Текст книги "Звездная формула жизни. Силы земли"

Летучик

– Пойдем со мной, – без приветствия с порога сказал однажды Артур и потянул меня за руку.

Его приход опять застал меня врасплох. Было раннее утро, и я только успела выйти из ванной.

– Артур, я не могу сейчас, – отдернув руку, сказала я.

– Почему?

– Ну, ещё рано. Я только встала, и меня ждут родители на кухне завтракать.

– Так я тебя сейчас отпрошу. Это важно, – деловым тоном сказал он.

Артур, ему было тогда тринадцать, зашёл в прихожую, снял ботинки и прямо в пальто прошёл на кухню. Я, дико смущаясь, но с радостью в душе побежала за ним.

– Здравствуйте, – уверенно сказал он, – приятного аппетита.

«…дети рождаются взрослыми».

Мои родители любили Артура, и, хотя на их лицах читалось удивление, они ему улыбнулись и пригласили позавтракать с нами.

– Нет, спасибо, нам надо спешить. Есть очень важное дело, которое надо решить до моего отъезда, и мне нужна помощь вашей дочери.

Я вот сейчас говорю это и понимаю, насколько он был взрослым. Артур, казалось, родился зрелым человеком. Ну, понимаете, это когда со старшими на равных. Конечно же, я сейчас уже не смогу дословно передать его слов, но выражение «вашей дочери» почему-то мне запомнилось. Возможно, потому, что он редко называл меня по имени. Тогда я этого не замечала, а вот теперь заметила.

Родители пытались убедить его позавтракать, а потом отправиться на своё важное дело, но он был непреклонен. Честно признаюсь, его упорство меня восхищало, он всегда добивался, чего хотел: и в учёбе, и в спорте, и в повседневной жизни он непременно добивался поставленных целей, не замечая препятствий.

В конце концов родители нас отпустили, и я, голодная, но счастливая, побежала собираться. Артур меня торопил, говоря, что дело очень срочное и что у него остался всего час.

– Куда ты уезжаешь? – застёгивая на ходу пальто, спросила я.

– Сейчас некогда разговаривать, надо быстрее бежать.

Так быстро я никогда ещё не бегала вниз по ступенькам. Артур не стал вызывать лифт, потому что мы бы потеряли время на ожидание. Он держал меня за руку. Мы выбежали из подъезда и быстро побежали на задний двор по направлению к гаражам. Артур остановился перед ними. Между двумя гаражами находилась доска, загораживающая щель.

– Привет, сынок! Что? Проведать пришёл? – вдруг послышался голос сторожа, который радостно бежал к нам, приветственно махая рукой.

Артур ответил очень по-деловому, без тени улыбки.

– Здравствуйте, дядя Митя. Знакомьтесь, это Аня. Она будет вместо меня на этих выходных. Следите, чтобы, кроме неё, никто! Вот, держите плату.

Артур протянул сторожу пакет, а тот с улыбкой и небольшим поклоном его тут же взял.

– Спасибо, сынок! Не беспокойся, больше никто не пройдёт!

– Нам надо спешить. До свидания!

Артур показал сторожу пальцами знак «Ок» и подмигнул ему напоследок, как будто между ними был какой-то большой секрет, которого не знал никто. Я себя ощущала героиней приключенческого фильма, где Артур главный герой, а я его верная помощница.

Честно говоря, меня распирала гордость оттого, что располагаю таким доверием, и была готова к любым испытаниям, чтобы его оправдать. Я, Анна, подруга главного героя, ощущала себя сильной и смелой, готовой биться за сердце героя и обещать вечную верность его тайне, даже под пытками врага.

Иногда мне, маленькой, даже представлялось, что напали злодеи и приказали отречься от графа – Артура. В своих мечтах я всегда смело смотрела им в глаза и говорила, что ни за что не отрекусь, хоть режьте, хоть топите, хоть поите ядом. Ни за что! При этом я была счастлива. Для меня честь – быть верным хранителем тайны графа.

Артур отодвинул доску, открыв проход, и приказал мне идти вперёд. Я повиновалась. Он пошёл следом за мной, поставив доску на место. Мы прошли сквозь узкую щель бочком и оказались в небольшом помещении типа коридора, между гаражами и бетонной стеной. Это место было достаточно просторным, примерно в два метра шириной и очень длинным в длину. Мы пробежали ещё метров пять влево по коридору, и Артур остановился.

– Мы на месте, – серьёзно сказал он.

Посмотрев по сторонам, я обратила внимание на то, что у бетонной стены располагалась большая аккуратная куча веток, будто тайник какой-то.

– Что это? Клад? – спросила я, улыбаясь.

