Витальевна. Я, собственно, поэтому и приехал….

28 сентября (среда)

– Вы же понимаете, что в силу моей профессии, дорогая Витолина Витальевна, – продолжил Гоша после того, как Клара принесла нам в беседку термос с горячим кофе и уже остывшие круассаны, – Я вынужден быть подозрительным. Всегда и ко всем. Поэтому мои придирки по вашему адресу вы зря тогда восприняли в штыки….

Георгий Петрович замолчал, хотя его замечание было оставлено мной без внимания.

– Так вот. Я подозреваю, повторюсь, всех и всегда. Но Татьяна Борисовна была исключением из общего правила.

– Почему была? Что изменилось сейчас? – вставила я свои пять копеек.

– Многое изменилось. И не потому, что умер мой шеф. Точнее, не потому, что моего шефа убили. Черт подери…. И из-за этого, конечно. – Гоша запутался – А, ладно! – он махнул рукой, – Я вам сейчас выскажу свои соображения, а вы потом мне скажете свои.

– Но почему я, Георгий Петрович? – я искренне не понимала интереса Великолепного Гоши к своей скромной персоне, – У вас в штате полно профессионалов. А мы, как вы правильно выразились тогда ночью, ищем неверных мужей и домашних животных. В историю с Качаловой я совершенно случайно вляпалась.

– Наверное, потому, уважаемая коллега, – Георгий сделал акцент на слове «коллега», – Что в силу определенных обстоятельств я сейчас никому из своего окружения доверять не могу. Ни единому человеку. Пока смерть Качалова не расследована – я подозреваю каждого!

– А я, значит, казачок из чужого лагеря? – я усмехнулась.

– Ага! Из совершенно незаинтересованного лагеря. И потому я приехал к вам с просьбой… Не согласились бы вы, Витолина Витальевна, еще некоторое время погостить у нас?

– Но я совершенно не понимаю… – растерялась я.

– А я объясню, – голос Гоши стал жестким как металлолом, – Мне не очень нравится амнезия Татьяны Борисовны. И тот факт, что она совершенно не желает вспомнить вашу встречу в детективном агентстве, хотя я в лоб ее об этом и не спрашивал. И то, что она абсолютно уверена, что у нас гостила ее подруга детства.

– А как вы про агентство спрашивали, если не в лоб? – удивленно переспросила я.

– Я заговорил с Татьяной Борисовной о том, зачем она ездила на Школьную улицу, зачем удирала из дома своей невестки Галины…

– И что Татьяна?

– Она мне выдает отработанную ей с вами версию о душевном смятении, о звонке подруге в Запорожье, о намерении самой туда уехать, о том, что потом изменила планы и пригласила вас в гости. Словом, железно придерживается той же ерунды, которой она нас угощала с покойным Сергеем Ивановичем, – Георгий допил кофе и закурил.

– А про улицу Школьную что говорит? – я не понимала, зачем Татьяна продолжает скрывать правду. Разве что для того, чтобы меня не подставлять?

– Про Школьную она сначала вообще ничего вспомнить не могла. А потом подошла ко мне буквально через час и радостно сообщила, что на этой улице есть салон красоты, страшно модный, который ей рекомендовала одна из приятельниц. Кто конкретно, Качалова уже не помнит. Но уверена в том, что ездила туда к стилистам.

– Так все и есть! На первом этаже нашего здания действительно салон красоты, где работают мои друзья, – я задумалась, – Но я, по-моему, не говорила об этом Качаловой… Или говорила? Вот, черт! Честное слово – вылетело из головы.

– Витолина Витальевна, – Георгий поднялся из-за стола – Мне очень нужна ваша помощь. Я рассчитываю на очную ставку вас и Татьяны Качаловой. Пока у меня в голове все пазлы не сойдутся и картинка не сложится, я не успокоюсь.

– Ладно! – я тоже поднялась, поняв, что разговор окончен, – Мне не сложно. Я обязательно заеду к вам на Старозачатьевский. Могу прямо завтра с утра.

– Нет, завтра вряд ли получится. Завтра мы хороним Сергея Ивановича…

– А что, милиция уже разрешила? – я удивилась еще больше, так как из прочитанных детективов знала, что при убийствах тело потерпевшего долго не отдают родственникам.

– Ну, вы же понимаете, что мы – это отдельный случай. – Георгий Петрович протянул мне руку. – Так что давайте прощаться до послезавтра. Или, если хотите, – вдруг оживился он – приезжайте на церемонию прощания.

