Текст книги "Об истинном христианстве"

Глава 25
О некоторых признаках, по которым можем мы судить, есть ли в нас истинная любовь Христова

Кто любит мир, в том нет любви Отчей.

(1 Ин. 2:15)

1. Первым признаком присутствия в нас любви Христовой до́лжно считать, во-первых, пресечение нашей любви к миру. Ибо если ты будешь взирать на Христа, на святую Его нищету, на то, как Он устранялся от любви к временному, – то любовь Его подвигнет и тебя научаться совлекаться любви к миру сему и презирать мир так, что ты уже не пожелаешь обладать ничем на сей земле, кроме Господа твоего Иисуса Христа и не будешь возлагать никакого упования ни на какое творение и ни на какую земную помощь.

2. Во-вторых. Памятуя Христа и святое уничижение Его и поругание, ты будешь с радостью сносить поношение и презрение от мира сего. Вместе со святым Павлом ты станешь считать это своею честью и радоваться сему (см.: Еф. 3:13). Если мир перестанет почитать тебя, ты не будешь сильно огорчаться, памятуя, что такова была в мире сем и жизнь Господа твоего и Искупителя. Для тебя будет совершенно достаточно того, что Христос – твоя честь, твоя слава, величие, красота, свет, могущество, победа, сила, премудрость и искусность. Ибо следовать Христу есть высшая премудрость.

3. В-третьих. Как Христос в святом теле Своём и святой душе Своей до самой смерти терпел страдания и скорби, так и ты ради любви к Нему не только с терпением, но и с радостью будешь переносить огорчения, гонения, скорби и болезни, терзание и муку даже до смерти.

4. В-четвёртых. Как Христос имел утешение не в каком-либо человеке и не в том или ином творении, но единственно в Боге, как говорит о сем Псалом (см.: Пс. 21:11–12), – так и ты с терпением будешь переносить то, когда мирское утешение отнимется у тебя. Ибо ты знаешь, что Бог в конце концов утешит тебя Своим вечным утешением. У св. Павла мы находим прекрасное описание сего: мы во всём являем себя, как служители Божии, в великом терпении, в бедствиях, в нуждах, в тесных обстоятельствах, под ударами, в темницах, в изгнаниях, в трудах, в бдениях, в постах, в чистоте, в благоразумии, в великодушии, в благости, в Духе Святом, в нелицемерной любви, в слове истины, в силе Божией, с оружием правды в правой и левой руке, в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах. Нас почитают обманщиками, но мы верны; мы неизвестны, но нас узнают; нас почитают умершими, но вот, мы живы; нас наказывают, но мы не умираем; нас огорчают, а мы всегда радуемся; мы нищи, но многих обогащаем; мы ничего не имеем, но всем обладаем (2 Кор. 6:4–10).

5. В-пятых. Ты будешь считать Крест Христов высочайшим благом, превыше всех сокровищ в мире сем. Если бы это было не так, то Христос не учил бы тебя сему Своею жизнью и святым Своим примером, постоянно поставляя крест пред очами твоими. Непрестанно помни, что не искусить Своим примером, но привести к высочайшей премудрости, к высочайшей небесной радости хочет тебя Сын Божий. И хотя путь сей и узок и тесен (см.: Мф. 7:14), но ты видишь, что Он Сам шел именно таким узким путём. И так как мало последующих Ему, то Он и говорит: немногие находят путь сей (ср.: Мф. 7:14). Ибо дорого стоит преодолеть себя, отвергнуть самого себя, умереть для себя и для мира, отречься от всего, что имеешь. Это воистину узкий путь, и немногие идут по нему.

6. Шестым признаком любви ко Христу является и то, когда ты будешь непрестанно содержать в памяти и мыслях возлюбленного твоего Иисуса и с сердечным чувством размышлять о делах любви Его:

7. Первое – о Его вочеловечении, в котором мы, как в книге жизни, видим двоякое благодеяние: то, что Он чрез сие исполнил нас любовью Своею и то, что Он вселяет в нас упование на вечное спасение и блаженство. Ах! какая неизреченная любовь сказалась в том, что Бог вочеловечился и стал подобным человеку (см.: Фил. 2:7), дабы соделать людей подобными Богу! О, великая любовь! Он воспринял зрак раба, дабы соделать нас царями и украсить нас царскими венцами! О, великая любовь – непостижимый, невидимый Бог стал постижимым и видимым! Кто может постигнуть неисследимую глубину сей любви? О, сколь великая, неизреченная премудрость: из великого зла, то есть из греха, Ты, Господи, произвёл такое великое бесконечное благо и чрез то открыл бездонную глубину Твоей любви! О, великое утешение! Я знаю, Господи, что Ты родился для моего блага. Твоё рождение по человечеству стало моим рождением в Боге и источником спасения от постоянно бьющего во мне источника греха!

