Текст книги "Приключения стиральной машинки"

Глава 2

Я была очень довольна собой и всем остальным миром. Решив, что хорошее настроение требует праздника, я заскочила в кондитерскую около нашего дома и купила роскошный торт, весь в цукатах и взбитых сливках. Хотя я терпеть не могу ни того, ни другого. Но торт был красив как кондитерский бог, и я решила, что именно он сегодня будет символизировать мой маленький праздник. Напевая тему из Второго концерта Шостаковича, я скакала через две ступеньки. Когда я доскакала до своей квартиры и подняла глаза, я увидела изумленное лицо моего ночного гостя. Он стоял на площадке между нашими этажами и с интересом взирал на мои невинные детские шалости.

– А что это вы здесь делаете? – задал он вопрос, точь в точь как герой одного из детских фильмов, популярных, когда моя мама была в два раза моложе меня нынешней.

– Праздную, – просто ответила я, доставая ключи из сумки и отпирая дверь.

– А есть что? – спросил Олег.

– Угу, – кивнула я и остановилась в дверях, не зная, что делать дальше: то ли приглашать его в дом, то ли вежливо попрощаться здесь, на лестнице. Но Олег решил эту проблему за меня.

– А я здесь, между прочим, Вас поджидаю, – неожиданно брякнул он. – Понимаете, я вчера вашей подруге пообещал, что не брошу вас в беде – ваша машинка сейчас годится только для сдачи в металлолом. Но я кое-что в этом соображаю. Так что, если не возражаете, я могу взглянуть на нее еще раз. Может, что и высмотрю. – И он с надеждой стал смотреть на меня. Он был похож на собаку, которая рассчитывает получить от хозяйки вкусную косточку. Я молча распахнула дверь и жестом пригласила его следовать за собой. Он теперь шел за мной следом и продолжал быстро говорить, словно боялся, что я передумаю и выпровожу его вон.

– Я вчера услышал, что у вас репетиция начинается в десять и путем нехитрых вычислений определил, что вы, возможно, будете дома в районе позднего обеда. Или, как говорят англичане, файв-о-клока. Вот и выглядывал вас на лестнице. А еще, – он слегка замялся, – больше никто из наших соседей не распевает на весь подъезд Второй концерт Шостаковича. Так что мне оставалось только держать слегка приоткрытой входную дверь моей квартиры. – Его голос был извиняющимся и даже немного заискивающим. Я озадаченно смотрела на него в упор, раздумывая, как мне на все это реагировать и вдруг, неожиданно для себя самой, весело расхохоталась – Олег сейчас был похож на добродушного домашнего пса, который никак не может уловить намерений своего хозяина. У моего гостя видимо камень свалился с души, и Олег расцвел прямо на моих глазах. Он галантно помог мне снять плащ, а я вознаградила его за этот джентльменский поступок домашними тапочками.

– В конце концов, – снимая картонную крышку с торта, я, наконец, приняла окончательное решение, – вы поможете мне отпраздновать мое хорошее настроение, которое образовалось у меня после весьма удачной репетиции. На что я, говоря откровенно, совсем не рассчитывала. Это просто большая удача. А удачу надо отпраздновать. Глядишь, она снова заглянет в наш уютный домик. Верно?

Олег как-то по-другому посмотрел на меня и покачал головой:

– Вы загадочный человек. Я думал у вас, по меньшей мере, день рождения, – он показал на торт. – Такую клумбу или кому-то дарят, или едят сами по самым торжественным поводам.

– Бросьте! Торжественный повод мы должны придумывать сами. Я назначаю сегодняшний день самым наиторжественнейшим поводом. И приглашаю на праздник моих самых лучших друзей. Вот вас, например.

– Значит, вы на сегодня назначаете меня своим близким другом? – поинтересовался Олег.

– Да. А вы против?

– Нет, нет. Я очень даже «за». Более того, скажу вам честно, я искал повод побывать у вас еще раз. – Его глаза хитро сощурились, но это была хитрость ребенка, который выпил половину бутылки ситро и долил в бутылку воды из-под крана, чтобы скрыть свою проделку от мамы. – Но вы не подумайте, – спохватился он, – насчет машинки я абсолютно серьезно. Я действительно хочу помочь вам, ведь я заметил, прошу прощения за некоторую назойливость, что этим здесь заниматься некому? – с надеждой спросил он.

