Текст книги "Я ненавидел тебя 19 бутылок текилы"

– Что ты! Никогда!

– Но ты постоянно беременна!

– Не постоянно, а всего третий раз.– Весело улыбнулась Юля.

Варваре отвернулась к окну. Взгляд её стал задумчив, губы дрожали.

– Знаешь, а ведь Олег никогда не был женат.

– Но у него кажется есть ребёнок!

– Да, но он не женат.

– Тогда ты можешь выйти замуж за Олега, раз он не женат. Не понимаю, почему до сих пор ты этого не сделала? Чего медлишь?

Варвара была поглощена раздумьями. Разговор заставил её обернуться на прошлое и посмотреть на то, что там осталось, после того, как она сбежала с Физицким. Юля осталась успокаивать Портретова. Кто бы мог подумать! Просто смешно. Это должна была сделать мама. Она бы всё объяснила ему. Причина была более чем серьёзная, так тогда казалось Варваре. И Юля тут совершенно не при чем.

6

Варвара забрала вещи из комнаты, где они столько лет прожили с Олегом, попрощалась с хозяйкой. Сказала, что не вернется. Ей не хотелось думать, почему она так поступила, ведь не происходит ничего нового и необычного. Олег вернётся и всё станет по-прежнему. Но «по-прежнему» не хотелось. Да и не хотелось совершенно ничего. В теле появилась мучительная слабость, глаза были на мокром месте.

Варваре ощущала себя больной. О сестре думала с неприязнью. Ей хотелось что– нибудь запретить ей, прогнать её! Как она смеет! Полгода они не вылезали из постели! Тогда Портретов не мог насытиться Юлей, а Олег, наоборот, был слишком пресыщен. Постоянно куда-то убегал и пропадал на недели. Их близость длилась десять минут, а затем он засыпал сном младенца, оставляя Варвару неудовлетворённой. Женщина чувствовала себя потерянной, будто её обокрали. Слова сестры о близости жгли ей мозг раскалённым железом. Все те чувства, которые подарил Портретов Юле десять лет назад, принадлежали Варваре! Это было горько осознавать и страшно понимать одно – возврата нет. Было тяжело и грустно, потому, что оказывается, счастья в её жизни не было, лишь иллюзия, убеждение. Эта ложь стоила Варваре дорого. Мучения раздирали душу. Её будоражили слова сестры. События, которые произошли десять лет назад, навек утеряны, с ними нет связи. Но что-то осталось, что-то существует, пока укрытое от понимания Варвары.

Инна Ивановна обрадовалась, увидев старшую дочь с вещами, но все – равно спросила:

– Как ты решилась?

– Надоело, мам.

– А если он позвонит?

– Надеюсь, что этого не случится.

– А я надеюсь, что всё будет хорошо.

Варвара не ответила, давая понять, что не хочет продолжать эту тему. Она пыталась обдумать слова сестры, произнесённые вчера. Они ошеломили, потому что были произнесены так естественно. Смысл, заложенный в этих словах, доставлял дополнительные заботы, испуг. Она пыталась проследить за всеми поворотами мысли Юли, чтобы убедиться, как с годами стеной выросла плотная непроходимая ложь. Она чувствовала эту ложь, но не могла понять чем она вызвана. Не понимаем, не знанием или сознательным умалчиваем.

– Ты все правильно сделала, Варюша.

– Мам, давай не будем говорить об этом. – Мысли об Олеге волновали её куда меньше.

– От чего же? Я бы не простила его и прогнала ровно в тот момент, когда узнала о том, чем он занимается на стороне! Подумать только, завёл ребёнка и тебе ни слова не сказал!

– Хватит, мама! Я ушла от него! Почему ты не довольна?

– Я довольна, но мне хотелось бы, чтобы у тебя все было, как у людей! Замужество, дети!

– В наше время это не обязательно, главное– счастье.

– Но разве счастье не в детях?

– Кому как.

– И почему не выйти замуж за мужчину, с кем у тебя отношения? Что за нелепый принцип сожительствовать, считая себя свободным человеком. А кому нужна эта ложная свобода?

– Ну почему же ложная?

– Потому что ты не свободна! Ты сидишь и ждешь этого человека, ты зависишь от его денег, от его времени. Где свобода? В чем она выражается?