8. Второе – о Его святом учении, в котором заключается вечная премудрость, истина, свет, жизнь и спасение, и о святой жизни Его, давшей нам пример истинно христианской, божественной жизни. И сей пример Его жизни есть самый прекрасный свет, который не оставит нас ходящими во тьме.

9. Третий предмет сердечного размышления есть таинство невинной Его смерти, в которой надлежит видеть семь высоких вещей: 1) исполнение правды Божией и суда Божия; 2) совершенную уплату за все наши грехи; 3) примирение с Богом, ибо мы примирились с Богом смертью Сына Его (Рим. 5:10); 4) откровение великой любви Божией чрез смерть Искупителя нашего; 5) вечную истину Божию, ибо Бог даровал нам Сына Своего и через то засвидетельствовал, что Он воистину Отец наш; 6) победу над всеми врагами; 7) достижение и обретение вечного блаженства и вечной жизни.

10. Четвёртый предмет размышления – Его воскресение, подающее нам несомненную надежду и на наше воскресение, и телесное, и духовное; надежду на то, что мы по благодати Божией и по силе жизни Христовой из духовно-мёртвых снова соделаемся живыми во Христе.

11. Пятое размышление – Его вознесение, которое есть совершение вечного нашего спасения, наше оправдание и блаженство.

12. Эти пять таинств и дел Христовой любви суть истинное христианское училище, в котором мы должны учиться, никогда не выпуская сих предметов из мыслей наших.

Глава 26
Пять дел любви, из которых преимущественно воссиявает милость и благость Божия

Господь любит врата Сиона более всех селений Иакова.

(Пс. 86:2)

1. Главных проявлений любви Божией пять: 1) вочеловечение Христово; 2) страдания Христовы; 3) вселение Бога в нас; 4) то, что любовь Божия воссиявает нам из творений; 5) то, что Бог любвеобилен в Своём существе и Своею любовью превосходит всякое творение.

2. Где любовь, там единение, ибо свойство любви – соединяться с тем, что она любит. А так как Бог премного возлюбил человека, то и не могло быть иначе, что после его падения Бог, любя и милуя его, соединился с ним, Сам став человеком. Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты посещаешь его? (Пс. 8:5). Душа человеческая столь много любима Богом, что по подобию того, как Христос есть Бог и человек, и соединился божеством Своим с человеческою природою, с нашим телом и душою, так и Бог, столь сильно любя нашу душу, желает всецело весь соединиться с нею, лишь бы только она была совершенно очищена и не противилась Ему. Вот какова любовь Божия; она бесконечна и неизреченна. Итак, одно из величайших проявлений любви Божией заключается в том, что Бог стал человеком и явил Себя истинно любящим нас, приняв на Себя человеческое, дабы даровать нам божественное. Он стал Сыном Человеческим, чтобы соделать нас сынами Божиими; Он приходит к нам на землю, чтобы возвести нас на небо. О, сколь благородный обмен! И все сие для того, чтобы во Христе мы были возлюблены Богом. Нам как будто слышится с небес глас Отца: «О, люди! Посмотрите на возлюбленного Сына Моего. Я повелел Ему стать человеком, чтобы Он был живым примером и свидетелем сердечной Моей любви к вам, чтобы Он всех вас привёл с Собою ко Мне и чтобы чрез Него все вы соделались Моими детьми и наследниками». Поэтому-то Господь по Своей сердечной любви к нам постоянно называет Себя Сыном Человеческим. В Евангелии мы редко видим, чтобы Он именовал Себя Сыном Божиим; везде по Своему сердечному смирению и Своей любви называет Он Себя Сыном Человеческим.