– Вы правы, – я понимала, куда он клонит, но у меня действительно не было никого, кто мог бы мне помочь со стиральной машинкой. И не только это. Олег был интересным человеком, я ему явно нравилась, и я вдруг подумала: «Почему бы и нет?». Ведь все люди когда-то были не знакомы друг с другом. А потом взяли и познакомились. При самых разных обстоятельствах.

Я проводила Олега в ванную и оставила его созерцать останки моей машинки, а сама пошла на кухню варить кофе. Через минуту он нарисовался в дверях кухни.

– Там ничего страшного, но голыми руками я ничего не смогу сделать. Вы не возражаете, если я ненадолго отлучусь – надо взять кое-какие инструменты. Думаю, у вас в доме с пассатижами не все в порядке?

– С чем у меня не в порядке? – переспросила я, но Олег уже испарился. Я вернулась к варке кофе.

Через пять минут он уже гремел в моей ванной какими-то железяками. Периодически хлопала входная дверь, на лестничной клетке раздавался странный стук и грохот, а в ванной на время прекращался скрежет и лязгание. Но вскоре все продолжалось в прежнем ритме.

Через час, когда я допивала уже пятую чашку кофе, грохот, наконец, смолк окончательно. Олег появился передо мной, весь в пятнах от машинного масла и светящийся от гордости. Мужчины вообще любят светиться от гордости, если им удается сделать для женщины что-нибудь сложнее, чем варка яиц вкрутую. Но таковы они все без исключения, и поэтому я давно смирилась с этим.

– Принимайте работу, – сказал он просто так, словно попросил передать ему соль во время обеда. Я прошла в ванную и обомлела. Там стояла совершенно незнакомая мне машинка.

– Это что? – спросила я, показывая пальцем на незнакомку.

– Это – ваша новая машинка, – пояснил Олег. – Понимаете, Лена, прежняя ваша машинка оказалась сломана с особой жестокостью. Действительно, какой-то маньяк попался, – разочарованно качая головой, сказал Олег. – Он как настоящий варвар разломал на мелкие кусочки все внутренности той машинки. И я уже ничем не мог ей помочь. Но ведь у любой проблемы обязательно есть решение – я принес вам свою.

Я замахала на него руками:

– Вы с ума сошли! Зачем эти жертвы? Ну и бог с ней, новую куплю.

Но Олег был неумолим.

– Нет. Хотя бы на время вам необходима действующая машинка. Женщине она намного нужней, чем мужчине. А я, в крайнем случае, могу и у вас белье постирать. – И он снова посмотрел на меня глазами доброго сенбернара. Ах, эта неуклюжая мужская бесхитростность! Я все поняла, но, в свете моей симпатии к новому знакомому, упираться больше не стала. Я опять взглянула на мою новую стиральную машинку.

– Господи, как же вы ее дотащили? – удивилась я. – Она же тяжеленная!

– Пустяки! Самым сложным было взгромоздить ее на тачку. А потом уже по ступенечкам, аккуратненько. Оп-ля – и готово!

Придя, наконец, к консенсусу, мы пошли на кухню допивать кофе. Олег проголодался, и я накормила его борщом. Торт был великолепен. Праздничный обед плавно перетек в праздничный ужин, и только около восьми вечера Олег откланялся, а я, чувствуя приятную усталость, растянулась на диване перед телевизором. Через легкую дремоту до меня донесся телефонный звонок. Я нехотя сползла с дивана и дотянулась до телефонной трубки.

– Алло, – сонно сказала я, пребывая в приятной полудреме.

– Леночка, это вы? – незнакомый голос вывел меня из сна.

– Да. А это кто?

– Это тетя Нина, соседка вашей мамы по даче. Леночка, приезжайте скорее, вашей маме плохо. У нее на даче кто-то стиральную машинку украл. Наверное, бомжи. Больше, вроде бы, ничего не пропало. Но маму сильно напугали – она спала, а тут такое. Приезжайте, пожалуйста.

Я отшвырнула телефон в угол дивана и мгновенно собралась. В таких случаях мозги у меня работают как у робота. Так, сумка, белье, зубная щетка, валидол, деньги, паспорт. Так, что еще. Ага, Машка! Я снова схватила телефон и дрожащими пальцами стала тыкать в кнопки. Я все время промахивалась и мне пришлось взять себя в руки. С третьей попытки я попала к Машке.

