Текст книги "Ювелирная работа"

– А у Татьяны?

– Вот тут странность вышла, понимаешь: нет у девицы странички ни в одной из известных соцсетей!

– Как это? Молодая девушка, студентка – да они живут в интернете, вся подноготная напоказ!

– Согласен, но ничего не попишешь – нет ее нигде!

– Ладно, поищем по-другому.

– Слушай, Лер, а с чего такой интерес к Рогову – ты его реально подозреваешь в убийстве Уткиной?

– Пока не знаю, но ведь убили ее в квартире его мамаши, так что какая-то связь тут должна быть. Вот скажи мне, зачем прокурору приходить в отсутствии родительницы, зная, что, кроме Уткиной, в доме никого нет?

– Может, поговорить хотел?

– Да о чем им разговаривать, они из разных миров! Кроме того, почему он не сказал прямо, а придумал какую-то лабуду насчет документов, которых и в помине нет?

– Так ты считаешь, Рогов говорит неправду?

– Насчет убийства – не знаю, а вот насчет того, зачем приходил в квартиру – точно врет! Остается выяснить, зачем это ему.

– Значит, нужно искать такую связь между ним и жертвой, которая не имеет отношения к тому, что она присматривала за квартирой?

– Правильно! Если удастся притянуть прокурора к Уткиной, можно взять его ДНК и сравнить с плодом: пока что я не могу этого сделать – санкцию не получить, раз не доказано, что Уткина и Рогов – любовники.

– Но ты думаешь, что это так?

– А как еще-то? Подружка упомянула, что в последнее время она ходила довольная, как будто выиграла в лотерею. Что Уткина ставила себе целью, приехав в Питер?

– Удачно выйти замуж.

– Вот! Что может быть лучше, чем захомутать самого прокурора города?

– Да, но для замужества необходимо как минимум развести его с женой, что подобные персонажи делают крайне неохотно!

– Поэтому Рогов, узнав о ребенке, скорее всего, решил бы избавиться от него, а если бы любовница отказалась, то и от них обоих… Только вот все это – домыслы, пока нет доказательств.

– А как тот парень… ну, тот, с которым Уткина встречалась и который ее кинул?

– Витя подогнал его. С адвокатом, правда. Парень весь на понтах, но не стал отпираться, что гулял с жертвой.

– Еще бы он стал, там же свидетелей – весь факультет!

– Ну да. Так вот, парень напрочь отрицал возможность своего отцовства, говоря, что Уткина одновременно встречалась с несколькими молодыми людьми. Однако он согласился сдать тест, хотя его адвокат и была категорически против.

– И что?

– Ждем результатов – ты же в курсе, что они не один день делаются!

– Жаль… Что ж, значит, и Рогова берем в оборот?

– Других подозреваемых пока нет, за исключением того, которого описывает сосед, но его мы не нашли.

– В наших базах его нет, – подтвердил Падоян. – Витька решил показать портрет, составленный соседом, однокурсникам Уткиной – вдруг кто-то его опознает?

– Хорошая мысль! Может, поискать ее знакомых, которые не относятся к студенческой среде? У Катерины, судя по всему, была жизнь за пределами кампуса, и она о ней не распространялась.

– Девица с секретом, это точно! – согласился Севада.

– Виктор упоминал, что Катерина пыталась подвизаться на телевидении, – задумчиво проговорила Лера, играя карандашом, вертя его между пальцев. – Вдруг там что-то нарисуется?

– Хорошо, проверю! Еще что-нибудь?

– Нет, но к концу дня может появиться. Будем на связи!

* * *

Алла не ожидала, что Лера Медведь сумеет подкинуть ей новую версию. Она не желала даже самой себе признаться, что зашла в тупик с делом Фельдмана: с одной стороны, у него было мало близких людей, с которыми он постоянно общался – брат за границей да двое подмастерьев. С другой, судя по сведениям, добытым у Романа и Эдуарда Вагнеров, ювелир имел неоднозначную репутацию, а значит, вполне могли найтись как недовольные клиенты, так и коллеги, с кем у убитого были проблемы. Правда, Фельдман дважды разведен и от первой жены имел сына. Женщины не могли ни на что претендовать, а вот сын, как единственный наследник, имел право на наследство. Проблема в том, что Фельдмана не просто убили – у него забрали бриллианты. О том, что они у него есть, мало кто знал. Вряд ли ювелир рассказывал о камнях сыну, с которым, как Алле удалось выяснить, он не общался! Зато Буевич, обманутый клиент, казался ниточкой, способной привести к вполне жизнеспособной версии.