– Хорошо. А куда? – я пожала крепкую руку Эрнста.

– А вы что, телевизор не смотрите совсем? Там во всех новостях уже сообщили, – Гоша устало улыбнулся, – Похороны и отпевания состоятся в Донском монастыре. Это Шаболовка.

– Простите, но мне в силу семейных обстоятельств последние два дня не до телевизора.

– Понимаю, – коротко кивнул Эрнст, потрепал по мощным шеям подбежавших к нему Лису и Герду и сел в свой автомобиль.

Я махнула ему рукой и пошла в дом, чтобы нажать кнопку ворот.

Словно по заказу, сразу после отъезда Качалова раздался звонок мобильника. «Муж» – высветилась надпись.

– Да, Сережка!

– Виток, привет, не разбудил? – голос Толкунова был бодр и весел.

– Нет, что ты. Я, конечно, лентяйка, но спать круглые сутки все равно не научилась – засмеялась я.

– Виток, слушай, тут такое дело…, – Сергей замолчал.

– Что случилось? – сердце привычно заныло. Эти последние дни точно превратят меня в истеричку.

– Господи, да ничего особенного, – понял мое волнение муж и поспешил успокоить, – Сегодня был у Литвиновой. Не волнуйся! Я полностью здоров, как коров! – заржал не отличающийся особым остроумием Толкунов.

– Ага, – я вспомнила рассказ Георгия Петровича о здоровье Качалова, – Ты, конечно, здоров как коров, только сейчас скажешь: «Но…»!

– А ты откуда знаешь? – удивился муж.

– От верблюда – я решила соответствовать чувству юмора Толкунова.

– В общем, Виток, твое «но» действительно существует и называется мудреным термином «синдром хронической усталости». Старушка Литвинова рекомендовала мне срочно отдохнуть, съездить на море, короче, сменить обстановку.

– И ты согласился?

– Сначала нет. Но потом вспомнил, что на днях в Стамбуле пройдет книжная ярмарка, на которой я еще ни разу не был. Поэтому прикинул, что можно совместить недельку отдыха в Турции с полезным мероприятием. Ты как? Готова завтра вылететь?

– Ой, Сережка, все так неожиданно – я испугалась и обрадовалась одновременно. – Ты знаешь, милый, скорее всего, полететь с тобой у меня не получится. Но ты обязательно соглашайся. Ты так давно не был в отпуске!

– Океюшки, – подозрительно быстро и без дополнительных вопросов согласился Сергей, – Я так и понял, что ты свой Таиланд, который у тебя по плану в ноябре, ни на какую Турцию не променяешь. Тогда я, чтоб не откладывать в долгий ящик, закажу билеты на завтра. Ты как, не против?

– Нет, Серенький, – заюлила я, – Только рада. Очень и очень! Знаешь, заказывай путевку в отель Борен Маре Бич. Хоть мы в Турции уже три года не были, наш любимый отельчик жив и здоров. Там в августе отдыхала Танюха Зуева, говорит, что по-прежнему, чудесное место. Как ты любишь – малолюдное, дорогое и с отличным сервисом. Если хочешь, я позвоню Маше в «Риальто» и обо всем договорюсь.

– Да я и сам Машин телефон помню, не боись! – Толкунов не спорил, что уже само по себе было приятно.

– Тогда, до вечера?

– До позднего вечера, увы, – вздохнул Сережа. – Я половину дня выбросил на врачей, а теперь еще и эта Турция. Так что поеду в издательство раздавать особо ценные указания. Ты не жди, ложись спать. Хотя, – Толкунов захихикал, – лучше жди. А то, зная твою подозрительность….

Я послала мужу мобильный поцелуй и отключилась.

Ну вот, на ближайшие десять дней руки у меня развязаны. Только бы Толкунов не вспомнил о Качалове. Тогда мне не отвертеться от поездки на море. Это уж точно.

Я скрестила пальцы и пошла в свою комнату.

На часах было около пяти. Наша короткая, как мне показалась, беседа с Георгием Петровичем заняла почти три часа с лишним. Вспомнив, что за целый день кроме одного яблока и одной воздушной булки, принесенной в беседку заботливой Кларой, ничего не ела, я решительно направилась на кухню. Но на половине пути развернулась и опять вернулась в комнату. Теоретически, сейчас приедут Петр Иванович, Юленька, возможно, подтянется Колюня. Скорее всего, все захотят поужинать. Что ж, буду дожидаться компании, а пока попробую привести в порядок все те сведения, которые свалил на мою бедную голову Великолепный Гоша.

