Текст книги "Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы"

Глава 5. Борис

Каникулы кончились. За ними потянулась длинная третья четверть, заполненная школьной текучкой и ежедневными дополнительными занятиями, отнимавшими почти все свободное время. Но девочки уже втянулись в этот процесс и потому не особенно им тяготились. А Наталья от переполнявшего ее чувства ответственности даже похудела. Она уже стала стабильной четверочницей, чем страшно гордилась, свысока поглядывая на прежних приятелей, – те погрязли в трояках и давно смирились с этим.

В один прекрасный день, когда после окончания уроков дежурная Настя подметала в классе обычный мусор: в основном выплюнутые жвачки и скатанные бумажные шарики, которыми обстреливали друг друга скучавшие на уроках мальчишки, – в класс влетела взволнованная Наташка.

– Настюха, там во дворе этот… как его? Борис! – выпалила она. – По-моему, он тебя поджидает.

– Какой Борис? – Настя давно забыла о приключении на новогодней дискотеке.

– Ну, этот… из казачьей гимназии. Стоит с Новиковым и о чем-то треплется. Точно по твою душу явился.

– О нет! – Настя мгновенно вспомнила запах перегара и омерзительный поцелуй. – Нет, Натка, я не хочу его видеть. Чего он приперся?

– Мне откуда знать? Наверно, по тебе соскучился.

– А может, просто к Сережке приходил? По делу. Сбегай, посмотри, может, уже ушел.

– Нет, на месте. Стоит и смотрит на двери. Что делать будешь?

– Не знаю. Буду сидеть, пока не уйдет.

– А если он вздумает сюда подняться? Слушай, давай сбежим через окно на первом этаже. Там в малышовых классах окна на улицу выходят, – прыгать невысоко.

– А они не заперты?

– Не, не заперты. Я вчера слышала, как завучиха ругалась, что малышня окна на перемене пораскрывала. Чтобы, значит, заболеть и пропускать уроки. Пойдем, пока он сюда не явился.

Убедившись, что этот тип и впрямь стоит под школьной дверью и явно не собирается уходить, – от его вида Настю даже передернуло, – девочки спустились в раздевалку, оделись, поминутно с опаской поглядывая на двери, затем проскользнули на первый этаж к первоклашкам. Окна у них действительно были не заперты. Настя взобралась на подоконник и глянула вниз. Оказалось, прыгать довольно высоко, но делать нечего, – прыгнула. Правда, на ногах не удержалась, – больно ударилась пятой точкой об асфальт. Наташка бросила ей сумку с книгами, а сама прошествовала через двор.

– Ты Снегиря не видела? – преградил ей дорогу Новиков.

– Нет, она давно ушла. – Находчивая Наташка, старалась не глядеть на его приятеля, подозрительно уставившегося на нее.

– Как ушла? Она же дежурная.

– Она меня попросила, – спешила куда-то. А тебе зачем?

– Не твое дело. Смотри, если соврала!

– Ой, как я испугалась! Пойди, убедись сам, если не веришь. – И Наташка, задрав нос, прошествовала мимо.

Домой девочки добрались без приключений. Но было ясно, что приключения впереди, – определенно «этот тип» явится снова.

И точно, – на следующий день он опять нарисовался в школьном дворе за пятнадцать минут до звонка, – отпросившаяся с урока Наташка обнаружила его на прежнем месте. Пришлось удирать тем же путем. Но уходить каждый день через окно – не лучший способ избавиться от нежелательной встречи. Надо было принимать кардинальные меры.

– Новиков, а чего это твой казачок под нашей школой каждый день торчит? – поинтересовалась Настя, когда ей все это надоело. – Что он здесь забыл?

– Тебя поджидает, – невозмутимо ответил тот. – А ты почему от него прячешься? Боишься, что ли?

– Вот еще! Боялась я всяких! Чего ему надо?

– Нравишься ты ему. Все время клянчит, чтоб я ему свидание с тобой устроил.

– Да он же идиот! Пьяный был, да еще и приставать начал.

– Настя, ты не права. Он неплохой парень. Знаешь, какой заводной. А выпил для понту, – он же на дискотеку трезвым пришел. Это его наши угостили. А как треснулся затылком, – помнишь, ты его толкнула, – сразу протрезвел. Он уже две недели просит, чтоб я его с тобой свел. Поговори с ним сама, он же тебя не съест. Не нравится – так и скажи. Но чтоб он это от тебя самой услышал.

