Текст книги "Метро 2035: Город семи ветров"

Глава седьмая

Али был в отличном настроении: дела в «Жемчужине» шли день ото дня лучше. А это значит, что его семья всегда будет иметь копеечку и голод им не грозит. Да, это нелегкий труд, да, всего они с Мехри достигли своими руками, но разве это в тягость, если занимаешься тем, к чему лежит душа? Как жаль, что этого так и не понял покойный отец… Но, если честно, Али совсем не жалел, что тот отправил его в Москву: Баку прекрасней всех городов, Баку – это душа. Но именно Москва, суетная, чужая, иной раз злая и несправедливая, научила его жизни. Столичный город, где если хочешь жить, то умей выкручиваться, умей работать так, как никогда бы не пришлось трудиться дома. Али знал точно – не заболей тогда отец, он бы не вернулся на родину. Безумно бы скучал, тосковал, рвался, но… Так и остался бы в неласковой Москве. Уже навсегда. Иной раз он думал, что случилось с ней потом? Наверняка тоже досталось. Или разрушена совсем, и тогда все его московские друзья погибли. Грустно. И… Получается, что отцу он обязан жизнью дважды? Жизнью и всем, что у него есть. Наверное, Али еще и поэтому так много прощал старшему брату. В память об отце. Прощал и жалел его, непутевого. Вот взял он с него деньги за день рождения, а потом корил себя: зачем? Что ему, Али, с этих денег? Так ли уж велики убытки?

Пахлава ему дорого обошлась, что и говорить. Кушанье богов не может быть дешевым! Бакинская, Шекинская, Кубинская, Гянджинская – в каждом районе Азербайджана свой рецепт, свои секреты. Сладкая, многослойная, тающая во рту, с орехами, медом, шафраном и кардамоном… Для ее приготовления требуются время и терпение, но результат того стоит. Мехри не раз делала кушанье и из простых продуктов, что-то заменяя, что-то исключая из рецепта из-за дороговизны, и все равно получалось вкусно. Но Кярим заказал настоящую. Не будь у Али налаженных связей среди торговцев, ничего бы из этой затеи не вышло. Но он знал, где найти и шафран, и мед, и хорошую муку. Все купить можно, были бы деньги. И, слава Аллаху, их хватало – Али еще ни разу не залез в заветный мешок. Кто знает, почему сейчас все так хорошо складывалось? Может, где-то там, на небе, решили, что хватит им испытаний? Или потому, что Бабаевы не жадничали, цены не задирали, а для самых бедных, что едва сводили концы с концами, отпускали обеды бесплатно? Кто хоть раз голодал, понимает, что это такое… Сам Али никогда не забудет голодных глаз жены и дочери.

Кярим голода не знал, но он – брат, единственный родной человек. Поэтому, когда он заказал у Али жутко дорогую пахлаву, тот сразу решил сделать на нее хорошую скидку. Пусть будет.

Кярима он не ждал и его визиту удивился: брат не часто баловал Али своими визитами. Опять заказ?

– Салам, Али! – Кярим обнял брата.

– Здравствуй, родной! Неужели так понравилась пахлава, что решили еще заказать?

– Твоя пахлава, как в прежние времена, такая же. – Кярим осмотрелся по сторонам. – Давай отойдем, разговор есть.

Странное поведение брата очень встревожило Али. Этот рыскающий взгляд, эта таинственность. Сердце защемило – что-то случилось? Неужели?..

Али уже давно успокоился и даже перестал вспоминать про свой визит на Артем. Мехри, само собой, тоже молчала. Почему же именно про это сейчас подумалось Али?..

Братья прошли в подсобку, Мехри, хлопотавшая на кухне, даже не заметила, как они скрылись там. Прежде чем закрыть дверь, Кярим оглянулся, убедившись, что рядом никого нет. Хотя кто там может быть?! Но даже после этого он не стал говорить громко, а зашептал, да так тихо, что Али едва расслышал его.

– Али, ты что-то скрываешь от своего родного брата?

Ожидание смерти страшнее ее самой. Бабаев-младший накрутил себя уже до того, как Кярим произнес эту абсолютно невинную фразу. Мир рухнул… Брат что-то знает. Откуда? Значит… Душа ушла в пятки, руки затряслись, и Али обессиленно опустился на табурет.