– В том, что вот я захотела уйти и ушла!

– Это предел, а не свобода!

– Мам, ты помнишь, как всё у нас начиналось?– Неожиданно спросила Варвара. Она подошла к книжному шкафу и задумчиво стала перебирать книги на полках.

– С Олегом?

– Да.

– Помню только, что ты ему очень нравилась. Он заваливал тебя письмами в интернете, а телефонные звонки не прекращались и по ночам.

– Я к нему относилась хорошо, потому, что он меня ни о чём не спрашивал. Я ему нравилась, и он добивался от меня отношений. Это было честно.

– Слишком честно!– Покачала головой Инна Ивановна.– Ты уступила, потому что полюбила его?

– Не знаю. Любовь это была или что-то другое. Одиночество, возможно, ведь у меня так никого и не было с того времени как…

Губы у Инны Ивановны дрогнули.

– Бедная моя девочка!

Варвара продолжала рассматривать книги. Голос её звучал спокойно, будто она исключила жалость к самой себе.

– Но все– таки у нас было много приятных моментов. Этого нельзя отрицать.

– Варя, тогда тебе надо было выйти замуж за Олега. Почему ты это не сделала?

– Такие, как Олег не женятся, мама.

– Тебя это положение устраивает!

– Возможно.

– Как это понять? Ведь ты столько лет умирала от любви к этому человеку! Ради него ты бросила Славу, который готов был жениться на тебе!

Варвара мелено повернулась к матери, обхватила свои плечи руками, будто замёрзла.

– Мам, ты же знаешь, почему я не вышла замуж за Портретова.

– Знаю, из-за любви к Олегу.

– Тебе это Юля сказала?

Инна Ивановна вздохнула и ушла на кухню, потом она вернулась, поставила на стол миску с яблоками и быстро начала срезать кожицу маленьким ножом.

– Яблоки хороши! Пирог должен получиться отличным!

– Мама!– Голос Варвары был требовательный. Она внимательно смотрела на мать, которая вздыхала и не поднимала глаз.

– Мне так хотелось, чтобы Слава женился на тебе, что я отметала все мысли об Олеге, который казался мне распущенным, легкомысленным. Да откуда он вообще взялся этот Олег? Я не знала, что у вас с ним серьёзно.

– Неужели вы с сестрой столько лет заблуждались?– В голосе Варвары зазвучало раздражение.

– Заблуждались? Но не с ним ли ты сбежала в тот вечер?

– Это вышло случайно!

– Случайно?– Инна Ивановна потёрла ладонью близорукие глаза. – От этой случайности я чуть не получила сердечный приступ.

– Если бы не Олег, то я бы все– равно ушла. Ты знаешь, мам, я бы всё– равно ушла!

Варвара подошла к столу, взяла кусочек яблока и положила его в рот. Кем был для неё Олег одиннадцать лет назад? Она вдруг вспомнила своё очарование им, свой восторг. Будто лёд разбился, и тело ожило, требуя своего. Ей захотелось быть с мужчиной, предаваться любви и ни о чём больше не думать. Страсть продлилась восемь месяцев, а затем всё закончилось. Страдала ли Варвара? Она отлично помнила, что нет. Тело получило то, к чему стремилось, душа успокоилась и снова углубилась в лёд. Но ненадолго. С появлением Портретова лёд дал трещину и начал быстро таять. Варваре хотелось поговорить с мамой о том времени, объяснить, что Олег не имеет к этому никакого отношения. Он просто пришёл в тот вечер к ней в гости. Если бы он не пришёл, она бы просто ушла из дома, купила билет на поезд и уехала в неизвестном направлении. Такие желания были в её голове в тот роковой вечер. Но слова не шли. Она не могла себя заставить говорить об этом. Было больно, что-то мешало.

– Мам, Юля вчера испугалась, что у тебя болезнь сердца. Я пришла к ним, а она бросилась ко мне и всё выспрашивала.

– Слишком волнительна встреча. Как много я пропустила. Танечка совсем взрослая, Саша ко мне ещё не привык. Но вот к Алевтине Фёдоровне дети тянутся, будто она им давно знакома. Называют бабушкой. Странно. Может быть, она часто приезжала к ним в гости? Надо будет спросить. Как вчера вы поговорили с сестрой?