Итак. Пункт первый. Качалова убили. Убили каким-то очень женским способом, подсыпав ему в еду (питье?) какую-то таблетку. Как, кстати, называлось лекарство? То ли Георгий Петрович не говорил, то ли я запамятовала. Нужно будет обязательно уточнить и категорически запретить Кларе покупать его в аптеке. Наша домработница страдает от гипертонии и постоянно «пробует» на себе всякие новомодные препараты. Последний раз я отобрала у нее упаковку пресловутого клофелина, который «помог» Кларе самым радикальным способом: она свалилась в обморок прямо на кафельном полу кухни. Слава Богу, не очень ушиблась. Хотя, проконтролировать Клару сложно. Дело в том, что лекарства Клара покупает не в аптеке. Ей их доставляют «контрабандой» из родной Молдавии. Наивная женщина уверена, что молдавские таблетки дешевле, «вкуснее» и значительно полезнее российских.

Однако, я отвлеклась.

Вернемся к Качалову.

Что еще меня насторожило в рассказе Гоши? А! Вспомнила. Непонятный ранний визит к нему в комнату Любовь Павловны. Я совсем мало находилась в доме Качаловых, но успела заметить, что в этой семье царит атмосфера строгой субординации. Балом там правит, точнее, правил Сергей Иванович. Он и царь, и бог, и воинский начальник. Татьяна его откровенно побаивается, хотя и очень любит. Любовь Павловна, скорее всего, хоть и доставуча, как все тещи, не может не понимать, что счастье ее младшей дочери, благополучие старшего сына, его семьи, не говоря уж о самой Любови Павловне, зиждется исключительно на добром расположении Качалова. Поэтому к зятю в спальню старушка могла зайти только в том случае, если он ее туда позвал. Хотя, стоп! Кто говорит о спальне? Спальня у Качаловых общая. Это я заметила. У Сергея Ивановича есть свой кабинет, но обычно он спит с женой. Эта ночь могла стать исключением по той простой причине, что банкир не хотел беспокоить жену, на которую было совершено покушение. Значит, Качалов ночевал в какой-то другой комнате. Насколько я помню, в квартире есть две гостевых спальни, не считая некой «голубой комнаты», куда Гоша почему-то не захотел меня селить. И, если я правильно помню, эта голубая комната находится рядом со спальней супругов Качаловых. Возможно, преступление произошло там. И тогда понятно, что старая женщина могла натолкнуться на Качалова случайно. Допустим, она зачем-то пошла именно в эту комнату и неожиданно увидела мертвого зятя.

Увы, слишком много предположений. И все – вилами по воде.

Я внезапно похолодела. А что, если допустить и еще одно… Вдруг чашка с отравой была оставлена в этой голубой комнате не для Качалова, а для меня? Ведь никто из домашних не знал, что я отказалась от голубой комнаты, чтобы угодить Георгию Петровичу? Ага, никто… Кроме самого Гоши, Татьяны Качаловой, охранника Николая, который отнес мои вещи в гостевую и домработницы Нины, которая помогала мне стелить постель и обустраиваться. Словом, знали почти все. Поэтому версия с моим отравлением отменяется. Что ж, уже легче.

Я закурила, распахнула окно и свесилась через подоконник в сад. Что не говорите, а работа детектива требует действительно серьезных профессиональных навыков. Мне очень нравится читать произведения Дарьи Донцовой, Татьяны Устиновой, Анны и Сергея Литвиновых, в которых среднестатистические, рядовые дамы лихо распутывают самые сложные дела, перед которыми пасует даже милиция. У меня так никогда не получится. Я просто уверена в этом. Все достижения нашего «Твиста» зиждутся на том, что у нас в штате работает восемь бывших оперов, привлеченных высокой зарплатой, не считая трех бывших участковых и двух самых настоящих следователей, уволенных в свое время из рядов МВД за взятки (что нас, собственно, совсем не напрягает). Колюня с Петром Ивановичем и Юленькой – местное начальство – просто освоили и активно используют кучу всевозможной шпионской техники, сильно облегчающей работу остальным сотрудникам. Но здесь-то техника не поможет. Здесь нужно просто думать как сыщик. А это у меня, увы, пока не очень получается.

В этот момент от ворот донеслось утробное басовитое рычание. Именно такой звук издает наш Мерседес, если водителю придет в голову посигналить. Смешной сигнал установил Колюня и теперь страшно радуется, когда умудряется испугать где-нибудь на МКАДе какую-нибудь зазевавшуюся блондинку на изящной малолитражке.