– Ладно, убедил.

На следующий день, выйдя из школы, Настя сразу направилась к Борису. Он увидел ее и просиял: – Ну, наконец-то! Давай сумку понесу. Ох ты, какая тяжелая.

– Там словарь толстый, – пояснила Настя. – Англо-русский и русско-английский в одной книге. И задачник Сканави.

– А это кто?

– Ты что, не знаешь? Это же хрестоматия по математике. Лучше нет.

Они уже вышли из школьного двора и направились к Настиному дому. Наташка на всякий случай следовала в отдалении.

– Настя, давай встречаться, – просительно протянул Борис. – Не дуйся за тот вечер, ладно? Выпивший я был – для храбрости. Потому и вел себя, как дурак.

– А мы разве не встретились? – засмеялась Настя. – Будешь торчать каждый день под школой, – встречи обеспечены.

– Нет, я не о том. Ну что ты, не понимаешь? Я гулять с тобой хочу.

– Боря, мне не до гуляний, – серьезно сказала Настя. – Я очень занята. И вообще, если честно, ты мне не нравишься.

– Почему? Чем я так уж плох? Может, у тебя кто другой есть?

– Во-первых, это не твое дело. Во-вторых, мне с тобой не интересно. Просто не о чем говорить.

– Не понимаю. Как это – не о чем?

– Ну, хорошо, объясню. Вот скажи: что ты любишь делать? Чем занимаешься в свободное время?

– Телик смотрю. Или с пацанами тусуюсь. На дискотеки ходим. Ну, выпиваем иногда. Но это так, от скуки.

– А книги? Про что ты любишь читать?

– Детективы всякие. У ребят иногда беру, – у нас дома книг мало. Да я книги – не очень. Зачем, есть же телик.

– Но, Боря, в телевизоре показывают, что придумали другие. Тебе думать не надо, – смотришь готовенькое. А когда читаешь, представляешь себе героев, какие они, – ты же их не видишь. Это же в сто раз интереснее! Например, каким ты представляешь Пьера Безухова?

– Кого?

– Ты «Войну и мир» читал?

– Не, пытался, но не смог. Такая муть!

– Ну, у меня нет слов! О чем тогда разговаривать? Ты же темный непроходимо. Нет, у нас с тобой ничего не получится.

– Погоди, что ты так сразу: «не получится, не получится!». Давай просто встречаться. Как это? Во, дружить. А то – дай мне чего почитать. Что сама любишь. Только не «Войну и мир».

– Боря, я же сказала: мне некогда. У меня уроков тьма. Да еще дополнительно занимаюсь.

– Дополнительно? А зачем?

– Надо. Какой ты любопытный! Ну, все, прощай. Мне домой пора.

– А можно, я тебя хоть иногда провожать буду? После школы.

– Зачем тебе время терять? Ну, провожай, если хочется. Только это зря.

– Тогда, может, завтра принесешь что-нибудь интересное? Из твоих книг. У тебя, наверно, много книг? Кто твои родители?

– Они в педвузе работают. Преподаватели. Да, у нас большая библиотека.

– Вот почему ты такая умная. Не, мы простые. Мать дома сидит – у меня еще младшая сеструха есть. А отец бизнесом занимается – крутится помаленьку.

– Так что же тебе принести? Детектив?

– Не, не надо, ну их. Ты дай что-нибудь серьезное. Только, чтоб не нудно было.

– Хочешь про путешествия? Ты Конецкого читал?

– Не, не слыхал даже. Но про путешествия я люблю.

– Я дам тебе его «Ледовые брызги». Он капитаном был. Много плавал, а потом повести написал. Очень интересно. Читаешь и как будто с ним плаваешь.

– Тогда я завтра снова приду, хорошо? Сколько у тебя будет уроков?

– Как сегодня. Приходи, я книгу захвачу. Только никому не давай – это папина любимая. Еще порвут.

– Не бойся, не дам. Оберну, чтобы не запачкать.

– Ладно, договорились. Ну, пока. Только, пожалуйста, без поцелуев.

– Да не буду я, – мы же просто дружим. Какая ты недотрога!

