Текст книги "Хтонь в пальто"

Под кроватью

Мама говорит, что под кроватью никого нет. Но как же нет, когда есть! Возится по ночам, пыхтит, когтями скребет. Днем, правда, тихо и пусто: Мила однажды проверила, вооружившись папиным фонариком, тяжеленным и металлически холодным, – но с темнотой монстр возвращается. И съеживается внизу живота колючий страх: вдруг, пока заснуть пытаешься, выберутся и съедят?

Мила придумала хитрость: можно прийти в комнату к родителям, посидеть с ними и там, на диване, задремать. Папа, конечно, отнесет в кровать, но, когда спишь, монстр уже не достанет. Ты немножко не здесь, ты во сне, а в сон ему ни за что не залезть. Вот как хорошо получается!

Но иногда родители гонят в свою комнату, как только Мила начинает сонно хлопать глазами. А как засыпать, когда он, жуткий, скребется? Под одеялом прятаться душно, а игрушки сами боятся, даже огромная зубастая акула жмется к Миле. Какие из них защитники?

Поэтому Мила отползает к стене, все-таки заворачивается в одеяло с головой (духота – не беда, потерпит!) и зажмуривается до цветных пятен под веками. Скорее бы заснуть! Неужели папа, когда относит ее в кровать, не слышит, как возится монстр? Или он, взрослый, использует заклинание «показалось»? И почему она так не может?..

– Здрасьте, «Хтонь в пальто» слушает.

– Здравствуйте! Нам, знаете, надо напугать, но так, чтобы нестрашно вышло. Ну, не очень. Вы ведь пугаете?

– Мы пугаем, но что значит «нестрашно»?

– Я сейчас все объясню!

Этой ночью монстр шумит особенно сильно: вздыхает, царапает ножки кровати, ползает туда-сюда так, что даже матрас слегка подпрыгивает. Крикнуть бы родителей, и пусть не говорят потом, что ничего не услышали: как можно такое не услышать? – но… Мила плотнее кутается в одеяло. Мама вчера читала сказку о застенчивом монстре, который очень хотел познакомиться с ребенком, живущим на кровати, но никак не решался. Может, и ее монстр такой же? Шумом привлекает внимание, чтобы Мила первая начала разговор?

Прижавшись щекой к пушистой акуле, Мила спрашивает шепотом:

– Эй, что у тебя случилось?

И съеживается, даже не зная, чего хочет больше: чтобы монстр затих или ответил.

– Грустно мне, – отвечает хриплый голос. – Одиноко.

Мила чуть не взвизгивает: он есть, он правда сидит под кроватью, а мама говорила!.. Но закусывает губу. Вдруг монстры не дружат с визжащими девочками?

– Ты поэтому пыхтишь и скребешься?

– Ну да. Целый день тут лежу, ни игрушек, ни других развлечений. Вот и скребусь – что еще делать?

Так он скучает! Бедный монстр! Мила на его месте тоже скреблась бы, а еще выла, стучала и всеми другими способами пыталась привлечь внимание.

Интересно, чем его порадовать? Он взрослый или тоже ребенок, как Мила? Может…

– Хочешь, я тебе какую-нибудь игрушку подарю? Только завтра! А то родители услышат и придут ругаться, почему не сплю. Они же в тебя не верят!

– Давай, – оживляется монстр, и даже голос у него становится не таким хриплым. – Я никогда не играл с человеческими игрушками.

В ящике полно игрушек, которые Миле давно надоели, или те, что подарили дяди и тети, даже не подумав узнать, что ей нравится. Если парочку из них отдать монстру, родители не заметят, тем более что они в ящик почти не заглядывают.

А если все-таки заглянут, Мила за руку подтащит их к кровати – пускай посмотрят, кому она отдала игрушки! И никакое папино «показалось» не подействует!

Как, интересно, монстр выглядит? Или он невидимка, поэтому родители и говорят, что его нет?

– А ты можешь вылезти из-под кровати?

– Зачем? – с явным смущением спрашивает монстр. – Посмотреть на меня хочешь?

– Ну да. – Мила потирает кончик носа. – Но если нельзя…

– Да не, можно. Только, чур, не пугаться и не кричать!

