Текст книги "Звездная формула жизни. Силы земли"

Так всё-таки видение или реальность?

На следующее утро, когда я проснулся, то сразу почувствовал лёгкость в животе. Ранее по утрам меня крутило и сжимало. Ощущения были такие, будто кто-то внутри меня делал утреннюю гимнастику, выполняя всевозможные акробатические трюки, натягивая стенки желудка и карабкаясь по ним. Конечно же, первым делом я обратился к нашему гастроэнтерологу, решив, что у меня гастрит или язва.

Владимир Петрович Солодов, забавный и очень опытный пожилой врач, просмотрев результаты моих обследований, просиял и заключил: «Артурчик, поздравляю, ты здоров! Видать, просто нервничаешь много. Причина всех недугов нашего времени – это стресс и плохая экология. Последняя подкашивает иммунитет, а первая калечит психику. Как же тут не заболеть! Поезжай-ка ты в Ессентуки. Зайцев сказал, что можно получить путёвку на лето. Я был там несколько лет назад. Какой там воздух! А климат! А природа! Хачапури, чебуреки, фрукты! Томаты такие! Прямо с арбуз размером! А какие белочки бегают в парке! Такие маленькие рыженькие, ничего не боятся, выпендрёжники! Бегут к тебе, как собаки, только что хвостом не виляют, а так точь-в-точь как собаки! Бегут и орешки кедровые выпрашивают. Во наглецы, представляешь! Протянешь им руку с орешками, так они прямо к ладошке близко-близко подбегут и грызут, только шкурки во все стороны летят! Вот ловкачи какие!»

Владимир Петрович так привлекательно и вкусно рассказывал, что я забыл о цели своего визита и мне и впрямь захотелось в Ессентуки, белочек кормить.

Я себе представил, как иду по парку, а ко мне со всех сторон рыжие хвостатики бегут. Бегут и лапки передние протягивают. Только в моём представлении эта сцена начала принимать несколько иное содержание, чем в рассказе Солодова. Белочки по мере приближения ко мне увеличивались в размерах. Они уже были похожи не на безобидных лесных зверушек, а на огромных пушистых монстров, с размером и настроением Годзиллы.

«…почти не получая света и тепла Солнца, подвержен страхам, депрессиям, навязчивым идеям, обидам, ревности, мыслям о смерти».

Я в детстве много раз смотрел этот фильм, а потом представлял, что я, граф Дракула, вступал в схватку с динозавром и побеждал его. Сейчас, уже во взрослом возрасте, я вновь видел, как чудовища приближались, открывали пасть, издавая рык, похожий на рёв. При этом они, казалось, нарочно демонстрировали два (почему-то) ряда огромных зубов, похожих на акульи. Из пасти капали слюни, и чудовища ррррычали уже человеческим голосом: «Ррррдай! Рврдай!»

Огромные лапищи с когтями, похожими на металлические крюки, тянулись ко мне. Тут я вспомнил, что у меня не было орехов, и мой желудок сдавило так, будто кто-то перетянул его плотным тросом, завязав в морской узел.

Потом, видимо вспомнив свои детские игры в великого графа, я так смело выпрямился и сказал: «Господа, прошу меня простить, но у меня сегодня нет орехов. Понимаете, нет орехов! Абсолютно нет никакой надобности так рррычать, скалить зубы и обливать меня слюнями. Прошу вас немедленно прекратить это неуважительное поведение! Иначе, господа, простите, но мне придётся вас укусить!»

Живот сжимало до искр в глазах, но я стоял прямо и уверенно смотрел на чудовищ. Где-то вдалеке я услышал знакомый грохочущий смех. Без сомнений, это был он, я знал это, даже не видя его. Он не показывался мне на глаза, прятался. Нет бы помог! Может быть, это он всё и подстроил! Вот исчадие ада!

Чудовища, воспользовавшись моментом моего минутного отвлечения, приблизились и стали меня трясти, передавая из лап в лапы. Вдруг одно чудовище сказало взволнованным человеческим голосом: «Артур, что с тобой? Тебе плохо! Ты бредишь! Вот выпей!» Я открыл глаза и понял, что лежу на полу, а надо мной склонился Владимир Петрович с перепуганным лицом. Доктор протягивал мне стакан воды и таблетку.

– Артур, что с тобой? Ты весь потный! Ты бредил! Не думал, что мой рассказ произведёт на тебя такое впечатление! О святой Пантелеймон! О Дева Мария! Да ты и правда переутомился или перенервничал, что тебя так трясёт! Держи, выпей успокоительное.