– Клад? – рассмеялся он. – Нет, это дом моего друга.

Артур разгрёб ветки, и я увидела маленький деревянный домик типа собачьей будки.

– Там щеночки! – радостно воскликнула я и захлопала в ладоши.

Я так решила, потому что подобные будки были обыкновенным домом для собак в деревне у бабушки. Всегда мечтала иметь такую же. Вернее, конечно, я мечтала не о будке, а о собаке и о доме в деревне. Для меня это означает семью, родину, близость к земле и природе. Вот только живём мы в городе и собаки у меня никогда не было. У меня была бабушка в деревне, но бывали мы у неё редко, потому что я училась, а родители работали в городе. Но я не о том.

– Какие ещё щеночки? – рассмеялся Артур. – Разве у графа Дракулы могут быть щеночки?

Я так расстроилась, что чуть не расплакалась. Во-первых, потому, что у меня по-прежнему не было собаки, а во-вторых, потому, что Артур опять начал игру в графа. Но это было только начало.

Артур открыл замок на дверце будки, залез туда наполовину и вытащил маленькую черную крысу. Хорошо, что я не боялась мышей, крыс, насекомых и всего прочего, от чего визжат девчонки. Никогда не понимала этого поведения.

Когда перед моим носом показался усатый нос крысы, я оцепенела, не могла промолвить ни слова, но не от страха, а, наверное, от удивления.

– Знакомься, это Летучий Крыс, или просто Летучик, – торжественно протягивая мне животное, сказал Артур.

Я взяла Летучика на руки и погладила. Он не вырывался, а покорно сидел у меня в руках, принимая ласки.

– Я купил его на рынке на прошлой неделе. На самом деле искал летучую мышь, конечно, но их у нас, оказывается, не продают. Дядя продавец сказал, что они не водятся в нашем городе, а есть только вот такие крысы. Дядя также сказал, что он ещё маленький и что со временем у него обязательно вырастут крылья, просто надо чаще гладить по спинке.

Почему-то в тот раз индикатор лжи не сработал и Артур позволил себя обмануть. Я же не задумывалась над тем, правда это или ложь, я всегда верила Артуру. Погладив Летучика по спинке, я поднесла его морду к своему носу, ощутив, как щекочут усы. Приятно.

– Он милый, – сказала я.

– Он сильный, мужественный и смелый! – сказал Артур. – Ты будешь о нём заботиться, пока меня не будет. Надо его каждый день гладить по спинке и кормить зерном. Также необходимо каждый день приносить сторожу пакет кефира и бутерброд с сыром и колбасой – это плата за то, что он охраняет проход. У нас уговор. Всё поняла?

– Да, конечно, обязательно! А где я возьму зерно, кефир и бутерброды? У меня нет денег. Придётся обманывать родителей, чтобы они купили.

– Никого не придётся обманывать. Я тебе всё дам.

– А откуда у тебя деньги?

– Заработал.

– Как?

– Мыл на заправке стёкла машин. Ещё есть вопросы? Мне пора бежать.

– А ты куда едешь?

– Не знаю, отец забирает на выходные на какую-то дачу. Ну что? Всё понятно?

– Понятно. Хорошо, не беспокойся.

Я не спросила, каким образом Артур пронёс сквозь эту узкую щель собачий домик. Меня переполняла радость от того, что помогаю ему и от того, что у меня было домашнее животное в будке. Хотя бы такое. Хотя бы на время.

Артур терпеливо «выращивал» крылья на спинке у Летучика примерно год. Конечно же, ничего из этого не вышло, но Артур полюбил его и бескрылым и упросил отца взять домой.

То ли Летучик почувствовал, что ему предстояло жить в квартире, и сбежал, то ли это простое совпадение, вот только, когда Артур пришёл за ним, зверя не оказалось. Мой друг не стал искать его, презрительно назвав предателем.

Мне, честно говоря, было жаль, что у нас теперь нет животного, – одного на двоих.

Лунный дом

Иногда меня беспокоило здоровье Артура. Я имею в виду здоровье его разума.

Когда мы стали постарше, может, нам было лет по пятнадцать-шестнадцать, он начал рассказывать вещи на грани реального и сумасшедшего. Причём Артур во всё это верил. Вообще, он был очень увлекающимся человеком. Если его что-то интересовало, то было не отворотить от этой идеи.

«В детстве снятся самые честные и правильные сны. Это то время, когда сознание чистое, способное воспринимать сакральную информацию напрямую из души и из космоса».

Однажды он пригласил меня в гости и рассказал вот что. Думаю, это может быть важным.

