Текст книги "Международное частное право. Учебник"

Привязка к закону места исполнения сделки в основном применяется к определенным видам обязательств, что прямо оговорено в законе:

– к договору строительного подряда и договору подряда на выполнение проектных и изыскательских работ применяется право страны, где в основном создаются предусмотренные соответствующим договором результаты (п. 4 ст. 1211 ГК РФ);

– при исполнении агентского соглашения должно приниматься во внимание право места его исполнения (ст. 9 Гаагской конвенции о праве, применимом к агентским соглашениям);

– «Наличие и объем обязательств по ценным бумагам определяется по праву места исполнения» (ст. 28.1 Указа Венгрии);

– «Закон места исполнения применяется к тем способам выполнения (обязательства), которые требуют судебного или административного вмешательства» (ст. 10.10 ГК Испании).

В современной доктрине и практике принята более узкая трактовка места исполнения обязательства: это место фактической сдачи товара или товаро-распорядительных документов, место совершения платежа: «В отношении приемки исполнения принимается во внимание право государства, где такая приемка осуществляется (ст. 434.7 ГК Монголии).

Закон места совершения правонарушения (закон места причинения вреда) – одна из старейших коллизионных привязок, применяемых для регулирования обязательственных отношений внедоговорного характера, вопросов причинения вреда. В доктрине эта формула прикрепления иногда рассматривается как частный случай общего коллизионного принципа закон места совершения акта.

Закон места совершения правонарушения означает, что обязательства внедоговорного характера определяются правом того государства, на территории которого был причинен ущерб. Прежде всего данная привязка применяется для регулирования деликтных обязательств и определения деликтного статута правоотношения: «В сфере деликтных и квазиделиктных обязательств применимым является только закон места деликта или квазиделикта» (ст. 30 Ордонанса Мадагаскара относительно общих положений внутреннего права и международного частного права (1962 г.).

Вопросы деликтного статута в праве разных государств имеют различное решение – разный возраст деликтоспособности, различные основания ответственности, ее ограничения и освобождения от нее, разные способы возмещения вреда, объем и размер возмещения, бремя доказывания вины потерпевшего или деликвента, ответственность без вины, возмещение морального вреда. Наиболее сложная проблема – определение понятия «место совершения правонарушения».

В общем праве место причинения ущерба традиционно понимается как место совершения вредоносного деяния (действия или бездействия), в континентальном праве – как место наступления вредоносных последствий. В настоящее время законодательство и судебная практика идут по пути сочетания обоих начал. Правоприменительные органы государств – членов ЕС применяют толкование Европейского Суда по делу Bier v. Mines de Potasse d’Alsace (1976 г.): под местом причинения вреда следует понимать как место совершения действия, лежащего в основе деликта, так и место проявления вредных последствий.

В Своде законов о конфликтах законов США указано, что место причинения ущерба – это территория штата, в котором произошло последнее событие, необходимое для того, чтобы считать лицо ответственным за гражданское правонарушение. В американской доктрине господствует позиция, согласно которой должен применяться закон места обнаружения вредных последствий. Под влиянием доктрины американские суды регулируют деликтные отношения в соответствии с правом, «свойственным данному деликту». ГК штата Луизиана закрепляет (ст. 3542): «Любой вопрос в деликтных или квазиделиктных обязательствах регулируется правом штата, устремлениям которого был бы нанесен наиболее серьезный ущерб, если бы его право не было применено к этому вопросу».

Статья 11 Закона Великобритании о МЧП устанавливает:

«(1) Общим правилом является то, что применимым правом является право местности, в которой события, составляющие рассматриваемые правонарушение или деликт, случились.

(2) В случае когда составные части этих событий случились в различных местах, применимое по общему правилу право следует принимать как являющееся:

(а) для иска с основанием в отношении личного вреда, причиненного лицу, или смерти, вытекающей из личного вреда, – правом местности, где лицо находилось, когда оно понесло вред;

(b) для иска с основанием в отношении вреда имуществу – правом местности, где имущество находилось, когда оно было повреждено;

(с) в любом другом случае – правом местности, в которой случились наиболее значимые составная часть или составные части этих событий».

Подавляющее большинство современных национальных кодификаций МЧП придерживаются комплексного подхода к определению места совершения правонарушения – это как место совершения вредоносного деяния, так и место наступления вредоносных последствий: «К месту совершения противоправного действия относится место осуществления противоправного действия и место, где наступают последствия такого действия. Если такие места не совпадают, суд может выбирать между правовыми системами, в них действующими» (п. 11 Руководящих указаний Верховного народного суда КНР по некоторым вопросам применения Общих положений гражданского права (1986 г.).