Алла поглядела на часы: до сеанса связи с Буевичем оставалась четверть часа. Она не смогла до него дозвониться, оставила сообщение и через сутки получила от него согласие на беседу по скайпу.

В кабинет постучали.

– Алла Гурьевна, есть минутка? – спросил Александр Белкин и вошел, не дождавшись приглашения. Он был самым молодым опером в ее команде и страшно желал, чтобы его титанические усилия заметили и оценили.

– Есть целых десять, – ответила Алла. – Присаживайтесь, Александр, что у вас?

– Телефон Фельдмана.

– Отлично, и что удалось узнать?

– Да в том-то и дело, что ничего особенного, – кисло ответил оперативник.

– Прям таки ничего?

– Удалось установить почти всех, с кем он общался – не густо, прямо скажем! Помимо подмастерьев он созванивался только с братом по скайпу да с клиентами. Их у него хватало, причем некоторые живут не в России – сами понимаете, со всеми не связаться.

– А как же родственники?

– Вы о ком, о его бывших, что ли?

– Я о сыне. У него же есть сын, помните?

– Да я-то помню, только вот Фельдман, видать, запамятовал: сыну за последние месяцы – ни одного звонка. Впрочем, и он папашу вниманием не баловал! А бывшие жены не звонили, нет.

– Это не значит, что мы не должны с ними побеседовать, – заметила Алла, разочарованная докладом опера.

– Дамир и Антон уже отправились по адресам, но не думаю, что это что-нибудь даст: судя по отзывам подмастерьев Фельдмана, он не поддерживал отношений с бывшими семьями. У второй жены давно новый счастливый брак, и ей до бывшего мужа нет никакого дела.

– А первая?

– О ней почти ничего не известно. Но это и понятно, она ведь дама пожилая, живет, наверное, себе тихонечко, никого не беспокоит.

– А сыну Фельдмана сколько лет?

– Да около сорока, кажется. А что?

– Чем он занимается?

– Как раз пытаемся выяснить.

– Вы, что, с ним не встречались?

– Никак не можем разыскать. Может, его мать в курсе, где он?

– Интересненько… и как совпало – убийство отца, исчезновение сына!

– Думаете, младший Фельдман причастен к ограблению?

– Даже не знаю, они ведь не общались, так откуда бы младшему Фельдману знать, что у старшего завелись бриллианты, которые он решил спрятать у себя дома? С другой стороны… В общем, Александр, надо его найти, слышите?

– Конечно, Алла Гурьевна, – кивнул молодой человек. – Если он в стране, обязательно отыщем!

– А теперь идите работать – у меня важный разговор!

Спровадив Белкина, Алла открыла скайп. Буевич оказался полным, лощеным мужчиной лет под шестьдесят, самоуверенным и напористым, судя по внешности и выражению лица. Он начал разговор первым, возмущенным тоном, однако едва сообразив, в чем его подозревают, сбавил обороты и стал более сговорчивым.

– Юрий Олегович, расскажите, пожалуйста, о сути вашего конфликта с Зиновием Фельдманом, – попросила Алла.

– Какого конфликта? Да не было никакого конфликта, всего лишь некоторое недопонимание!

– Вы так это называете?

– А что такого?

– Ну, хотя бы то, что в Уголовном кодексе для такого «недопонимания» существует статья – за мошенничество в особо крупных размерах, не слышали?

– Алла Гурьевна, – со вздохом проговорил Буевич после небольшой паузы, – согласитесь, что это – наше с Фельдманом дело!

– Да, – согласилась она, – но лишь до тех пор, пока не было совершено убийство!

– Но недоразумение между мной и господином Фельдманом уладилось к обоюдному удовольствию!

– Неужели? – удивилась Алла, чувствуя, как важная ниточка снова ускользает из рук, а ведь она уже мысленно начала разматывать клубок! – И каким же образом?

– Да очень просто: он вернул мне деньги!

– В самом деле?

– Разумеется, иначе я непременно исполнил бы свою угрозу и обратился в суд!