Мила садится и крепче вцепляется в акулу. Любопытно – и страшно. Вдруг монстр окажется очень жутким? А вдруг… вдруг он просто притворяется дружелюбным? Сейчас вылезет, оскалит зубы и… Тогда Мила завизжит – и сразу прибежит папа с фонариком и ка-ак даст монстру!

Из-под кровати показываются две черные мохнатые лапы, похожие на звериные, но с подвижными пальцами, как у людей. Потом – мохнатая морда, напоминающая волчью, и мохнатое тело с… еще двумя лапами? Сколько же их?..

Лап у монстра оказывается шесть, и, если бы не лапы и рост почти до потолка, он бы выглядел обычным волком. Как он, такой огромный, под кроватью поместился? Или монстры – немножко волшебники, умеют помещаться куда угодно: хоть под кровать, хоть в шкаф?

– Не боишься?

Мила мотает головой и протягивает руку. Послушный жесту, монстр опускает морду – можно почесать за большими пушистыми ушами. Да он не волк – настоящая собака! И совсем не собирается бросаться и съедать.

– Меня Мила зовут, а тебя?

Монстр фыркает:

– У монстров нет имен. Можешь называть как хочешь.

– Правда можно придумать тебе имя? Я обязательно, но… – Мила зевает, – завтра.

– Давай-ка спать? – предлагает монстр. – Теперь мы познакомились, тебе не будет страшно…

Мила, сонно кивнув, ложится в обнимку с акулой. Поправив одеяло, монстр двигается ближе и шепчет, гладя ее по голове теплой лапой:

– Ты такая храбрая девочка, даже не вздрогнула, когда меня увидела. Ничего теперь не бойся, все будет хорошо, а я посижу рядом, пока ты не заснешь, и всегда буду с тобой, даже если меня будет не видно…

Улыбнувшись, Мила закрывает глаза.

Какую игрушку ему подарить? Может, старого зайца с пуговицей вместо глаза? Или таксу-погремушку? Или бесхвостого кота? Или просто открыть ящик и сказать: «Выбирай»?

Что себе выберет монстр?..

– Спасибо вам большое! – довольные родители вручают деньги. – Надеемся, теперь она перестанет бояться.

– Обязательно перестанет, – обещает Вик, убирая кошелек в рюкзак. – А если нет – звоните, совершенно бесплатно повторим. Можете на мой личный номер; вот, запишите.

И морщится, плотнее запахивая пальто: поскорее бы избавиться от всего лишнего. Неприятно все-таки носить за пазухой… да вообще ничего не приятно.

Родители, прощаясь, прямо-таки сияют:

– Спасибо еще раз!

Вик пожимает плечами:

– Это моя работа, – и выходит из квартиры.

В подъезде пусто и тихо, лишь у кого-то из соседей по площадке бубнит телевизор, а этажом выше мать орет на ребенка: «Ты уроки делать собираешься? Десятый час!» Чем меньше свидетелей, тем лучше, а их отсутствие – и вовсе прекрасно: не все можно списать на «показалось».

Вик спускается на пролет и, убедившись, что никто не подсматривает, вытаскивает из-за пазухи мохнатый пучеглазый комок. Ишь как съежился! Небось самого-то никогда не пугали острыми зубами и выворачивающим наизнанку взглядом!

– Ты теперь защищаешь эту девочку от других, понял? – Дождавшись испуганного кивка, Вик продолжает: – Я буду проверять. Узнаю, что снова скребешься и пугаешь, – выселю туда, где тебе и место!

Стоит бросить комок на лестницу, как тот распрямляет лапы, пулей бросается вверх и исчезает под дверью квартиры. Вик брезгливо вытирает руку о пальто: неприятная тварь, но, пока всерьез никому не вредит, пусть живет.

Эх, если бы детские фантазии о монстрах всегда оказывались только фантазиями! Но с таким заказом на его памяти обратились впервые. Это же надо придумать: попросить притвориться монстром, чтобы ребенок с ним подружился!

Лишь бы девочка – как там ее, Мила? – не вздумала со всеми подряд дружить, а то найдутся такие, что вотрутся в доверие, а сами… Жаль, не сообразил сразу предупредить. Ну ничего, теперь у нее будет защитник – и пусть он только попробует не справиться!