В основном привязка к праву места совершения вредоносного деяния является генеральной, а привязка к праву места наступления вредоносных последствий – субсидиарной. Например, Закон о МЧП Румынии гласит: противоправным действиям применяется закон того государства, в котором имел место юридический факт. Когда все или некоторые вредные последствия наступают в другом государстве, применяется право этого государства.

В некоторых юрисдикциях применение права места наступления вреда обусловлено определенными обстоятельствами:

1) требованием потерпевшего – Кодекс Туниса (ст. 70): «Внедоговорная ответственность подчиняется закону государства, на территории которого произведено вредоносное действие. Однако если вред производится в другом государстве, по требованию потерпевшего лица применимым является право этого государства»;

2) соответствие интересам потерпевшего: «В интересах потерпевшего применимым может быть признано право государства, на территории которого вред наступил» (ст. 32.2 Указ Венгрии);

3) деликвент предвидел (должен был предвидеть) наступление вредных последствий на территории данного государства: «…Если вредные последствия наступили в другом государстве и причинитель должен был предвидеть их наступление в этом государстве, применяется право государства, в котором наступили вредные последствия» (ст. 133.2 Закона о МЧП Швейцарии);

4) закон места наступления вредных последствий предусматривает ответственность за данное деяние, а закон места его совершения – нет: «Если закон места, где возник вред, возлагает на причинителя вреда ответственность, но ее не возлагает закон места совершения действия или бездействия, которое вызвало вред, применимым является первый закон, если причинитель должен был предвидеть наступление вреда в упомянутом месте» (ст. 2097 ГК Перу).

Законодательство Польши и Украины предписывает применение права государства места совершения деликта. Право места наступления вредоносных последствий не применяется. Если стороны состоят в гражданстве одного государства или домицилированы в одном государстве, определяющим является право этого государства (ст. 31 Закона о МЧП Польши, ст. 49 Закона о МЧП Украины).

В настоящее время закон места совершения деликта оценивается как «жесткая» коллизионная привязка и в практике большинства государств наблюдается тенденция к отказу от ее применения. Практически все государства законодательно закрепили «презумпцию общего гражданства или домицилия», – если потерпевший и деликвент имеют общее гражданство, место жительства или обычное место пребывания в одном и том же государстве, применяется право этого государства (Канада, Португалия, Китай, Италия).

Основной принцип современного разрешения внедоговорных обязательств – возможность выбора законодательства, наиболее благоприятного для потерпевшего (по инициативе суда или самого потерпевшего): «…Применимо право места совершения причинившего вред действия или право места наступления последствий, с учетом того, какое из них более благоприятно для потерпевшего» (ст. 28 Закона Югославии о разрешении коллизий законов с правилами других стран (1982 г.).

Варианты выбора в разных юрисдикциях: закон места совершения вредоносного деяния, закон места наступления вредоносных последствий, личный закон (гражданства или домицилия) потерпевшего или деликвента, закон общего гражданства или общего домицилия, закон суда, принцип тесной связи, автономия воли сторон.

В ФРГ внедоговорные обязательства подчиняются не только традиционным привязкам деликтных отношений, но и автономии воли сторон: «После наступления события, приведшего к возникновению внедоговорного обязательства, стороны могут избрать право, которое будет применяться к этому обязательству» (ст. 42 Вводного закона к ГГУ). Предусматривается и возможность применения права на основе принципа «существенно более тесной связи». Выбор права по деликтам на основе критерия «более прочной связи» закреплен и в законодательстве Австрии и Лихтенштейна.

В Объединенных Арабских Эмиратах применение права места совершения деликта должно сочетаться с правом страны суда: ответственность наступает только за деяния, признанные незаконными в ОАЭ (ст. 20.2 Закона о МЧП ОАЭ).

Право, подлежащее применению к обязательствам внедоговорного характера, регулирует деликтный статут отношения (ст. 107 Закона о МЧП Румынии, ст. 1220 ГК РФ):

– характеристика деяния как противоправного;

– вопросы деликтной право и дееспособности;

– условия и объем ответственности;

– основания ограничения ответственности или освобождения от нее, распределение ответственности между деликвентом и потерпевшим;

– ответственность доверителя за действия доверенного лица;

– характер убытков, которые могут быть возмещены;

– способы и размер возмещения;

– допустимость уступки права на возмещение;

– круг лиц, имеющих право на возмещение понесенных убытков.

В российском праве положения ст. 1219 ГК РФ устанавливают «цепочку» коллизионных норм, позволяющую применять систему «гибкого» регулирования деликтных отношений:

– к обязательствам из причинения вреда применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда;

– когда в результате такого действия или обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране;

– к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны. Если стороны не являются гражданами одной и той же страны, но имеют место жительства в одной и той же стране, применяется право этой страны;

– после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда.