– Алле, ты? Это я, Лена. Слушай, у мамы на даче кто-то спёр стиральную машинку. Звони следователю и дуй к нам на дачу. Все, жду. – Я знала, что Машке два раза повторять не надо.

Мы с Машкой ворвались на дачу практически одновременно. Я бросила на пол плащ и сумки и на цыпочках прошмыгнула в мамину спальню. Мама спала. Я облегченно вздохнула, поплотнее подоткнула под нее одеяло и так же на цыпочках вышла из спальни. Машка уже шуршала на кухне. На плите стоял чайник, а на тарелке с огромной скоростью размножались бутерброды с маслом и вареньем. Я одобрительно кивнула Машке и пошла в сторону соседской дачи. В окнах горел свет – значит, еще не спят, поэтому я смело постучала и открыла дверь. Тетя Нина – наша соседка по даче. Мы с мамой и их семья поселились здесь почти в одно время. Мне тогда было лет восемь, а их дочке Люське – тринадцать. И Люська называла меня «мелкотой», бегала на танцы в соседнюю деревню и категорически отказывалась общаться со мной по причине огромной разницы в возрасте. Это сейчас я понимаю, что пять лет – это пыль для Вселенной. А тогда пять лет стояли между нами как Берлинская стена. Позже, когда мне стукнуло шестнадцать, а Люська уже заканчивала институт, мы все же подружились. Сейчас она живет в Америке, а тетя Нина каждое утро ходит к моей маме пить чай.

Моя мама тоже практически постоянно живет на даче. Как она говорит – в таком возрасте свежий воздух и размеренный труд могут продлить человеческое существование. Трудом она называет ежедневную возню в огороде. Я не возражаю – раз человеку это нравится, то пусть себе радуется жизни. Я часто навещаю маму на даче. Так часто, как позволяют репетиции и концерты.

Тетя Нина ждала меня, сидя в плетеном кресле-качалке с неизменным вязаным носком в руках. Сколько я ее помню, она всегда что-нибудь вяжет. Носков у нее несметное количество – она их дарит. И нам в том числе.

– Наконец-то! Леночка, такой ужас. Мама уже легла спать, как вдруг кто-то забрался в дом и стал шарить в ванной. Она зажгла свет, но было уже поздно. Грабитель украл из ванной стиральную машинку и был таков.

– Но зачем? – невольно вырвалось у меня. – Зачем ему старая стиральная машинка? Её столько раз ремонтировали, что я и со счета сбилась. Мы ее купили лет десять назад взамен прежней. А прежняя валяется где-то в сарае. – Я ничего не могла понять. – Видите ли, тетя Нина, со мной вчера тоже произошел странный случай. Ко мне в дом забрался какой-то маньяк и раскурочил мою машинку. Она, конечно, была не новая, но все же еще в хорошем состоянии. А теперь вот это. Ума не приложу, что ему нужно!

Тетя Нина, услышав мою историю, всплеснула руками.

– Господи, твоя сила! Это зачем же людям такие чудеса?

Но вопрос был риторическим. Я предложила соседке пойти к нам – Машка там наверняка уже чай по чашкам разливает. Тетя Нина согласилась, и мы полуночной кавалькадой пошли к нам в дом. Вокруг пели кузнечики и цикады. А может, не цикады, а какие-то ночные птицы – я не сильна в биологии. Но стояла чудесная летняя ночь.

Машка и вправду уже налила чай в чашки и нетерпеливо высматривала меня в окно.

– Остывает уже. Где ты ходишь! – страшным шепотом зашипела она, но, увидев, что я не одна, сменила гнев на милость.

Наливая чай в третью чашку, Машка сообщила нам, что следователь Коля только что отзвонился – он уже где-то неподалеку, и звонил просто, чтобы свериться с маршрутом. Бедный Коля! Вторая всенощная за сутки по нашей милости – это перебор. Но, что поделать, кто-то же должен ловить маньяков, интересующихся стиральными машинками.