3. Хотя святое вочеловечение Бога – весьма великое проявление Его любви к нам, но еще бо́льшим явлением сей любви являются Его страдания и смерть за грехи наши. Ибо нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих (Ин. 15:13). Любовь Божия к нам открылась в том, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь чрез Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши (1 Ин. 4:9–10). Это любовь, достигшая высшей степени совершенства. Ибо Бог, по Своему непостижимому всемогуществу, без сомнения, мог бы найти и иное средство для нашего спасения; во время молитвы в саду Гефсиманском Он и Сам просит: Авва Отче! всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня (Мк. 14:36). Но тогда это не было бы высочайшею любовью, какую Он оказал нам. Итак, чтобы явить нам Свою величайшую любовь, и чтобы мы не могли сказать: «У Бога есть то, чего Он не хочет нам дать», – Бог даровал нам Сына Своего, и даровал не просто, но в искупление за наши грехи. Выше сей Божией любви уже ничего быть не может. Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8:32). Если Он даровал нам величайшее, то даст и малое. В жизни вечной всё то, что есть Божие, будет нашим: побеждающий наследует всё (Откр. 21:7).

4. Главным же образом Свою любовь Бог являет нам Своим преисполненным утешения вселением и обитанием в нас и среди нас. О, сколь велико сие утешение! Бог освятил и избрал Себе в жилище сердца наши! Ветхий Завет предзнаменовал нам, что, когда жилище и святилище Божие было готово, Моисей должен был освятить его и окропить жертвенною кровью, ибо всё должно было очищаться кровью (ср.: Евр. 9:21–22), – и только после того покрыло облако скинию собрания, и слава Господня наполнила скинию (Исх. 40:34). Ныне же, когда Господь Иисус Христос умер за грехи наши, и мы освящены Его кровью, Бог Сам приходит к нам и у нас творит обитель Себе (ср.: Ин 14:23).

5. Если кого любишь, то любишь и быть с ним. Бог весьма любит людей, а потому и любит быть с ними и иметь в них жилище Своё. Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных (Ис. 57:15). И обратно: с кем мы охотно бываем, того и любим. Бог изволит обитать в людях, а потому и любит их сердечно, как говорит Псалмопевец: святым, иже суть на земли Его, удиви Господь вся хотения Своя в них (Пс. 15:3). Итак, во всех наших страданиях, в бедствиях, в болезнях, в гонениях, в поношениях нас должно утешать то, что Бог любит нас и что Он с нами.

6. Ты можешь спросить: неужели Бог любит тех, кому попускает нести в жизни тяжёлый крест? Без сомнения, отвечу я, – подвергает же Он их искушениям для того, чтобы чрез то прославить их. Так как здесь имели они много скорбей, то там обретут преизобильное утешение (см.: 2 Кор. 1:5). Чем больше скорби на земле, тем больше радости и славы на небесах (см.: 2 Кор. 4:17). Итак, вот причина, для чего Бог столь многих людей опечаливает и смиряет: Он хочет обитать в их душах. Ибо нигде Он не изволит более обитать, чем в сокрушенных и смиренных сердцах (см.: Пс. 33:19; Ис. 66:2). Бог наполняет нас здесь Своею благодатью, дабы в будущем исполнить и просветить нас, как Небесный Иерусалим, Своею славою (см.: Откр. 21:23).

7. Любовь Божия воссиявает нам ещё и из всякого творения. Когда св. Павел хотел пожелать Ефесянам самого лучшего, самого высшего и самого славного, то написал им, чтобы они, укоренённые и утвержденные в любви, постигли со всеми святыми, что́ широта и долгота, и глубина и высота, и уразумели превосходящую разумение любовь Христову (ср.: Еф. 3:18–19). Тем самым Апостол говорит, что любовь Божия выше небес, глубже моря, шире круга земли и больше, нежели расстояние между востоком и западом, как сказано о сем в Псалме (см.: Пс. 102:11). Одним словом, небо и земля исполнены любви Божией. Ибо всё, сотворённое Богом, видимое и невидимое, создано Им для той цели, чтобы Его неизреченная любовь и благость открывалась в Его творениях. И человеку даровал Он при сотворении и насадил в нём внутренние и внешние чувства, дабы ощущал он ими благость и любовь Божию. Ибо всё, что человек может понимать своим рассудком, мыслями, духом и умом, всё это свидетельствует о любви Божией; о том же говорит и всё то, что воспринимает он внешними своими чувствами. Всё, что только есть в человеке, свидетельствует о любви Божией, равно как и все творения, видимые и невидимые, подобно посланникам и вестникам Божиим, возвещают любовь Божию, и чрез них Бог как бы беседует с нами, говоря: «Посмотрите на небо и землю и на всякое создание – всё сие сотворил Я по Моей любви к человеку». И когда мы радуемся, соприкасаясь с творением Божиим, тогда же чувствуем и благость Божию, так что и внешними и внутренними чувствами мы можем вкушать и видеть, как благ Господь (ср.: Пс. 33:9).

