Текст книги "Время не ждет. Материалы к жизнеописанию и духовному наследию протоиерея Василия Ермакова"

Наконец десятого июля 1945 года, получив документы участника войны и пройдя двухнедельный допрос в Таллинском НКВД, Вася с сестрой возвращаются домой. Отец Василий Веревкин с семьей вынужден был остаться в Таллине, так как возвращение на родину для них в то время было равносильно смерти. Со слезами на глазах Вася прощался на таллинском вокзале с отцом Михаилом[24]24
  После окончания войны отец Михаил служил в соборе св. Александра Невского в Таллине. В 1946 году был переведен в храм Казанской иконы Божией Матери, стал ее настоятелем и прослужил там до конца своей жизни. Казанская церковь, как ближайшая к Александро-Невскому кладбищу, заменила кладбищенскую церковь, разрушенную во время войны.


[Закрыть], Еленой Иосифовной, Алешей. Вася земно поклонился им за то, что спасли в трудное время. Он думал, что больше никогда не увидит эту семью. Но двум юношам, которых Господь свел в труднейшие военные годы, суждено было пройти рядом долгий путь служения России. Один стал Первосвятителем Русской Православной Церкви, а другой – поистине народным пастырем.

Почему же Россия, обессиленная коммунистическим режимом, несоизмеримо уступающая Германии в военной и экономической мощи, уничтожившая, как выражался батюшка, «весь умственный безбожный цвет командного состава»[25]25
  Ермаков В. Т., прот. Проповедь. 22 июля 2001 г.


[Закрыть], выиграла войну? «Мы думали, – говорил батюшка, – что, действительно, все пропало. Но когда немцы уже видели златоглавый Кремль и думали, что Москва у их ног, а на Покров они планировали ее взять, проснулся дух русского человека, и мы сказали Западу: “Нас не трогать!”»[26]26
  Ермаков В. Т., прот. Проповедь. 14 октября 2002 г. // Пантелеймоновский листок, 2009.


[Закрыть]

Так Пресвятая Владычица напомнила нам еще раз, к Кому надо обращаться, у Кого искать правды, утешения и защиты. Знаменательно то, что война началась двадцать второго июня, в день всех святых, в земле Российской просиявших. Наши святые тогда пришли нам на помощь, дали терпение, стойкость, силу духа. Враг был побежден высочайшим самопожертвованием, беззаветной преданностью Отечеству, очищением души народной. «Бог нами управляет. Запомните раз и навсегда, русские люди: наша страна Богом отмеченная. Бог нас направляет. Поэтому, что бы мы ни думали, мы в XX веке забыли Бога – Бог отошел от нас; мы в войну Бога вспомнили – Бог к нам вернулся, и мы победили»[27]27
  Ермаков В. Т., прот. Во имя спасения России. Поучения. СПб.: Агат, 2009. С. 34.


[Закрыть].

«Встреча победителей». 1945 год (фото Н. Ситникова)

Господь даровал победу русскому народу. Доказательством этому является то, что дни победы 1945 года выпали на Пасхальную неделю. Пасха в 1945 году была шестого мая, в день памяти Георгия Победоносца. А Пасха означает продолжение жизни…

Во время войны люди от всего сердца молили угодников Божиих о победе. На пожертвования верующих были созданы танковая колонна «Дмитрий Донской» и лётная эскадрилья «Александр Невский». Батюшка говорил: «Вот только подумали и вспомнили имена великих наших защитников Родины – Александра Невского, Кутузова и прочих, – сразу небожители пришли нам на помощь. А мы их отблагодарили чем после Дня Победы? Разрушением храмов, взрывами храмов, давлением на Церковь, гонением, пропагандой ярого атеизма…»[28]28
  Ермаков В. Т., прот. Во имя спасения России. Поучения. СПб.: Агат, 2009. С. 137.


[Закрыть]

В своих проповедях отец Василий много раз возвращался к этой теме: «Как победители, мы думали, что советская власть, товарищи коммунисты отблагодарят народ свой, потому что было сказано с рукой поднятой: “За великий русский народ!” А что пошло в 1946 году? Голодовка, те же лагеря. Из немецких лагерей нас везли в советские лагеря за то, что мы были в оккупации, в плену.