– Вам известно, откуда Фельдман взял деньги, чтобы с вами расплатиться?

– А меня это не касается: главное, я свое получил.

– Фельдман отдал вам всю сумму?

– Разумеется.

– А вы, выходит, вернули ему поддельный перстень?

– С чего бы я стал это делать?

– Ну как же… подделка ведь тоже стоит немало!

– Мы с Фельдманом договорились, что эти деньги пойдут в счет компенсации морального ущерба. В принципе, здесь, где я живу, никто не знает, что перстень не антикварный, а выглядит он отлично – все-таки Фельдман знает… знал свое дело. Так что… – Буевич поднял полную ладонь с толстыми, короткими пальцами и покрутил перед экраном, демонстрируя драгоценность. Значит, он носит его, несмотря на обман, и это о многом говорит – например, о том, что бизнесмен не чужд тщеславия и не прочь пустить окружающим пыль в глаза, но вот мог ли он убить? Если сказанное им правда, то у него просто не было для этого оснований!

Само собой, она все проверит, но, скорее всего, снова вышла осечка.

* * *

Перед визитом к Олегу Куделину, эксперту СК по информационной безопасности, Лера заскочила в «Теремок» и купила несколько блинов с разными начинками.

– Ур-ра, ты меня спасла от этой гадкой «гавайской» пиццы – она просто отстой! – радостно воскликнул Куделин, когда она водрузила на его заваленный бумагами и железками стол пакет с логотипом закусочной.

Олег был толст, рыж и некрасив, но он обладал двумя потрясающими качествами. Во-первых, он – редкий профессионал, для которого не существует ничего невозможного в сфере ай-ти. Кроме того, несмотря на ужасный характер, он отличается великолепным чувством юмора, частенько перерастающим в едкий, обидный сарказм. Поначалу они не поладили, но довольно быстро, по какой-то необъяснимой причине, неприязнь переросла во взаимопонимание, а впоследствии – в крепкую дружбу. Ни Лера, ни Олег не рассматривали друг друга в качестве сексуальных партнеров, а потому их отношения носили исключительно платонический характер, и общались они скорее как люди одного пола, нежели как представители противоположных.

– Ты не представляешь, как испортилась пицца в ресторане, где я обычно ее заказываю, – продолжал Олег, ловким движением выхватывая из промасленного пакета толстый блин. – Такое впечатление, что у них сменился генеральный директор, решивший, что «пипл хавает», значит, можно скармливать нам помои!

Оглядев захламленный кабинет эксперта по безопасности, Лера действительно увидела на одном из столов несколько коробок из-под пиццы.

– Тебе стоит подумать о более здоровой пище, – заметила она, не успев прикусить язык: ведь знает же, что Куделин терпеть не может идеологию ЗОЖ!

– Уже подумал, – кивнул он. – Перехожу на блины, вареники и пельмени. Кстати, тут потрясающая хинкальная открылась, всего в двух шагах… Но ты ведь не за тем пришла, чтобы говорить о кулинарии, я правильно понимаю?

– Ты проницателен, как обычно, – ответила она, сбрасывая с табурета какие-то папки и усаживаясь напротив приятеля.

– И че надо? – оживился Олег.

Леру всегда удивлял его энтузиазм, когда он чуял, что нужно сделать что-то незаконное – а она собиралась попросить именно о такой услуге. Однако начать решила с того, что попроще.

– Мне нужны сведения о прокуроре города Рогове – вся инфа, какую только сумеешь отыскать.

– В соцсетях этого кадра скорее всего нет? – уточнил эксперт.

– Нет.

– Что ж… но это скучно, подруга! – усмехнулся он, вперив в Леру взгляд своих маленьких, но чрезвычайно острых глаз неопределенного цвета. – Выкладывай, не ломайся!

Лера набрала в легкие побольше воздуха и выпалила:

– Мне нужно проверить, не переводил ли он кому-то крупные денежные суммы!

– Ну вот, другое дело! – обрадовался Куделин. – Что, очередной «оборотень в погонах»? Но ты ведь не по этой части!

– Я понятия не имею об отношениях Рогова с УСБ[3]3
  УСБ – Управление собственной безопасности.


[Закрыть], – честно ответила Лера. – Ты прав, они меня не касаются, зато убийство – уже мое дело!