8. Солнце говорит с нами своим сиянием, светом и теплом (см.: Сир. 43:2–5), как бы желая сказать: «Посмотрите на меня, я величайшее и светлейшее создание между всем видимым творением. Велик Господь, сотворивший меня!» (см.: Пс. 18:2–7). И не только чрез прекраснейшие Свои создания беседует так с нами Бог, но и чрез последнейших червей на земле, как бы говоря: «Смотри, ты Мне, Творцу своему, обязан тем, что Я сотворил тебя человеком, а не червём». Бог, Который мог бы создать тебя червём, из милосердия создал тебя человеком. Вспомни здесь и о Том, Кто говорил о Себе: я червь, а не человек (ср.: Пс. 21:7). Таким образом беседует Бог с человеком посредством всего творения, возвещая ему Свою любовь, побуждая, привлекая, уловляя, притягивая и приводя его к Себе. Это премудрость, которая возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой (Притч. 1:20) и которая веселится на земном кругу Его, и радость её – с сынами человеческими (ср.: Притч. 8:31).

9. Поистине, если только человек усердно поразмыслит, то он найдёт, что мы объяты любовью Божиею, как воздухом, ибо мы в Боге живём, движемся и существуем (ср.: Деян. 17:28). Куда бы человек ни пошёл, всюду вокруг него, над ним и под ним, одесную и ошуюю будет воздух. Так, куда бы ни устремлялся человек, всюду любовь и благость Божия следует за ним, взывая к нему как чрез всякое творение, так и чрез сердце и совесть, говоря: «Чадо Моё, куда же ты хочешь бежать? Куда ты пойдёшь от Духа Моего и от лица Моего куда убежишь? Взойдёшь ли на небо, Я там, сойдёшь ли во ад, Я и там также; понесёшься ли на крыльях зари, переселишься ли на край моря; и там рука Моя поведёт тебя и удержит тебя десница Моя (ср.: Пс. 138:7–10). А потому приди ко Мне и познай любовь и благость, которую Я являю тебе во всех творениях. Согрешил ты – у Меня многая милость. Оставил ты Меня – Моя любовь и истина не оставили и не отринули тебя. Они всегда следуют за тобою, ищут, зовут тебя и, как заблудшую овцу, паки обретают тебя. Если ты не хочешь верить великому свидетельству всего творения, то поверь свидетельству Моего возлюбленного Сына, ка́к возлюбил Я в Нём мир (см.: Ин. 3:16). Больше ты нигде не найдёшь покоя душе своей. Куда ты ни обратишься, всё будешь ты нуждаться в Моей любви и милости». Блаженно сердце, которое разумеет, что небо и земля исполнены любви Божией (см.: Пс. 32:5), и что Бог имеет столько свидетелей Своей любви, сколько есть созданий и творений Его. Высочайший же и величайший свидетель Божией любви есть Сын Божий.

