Текст книги "Каскадер и амазонка"

Я заставил-таки несчастную девочку посмотреть «Каскадера и амазонку». Бедная Элси! Она проплакала весь фильм, а когда зазвучала мелодия этого лягушатника, так я думал, что она в обморок упадет.

То, что она любит Джима, ясно как божий день, но, боюсь, никогда не согласится с ним встретиться. А тут еще это интервью с твоим братцем и Маршей. Алиса вбила себе в голову, что парень влюблен по уши в эту малявку. Короче, все очень печально.

Но Джеймс-то каков! Даже меня проняло! Особенно понравилась песня про космос, плачущий слезами падающих звезд, в которые превращаются влюбленные. А уж когда во время ее звучания образ героини растворился в ночном небе, а герой пошел по лунной дорожке, уходящей в океан, за упавшей звездой, тут уже рыдали все, кто был на просмотре. По-моему, Джеймс с Филом – гении.

В общем, результат следующий: у меня начало пошаливать сердце, а Алиса надралась виски и спит наверху, взяв с меня клятву больше не заикаться о твоем брате. Что делать – ума не приложу! Мелли, придумай что-нибудь…

Спустя две недели, когда Айдахо после сытного обеда сидел на ступеньке перед домом и дымил неизменной сигаретой, у калитки остановился мальчишка-посыльный и протянул старику телеграмму.

Дрожащими руками старый ковбой развернул сложенный листок и несколько раз перечитал текст:

«Джим разбился на съемках. Приезжай скорее. Мелли».

– Элси! Кто видел, Алису?! Есть здесь кто-нибудь живой!

Перекошенное лицо стремительно влетевшего в конюшню Айдахо произвело такое впечатление на чистивших денники конюхов, что они опрометью кинулись на зов. Один из парней кинулся разыскивать Гаевскую, а второй помог старику дойти до комнаты для персонала и прилечь на банкетку.

Через пять минут послышались торопливые шаги, в каморку влетела Алиса и кинулась к другу, распластавшемуся в позе морской звезды.

– Энди, что случилось?

– Джеймс…

Протянув помятый бланк телеграммы, он закрыл лицо трясущимися руками.

Слова запрыгали у нее перед глазами, обжигая холодом сердце. На мгновение Алиса чуть не потеряла над собой контроль, но тут же взяла себя в руки, чтобы не напугать еще больше и так полуживого старика. Произошло то, чего она боялась больше всего на свете. Но она так просто не отдаст Джеймса никому, даже смерти. Решение пришло мгновенно:

– Энди, мне надо минут пятнадцать на сборы. Если мы поторопимся, то успеем на вечерний самолет до Лос-Анджелеса.

Резкий разворот – и она исчезла в сумраке конюшни. Айдахо с кряхтением поднялся с банкетки и спросил парня, стоящего у двери:

– Майки, у тебя найдется стакан воды?

Уложив в сумку все самое важное, девушка на секунду прекратила лихорадочные сборы и, сняв с полки тщательно склеенное из мелких обрывков фото, прижала его к губам, а потом аккуратно спрятала рамочку среди упакованной одежды.

После чего она закинула ремень сумки на плечо и отправилась поторопить Айдахо, но того нигде не было. В некоторой растерянности она заглянула в его комнату, на кухню, в гостиную, но дом был пуст. Вне себя от беспокойства и нетерпения она распахнула входную дверь.

Куда подевался этот большой ребенок? Может, она зря оставила его одного на конюшне? Вдруг ему стало плохо и некому было подать стакан воды? Тьфу ты, черт, этот стакан скоро станет у нее навязчивой идеей…

В этот момент раздался приближающийся шелест шин и перед ней остановился вишневый «шевроле».

– Все под контролем, дорогая. Минуту, мне надо собрать кое-какие вещи.

Она сердито кивнула. Минуты текли одна за другой, и, когда девушка уже была готова уехать одна, дверь отворилась и появился Энди с двумя здоровыми кофрами.

– Ты что, полдома решил с собой тащить?

– Девочка моя, никто не может знать, что его ждет через полчаса, поэтому надо быть готовым к неожиданным поворотам.

– Раньше ты не страдал такой предусмотрительностью!

– Что поделаешь: старость. Вот буду умирать…

– Энди, если ты еще раз заикнешься про стакан воды, то точно не доживешь до старости, потому что я убью тебя раньше!