– Мне приятнее общаться с её мужем.– Она взяла ещё один кусочек яблока.

– Ты смотришь сейчас на счастье Юли и надеешься на свое! Только ты надеешься, что счастливой тебя сделает именно Слава. Но так не бывает! Они счастливы только потому, что с годами сами построили его! У тебя тоже был шанс, но ты ничего не захотела строить! Тебе было удобно сидеть и ничего не делать! Думаешь, дело в Славе? Нет, дело тут совсем в другом! Дело в тебе, в твоей душе, в твоих желаниях! Прекрати обманывать саму себе! Тебе действительно сорок три года и ты должна быть благоразумной! Ты не сможешь заменить Славе Юлю! Она его жена, мать его детей! Зная его характер, я уверена, что он не станет ничего менять. Да, он был влюблен в тебя десять лет назад, но ты жестоко предала его! Эта горькая правда, и оправдания не помогут.

Варвара замерла, лицо её стало каменным. Она медленно положила откусанный кусочек яблока на стол. Инна Ивановна заплакала и повысила голос.

– Я пытаюсь называть вещи своими именами. Ты предала его, и он попытался наладить свою жизнь. Он понял, что ты не хочешь быть с ним и отпустил тебя. Очень правильно и благородно с его стороны. И неужели ты до такой степени глупа, что смеешь надеяться на то, что после сокрушительного предательства он любит тебя? Это глупо! Неразумно! Он любит Юлю и детей! Ты ничего не знаешь про них, ты отгородилась, ты – эгоистка!

– Хватит оскорблять меня, мама!– Варвара сильно сцепила дрожащие руки.

– Это не оскорбления! Я пытаюсь уберечь тебя от большой ошибки, которую ты вознамерилась совершить! Ты идёшь к этому вопреки здравому смыслу! Как ты жила эти десять лет, Варя? Вполне счастливо. Ты не думала о Портретове, тебе было совершенно наплевать на то, как он живёт. Они жили закрыто, не откровенничали с нами, это понятно. Лишь Алевтине Федоровне рассказывали о себе все. И вот с годами их счастье стало полным, и они поделились этим! И что собираешься делать ты? Отнять его! Забрать себе! Тебя совсем не волнует, будет ли Слава счастлив с тобой, тебя больше волнуешь ты сама.

– Ты жестока, ты обзываешь меня эгоисткой, а это не справедливо! Я всех люблю, я за всех вас готова страдать! Ты считаешь, что я не думаю о Юле! Ты не права, мама! Мне плохо от своих мыслей, но я не в силах прекратить это. Мне надо разобраться в себе и в том, что происходит.

– Ты тоже можешь все наладить. Варенька, успокойся, ты молода и красива, ты умна и талантлива! Ты ушла от своего Олега, но ещё можно всё вернуть. Всё в твоих руках. Раз уж ты прожила с ним столько лет…

– Тебя сложно понять! То ты радуешься, что я от него ушла, то наоборот, пытаешься помирить меня с ним. Что происходит?

– Я просто подумала о том, что я его совершенно не знаю!– Смущённо залепетала Инна Ивановна. – Возможно, он хороший человек. Я обязательно это пойму, если ты пригласишь его к нам!

– Не сходи с ума, мама!– Резко перебила её Варвара, голос дрожал от волнения. Она снова отошла к книжному шкафу, будто отгородившись от матери прозрачной, непроницаемой стеной. – Я всё понимаю. Ты боишься, что Юлька станет ревновать Славу ко мне. Боишься, что она заберёт детей и вы не увидитесь ещё десять лет, а, может, и больше.

Инна Ивановна снова взялась чистить яблоки. Губы её дрожали. Она не опровергала слова дочери, но и не соглашалась с ними.

– Что мне делать, мама?

– Не пытайся забрать чужое счастье, ты даже не представляешь какая это тяжелая ноша.

Варвара повернулась и ушла в свою комнату, плотно притворила дверь и бросилась с рыданиями на кровать. Она не знала, что делать. Хотелось бежать к Портретову, поговорить с ним, просить совета, утешений! Но там Юля, уверенная в любви своего мужа. Идти нельзя. Разговор невозможен.