– Не надо. Я в порядке, – сказал я и подумал: «Какое странное видение!»

– Ты явно прячешь в себе какие-то страхи, вот они тебя и настигли. Ну надо же! О Дева Мария!

Со мной такое часто бывало в детстве. Когда, посмотрев фильм или услышав какую-то историю, которая задевала мои чувства, она продолжала жить в моём воображении очень долго, видоизменяясь и развиваясь.

Очень часто сюжет был похож на триллер, где меня кто-то пытался убить, жестоко обмануть, оставить в одиночестве посреди океана или на острове, кинуть на съедение акулам и всё в таком же духе. Причём я чувствовал себя полноценным героем всего происходящего, будто это происходило наяву. Ни намёка на сон! Я чувствовал физическую боль, холод, страх, ужас.

Мне было всегда очень сложно выбраться из игр моего воображения. Порой они меня так увлекали, что грань реального и нереального стиралась. Для меня мой воображаемый мир был абсолютно реальным.

Сейчас, когда я начал изучать эзотерику и психологию, я понял, что для нас реально всё то, во что мы верим. Более того, наше тело и психика реагируют на воображаемую реальность точно так же, как и на фактические события. У тела возникают те же самые рефлексы или расстройства.

Я много экспериментировал на эту тему. Можно, например, испытать оргазм, даже не прикасаясь к себе, а просто представляя себя участником сексуальной сцены. Можно простудиться или подхватить грипп, если есть тому предпосылки в воображаемой реальности. Можно также излечиться и от болезни – мне так это видится. Последнюю гипотезу я никак не мог проверить на своём опыте, потому что никогда не болел. Однако все эти исследования убеждали меня всё больше и больше в том, что лечат не лекарства, а та реальность, которую пациент представляет. Я чувствовал, что стоял на пороге открытия, мне не хватало лишь какой-то маленькой детали, чтобы доказать мою гипотезу и вывести новую методику лечения людей.

В то утро я проснулся впервые с лёгкостью в животе, потому что вчерашний разговор с Аидом приблизил меня ещё на один шаг к моему открытию. Также я понял, что спазм исчез главным образом потому, что бог смерти снял с меня ответственность за гибель Антона Костина.

Именно чувство вины сжимало, скручивало и пожирало меня изнутри столько времени. Кроме вины был и страх того, что я не смогу больше помогать пациентам и что они будут умирать после моих приёмов.

Ты была права. Меня эта мысль язвой грызла изнутри с момента гибели Антона, накрывала по ночам видениями и кошмарами. Я просто не любил на эти темы распространяться, считая, что это мой крест, который я должен нести сам до тех пор, пока боги не заберут его у меня.

Когда я узнал ответ, то все мои силы и мысли были направлены на то, чтобы найти тот недостающий элемент, тот «бозон», что помог бы мне доказать мою гипотезу.

Я очень много работал над собой, читал, занимался духовными практиками и йогой, экспериментировал. Ответ был близок, я его чувствовал у себя внутри, мои пациенты тоже чувствовали и, мне казалось, ждали вместе со мной.

Нужен был лишь толчок, чтобы ответ оформился, сформулировался в моём сознании. Нужно было лишь… что-то.

Девушка в красном сари

«Намасте!»[3]3
  Намастe (санскр. , namaste IAST) – индийское и непальское приветствие и прощание, означает: «Божественное во мне приветствует и соединяется с божественным в тебе».


[Закрыть] – хором сказали все в зале, сложив ладони перед грудью и склонив голову в лёгком поклоне.

Я вновь чувствовал лёгкость в теле и радость в душе. Не хотелось ни говорить, ни думать. Я закрыл глаза и почувствовал улыбку на своих губах и в сердце. Это были мои самые любимые моменты в занятии йогой, когда тело устало от мощной тренировки, когда все каналы раскрыты и энергия свободно циркулирует по телу и пространству, соединяясь с общей энергией единомышленников.

Я чувствовал состояние единства с собой, со всеми и всем вокруг. Открыв сердце, соединил разум с зелёным свечением и начал слушать. Моё сердце вновь нежно улыбалось и светилось мягким зелёным цветом. Наконец-то оно остыло после того видения и вновь обрело свою нежность. Вдох, выдох, вдох, выдох. По телу разливалось тепло, исходящее от сердца.

Тишина, покой, гармония. Не хотелось открывать глаза и выходить из этого состояния. Мне казалось, что вот-вот что-то во мне изменится, что-то сойдётся, и я уже не смогу воспринимать мир таким, какой он был для меня всё это время.