Мы не кусаемся

– Не забываем: к одиннадцати придет стажерка!

Впрочем, Санна зря напоминает: как будто они могут забыть. Вчера весь день обсуждали, что какая-то девочка не только откликнулась на вакансию, но и прошла собеседование у Валерии. Странно было бы не пройти: чистокровная хтонь, между прочим! Конечно, для работы этого недостаточно, но раз она хочет попробовать – пускай пробует.

Теперь эту девочку отправили к ним на точку: читать правила, учить теорию, готовиться к работе в поле. Как только Вик и Лия примут устный экзамен, ее ждет заказ под контролем кого-нибудь из хтоней. И если все пройдет успешно, их маленькая команда пополнится. Нет, вовсе не обязательно девочка останется работать на этой точке, но…

Тьфу ты, посмотреть бы имя, пока она не пришла: неловко стажерку не помнить!

За две минуты до одиннадцати в дверь агентства звонят – коротко, будто звонящий не решился как следует вдавить кнопку. Не ждали бы звонка – вовсе бы внимания не обратили. Санна идет открывать – и слышит, как за спиной Лия шипит Вику:

– И чтоб никаких рассказов про отрезанные руки! Хотя бы не сразу!

Санна в свое время услышала эту замечательную историю спустя пару недель, Лия – через месяц, Лютому пришлось ждать целый год. Кажется, такими темпами новенькой ничего не грозит, уж точно – не сегодня.

Замершая на пороге девочка – судя по резюме, Вика – оказывается ниже Санны где-то на полголовы, с аккуратным каштановым каре и в круглых очках. Совсем непохожа на хтонь! Впрочем, Лютый, когда пришел на стажировку, тоже выглядел милым солнечным мальчиком, а не огромным зубастым зверем – и вписался, гляди-ка. Внешность – ничто, внутренность – всё.

Видимо напуганная молчанием, девочка хмурится:

– Это же здесь «Хтонь в пальто»? Я на стажировку…

– Да-да, – поспешно кивает Санна, – заходи, – и пропускает ее внутрь.

Надо же, какие все воспитанные: не сбежались к порогу, в комнате сидят! Санна указывает на вешалку:

– Снимай куртку, и пойдем. Представлю тебя остальным, они расскажут подробнее.

Девочка, не решаясь ни опустить сумку на пол, ни попросить ее подержать, кое-как раздевается одной рукой. Санна украдкой вздыхает: много она видела неловких хтоней, ни одна не осталась работать. Такие обычно уходили после первого заказа: усидчивости и памяти, чтобы выучить теорию, им хватало, а вот храбрости и наглости, чтобы с людьми работать, – увы!

То ли дело Лия, с ходу проявившая себя хозяйкой – пришла, повесила пальто, кивнула: «Где ваша комната отдыха?» Санна тогда вскипела: вот нахалка, думает, раз допустили к работе, она круче всех? Но вместе с тем порадовалась: у такой наверняка не будет проблем с заказчиками – и границы не перейдет, и на место поставит одним взглядом.

– Идем, – ободряюще улыбается Санна. – Не бойся, мы не кусаемся.

Девочка в ответ нервно хмыкает. Небось думает: «Конечно, вы хтони – и не кусаетесь?»

В комнате на правила приличия все забивают: таращатся на новенькую как на невиданное чудо, хоть не скалятся откровенно. А та, кажется, едва сдерживается, чтобы не спрятаться за спину Санне от этих чересчур внимательных взглядов.

– Ребята, это наша стажерка. Ты Вика, верно?

Она кивает. На мгновение замявшись, неуверенно бормочет:

– Мне больше нравится Тори, но…

– Если нравится, будешь Тори, – влезает Вик. – Я, между прочим, почти твой тезка, Виктор, но Витей меня никто не зовет – потому что я не хочу. Только Виком.

– А я вообще Лютый, хотя по паспорту Макс, – поддакивает Лютый с подоконника.

Тори смущенно кивает. Кажется, столько внимания разом – для нее перебор. Но как стажерке-то внимания не уделить?