Вот так советская власть отблагодарила народ свой на деле. Мы победили, а живем хуже поверженных. Это страшный урок жизни. Почему он произошел? Да потому, что забыли Бога»[29]29
  Ермаков В. Т., прот. Проповедь. 22 июля 2001 г. // Пантелеймоновский листок, 2009.


[Закрыть].

Каждый год, совершая поминовение, чин панихиды на месте захоронения павших воинов на Серафимовском кладбище, батюшка вспоминал день победы сорок пятого с болью, со слезами на глазах. Он хотел, чтобы правду о войне услышали все, кому не безразлична судьба своей Родины. Чтобы всегда этот день радости и горя вспоминали со слезами на глазах, оплакивая не только тех, кто не вернулся, но и тех, кто погиб в советских тюрьмах и лагерях.

Не так много издано литературы о недавних трагических страницах истории России. Книги «Воспоминаний горькие страницы»[30]30
  Ермаков В. Т., прот., Дмитриева С. И. Воспоминаний горькие страницы. СПб.: Агат, 2000.


[Закрыть] и «С Богом в оккупации»[31]31
  Ермаков В.Т., прот., Митрофанов Г. Н., прот., Гусев Б. С. С Богом в оккупации. Спб.: Агат, 2002.


[Закрыть] сейчас, пожалуй, одни из немногих книг, где документально рассказана правда о Великой Отечественной войне.

Прошло два года с тех пор, как Василий расстался со своими родными. Теплой июльской ночью они с сестрой наконец добрались до родного дома. Вася не дошел до калитки, а махнул через забор, чтобы скорее увидеть родителей. Вышел отец, обнял Васю с Лидой и заплакал: «Дети мои!..» Тимофей Тихонович каждый день выходил на дорогу, по которой увели детей, и молился. Они проговорили всю ночь. Вася спрашивал у мамы, откуда она знала, почему верила, что их не расстреляли, что они не погибли? Прасковья Ильинична ответила: «Я чувствовала материнским сердцем, что вы живы…»

На следующее утро после возвращения домой Вася пошел в храм Рождества Христова помолиться чудотворной Тихвинской иконе Богородицы. Батюшка всегда считал Богоматерь своей Хранительницей и Заступницей. Она и на этот раз помогла: его перестали вызывать на допросы. А ведь после возвращения на Родину последовало еще два допроса в Орле и в Болхове, несмотря на то что Вася с Лидой были почти детьми. Допытывались, как оказались в Таллине, чем в плену занимались.

Советскую власть не интересовала судьба детей, бывших узников фашистской неволи. Пережив трагедию оккупации и концлагерей, они сталкивались с жестокостью своей Отчизны. После возвращения на Родину им часто жить было негде, есть было нечего – дом сгорел, родители погибли. Бывало и так, что после пребывания в фашистском лагере они попадали на много лет в советские лагеря. К ним относились как к изгоям, о них просто молчали.

Отец Василий сам столкнулся с тем, что вплоть до конца восьмидесятых годов в анкетах при поступлении в вузы, на работу стояли вопросы об оккупации. Лично пройдя фашистскую неволю, батюшка остро чувствовал трагедию таких детей. В 2000 году он вместе с Серафимой Ивановной Дмитриевой написал книгу «Воспоминаний горькие страницы» – о страданиях советских детей, попавших в годы Великой Отечественной войны в фашистские концлагеря, об их дальнейшей судьбе.

Сам Василий, пройдя концлагерь, не озлобился, не ожесточился, как часто бывает в таких случаях, а умножил свою способность любить и сострадать. Для него давно уже не стоял вопрос «Кем быть?». Внутренний голос говорил, что надо служить Церкви. На семейном совете родители сказали: «Иди, сынок…» Получив родительское благословение, Василий подал прошение в Московский Богословский институт. Но ответа не получил. Неожиданно пришла телеграмма из Ленинграда от Алексея Ридигера: «Вася приезжай Семинарию»[32]32
  Ермаков В. Т., прот. Тернистым путем к Богу. С. 24.


[Закрыть].