Когда слёзы закончились, Варвара уснула и проспала несколько часов, потом открыла глаза, включила свет и взяла с полки книгу. Она стала перелистывать страницы и зачиталась. Легкий стук в дверь отвлёк её.

– Варюша, пришли Юля и Таня. Ты будешь, с нами есть пирог? Он готов.

Варвара поднялась, оправила юбку, книгу аккуратно положила на стол. Чтение успокоило её, отвлекло от печальных безысходных мыслей. Юля была в комнате одна. Таня и бабушка хлопотали в кухне, слышались их веселые голоса.

– Ты спала?

– Да, а потом немного почитала.

– Счастливая! Я не помню, когда в последний раз брала в руки книгу.

Варвара скривила губы в усмешке. Она прямо и бесстрастно посмотрела на сестру. На ней было зелёное шерстяное платье, которое делало её ещё толще из-за свободного кроя, но искусно скрывало округлившийся живот. Волосы тщательно причёсаны и завиты. Когда она успела?

– Когда училась в школе ты, наверное, читала в последний раз.

– И то, по диагонали. А Слава не может без чтения. Я в ужасе от тех толстых книг с мелким шрифтом, которые он читает! Наверно мы и счастливы, потому что такие разные.

– Впервые слышу такое глупое рассуждение.

Варвара не хотела ссориться с сестрой, понимала, что это совершенно ни к чему хорошему не приведет. Но хотелось поговорить, расспросить о том, чего она не знала. Например, как сестра осталась один на один с Портретовым после побега Варвары. Она никогда не задумывалась об этом, потому что ей и в голову не приходило, что Юля станет общаться с мужчиной, над которым зло насмехалась. А сейчас стало интересно. Она ощущала, что должна узнать о том, о чём они тогда говорили. О том, что говорила Юля. Ведь это были не просто слова, потому что разговор плавно перерос в отношения. Варвара со страхом предполагала ложь и искажение фактов её жизни. Но если так было, то правда уже ничего не значила, существовали ложные понятия, которые с годами укоренились.

– Да, ты права, Варя, мне надо заставить себя читать! Помнишь, в детстве мама заставляла нас читать вслух по выходным?

– Ты по слогам читала «Королевство кривых зеркал».

– А когда наступала твоя очередь, ты брала Шекспира. Я так любила тебя слушать. Правда ни слова не понимала. Будто ты читала на иностранном языке.

– Не всем дано прикоснуться к прекрасному. А твоя Таня любит читать?

– Да, я покупаю ей какие-то современные книжки, про волшебников, вампиров и ведьм. Это сейчас модно. Но здесь, у Алевтины Федоровны прекрасная детская библиотека. Слава достал с полок «Приключения Нильса», «Голубая стрела», «Приключения Буратино», «Денискины рассказы». На меня с беременностью напало детство, я сама с удовольствием читала сегодня детям " Денискины рассказы".

– И слушают?

– Да.

– Им интересны эти сказки после историй о вампирах? Тебе не кажется, что в современных историях есть некий сексуальный подтекст? Они учат детей скорее стать взрослыми, познать своё тело и тело противоположного пола. В этих историях признается только красота и сила. У девочки восьми лет могут развиться комплексы неполноценности, что она никогда не станет идеальной, как главная героиня и никогда не найдет такого парня, как вампир.

– Ты думаешь?

– Это очевидно. Исходя из этих сказок, девушка обязательно должна уметь драться, владеть всеми видами оружия, кроваво убивать своего противника, сексуально одеваться, а лучше не иметь одежды совсем. Это развивает жестокость и эгоизм.

– Скажите, пожалуйста! Подозреваю, что ты сама увлекаешься этими историями.– Воскликнула Юля. Варвара пожала плечами, и сестры весело рассмеялись. Напряжение ушло.

С кухни вернулись бабушка и Таня. Они принесли чайные чашки, чайник и большое блюдо с яблочным пирогом. Варвара посмотрела на девочку и с удовольствием отметила её аккуратность. Она совсем не была похожа на Юлю в том возрасте, которая постоянно ходила лохматой неряхой. Чистые клетчатые брючки, малиновый свитер, две ровные косички – Таня могла бы стать дочкой Варвары! Жестокая мысль промелькнула и обожгла, причиняя боль.