Мы тихонько беседовали, запивая чаем шикарные Машкины бутерброды – у меня от нервов всегда наступает жор, я могу съесть что угодно, – когда в дверь тихонько постучали, и на пороге появился Коля. Он уже не орал на меня, как вчера, а деловито разложил на столе бумагу и карандаши. Шутка ли, две стиральных машинки за одни сутки! Этот случай уже нельзя было списать на недобитого наркомана, и Коля был собран и серьезен. Сначала он опросил тетю Нину, как наиболее осведомленного свидетеля. Мама по-прежнему спала, и будить ее мы не стали. Пусть человек поспит – в таком возрасте стресс – вещь опасная и непредсказуемая, и никакая стиральная машинка не стоит маминого мизинца. Записав наши предварительные домыслы, Коля заглянул в ванную – на место преступления, а потом с удовольствием приступил к позднему ужину. Тетя Нина сгоняла к себе с резвостью, которой я от нее не ожидала, и принесла пирожков и холодец. К ней накануне приезжала племянница с детьми, вот и осталось кое-что от этого пира. Коля хрустел редиской и луком, заедая все это великолепие холодцом, а мы с Машкой сидели рядом, подперев головы руками, и ждали, пока мужчина насытится и подобреет. Хотя, куда уж дальше, Николай и так был с нами мил и обходителен. Вот что делает с незнакомыми мужчинами встреча со старым другом на чьей-то кухне!

Видимо, мы слишком громко гремели посудой или просто мама выспалась, но она вдруг вошла в кухню, и мы от неожиданности повскакивали со своих мест.

– А, вот кто тут у меня хозяйничает, – ласково сказала моя мамочка, подходя к нам и по-очереди целуя нас с Машкой в лоб. – А я проснулась и слушаю – вроде бы кто-то в доме есть. Вот, решила проверить, не вернулся ли тот тип еще за чем-нибудь. А это, слава богу, вы. Да у вас тут пир горой, – воскликнула мама, заметив на столе холодец и пирожки. – У меня же в холодильнике и рыба жареная, и лечо.

Мама проворно достала из холодильника блюдо с рыбой и еще пять-шесть банок и баночек.

– Мамусик, ночь на дворе, – жалобно взмолилась я, – а как же фигура!

– Ничего страшного, один раз можно. И фигуры ваши за один раз не пострадают. И мужчина вот у вас одним холодцом сыт не будет.

– Это, мама, не мужчина, это следователь, – уточнила я.

– Это как же не мужчина? – мама укоризненно посмотрела в мою сторону, и я поняла, что брякнула глупость.

– Ой, Коля, простите, бога ради, я не то имела ввиду. – Пунцовый как рак, следователь Коля дожевывал пирожок и запивал его чаем, не глядя на меня. Я подошла к нему и звонко чмокнула его в щеку. – Мама, этот человек вчера помог нам. Я не стала тебе рассказывать, но у меня какой-то отморозок тоже раскурочил машинку. Понимаешь, одна машинка – это ерунда. А вот две машинки – это уже кое-то. Я имею ввиду – для следователя. Ты бы видела его лицо вчера, когда мы с Машей вызвали милицию в час ночи.

Мама с интересом разглядывала нашу «милицию». Наконец, она задала предсказуемый вопрос:

– А почему же ваша милиция в гордом одиночестве?

Здесь уже не выдержал Коля.

– Почему вы говорите обо мне в третьем лице? Можете задавать вопросы мне лично, я с удовольствием на них отвечу. – Он, наконец, дожевал пирожок и с интересом разглядывал нашу компанию. В его глазах плясали чертики – народная примета сработала как часы – сытый мужчина добрый и отзывчивый. Я взяла инициативу в свои руки.

– Коля, познакомьтесь, это моя мама, Татьяна Петровна. Мама, познакомься, это Коля. И это не просто милиция. Это теперь наша собственная милиция. – И я рассказала о вчерашних событиях. Машка кивала в конце каждой моей фразы, как китайский болванчик, молча одобряя мой рассказ. – Так что сегодня Маша просто позвонила Коле безо всяких церемоний и проволочек. И он так же без церемоний примчался к нам, потому что ему это интересно. Это же теперь почти как настоящий детектив! Просто находка для Шерлока Холмса. А формальности можно оставить на потом. Правда, Коля?

– Не совсем. Я вас уже опросил, а вот вашу маму еще нет. Но вы правы. Теперь это дело перестает быть тривиальным – две машинки – это уже не наркоманы, и не бомжи. За этим что-то стоит и, если вы не возражаете, я расспрошу вас, как было дело. – Коля отодвинул от себя чашку и тарелку с крошками от пирожков и достал из папки чистый лист бумаги. Мама коротко и подробно рассказала все, что успела запомнить, а Коля тщательно записал ее рассказ и задумался.

– Вы говорите, что грабитель вытащил машинку из ванной и унес с собой. Но ведь машинка – вещь довольно увесистая. Может, у него был сообщник?