– Что ты, Кярим! Что я могу скрывать? А мне и скрывать-то нечего, – рассмеялся он, но смех получился скорее нервным, чем искренним.

– Я все знаю, брат, – Кярим был доволен.

Все складывалось именно так, как и предсказала его мудрая жена. Али явно что-то скрывал. Оставалось только выяснить, что именно, и поскорее убраться отсюда: на вечер у Кярима были кое-какие планы. Он все расскажет жене, а уж та пускай сама разбирается с тайнами его братца. Не знал Кярим, ой не знал, что за секрет пытается выведать у Али…

– Давай же, Али. Признайся, облегчи душу, – Кяриму доставляло удовольствие наблюдать за замешательством младшенького.

– В чем? Что такого ты знаешь про меня? – Али крепко сжал локоть брата.

– Кто сказал, тот и сказал, – Кярим тщательно подбирал слова: Али «поплыл», и теперь главное – не испортить все, раскрутить его до конца. – Все говорят! – развел он руками.

– Все?

Али побледнел: он был раздавлен, убит! Все рухнуло. Ему-то казалось – никто ничего не знает, а оказывается, за его спиной ведутся такие разговоры. Страх – очень плохая штука. Он сковывает мысли, не дает сосредоточиться, загоняет в угол и совершенно лишает даже малейшей возможности думать и действовать. Не будь этого страха, Али легко бы сообразил, что Кярим попросту блефует, что эти разговоры, будь они на самом деле, давно бы дошли до него в виде жаждущих мести артемовцев. Но как раз соображать-то он и не мог.

– Да все! – Кярим наслаждался: ему удалось-таки найти у брата слабое место. – Поэтому я и пришел к тебе. Зачем нам чужие сплетни за спиной? Между братьями не должно быть тайн?

– Про артемовцев ничего не говорят?

– Артемовцев? – такого поворота Кярим не ожидал. Неужели Али почувствовал подвох и решил его разыграть?

Али заговорил, не дожидаясь ответа старшего брата.

– Кярим, брат, садись рядом. Мне нужно тебе кое-что рассказать. Ты поймешь, что я прав и что ты поступил бы точно также. И поверь, я ничего не скрывал от тебя. Просто не хотел подвергать твою семью опасности.

Теперь уже настал черед волноваться Кяриму. Это что же такого натворил его беспутный братец?!

Али между тем выдал ему все как на духу. Рассказал, как искал работу, подрабатывал, где только удавалось. Про то, что случилось в порту и как потом попал на остров. Про то, как попал на базу бандитов. И про то, что на этой базе нашел.

Кярим сначала слушал вполуха: какое ему дело до братовых проблем? Но вот Али дошел до главного, до визита на базу. Бабаев-старший тут же сообразил, чем все это закончилось: его глаза забегали, скулы задергались – верные признаки того, что в голове включился калькулятор. Али еще не договорил, а Кярим уже с нетерпением спросил:

– Так ту бутылку ты оттуда притащил? И много там такого еще?

– Много чего, но я взял только чуть-чуть.

– Хм, и какой пароль? – Кярим хлопнул брата по плечу.

– Прости, что?

– Пароль. Какой пароль от хранилища? Ты так и не сказал.

– Кярим, ты в своем уме? – удивился Али. – Зачем тебе сдался пароль?!

– Все понятно! Ты решил все захапать себе! – Кярим резко встал. – Скажешь, больше ни разу там и не был?

– Ты явно не в своем уме, Кярим, – Али с удивлением посмотрел на брата. – Да я еле унес оттуда ноги и чудом добрался до дома! Да пропади он пропадом, этот остров вместе со всеми своими богатствами!

– Вот и дай мне пароль, коль у самого кишка тонка. Сам разбогател, а брату жалко помочь? – Кярим аж шипел от злости.

– Кярим, нет, ты точно сошел с ума! Бандиты узнают, не простят. Ни тебе, ни мне, ни семьям нашим!

– Для этого сначала узнать должны!

В этот момент кто-то дернул за входную ручку и постучал в дверь.

– Али, ты тут?

– Мехри, я открою.

– Али, Кярим? – удивилась женщина. – Вы что, лучшего места не нашли? В прятки играете? – Мехри улыбнулась.