Они примчались в аэропорт, когда диктор уже объявил посадку, и, быстро закончив формальности, поднялись на борт.

Энди уже начал надеяться, что полет пройдет без приключений, когда его спутница, оторвавшись от иллюминатора, задала не дающий ей покоя вопрос:

– Энди, а как Мелани узнала наш адрес?

Стараясь не смотреть в зеленые проницательные глаза, Айдахо стащил с головы любимый «стетсон», обнажив седую шевелюру, и, не отрывая глаз от тульи шляпы, чистосердечно признался, что состоял в переписке с Мелани. Алиса подозрительно посмотрела на смущенного друга.

– Энди, ты получал от Мелани сведения о Джеймсе?

– Ну… да.

– Так почему ты за все это время ни разу не обмолвился об этом?! Я не могу поверить такой подлости!

– Да ведь ты же сама сто раз говорила, что не желаешь ничего о нем слушать!

Алиса метнула на него свирепый взгляд, но вовремя сдержалась. В конце концов, какое это сейчас имеет значение? Тяжело вздохнув, она отвернулась и стала смотреть в ночной иллюминатор. В ее душе царило отчаяние: Джеймс, ее любимый, возможно, умирал сейчас на больничной койке! Господи, если ты есть, пусть он будет жив и здоров! Пусть он любит хоть сотню Маршей, лишь бы все обошлось! Она вспомнила все больничные стены, которые довелось повидать за последние три года, и совсем приуныла. А тут еще этот интриган Айдахо! Хоть бы словом обмолвился, что там поделывают Вэи. Она сердито покосилась на своего соседа и вдруг заметила, как сильно он сдал за последнее время. Ведь Айдахо действительно не молод, да и травм за свое каскадерское прошлое заработал столько, что хватит на роту спецназа. А уж сколько переживаний он перенес из-за нее – страшно подумать. Вот и сейчас, уткнувшись в газету, Энди делал вид, что погружен в изучение биржевых новостей. Правда, он держал чтиво вверх ногами, но ведь это мелочи!

Алиса почувствовала угрызения совести. Подергав за рукав друга, она прижалась головой к его плечу и тихо прошептала:

– Не сердись на меня, Энди, просто очень погано на душе.

Обрадованно отложив газету, он обнял ее и растроганно проговорил:

– Девочка моя, это я должен поблагодарить тебя за то, что ты подарила мне столько лет полнокровной жизни, а то я бы совсем зачах в своей глуши.

– Ну да, зачах! Зато со мной ты получил столько адреналина, что хватит на всю оставшуюся жизнь.

– Ничего, девочка, главное, чтобы ты была счастлива и любима. – И осекся, увидев, как потемнело ее лицо.

Энди порывисто прижал любимицу к себе:

– Прости меня, дочка, я сказал, не подумав. Но… может быть, Мелли немножко погорячилась? Ты же знаешь, она вечно преувеличивает. Не надо отчаиваться раньше времени…

– Да, конечно… – Она сглотнула комок в горле и, мужественно улыбнувшись, добавила: – Слушай, старина, а давай мы тебя женим на Мелани? Хей, Энди, ты что глаза прячешь? Может, вы уже помолвлены или, того больше, женаты? Слушай, а это не с ней ты ездил на озеро, а?

– Перестань говорить глупости. Хотя… если подумать…

– Вот-вот, ты подумай. По-моему, Мелани тебе просто необходима, а обо мне не беспокойся. Я уже крепко стою на своих ногах и не собираюсь падать.

Если, конечно, с Джеймсом все обойдется, подумала она.

Не успели шасси самолета коснуться посадочной полосы, как сердце Алисы снова сдавила тревога. Девушка как сомнамбула побрела за Айдахо к стоянке такси, а потом они долго ехали по незнакомым улицам, и она равнодушно смотрела на проносившиеся мимо особняки.

Наконец такси остановилось у мотеля и… Алиса испытала настоящий шок. Это был тот самый мотель, с которого началось их знакомство с Джеймсом. Энди, скунс паршивый, надо было ему во всем городе выбрать именно этот потрепанный жизнью призрак из прошлого! Она хотела высказать Энди все, что думает о его бессердечии, но потом махнула рукой: таскаться ночью по городу в поисках другого ночлега было просто глупо.