Просветление? Не знаю, что это до конца, но в тот момент мне казалось, что я был ближе к состоянию полной тишины, ясности и понимания всего вокруг меня. На душе тепло и радостно просто от того, что я сидел в позе лотоса и слушал тишину своего дыхания. Это ли не просветление?

Мысли проносились в моей голове, но я не позволял им задерживаться, чтобы не засорять сознание, охраняя его чистоту и беззвучность. Я всегда знал, что именно сквозь эту тишину и можно услышать голос божественного – это именно то, чего ожидали все продвинутые йогины. Вдох, выдох, вдох, выдох.

– Намасте! – вдруг холодком по спине пробежало приветствие.

Я открыл глаза. Рядом с Владимиром, нашим инструктором, стояла невысокая индианка в красных шароварах и майке. Её волосы были сплетены в толстую косу, которая была перекинута через плечо так, чтобы все могли любоваться её красотой. На смуглой коже лица выделялась красная капля между густых бровей. Ступни босые, украшены татуировкой и браслетами. Её тёмно-синие глаза смотрели на всех и ни на кого конкретно. Никогда не думал, что у индианок могут быть синие глаза.

Когда она брызнула в меня каплей своих морских глаз, у меня что-то сдавило в области желудка и сердце вновь вспыхнуло.

«Она – человек с очень мощной энергетикой, скорее всего, яркой и солнечной…может с легкостью вывести тебя из своего центра и активировать тёмную силу…»

Девушка часто опускала взгляд, то ли от скромности, то ли чего-то стыдясь. Я ж утонул в этом океане, лишь только ощутив в своих глазах его холодные капли. Мощный жгут опоясал мой живот, сдавливая дыхание и наполняя красным жаром тело, сердце пылало. Жар охватывал лицо – оно горело.

– Друзья, представляю вам Лилавати, – сказал Владимир. – Она недавно приехала из Индии для того, чтобы вести семинары в нашей школе. Лила практикует йогу с самого детства. Она училась у самых продвинутых гуру в США и в Гималаях и сможет научить вас не только чувствовать и соединяться со своим телом, но и настраиваться и слушать божественное внутри вас. Большую часть своего времени она посвящает медитации и…

Когда я слушал инструктора, что-то странное происходило в моём теле. Я видел красный цвет, тело горело, живот сжимало. В голове головокружение, будто я изрядно выпил. Стопы тоже горели.

Инструктор и другие духовные учителя говорили, что такое состояние бывает, когда сталкиваешься с более энергетически сильным и продвинутым человеком.

Был ещё и второй вариант. Тело начинает ярко реагировать, когда оно что-то не принимает, отторгает, борется. Это можно сравнить с состоянием болезни, когда температура является признаком борьбы организма с микробами.

Владимир говорил, а я не слышал его слов, они будто отскакивали от меня, как капли воды от крыши. Несмотря на то, что моё состояние было близко к бредовому, я, не моргая, смотрел на Лилу, ожидая, что она вновь направит на меня свои морские брызги.

Мои глаза жаждали этой влажной соли, они её вожделели, а сердце билось, выпуская на волю красный цвет.

Зелёная нежность исчезла, во мне горело красное южное солнце. Очень хотелось пить.

В первый вечер приветствия Лила не произнесла ни слова. Она даже больше не подняла на нас глаз и не одарила улыбкой.

Владимир же сиял и рассказывал о заслугах нового инструктора без перерыва. Впрочем, я большинства его слов не слышал, они для меня не имели значения. Я знал, что девушка в красном сари уже не уйдёт из моей жизни никогда.

Не важно, что будет дальше, но то, что моя жизнь уже никогда не будет прежней, я знал наверняка.

Мешает ли слово знакомству?

Лила прекрасно говорила по-русски, но она очень мало разговаривала. Её занятия проходили почти в тишине.

– Я считаю, что только в тишине можно соединить сознание с телом. Вы все здесь уже довольно опытные йогины, поэтому будет лишним вам объяснять, как делать асаны. Ваша главная задача чувствовать своё тело во время занятий, направляя внимание во все его части по отдельности, но ощущая его единым организмом. Важно чувствовать своё сознание в каждой части тела и в центральном энергетическом стержне. Если я буду что-то объяснять, то вы будете пытаться зацепиться сознанием за мои слова, за мои ощущения, что я лично считаю ложным путём. Ваша задача делать асаны вместе со мной, чувствуя своё тело и развивая позы по готовности и желанию тела. Можете не следовать за мной, если ваше тело хочет другого. Возможно, вам захочется задержаться в какой-то позе дольше, чем я, – не сопротивляйтесь, забудьте обо мне. Пусть на наших занятиях будут только вы и ваше тело, вы и ваше сознание, вы в единстве этих двух составляющих.

