Текст книги "Аконит"

13. Похоронное бюро

Могло ли соцветие быть лишь неудачной шуткой? Ведь многие журналисты знали, где живет единственная свидетельница по делу Аконита. И растение вдобавок оказалось неядовитым. Однако, чтобы это выяснить, потребовалось присутствие на месте всех активных участников расследования. Дядюшка Крис, Максимилиан и даже Мортимер, который сразу приехал с уже знакомым коронером – Греем.

Матушка сидела в кресле, то и дело обмахиваясь веером и допивая уже пятую за утро чашку успокаивающего чая. Отец стоял рядом, положив руку на плечо своей жены, пытаясь хоть как-то привести ее расстроенные чувства в порядок.

– Дамы и господа, могу с уверенностью заключить, что наш букет не опасен, – после третьей проверки магией произнес Грей.

– Благодарю вас. – Губы мамы дрогнули в слабой улыбке. – Вы очень нам помогли.

– Что вы, леди, я выполняю работу, – коронер чуть поклонился, а затем принялся за упаковку соцветий, которые отныне стали частью улик.

– Может, кто-то из журналистов решил так оживить обстановку? – предположил Мортимер, задумчиво следя за точными движениями коронера.

– Если я узнаю, кто, – нахмурился отец, – эти цветы понесут им на могилу.

– Лорд, вы говорите это в присутствии полицейских, – усмехнулся Чейз.

– Чарльз, у меня есть отличная лопата, – Кристофер оскалился. Ему также явно не нравилась идея, что кто-то мог таким образом пошутить над его близкими.

– Ну что за дикость, господа, – покачал головой Грей. – Есть множество гораздо более удачных способов избавиться от трупа.

– Прекрасно, инспектор Уорд, на наших глазах самоорганизовывается преступная группировка, – хмыкнул Мортимер беззлобно. Он устало опустился на диван.

– Мисс Нортвуд, – Максимилиан, не прислушивающийся к словам остальных, пристально следил за Корой. Только он умел так настойчиво обыскивать одними глазами. Зеленые, они становились ярче с каждым днем, будто весна привносила жизнь не только в пейзаж вокруг, но и в Уорда. – Вы в порядке?

– А? Д-да… Просто. Не по себе… – пробормотала Кора, ерзая в кресле. Она еще не сообщила о полученной бумаге. Если аконит неядовитый, может, и послание ненастоящее? С другой стороны…

Записку, найденную в доме миссис Шарп, изучить толком она не успела, но кое-что все же врезалось в память. Например, некоторые детали почерка. Резкость, наклон букв, отрывистые линии, будто повторявшие те, которые Аконит оставлял на шеях своих жертв.

– Мисс Нортвуд, – Максимилиан поправил штаны, опускаясь перед ней на корточки. – Вы можете рассказать нам обо всем. Здесь собрались лишь те, кто готов и желает вам помочь.

Чтоб этого Уорда! Его мягкий тон, успокаивающий взгляд и зацветающие веснушки просто не могли не расположить к себе.

Коре ужасно хотелось рассказать о своей находке, но… Родители наверняка ужесточат домашний арест, а ей бы этого не хотелось.

– Могу я поговорить с вами наедине, инспектор? – наконец решилась Кора. Если она расскажет о записке при родителях, то сидеть ей в доме, как принцессе в башне. Дядюшка Крис наверняка будет слишком обеспокоен, а отец заметит это и выпытает у старого друга правду. Чейз… Он неплохой, но она все же недостаточно ему доверяет, а Грея вообще едва знает. Так что остается Максимилиан.

– Ого, в честь чего это? – Кристофер упер руки в бока.

– Корнелия, – строго вымолвила мама, – если тебе есть что сказать, ты должна говорить. Мы твои родители.

– Это глупость, маменька, я не хочу вас лишний раз беспокоить. А если мои подозрения верны, то инспектор Уорд сообщит о них. Я ему доверяю.

Максимилиан, успевший подняться, стоял неподвижно, борясь с алеющими щеками. Затем он тряхнул головой, отчего несколько прядей из уложенных волос упали ему на лоб, и произнес:

– Я ценю ваше доверие, мисс Нортвуд.

– Могу ли я пригласить инспектора в свою комнату? – уточнила Кора.

Отец медленно кивнул.

Уорд на деревянных ногах следовал по лестнице в святая святых – девичью спальню.

– Инспектор, вы ведь помните записку из дома миссис Шарп? – зашептала Кора по пути.

– Весьма отчетливо, – тут же нахмурился Максимилиан.