– Погоди-погоди, – толстощекое лицо Олега внезапно просветлело, – так это ты занимаешься душегубством в квартире мамаши Рогова?

– Ага, – подтвердила она, – только вот откуда ты об этом узнал? СМИ вроде бы удалось на время заткнуть!

– Ты, дорогуша, забываешь, где я работаю! – обиделся Куделин. – Только вот от меня как-то ускользнул факт, что дело передали тебе… Даже удивительно, что его тебе доверили!

– Это почему же? – на этот раз оскорбилась Лера.

– Да потому, радость моя, что ты – молодой следак, да к тому же баба, смекаешь? На таких делах люди себе имя делают и внеочередные звания получают.

– Ой, Олежа, мне до этого звания – как до Северного полюса пешком!

– Не вешай нос, пробьемся!

– Только с твоей помощью!

– Ну, а я о чем? – пожал плечами Куделин. – Тебе только счета или…

– Мне как можно больше, но чтобы тебе самому не подставляться! Если сможешь выяснить, не делал ли он дорогих покупок в ювелирных магазинах в последние несколько месяцев, буду благодарна!

– Насколько благодарна?

– Ну просто о-о-очень! – Лера развела руки в стороны, показывая размер возможной благодарности.

– Если ты мне скажешь, зачем я это делаю, будет больше толку, – заметил эксперт.

– Хорошо. Смотри, Уткина…

– В смысле, жертва?

– Ну да, так вот, чует мое сердце, что не просто так она оказалась в квартире прокурора!

– Думаешь, любовница? Что ж, в этом есть рациональное зерно.

– А если она любовница…

– Он мог делать ей дорогие подарки или переводить деньги! Только тебе не кажется, что в таких случаях обычно селят девицу в съемной квартире или, если бабла не жалко, покупают ей хату? Не стремно ли – к мамаше ее приводить?!

– Может, он не успел купить или снять? – предположила Лера, которой этот момент тоже не давал покоя. – Не факт, что их роман начался до того, как Рогов привел ее к матери! Кроме того, возможно, он полагал, что именно так не вызовет подозрений, ведь никому и в голову не придет, что они встречаются, если она работает у его маман?

– Ну, как-то… странно, – покачал головой Олег. – Хоть и не невозможно, – тут же добавил он. – Чего, как говорится, в жизни не случается!

– Понимаешь, – сказала Лера, для которой почему-то было важно, чтобы Куделин поддержал ее версию, – жертва была беременна.

– О как!

– Срок небольшой.

– Поэтому ты решила, что ребенок от прокурора?

– Ну да, как вариант.

– Хорошо, посмотрим, что можно с этим сделать! Спасибо за блины!

* * *

Виктор разглядывал девчонку в модной кожанке, усеянной стразами и заклепками, стоя в тени, вне поля ее зрения. Впрочем, она и не глядела в его сторону, увлеченно беседуя с подружкой, высокой блондинкой, выглядевшей лет на тридцать, но Логинов знал, что они однокурсницы. Говорили тихо, поэтому до него долетали лишь обрывки разговора, из которых становилось ясно, что обе напуганы и не представляют, что делать дальше. Что за фрукт эта Татьяна Рогова, чем она дышит – при таком-то папаше, занимающем высокий пост? Судя по внешности, девица – настоящая оторва: полный боевой раскрас, уши в пирсинге – Логинов насчитал шесть сережек только с одной стороны! Интересно, она и впрямь думает, что сумеет заниматься юриспруденцией в таком виде, или это – всего лишь молодежный протест, который угаснет к пятому или шестому курсу, и Татьяна нацепит на себя скучный деловой прикид? С другой стороны, кто в ее возрасте слушается и уважает родителей!

– Ну че, она? – спросил дежурный, подходя.

– Она, – вздохнул Виктор. – Есть у тебя отдельная камера, чтобы с ней побалакать?

– У меня есть лучше – целый свободный кабинет!

Логинов отправился туда первым, а через несколько минут дежурный ввел Татьяну Рогову. Девушка выглядела испуганной, хоть и пыталась прикинуться бывалой, демонстративно жуя жвачку и вызывающе глядя на человека за столом, перед которым ее посадили.

– Рогова, значит? – задал риторический вопрос Логинов.