Тимофей Тихонович проводил сына. Тогда Вася не знал, что больше отца не увидит. Здоровье Тимофея Тихоновича подорвала разлука с детьми. Он умер тридцатого августа 1946 года и был похоронен в Болхове на старинном Архангельском кладбище. Вася не смог присутствовать на похоронах, так как в это время он ехал на учебу в Ленинградскую духовную семинарию.

Став убеленным сединами старцем, батюшка напишет: «Только теперь я понимаю внутреннюю связь родителей и детей»[33]33
  Ермаков В. Т., прот. Детство – Война – В оккупации. Интернет-портал «Православие и мир», 4 февраля 2007 г. URL: http: // www.pravmir.ru/protoierej-vasilij-ermakov-detstvo-vojna-v-okkupacii/ (дата обращения: 20.03.2016).


[Закрыть]. Батюшка часто вспоминал своих дорогих родителей и их молитвы, сохранившие его в неволе. Ему не хватало родителей, даже когда он стал взрослым и у него уже появились свои дети, а потом и внуки. Батюшка всю жизнь готовился к встрече с ними, готовился дать им ответ о своей жизни.

Начало пастырского пути

Священство – это подвиг мученичества, и кто идет в священники, должен знать заранее, что он скоро умрет, испепелившись на огне священства.

Журнал «Отдых христианина» за 1908 г., кн. 2.

Из записной книжки

студента Василия Ермакова

Добираться до Ленинграда в то время было очень сложно. Приходилось штурмом брать поезда, порой ехать на крыше товарного вагона. Вася выехал из дома двадцать второго августа и только первого сентября в пять часов утра оказался на Московском вокзале Ленинграда. Первое впечатление от Ленинграда было тяжелое. Батюшка вспоминал: «Когда впервые я прибыл в этот блокадный город в 1946 году, то увидел полуразрушенные войной дома, малочисленных жителей, бредущих по главной магистрали нашего города “Двадцать пятого октября”. И я спрашиваю: “А где же здесь Невский?” Мне отвечают: “Вот он, здесь”. Город встретил меня теми переименованиями, которые очень ранили мое сердце. А мне было только восемнадцать лет. Как все это было унизительно, оскорбительно для зрения и для сердца русского человека»[34]34
  Беседы с прот. В. Ермаковым. Беседа первая. О детстве.


[Закрыть].

От Красной площади, ныне площади Александра Невского, с трудом, прыгая через окопы, Вася добрался до семинарии. Тогда в Александро-Невской лавре везде были видны следы войны: перерытый траншеями монастырский сад, зенитные окопы, в Митрополичьем саду – блиндажи и дзоты. Мало что напоминало о некогда прекрасной лавре.

До революции академия и семинария являлись частью ансамбля Александро-Невской лавры[35]35
  Санкт-Петербургская духовная академия была основана в 1721 году как школа обучения грамоте будущих священнослужителей. В 1726 году преобразована в семинарию, а в 1797 году – в духовную академию. В 1809 году Александро-Невская академия была разделена на три учебных заведения: духовную академию, семинарию, училище. В 1918 году закрыта, восстановлена как Ленинградская духовная академия и семинария в 1946 году (сейчас Санкт-Петербургская духовная академия и семинария).


[Закрыть] и занимали два больших здания на набережной Обводного канала. После упразднения духовных школ в 1918 году в них размещалась школа имени Тимирязева и курсы шоферов, во время войны – госпиталь, затем различные государственные учреждения. После войны одно из зданий, сильно пострадавшее во время воздушного налета, все же было передано возобновленным духовным школам.

Первого сентября Вася вошел в здание Ленинградских духовных школ. В вестибюле его встретили ректор протоиерей Иоанн Богоявленский, инспектор Александр Осипов и будущие семинаристы. Среди них были: художник-постановщик, церковный сторож, фронтовик, певчий, рабочий, молодые иподиаконы из Эстонии. Это были люди, совсем разные по возрасту и роду занятий, но объединенные желанием служить Церкви.

Вася опоздал на приемные экзамены, но к нему отнеслись с пониманием и разрешили написать сочинение на следующий день. Тема сочинения была по Достоевскому. Написал, как вспоминал отец Василий, на четверку, несмотря на то, что шесть лет не учился. Потом сдал и остальные экзамены. А вот Алексея Ридигера в тот год, несмотря на прекрасные знания, в семинарию не зачислили: ему не хватало нескольких месяцев до совершеннолетия. Но на следующий год он догнал Васю, сдав экзамены сразу за весь первый курс.