Сверившись с будильником на комоде, я заметила, что мои «размышлизмы» заняли почти полтора часа. Ничего себе день летит! Вот что значит умственная деятельность. И при этом, старательно водя ручкой по бумаге, я умудрилась выкурить всего одну сигарету. Или две? Не суть важно. Все равно это мой личный рекорд. Обычно, бездельничая, я дымлю как паравоз.

Пританцовывая от нетерпения, я отправилась в холл, встречать твистовцев.

Рассевшись на кухне за удобным обеденным столом, наша сыщицкая команда сначала оперативно подкрепилась грибной солянкой, потом закусила жареной картошкой, напилась чаю с домашним печеньем и была полностью готова к тому, чтобы обсудить итоги дня.

Первым докладчиком выступала я, коротко изложив цель визита Георгия Петровича и не забыв упомянуть о его приглашении погостить у Качаловых.

– Дело, конечно, хорошее – с сомнением произнес Петр Иванович, – Но как отреагирует Сергей Тимофеевич?

– А он в Турцию улетает, – радостно сообщила я.

– В Турцию? – крякнул наш старший сыщик и почему-то быстро переглянулся с Юленькой.

– Ну да, в Турцию, а что? – странные «переглядки» коллег показались мне подозрительными.

– Да нет, ничего. Просто странно. Конец сентября не самое лучшее время для отдыха.

– Ой, ну что вы! В Турции это самый разгар бархатного сезона. Там море еще теплое, полно фруктов, витаминов, там вообще вселенский кайф – я была абсолютно уверена в правоте своих слов.

– Ну, если море с витаминами, то тогда ладно, – согласился Петр Иванович и обратился к Юленьке – Юляш, можно тебя попросить принести мой мобильный. Я его в машине забыл.

– Хорошо, – мигом согласилась покладистая девушка и вышла из комнаты.

– Так-с, други, а у вас что новенького? – я решила взять быка за рога, – По «Твисту» вообще и по качаловскому делу, в частности.

– По «Твисту» доложит Юля, – Петр Иванович взлохматил редкий белобрысый чуб, – Ну а по Качалову мы успели проработать только кое-кого из его московского окружения.

– И? – я нетерпеливо пристукнула кулачком по столешнице.

– Значитца так…, – Петр Иванович водрузил на нос очки и покосился на Колюню – Пока некоторые отдыхали, мы мало-мало компромат искали, однако.

– Ты, давай, чукча, не томи. Я, между прочим, за некоторых 18 часов баранку крутил, – беззлобно огрызнулся Колюня.

– Ладно, – легко согласился старший следователь и уткнулся в листы с напечатанным текстом, – Согласно разведданным, все близкие родственники Татьяны Качаловой обретаются ныне в Москве. Несколько лет назад она перевезла из Нижневартовска в столицу своих родителей. Качалов купил им двухкомнатную квартиру…. В Строгино – Петр Иванович подсмотрел в записки – Потом, когда отец Татьяны умер, мать переехала в квартиру дочери, а ее двушку занял старший брат Татьяны – Владимир, перебравшийся в Москву. Сейчас он работает обычным автомехаником на довольно престижном автосервисе «Юнит». Ремонтирует Мерседесы и БМВ. Собственно, на рабочем месте его твистовцы и разговорили. Пришлось проводить внеплановый техосмотр нашей коняшке. Володя нормальный мужик. Его жена преподает в лицее географию, а дочку взял под крылышко зять. Кстати, заметьте, – Петр Иванович поднял вверх указательный палец, – Володя так и не проговорился, что его зять сам Качалов. Зато сказал, что Наталье, дочери, видимо сейчас придется худо, так как родственник, который оплачивал ее учебу в институте, внезапно умер.

– А, в принципе, как наши оценили Владимира? – я помнила, что, согласно указаниям Гоши Великолепного подозревать нужно всех.

– С ним все чисто, Витолина Витальевна. – Петр Иванович отрицательно покачал головой – Прикиньте сами. Мужик, родственник почти президента, работает простым механиком и никуда не высовывается. А в свободное время они с женой знаете, что делают?

– Телевизор смотрят? – предположила я.

– Ездят по всяким бардовским тусовкам. Очень Володе нравятся песни под гитару и душещипательные стихи. Он даже Осе, нашему сотруднику, который Мерс пригонял, подарил диск с последнего Грушевского фестиваля. И денег не захотел брать. Жена, судя по всему, там такая же.