Он немного задержал ее ладошку, потом отпустил и, отвернувшись, быстро пошел прочь. Выходя со двора, не выдержал – обернулся, но Настя уже вошла в подъезд.

Наташка, спрятавшись за дерево, дождалась, когда Борис ушел, потом поднялась к Насте.

– Ну, рассказывай, – нетерпеливо потребовала она. – О чем ты с ним так долго трепалась? Я думала, ты его сразу отошьешь.

– Да я пыталась, – призналась Настя. – Но не получилось. Он, знаешь, такой приставучий. Предложил просто дружить.

– А ты что?

– Сказала, что мне не до этого, что очень занята. А он: «Можно тебя хоть иногда провожать из школы, ты же все равно домой идешь». Книгу у меня попросил.

– А ты?

– Пообещала. Завтра дам. Понимаешь, неудобно как-то. Он так просил – по-хорошему. Да пусть читает, мне не жалко.

– Думаешь, ему книга нужна? Просто ищет предлог. А он тебе совсем никак? Он ведь хорошенький, очень даже.

– Да, симпатичный – пока молчит. Но стоит открыть рот… Полная темнота, даже поговорить не о чем. Представляешь, он «Войну и мир» не читал.

– Да кто ее читал? Если честно: я тоже не одолела, – призналась Наташка. – Так, кусками еще кое-где… а чтоб всю, у меня силы воли не хватило. Там местами такая муть!

– Во-во, он тоже сказал «муть». Вы, Натка, с ним два сапога пара. Надо его на тебя натравить.

– Не, он мне не нужен. Я хочу Вадима! – гордо объявила Наташка. – Хочу и получу! Ой, как он мне нравится! Только посмотрит, – у меня просто коленки подгибаются. Все равно я его соблазню, вот увидишь.

От этих наглых слов Настя просто онемела. Вот бесстыжая! И ведь соблазнит, у нее ума хватит. Вон она какая хорошенькая. Глазки голубенькие, волосики на висках кудрявенькие, золотистые – чистый ангелочек. А под локонами рожки торчат. И впервые в жизни она почувствовала к подруге острую неприязнь.

– Ты же мне его уступила! Первое слово дороже второго.

– А я хозяйка своего слова! Хочу – дам, хочу – назад возьму. Зачем он тебе – ты же не способна влюбиться. А я уже. По уши!

– А, по-моему, с твоей стороны это напрасный труд! Ты ему не пара – он слишком для тебя умный.

– А я что, по-твоему, – дура? Вот, значит, какого ты обо мне мнения? Ну, спасибо!

Наташка надулась и отвернулась. А Настя, молча, собрала книги, и, не попрощавшись, ушла. Дома она забилась в угол дивана и уставилась в одну точку, пытаясь собраться с мыслями. И чего я, собственно, взбеленилась? – думала она. Ну, нашла себе Наташка новый предмет, ну и что? Раньше ведь она, Настя, на это не реагировала. Сколько у Наташки их было – этих предметов. Но Вадим!

Вадим! Вот в чем дело. Наташка не должна его касаться, это… это нельзя. Он не такой – он необыкновенный. Чище чистого! Лучше лучшего! С ним так не годится. Но как это объяснить другим – той же Наташке? Еще смеяться начнет. Или ляпнет что-нибудь Никите. А тот – Вадиму. Что он подумает про нее, Настю? Сразу решит: влюбилась. Тогда хоть сквозь землю провались.

Так что же делать? Идти к Наташке мириться? Ой, как противно! Хотя, – а почему нет? Надо притвориться, что раскаиваюсь. Конечно, больно наблюдать, как она перед Вадимом вертит хвостом, но надо терпеть. Все равно у нее ничего не выйдет: он не из таких. Зато подруга не наговорит глупостей своему братцу.

И только Настя собралась поднять трубку, как Наташка позвонила сама.

– Настюха, до меня только дошло: мы же из-за парня поссорились! – изумленно заорала она. – Нет, ты представляешь? Выходит, какие-то брюки дороже нашей дружбы? Да никогда! Гори он синим пламенем – этот Вадим. Бери его себе с ручками-ножками и со всем остальным – ты мне дороже. Прости, я же не знала, что ты в него тоже втрескалась.