– Да вот, детство вспомнили, – Кярим рассмеялся. – Пришел поблагодарить вас за волшебную пахлаву, а твой муж взял и утащил меня сюда. Дела, говорит. Да, Али?

– Али, давай, приглашай гостя за стол. Кярим, чаю?

Как только Мехри ушла, Али схватил брата за руку.

– Зачем тебе пароль?! Как ты собираешься попасть туда?! – Али едва сдерживался, чтоб не перейти на крик. – Я чудом там оказался, или ты думаешь, они тебя предупредят: Кяримчик, брат, нас не будет, приезжай!

– Что ты разорался на меня?! – Кярим оттолкнул брата. – Какое твое дело, как я туда попаду?! Пароль – все, что от тебя требуется. Иначе…

– Что иначе?! – Али схватил Кярима за воротник.

– Иначе Аллах накажет тебя! А я всем расскажу, откуда у тебя деньги! – Кярим вырвался, распахнул дверь подсобки и быстрым шагом направился к выходу.

Али только потом сообразил, что Кярим развел его: никто ничего не знал, братец просто блефовал. Но это потом, а сейчас он бросился его догонять.

– Кярим! Кярим! Подожди! Я подумаю…

– Думай, только недолго. Три дня тебе.

И Кярим ушел, даже не попрощавшись с Мехри.

* * *

Зухра ждала мужа с нетерпением. Интересно, получится ли у этого тюфяка разузнать все, что нужно? Женское любопытство. Эх, знала бы она, каким боком все это выйдет… И ведь главное – умная женщина своим шестым, или седьмым, или каким-то там еще чувством понимала, что все ее старания напрасны. Ну узнает Кярим, откуда у Али деньги, а дальше что? Хотя зачем раньше времени ставить точку?

– Кярим, дорогой, я уже заждалась тебя. Что мрачнее тучи? Узнал чего?

– Э-э, женщина, ты когда-нибудь своим ядом захлебнешься! Думаешь, твой муж совсем ни на что не годен?

– Кяримчик, да я только рада, если ошибалась в тебе. Ну, рассказывай.

– Да рассказывать-то и нечего особо. Шальным ветром братца занесло на Артем, вот там он и взял деньги, и бутылку ту прихватил.

Зухра похолодела: не муж ее балбес, а она – дура! Есть тайны, которые лучше и не знать.

– Все! Я слушать больше ничего не хочу! Пусть Али сам разбирается со своим богатством, пусть делает с ним что хочет. Нам и своих денег девать некуда. Так что отдохни от этой мысли, если жить хочешь!

Кярим не был бы Кяримом, если бы не попытался поспорить с женой. В конце концов, кто в доме мужчина? И, скажите, почему он должен отступиться? Значит, какой-то голодранец Али смог, а он должен утереться? Оставить все как есть и даже не попытаться?

– Ты глупая женщина, Зухра! Неужели ты веришь, что наш Алишка взял совсем «чуть-чуть», только долги отдать? Ушел и бросил все это богатство? Да наверняка у него там мешок монет! Вот пусть поделится с братом!

Зухра, пока Кярим в возбуждении кричал и размахивал руками, молчала. Пусть выпустит пар. В отличие от Кярима она любила и уважала Али и Мехри. Работящие, всего сами добились. Не чета ее ленивому и недалекому мужу. В конце концов, Аллах помог им в тяжелый час. Тут радоваться надо, а не злопыхать от зависти.

Наконец Кярим успокоился и вопросительно посмотрел на жену. Он только сейчас понял, что она, кажется, совсем не слушала его.

– Зухра?!

– Закончил? Знаешь, я тут надумала перестановку сделать, мебель передвинуть надо. Шкаф сюда, кровать – на его место. Прямо сейчас надо, а то спать пора.

– Ты чего?!

Кярим уже готов был сорваться на крик: тут важные проблемы обсуждаются, а она со своей мебелью. Но Зухра не дала ему даже рот открыть.

– Кярим, двигай мебель! Или тяжело тебе? Не поднимешь? А мешок с железяками поднимешь?!

– С какими железяками? – Кярим опешил.

– Денежки-то у нас не бумажные, из металла монетки. Так что, сколько мешков ты донесешь?

Кярим обиженно замолчал. Что и говорить, но Зухра права, а он, Кярим, погорячился. Наверное, не врал Али.