– А дочка? – не утерпела я.

– Вот дочурка будет поинтересней…

В этот момент в кухню вернулась Юленька.

– Петр Иванович, я нигде ваш телефон не нашла, – извиняющимся тоном произнесла девушка.

– Ну что ты за растяпа? – пробурчал сыщик, – Брала бы пример с тетки своей. У Клары все в руках горит. Ладно, пойдем вместе посмотрим. Я звонка очень жду. Важного, – извинился он и встал из за стола, – Мы мигом. Вы пока просмотрите отчеты по другим делам. Ты, Колюнь, тоже с нами сходи. В три пары глаз быстрее найдем.

Мужчины и Юленька ушли. Я взяла со стола распечатки:

Так. Некто Никишаева Ольга Петровна просит найти любимую болонку, которую, по ее словам мог умыкнуть только ее сосед, артист цирка….

Боже, как это достало!

Семен Иванович Сайгин, 57 лет, книгоиздатель – я хмыкнула: еще один книгоиздатель – просит проследить за 18-летней супругой Катенькой Сайгиной.

Что ж, скорее всего подозрения господина Сайгина подтвердятся.

Милованова Любовь Игоревна просит найти мошенников, которым она перевела со счетов своей фирмы для обналичивания сумму в размере 180 000 рублей. Ага, есть и два имени мошенников, исчезнувших в тот самый момент, когда деньги были переведены – Станислав и Георгий. И номер мобильного телефона: 89067853334. Попала тетенька! Мошенников, конечно, наши орлы прищучат. Но впредь ей стоит быть осторожней, особенно при играх с законом. Ибо она виновата перед государством ровно в той степени, в какой и мошенники, ловко обманувшие неудачливую предпринимательницу. Мы получим с этой заявки 150 тысяч рублей. Хм-м. Понятно, в некоторых случаях жажда мести сильней здравого смысла.

Далее следует Моторина Серафима Львовна, 79 лет. Что беспокоит бабушку? Ага! Здоровье собственного внука, владельца торгового комплекса, который стал замечать преследование своей персоны двойником.... Так… А это уже интересно. Второй двойник за последнюю неделю. Не многовато ли?

Черт возьми! Это надо обмозговать, только вот сначала кофе выпить…. И куда, скажите, пожалуйста, запропастились мои сотрудники?

Я встала из-за стола и принялась варить кофе.

Словно телепортировавшись в ответ на мой немой вопрос в дверях появилась вся великолепная тройка твистовцев.

– Нашли телефон? – я даже заерзала от желания поскорее задать мучивший меня вопрос о Моториной.

– Нашли, – Петр Иванович был предельно лаконичен. – На чем мы остановились?

– Я не помню…. Но вот тут у вас в документах я нашла договор с Серафимой Львовной Моториной. Дело о двойнике! Кто беседовал со старушкой?

– Я, – пискнула Юленька. – Меня тоже сначала насторожил факт какого-то двойника ее внука. Но потом я выяснила, кстати, из показаний, самой Моториной, что внук ее посещает секту, и все видения у него начались после того, как он связался с этими псевдоцерковниками.

– А кого он видит-то?

– Ну, как кого? Себя самого, – Юля улыбнулась, – Двойник провожает его до машины. Потом возникает возле коттеджа. Иногда ходит по этажам торгового комплекса…

– А охраны у Моторина нет?

– Есть. Только фамилия внука не Моторин, а Паук. Ударение на первый слог. Он этнический немец. Охрана бизнесмена факта появления двойника не подтверждает. Да и охрана у него – братки из Подмосковья. Пьют и деньги получают. Еще в казино ездят. Короче, бабулька ими сильно недовольна.

– А внук, значит, ей о двойниках рассказывает?

– Ну да, только он говорит не о двойнике, а об Ангеле, который его охраняет, – Юля улыбнулась еще шире, – Бабка, на самом деле мировая. Она внуку и с арендой торгового комплекса помогала, и в бизнесе разбирается, и вообще, по жизни курирует… Даже девиц легкого поведения с Ленинградки отбирает для внучка персонально. Чтобы девочки были здоровыми, ласковыми, желательно, провинциалками. Ну, то есть, чтоб не стервы и кофе в постель подать умели. Внук бабку боготворит. Естественно, и про появившегося Ангела он ей первой все выложил.

– Вы что-нибудь успели сделать по Моториной? – меня очень заинтересовала эта наша клиентка.