– Сегодня ночью я видел нечто удивительное. Хочешь, расскажу? – как-то загадочно спросил он.

– Ты имеешь в виду сон?

– Нет, это был не сон, я это точно знаю. Мои глаза были открыты, и я не лежал на кровати, а ходил по квартире. Какой же это сон?

Конечно, я попросила его рассказать мне обо всём, ничего не пропуская.

– Сегодня ночью я видел Луну, причём так, будто она была очень близко, на расстоянии соседнего дома в нашем дворе. Ты знаешь, фильмы врут, говоря, что там нет жизни. Я точно видел, что на Луне есть люди. Они выглядят как мы, но улыбаются так, будто боясь открыть рот и расплескать свет. Дело в том, что все они внутри состоят из света, который собирают у Солнца.

У них всюду расставлены специальные корзинки для сбора света, а потом они делают из него продукты, одежду, дома и другие вещи. Я сам видел. Котлеты из солнечного фарша, картошка – солнечные шарики, сок, чай, вода – всё из солнца.

Лунные люди очень добрые и умные. Мало говорят, но очень правильно. Среди них была милая девочка со светлыми волосами. Она позвала меня к себе, сказав, что мой дом – это Луна. Я не слышал, но почувствовал её слова где-то здесь, в области сердца. Мне очень хотелось к ней, и я встал и пошёл.

Лунный свет манил, он вовсе не был холодным, как обычно люди говорят. Напротив, Луна согревала меня каким-то мягким теплом, мне казалось, что этот свет защитит меня. А лунные люди, будто меня давно ждали, махали мне руками и звали к себе.

Девочка тоже звала. Она не была красивой, такой, как печатают в журналах или снимают в кино. Низкого роста, полновата, волосы забраны в пучок, какое-то непонятное платье, которое абсолютно не соответствовало нашей моде. При этом она показалась мне очень тёплой, я почувствовал, что могу ей доверять. Мне очень захотелось с ней дружить и обнять её.

Покинув свою комнату, я вышел в коридор, оделся, потом начал открывать входную дверь. Тут меня остановил папа. Он сильно тряс меня и хлестал по щекам, будто пытаясь разбудить, но я-то не спал. Отец взял меня на руки и отнёс на кровать, сказав, что я должен спать лёжа.

Мне так не хотелось спать. Когда он вышел, я прильнул к окну, пытаясь вновь увидеть Луну, лунных жителей и ту девочку, но небо было затянуто тучами и ничего не было видно.

Когда Артур закончил, я обратила внимание на то, что на его столе лежала энциклопедия по астрономии. Он увлекался этой наукой всё оставшееся время, что учился в школе. Он даже подумывал стать космонавтом и слетать на Луну. Возможно, мир бы узнал ещё одного великого космонавта, ведь Артур непременно бы стал таким, ведь всё, к чему он прикасался, становилось шедевром.

Космонавтом Артур не стал, потому что тягу к космосу перевесила детская мечта лечить людей. Он одновременно с астрономией увлекался химией, биологией, ночами читал энциклопедии по медицине. В десятом классе Артур с лёгкостью поступил на подготовительные курсы первого меда. Когда окончил школу, его с радостью приняли на лечебный факультет, предрекая славу великого врача.

Мне тоже очень-очень хотелось лечить людей и быть кому-то полезной. Только я мечтала работать с детишками, но потянулась за Артуром. Просто ещё больше мне хотелось, чтобы с ним вместе. Понимаете?

Я много занималась, но наука давалась очень тяжело. Экзамены в институт провалила, пришлось идти в колледж. Хорошо, что туда приняли, – это счастье. Но речь не обо мне.

Я спросила у мамы, есть ли жизнь на Луне. Она сказала, что нет.

Позднее мне родители рассказали, что Артур в подростковом возрасте часто ходил во сне, у этого заболевания есть специальный термин – сомнамбулизм.

Хэппиграммы

Когда Артур начал учиться в институте, мы почти не виделись. Он проводил целые дни или на лекциях, или в библиотеке, или дома за учебниками и чтением статей в интернете. Конечно, он учился лучше всех, потому что решил, что медицина – это дело его жизни, и вкладывал себя всего в то, чтобы стать настоящим профессионалом.

– Какие мы с тобой счастливые! – как-то сказал он, когда мы случайно пересеклись на лестничной клетке.

В тот момент я умирала без сна, отдыха и еды, готовясь к сессии, и никак не могла поддержать его настроения. Мне казалось, напротив, что я самый-самый несчастный человек на свете, потому что для меня было невозможным осилить и понять такое большое количество информации в столь короткий срок. Это как в пыльной воде купаться – вроде бы буквы все знакомые, но смысл не виден. Честно сказать, в такие моменты я радовалась, что не училась в институте, ведь там нагрузка во много-много-много раз больше. Ну, вы понимаете.