– Вы знаете, – мама потерла лоб рукой, – мне так не показалось. Если бы у него был сообщник, они бы разговаривали или еще что-нибудь такое, ну, как вам сказать, производили больше шума, что ли. А тут такое впечатление, что человек был один. Да, я думаю, он был один. А насчет машинки могу сказать, что не такая уж она у меня и увесистая. Это современные машинки с места не сдвинешь. А старые – они совсем другие. Вы просто не знаете, вернее, не помните. Вы молодой еще человек. – И мама застенчиво улыбнулась. – И, потом, чтобы машинку на тачку погрузить, напарник не нужен, тут и в одиночку можно справиться.

– Это точно, – подтвердила я. – Вот Олег так вчера и поступил. – Я убедительно кивала головой. Коля удивленно вскинул брови, но вслух ничего не сказал. Он все тщательно записал и посмотрел на нас всех одним долгим взглядом.

– Дорогие мои женщины, у вас есть что-нибудь еще, что бы вы хотели добавить к этому рассказу? – И Коля еще раз обвел нас таким же долгим пристальным взглядом. Но мы, как ни старались, так и не смогли добавить что-либо существенное к уже вышесказанному. Может быть, потому, что на дворе опять стояла глухая ночь, и все изрядно устали. А утро и вправду вечера мудренее. – Так, хорошо. Лена, давайте тогда договоримся вот о чем. Завтра я приду к вам и осмотрю все еще раз, уже более тщательно. Ну, чего скрывать, когда я вчера услышал о вашей машинке, я, конечно, все там осмотрел. Но, сами понимаете, ничего особо тщательно в такой ситуации никто проверять не будет. Но сегодняшнее происшествие несколько меняет дело. Я думаю, что завтра я осмотрю вашу квартиру заново. А также мне снова придется приехать сюда, к вам на дачу. Отпечатки я где смогу, сниму, но хотелось бы побродить по окрестностям. – И Коля посмотрел на мою маму.

– Конечно, конечно. Как вам удобно, так и поступайте, – засуетилась моя мамуся со свойственной пожилым людям предупредительностью.

– Просто сегодня здесь все равно ничего не видно, – словно извиняясь, сказал Коля. – Ванную-то я осмотрел, но вот есть у меня кое-какие мысли. Не потащит же он вашу машинку к себе домой, ведь он наверняка не местный. Значит, бросит где-нибудь неподалеку, в лесу. А там и следов побольше должно быть, да и вообще, сдается мне, что копать здесь надо намного глубже, чем мне казалось изначально. М-да. – И Коля на минуту задумался. Мы сидели тихо, как мыши. Думающий мужчина – это почти такое же священнодействие, как мужчина жующий. И поэтому этот процесс никогда нельзя прерывать глупыми женскими замечаниями. Это я тоже знаю из личного опыта. Наконец, Коля вышел из глубокой задумчивости, и я сочла возможным спросить его, не хочет ли он остаться здесь на ночь. – Нет. Леночка, спасибо вам, но у меня еще куча дел. Мне нужно в город. Я завтра позвоню. – И Коля откланялся.

Какая такая куча дел глубокой ночью? Но их, этих мужчин, не поймешь. То их ночью не добудишься, то у них куча дел. Работа такая!

Когда Колины шаги затихли за порогом, моя мама вопросительно взглянула на меня и спросила: «Леночка, а кто такой Олег?»

– Мамусик, Олег – это наш сосед по дому. Он там уже тысячу лет живет, но познакомились мы только прошлой ночью. – Мой ответ прозвучал несколько двусмысленно, но мама на стала задавать уточняющих вопросов – она была очень деликатным человеком. А мне уже было больше восемнадцати лет, и я имела полное право знакомиться с мужчинами в любое время суток.

Наутро мы с Машкой выдрыхлись, как младенцы. Я замечательно сплю на свежем воздухе, а этого добра у моей мамульки – хоть отбавляй. В городе зачастую меня и в полдень не добудишься, если в этот день у меня нет репетиции – полночи я могу слоняться по квартире от бессонницы, или часов до трех утра пялиться в телевизор. Зато на следующий день просыпаешься после обеда с синими кругами под глазами. Жуть!

В деревне же совсем другое дело. В семь утра ты уже на ногах, и чувствуешь себя так, словно тебе лет двенадцать, не больше.