– Пока совсем ничего. Она только сегодня утром приходила. Часов в двенадцать, – уточнила Юленька.

– Витолина Витальевна, можно я к Качаловым вернусь, – вклинился в разговор Петр Иванович. – Давайте уже что-то одно добьем.

– Ладно. Добивай. Ты остановился на дочке брата Качаловой, – я постаралась переключиться.

– Ага! Значит, так. Наталья учится в университете. На платном отделении. Перевелась из Питера в апреле этого года. В Питере тоже училась на платном, на психолога. Учебу оплачивал Качалов. По месту учебы ее характеризуют как очень слабую девочку.– Петр Иванович встал и, поколебавшись всего пару секунд, взгромоздился на свое любимое место – на подоконник. – Так вот, – продолжил он, – Барышня талантами не блещет. Она очень хочет красивой жизни, отчаянно завидует своей тетке, Качаловой, на которую «незаслуженно» свалилось счастье в виде мужа-олигарха, роскошных апартаментов в центре Москвы, огромного особняка на Рублевке и парочки вилл – одной в Болгарии, другой на Кипре. У Татьяны свои личные стилисты, модельеры, а под ее наряды отведены две огромные гардеробные комнаты. Самой же Наташе достаются, по ее мнению, крохи. На личные нужды Качалов ей выделяет 100 евро в неделю, за рубеж ее вывозили отдыхать всего пять раз за три года, а весь ее гардероб умещается всего в одном шкафу. Ната просто достала своих однокурсниц постоянным нытьем и жалобами на вселенскую несправедливость. Предел ее мечтаний – выйти замуж за какого-нибудь приятеля Качалова. Но, увы, красота, обаяние и ум – не самые очевидные достоинства девушки.

– То есть, – сделала я резюме – у Наты есть все основания строить козни собственной тетушке. Но могла ли она организовать спектакль с двойником?

– Точно, нет! – жестко отреагировал старший следователь.– Там мозгов с гулькин хвост и очень мало денег для реализации подобного проекта. Кстати, и отравить Качалова Ната не решилась бы. Во-первых, нет смысла. А во-вторых, по признаниям тех же однокурсниц, – Ната влюблена в мужа тетки. Поэтому она если бы травила кого – так это Татьяну Борисовну. А вот поехать за вами в салон, выманить как-то Качалову на улицу и постараться стукнуть ее бутылкой по голове – это уже ближе к теме. Во всяком случае, подружки слышали, как Ната несколько раз говорила, обсуждая тетку: «Вот так бы ее и пристукнула!». Поэтому нужно узнать у Георгия Петровича, есть ли у Натальи алиби на момент покушения на Качалову.

Я задумалась. А что? Вполне резонное предположение. Увы, нынешние Золушки не ждут добрых фей, которые превратят их в принцесс. Они предпочитают действовать более нахраписто и цинично. У меня была приятельница, которая в свое время тоже приютила в доме дальнюю родственницу, бедную провинциалку. Юное создание из далекого северного городка Инта очень быстро освоилось в столице и даже решило закрепиться в Москве на самых законных основаниях – то есть, отбив у моей подруги ее мужа, удачливого журналиста. Зная, как моя Томочка любит гонять на автомобиле, девица нашла механика из гаражного сервиса и за бутылку водки уговорила его перерезать тормозной шланг Томиной иномарки. Спасло подругу лишь то, что совестливый механик-алкаш, выпив водки и проспавшись, прибежал к моим друзьям каяться. К счастью, Тамара в то время приболела и потому никуда не успела поехать. Трагедии не произошло. Родственницу с позором изгнали из дома. Заявлять в милицию постеснялись – очень уж гротескной мелодрамой выглядела вся эта история.

– Эй, Витолина Витальевна, вы с нами? – вернул меня к сегодняшнему дню Колюня.

– Да… Простите, я просто задумалась. Можем продолжать – со вздохом добавила я, размышляя о том, какие еще скелеты в шкафу есть в доме у Качаловых.

– Бабулю, мать Татьяны, мы отмели сразу – продолжил Петр Иванович. – У нее и возраст солидный, и характер не бойцовский, да и здоровье очень слабое. К тому же у нее столь слабое зрение, что старушка ничего без посторонней помощи сделать не может. Таким образом, нам осталось проверить охранника Николая, вашего Георгия Петровича и домработницу Нину Самсонову. Из всей свиты Качаловых только эти трое имеют возможность находиться постоянно в квартире Качаловых. Остальные охранники, водители и т.п., чаще всего дежурят за дверью апартаментов.