Невзирая на ночное время, Алиса была в полной уверенности, что они сейчас же кинуться искать Джима, но Айдахо вдруг постарел на глазах и, сославшись на приступ радикулита, забрался к себе в номер. Сколько Алиса ни требовала, чтобы он позвонил Мелани и узнал, где находится Вэй, Айдахо бормотал, что Мелли наверняка сейчас спит. Кроме того, в больницу их все равно посреди ночи не пустят.

Алисе пришлось смириться и, приняв две таблетки снотворного, рухнуть в постель, забывшись тяжелым сном. Айдахо же, немного погодя, вышел в коридор и, подкравшись к висевшему на стене телефону, набрал знакомый номер.

– Мелли, дорогая, это я. Мы в мотеле. Все идет по плану.

– Слава богу, а то я уже начала волноваться – все не звонишь и не звонишь. Как подействовала телеграмма?

– Лучше не придумаешь. Я так вошел в роль безутешного друга, что чуть не заработал настоящий инфаркт. В общем, девочка мне поверила, сама помчалась в аэропорт, и я еле уговорил ее подождать до утра с поисками Джима.

– А чего так долго не звонил? Мы уже все издергались.

– Надо было дождаться, пока она уснет. Как Джеймс?

– Весь на нервах. Он передает тебе привет.

– Скажи ему, что все будет хорошо. Мне пора идти. Завтра я тебе с утра позвоню. Спокойной ночи, пышечка.

– Спокойной ночи, старый койот. Ну ты у меня и хитрован!

– У тебя учусь, радость моя.

В трубке раздался отбой. Довольно улыбнувшись, Энди лихо сдвинул на затылок шляпу и, сунув в рот очередную сигарету, отправился почивать в свой номер.

Все утро Алиса ломала голову над странностями, происходящими вокруг. Начать с того, что уже на рассвете она была на ногах, а Айдахо упорно не желал подниматься. Под разными предлогами он тянул время до девяти утра, и, если бы не угроза Гаевской бросить его и заняться самостоятельными поисками, он бы еще долго изображал старческую немощь. Наконец он все-таки изволил подняться и отправился под конвоем взвинченной девушки к знакомому аппарату.

Он так правдоподобно охал, ахал и причитал, что совершенно деморализовал стоящую рядом Алису, которая, затаив дыхание, ловила каждое его слово. Заметив, что его приятельница уже «дошла до кондиции», он с тяжелым вздохом повесил трубку и сообщил перепуганной девушке, что Джеймс повредил спину и теперь лежит дома. Айдахо так сокрушался о судьбе «бедняги», что Алиса окончательно потеряла голову и потребовала, чтобы он немедленно отвез ее поближе к Джеймсу, сходил к Вэям и все ей потом пересказал.

Энди безропотно согласился. Загрузив в арендованный «форд» сумку Алисы и свой багаж, он завел машину.

Затормозив у «Стрелка», где когда-то происходила историческая встреча Джеймса с посредником гангстеров, Айдахо высадил Алису, клятвенно пообещав, что скоро вернется.

Но не успела Алиса расположиться за столиком в глубине «Стрелка» и заказать зеленый чай, как на пороге заведения возник Дэнни собственной персоной! Не замечая оторопевшую Алису, он подошел к стойке и попросил чашечку крепкого кофе. Гаевская с радостным возгласом бросилась на шею приятелю, а потом, утащив за свой столик, принялась расспрашивать о клубе. Друзья так заговорились, вспоминая былое, что не заметили, как пролетело почти два часа. Дэн в лицах и красках пересказывал Алисе все события, случившиеся в этом сонном царстве с момента ее отъезда. Когда поток его вдохновенного монолога начал иссякать, появился Айдахо, от которого подозрительно попахивало свежей выпечкой, и принес обнадеживающие новости: хоть Джеймс и повредил спину, но позвоночник цел. К вечеру придет сиделка, и Мелани обещала вырваться на пару часов встретиться с ними во французском ресторанчике.

Алиса вдруг побледнела. Это был еще один тайный знак судьбы, потому что речь шла о ресторане, где когда-то начался их с Джеймсом роман. Она возразила, что, раз Джеймс жив и более-менее здоров, пора возвращаться обратно… Но Энди отмел все возражения, заявив, что у него в кои-то веки появилась возможность повидаться с Мелани и он ее не упустит. И вообще сегодня особенный день, поэтому все приглашенные должны явиться в назначенное время и быть одетыми в лучшие наряды.