10. Любовь Божию мы познаём также и из рассмотрения любвеобильного существа Божия. Ибо из видений пророков и из Откровения Апостола Иоанна мы можем узреть, что всемогущий Бог столь прекрасен и любвеобилен, что несказанно превосходит всякую красоту и всякую любовь в мире. Он – красота всего, что только есть прекрасного; Он – любовь всякой любви; Он – жизнь всего живущего, и вообще всё для всех. Один древний учитель сказал: «Бог столь исполнен любви и столь прекрасен, что если бы человек, находясь в раскалённой печи, хотя на одно мгновение увидел Его в Его красоте и славе, то величайшее мучение сделалось бы для него величайшею радостью, как это было со святым Стефаном, когда увидел он славу Божию и воскликнул: вот, я вижу небеса отверстые и Сына человеческого, стоящего одесную Бога (Деян. 7:56)». Бог столь любвеобилен и прекрасен, что если бы человек и тысячу лет взирал на Него, то это показалось бы ему одною минутою. Ибо при созерцании любви и славы Божией всякое время теряется и превращается в вечность, так что чем больше кто созерцает Бога, тем больше жаждет Его созерцать; чем больше любит, тем ещё больше жаждет любить; чем больше восхваляет Его, тем еще больше жаждет восхвалять, как один мудрец древних времён, Ксист,[86]86
  Ксист – предполагаемый автор «Изречений Секста», памятника христианской письменности конца II – начала III вв.


[Закрыть] говорил, что святые души не могут насытиться любовью к Богу и восхвалением Его. Всё сие согласуется со словами Сираха о Премудрости: ядущие меня ещё будут алкать, и пьющие меня ещё будут жаждать (Сир. 24:23). Хотя святые Ангелы и искони, от самого своего сотворения, созерцают Бога, однако же они не могут насытиться сим созерцанием. Хотя они искони восхваляют Его, но не могут престать от сей хвалы. Бог достоин хвалы, превысшей всякой хвалы, какую только могут воздать Ему творения Его. Бог достоин любви, превысшей всякой любви, какою могут возлюбить Его создания Его. Бог бесконечен в любви, красоте и славе Своей, и потому ни одно творение не может в равной мере возлюбить и восхвалить Его. Бог настолько преисполнен любви, что чем более Его любят, тем более жаждут любить; настолько достоин восхваления, что нельзя исчерпать хвалы Его; настолько прекрасен для созерцания, что невозможно утомиться, взирая на Него; настолько сладостен в словах Своих, что нельзя насытиться, слушая Его. Таулер говорит: «Если бы кто вкусил хотя каплю совершенной любви Божией, то всякая радость и удовольствие мира сего превратились бы для него в величайшую горечь». Ради любви к Богу святые терпели страшнейшие мучения и даже совлекались тела и жизни своей. И хотя бы у кого была и тысяча тел – не отдал ли он их все, чтобы только сохранить любовь Божию, как говорит Псалмопевец: милость Твоя лучше, нежели жизнь; уста мои восхвалят Тебя (Пс. 62:4)? Бог есть столь высокое, драгоценное и чистое благо, что чем больше познаю́т Его, тем больше любят. Он есть столь тончайшая, изысканнейшая сладость, что чем больше вкушают Его, тем Он становится сладостнее. И чем больше любишь Его, тем с большею любовью Он обращается к тебе. Блажен человек, насыщающийся любовью к Богу! Он вкусит в сердце своём такую благость, какую невозможно обрести в веке сем между сотворёнными созданиями.

11. Познайте же, о люди, как обмануты вы любовью мирскою! Что приобретаем мы от любви к земному, кроме забот, огорчений, потери времени, пустых слов, за которые придётся дать ответ, ссор, вражды, распрей и отягощённой совести? И ведь непременно придёт час, когда все люди раскаются, что так сильно любили они мир сей и всё временное! От сего предостерегает нас св. Иоанн: не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо всё, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек (1 Ин. 2:15–17). Итак, если любишь ты что бы то ни было больше, нежели Бога, то плачь и рыдай о том во все дни жизни твоей. Если же Бог даёт сердцу твоему любовь к Нему более всего, то радуйся и веселись, ибо Бог дарует тебе самое лучшее, что имеет Сам, то есть Самого Себя.

Глава 27
О том, как Господь Иисус Христос открывает и даёт познать Себя любящей душе как высочайшую любовь и величайшее благо

Кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим; и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам.

(Ин. 14:21)

1. Если ты надлежащим образом будешь взирать на Распятого Христа, то увидишь в Нём не иное что, как одну чистую, совершенную, неизреченную любовь. Он явит тебе сердце Своё и скажет: «Смотри, в этом сердце нет никакого обмана, никакой лжи (см.: Ис. 53:9), а только высочайшая верность и истина. Приклони же главу твою и упокойся в сердце Моём; приблизь уста твои и испей из Моих язв сладчайшую любовь, изливающуюся и исходящую из сердца Отца Моего чрез Меня».