Начало занятий перенесли на первое октября, так как зданию требовался основательный ремонт. Пришлось уехать на месяц вместе с Алексеем Ридигером в Таллин к отцу Василию Веревкину. Возвращение в семинарию было радостью – так тепло всех принимали. Семинаристы сразу взялись за уборку академического храма Иоанна Богослова, в котором только что был восстановлен иконостас (академия имени Тимирязева использовала храм под спортивный зал).

В октябре 1946 года, после праздника Иоанна Богослова, вызвали всех, кто был в оккупации, в «Большой дом» на Литейной[36]36
  «Большой дом» (Литейный проспект, дом 4) – название, данное ленинградцами зданию, в котором размещались органы ОГПУ – НКВД – МГБ – КГБ. Построено в 1932 году. Для жителей Ленинграда название «Большой дом» стало синонимом московской «Лубянки». Сейчас в здании расположено Управление ФСБ по Санкт-Петербургу и Ленинградской области.


[Закрыть]. Формально всех пригласили в паспортный стол для оформления прописки, на самом же деле – для дачи показаний о жизни в оккупации. Для Василия это был уже четвертый допрос. Допрашивал полковник НКВД. Спрашивал: где родился, чем занимался, почему попал в оккупацию? И самое главное, есть ли два человека, которые могут подтвердить, что не сам ушел с немцами, а был насильно угнан. А кто подтвердит? Василий отвечал на вопросы полтора часа. Полковник взял анкету, все записал, вместо фотографии приложил отпечатки двух пальцев тушью… Прошло два дня, и вот Василию приходит повестка о том, что он, Василий Ермаков, не имеет права учиться в городе-герое Ленинграде и должен покинуть его в течение двадцати четырех часов. «Так что, дорогой, ты мотай отсюда, и чтобы духу твоего тут не было», – так образно рассказывал об этом батюшка. Что делать? Денег нет, ехать некуда… Остается только идти в армию на четыре года, где говорили: «Всю дурь поповскую мы из вас выбьем».

Вася вздохнул со скорбью в сердце и подумал: «А как же моя вера? Как же надежда служить Богу? Неужели все так и обрушится в один миг?» Его одолело уныние и малодушие, но он все-таки преодолел себя, собрался с духом и пошел к Царскосельской иконе Божией Матери «Знамение»[37]37
  Образ Божией Матери «Знамение» (XVII в.) принадлежал царю Алексею Михайловичу, ревностно почитался императрицей Елизаветой Петровной, вступившей на престол в день празднования этой иконе (27 ноября). В 1747 году образ был перенесен из Петербурга в царскосельскую Знаменскую церковь. В годы Великой Отечественной войны при отходе немецких войск из Пушкина (Царского Села) наиболее ценные иконы, утварь и облачения были ими вывезены. Икону «Знамение» обнаружили в Риге после ее освобождения от немецких войск. Образ был возвращен в Ленинград и по благословению митрополита Григория (Чукова) передан духовной академии.


[Закрыть]. Эту икону Василий вместе с другом Борисом Воскресенским своими руками внесли в академический храм Иоанна Богослова, когда она вернулась в Ленинград из Риги. Долго молился возле нее, просил о милости Царицу Небесную. Утром просыпается – надо идти, забирать документы и уезжать. Вдруг говорят: «Ты остаешься».

Годы учебы пришлись на трудное время. Занятия проходили в полуразрушенном здании. В общежитии размещались в двух смежных комнатах, по шесть человек в каждой. Зимой в морозы часто мерзли. Питание тоже было самое скромное, хлеба выдавали по маленькому кусочку. Одним словом – послевоенная разруха, холод, карточная система. Но благодаря заботливым учителям годы учебы были освящены надеждой и верой. Сбылась мечта Василия: он стал студентом духовных школ.

Возрождением духовности город на Неве во многом обязан митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Григорию (Чукову). Этот замечательный человек всегда был не только поборником духовного просвещения, но государственником и патриотом России. Возобновление духовных школ в послевоенном Ленинграде является выдающейся заслугой митрополита Григория. В то тяжелое время он стал настоящим отцом для семинаристов. Владыка Григорий во многом определил и будущую судьбу студента Василия Ермакова.