– Ничего я не втрескалась! – запротестовала Настя. – Просто нашло на меня, сама не знаю что. Знаешь, ну их, этих ребят, от них одни неприятности. Давай забудем все, и приходи ко мне, будем заниматься.

Глава 6. Подружки и «княжна Джаваха»

А нудная третья четверть с ее длинными неделями и редкими праздниками все тянулась и тянулась, – и не было ей ни конца, ни края. Больше всего Настя налегала на математику. Даже старательная Ирочка Соколова, переведенная к ним два года назад из школы с математическим уклоном, за ней не поспевала. Вначале Ирочка преуспевала в учебе: сказывалась сильная база ее прежней школы. Но потом, почувствовав, что здесь можно не переутомляться: пятерки сами плывут в руки, – Ирочка расслабилась и быстро скатилась с передовых позиций. Лишь нахватав четверок и даже трояков, она забеспокоилась и стала набиваться к Насте в подруги. Но Настя не забыла, как, обратившись однажды к Ирочке с каким-то пустяковым вопросом, получила полный отлуп. – Ишь чего захотела: чужим умом жить! – отрезала Ирочка, презрительно поджав полные губки. – Свой надо иметь!

С тех пор Настя на все Ирочкины поползновения никак не реагировала.

Наталья Ирочку ненавидела смертельно. Та однажды ее страшно унизила перед самым красивым мальчиком в их городе и его окрестностях. Мальчика звали Саша Оленин, и по нему умирали все – или почти все – ученицы их английской школы, а также расположенных поблизости немецкой, французской и даже музыкальной.

Ах, какой это был красивый мальчик! Появившись однажды в их школе на одной из дискотек, он произвел настоящий фурор: все школьницы сбежались полюбоваться его льняными локонами, фарфоровым личиком и умопомрачительными глазами цвета голубой эмали. А он с равнодушным видом обозрел их компанию, выискивая себе подходящую пару, и выискал-таки: остановился на Дианке Бермант, – которую Наташка называла не иначе как «крыса заморская» за ее экстравагантные наряды и вечное стремление хоть чем-нибудь да выделиться.

Всю дискотеку Саша клеился к Дианке, а та, закатывая глаза, млела от счастья. И когда он пошел ее провожать, за ними в отдалении плелась целая толпа умиравших от зависти девчат, среди которых была и Настина подруга.

Вообще-то Дианка была довольно хорошенькая с ее восточным типом лица, немного великоватым, но безупречно прямым носом и большими, слегка навыкате глазами. Пока она молчала, вполне могла понравиться. Но стоило Дианке открыть рот, как любому становилось ясно: перед ним набитая дура. Это довольно быстро понял и Саша – уже по дороге к Дианкиному дому. Поэтому, когда она, не дождавшись предложения встретиться, попросила о свидании сама, то получила вежливый отказ.

Для Наташки Оленин был хрустальной мечтой. Она смаковала, как шоколадки, все случайные встречи с ним и взахлеб расписывала Насте их мельчайшие подробности: во что Саша был одет, с кем шел, как на нее, Наташку, посмотрел, и тому подобную чушь. Потом ей приспичило достать Сашину фотографию. И как раз в это время Ирочку Соколову перевели из школы, где она училась вместе с Сашей, в их класс. Наталья откуда-то об этом прознала и стала настойчиво подлизываться к Ирочке с целью выпросить у нее вожделенное фото. Но Ирочка мгновенно просекла, что тут дело нечисто, и с мнимым сочувствием предложила Наташке не ходить вокруг до около, а прямо сказать, чего ей надо. «Ты скажи, ты скажи, че те надо, че те надо? Может, дам, может, дам, че ты хошь» – лисьим голоском пропела она строчку из затертого шлягера. Наивная Наталья, не долго думая, и ляпнула: чего. Поверила в Ирочкину искренность. А на следующий день девчата, вывалившись из школы, неожиданно обнаружили во дворе Сашу, поджидавшего кого-то. Как вскоре выяснилось, именно эту стерву Ирочку. Задрав нос, она подозвала Наташку и громогласно объявила:

– Саша, вот эта дурочка из нашего класса умоляет подарить ей твое фото. Но я же не могу без твоего разрешения.

Наташка оцепенела. Как она потом признавалась, больше всего ей хотелось тут же вцепиться в Ирочкину рожу. Только присутствие Саши не позволило ей выполнить это жгучее желание.