Российское законодательство не предусматривает установление права, применимого к обязательствам внедоговорного характера, на основе принципа наиболее тесной связи. Автономия воли сторон допустима, но ограничена правом страны суда. Такое ограничение предусмотрено не только в отечественном праве, но и в других государствах (Швейцария, Тунис).

В денежных обязательствах различаются понятия «валюта долга» и «валюта платежа». Это позволяет выражать денежное обязательство в иностранной валюте, международных денежных или расчетных единицах, условных денежных или расчетных единицах. Реальный платеж, направленный на погашение денежного обязательства, производится в национальной валюте, иной иностранной валюте либо международных денежных единицах.

Закон валюты платежа и закон валюты долга – специальные коллизионные привязки для урегулирования вопросов, возникающих по поводу содержания денежных обязательств. Данные формулы прикрепления выработаны в германской доктрине и практике и не являются общепризнанной коллизионной привязкой. В российском праве этих привязок нет. Отечественная доктрина МЧП в принципе негативно оценивает применение валютных привязок, считая, что их нельзя рассматривать как коллизионные принципы.

В зарубежной доктрине и практике признается, что закон валюты платежа (валюты долга) может успешно применяться для определения валютного статута правоотношения. Суть валютной привязки – если сделка заключена в определенной иностранной валюте, то во всех валютных вопросах она подчинена правопорядку того государства, которому принадлежит данная валюта.

Закон валюты платежа (валюты долга) связан с принципом номинализма – содержание денежного обязательства, выраженного в определенной валюте, неизменно по своей сумме, невзирая на любые изменения в покупательной способности денег. Принцип номинализма ранее был закреплен в законодательстве и практике всех государств, и его всеобщий характер исключал возникновение коллизионных проблем. С начала XX в. в контракты стали включаться условия, направленные на то, чтобы гарантировать кредитору стабильность денежного содержания платежей. Первым подобным условием стала «золотая оговорка»: обязательство уплатить долг в сумме, эквивалентной определенному количеству золота указанных веса и пробы. В связи с этим возникли коллизионные проблемы подчинения денежных вопросов обязательств закону валюты долга.

«Золотая оговорка» широко применялась в первой половине XX в.: в 20-х гг. США регулярно выпускали облигации с условием уплаты в денежных знаках, эквивалентных на момент платежа указанной в обязательстве сумме золотых долларов определенного веса и пробы. Однако «золотая оговорка» не стала эффективным способом гарантии ценностного содержания денежного обязательства – действие оговорки может обессиливаться законом или судебной практикой, если валюта данной страны обесценивается вследствие отхода от золотого стандарта, девальвации или перехода к бумажному денежному обращению.

Классический пример – Закон США об аннулировании золотой оговорки (1933 г.), который установил отход доллара от золотого паритета и объявил, что все денежные обязательства в золотых долларах погашаются бумажными долларами по номиналу доллар за доллар; золотая оговорка была аннулирована и запрещена. К тому времени американская валюта широко использовалась в международных расчетах, поэтому в судебной практике европейских стран (Великобритания, Франция, Скандинавские страны) возникли коллизионные вопросы о применении к долгам, выраженным в золотых долларах, Закона США.

Английская судебная практика признала применение коллизионной валютной привязки. В решениях английских судов зафиксировано, что подчинение обязательства валюте определенного государства предполагает применение к вопросам денежного содержания этого обязательства законов того государства, которому принадлежит данная валюта. Практика французских судов продемонстрировала принципиально иной подход. Решения французских судов устанавливали, что по долгу, выраженному в золотых долларах, нет оснований признавать аннулирование золотой оговорки в соответствии с Законом США 1933 г., если только общим статутом обязательства не является право США. Французские суды применяли привязку не к закону валюты долга (в данной ситуации – именно валюта долга, а не платежа), а к закону, которому подчинено обязательство в целом; привязка к закону валюты долга признания не получила.

Вопрос о платежном соотношении старой и новой денежных единиц может быть решен только законом того государства, которому принадлежит данная валюта; право других государств не содержит ответа на этот вопрос. Валютные изменения конкретного государства должны признаваться в других странах по всем долгам, выраженным в валюте такого государства. Таким образом, денежное содержание обязательств (и все вопросы его изменения) автоматически подчиняются закону валюты долга.

Закон валюты долга (валюты платежа) используется для локализации договора, установления его наиболее тесной связи с правом определенного государства. Выражение суммы долга в иностранной валюте в совокупности с другими условиями сделки (место исполнения указано в государстве валюты долга; сделка подчинена юрисдикции данного государства) могут показывать намерение сторон подчинить свою сделку в целом правопорядку этого государства.