Мама уже успела соорудить для нас гору блинов и сходить к соседке бабе Даше за козьим молоком. У бабы Даши замечательные козы, я знакома с ними с самого моего детства. Правда, тогда козы вели себя не самым лучшим образом и в основном нещадно меня бодали. Но это не мешало мне любить их молоко больше, чем какое-либо другое.

Мы сидели на террасе и наслаждались прекрасным летним утром. У Машки очень кстати был выходной день, и мы решили не торопиться с возвращением в город. После завтрака мы сходили к речке, посидели около воды, наблюдая, как вода крутит мельничное колесо – у нас в дачном поселке завелся свой Дон Кихот и построил здесь небольшую мельницу. Теперь она стала местной достопримечательностью. Потом мы помогли маме в огороде. На обед мама быстренько приготовила нам фаршированный перец, и тетя Нина принесла очередную порцию пирожков – они у нее не выводятся из дома, как и вязаные носки. Пирожки – это ее фирменное блюдо и она их тоже всем раздает.

Когда солнце достигло зенита, я вспомнила, что через день на меня неминуемо надвигается новая репетиция, и мы с Машкой засобирались в обратный путь. Начало дня прошло замечательно, и когда такси увозило нас в сторону города, я искренне жалела, что такие деньки выпадают в моей жизни непростительно редко.

– Эх, Машка, скучно живем, концерты, командировки, а вся жизнь мимо проходит.

Машка смотрела на меня, выпучив от удивления глаза.

– Лен, что с тобой, ты на солнышке перегрелась?

Я только рукой махнула.

– Тебе не понять. Музыка – вещь замечательная. Но я привязана к ней, как Тузик к будке. А хочется играть просто так, для души. Не тогда, когда надо, и не для заработка, а так просто, когда захочется.

Машка задумалась.

– Так поменяй профессию, – резонно заключила она.

– А я больше ничего делать не умею. Мне больше ничего не нравится.

– А-а-а, – снова задумалась Машка. – Ну, тогда я не знаю.

Мы замолчали и так ехали еще минут двадцать. Машка пребывала в глубокой задумчивости. Она периодически глубоко вздыхала, смотрела на меня грустным взглядом, и снова погружалась в задумчивость. Наконец, не выдержав её вселенской грусти, я потрепала ее по щеке и сказала:

– Ладно, не заморачивайся. Это все минутная слабость. Музыку я обожаю, и работу свою люблю. Она меня тоже любит и кормит. А от добра добра не ищут. – И Машка снова повеселела. Так мы доехали до города, и я вышла около своего дома, помахав Машке на прощание рукой.

На лестничной площадке меня снова ждал Олег. Лицо его было встревоженным.

– Я на всякий случай дверь у себя в квартире приоткрыл, чтобы слышно было, когда вы вернетесь, – видимо, в моем взгляде читался вопрос. – Но это сейчас не важно. Важно то, что мне Николай позвонил и все рассказал. Значит, это не просто маньяк, а что-то другое. – Олег взял у меня из рук сумки, пока я открывала дверь. Мне понравилась озабоченность в его голосе, и я пригласила его на чашку кофе. Мы допивали уже по второй чашке, когда раздался телефонный звонок. В трубке я услышала испуганный голос Машки:

– Лен, а у меня тоже машинку раскурочили. Пока меня дома не было, – зачем-то уточнила Машка.

– Какую машинку, – я не сразу поняла, о чем идет речь.

– Стиральную, конечно, какую же еще, – упавший голос Машки был непривычно тихим. Я уронила телефонную трубку, и, видимо, в моем взгляде было что-то страшное. Олег изменился в лице и встревожено спросил:

– Что случилось? Что с вами?

– У Машки тоже машинку… – я не успела закончить фразу, а Олег уже натягивал на меня плащ, одновременно хватая мою сумку.

– Я сейчас, только ключи от машины возьму, – быстро сказал он и поскакал через три ступеньки к себе наверх.

– Маш, ты там жива? – Спросила я, поднося телефонную трубку к уху.

– Угу, – сказала Машка не своим голосом.

– Ты держись, мы уже едем. Я сама Коле позвоню. – Олег уже несся на всех парах вниз по лестнице. Я захлопнула дверь и догнала его только на первом этаже.

– Слава богу, сейчас пробок почти нет. Доедем в два счета. Командуй!

Когда мы успели перейти на «ты» я так и не поняла.