– Вот и хорошо. А теперь дай мне слово, что забудешь про все это, забудешь и выкинешь из головы! Что бы там ни было, но я тебя, непутевого, все равно люблю. А теперь – спать.

* * *

У Бабаева-старшего хватило ума не спорить с женой и сделать вид, что он полностью с ней согласен, но мысли попасть на Артем и «пощипать» бандитов он не оставил. Конечно, одному ему со всем этим не справиться, но у него же на такие случаи есть Курбан!

Курбан с Кяримом вместе учились и дружили с первого класса. Хотя, если по справедливости, назвать это дружбой было сложно, скорее – взаимовыгодное сотрудничество. Кярим в учебе был ленив, а Курбан в школе с удовольствием давал ему списывать и делал за него контрольные, а потом, в институте – курсовые и лабораторные. За это Бабаев покровительствовал Курбану, который четко просчитал, что когда-нибудь Кярим станет тем человеком, кто обеспечит его будущее, ведь родители ни достатка, ни влияния не имели. Так и вышло. Наследство, полученное после смерти отца, нуждалось в грамотном управлении, и кто, если не Курбан, больше всего подходил на эту роль? Хороший друг, и в делах свой в доску, и в компании незаменим. В метро в момент Катастрофы они оказались вместе, но потом их пути разошлись. Курбана присмотрел Хоттабыч, и теперь он работал в его аппарате. Собственно, Кяриму он уже и не был нужен, но дружить они не перестали.

Вот его-то и решил Кярим взять в компаньоны. Правда, сразу все он ему выкладывать не спешил, для начала ему нужна была информация. Бабаев-старший еще не знал, как он будет действовать и что ему надо знать, но все, что касается обитателей Артема, теперь касалось и его.

Так уж повелось изначально, что там, где было золото, часто вершились темные дела. И неважно, какой у этого золота цвет, рыжий или черный. Всех деталей отношений между Союзом и бандитами с Артема Кярим не знал и знать не хотел – это держалось в строжайшем секрете и никто, особенно обитатели «Старого Города», не должны были даже заподозрить об этих связях.

Сам Бабаев выспрашивать боялся: знал о своих «шпионских способностях», и неожиданный успех с Али совсем не ввел его в заблуждение относительно их. А у Курбана было хорошее свойство – без мыла влезть в любую задницу: казалось, любая информация сама спешила к нему, оставалось только взять и упаковать. А спрашивать лишнего он не будет.

Кярим не просчитался.

Со времени разговора с Курбаном прошло немало времени, когда нужная информация «приплыла» в руки Курбана, а от него – к Кяриму.

– Салам, Кярим! – Курбан плотно закрыл за собой дверь. – Один?

Кярим только что плотно поел, и его безудержно клонило в сон. Скорее бы домой, но время словно остановилось.

– Заходи, родной, – Кярим нехотя поднялся со стула, пожал другу руку. – Да, пока один, остальные обедают.

– Кажется, я узнал то, что тебя интересовало, – Курбан подошел к столу и налил себе воды, с жадностью выпил, налил еще. – Душно.

– Так что же ты молчишь! Говори скорее! – сна как и не бывало.

Курбан, влив в себя воду, плюхнулся на стул и только потом заговорил.

– На следующей неделе намечается одно дельце людьми с другого берега Каспия.

Курбан посмотрел на стол – там, в коробке, обычно лежали сигары. Кярим, известный сибарит, где-то раздобыл их и покуривал, на зависть другим, а Курбан при случае бессовестно таскал.

– Нет их, можешь не искать, – Кярим уже научился понимать этот финт глазами.

– Спрятал? Жадина!

– Спрятал, – Кярим передразнил друга. – Закончились! У меня не склад!

– Ну так вот, – Курбан притворно вздохнул, – хоть ты и зажал вкусняшку, слушай дальше. – Встреча назначена на ближайшие дни. Груз очень важный и дорогой. А с нашей стороны – две цистерны и контейнер. Ты Газика помнишь?

– Газика? – опешил Кярим.

– Газика. Того, что с нами учился.

– Газанфар Абдуллаев?!

– Именно! Именно он курирует этот вопрос. Ну и естественно, – Курбан выждал небольшую паузу, – за отдельно налитую плату он мне расскажет, что и почем. Да, кстати, охрана будет из «артемовцев».

Кярим резко дернул ящик стола – мгновение, и перед Курбаном возникла коробка с сигарами.