Законодательство отдельных государств закрепляет коллизионную привязку закон валюты платежа – Закон о МЧП Румынии (ст. 126.1) гласит: «Валюта платежа определяется правом государства, ее выпустившего». Аналогичное положение закреплено в ст. 147.1 Закона о МЧП Швейцарии: «К денежной единице применяется право государства эмиссии». В Великобритании в случаях, «когда судебное решение выносится в отношении суммы, выраженной в валюте иной, чем стерлинги… суд может распорядиться о том, что процентная ставка, применимая к долгу, будет такой ставкой, какую суд сочтет надлежащей» (ст. 1 Закона о МЧП Великобритании). Вопросы денежного содержания обязательства, выраженного в иностранной валюте, решаются на основе судейского усмотрения. Суд вправе применить к данному вопросу не только английское право, но и право того государства, в чьей валюте заключено обязательство.

Закон страны суда – привязка односторонней коллизионной нормы, означающая применение «местного» права, права того государства, чей суд рассматривает дело. Правоприменительные органы государства должны руководствоваться правом своей страны, несмотря на то что правоотношение связано с иностранным правопорядком. Коллизионный вопрос решается в пользу права того государства, на территории которого рассматривается частно-правовой спор. Закон страны суда – широко распространенная в практике формула прикрепления.

Изначальный текст ФГК содержал только односторонние коллизионные нормы и во всех случаях предусматривал применение исключительно права страны суда. До недавнего времени в практике английских судов разрешение спора на основе закона суда являлось общим правилом, а применение иностранного права – исключением.

В современном законодательстве (в том числе отечественном) формулировка «право страны суда» применяется довольно редко. Имеет место тенденция заменять этот термин выражением «монгольское право», «швейцарское право», «российское право». Смысл подобной замены неясен, и такая терминология не может быть признана удачной, поскольку существует общий коллизионный принцип «право страны суда», предполагающий применение национального права (если дело слушается в российском суде, то, соответственно, применяется российское право).

При определении права, подлежащего применению к частно-правовым отношениям, связанным с иностранным правопорядком, толкование юридических понятий осуществляется в соответствии с «местным» правом, если иное не предусмотрено законом (п. 1 ст. 1187 ГК РФ; ст. 3.1 Указа Венгрии). В законодательстве большинства государств предусмотрено, что если «в разумные сроки» не удалось установить содержание иностранного права, суд решает дело на основании своего национального права: «Если судье… не удалось установить содержание иностранного права, применяется право, избранное с помощью иных сходных критериев… При их отсутствии применяется итальянское право» (ст. 14.2 Закона о реформе МЧП Италии).

Как правило, национальное право применяется при решении вопросов ограничения и лишения дееспособности, безвестного отсутствия и объявления умершими иностранных физических лиц, при решении вопросов расторжения брака (Швейцария, Чехия, Россия): «Условия и юридические последствия объявления лица безвестно отсутствующим определяются по швейцарскому праву».

Терминология «право страны суда» используется главным образом в специальном законодательстве. В соответствии со ст. 424 КТМ РФ к возникновению морского залога на судно и очередности удовлетворения требований, обеспеченных таким залогом, применяется закон государства, в суде которого рассматривается спор. Закон КНР о морской торговле (1992 г.) предусматривает применение права «места нахождения суда, рассматривающего дело»:

– к связанным с судном привилегированным требованиям;

– к возмещению ущерба, возникшего в результате столкновения судов в открытом море;

– к пределам ответственности за возмещение убытков на море.

Большинство национальных кодификаций МЧП предусматривает применение права страны суда в качестве альтернативной формулы прикрепления в двусторонних коллизионных нормах: например, в отношении обязательств, возникающих вследствие неосновательного обогащения, стороны могут договориться о применении права страны суда (ст. 1223 ГК РФ). В современном законодательстве коллизионная привязка к праву страны суда имеет субсидиарный характер. После совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекших причинение вреда, стороны могут договориться о применении к обязательству, возникшему вследствие причинения вреда, права страны суда (п. 3 ст. 1219 ГК РФ; ст. 132 Закона о МЧП Швейцарии).

Отсылка к закону суда привлекательна для правоприменительных органов – она позволяет на законных основаниях применять местное право, что значительно упрощает и ускоряет процесс. Однако применение закона суда фактически не учитывает наличие иностранного элемента в правоотношении, может привести к извращению его содержания, некорректному разрешению спора, самое главное – к отказу за рубежом в признании и исполнении судебного решения.

Общепризнанная сфера действия закона суда – это МГП. Однако в настоящее время в международных договорах и национальных законах закрепляется возможность применения иностранного процессуального права при исполнении иностранных судебных поручений, признании и принудительном исполнении иностранных судебных решений, определении гражданско-процессуального статуса лиц.