– Я Лия, и я – твоя наставница, – наконец представляется Лия. – Точнее, учить тебя будут все, но принимать зачет – я и Вик. Мы не кусаемся, – прибавляет она, потому что Тори нервно прижимает к себе сумку. Будто Лия хочет кошелек отжать, а не о процессе обучения рассказывает.

«Не приживется она, – поджимает губы Санна. – Коллег боится – к заказчикам как пойдет?» Жаль, жаль. Не то чтобы им плохо работалось вчетвером – впятером, считая Криса, – но свежая кровь никогда не помешает.

– Сейчас выдадим тебе правила, посадим в уголок, и будешь читать. – Вик, судя по улыбке, полон энтузиазма. Может, и Тори от него заразится? Или сама по себе оттает, осмелеет?

Чуть не по уши зарывшись в шкаф, приговаривая: «Так-так, где тут у нас… а, вот оно», Вик вытаскивает несколько тонких папок, кладет на стол и кивает Тори:

– Набрасывайся. За сегодня успевать необязательно, захочешь чаю-кофе – говори, не поймешь чего – спрашивай. Садись куда хочешь, сумку тоже куда угодно кидай.

Тори выглядит еще более бледной, чем на крыльце. Садится на краешек стула, пристраивает на полу сумку и осторожно берет одну из папок.

«Эх, девочка, девочка, и почему ты решила, что сможешь у нас работать?» – вздыхает Санна. И, прислушавшись, убегает в операторскую: вот и первый звонок.

– Здравствуйте, агентство «Хтонь в пальто» слушает.

Тори приходит и завтра, и послезавтра, как положено, – по крайней мере, так говорят остальные: сама Санна заслуженно отдыхает. Продолжает читать правила, сидя на стуле в уголке, ничего не спрашивает, но оставляет закладки: наверное, чтобы уточнить позже. А еще наконец-то просит чаю и подключается к одному из разговоров – когда Вик и Лютый вспоминают самых странных заказчиков.

«Мы это нарочно затеяли, – делится в сообщении Вик. – Надеялись, что ей станет любопытно, и не прогадали».

«Вот, оживает девочка», – радуется Санна. И ждет не дождется следующего рабочего дня, чтобы своими глазами посмотреть. А заодно намекнуть, что пора заканчивать с чтением и разбирать отдельные сложные случаи: как из теории, так и из практики. Все-таки заказчики попадаются разные, и хорошо бы Тори запомнила, как себя вести.

Конечно, Вик лучше знает, у него опыт больше. Но поблажек давать не стоит: работа хтони в пальто – не сидение на стуле днями напролет. Лютый, помнится, чуть не приплясывал от нетерпения: давайте я все расскажу, пустите в поле.

Не готов, боишься – шуруй на все четыре стороны. Конечно, Санна так никогда не скажет: она старшая на точке, ей положено быть предельно вежливой. Но думать-то никто не запрещает.

– Ну что, как наша девочка? – спрашивает Санна, едва придя на работу.

Лия и Вик, оседлавшие стулья, переглядываются.

– Наша девочка никуда не годится. – Лия поджимает губы. – Ты не видишь, но у нее хтоническая часть – не нормальный зверь, а застенчивый шерстяной клубок. Иногда уши высовываются, глаза выглядывают, но не больше. Как она работать будет?

– Но теорию она честно читает! – оправдывает ее Вик, потирая уголок глаза и размазывая серые тени. – Спрашивала про все места, где оставила закладки; там жуткий канцелярит, конечно, хоть расшифровку в сносках пиши.

Чистокровная хтонь, которая боится проявляться даже в кругу других хтоней? Сложный случай, кто ж ее так запугал?

– И что будем делать? – пожимает плечами Санна.

Вик задумчиво барабанит пальцами по спинке стула – и ухмыляется:

– Есть у меня одна идейка. Сейчас придет, и я кое-что попробую.

– Коварный, весьма коварный Вик, – качает головой Лия. Но, впрочем, не спорит.

Санна кивает: делай что собрался. Хтоням лучше знать, как хтонические части на свет вытаскивать.

Тори приходит за две минуты до одиннадцати, как и в первый день. Уверенно вешает куртку, проходит в комнату, оставляет сумку у стола.