– Кончились, говоришь, – Курбан засмеялся.

– Но, но! Не все! Пять штук Газику, и себе возьми, ладно.

Курбан с удовольствием затянулся халявной сигарой, а Кярим с удивлением уставился на друга: тот, кажется, и не думал уходить.

– А ты, Кяримчик, совсем не любопытный, как я погляжу.

– Мне Зухры вполне хватает.

– И ты даже не хочешь узнать, что за сделка и кто такие эти люди с другого берега Каспия, и почему охрана будет с Артема?

– Курбан, да какое мне дело до всего этого? Меньше знаешь – крепче спишь!

– Ню-ню. Наверное, ты прав. Пока, дружище, жди вестей!

Глава восьмая

Они называли себя «Ангелы ислама». Вот уже несколько лет их корабль раз в несколько месяцев появлялся в окрестностях Апшерона. Приходил ночью, швартовался на Жилом и уходил на рассвете, никогда не задерживаясь дольше, чем на несколько часов. Откуда они появились и на самом деле, знали лишь несколько избранных. Информация была скудной: про порт приписки, что находится он на той стороне Каспия да что руководит ими Азраил[22]22
  Ангел смерти в исламе.


[Закрыть], которого никто не видел, но от имени которого и говорили и действовали капитан и команда.

Подобное всегда тянется к подобному, и совсем не случайно таинственный корабль впервые пришвартовался именно к Артему и именно с его обитателями вел все дела. Обитатели острова и команда корабля поладили быстро, каждый получил от сделки все, что хотел.

Для остальных же, тех, кто по воле случая хоть раз видел таинственное судно, его появление было тайной за семью печатями, порождающей самые невероятные домыслы и слухи. Так, пару раз в море на него натыкались рыбаки с «Сахила», после чего по бакинскому метро стали ходить страшилки, одна невероятнее другой, о летучем голландце, бороздящем воды Каспия и приносящем несчастье любому, кто его встретит.

Но никто и ничего доподлинно не знал: был ли корабль или это просто плод больного воображения уставшего рыбака?

Но корабль был. Его команда пришла в Баку в надежде получить то, что им могли дать только тут – продукты переработки нефти. За черное золото они готовы были платить золотом настоящим. И товаром, спрос на который не иссякнет никогда.

Спросите, какое отношение все это имеет к нашей истории? Оказывается, самое прямое, большие дела всегда влияют на судьбы маленьких людей.

* * *

В дверь ради приличия пару раз стукнули: она открылась до того, как хозяин кабинета успел произнести обычное:

– Входите.

– Приветствую тебя, Хоттабыч!

Быстрым шагом вошел Бобров. Да, тот самый полковник Дмитрий Бобров, глава баиловцев и старый приятель Шумилова.

– Аналогично, Бобренок!

Хоттабыч попытался встать с кресла, но схватился за спину.

– Что, старые раны?

Бобров знал, что спина у друга стала болеть после травмы – тот неудачно упал в молодости. Было давно, но с годами болезнь догнала.

– Не юродствуй. Старость… Спину вот опять прихватило.

– Лишь бы голова хорошо варила! А с этим, по слухам, у тебя все нормально.

– Нормально… Годы никуда не денешь, друг Димитрий. На покой пора, на покой. Чай будешь?

– Кто откажется? Чай не пьешь, какая сила?

– А попьешь – совсем ослаб, – продолжил Хоттабыч и засмеялся.

Он с трудом встал и прошаркал за ширму, делящую помещение на две неравные части.

Да, сдал старик. Сколько ему? Ведь под семьдесят уже, наверное.

– Хоттабыч, а Хоттабыч…

– Чего тебе?

Хозяин кабинета поставил на стол две армуды и чайник.

– А ты какого года?

– Древний я. Через два месяца юбилей, шестьдесят шесть. Эх, и где пропала моя пенсия?

– Заплутала в туннелях, как и моя. Да и не положена она нам: и вечный бой, покой нам только снится, – Бобр улыбнулся, но улыбка получилась грустной, одними губами.

– И то верно. Такой у нас с тобой крест, и нести его до смерти. А пожить в свое удовольствие ой как охота.