– Почему же мы счастливые, по-твоему? – сказала я, не сумев сдержать сарказма в голосе.

– Мы изучаем самую полезную в мире профессию! Мы будем помогать людям! – сказал он так же торжественно, как произносил свои речи во время детских игр в графа Дракулу.

Я выжала из себя улыбку и закрыла дверь, сказав, что должна готовиться к экзаменам. Тогда меня разрывали два чувства. С одной стороны, он был, безусловно, прав, медицина – это то, чем хочу заниматься. С другой стороны, в тот конкретный момент, ощущая груз предстоящей зубрёжки, я вовсе не чувствовала себя счастливой. Да, такое бывает. Что ещё сказать?

У Артура не было друзей в институте. В то время, когда студенты пили пиво в общаге и зажигали с девочками, он занимался. Тяга к знаниям – это лишь одна из причин, вторая, думаю, – это его недоверие к людям, которое не только не ослабло, но, наоборот, мне казалось, увеличилось.

При всём при этом однокурсники к нему относились хорошо, потому что он всегда был со всеми весел и приветлив, любил пошутить. Его даже приглашали в команду КВН, но он отказался, ему это было просто не интересно.

Я заметила ещё одну особенность. Все замолкали, когда Артур начинал говорить. Знаете, такое бывает, что в большой компании не всех слышат, просто потому, что много народа и каждый хочет высказаться. Очень сложно донести свою мысль. У меня такое бывает часто.

У многих такое бывает, но не у Артура. Когда он хотел что-то сказать, ничто, никто и никогда не могло ему помешать. Причём он не повышал голос, не прерывал, говорил не спеша и размеренно. При этом его невозможно было перебить или не дослушать до конца. Сила голоса, жесты и взгляд притягивали мистическим образом. Что-то холодное было в его взгляде – притягательное настолько, что невозможно отвести взгляд или вторгнуться в речь.

«Плутон – повелитель воли. Когда он говорит, все молчат. Когда он ведёт за собой, всё идут – все в его власти».

Несмотря на свою внешнюю общительность, Артур, как я сказала, никого к себе близко не подпускал и ни с кем не говорил по душам, особенно с девушками. Вероятно, свою роль в этом сыграла несчастная судьба отца.

Девушки же Артура очень любили. Я бы даже сказала, что они истекали слюнкой, когда его видели. Ну, понимаете.

Эх, плюшки-матрёшки! Их можно понять, ведь парень был просто красавцем. Его детское милое личико превратилось во в меру брутальное мужское лицо. Умные карие глаза и уверенный взгляд лишали рассудка всех красавиц института. Прибавьте к этому высокий рост, широкие плечи пловца, атлетическое сложение, и получится идеал мужчины для каждой. Прям Ален Делон! Я не раз видела, как девушки перешёптывались и кокетливо прятали глазки, глядя на него.

Мне всё-таки кажется, что он не знал о своей привлекательности. Ну понимаете, такое бывает. Я говорю так, потому что он не уделял внимания своему внешнему виду. Всегда ходил в джинсах, меняя лишь футболки или рубашки, которых у него было всего штуки четыре, не больше. Он даже на экзамен приходил в таком виде.

Преподаватели его сначала ругали, но не наказывали, потому что человек всегда идеально знал предмет и мог свободно поспорить с профессором прямо на экзамене. Через год весь институт уже знал про эту особенность Артура, и никто ничего ему не говорил.

Удивительно то, что Артур разбирался в женской моде и даже давал «стильные» советы. Надо мной он в этом смысле всегда подсмеивался – говорил, что я не уважаю моду и она на меня за это в обиде. Наверное, он прав, просто для меня одежда никогда не имела значения, да и денег в семье не было, чтобы тратить их на такие мелочи.

Однажды я попросила Артура помочь мне по учёбе. Тогда я уже готовилась к выпускным экзаменам и чувствовала, что могу завалить без его помощи. Я пришла к нему, когда он разговаривал с кем-то по телефону на кухне. Таким образом, осталась на некоторое время одна в его комнате.

Мой взгляд привлёк небольшой коричневый блокнот, лежащий на столе. Привлёк, потому что Артур никогда такими не пользовался. Он писал либо в больших толстых тетрадях, либо всё печатал сразу в ноутбуке.

Только я протянула руку к блокноту, как зашёл Артур.

– Никогда не бери мои вещи! – сурово сказал он и забрал блокнот. – Лучше просто попроси, если интересно.