– Если вы в курсе, кто я, то понимаете, что папа в два счета меня вытащит! – криво усмехнулась Татьяна.

– А давай ему позвоним? Расскажем, что ты была в клубе, где случилась драка из-за распития спиртных напитков и приема запрещенных препаратов…

– Не докажете! – перебила девица, поджав губы.

– Докажем: экспертиза уже делается!

– Какая такая экспертиза? – с нее мигом слетела напускная развязность, она вся подобралась, словно кошка перед прыжком, и напряглась, сжав кулачки так сильно, что костяшки пальцев побелели. – У меня не брали никаких…

– Да ты просто не помнишь, – отмахнулся оперативник. – Бухая была. Боже мой, что же скажет папа?!

Виктор блефовал: никаких анализов девчонке не делали, так что, скорее всего, доказать прием наркотиков невозможно. Другое дело – выпивка, и то со слов патруля, который задержал молодежь, но Логинов вовсе не намеревался искать на Татьяну доказуху, ему лишь требовалось напугать ее до чертиков, чтобы добыть необходимую информацию.

– Вы не имеете права! – взвизгнула она, подавшись вперед. – Я учусь на юрфаке, права свои знаю!

– Все вы, пока учитесь, думаете, что знаете, – снисходительно ухмыльнулся Логинов, откидываясь на спинку неудобного стула и принимая непринужденную позу, как человек, полностью уверенный в себе и своих словах. – Ну ничего, жизнь расставит все по своим местам – дай срок!

– Не надо… только отцу не сообщайте, пожалуйста! – пробормотала девчонка, и неожиданно ее сильно накрашенные глаза наполнились слезами. Логинов подумал, что, смой с нее весь этот «театральный» грим, под ним обнаружится вполне симпатичная девичья мордашка.

– Неужели? – приподнял брови опер. – Помнится, ты сама собиралась ему…

– Вы не понимаете, он меня убьет!

– Это ведь не первая твоя эскапада, а значит, ты тут не впервые. В смысле, в «обезьяннике»: кто тебя «отмазывал» раньше?

Татьяна потупилась, шмыгнув носом.

– Мать? – догадался Виктор. – Козыряя именем отца?

Девица не ответила, но по ее лицу было ясно, что предположение попало в цель.

– Я не стану звонить твоей матери, – пообещал Логинов. – Лучше я сразу вызову прокурора города…

– Пожалуйста! – взмолилась Татьяна. – Ну зачем вам это нужно?! Мама даст вам денег… Сколько надо?!

– Ты сказала, что учишься на юридическом, – напомнил он. – Помнишь статью о попытке дачи взятки лицу при исполнении?

– Это не взятка!

– Да, ты точно не отличница!

Виктор понимал, что выходить из себя глупо, но сдерживался с трудом: да что эта пигалица из себя строит?! Поднявшись с самого социального дна, он всей душой ненавидел тех, кому в жизни не пришлось хлебнуть лиха. Они понятия не имеют, чем живут окружающие их люди, но самое неприятное – им на это наплевать! Им дела нет до тех, кто не может себе позволить обедать в дорогих ресторанах, одеваться в бутиках и жить на Рублевке, в случае Москвы, или, скажем, на улице Рубинштейна, если речь о Питере – такие люди для них просто не существуют. Логинов изо всех сил пытался выглядеть успешным, что нелегко на его зарплату, но он готов был экономить на еде, чтобы купить себе приличный костюм!

– Ну что вам надо, а? – спросила Татьяна, испытующе заглядывая в глаза собеседнику. – Вам же точно что-то нужно от меня… или от отца?

– Ты вполне сойдешь, – со вздохом ответил опер, видя, что девчонка дошла до нужной кондиции, напугана и готова к сотрудничеству. – Скажи-ка, какие отношения у тебя были с Екатериной Уткиной?

Выражение лица Татьяны резко изменилось, став вызывающим.

– А что? – спросила она. – Вы же не пытаетесь обвинить меня в ее убийстве?

– Значит, ты в курсе, что с ней случилось?

– Да только глухой не в курсе – ваши сотрудники весь факультет обшарили, всех преподов и студентов на уши поставили!

– Вернемся к моему вопросу: какие…

– Да помню я, помню! Какие отношения-то, мы практически не общались, просто учились на одном факультете!