Решив, что Айдахо собирается объявить о помолвке с Мелани, Алиса решила смириться и согласилась.

Дэн, разумеется, тоже был приглашен на встречу и, в свою очередь, пригласил друзей остановиться в своем доме.

Проезжая по улицам городка, Алиса чувствовала, как на нее накатывает волна воспоминаний, причем трагические как-то стушевались, а приходили на ум только самые романтические мгновения. Она так углубилась в свои переживания, что не особенно удивилась, когда, расположившись в гостиной Дэна, Энди вытащил из кофра красивое платье, туфли на каблуках и косметичку, и потребовал, чтобы Алиса «все это использовала по назначению». И она согласилась, чтобы не огорчать друга.

Когда она в назначенное время вышла к мужчинам, ее появление произвело фурор. Айдахо и Дэн, в вечерних костюмах и при галстуках, одновременно присвистнули, выражая свой восторг при виде женщины в облегающем зеленом платье, танцующей походкой идущей к ним навстречу. Грим скрыл тонкий шрам, пересекающий щеку, и Алиса выглядела как королева. Испытываемое ею возбуждение от встречи с друзьями и пережитые воспоминания придали ее глазам лихорадочный блеск, и они сияли, как изумруды. Золотое облако волос окутывало изящную голову, лаская длинную шею.

Первым очнулся от столбняка Энди.

– Дорогая, нет слов! Это будет незабываемый вечер!

– Энди, прекрати меня смущать. – Алиса стрельнула в него глазами, довольная произведенным эффектом, и старик расцвел.

– Солнышко мое, я впервые вижу твою улыбку за последние три года. Да за такое счастье я готов на любые подвиги, лишь бы ты меня потом за них простила.

Насторожившись, она хотела поинтересоваться, о каких подвигах идет речь, но тут Дэн увлек друзей к машине.

Господи, как же тяжело ей было переступить порог ресторана, где время, казалось, остановило свой бег. Замерев в дверях, она внимательно рассматривала интерьер, пытаясь убедить себя в том, что от прошлого здесь не осталось и следа. Айдахо тронул ее за локоть и показал на дальний столик (тот самый столик!), где уже восседала Мелани, махавшая им рукой.

Судорожно вздохнув, Алиса в сопровождении кавалеров прошла через зал, ловя восторженные взгляды посетителей, и села напротив китаянки, лицом к окну. Она была несказанно рада, что хотя бы сидит не на том стуле и может вместо зала любоваться видом на мерно дышащий вдали океан. Мужчины разместились на свободных местах и тут же углубились в дискуссию об отличии французской кухни от американской. Женщины молча смотрели друг на друга.

Алису царапнула догадка, что Мелани специально посадила ее лицом к окну, чтобы рассмотреть шрам на ее щеке, но эта мысль не вызвала у нее гнева. Она подумала, что и на лице Мелли видны неизгладимые следы, оставленные временем.

Принесли шампанское, и они, по предложению Дэна, пригубили его за всеобщее здоровье и процветание.

Это был удобный повод задать вопрос, ради которого Алиса примчалась через полстраны, но Айдахо опередил ее:

– Друзья, нас привел сюда несчастный случай. Но Мелани утверждает, что Джеймс чувствует себя с каждой минутой все лучше. Следовательно, мы можем обсудить и другие, не менее серьезные вопросы. Итак, Элси и Дэнни, вы для нас с Мелли самые близкие люди, поэтому мы решили, что вы должны первыми узнать, что мы с Мелани обручились…

За столом воцарилась тишина. Мелани из-под ресниц внимательно наблюдала за реакцией Алисы. И та улыбнулась сестре Джеймса, за кого когда-то собиралась выйти замуж.

– Мелли и Энди, я поздравляю вас от всей души. Энди, старый друг, наконец-то у тебя появилась та, которая сможет поднести тебе вовремя стакан воды! Мелли, ты не представляешь, как меня доставал твой суженый разговорами об этом стакане. А если серьезно, то я подозревала, что Айдахо что-то от меня скрывает, но, видит бог, я не ожидала… Очень рада за вас. Будьте счастливы!