Это вступление было, пожалуй, единственным, что Лила сказала. Потом она поставила тихую музыку, и более никто не говорил.

Мне казалось, что я прочувствовал методику Лилы, что, действительно, слова и правила излишни. Я чувствовал своё тело и себя в нём.

«…для мужчины всегда означает надломленные чувства по отношению к женщинам и к себе».

Её занятия меня изменили не только в плане личного развития, но и профессионального. Мне казалось, что я стал чувствовать причину болезней пациентов. Когда они ко мне приходили со своими симптомами, то я с ними сонастраивался, задавал нужные вопросы и направлял на волну выздоровления.

При этом мне казалось, что я мог уже не прописывать никаких лекарств, потому что для пациента был понятен путь, который запускает саморегуляцию организма. Мои рецепты, конечно, содержали перечь препаратов для приёма, так требовала профессия. Однако мне казалось, да нет, я был в этом уверен, что пациент интуитивно понимал мой посыл о том, что он поправится без всей этой химии.

Эти изменения со мной произошли потому, что я применял совет Лилы не только во время практики йоги, но и во время врачебной практики. К чёрту знания по медицине! К чёрту учебники и лекции! Самое главное – это сонастройка меня с моим телом и с телом пациента. Тело пациента всегда говорило точно о его недуге и о методе лечения.

Таким образом я утверждался в своей гипотезе, что лечить надо не болезнь и даже не симптомы. Исцеление и вечное здравие наступают тогда, когда человек реализован и счастлив в своей жизни, когда он любит и ценит каждое её мгновение. Именно на эту мысль я и пытался натолкнуть пациентов, и у меня это зачастую получалось. Были, конечно, и скептики, но им я выписывал таблетки, и они уходили удовлетворённые.

Сейчас вот я рассказываю об этом и понимаю, что был счастлив в той своей жизни. Оттого и сам не болел! Однако мне по-прежнему чего-то не хватало, чтобы безошибочно прописать людям «пилюлю» их счастья, которая бы заставила подняться с дивана и начать действовать навстречу счастливой жизни.

Я прекрасно понимал, что слова – это одно, а в жизни всё гораздо сложнее. Всё верно, человеку мало просто сказать, что он должен быть счастливым, – это и еноту понятно. Надо подобрать для каждого ту индивидуальную «пилюлю», которая помогла бы именно ему.

Конечно, «пилюля» – это метафора. Нет таких пилюль в списке медицинских препаратов. Наркотики? Они дают лишь временное состояние счастья и радости, которое надо поддерживать следующей дозой. Именно так и вырабатывается зависимость, которая убивает тело. Настоящее счастье делает тело молодым, здоровым и бодрым. В общем, я продолжал искать ответ, совершенствуя себя.

Лила

Лила была для меня божеством. Мне казалось, что она неземная в прямом смысле слова. Когда она выполняла асаны, она парила над полом, почти не касаясь поверхности. Она очень редко на нас смотрела. Порой я ловил её мимолётный взгляд, пытаясь удержать его, но она тут же отводила глаза. Не было шансов установить хоть какой-то визуальный контакт. Что это? Скромность? Или она не хотела нас отвлекать своим взглядом? – спрашивал постоянно себя.

Иногда я думал, что она очередной мой сон или видение моего воображения. Порой мне казалось, что её нет. Эта мысль поселяется в голове довольно легко, потому что были некоторые моменты, которые отличали её от всех нас, простых смертных.

Я уже сказал, что она почти не разговаривала на занятиях. Она произносила крайне мало слов и за пределами класса. Мы ничего о ней не знали. Её огромные синие глаза и прекрасный русский язык становились темой для обсуждений. Многие не верили в то, что она индианка. Некоторые считали, что она русская, ну, или из Средней Азии и лишь строит из себя просветлённую.

Отсутствие мудрых речей и привычных проповедей тоже наводило на мысль о том, что на самом деле ей было нечего нам сказать, что она была пустой, но очень гибкой, физически сильной и подготовленной девушкой.

Для меня всё это казалось не важным. Значение имело лишь то, что я поменялся, что я её чувствовал. Да, я её чувствовал в себе. Каждую ночь я засыпал с мыслью о ней, строя план, как мне с ней сблизиться, а потом каждый вечер после занятий я не мог собраться с силами, чтобы реализовать свою задумку.