Митрополит Григорий составлял учебные программы, взяв за основу прежние наработки по Богословскому институту начала двадцатых годов. Программы неоднократно переделывались им, уточнялись. Преподаватели корректировали старые дореволюционные курсы в соответствии с новыми задачами, сохраняя при этом традиции духовного образования. Отец Василий всегда подчеркивал, что его учили дореволюционные преподаватели. Первые три года специально нанятые стенографистки записывали лекции. Выверенные затем преподавателями, лекции размножались, возмещая отсутствие учебников.

К преподаванию митрополит Григорий привлек старые дореволюционные кадры: Н. Д. Успенского, А. И. Сагарду, С. А. Купрессова, К. М. Федорова и многих других. Владыка искал кандидатуры и в Эстонской епархии, не пострадавшей от антирелигиозной борьбы. Таллинский протоиерей Иоанн Богоявленский, магистр Петербургской духовной академии, стал ректором возрожденных духовных школ. Поэтому неудивительно, что первое, самое сильное впечатление Василия – это преподавательский состав. Он стал любимым учеником профессора кафедры истории русской и славянских Церквей Александра Ивановича Макаровского. Батюшка вспоминал, как радостно было видеть, что в этом городе Кирова, городе «ленинградских дел»[38]38
  «Ленинградское дело» – серия судебных процессов в конце 1940-х – начале 1950-х годов против партийных и государственных руководителей РСФСР. Жертвами репрессий стали все руководители Ленинградских областной, городской и районных организаций ВКП (б), почти все советские и государственные деятели, которые после войны были выдвинуты из Ленинграда на руководящую работу в Москву и в другие областные партийные организации. Аресты производились как в Ленинграде, так и по всей стране.


[Закрыть], есть такие люди. Преподаватели беседовали со студентами о прошлом, учили быть твердыми в православии. Василий черпал от них великую благодатную силу. Поэтому духовные школы навсегда остались для него родной матерью, взрастившей его.

Отец Василий всегда говорил, что питерский дух не очень-то ласков, этот город требует волевых людей. Он сразу почувствовал это, когда приехал с Орловщины. Но он не поддавался соблазнам, не нарушал режим, ни одной службы не пропустил, на молитвы не опаздывал, сдавал вовремя сочинения, раньше всех приходил на службу. Одним словом, как вспоминал сам батюшка, он жил по приказу «Я обязан, я должен»[39]39
  Беседы с прот. В. Ермаковым. Беседа вторая. О Санкт-Петербургских духовных школах.


[Закрыть]. На недостатки, которые, естественно, были, Василий старался не обращать внимания. Во все последующие годы батюшку неизменно радовало то, что он не напрасно прожил жизнь, не напрасно ел хлеб, купленный на народные деньги.

Чудотворная икона Божией Матери «Знамение», переданная митрополитом Григорием (Чуковым) Ленинградским духовным школам

Протоиерей Иоанн Яковлевич Богоявленский (1879–1949), выпускник Санкт-Петербургской духовной академии (1904). В 1919 году эмигрировал в Эстонию, служил в Александро-Невском соборе в Таллине. В 1946 году назначен ректором Ленинградских духовных школ. В 1947 году пострижен в монашество с именем Исидор, рукоположен во епископа Таллинского и Эстонского. Погребен в Таллине на Александро-Невском кладбище.