Последние слова она произнесла под звон бокалов и быстро выпила содержимое своего, надеясь, что алкоголь вернет ее душе подобие равновесия… И вдруг услышала, как после небольшой паузы маленький оркестр заиграл… «Привет» Джо Дассена. Господи, все как тогда! Музыка окутывала ее покрывалом воспоминаний, и Алиса делала нечеловеческие усилия, чтобы сдержать навертывающиеся слезы. Участливое лицо Мелани стало расплываться в радужном сиянии, и она уставилась в окно, стараясь не слышать этой песни несбывшейся любви. Мелли успокаивающе погладила ее по предплечью.

– Не грусти, красотка, это же Калифорния, штат, где грезы становятся явью.

И тут на столик около Алисиного прибора легла роскошная желтая роза, источавшая нежный аромат. На ее лепестках в неровном мерцании свечей, словно слезы, переливались капельки воды.

– Вы позволите пригласить вас на танец? – произнес по-русски, хоть и с сильным акцентом, певучий баритон…

Казалось, она не слышала вопроса, только рука, державшая фужер, задрожала так, что шампанское пролилось на скатерть.

– Ну что же ты? – вмешался Айдахо. – Посмотри, кто пришел!

Но она не могла обернуться. Все ее тело сотрясала крупная дрожь, только рука медленно поднялась к лицу, заслонив изуродованную когда-то щеку.

Мягкие широкие ладони легли на ее обнаженные плечи, одновременно успокаивая и заставляя подняться из-за стола.

– Я люблю тебя, – услышала она тихий шепот за спиной.

Собрав всю свою волю в кулак, Алиса медленно повернулась к мужчине, упорно глядя в пол. Поколебавшись, она убрала руку от щеки и вызывающе взглянула в родное лицо, боясь увидеть жалость. Но карие глаза Джеймса сияли таким счастьем, что она не могла им не поверить.

Бережно взяв любимую за руку, он увлек ее на середину зала, где уже танцевали три пары, и, ласково обняв, прошептал:

– Все как тогда, правда?

Боясь, что ее голос прозвучит от волнения хриплым карканьем, она молча кивнула. Положив руки на плечи партнера, она в свою очередь ощутила, как его надежные ладони еще плотнее обняли ее за талию. Это было ни с чем не сравнимое счастье, и она боялась ему поверить. Мерзкие гремлины стали нашептывать ей о том, что весь этот фарс подстроен Мелани и Айдахо только ради помолвки и завтра Джеймс уйдет к своей Марше, а Алиса останется одна. Но девушка не дала им отравить расцветающий в душе сад. Вздохнув так, будто избежала смертельной опасности, Алиса прижалась щекой к надежному плечу, подчиняясь каждому движению Джеймса.

Они словно заново узнавали друг друга: движение тел, запах кожи, шелк волос. Никогда в своей жизни, ни до, ни после не переживали они такого счастья, когда почти физически ощущали, как рушатся воздвигнутые между ними преграды.

Наконец музыка кончилась, и Джеймс подвел Алису к столику, на который уже успели поставить еще один прибор и пододвинуть стул. В бокалах играло шампанское. Обняв любимую за талию, он подал ей фужер, другой взял сам. Все последовали их примеру, и Вэй произнес:

– Дорогие друзья, Энди и Мелани, позвольте поздравить вас с помолвкой. И спасибо вам за все – без вашей помощи вряд ли произошло бы то, что произошло. И не сердитесь на нас за то, что мы вас покинем, – нам с женой есть о чем поговорить.

– Эй, ребята, – чуть захмелевший Айдахо протестующе замахал руками, – это не правильно. Если ты назвал Элси женой, значит, вы уже обручены. А мы еще за это не выпили. (На этом месте Мелани пнула его под столом ногой, но Айдахо сделал вид, что ничего не заметил.) Следовательно, либо Алиса не твоя жена, либо мы должны выпить за вашу помолвку. Вот!

На мгновение за столиком воцарилась неловкая пауза. Брови Джеймса сошлись на переносице, но потом он улыбнулся и тряхнул гривой черных блестящих волос.