Прошла неделя ежедневных тренировок. Сколько ещё осталось, никто не знал – она не говорила. Нам не объявили длительность семинара. Может, она приехала навсегда? А может быть, уедет завтра? Мы задали Владимиру этот вопрос, а он ответил: «Живите в настоящем». Однажды после занятия она сама ко мне подошла.

– Артур, прости, пожалуйста, ты очень спешишь? – спросила она, приблизившись, но не поднимая взгляд.

– Не. Нет, я совсем не спешу, – как-то сбивчиво, помню, ответил я, хотя у меня было в тот вечер какое-то мероприятие.

– Давай, пожалуйста, погуляем в парке, – сказали её морские глаза.

В тот момент она впервые на несколько мгновений позволила соединиться с её синевой. И я утонул опять, на сей раз без шансов выплыть. «Кто она?» – почему-то пронеслось у меня в голове.

Мы гуляли по парку, молча. Я не знал, с чего начать разговор, а она, как всегда, молчала. «Может, она не любит разговаривать? Может, ей всё-таки тяжело говорить по-русски? А может, она живёт так, как ведёт семинары, то есть в тишине соединяется с собой и окружающими? А может быть, ей просто нужно время, чтобы привыкнуть ко мне и начать доверять? Но она же сама предложила мне прогуляться…» – мысли кружили в голове без остановки. Почему-то во мне появилась робость, и я не решался задать эти вопросы.

На следующий день она меня вновь пригласила на прогулку, маня безмолвным океаном моё сердце. Я согласился, едва успевая тушить пожар холодной водой из бутылки.

Наши прогулки стали традицией. Она уже не спрашивала, свободен ли я. Я всегда теперь по вечерам был свободен. Мы просто собирались и вместе выходили из зала на улицу. Потом молча гуляли по вечернему городу до полуночи, после чего она со мной прощалась поклоном «Намасте!».

Сначала мыслей было много. Они кружили и роились, будто пчёлы, больно жаля мой мозг, от чего мне казалось, что он опухал. Болела, а иногда кружилась голова. Периодически поднималась температура.

Через неделю я перестал переживать и придумывать слова и темы для разговора, доверившись ей. Со мной ранее такого не было. Я знал, что хорошо выглядел, и девушки все и всегда со мной чирикали без умолку, заглядывая в мои глаза. Мне не надо было ни думать, ни предпринимать усилий, я сам всегда решал, хочу или нет, нравится или не нравится. Если ответ был «да», то я всегда думал, а что буду с ней дальше делать. Закончится ли дело походом в кино, прогулкой по парку, поцелуем, сексом или всё же после всего этого мы с ней будем встречаться некоторое время. Три месяца – это максимум отношений, потом начиналась привязанность, а я этого не хотел.

С Лилой я учился жить настоящим, не мечтая и не заглядывая в будущее. Она не оставляла иного выхода. Может, у неё такая методика? Может, она меня выбрала как самого талантливого ученика и продолжала свой семинар и после йога-класса? Может, она задумала сделать из меня преподавателя, чтобы мы с ней путешествовали по миру и преподавали вместе? Ах, как же я этого хотел? Да, после встречи с ней я хотел именно этого.

Я бы не сомневаясь бросил свою работу и поехал за ней. Традиционная медицина меня не интересовала уже более. Точный путь к новой теории лечения людей был мне пока неизвестен, но я точно знал, что никогда к нему не приду, работая в поликлинике. Коллеги, главврач и общая атмосфера не позволяли сильно экспериментировать.

Рядом с ней я чувствовал себя гораздо ближе к ответу.

Может, я просто влюбился, и любовь меня оглушила, ослепила и заблокировала моё восприятие? Всё может быть, но я был счастлив и не болел, а это показатель верного направления.

Лила не разрешала себя провожать. Что странно! Мы просто прощались и расходились в разные стороны в том самом месте, когда часы показывали двенадцать ночи. Я себя чувствовал, будто в сказке про Золушку, только не в роли прекрасного принца, а в роли Золушки. Мне каждый раз казалось, что вот сегодня в полночь она исчезнет, как сон или видение, навсегда.

Потом меня начали мучить страхи. «А вдруг у неё кто-то есть?» Я подозревал каждого прохожего мужчину, Владимира и даже женщин. У меня не было аппетита, сон пропал, пропал и интерес к работе – все мысли лишь об этой красной женщине.

Слишком много было тайн и мистики в нашем знакомстве. Я ложился спать, трясясь и сжимаясь всем телом от ужаса, что завтра её больше не увижу. Однако наступало завтра, и мы вновь шли вдвоём по весеннему и ароматному парку, чувствуя кожей тишину. Так продолжалось ровно неделю.