– Почерк хорошо рассмотрели? Дело в том, что вместе с букетом я получила письмо. Точнее, оно пришло отдельно, но возможно, цветы с ним связаны.

– Но почему вы не сказали о своих подозрениях сразу?

– Если мои предположения покажутся вам необоснованными, то вы, как джентльмен, сохраните все в тайне. А если нет, то, разумеется, вы сможете приобщить это к делу.

– Вы не хотите, чтобы знали родители, – вздохнул Уорд, безошибочно уловив в ее ответе истинную причину.

Кора отвечать не стала, но спокойно вошла в комнату и жестом пригласила гостя. Она вытащила из ящичка в столе злополучный конверт с чуть смазанными, резкими буквами.

– Рубиновой даме! – ахнул Максимилиан.

– Еще одна причина не сообщать родителям.

– Но он знает, кто вы! Почерк… Он до ужаса похож на тот, что был в записке к миссис Шарп!

Неровно выдохнув, Кора опустилась на стул.

– Но как он узнал?

– Не представляю.

– Возможно, Аконит следил за единственной свидетельницей, – предположил Максимилиан, поджав губы. – Я обязан рассказать обо всем детективу Чейзу и Хантмэну. Послание я заберу. И… Вы должны признаться своим родителям. Они заботятся о вас.

Кора что-то невнятно пробормотала. Голова налилась свинцом, а к горлу подкатила тошнота. К счастью, Уорд не стал читать нотаций. Быстро попрощавшись, он ушел.

Спустя какое-то время в комнату заглянула Эмма. Она принесла успокаивающий чай и пилюлю от мигрени. Родители Кору не беспокоили, что явно говорило в пользу того, что Максимилиан ничего им не рассказал.

Передышка была вовремя. Нужно было хорошенько все обдумать.

Едва касаясь кончиком пера бумаги, Кора настрочила короткую записку для «Мэри» и отправила ее с Эммой. А сама легла на кровать, пытаясь унять головную боль, спровоцированную тяжелыми мыслями.

Как Аконит узнал об истинном лице Рубиновой дамы? Если он и правда следил за единственной свидетельницей собственного преступления, то зачем? Чего он добивался?

Следил за свидетельницей, а раскрыл Рубиновую даму.

И если он следил, значит, был здесь.

Близко.

Аконит подобрался слишком близко.

Отныне он не эфемерная дымка, порхающая по улицам в стелящемся тумане; не звуки голосов, повторявших слухи; не теории полицейских, и даже не тот, кто пришел за миссис Шарп. Аконит теперь дышал в затылок и глухо смеялся. Он был здесь. Он знает. Он видит Кору. И ей не скрыться за маской Рубиновой дамы.

* * *

Спустя несколько встреч вид Джона, пробиравшегося к ней в комнату через окно, перестал казаться ей странным. А вот выползать самой через подоконник наружу, сжав зубы и пыхтя почище паровоза, ей все еще виделось безумием. Хорошо, что дом уже спал, как и соседи. Возможно, глядя издали, ее приняли бы за ночного татя или героя-любовника. Но присмотревшись, не распознали бы в ней ни того, ни другого.

Кепи вздулась из-за копны волос, которую уложили внутрь. Брюки облепили бедра и были снизу сильно подвернуты; туфли для гольфа болтались, будучи на несколько размеров больше. Из-за этого ей пришлось поддевать под них кучу чулок и носков, но шнуровка все равно едва удерживала туфли на ногах. Пиджак висел, как на палке, а застегнутая рубашка едва могла помочь бинтам, обхватившим грудь, так что периодически потрескивала от напряжения. Кто же знал, что затягивать следовало куда туже корсета!

Спустилась Кора не иначе как чудом и милостью Первого. Она тяжело дышала, на лбу выступила испарина, ладони вспотели, а новые царапины неприятно пощипывало. Восьмиклинка на голове накренилась, готовая свалиться и выпустить на волю едва высохшие волосы. Пришлось поправлять на ощупь. Кое-как ковыляя, Кора осторожно на несколько дюймов приоткрыла ворота на улицу. Щелкнул замок, звякнул кристалл. Вот бы папе не взбрело в голову проверять, кто и когда выходил из дома наружу.

К несчастью, лазейку в заборе все же ликвидировали, так что последнее время никаких встреч в ванной ждать не приходилось…

Почти сразу сквозь редкий туман стал заметен силуэт у фонаря. У его лица виднелся мелкий огонек, от которого расплывалось облачко дыма.

– Джон! – Кора прошептала, но напарник услышал ее. Он отлип от столба и медленно побрел к ней, откинув потушенный окурок в ближайший мусорный бак.