Но самыми потрясающими были его ответные действия: он с улыбкой полез в нагрудный карман, достал из него снимок размером 3х4 и протянул Наташке. Однако бдительная Ирочка перехватила карточку и со словами «перебьется, ишь, чего захотела!» сунула к себе в сумку. А потом, по-хозяйски взяв Сашу под руку, прошествовала мимо Натальи, стоявшей как оплеванная. А Саша только сочувственно развел руками.

Стало ясно, что красавец Оленин полностью у Ирочки под каблуком. И потому Наталья с этой минуты его просто запрезирала. До такой степени, что когда на следующий день он неожиданно окликнул ее: «Эй, Белолоконова, постой!» – она только презрительно сморщила нос и гордо показала спину. Но Саша догнал ее и преградил дорогу:

– Да ладно тебе, Белолоконова. Не дуйся. На, возьми.

И достал из кармана большую цветную открытку со своей физиономией. За такую любая из его поклонниц отдала бы полжизни. Однако закусившая удила Наталья только процедила: «Я не Белолоконова, я Белоконева. А это барахло можешь отдать своей крысе – мне и даром не нужно». И аккуратно обойдя его, прошествовала дальше. Но Ирочке ее подлость запомнила и только ждала подходящего случая, чтобы достойно отомстить.

Надо сказать, Ирочку не любила не только Наташка: из-за своего заносчивого характера Соколова умудрилась испортить отношения с доброй половиной класса. Но казалось, не замечала этого, наоборот, чем хуже относились к ней одноклассницы, тем выше задирала нос.

Особенно обожала Ирочка созерцать собственную физиономию. Редкую перемену она не вертелась в раздевалке перед большим зеркалом, накручивая на палец каштановые локоны и самодовольно мурлыкая. Даже самый умный и интеллигентный мальчик школы Саша Давыдов однажды выразился в ее адрес так: «Красивая. Но глупая».

Точнее и не скажешь.

Правда, последнее время физиономия Ирочки сильно озаботилась. По слухам, ей стало крепко доставаться от родителей за низкие оценки и гульки допоздна. Мать пообещала потребовать у Сашиных родителей, чтобы их сын оставил ее дочь в покое. Эта угроза так подействовала на Ирочку, что она прямо-таки набросилась на учебу. А поскольку для преуспевания в математике своих мозгов у нее не хватало, она судорожно стала искать, у кого бы их позаимствовать. И снова уперлась в Снегиреву: просто в их классе больше не к кому было обратиться, большинство само плавало в этом предмете. Ведь в английскую школу стремятся, как правило, гуманитарии, которых не привлекают точные науки. Почему-то никто до сих пор не додумался сделать английскую школу с математическим уклоном.

Однако Снегирева на Ирочкины поползновения никак не реагировала. На переменках ходила только с Белоконевой, да и на уроках, включая физкультуру, они не расставались ни на минуту, – короче, у Ирочки не было никакой возможности стать к Насте поближе. Тогда терпеливая Ирочка решила подождать подходящего случая. И дождалась-таки.

Дело в том, что Настя была жуткой книгочейкой. Без книг она просто не могла нормально существовать. И повинна в том была Галчонок: это она привила Насте ненормальную любовь к чтению. С самого рождения Настя видела свою маму только с книгой. Даже когда та кормила дочку грудью, умудрялась читать. И за столом, – сколько муж с ней ни бился, так и не смог отучить от этой вредной привычки. В результате подросшая Настя переняла ее полностью: за обед без книги не садилась. На возмущение отца дочь отвечала, что иначе она не чувствует вкуса еды.

А сидение с книгой в туалете? «Кончай читать, выходи!» – нетерпеливые возгласы родителя ежедневно звучали в их квартире, относясь в равной мере как к матери, так и к дочери.

Впрочем, папочка в этом деле тоже недалеко ушел, только вместо книг он глотал за едой газеты. И при этом активно комментировал читаемое, правда, без всякого внимания со стороны слушательниц, поскольку каждая была погружена в свое чтиво.