– Почему вы не взяли с собой брата?– С ласковой улыбкой спросила она её.

– Они играют с папой в морской бой.

Глаза у Тани умные, ясные. Варвара вдруг поняла, чего хочет – чтобы Юля исчезла! Пусть найдёт другого мужчину, улетит на Луну, умрёт при родах…Мысль была дикая, неожиданная. Но Варвара безумно хотела занять её место. Она хотела именно такую жизнь, именно такого мужа и таких детей! В глазах блеснули слезы. Это было невыносимо. Страшно. Неужели она превращается в чудовище, желающее смерти своей родной сестре? Варвара решила, что надо зайти в аптеку и купить успокоительных лекарств. А ещё необходимо заставить себя терпеть! Портретовы скоро вернуться в свою Ивановскую область. Отпуск рано или поздно закончится. Все встанет на свои места. И тогда у Варвары будет время все обдумать и принять какое-то решение. Возможно она помирится с Олегом, чтобы перестать испытывать невыносимое одиночество, которое возродил из пепла приезд Портретова.

7

Через час она нашла предлог, чтобы уйти из дома.

– Мне надо зайти к бывшей коллеге по работе, мы давно собирались встретиться. Возможно, мне предложат сыграть на концерте в музыкальной школе, надо обговорить, какие произведения Листа я стану исполнять.

– Концерт?– Обрадовалась Инна Ивановна.– Но ты ничего не говорила!

– Потому что ещё ничего не решили…

– Ты не можешь позвонить? У нас гости!

– У неё телефон весь день не отвечает, может быть на беззвучном стоит. Я скоро вернусь, вы не расходитесь.

Они обещали дождаться её, и Варвара поцеловала всех перед уходом. Объятия Тани растрогали и расстроили её. В груди нарастало отчаяние. Варвара не могла бы объяснить, что с ней вдруг случилось. Отчего она стала одержима странными мечтами и желаниями. Она всегда была спокойной, неторопливой, насмешливой. А сейчас ей хотелось событий, трагических объяснений, перемен!

Возможно, дело было в том, как сложилась жизнь сестры и Портретова. А, может быть, в чем-то другом. Она сердилась и говорила себе, Портретов не должен был жениться и становиться счастливым. Гораздо естественнее и приятнее было бы узнать, что он спился и стал обузой своей старой тетке. Или ударился в религию, или в пьяной потасовке убил своего товарища и сел в тюрьму. Эти отрицательные события были бы нормальными в понимании Варвары. Женщин у Портретова не должно быть.

А Юля!

Она должна была работать на своей железной дороге после окончания техникума. Найти грязного железнодорожника и жить с ним в грязном общежитии, родить ему одного капризного, сопливого ребёнка. Она должна была стать замкнутой, носить мешковатую дешёвую одежду, курить, ругаться матом! Она ни в коем случае не должна была быть счастливее Варвары!

Женщина понимала, что жестока, но не хотела остановиться. Она мгновениями ненавидела сестру. Ей хотелось закрутить на её глазах роман. Разбить её сердце, уничтожить, показать, что она лишняя, что она никому не нужна! Но на деле выходило, что лишняя – это она, Варвара Лявданская. Семья сплотилась в своем счастье вокруг Портретовых, их детей, их любви. Но Варвара будто находилась за этим кругом, одинокая, потерянная, несчастная.

Она долго стояла у дома, где уютно горел мягкий свет. Саша уже спал, когда она, наконец-то, решилась войти. Алевтина Федоровна удивилась, но тут, же предложила чаю. Варвара поблагодарила, отказалась. Она вошла в комнату и увидела Портретова, сидящим за столом и читающим газету.

– О, Боже! Слава, ты читаешь газету?– Кокетливо улыбнулась она, всплеснув руками. Радуясь, что может скрывать слезы, как настоящая актриса.– Это так старомодно!

– Почему?– Скромно улыбнулся он, поднимаясь ей навстречу.

– Сейчас никто не читает газеты!

– Я нашёл это старое издание на книжной полке, «Труд» 1980 года. Представляешь?

– И что в этом такого?