2. Если ты вкусишь этой любви, то забудешь весь мир и истаешь от безмерности её. Ты не пожелаешь уже ничего иного, кроме сей любви, и скажешь Господу твоему: «О Господи! Не давай мне ничего, кроме сладости Твоей любви; ибо если бы Ты захотел мне дать и целый мир, то поистине я не возжелаю и не возжажду ничего, кроме одного Тебя и Твоей любви».

3. Блаженна та душа, которая ощущает сию любовь! Ибо такая душа истинно уразумевает и познаёт Христа – что Он есть не что иное, как одна чистая любовь, и что Он есть любовь наших душ. Эти последние слова заключают в себе высокий смысл, и к точному пониманию их потребна великая опытность, ибо то, что Христос есть любовь наших душ, открывается в Его духовном пришествии в нас, когда душа оживотворяется и укрепляется Им. И когда сердце наше хоть в самой малой степени, хоть на одно мгновение ощутит сию любовь, то преисполняется оно величайшею радостью. Ибо бесконечная Божия любовь так велика, что сердце наше ни объять, ни вместить её не может. Это познал св. мученик Игнатий, который всегда называл Господа Иисуса Христа своею любовью и говорил: «Распята любовь моя»!

4. Все наши дела должны совершаться в этой любви Христовой (см.: 1 Кор. 16:14); тогда они будут происходить из Христа и истинной веры и будут благоугодны Богу, едим ли мы или пьём, или спим, или совершаем какое-либо служение наше. Всё, что исходит из сердца, исполненного веры и любви, будет угодно Богу и полезно людям, ибо оно творится и бывает соделано в Боге (ср.: Ин. 3:21).

5. Хотя любовь Христова есть самое высшее благо на небе и на земле (ибо в ней заключается всякое благо), однако Бог с такою готовностью хочет нам его дать, что и Самого возлюбленного Сына Своего послал в нищету и убогость мира сего, дабы чрез Него посредством веры соделать нас причастниками этого неизреченного сокровища. И Он гораздо более желает дать нам сие высокое благо, нежели мы готовы принять его.

6. Когда мы ощущаем сию любовь, излитую Духом Святым в сердца наши (ср.: Рим. 5:5), то она радует нас более, нежели целый мир. И если бы тогда и все прекрасные творения Божии предстояли нам, то верующая и любящая душа совсем оставила бы их и даже не взглянула на них ради несказанной сладости любви Божией. И если бы всё творение начало говорить, голос любви Божией был бы сильнее и усладительнее, нежели голос творения, ибо любовь сия связует дух, соединяет его со Христом и исполняет его всяким благом неизмеримо выше и лучше, нежели это может сделать какое бы то ни было творение. Это высокое благо познаётся, видится и вкушается духом, но выразить его нельзя ни в каких словах. Все слова недостаточны для изображения даже одной тени его, ибо ни один человеческий язык не в состоянии выразить сие прекрасное и драгоценное благо, ощущаемое духом. И святой Павел, будучи в раю, слышал такие неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12:4).

7. Когда же сие драгоценное благо отнимается от души, то случается с нею такая величайшая скорбь, с какою не сравнится потеря и всего мира. Тогда взывает человек: «О, высочайшая любовь! Я едва только вкусил тебя – зачем же ты меня оставляешь? Душа моя стала во мне, как дитя, отнятое от груди матери (ср.: Пс. 130:2). Милость Твоя лучше, нежели жизнь (Пс. 62:4); даруй же мне вкушать её! Так желает душа моя к Тебе, Боже! Жаждет душа моя к Богу крепкому, живому (Пс. 41:2–3) – ничто другое не может ни насытить, ни обрадовать меня».

8. Таким образом высочайшая сия любовь соделывает то, что без неё для верующей и любящей души вся жизнь становится непереносимо горькою и превращается в сплошную смерть и бедствие. Поистине, ради сей любви человек готов умереть и совлечься, как говорит св. Павел, земного сего дома, этой хижины, и желает лучше выйти из тела и водвориться у Господа (ср.: 2 Кор. 5:1, 8).