Однажды мать рассказала Насте о своей любимой книге, прочитанной в детстве. Книга называлась «Княжна Джаваха» – ее написала дореволюционная писательница Лидия Чарская. В советское время эта книга почему-то была запрещена, хотя, по словам Галчонка, ничего запретного там не было, одна сентиментальная любовь. Правда, в ней описывалась жизнь и нравы дворянства, – но ведь и Пушкин был из той среды, и Лермонтов, и Лев Толстой. Мать с таким восторгом отзывалась об этом романе, что прочитать его стало заветной Настиной мечтой. И когда на уроке литературы зашел разговор о писателях дореволюционной поры, Настя спросила учительницу, слышала ли та о Чарской. Литераторша ответила, что, конечно, слышала и даже пыталась отыскать ее книги в библиотеках, но не нашла.

– Я так мечтаю прочесть «Княжну Джаваху», – призналась Настя, – думала, вы посоветуете, где ее достать.

– Нет, – вздохнула учительница, – боюсь, твоей мечте не осуществиться. По крайней мере, в библиотеках нашего города ее точно нет, – да и в магазинах тоже. И на книжном рынке она мне ни разу не попадалась.

Ирочка с чувством тайной радости слушала их диалог. «Княжна Джаваха» стояла у нее дома на полке. Ее родители пренебрежительно отзывались об этом романе, доставшемся им еще от прабабушки, – считали, что там одна сплошная сентиментальщина и никаких продуктивных мыслей. Как будто любовь и верность сами по себе ничего не значат. Ирочка не соглашалась с их оценкой категорически, но спорить с родителями было себе дороже: никогда нельзя было предугадать их реакцию. В пылу спора они могли выбросить книгу на помойку.

На переменке Ирочка едва удержалась от желания сказать Насте, что поможет ее мечте осуществиться. Она решила отнести «Княжну Джаваху» ей домой – так надежнее. Ирочка представила, как Настя открывает дверь и видит исполнение своей мечты. И, конечно, тут же предлагает Ирочке свою дружбу и помощь.

Надо сказать, Ирочкин план осуществился, – но не сразу. Едва не сорвался – и все из-за этой вредины Белоконевой. Когда Снегирева открыла на Ирочкин звонок дверь, то сразу насторожилась и весьма недружелюбно спросила, чего той надо. И тогда Ирочка торжественно протянула ей книгу. Настя прочла название, и ее лицо сразу подобрело. Но тут из-за спины Насти выглянула ехидная физиономия ее подружки, и едва все не испортила.

Кого я вижу! – завопила Белоконева. – Сама Соколова пожаловала. И за что нам такая честь?

– Я не к тебе, а к Насте, – с достоинством среагировала Ирочка. – Книгу ей достала, думаешь, это было просто?

– А кто тебя просил? – Наталья с трудом удерживалась от желания наговорить этой стерве кучу гадостей: слишком свежо было воспоминание об Ирочкиной подлости.

– Спасибо, Ира, – сдержанно поблагодарила Настя Ирочку. – Действительно, тебе не стоило утруждаться. Я, может, сама где-нибудь достала бы ее.

– Нигде бы ты ее не достала, – возразила Ирочка, – эта книга редкость. Читай, она тебе понравится. Я сама ее проглотила за вечер.

– Настюха, да она к тебе подлизывается! – не унималась Наташка. – Не бери, и пусть катится! Я тебе десять таких достану.

– Перестань, Наташа! – оборвала ее Настя. – Ира, еще раз спасибо. Я прочитаю и завтра же отдам. Да ты заходи, – чего мы разговариваем через порог, как дикари.

– Ах, так! Ты еще и приглашаешь эту гадину! Тогда можешь сама с ней целоваться – ты мне больше не подруга! – возмутилась Наташка. – Все, я ухожу!

– Не уходи, Белоконева, – вдруг миролюбиво попросила Ирочка. – Ты права, я действительно бываю гадиной, – когда при мне покушаются на Сашу. Я так его люблю! – до смерти.

Произнеся эти слова, Ирочка, сама того не ведая, попала в точку: Наталья моментально помягчела. Любовь для нее была главным оправданием любых поступков, – влюбленному она могла простить все.

– Ладно, чего там, – сочувственно протянула она. – Конечно, такой парень! Я так тебя понимаю. Ну, расскажи, как у вас с ним?

– Сложно, – вздохнула Ирочка. – За ним же бегают все, кому не лень – кто тут устоит? Но он все равно потом ко мне возвращается. А я без него совершенно не могу. Если пару недель не увижу – все! – хоть на стенку лезь.