– Интересно вспомнить о том, как проходила эта эпоха. В этом году мне было восемь лет, как сейчас Тане, но я совершенно ничего не помню из происходящего. Я даже не помню, как ходил в школу, какие у меня были друзья, учителя. Как-то все стерлось из памяти. Будто и не со мной было. Но читая газету, я вдруг вспомнил, что ходил на демонстрации и был пионером, в восьмом классе вступил в комсомол. Мы собирали металлолом и макулатуру. Я это не любил, потому что приходилось нарушать свои планы и идти на улицу. Мне всегда было холодно и неуютно, когда мы бегали по дворам и искали любое железо.

– Я тоже была пионеркой.– С улыбкой вздохнула Варвара, присаживаясь за стол и расправляя складки на юбке.– У нас даже сохранился альбом с фотографиями. Я пела в школьном хоре.

– Я тоже пел. Все тогда пели в школьном хоре. «Сигнальщики горнисты», « Крылатые качели», «Фестивальная»…

– А я не помню, что мы пели.

– Уверен, что то же самое.

Повисла короткая пауза.

– А где Юля? Спит уже?– Спросила Варвара. И покраснела от своей неожиданной лжи. Ей не хотелось, чтобы Портретов думал, что она зашла только потому, что знала, сестры нет дома. Унизительное положение, будто она прибежала на свидание.

– Они с Таней пошли к вам. Вы разминулись?

– Я шла от бывшей коллеги по работе, необходимо было кое-что обговорить. Мы засиделись, она живет не далеко от вас, поэтому я решила зайти, повидаться. Жаль, что их нет.

– Они должны скоро вернуться.

– Не думаю, что дождусь их.

Алевтина Федоровна появилась на пороге.

– Я все– таки поставлю чайник. Слава купил сегодня очень вкусные шоколадные конфеты.

– Спасибо, тётя.

– Меня уже тошнит от чая!– Тихо, со смехом сказала Варвара, когда Алевтина Федоровна ушла.– Дома постоянно чай. Мама не может прожить без него, и мне приходится составлять ей компанию.

– А я люблю чай. Особенно тётин, она в него добавляет шиповник, листья смородины и мяту.

– Да, мама тоже постоянно что-то добавляет. У нас видно так принято, что-то добавлять в чай.

Они встретились взглядами, Варвара почувствовала, что краснеет, смутилась. Но Портретов был спокоен. Он улыбнулся ей. Алевтина Федоровна принесла поднос с чашками и как-то не хорошо, странно посмотрела на Варвару.

– Ты посидишь с нами?– Спросил тётю Портретов.

– Нет, милый, мне нужно дойти до соседки, спросить у неё новый рецепт какого-то сумасшедшего супа. Она так хвалила этот рецепт, что я не могу отказать себе в удовольствии тоже попробовать приготовить.

– Почему сейчас? – Удивился он.

– Она поздно ложиться, да и мне не спится. Я не задержусь, не беспокойся.

Варвара насмешливо взглянула на старушку и пожала плечами. В душе нарастало смятение от собственной лжи. Но говорить правду не имело смысла. Она смирилась. И решила просто дождаться того момента, когда Портретовы уедут. Уберутся к чертовой матери! Тогда она успокоится и обо всём забудет. Хлопнула входная дверь, старушка ушла.

– Чай! Чай! Вот бы выпить сейчас бокал красного вина!

Он удивленно посмотрел на неё.

– Есть шампанское.

– Прекрасно! Мы должны обязательно выпить за встречу!

– Но…

– Не надо ждать Юлю, в её положении ей все равно нельзя пить. Алевтина Федоровна тоже откажется, я уверена.

– Ты права. Хорошо.

Он принёс бутылку холодного шампанского и пузатые бокалы. Это был лучший выход, потому что говорить было не о чем, вспоминать прошлое бессмысленно. Бессмысленность состояла в том, что события были окутаны туманом лжи. Это было невыносимо, будто неизвестная рука вторглась в личное пространство и произвела там беспорядок.

Они выпили, Варвара весело засмеялась.

– Я так давно не пила, шампанское ударит мне в голову.

– Ничего.

Она чувствовала, что ему приятно выпить с ней. Не понимала, до какой степени он был напряжен. Ей виделось его равнодушие, она не замечала сильного волнения. Думала, что алкоголь поможет стереть унижение от своего неожиданного прихода и лжи. Беспокоилась, что поступает неправильно. Надо уйти, отстраниться! Пусть думают, что хотят! Даже мама уверилась в том, что она сбежала с Олегом по любви. А ведь это действительно вышло случайно. Они не договаривались. Он просто зашел, а она уцепилась за него, как утопающий за соломинку.

