Книга: Теория каваии - Инухико Ёмота

Ну и автор себя не сдерживал, в плане скатывания в этот Ад, причем книга туда катится не цельным валуном, а селевым оползнем мало связанных между собой глав. От главы про Сейлор Мун - как важного феномена в смысловом поле кавая - у меня бомбануло так, что где-то на Марсе путеводный факел мог бы увидеть один Марк Уотни. Сейлор Мун, пишет автор, это аниме про то, как допубертатные девочки борются против женщин с крупными формами, которыми представлены все враги, против женственности и против месячных, которые символизирует луна, против взрослости, ведь быть взрослой - это некавайно.

И я вот как большой любитель воинов в матросках даже не знаю, откуда начать. А ничего, что боссы первого сезона - это четыре лорда Тёмного Королевства - Нефрайт, Джедайт, Кунсайт и Зойсат - и они все мужики?

А в другом сезоне злодеи - совсем юные брат и сестра Эйл и Анна, грустные эльфики, чья судьба была сломана силами тьмы, отравившей их дерево? Это вот как с нарративом кровавой войны против менструации бьётся? Чем автор сериал смотрел, вообще, какие женщины с формами, какой бунт против взрослости, отберите у него эти грибы, дайте какие-нибудь другие.

И вся книга так, написана с позиции - "я в этом ничего не рублю и не понимаю, и не хочу понимать, но я именитый дядька профессор и сейчас вам всё поясню". Читается максимально дико, как будто кто-то царапает гвоздем по стеклу.

Яой, понимаете, ему “нереалистичный жанр”, потому что "не отражает свойственное гомосексуалам чувство ущербности и болезненности". Где-то сейчас с облегчением вздохнуло снабжённое тентаклями дерево-мужеед из фентезийных яойных манг Аяно Ямане - дело не в нём! Нереалистичным жанр делает отсутствие у героев чувства ущербности! А вовсе не ангелы, демоны, огромные мечи, блонди, русская мафия и какие-то боевые китайцы, по которым сейчас все с ума сходят.

Итого: читайте, если хочется громко поорать в лесу и полыхнуть задним факелом одному одинокому Марку Уотни, и понаблюдать удивительный номер, как дядька-японец понимает в "мультиках, где у всех большие глаза" ещё меньше, чем гайджины вроде нас с вами.

А кавай… кавай - это наша “милота” просто, чего тут огород-то городить.

P. S. Знаете, что назвал "кавайным" один из студентов?

P. P. S. Книга начинается с длинного предисловия переводчика, который в числе прочего изрёк следующее:

Здесь сразу же возникает следующая трудность: к кому обращено мое предисловие? К фанатам манги и анимэ, к косплейщикам, которые «прошарены в теме» куда больше моего, но, понятное дело, ничего кроме манги, не читают (ребята, не обижайтесь, но это правда так)?

То есть мало того, что оскорбил довольно большую и крайне разнородную группу людей, так ещё и подчеркнул, что железобетонно на этом стоит. Недопереводчик-сан, обратитесь, пожалуйста, к профессиональной этике переводчика — авось вспомните, что хороший переводчик должен быть нейтрален и вообще не отсвечивать. Да и практику перевода подтянуть не мешало бы, а то порой такие кривые фразы в тексте попадались, что я в вашей начитанности начинала сомневаться.

О каваии я впервые услышала от друзей-любителей манги и аниме - всё, что вызывало у них умиление и чувство симпатии, было "кавайным". Позднее каваии решительно ворвалось в повседневную жизнь в образе Пикачу и других симпатичных пухлых глазастых созданий. Но что вкладывают в это понятие сами японцы - жители страны, где каваии - это базис целой индустрии, пласт смыслов и повод для бунта двадцатилетних?

В книге профессора Инухико мало умилительного - в ней с присущей научному миру педантичностью исследуется феномен каваии в его эволюции в литературе, речи и культуре повседневности, и становится понятным, что, как это всегда у японцев, корни у явления глубоки и длинны, а ветви и крона - витиеваты и объёмны. Каваии в Японии - это что-то милое, уязвимое, недоразвитое (как может быть недоразвитым бутон по отношению к цветку), местами гипертрофированное и даже ущербное. К нему по-разному относятся мужчины и женщины, подростки и студенты, взрослые и пожилые. Идеалы каваии рознятся у японских геев и лесбиянок, и оба этих видения сильно отличаются от представлений гетеросексуальных отаку.

Книга мне в целом понравилась, но по-настоящему понимания того, что же такое каваии и откуда оно взялось, у меня всё-таки не сложилось. Вроде касаешься края покрова тайны, а потом он ускользает. Неоднозначны и утверждения автора о том, что геи обычно ощущают себя "болезненными и ущербными" (и это при том, что именно в Японии находится самый большой гей-квартал в мире), дети и животные обязательно и преимущественно зловонны и издают неприятные звуки (в целом, да, но люди по всему миру не случайно заводят и тех, и других и счастливы), а люди не душат по ночам своих детей и престарелых родственников лишь потому, что те - кавайны. Однако, если вы мало что знаете о культуре Японии и не слышали слова "каваии", эта книга служит интересным путеводителем по миру японской литературы, кинематографа и социальных порядков.