– Сегодня последний день теорию читаешь, – предупреждает Вик, развалившись в кресле-мешке. – Завтра будет экзамен.

Замерев, Тори растерянно уточняет:

– А… какие будут вопросы?

– Какие угодно. – Улыбка у него совершенно издевательская. – Ты должна четко знать все, что написано в правилах; можно своими словами, главное – суть. Потом разберем сложные случаи из практики; там уже спрашивать не буду, просто запомнишь. А теперь готовься.

– Хорошо, – выдыхает Тори. Садится и, ссутулившись, погружается в текст.

И в этом заключался план? Санна переглядывается с Виком, а тот подмигивает: подожди, мол, сейчас все увидишь. О, не будь Санна оператором, с удовольствием осталась бы и подождала. Да только делать это в наушниках неудобно: она привыкла общаться с заказчиками в одиночестве и за компьютером – и что, с каждым звонком убегать в коридор? Да и Тори вряд ли станет проявляться на глазах у стольких наблюдателей!

Поэтому Санна уходит в операторскую, но дверь оставляет приоткрытой: хоть краем уха послушает.

– Погода сегодня прям теплая для октября, да?

– Интересно, в кофейнях осталось летнее меню? Я бы взяла что-нибудь со льдом.

– Так давай сходим и проверим!

– Прямо сейчас?

– Не, ближе к обеду.

Санна качает головой: вот разболтались, каждое слово слышно! Хоть бы громкость убавили, там же человек к экзамену готовится!

– Извините… – робкий голос Тори едва различим. – А можно немножко потише? Я же…

– Ой, конечно! – извиняется Вик. – Учи, учи, мы будем тихие как мыши!

Отвлекшись на звонок: хотели записаться на массаж, но не туда попали, – Санна пропускает начало очередной ветки разговора. Впрочем, и без начала все ясно: Лия и Вик решили поиграть в города, и последний демонстративно вспоминает город на букву «А».

– «А», «а», «а», что же у нас на «а»… Так много городов, и почему-то ни одного на «а»! Дырявая моя голова, ничего вспомнить не могу!

Да он точно издевается! Как в таких условиях готовиться? Санна бы на месте Тори давно…

А если вот он, план? Вывести на эмоции, чтобы хтоническая часть не выдержала и показалась во всей красе? А там уже можно дальше с ней работать.

– Вы обещали, – гораздо громче, чем в прошлый раз, напоминает Тори. – Если я не сдам…

– Всё-всё, рот на замок, больше никакой болтовни!

Какое-то время они правда молчат, но тихо смеются и как будто… скачут по комнате? Что они устроили? Санна уже хочет пойти и проверить, но раздается звонок.

– Здравствуйте, агентство «Хтонь в пальто» слушает.

– Здравствуйте! Вы же аниматоры, да? Я хотел заказать на детский праздник. Какие костюмы у вас есть?

Эх, было бы ради чего трубку снимать!

Вздохнув, Санна принимается медленно и внятно объяснять, что: хтони здесь самые настоящие; нет, это не костюмы; нет, вы не можете выбрать, сколько лап и зубов будет у хтони; да, для детей они могут быть достаточно жуткими; нет, актерского образования ни у кого нет; если вам нужны профессиональные аниматоры – пожалуйста, поищите именно аниматоров, их очень много, не надо заказывать хтонь, это будет совсем…

– А можно успокоиться?! – орут в комнате.

Клацанье зубов, топот, суровое «стоять!», хлопок входной двери – Санна чуть на стуле не подпрыгивает: что происходит? К счастью, заказчик кладет трубку – можно выскочить в коридор. И замереть: пол заляпан алым.

– Это чья кровь?

– Сработало! – сияет Вик, прислонившись к стене. Судя по прижатой к груди руке, кровь его. – Она меня укусила, представляешь?

Тори? Укусила? Да не может быть! А впрочем, Вик из шкуры вон лез, чтобы ее довести; именно укуса и добивался, что ли?

– Так, – Санна потирает лоб. – Идем в комнату, расскажешь, как все было.