– Как же ты будешь жить, если он в другую влюбится? – сочувственно спросила Настя. Они уже прошли в комнату и удобно растянулись на разложенном диване.

– Не влюбится, – не очень уверенно ответила Ирочка. – Он тоже не может долго без меня, сам говорил.

– Так у вас уже давно? Уже целовались? – Глаза Наташки возбужденно загорелись.

– Если б только целовались! – вздохнула Ирочка. Она перевернулась на спину и уставилась в потолок. А Наташка и Настя, раскрыв рты, уставились на нее.

– Что… все было? Не врешь?! – У Наташки даже дух захватило. Еще бы! Такая возможность обсудить столь животрепещущую тему да еще с самим участником процесса.

– Конечно! А то стал бы он со мной так долго ходить. Другие нашлись бы – на все согласные. Только вы никому, ладно?

– Да не бойся, что ты! Разве можно про такое. Никому и никогда! Ну, расскажи, как это было? В первый раз.

– Как было? Ну… он сказал, что хочет. Сказал, давай. Нет, я не могу. – Ирочка перевернулась на живот и уткнулась лицом в диванную подушку. – Вот когда с тобой такое случится, я посмотрю, как ты будешь рассказывать. Язык не повернется.

– Ну, в двух словах! – взмолилась Наташка. – Как это вообще… твое впечатление? Да не тушуйся ты – тут же все свои. Нам ведь тоже это предстоит.

– Впечатление? Нет слов! – призналась Ирочка. – Как будто прыгаешь в пропасть. Ой, девочки… это… это тако-ое впечатление!

– А больно… в первый раз?

– Еще как! И кроваво. А как страшно! Все, больше не спрашивайте, не могу. Сами попробуете – тогда узнаете. Только умоляю, не проболтайтесь. Родители и так трупами ложатся, чтобы нас разбить, – и его, и мои.

– Я могила! – поклялась Наташка. – А Настя тем более. Да, подруга?

– Конечно, – подтвердила Настя. – А как вы с ним планируете дальше?

– Ты в смысле учебы? После школы – в институт. Мои настаивают, чтобы я шла в медицинский, а Саша, наверно, в Политех. Мне край нужна медаль, родители все мозги проели. Маман каждую неделю классной звонит. Настя, ты не поможешь? У меня геометрия не идет. Да и с неравенствами проблемы.

– А ты делай с нами уроки, – охотно согласилась Настя. – Хочешь, хоть сейчас. А чего Саша тебе не поможет? Он же в математической учится.

– Да у него самого с математикой нелады – сплошные трояки. Мы как-то пытались вместе уроки делать, – ничего не вышло. У него одно на уме… Да и я… когда с ним, уже ничего не соображаю.

– А почему ты из вашей школы ушла? Там же, говорят, знания дают на уровне.

– Знаешь, как там трудно учиться, – насупилась Ирочка. – Гоняют по-страшному. Чуть что – сразу трояк. У вас в сто раз легче.

– А я слышала, у тебя там какая-то история приключилась. – Наташка хитро взглянула на Ирочку. – Из-за Саши, да?

– Да есть там одна. – Лицо Ирочки потемнело. – Сука! Всю жизнь мне отравила. Саша из-за нее меня чуть не бросил. Ну, ничего, когда-нибудь ей аукнется. За все! Не надо, Наташа, об этом. Не хочу даже вспоминать.

– Ладно, не будем. Ну что, за уроки? – поднялась Настя. – Давайте стол раздвинем, а то тут места мало.

И они погрузились в математику. Ирочка занималась упорно и с видимым желанием. Она быстрее Натальи схватывала новый материал, стараясь разобраться в нем до тонкостей. Ее пробелы в знаниях были значительно меньше, чем у Настиной подружки. А главное, она сразу подмечала непонятные места и умела четко сформулировать вопрос – в отличие от Натальи, которая зачастую сама не могла объяснить, чего не понимает. Основной бедой Ирочки было полное отсутствие фантазии, из-за чего она, как ни старалась, не могла решать сложные задачи. Ведь для их решения надо уметь представить ход нескольких действий наперед: если сделаешь такое-то действие, то получится то-то, а если решать таким путем, то придешь к такому-то результату. Вот этого Ирочка не умела совершенно.