Мысли: хорошо, может слово "просроченная" выглядит не совсем уместно. Просто пихать в заголовок "Книга-исследование феномена кавайи пятнадцатилетней давности" было бы не слишком кавайным. Боюсь, этого слова невозможно избежать в отзыве на эту книгу, поскольку оное является, собственно, эпицентром разговора. ;)

По моим предпочтениям нон-фикшн читается редко, но здесь, всё-таки, было "ненапряжно", поскольку, что называется "своя тема". Да, местами было интересно, местами скучно, а порой ладонь неумолимо тянулась ко лбу в небезызвестном жесте. Всё-таки местами возникают вопросы к автору, которые не имеют непосредственного отношения к книге, а скорее: "Ёмота-сан, а зачем вы всё это пишете, если оно вам... ну... не кавайи?"

Почему же предисловие угодило в минусы? Во-первых там есть нелицеприятный стереотип, который преподносится, как непреложная истина. Во-вторых... оно в полной мере раскрывает всю суть книги. Сложилось впечатление, что переводчику дали задание не только перевести, но и кратко пересказать, "что это за амеба" [существо на русской обложке]. Итог: в целом, думаю, потратить пару часов на эту книгу можно. Ровно как и возможно получить от неё некоторое удовольствие, независимо от того, насколько вам близка "кавайная" тематика.

Года два назад у меня была слабенькая мания на многие японские вещи. Одно время мне хотелось читать художественные книги японских авторов. Потом появился интерес к японской культуре, отчего пришлось записаться на онлайн-курс по этой теме (но был заброшен, безбожно и безвозвратно). Дальше подошла поездка на этот самый остров, где были многочисленные прогулки по достопримечательностям и непосредственное знакомство с бытом японцев. Примерно тогда же и была куплена эта самая книга про каваии, так как был интерес, значит был и спрос.

Но со временем все эти события померкли, влечение к японской теме поутихло, а вот книга осталась как напоминание о былых приключениях.

И вот тут настаёт такой момент, когда приходится задуматься: а стоит ли сейчас возвращаться к старой теме, нужно ли выскребать с задних полок то, что было популярно раньше. Думаю, что однозначного ответа нет, но, конечно же, попробовать стоит - почему бы и да, как говорится.

В ходе своего монолога автор говорит (да и переводчик, который в предисловии пересказал всю эту небольшую книгу. Зачем он это сделал?), что в последнее время термин "каваии" всё чаще встречается в современном обществе, причём как среди молодёжи, так и среди взрослого населения, которые, видимо, всё равно подвержено влиянию новых тенденций. В принципе, почему бы не согласиться с автором и не поверить ему на слово, ведь он живёт в данной среде и своими ушами слышит, как употребляют подобные слова.

Естественно тема очень интересна, а лингвисты будут просто в восторге от данной книги, но истина в том, что среднестатистическому человеку будет сложно знакомиться с текстом. То есть получается, что на самом деле этот нон-фикшн (и немного заумный нон-фикшн) будет интересен только тем, кто хоть чуть глубже, чем "мне нравится аниме", привязан (именно привязан) к Японии. Тем же, кому эта страна просто нравится и кто не знает, что там есть определённые префектуры, и не может назвать кроме Юкио Мисима, Кобо Абэ и Ясунари Кавабата ни одного писателя из Японии, то всё, пиши пропало. Читать книгу лучше не стоит.

Вообще довольно полезно открывать то, что будет противостоять лёгкому чтению, так как вдумчивое изучение текста намного лучше, согласитесь? И с помощью этой книги есть возможность узнать предостаточно необычной информации об Японии, только предстоит читать чуть дольше и гуглить чуть больше.

Думаю, даже люди, никак не связавшие свою жизнь с современной поп-культурой в Японии, имеют представление о слове «каваии» и случаях, когда его принято использовать. Хотя как раз сложности начинаются с его определения, что же есть каваии, которое может быть обращено как к котенку, так к ребенку, девушке, шариковой ручке, беззащитной бабуле? Автор уделяет достаточно внимания лингвистическим исследованиям, обращается к классической японской литературе. Как бы удивительно это не звучало, истоки «каваии» идут еще из всемирно известных «Записок у изголовья» XI века. Так что же есть каваии? Новомодное словечко, которое забудут через пару десятков лет? Или обозначение чего-то неимоверно важного в японской культуре?

В книге вы не найдете восхваления феномена каваии, мне даже показалось, что автор относится к его противникам. Каваии как миф общества потребления, как маска, за которой скрывается гротеск, в конце концов, это рычаг в манипулировании обществом потребления. И сейчас я это пишу, не сводя взгляд с двух гигиенических помад в форме розовой совы и круглой белой кошечки с румяными щечками.

Автор не останавливается лишь на многостраничных рассуждениях о корнях этого слова, но анализирует журналы, посвященные культуре каваии, где прослеживается, как сильно этот феномен может перестраиваться по воле редактора, приманивая ту или иную аудиторию. Не обошли стороной такие столпы как Покемоны, Сейлор Мун, Hello Kitty. Особенно Сейлор Мун – советую поклонникам ознакомиться с этой книгой хотя бы ради разбора по косточкам этого сериала.

Случится ли упадок культуры каваии? Сложно сказать, ведь оно держится на всеобщей ностальгии по детству, по желанию защищать и оберегать того, кто слабее тебя или кажется слабым. И, в конце концов, дельцы современной экономики не допустят такой ситуации. Автор не дает четких ответов, он лишь обозначает проблему, задает тон будущим исследователям и предлагает читателю разобраться, что же так привлекает его в Тоторо (и не только).