– То есть, вы не общались, однако ты именно Катерину порекомендовала бабушке, когда зашла речь о поиске человека для присмотра за ее квартирой? – недоверчиво уточнил Логинов.

– Ну да, она ведь все время плакалась, что ей не хватает денег! Она даже какие-то цацки делала из кожи и продавала их в интернете, кое-кто из наших даже покупал – так, из жалости.

– И ты, выходит, решила помочь однокурснице по доброте душевной? Что-то я сомневаюсь!

– Да почему?! Просто… просто у нас не так много тех, у кого проблемы с финансами, почти у всех родители состоятельные, а у Катьки… у нее семья какая-то… неблагополучная, в общем – просто не представляю, как она сумела поступить!

– Что, она была дурочкой?

– Да нет, не была, но вы же понимаете, как трудно сдать ЕГЭ с такими баллами, чтобы поступить на юрфак, да еще и в универ! Но это не главное.

– А что же, по-твоему, главное?

– Поддержка семьи во время учебы, в том числе и финансовая. Учиться тяжело, поэтому свободного времени мало…

– Ну, у тебя-то его, по всей видимости, хватает! – перебил девушку оперативник. – Достаточно, чтобы шляться по злачным местам!

– У меня есть родные! – огрызнулась Татьяна. – А поэтому мне не приходится подрабатывать, как некоторым другим. Кстати, это тоже нелегко – трудно получить работу по специальности, чтобы деньги были не совсем смешными! Обычно требуется помощь и протекция преподавателей, а кто бы стал помогать девчонке, приехавшей черт знает откуда, у которой нет никаких перспектив!

– Можно устроиться секретарем суда.

– Ну да, а вы в курсе, какая у них зарплата? Она вся на проезд уйдет! Нет, если уж подрабатывать, то в нотариальной конторе или на предприятии. Некоторых устраивают родители, других – преподы, а Катьке – той вообще ничего не светило, поэтому я подумала, что для нее это будет хорошим выходом из положения!

Слова Татьяны казались логичными, однако что-то мешало Виктору ей верить – возможно, та самая чуйка, которая не раз наводила его на верный след.

– Я рассказала все, что вы хотели знать, – проговорила между тем девушка. – Что вы намерены со мной делать?

– Делать – с тобой? – переспросил он. – Помилуй бог, какие у нас с тобой могут быть общие дела? Иди себе на все четыре стороны!

– Так вы… вы меня отпускаете? – словно не веря своим ушам, уточнила Татьяна.

– Ну, ты же понимаешь, что у меня таких полномочий нет, но я скажу, кому надо, и тебя отпустят.

– И отцу не сообщите?

– В этот раз – нет, но если я узнаю, что ты взялась за старое…

– Не узнаете!

Когда девчонка упорхнула – так быстро, словно торопилась на поезд, – Логинов выставил на стол дежурного бутылку бренди.

– О, благодарю! – обрадовался тот, ловким движением пряча выпивку. – Обращайся!

– Ты меня здорово выручил, но мне нужна еще одна услуга.

– Все, что угодно, за ваш бренди!

– Хочу поболтать с товаркой задержанной, как ее там…

– Светлана Мухина, – подсказал дежурный. – Да забирай!

Подружка Татьяны, задержанная вместе с ней, при близком рассмотрении оказалась ее возраста, просто сильнее накрашена, да и комплекции она была более тяжеловесной, оттого и казалась старше. В отличие от Роговой, Мухина не пыталась строить из себя важную персону: она то и дело нервно облизывала губы, а ее руки постоянно сжимались и разжимались, показывая, насколько велики ее дискомфорт и страх. Однако с этой девушкой Виктор решил применить не тактику запугивания, а ровно противоположную. Слегка успокоив ее, опер приступил к делу.

– Светлана, скажите-ка мне, – подчеркнуто обратился он к девушке на «вы», – насколько близко вы знакомы с Татьяной Роговой?

– А что? – напряглась она.

– Не надо волноваться, это очень простой вопрос: как давно вы дружите?

Виктор решил, что нужно сразу записать Рогову в подруги Татьяны, чтобы та не вздумала отпираться. Она и не стала.