– Согласен. Шапка Мономаха греет по молодости, а сейчас тяжеловата стала. Стащил бы с удовольствием, но… Эх, каждый день бы к тебе тогда чай пить ходил, сидели бы два деда, разговоры говорили, жизнью наслаждались.

– Естественно, на халяву и уксус сладкий! А если еще и с сахаром… Ты, кстати, что не берешь-то? Варенье, вот. Дефицит! – Шумилов засмеялся.

– Слипнется в одном месте. Не хочу просто. Не, честно, не хочу. Твоя заварка и без сладкого хорошо идет.

Они помолчали, наслаждаясь напитком, а потом Шумилов спросил:

– Дим, а теперь давай выкладывай, что тебя к старику занесло? Ни в жизнь не поверю, что дома у тебя заварки не найдется.

– А еще на старость жалуешься… Прав ты. Разговор образовался.

– Так что ж сидишь? Молчишь, как статуй лебастренный?

– С чего начать, думаю. И как начать…

– С начала, чего думать-то?

– Не знаю, не знаю… Ты ведь в курсе, какая у твоего Союза в метро репутация?

– Знаю, а то как же! Сам все правила устанавливал! Смухлюешь где, потом вовек не отмоешься. Да и не это даже главное: и с тобой также поступят рано или поздно. Больше потеряешь, чем найдешь!

– И что, вот за столько лет никто даже не попытался в блуд ввести?

– Ты к чему клонишь? Вокруг да около… Прямо говори, что случилось?!

Шумилов нервничал: он не понимал, куда клонит его друг, но разговор все больше и больше становился ему неприятен. Только Бобров был непреклонен.

– Не, ты мне на вопрос ответь сначала: было такое?

И Хоттабыч сдался.

– Было, конечно. Не напрямую, само собой, так, предлагали мерзенькие схемки. Только со мной говорить про такое бесполезно, ты же знаешь. Не поведусь и другим не дам. Слава Богу, власть пока еще в моих руках, и политику определяю я. Да вы сами-то, скажи вот честно, стали бы с нами иметь дела, если бы мы скурвились? Нет? То-то и оно! Ну, я ответил, твоя очередь.

– Как я и думал, собственно. Ладно. Что я спросить хотел…

Бобров опять замолчал: ну не поворачивался у него язык даже спросить про такое! Хитрый Хоттабыч не стал его торопить, тоже молчал. Ждал. Наконец полковник собрался с духом.

– Наркота в метро появилась. И идет она, по слухам, с ваших станций. А если конкретно, сам Союз замешан.

Шумилов резко вскочил, забыв про больную спину: такого просто не может быть! Но сказать ничего не смог – резкая боль пронзила позвоночник, отдалась по всему телу. Аж в глазах потемнело.

– Да бля-а-а…

– Хоттабыч!

Бобров бросился на помощь другу, усадил его в кресло.

– Что ж ты так запустил-то себя? Совсем не лечишься?

– С тобой полечишься! Нож в спину…

– Хоттабыч, я ж не обвинять пришел! Разобраться!

– Да как у тебя язык повернулся…

Шумилов покряхтел, устраиваясь поудобнее. Потом произнес.

– Информация твоя насколько верная?

– В том-то и дело. Верная.

– Верить не хочу. И Союз тут ни при чем, отвечаю. Это кто-то помимо, крыса какая-то! Да чтоб мы, – старик от волнения закашлялся.

– Да успокойся, что ты тут ни при чем – даже не обсуждается. Но все равно надо проверить. А тебе на Жилой надо, в ванны нафталановые. Такой ресурс, а ты не пользуешься! – полковник решил сменить тему и подождать, пока Шумилов успокоится.

– Да ну их, воняют больно. Да и бестолку.

– Чего так?

– У нас там пара скважин планировалась. В смысле, реанимировать хотели. Я скатался, посмотрел, заодно и посидел немного. Мертвому припарка!

– Так это ж не один раз надо!

– Не, воняет, не буду.

– А со скважинами что?

– Пока не вижу необходимости, недостатка в сырье нет. Да и далековато. Опять же, Артем рядом. А я этих, артемовских, на дух не перевариваю.

– Ну, это уже стариковские капризы, ты с ними дел не имеешь, сидят они у себя там на своем острове и сидят. Или что, донимать, думаешь, будут?

– Будут? – Шумилов усмехнулся. – Донимали! Амир горы золотые сулил, только бы я вас отодвинул и их до наших вышек допустил!