– Ты выглядишь…

– Да знаю. Я впервые делаю что-то подобное, поэтому простим мне мои оплошности, идет?

Джон мягко улыбнулся, поправляя очки.

– Ты договорился с нашими подозреваемыми?

– О коротком интервью? Конечно. Думаю, – Джон щелкнул хронометром на цепочке, вглядываясь в стрелки, – сначала посетим Жнеца, а за ним отправимся и к булочнику. Бейкер тоже согласился и обещал ждать нас в переулке «на прежнем месте», что бы это ни значило.

По пути Кора рассказала о записке и букете. Джон был взволнован и недоволен и, конечно, счел своим долгом напомнить ей об осторожности.

Так они брели по улицам, покрытым серым пыльным туманом. И чем дальше был дом Нортвудов, тем отчетливее в воздухе угадывался дым, ползший со стороны Клоаки, усеянной заводами. Когда они оставили приличный район далеко позади, а еще вполне сносный район стремительно растворился в уже неблагополучном, наконец показалось нужное строение.

Джон подошел ко входу и уверенно постучал. Кора едва не упала с крыльца, когда дверь вдруг широко распахнулась и из темной пасти дома на них уставились два выцветших глаза.

– А, это вы, молодой человек, – пробормотал Жнец, – я было подумал, клиенты пожаловали. Чудесная ночь, чтобы умереть, не находите?

– Я бы предпочел прекрасный закат, – нервно усмехнулся Джон.

– Кровавый закат. Романтично. Что ж, будьте моими гостями.

Кора неосознанно вцепилась в запястье своего бедного напарника, которому оставалось только стоически переносить впивавшиеся в его руку ногти. Жнец тем временем словно плыл во тьме, часто перебирая ногами и слегка заваливаясь влево. Его внушительный рост был незаметен из-за ссутуленной спины. Тонкие длинные пальцы с черными кончиками держали небольшой осветительный кристалл, который через мгновение он отложил на низкий столик.

– Присаживайтесь, – прошипел Жнец, указывая на диванчик и опускаясь в кресло напротив.

Старая мебель отчаянно заскрипела, пронизывая мертвенную тишину помещения. Внутреннее убранство терялось в темноте, только стойкий аромат мирры и ладана, смешанного с сырой землей и обманчивыми нотками свежих цветов, угадывался внутри. Стянув кепку и позволив волосам рассыпаться по плечам и спине, Кора пристроилась рядом с Джоном, прижавшись к нему боком.

– Итак, что вы хотели бы узнать?

Кристаллик подсвечивал лицо Жнеца снизу, делая его черты еще более пугающими, особенно шрам, шедший по губам. Что ж, по крайней мере, он не отрезал себе язык, как это делали многие из поклонников Смерти.

– Главным образом что-нибудь о человеке, который просил вас озаботиться его похоронами и которого вы застали уже мертвым рядом с букетом аконита, – Джон выпалил фразу на одном дыхании, явно подготовившись заранее. Ему было так же неуютно, как и Коре. Она знала это, потому что так и сидела, не убирая с его рук своих, а он в ответ крепко сжимал ее пальцы.

– Ах да, кто же всех интересует, если не Аконит. Однако, милые гости, боюсь, я не смогу поведать вам ничего нового. Я получил письмо, где содержалось сообщение об убийстве, просьба заняться похоронами, а также адрес и приличная сумма, окупающая все расходы. Вот и все.

– Почему вы пошли туда, а не вызвали полицию? – едва слышно поинтересовалась Кора.

Голова Жнеца повернулась к ней. Именно голова. Она словно жила своей, независимой от тела жизнью. Чудилось, что эта голова вот-вот отделится от шеи и на паучьих мохнатых лапах доберется до гостьи, чтобы получше разглядеть ее своими бесцветными глазами.

– К трупам я привычен, но, признаться, думал, что это чья-то неумелая шутка. Хм…

Кора сильнее прижалась к Джону, пытаясь стать меньше и незаметнее. Она поняла, что еще ее пугает в Жнеце, – глаза. Да, бледные, но… они не моргали!

– Не хотели показаться дураком? – Джон положил свободную руку на талию Коры, успокаивающе поглаживая ее.

– Да бросьте. Вам ли не знать, что на какую-то писульку констебли и не посмотрят, а вот на целый труп…

– И что вы увидели, когда обнаружили жертву?

Жнец повел плечом:

– Он умер за несколько дней до того, как я получил письмо и пришел к нему. Но он ушел с добром. Я повидал множество мертвецов, но этот выглядел умиротворенно. Сидел в кресле у камина. Рядом остались два опустошенных бокала, а на столе был букет, составленный из аконита и иссопа.