– Ты прав, старина. Я действительно тороплю события. Просто я хотел сделать предложение Элси в более интимной обстановке… – И он достал из кармана коробочку, обтянутую синим бархатом. Крышечка откинулась, явив зрителям золотое кольцо с бриллиантом, Вэй ласково взял правую руку завороженно глядящей ему в глаза Алисы и, нежно поцеловав тонкие пальцы, проговорил: – Я люблю тебя, малыш, и прошу стать моей женой. Ты согласна быть со мной в горе и радости?

– Да… – Господи, это сон или явь? Ущипни меня, Господи!

Она смотрела на изящное кольцо, которое он только что надел ей на безымянный палец, и не верила своему счастью.

Дэн произнес экспромтом какой-то тост, все выпили, и Джеймс, подхватив Алису на руки, пронес ее через весь зал под аплодисменты присутствующих. Швейцар распахнул дверь, и Алиса рассмеялась.

– Ты что? – прошептал Джеймс.

Она указала рукой на потрепанный джип, к которому нес ее любимый.

– А я думала, что он давно уже списан!

– Мне казалось, что он как-то мистически соединяет нас. Боялся, что если выброшу его, то никогда тебя уже не увижу.

Когда джип остановился около дома, увитого розами, у Алисы подкатил комок к горлу. Все осталось таким, как в тот день, когда они в спешке покидали его гостеприимный кров.

Джеймс взял ее за руку.

– Пойдем домой, дорогая. Теперь это и твой дом тоже.

И он, снова подхватив ее на руки, медленно понес по ступеням лестницы туда, где они не раз плавали в бурном море страсти. Алиса притихла в его объятиях. От торжественности момента и возбуждения у нее по спине пробежал озноб, заставив крепче обнять крепкую мужскую шею.

Вот и его спальня. Перед дверью Джеймс поставил Алису на пол и хрипло произнес, мягко обнимая за плечи и глядя ей в лицо потемневшими от страсти глазами:

– Малыш, перед тем как переступить порог, я хочу тебе сказать, что любил тебя всю жизнь, даже когда еще не знал, и буду любить вечно.

– А как же Марша? – невольно сорвалось у нее с языка.

Он удивленно поднял брови, а потом рассмеялся:

– Если у меня есть бриллиант, зачем мне его копия?

Она обняла его за шею и, приподнявшись на носочки, приблизила свое лицо к его лицу.

– Я тоже хочу сказать… Я клянусь, что никто и никогда не сможет разлучить нас. Я больше не боюсь гремлинов и не дам им помешать нашему счастью. И я… я так хочу любить тебя…

Она жадно прижалась губами к его губам, а потом, вырвавшись из кольца сильных рук, распахнула дверь и… замерла на пороге. Весь пол комнаты был усыпан цветами жасмина, издававшими благоухание, а на откинутом одеяле лежала темно-красная роза. Медленно подойдя к изголовью, она на миг взяла цветок и поднесла к лицу, вдыхая сладкий аромат, а потом повернулась к Вэю и призывно протянула руки.

И тогда он, в два шага преодолев разделяющее их расстояние, заключил ее в свои объятия, срывая одежду и шепча слова любви. А она, счастливо улыбаясь, отдавала себя без остатка, забыв все былые опасения, которые оказались фантомами и исчезли после первого же поцелуя.

Джеймс был сама нежность, и Алиса купалась в его любви, от которой пела каждая клеточка ее исстрадавшегося тела. Его губы были то мягче бархата, то становились властными и требовательными, а сильные руки скользили по ее телу с легкостью лебединого пуха. Она таяла от его нежности…

А Вэй, лаская хрупкое женское тело, молил Бога о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась.

Только на рассвете они смогли оторваться друг от друга. Доверчиво прижавшись к груди любимого, Алиса задремала, приоткрыв припухший от поцелуев рот, а Джеймс продолжал лежать с открытыми глазами, поглаживая разметавшееся по плечам золото ее волос и прислушиваясь к ее чуть слышному дыханию. Губы его улыбались, а непроницаемые когда-то глаза лучились ласковым сиянием.

Женщина чуть шевельнулась во сне, отчего накинутое на нее одеяло соскользнуло, обнажив сияющее лунной белизной бедро. Стараясь не потревожить любимую, Джеймс приподнялся и заботливо укрыл Алису. Это был жест не любовника, но мужа, и он почувствовал счастье оттого, что больше никогда не будет просыпаться в одиночестве.