Бобров даже не стал скрывать удивление: с чего это бандюки не в свою епархию влезть пытаются? Что, войны опять хотят? Нового передела?

– И давно это было?

– Да давненько уж. Года два как. Или поменьше.

Странно, все это очень странно.

Шумилов попытался подняться, но спина не дала.

– Вот как тут дела вести? Хорошо, Мамедка есть.

– Эльчин Мамедов? Как он тебе?

Шумилов неодобрительно посмотрел в сторону полковника.

– А ты что, претензии какие к нему имеешь?

– Тьфу на тебя! Что, черти уже стали мерещиться? Параноик гребаный. Спросить ничего нельзя.

– Станешь тут… Давай-ка лучше еще чаю.

Старик заварил свежего, разлил по армудам. Ах, хорошо! Что может быть лучше ароматного, горячего чая?

– С чабрецом?

– И душица еще, пей, наслаждайся. Да бери ты сахар, что скромничаешь.

Пока смаковали напиток, молчали оба. Первым заговорил Шумилов.

– Прав ты, проверка нужна. Ревизия, чтобы никаких сомнений. Вот Мамеду и поручу, у него голова светлая. Не знаю, что там у вас не сложилось, но мне он помощник незаменимый. А соберусь на покой, есть кому дела передать. Он как сын мне, понимаешь?

– Ты точно параноик. Да для меня он просто пока никто еще, для меня ты – первый и незаменимый, а к нему я даже и не приглядывался, повода пока не было. Вот и спросил. А ты сразу – «не сложилось, претензии», – передразнил он Шумилова.

Тот засмеялся.

– Хорошо, коли так. Надо будет вас поближе свести, когда-никогда, но тебе с ним дела иметь.

– Как-нибудь сведешь. Вот организуй рыбалку, вместе и скатаемся, приглядимся друг к другу. Заодно и отдохнем, расслабимся. А то в последнее время что-то уставать стал. Старость. Ну, спасибо за чай. Ты про результаты-то не забудь, маякни.

– Обижаешь.

Полковник ушел. Хорошо, что Хоттабыч в этой грязи не замешан. Тогда кто? Эх, нет у них в Баилово настоящих разыскников! Откуда взяться? Дилетанты. Одна надежда на то, что Мамед накопает. Или не накопает…

Но всю дорогу, да и потом, Боброва не оставляло чувство, что он упустил какую-то очень важную вещь.

Что касается Хоттабыча, то он чувствовал себя разбитым. Впервые за все время знакомства с полковником. Шумилов полностью отождествлял себя с Союзом, и надо ли говорить, что удар по репутации общины – это удар и по его реноме тоже. Все, что он создавал годами, сейчас летело к чертовой бабушке!

Союз всегда вел дела предельно честно, слово свое держал, и можно было не беспокоиться: что обещал – выполнит обязательно. Хоттабыча всегда приглашали в качестве третейского судьи при спорах, с его мнением считались, советы – ценились. И такой удар…

Мамед пришел через полчаса. Шумилов сразу решил, что ничего ему говорить не будет, пусть просто дебет с кредитом сведет. Документы все расскажут. Решил. Но не смог. Не удержался.

– Знаешь, слухи дошли, что у нас наркотики появились. Не знаешь ничего?

– Не слышал. И кто балуется?

– Да откуда ж мне знать-то. На тебя надежда, ты уж постарайся, сынок. Не найдешь ничего – хорошо, но и раскопаешь – тоже хорошо. Сроки не устанавливаю, но не затягивай.

«Сынок» ушел. Хоттабыч облегченно вздохнул: Мамед все как надо сделает. Шумилов даже не догадывался, какую змею он пригрел у себя на груди!

Что поделать, но там, где льется черная кровь, рано или поздно прольется и красная.

* * *

Честное ведение дел – это, конечно, хорошо. Но только для репутации. А ей, как известно, сыт не будешь. А рассуждения о том, что в этом мире деньги не пригодятся, пусть Хоттабыч засунет себе в задницу: деньги никогда лишними не бывают.

Эльчин Мамедов свое место получил вполне заслуженно. Умный, трудолюбивый, преданный без лести. И очень хорошо умеющий прятать свои истинные намерения. Он ни разу не скомпрометировал себя, не выдал ничем свое желание власти и денег. Он ждал. И дождался.