– Иссоп? – Кора всполошилась. – Вы уверены, что там был иссоп? Не только аконит?

– Мисс, полагаю, знает, чем я занимаюсь. И знает, какую роль на похоронах играют цветочные композиции. Они многое могут скрыть, например, трупный запах, а могут и отвлечь, например, от изуродованной, сползающей с мяса кожи, – поведал Жнец с легкой полуулыбкой. Она казалась не эмоцией, но элементом гардероба – одеждой, в которую облачались по случаю.

– Из-звините, – икнула Кора, – я не хотела ставить под сомнение…

– Не стоит. Давайте поторопимся со всем, что так вас интересует. Вы совсем продрогли, мои милые гости.

– В-вы больше ничего странного не заметили?

– Хм… Пожалуй, старый выпуск газеты. Право, я тоже люблю почитать архивные выпуски, есть в них некая романтика, однако ж я никогда не кладу старье близ свежей печати. А у него так небрежно лежал выпуск семизимней давности! Разве это не ужасно?

Кора не нашлась что ответить, поэтому просто что-то промычала, желая лишь поскорее завершить разговор.

– Мне почудилось, вы хромаете, – подал голос Джон. – Все в порядке?

– Вы весьма наблюдательны. Виной тому досадное недоразумение, детская травма, с которой я, впрочем, научился существовать. Что-то еще?

Наверняка была еще куча вопросов, которые они могли бы задать. Наверняка все, что можно было тогда сказать, придет им в голову спустя время, когда они уже умоются и лягут в свои кровати. Но, так или иначе, Кора не хотела задерживаться в мрачном доме прислужника смерти. Она нервно улыбнулась Жнецу и, уцепившись за плечо Джона, шепнула:

– Пойдем, пожалуйста.

Он кивнул и взял на себя все формальности вежливого прощания. Когда они наконец оказались снаружи, Кора с удовольствием вдохнула сырой аромат тумана и дыма. Все лучше, чем пропахшие похоронами стены.

– Ну и жуть…

– Да уж, своеобразный народ, – вздохнул Джон. Он остановился, держа в руках ее восьмиклинку и ожидая, когда его напарница покорит непослушные рыжие локоны. Он следил, склонив голову набок, очки немного сползли, и он словно подсматривал из-за линз.

Кора забрала кепи, натягивая несчастный головной убор, а затем объявила:

– Можем идти дальше!

Дороги до булочной с лихвой хватило для обсуждения результатов визита. Мотивация Жнеца не сообщать в полицию была им обоим понятна, Кора решила, что с нее сталось бы поступить так же.

Интересная деталь – иссоп. Почему он вдруг очутился среди цветов аконита? И почему букет? Букет был на месте первого убийства. Были там другие цветы? Может, не в самом букете, а где-то рядом?

Хромота, объясненная детской травмой, насторожила. Вспоминались слова Генри о типе с чердака. Кроме того, Кора вдруг поняла, что видела кого-то похожего на Жнеца незадолго до гибели миссис Шарп.

– То есть… он наш подозреваемый?

– Да, но Жнец совсем не похож на Аконита! – надулась Кора. – Он двигался иначе, даже хромал иначе. Он жуткий, но…

– Еще одно «но»? – усмехнулся Джон.

– Прозвучит странно, но я скажу: Аконит внушает ужас, но он не жуткий, понимаешь?

По глубокому вдоху напарника Кора поняла, что он совсем не настроен на философские размышления. Она не стала обращать на это внимания, в конце концов, под подозрение должны подпадать все.

Длинную фигуру Генри, привалившегося к стене дома в переулке, Кора заметила сразу. Его пальцы сжимали сигарету. Зажженный кончик издали алел и с каждой затяжкой ярко вспыхивал, а затем вновь угасал. Дым впитывался в туман, исчезая, оставляя воздуху лишь привкус горечи.

– Мистер Бейкер, я так признательна, что вы согласились еще раз поговорить со мной в такой неудобный сегм! – воскликнула вместо приветствия Кора, замечая легкую улыбку на губах Генри.

– Я никогда не против поболтать с очаровательными мисс. И более того, я поздно ложусь. Интересный у вас видок…

– Доброй ночи, – раздался голос Джона, звучавший в ночной тишине особенно низко. Почти вибрирующе.

– Этот ваш посыльный будет с нами? – Бейкер нервно переступил с ноги на ногу.

– Он меня сопровождает, – улыбнулась Кора, стягивая кепку, которая и так едва держалась. Волосы упали на плечи, в тусклом свете фонаря немного переливаясь красным.