В комнате Вик, изображая смертельно раненного, падает в кресло-мешок и закатывает глаза, но в следующую секунду выпрямляется и, явно довольный собой, объясняет:

– Я решил, что надо вывести ее на эмоции, через них проще хтоническую сторону вытаскивать. Сказал про экзамен – а по ней видно: сразу сядет готовиться и будет переживать, что не успеет. А я, значит, буду мешать; вернее, мы с Лией.

Лия, сидящая на подоконнике, пожимает плечами: ну да, мол, я согласилась побыть раздражающей, а куда тут денешься?

– Ты слышала, наверное: мы сначала болтали, потом играли в города, потом стали подушкой перекидываться. Я в конце концов оказался рядом, нарочно поймал подушку так, чтоб ей чуть-чуть по голове не прилетело, – и тут она не выдержала. Подскочила – и хтоническая сторона подскочила тоже: пушистая, с кисточками на ушах, глаза пылают, пасть – о-го-го! Ну и… – Вик, потупившись, откашливается. – Я думал, она просто возмутится: сколько можно вас просить! А она меня укусила.

– Потрясающе… – бормочет Санна. – А потом сбежала, да?

Вик часто кивает:

– Испугалась, будто и не хтонь совсем! Будто только узнала, что у нее зубы есть.

– Я вот чего боюсь, – поджимает губы Лия. – А если она больше не придет? Закроется дома, напуганная реакцией. Или решит, что мы уже полицию вызвали.

– Так давайте позвоним? Скажем, что ничего страшного не случилось…

– Обязательно! – выскакивает из кресла Вик. – Круто ж вышло: сама маленькая, а пасть огромная! Настоящее чудовище!

На звонки Тори не отвечает, на сообщение – тоже, но хотя бы прочитывает. Значит, есть надежда, что завтра она придет – или позвонит и скажет, что передумала и не хочет здесь работать.

Вот будет обидно, если они расстанутся именно так. А еще говорили, что не кусаются…

Хотя кто кого укусил!

На следующий день Лютый, услышав историю, фыркает:

– Я бы сам Вика покусал, он же невыносимый, даже когда не выпендривается!

– А что не дает? – подмигивает лежащий в кресле-мешке Вик. Кажется, жизнь его ничему не учит.

Лютый преувеличенно медленно спускается с подоконника, давая Вику шанс отбежать к стульям; и какое-то время они носятся по комнате: один тянется укусить, другой отбивается всем, что попадает под руку. Санна только головой качает: детский сад, ей-богу.

А за две минуты до одиннадцати раздается звонок в дверь – и Вик срывается открывать.

– Заходи! Да все отлично, перестань!

Это и правда Тори – бледная, взъерошенная, с опухшими глазами. Всю ночь переживала? Бедная девочка.

– Извините, что я…

– Я специально тебя доводил, – обрывает Вик. – Ты не хтонь была, а несчастный крошечный комок! А разозлилась – и да, сразу настоящая хтонь; молодец! – И хмурится: – Не прячься больше, слышишь?

Глаза у Тори вспыхивают то ли от обиды, то ли от гнева. Кажется, сейчас она еще раз укусит; но нет, опускает голову и бормочет:

– Ну вы и придумали…

Вик обнимает ее, что-то шепчет на ухо, а когда отстраняется, Тори расстегивает куртку. Значит, решила остаться?

– Сначала поболтаем по душам, а потом будет экзамен, – объявляет Вик. Оборачивается к Лютому: – Выпьешь с нами чаю? Так, как ты умеешь.

Тот расплывается в улыбке:

– О чем речь!

И в помещении теплеет, будто вытащили из кладовки обогреватель и врубили на всю мощность.

Ну уж после чаепития с Лютым Тори наверняка перестанет переживать! Хотя для Санны прокушенная рука была бы клеймом на всю жизнь, тут сколько чая ни пей – не успокоишься. У хтоней с этим, наверное, попроще.

Повесив куртку, Тори косится на Вика:

– Очень больно было?

– Это ничего! – отмахивается он. – Вот как-то раз мне отрезали руку…

– А мне ты эту историю только через год рассказал! – влезает Лютый. – Надо было тоже покусать?

Они уходят в комнату, и Санна с радостью посидела бы с ними, но долг зовет: кто-то уже звонит сделать заказ.

– Здравствуйте, агентство «Хтонь в пальто» слушает.