Может, все бы и обошлось, но Мамед сорвался. Надоело ждать, пока старик двинет кони, или совсем выживет из ума. Да и тогда неизвестно, как бы все вышло: за спиной Хоттабыча стояли «баиловцы», кто знает, какие полномочия получили от него эти правдолюбы? И тогда что? Все напрасно?

Тогда Мамед думал, что удача сама приплыла к нему в руки.

Началось все с того, что на острове Жилой решили реанимировать две скважины. Хоттабыч, лично осмотрев место, наложил табу: далеко и затратно. На том, кажется, все и кончилось. Но не для Мамеда. Он нутром почуял: вот он, его шанс. Скважины реанимировали, Хоттабычу об этом, конечно же, не сообщили. Для рядовых работников, не имеющих представления о подковерных играх, скважины качали нефть для нужд Союза, и только несколько человек знали истинное положение дел.

Естественно, о том, чтобы привлечь к охране промысла «баиловцев», не могло быть и речи. А Артем – вот он, в шаговой доступности.

У «артемовцев» был нюх на ведущих нечестную игру. Гнилые люди дурно пахнут, и на этот запах слетаются падальщики. «Артемовцы» сами кинули «черную метку» Мамеду и сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться. Коготок увяз, а потом и сама птичка оказалась с головой в дерьме. Правда, сама она об этом даже не догадывалась. Тандем сложился, и сотрудничество оказалось взаимовыгодным: сладкий и жирный кусок, который артемовцы предложили Мамеду, с лихвой компенсировал плату за оказываемые услуги.

«Ангелы ислама» – вот кто стал основным покупателем черного золота. И поставщиком первоклассного гашиша, расходившегося по бакинскому метро со скоростью горячих пирожков как раз со станций Союза.

И вот теперь все это поставлено под угрозу. Скорее всего, со стариком придется что-то решать…

* * *

Все последние дни Кярим ходил сам не свой. Зухра, заметив его состояние, пыталась выведать, что с ним, но он ушел от разговора, сославшись на то, что много работы. Не поверить мужу у нее не было оснований: Кярим действительно постоянно пропадал в конторе, почти не пил и вечером сразу спешил домой. Эх, знай она тогда об истинных причинах всего этого, все могло бы быть иначе. Но тогда не было бы этой истории.

Курбан появился через неделю, по-хозяйски уселся за столом.

– Привет. Один?

– А! Сам не видишь? Рассказывай! А то сейчас Зухра явится, не поговоришь!

– Э-э, нет, дорогой друг! – Курбан рассмеялся. – Погоди. Сначала пара вопросов.

– Какие еще вопросы?!

– Такие, и не решим их – ничего не получишь.

Кярим надулся, но понял – друг не блефует и на своем настоит.

– Чего у тебя?

– У нас. Только у нас. Готов? Слушай. Первое: Газик, конечно, наш приятель, но его информация стоит далеко не пять сигар, и мне пришлось раскошелиться. С тебя должок!

Услышав, что ему придется расстаться с деньгами, Кярим вскочил со своего места и нервно заходил по комнате.

– Кярим-джан, сядь, не маячь. Я готов отказаться от компенсации. Если ты мне расскажешь, зачем тебе все это.

Кярим остановился, внимательно посмотрел на товарища и плюхнулся на свое место. Рассказать все – значит, взять в долю. А что? Что он при этом теряет? Вдвоем-то оно вернее будет. А хабара там на всех хватит. Если верить Али.

– Не смотри так, Кярим-джан, – Курбан опять рассмеялся. – Тебя просчитать – пару раз плюнуть: ты на деньги всегда стойку делаешь, а для чего другого тебя со стула не спихнешь. А я от лишней монеты тоже не откажусь. Так что колись.

– А давай выпьем?

Кярим тоже умел хулиганить и имел полное право на маленькую месть: чуток потравить дружка, не говоря ни «да», ни «нет».

Он решительно подошел к шкафчику и вытащил оттуда бутылку «Хеннеси», так же решительно открыл ее и плеснул янтарную жидкость в рюмки.

– Ну, за успех нашего предприятия?

– Э-э… Кярим? Ты ли это? Тут целое состояние!

– А что? Думаешь, я жадный? Да скоро у нас с тобой не одно такое состояние будет! Пей!