– Так о чем вы хотели спросить, мисс? – Генри уронил окурок на брусчатку, затаптывая тот подошвой.

– Это скорее уточнение. Помните, вы рассказывали про незнакомца с чердака?

Бейкер пожал плечами. Его дрожащие пальцы рыскали по карману, пока не вытянули пустую пачку сигарет.

– Хадс! – выругался он, отбрасывая ненужную упаковку.

– Прошу, – Джон выступил вперед, протягивая открытый портсигар. Он не проявлял особенного дружелюбия, но продолжал соблюдать приличия. Интересно, чем ему не угодил Генри?

– Не стоит…

– Я настаиваю.

Бейкер вытянул сигарету. Не пухлую белую, а более изящную серую с серебряной полоской там, где начинался фильтр. Джон щелкнул пальцами, вызывая небольшой огонек. Генри прикурил сигарету, выдыхая облако табачного дыма. Сладковатого, с древесными нотами и пряностями. В нем едва угадывалась горчинка.

– Никотин успокаивает, – со знанием дела заметил Джон, тоже закуривая.

– В общем, мистер Бейкер, – Кора решила, что может продолжить, – вы сказали, что он убил вашу собаку. Но я знаю, что собаку сбил кеб. Это несколько не вяжется с вашими словами.

Генри поперхнулся, а затем рассмеялся:

– Мисс проделала такой путь в такую ночь ради этого?

– Да, – брови насупились сами собой. Она знала, что выражение ее лица было скорее потешным, чем угрожающим. Надежда оставалась лишь на Джона. Его взгляд поверх очков, когда голова чуть опущена, может быть весьма убедительным.

– Ну, – Генри покосился за спину Коры, где стоял ее верный напарник, – может, оно и так… Но отрезанного уха это не отменяет. И труп не мог сам собой очутиться во дворе, его туда кто-то принес. Или перекинул через забор. Не знаю, но знаю, что тот тип… Он меня знает. А вероятно, – Бейкер снизил тон, приблизился почти вплотную, – следит за мной даже теперь.

– Делать ему нечего, как за вами следить, если вы вообще не придумали! – фыркнул Джон, оттесняя Генри подальше.

– А мне все равно, придурок! Я с дамой общаюсь, ты тут вообще лишний!

– Думаю, нам пора, – Кора сжала ткань мужского пиджака, немного потягивая на себя, – пойдем.

Джон тряхнул головой, давая себя увести. Прощание вышло смазанным, быстрым. Оставалось лишь оглянуться напоследок, чтобы заметить машущего Бейкера.

– Вот говнюк! – Джон зло щелкнул сигаретой, точно отправляя ее в мусорку вместе с залпом магии, заставившей маленький бак покачнуться. – Какого импа он так на тебя пя… то есть… Неважно. Он слишком много себе позволяет!

Кора усмехнулась, не пропустив мимо ушей недосказанных слов. Неужели впервые в жизни ее к кому-то ревнуют?

Джон проводил ее чуть дальше обычного. Теперь, за покрывалом тумана и ночи, они могли позволить себе пройти почти вплотную к дому.

Кора остановилась у ворот и резко крутанулась на пятках, чтобы попрощаться, но замерла. Внимательные серые глаза были чуть прикрыты, уголки губ едва заметно приподнялись, а очки были подняты наверх, крепко держа раздувающиеся черные волосы. Узловатые длинные пальцы массировали переносицу, на кистях рук вырисовывались выпуклые вены.

– Похоже, пришли, – улыбка Джона стала более заметной. Он опустил очки и пригладил непослушные прядки, падающие на лоб.

Не находя в себе сил ответить, Кора лишь кивнула. Она почувствовала, как загорелись щеки, и опустила взгляд, уперев его в грудь Джона. Ругнувшись про себя, она наклонила голову ниже, тут же натыкаясь на… Имп! Кора спешно опустила взгляд в землю. Носки туфель! Нужно смотреть на носки кожаных мужских туфель.

Джон наклонился. Теплые пальцы ухватились за непослушный рыжий локон, мягко потянули, а затем заправили его за ухо, бережно касаясь щеки, а после задевая и тонкую кожу на шее.

Кора прерывисто выдохнула, ощущая россыпь мурашек по телу.

– До встречи, – сказал Джон и шепнул прямо в свободное теперь от ширмы из волос ухо: – Корри.

Она сглотнула, не сразу решаясь поднять глаза, а когда решилась, то увидела удаляющуюся фигуру, растворяющуюся в мареве.