Я, честно признаться, смутилась от того, что чуть не совершила преступление, но потом, заметив, что он не сердится, извинилась и попросила показать.

Артур это сделал с радостью.

– Это мой блокнот с эпиграммами.

– С чем?

– Помнишь, Лермонтов сочинял маленькие ироничные стишки про окружающих? Я тоже их сочиняю.

– Боже, да когда же ты на это берёшь время, ведь ты всё время учишься?

– А что тут писать-то? Это же просто. Вот заметил какое-то интересное качество и написал. Смотри.

Артур открыл блокнот и начал перелистывать странички.

– Вот, помнишь Петьку Дрыныча? Он с нами в поход на первом курсе ходил. Такой рыжий парень, умный, но любил ковыряться в носу.

Я с трудом вспомнила Петьку и тот единственный поход, в который меня взял с собой Артур. Мы ездили на электричке в Ивантеевку, разбивали там палатки и играли в разные смешные игры. Ребята бренчали на гитаре, а Артур пел песни Боба Марли. Причём у него прекрасно получалось.

Откуда он знал столько песен этого человека с Ямайки, который к тому же уже давно умер, я никак не могла понять. Для меня они звучали впервые. Тогда молодёжь из моего окружения больше слушала Цоя, «Сплин», Чижа, ну, или попсу. Тут же в лесу, в Ивантеевке, звучал хрипловатый голос Боба Марли, блестяще имитируемый Артуром. Мне казалось, что эти песни из другого мира, с другой планеты.

Я сказала, что вспомнила Дрыныча, и тогда Артур прочитал мне вот что:

 
Отчего наш Петька умный?
Оттого ль, что мозг вскипел
И окрасил красным пеплом
Петьке голову и тело?
А возможно, потому, что
Петька может очень просто
Знанья пальцами своими
выковыривать из носа?
 

После того как Артур закончил, он сделал паузу, чтобы посмотреть на мою реакцию.

Я же хлопала в ладоши и смеялась от души. После эпиграммы Артура в мою память тут же вернулся рыжий забавный парень, который очень быстро говорил и постоянно ковырял в носу. При этом Петька обладал энциклопедическими знаниями почти по любому вопросу и постоянно сыпал научными терминами, от чего окружающие быстро начинали скучать.

Мне тут же вспомнилась одна из умных фраз Петьки, которую он многозначительно и совершенно серьёзно произнёс однокурснице Юле.

Он приблизился к ней и сказал что-то типа: «Мы с тобой будто атом. Ты – отрицательно заряженное ядро, а я положительно заряженный электрон».

Я повторила эту фразу, изображая серьёзное лицо Петьки. После этого уже мы оба с Артуром смеялись от души.

Не думаю, что у меня получилось как-то смешно, скорее, неуклюже. Я знаю, что не умею шутить. Думаю, что Артур смеялся именно над этой неуклюжестью – да не важно. Главное, что нам было весело.

Посмеявшись до коликов в животе, я попросила прочитать ещё что-нибудь. Тогда Артур с выражением нараспев прочитал эпиграмму про сокурсницу Таню.

Я видела девушку однажды на студенческой вечеринке, где она пела. Девушка была низенького роста и очень худенькой, но при этом обладала потрясающим высоким и нежным голосом.

 
Людям маленького роста
жить не свете, нет, не просто.
Надо им кричать и драться,
чтоб заставить уважать.
Таню, хоть почти не видно,
но поёт она так сильно,
Что по голосу заметят и не будут обижать.
 

Стихотворение опять было в точку. В обычной жизни на Таню никто не обращал внимания. Её, действительно, часто не замечали, но стоило начать петь, как все переставали дышать, наслаждаясь каждым звуком.

В тот вечер Артур прочитал мне ещё несколько стихотворений, и каждое было гениальным. Я хотела слушать его всю ночь, но поборола себя и попросила, чтобы он прекратил, потому что надо было заниматься.

Артур, честно сказать, тоже испытывал наслаждение, делясь своим тайным творчеством, ведь больше слушателей у него не было. Я предложила переименовать «эпиграммы» в «хэппиграммы» от английского слова «happy» – счастливый.

Просто мне показалось, что его стихи не похожи на те, что писал Лермонтов, потому что они не содержали издёвки, а были добрыми. Меня же стихи приводили в состояние восторга – от того и happy.

Он согласился. Потом я предложила ему попробовать опубликовать стихи в каком-нибудь детском журнале, но Артур сказал, что не относится к этому серьёзно, что это «так, баловство от скуки» на лекциях, когда преподаватели повторяли материал, который он уже давно усвоил.

Все бы так талантливо баловались!