Митрополит Ленинградский и Новгородский Григорий (Николай Кириллович Чуков, 1870–1955) – известный поборник духовного просвещения, имел репутацию патриота России и государственника. К его деятельности с одобрением относился П. А. Столыпин. Протоиерей Николай неоднократно имел аудиенции у императора Николая II от Карельского Георгиевского братства и Олонецкого земства. После переезда в 1918 году с семьей в Петроград был назначен настоятелем Казанского собора. Активно занимался организацией Богословского института (1920–1923), Высших Богословских курсов (1925–1928). В 1922 году проходил по делу митрополита Вениамина (Казанского), был приговорен к смертной казни, которая в последний момент была отменена. В 1935 году протоиерей Николай Чуков, настоятель Николо-Богоявленского собора, был выслан из Ленинграда на жительство в Саратов. К активной церковной деятельности вернулся в 1942 году. После принятия пострига с именем Григорий возглавлял епископскую кафедру в Саратове, затем в Пскове. В начале 1945 года архиепископ Григорий приступил к созданию Богословско-Пастырских курсов в Ленинграде, открытых в ноябре 1945 года и в дальнейшем реорганизованных в духовные школы. К преподаванию им были привлечены старые петербургские кадры: В. В. Четыркин, С. А. Купрессов, А. И. Сагарда. Митрополит Григорий пригласил магистра Санкт-Петербургской духовной академии священника Эстонской епархии Иоанна Богоявленского стать первым ректором возродившихся Ленинградских духовных школ. Сам митрополит Григорий знал буквально всех студентов, помогал не только им, но часто и их родным. С 1945 года и до конца своих дней митрополит Григорий возглавлял Ленинградскую и Новгородскую епархии.

Успенский Николай Дмитриевич (1900–1987) – профессор духовной академии, выдающийся литургист, слушатель Петроградского Богословского института, выпускник Ленинградской консерватории (1937), кандидат искусствоведения. В период блокады Ленинграда – регент и староста Николо-Богоявленского кафедрального собора. До 1954 года по совместительству преподаватель Ленинградской консерватории.

Сагарда Александр Иванович (1883–1950) – с 1948 года профессор кафедр истории Древней Церкви и Священного Писания Нового Завета. Выпускник Петербургской духовной академии (1909). До революции интенсивно занимался научно-богословской деятельностью. После революции работал на производстве. В 1948 году по приглашению митрополита Григория вернулся в родную академию.

Купрессов Сергей Алексеевич (1887–1965) – доцент кафедры Священного Писания Нового Завета, позже профессор. Выпускник Петербургской духовной академии (1912).

Федоров Константин Михайлович (1882–1977) – преподаватель церковного пения и регент хора духовных школ (1946–1958). Выпускник Петербургской Учительской семинарии и регентских классов Придворной Певческой капеллы. Его учителями были знаменитые М. А. Балакирев и С. В. Смоленский. В течение нескольких десятилетий (1904–1946) – бессменный регент Спасо-Парголовского храма. Автор труда «Краткие практические советы по церковному пению».

Макаровский Александр Иванович (1888–1958) – профессор, преподаватель кафедры истории русской и славянских Церквей, выпускник Петербургской духовной академии (1913), обладал даром слова, философским складом мышления, большой эрудицией. Дважды подвергался арестам.

Второй класс семинарии. 1947 год. Сидят (слева направо): Игорь Ранне, Алексей Ридигер, Борис Воскресенский, Анатолий Малинин.

Стоят (справа налево): Борис Кирьянов, Семен Кружков, Евгений Ефимов, Василий Ермаков

Поездка в Царское Село по случаю окончания Духовной семинарии. 14 июня 1949 года.

Сидят (слева направо): Алексей Ридигер, Владимир Сидоров, Евгений Ефимов.

Стоят (слева направо): Петр Нэньчук, Анатолий Малинин, Михаил Ипатов, Иоанн Кондрашов, Василий Ермаков, игумен Филагрий, Иван Трошев (архив О.В. Ермаковой)

Василий Ермаков в период обучения в духовных школах

Алексей Ридигер и Василий Ермаков за шахматами (архив В. И. Петрова)

После окончания семинарии все студенты курса подали прошение о зачислении в академию. Но уже на первом курсе академии семь студентов из четырнадцати решили принять священнический сан и перейти в разряд экстернов. Это приветствовалось, так как многие приходы Ленинграда и Ленинградской области нуждались в священнослужителях. Среди перешедших в экстернат были и друзья Василия: Михаил Ипатов и Борис Воскресенский. Последним с курса перешел в экстерны Алексей Ридигер. Василию же митрополит Григорий настоятельно рекомендовал продолжить обучение в академии. Владыка, сам будучи по духу своего служения государственником и патриотом, видимо, заметил те же качества и в молодом студенте Ермакове, поскольку всегда относился к Василию с повышенным вниманием.