– А ведь мы с тобой никогда не пили шампанского.

– Да, как-то не получилось.

– Это плохо, потому что с шампанским легче понять друг друга.

Портретов не ответил. Он тоже не хотел говорить о прошлом, ему было неприятно время, когда он был в положении лишнего человека. Он уверился в этом, плотно укоренился. Юля много объяснила ему о характере сестры и он перестал в неё верить. Сейчас ему не хотелось слушать Варвару. Но она говорила, и он решил, что если нельзя остановить разговор, то надо пить. Смотреть на Варвару было приятно. Он делал это украдкой, чувствуя, как сердце подпрыгивает при каждой её улыбке. Злился на себя, что снова её нежная внешность обманывает его, затягивает в омут.

– Что подумает обо мне милейшая Алевтина Федоровна? Сижу с тобой, пью шампанское!

– Она не способна думать плохо о человеке.

– А ты способен?

– Да, я способен.

Он говорил спокойно, а она со смехом, пытаясь закрыть им крайнее возбуждение нервов.

–Значит, ты думал обо мне плохо… десять лет назад?– С губ слетел запрещённый вопрос, и она бросилась, как в омут, с головой. Он посмотрел на неё прямо, без смущения. Алкоголь заставил его принять вызов. Захотелось говорить, бросать презрительные обвинения, громко хохотать и утверждать, что всё забыто окончательно.

– Ты действительно хочешь знать?

Слезы прорывались сквозь улыбку. Она держала их из последних сил.

– Хочу!

– Я ненавидел тебя ровно девятнадцать бутылок текилы.

– Как это?– Тихо спросила она.

– Я был безумно рад, получив твое согласие на своё предложение, но где-то в глубине души знал, что ничего из этого не выйдет.

– Вот как?

– Я почувствовал. И в тот вечер, получив отказ, был расстроен, конечно. Но понимал, что это очевидно, нормально, надо просто собраться и начать жить дальше. Я не винил тебя, ты все сделала правильно. Я недостоин тебя, твоей нежности, красоты, твоего музыкального таланта. Ведь когда ты играла Шопена или Чайковского, сколько чувств вырывалось наружу, сколько страсти! А я кто? Неудачник. Но любовь во мне искала выход, выгорала, убивала меня, заставляя испытывать ненависть к тебе, к себе. Я понимал, что ты ни в чем не виновата. Я вообще не должен был знакомиться с тобой, приходить к тебе, сидеть подле. Пожалуй, в то время я бы согласился умереть, но не осмелился, испугавшись за тётю, самого родного и близкого человека. Видишь, я ещё и трус. Девятнадцать бутылок текилы спасли меня от разрушения. Звучит безумно. Но потом наступила пустота. И однажды, проснувшись утром от телефонного звонка твоей сестры, которая позвала меня в кино, я понял, что надо пытаться выжить.

– Почему девятнадцать?

– Не знаю. После запоя убирал дом, насчитал девятнадцать пустых бутылок.

– Ты это всё один выпил?

– Скорее всего да, но утверждать не стану. Эти дни запомнились мне весьма туманно.

– Неожиданно.

– Да, тогда я совершенно потерял человеческий облик. Пришлось дорого заплатить за свои мечты или каприз. Не знаю.

Они помолчали. Отчего-то было приятно. Пришло ощущение тепла, близости. И тот и другой сразу решили про себя, что это шампанское оказывает такое благотворное действие. Варвара, сделала ещё несколько глотков из бокала, и вдруг подняв на Портретова глаза, спросила:

– Но почему Юля?

– Юля?

– Да, почему именно она?

Он не минуту задумался, потом залпом выпил свой бокал.

– Она трогательно пыталась заботиться обо мне, переживала, звонила, тянула на улицу, пить кофе, смотреть кино.

– Вот как? Глупость какая-то!– Растерялась она, становясь серьезной.– Я ничего не понимаю. Она знала про девятнадцать бутылок?

– Нет, но подозревала, чем я занимаюсь.

– Значит, благодаря ей ты не спился?