– Со школы, – тяжело вздохнув, будто бы осознав неизбежность бытия, ответила девица. – То есть в школе мы не слишком-то дружили, но во время поступления выяснили, что только мы там знакомы между собой, вот и стали… вместе.

– Понятно, – доброжелательно кивнул Логинов. Эта роль была ему не по душе, опер предпочитал работать «плохим полицейским», а тут приходилось корчить из себя душку. Но это же для пользы дела!

– У Татьяны много друзей? – продолжал он допрос.

– Хватает… ну, в смысле, раньше было достаточно.

– А что изменилось в последнее время?

– Откуда вы знаете, что изменилось?

У девицы явно проблемы с логикой – не ошиблась ли она с выбором будущей профессии?

– Так я прав? – не отвечая на дурацкий вопрос, спросил он. – Что случилось?

– Если я вам расскажу, Танька меня на тряпки порвет!

– Вы же понимаете, Света, где находитесь, и почему, да? – Пришло время нажать на нее, чтоб не слишком расслаблялась! – Я могу сделать так, что вы пойдете домой, и никто не узнает, где вы провели вечер, а могу и…

– Ладно-ладно, все ясно! Хорошо, я расскажу… Только пусть Танька не знает, что это я, договорились?

– Заметано!

– Несколько месяцев назад у нас была вписка… ну, это…

– Я знаю, что такое «вписка» – продолжайте!

– Ну вот, нас с Танькой пригласили, а всего было человек тридцать – тридцать пять.

– Нехило!

– Это не много, если подумать – обычно до ста человек приходит!

«У богатых свои причуды», – пронеслась в голове Логинова сакраментальная фраза. Он даже поймал себя на мысли, что завидует девчонке: он душу бы продал за то, чтобы провести юность так, как делает это она! Между тем слова лились из Мухиной водопадом.

– Катьку обычно на такие тусы не зовут, ведь мы все скидываемся – на выпивку там на хавчик и так далее, а у нее вечно денег не было! Да и интересы у нас разные…

– Это какие же, к примеру?

– Ну, шопинг, спортзал, салоны красоты, концерты, театры.

Занимательно, что театры она упомянула последними!

– То есть, кто-то пригласил Катерину, но не вы и никто из тех, кого вы знаете? – уточнил Виктор.

– Точно! Не удивлюсь, если она и вовсе приперлась без приглашения, это вполне в ее духе!

– Она тебе не слишком нравилась, верно? – Он перешел на «ты» – ему надоело заигрывать с малолеткой.

– Знаете, о мертвых принято говорить только хорошее, но мы ведь не были подругами.

– Все в порядке, не прерывайся! Давай вернемся к вашей вписке.

– Ну да… короче, она возникла прям посреди веселья, неизвестно откуда, притащила две бутылки дорогого виски… Только богу известно, где она наскребла бабла на них – наверное, полгода копила, или они были «паленые»!

– Никто, надеюсь, не отравился?

– Насколько мне известно, нет.

– Ну и ладненько! Так что, никто не спросил у Уткиной, что она там делала?

– Да нет, ведь раз она вообще там появилась, предполагалось, что ее пригласили. Катька вела себя тихо, но я-то видела, что она так и шарила взглядом по парням, как будто приценивалась!

– Она, гм… познакомилась с кем-то в конце концов?

– Не знаю.

– Как это?

– Ну, мы с Танькой хорошо надергались к середине вечеринки… Я плохо помню, что там произошло. Если бы я была потрезвее, то ни за что не позволила бы Таньке такое вытворять!

– Какое – такое?

– Да она… она забралась на стол и устроила стриптиз, прикиньте!

– Да ну? – Такого Логинов и впрямь не ожидал от дочки прокурора!

– Ну, да, а потом вообще вразнос пошла! – подтвердила подружка.

– Это в чем выражалось-то?

– Кто-то из ребят принес «соль»… ой! – она быстро прикрыла рот ладонью, видимо, надеясь удержать в нем слова, уже готовые вырваться наружу. Однако Логинов уже услышал все, что нужно.

– Я правильно понимаю, что соль – не поваренная, да?

– Ну… это…

– «Соль для ванны»[4]4
  Bath salt, или «соль для ванны» – группа синтетических «дизайнерских» наркотиков.


[Закрыть]?

Девица только закусила губу и отвернулась.