– Ну, скажи, – допытывалась она у Насти, – почему ты берешь эту формулу? Откуда ты знаешь, что она пригодится, ведь в условии ничего о радиусе не сказано?

– Но ведь для решения нужен объем цилиндра, иначе ты не найдешь его массу, – терпеливо объясняла Настя. – А без радиуса не найдешь площадь основания.

– А зачем нужен объем? – не понимала Ирочка. – О нем тоже ничего не говорится.

– Но, Ира, надо же знать главные формулы! – начинала раздражаться Настя. – Без этого ничего не решишь. Скажи, как найти массу через объем?

– Не знаю, – честно признавалась Ирочка.

– А как объем связать радиусом?

– Тоже не знаю.

– Вот видишь! Какие задачи, если ты не знаешь элементарных вещей? Наталья давно все это выучила, потому и решает лучше тебя.

– Да я не знаю, какие формулы надо учить, а какие не надо, – вздыхала Ирочка. – Вон их сколько, – разве все упомнишь? Ты бы выписала, какие надо, а я бы вызубрила. Я выучу быстро – у меня память хорошая.

– Я-то выпишу, мне нетрудно. Но их мало выучить, – надо решать, решать и решать. Попроси, чтобы тебе купили задачник Сканави с решениями, и сиди над ним каждый день, пока у тебя мозги не заработают. А пока возьми мой. Мы с Натальей все это уже прорешали – мы ведь вперед ушли.

– Какие вы умницы! – восхищалась Ирочка. – Я бы ни за что так не смогла. Даже не додумалась бы наперед решать! А чего вы так стараетесь?

– Надо.

– Секрет что ли? Ну ладно, не хотите, не говорите, а то я могу и проболтаться. Настя, можно я завтра приду? Хочешь, еще чего-нибудь принесу. Правда, мать не разрешает раздавать книги, но для тебя стащу.

– Не надо, у нас тоже много книг. Мама все время новые покупает. Это Чарскую она не могла достать. Приходи, когда хочешь.

– Давайте дружить втроем, – предложила Ирочка, прощаясь. – Будем вместе уроки делать и везде ходить. Вы мне так нравитесь! Я не подлизываюсь, правда, нравитесь, давно уже.

– А как же Саша?

– Ну, Саша… Саша – это другое. Да он не каждый день со мной встречается – раз в неделю всего. А остальное время я все больше одна.

– А где вы с ним… это? – полюбопытствовала Наташка. – У тебя или у него?

– Наталья, прекрати! – оборвала Настя подругу. – Совесть надо иметь.

– Да нет, ничего. Ей же интересно, я понимаю, – вздохнула Ирочка. – У меня. Мои же до вечера на работе.

– А его родители что – не работают?

– Нет, тоже на работе. Но к нему в любой момент могут припереться полезные ископаемые.

– Кто-кто?

– Дед с бабкой, Саша так их называет Они, хоть и старые, но такие въедливые: все им надо знать: куда да с кем. Правда, Сашу они обожают, – всегда притаскивают что-нибудь вкусненькое, и денег, сколько ни попросит, дают. Хотя он много не просит – пенсия у них маленькая.

– И вы это… каждый раз, когда встречаетесь?

– Наталья, прекрати! – Насте остро захотелось дать Наташке пинка.

– Ну что здесь такого, спросить нельзя? – заныла подруга. – Если тебе неинтересно, не слушай.

– Каждый раз, – призналась Ирочка. – Понимаете, если уж начали, назад не повернешь. Но вы с этим делом не спешите, не советую. Потому что потом совсем другое отношение.

– Что, хуже стал к тебе? После этого? Вот гад!

– Нет, не хуже. Но иначе, это точно.

– Как иначе?

– Ну, это – как тайна. Пока не знаешь, один интерес. А когда узнаешь, совсем другой. Иногда прибежит, давай-давай… и убежит. И все.

– Вот оно что! – Наташка помрачнела и задумалась.

– Нет, вы не думайте, он хороший. Просто… наверно, они все такие. Ну, я пойду, а то уже поздно.

Она ушла. Наталья, видя, что Настя не склонна обсуждать услышанное, тоже пошла к себе. А Настя включила настольную лампу и погрузилась в «Княжну Джаваху».