– Возможно только отчасти.

Он следил за тем, как на её лице появилось беспокойство, глаза потухли. Это его расстроило. А Варвара пыталась понять, знала ли мама о том, что Юля проявила такую бурную деятельность по "спасению" Портретова. Шампанское закончилось. Женщине хотелось сменить тему, потому что новость выбила её из колеи. В голове совершенно не укладывалось то, что сказал Портретов.

– Прекрасный вечер. Удивительно, что нет дождя.

– Действительно.

– Ты и, правда, позволяешь Юле покупать для Тани книги о вампирах?

Он удивился, что она заговорила об этом, отказываясь продолжать сложную тему, рассмеялся и покачал головой. Она засмеялась тоже. И была в этот момент так хороша и близка, что у него закружилась голова, и захотелось притянуть её к себе, усадить на колени и обнять, спрятав лицо в её длинные волосы.

– Что? Ну, что ты смеёшься? Она все мне рассказала! Как тебе не стыдно, Слава! По моему скромному мнению, девочке нельзя боготворить мертвых летучих мышей. Было бы у меня время, я обязательно бы занялась воспитанием ваших детей.

– Я был бы просто счастлив!– Вырвалось у него.– Детям безумно повезло иметь такую прекрасную талантливую тётю.

Это стало последней каплей. Смех оборвался. В его голосе было столько нежности, что она не выдержала. Слезы полились из глаз, губы искривились, и еле удалось сдержать в груди стон. Отвернулась и стала смотреть в окно. Портретов молчал, и она была благодарна ему за это. Немного оправившись, поднялась, глубоко вздохнула.

– Спасибо за шампанское. Мне пора уходить.

Он вышел из задумчивости, поднял на неё глаза и тут увидел слезы. И вмиг понял глубину её страдания. Резко поднялся и бросился к ней.

– Варвара!

Но она отступила, выставив перед собой руки, не позволяя ему подойти ближе.

– Ты такой добрый. После всего, что тебе пришлось пережить и услышать! Но я благодарна, что всего лишь девятнадцать бутылок текилы, а не всю жизнь. Ты ненавидишь меня не всю жизнь!– Прошептала она, пытаясь улыбнуться.– Всё хорошо.

– Варвара, подожди…

Кивнула, пытаясь пройти мимо, но он схватил её за руку. От ощущения его близости закружилась голова, и она чуть не потеряла сознание. Неожиданный порыв бросил её в его желанные объятия. Его горячие руки жадно сомкнулись, дыхание стало шумным и прерывистым. Но тут же послышался громкий, истерический голос:

– Что вы делаете? Что тут происходит?

Варвара отпрянула от Портретова, тяжело дыша. На пороге комнаты стояла встревоженная Юля, за её спиной, приложив ладонь к губам, качала головой Алевтина Федоровна.

– Что вы делаете?

В один миг Юля оказалась между ними. Варвара, смахнув горькие слезы, попыталась уйти, но сестра не позволила. Тогда она поправила волосы и присела с ногами на диван. Портретов не пытался говорить, его лицо покраснело. Юля пыталась что-то сказать ему, но он не слышал, тогда она испугалась, с ней началась истерика. Алевтина Федоровна побежала на кухню накапать валерьянки. Портретов сел на стул и схватился за голову.

– Я не понимаю! Как это случилось? Почему вы оказались вдвоём? Почему вы обнимаетесь?

Прибежала Алевтина Федоровна и, дрожащими старыми руками начала совать Юле стакан с успокоительным. Та отмахивалась, не брала, суетилась, возмущалась. Происходила безобразная сцена, которую никто не мог прекратить. Варвара смотрела на Портретова, а он смотрел на неё. Но они были уже так далеки, будто находились на двух разных берегах бешенной горной реки. Все было кончено.

Юля продолжала бесноваться и задавать истерические вопросы. Варваре надоело. Она уже успокоилась и презрительно наблюдала за происходящим, ей хотелось вернуться домой и никогда больше не возвращаться сюда. Поднялась с дивана и, подойдя к сестре, отвесила ей сильную, оглушающую пощёчину. Сразу же наступила тишина. Все в ужасе смотрели на Варвару. А она, совершенно спокойная, надменная, бледная, стояла над опешившей сестрой.