– Ну-ну, не тушуйся, будущая коллега! – усмехнулся Виктор. – Я, видишь ли, занимаюсь не наркотой, а убийствами, поэтому мне плевать, что вы там нюхали, ели или пили, ясно?

Светлана посмотрела на него с робкой надеждой.

– А родителям…

– На первый раз ничего им сообщать не стану, – пообещал он. – Давай про Татьяну, ладно?

– Она меня убьет!

– Нет, дорогуша, это Катю Уткину убили – по-настоящему, сечешь? А тебе в самом худшем случае грозит небольшая разборка с подругой. Так что выкладывай все, что знаешь!

– Ладно… в общем, я даже не помню, чем все закончилось. Проснулись мы в своих кроватях, это точно.

– Погоди, а как же вышло, что родители не в курсе вашей гулянки? – прервал девчонку Виктор.

– Так мы ж с ночевкой!

– Тогда понятно. Что дальше было?

– Да ничего, домой вернулись.

– Ты меня тут по лесу-то не крути, Иван Сусанин! – разозлился Логинов. – Я спрашиваю, как это все связано с…

– Да поняла я, поняла! Короче… короче…

– Да уж, и правда, давай покороче, а то сижу тут, слушаю твои байки про наркоту!

– Тише! Короче, Уткина шантажировала Таньку!

Логинов аж вытянулся на стуле, как сурикат-часовой, завидевший угрозу для стаи.

– Чем шантажировала? – спросил он.

– Катька как-то умудрилась снять весь этот беспредел с Танькой – ну, когда она…

– Ясно, ясно… Шантаж обычно нужен, чтобы заставить кого-то что-то сделать. Чего хотела Уткина?

– Чтобы Танька устроила ее на работу к отцу.

– В квартиру его матери?

– Бабки-то? Да нет, на телевидение!

– На телевидение? – переспросил Логинов, слегка удивленный ее ответом.

– Ну да, к отцу в передачу.

– И что, устроила?

– Нет, с телевидением ничего не вышло, но потом «нарисовалась» эта работа с квартирой, и Танька решила предложить ее Катьке.

– Что ж, понятно…

– Только эта дрянь, несмотря на договоренность, не стерла запись, а «слила» ее в интернет, представляете?!

– Да ты че?

– Ага! Сволочь, правда?

– Не то слово! И что, Татьяна так просто это оставила?

– Не оставила – сходила к Катьке, они подрались.

– О как!

– Да только Катька-то сильнее оказалась!

– Серьезно?

– Ну, видать, ей не впервой драться-то было, а Танька, она хоть в спортзал и ходит, ну так на пилатес, а не на дзюдо… Короче, Катька ей морду лица начистила, тем дело и кончилось! Кстати, она уверяла, что запись в сеть не выкладывала, но кто мог-то, кроме нее? Пришлось Таньке все свои странички в соцсетях удалить, потому что Катька, зараза такая, еще и всем однокурсникам видео поотправляла, и на Таньку столько «хейта» посыпалось…

Так вот почему Севада не нашел Татьяну Рогову в интернете! Виктор задумался. Выходит, погибшая получила место путем шантажа? Прокурор, скорее всего, был не в курсе их отношений и действительно решил, что дочка устраивает на работу подружку. А что, если убиенная промышляла шантажом, и Татьяна Рогова – не первая ее жертва?

* * *

– Выходит, я вам ничем не помогла! – расстроилась Лера, когда Суркова рассказала ей о результатах беседы с Буевичем.

Они сидели на скамейке в Екатерининском парке, наслаждаясь последними лучами солнца: скоро закончится октябрь, и наступит самый неприятный месяц в году, когда рано темнеет, постоянно идут дожди, и вся природа, кажется, впадает в спячку. Даже птицы перестают петь в ноябре!

– Ну почему же – не помогли, – возразила Суркова, – очень даже помогли: помните, отрицательный результат…

– Тоже результат, да-да, – вздохнула Лера. – Но хотелось бы чего-то реального!

– Будет реальное, дайте срок. Если Фельдман не отличался порядочностью в делах, возможно, есть не один обманутый клиент? Проверим всех, если потребуется, и найдем убийцу! А еще есть сын от первого брака, которого мы пока не можем разыскать, но это – дело времени, найдем… А у вас-то как дела?