Текст книги "Школа ментального чтения"

Дигла вступает в игру

Приняв ванну из магического зелья, Дигла легла на ложе, предвкушая жгучее наслаждение от встречи со своим новым любовником, вампиром Рунгом.

– Странно, – думала она, – я начинаю привязываться к этому милому юноше. По такому случаю надо подумать об изменении интерьера моей спальни.

Дигла критическим взглядом обвела помещение. В многочисленных черных зеркалах она увидела отражение своего тела в разных ракурсах. Зеркала заменяли окна. Двери задекорированы под зеркала. Пол и потолок были зеркальными. Помимо широкого ложа с высокой спинкой и двух массивных кресел, какая-либо другая мебель отсутствовала. Ложе и кресла были сплетены из змей, введенных Диглой в состояние летаргического сна.

Время шло, а Рунг не появлялся. Страсть стала перерастать сначала в раздражение, потом – в беспокойство.

Наконец, одна из дверей отворилась, и в спальню вошел высокий мужчина с огненным взглядом и орлиным носом, облаченный в черный бархатный костюм, украшенный белыми кружевами.

– Я его жду. Изнываю от страсти. А он, мало того, что опаздывает, смеет еще являться в мой интимный покой в дорожной одежде.

– Страсть души моей. Нет счастья большего, чем заключить тебя в объятиях. Лишь непреодолимое желание обладать тобою дало мне силы добраться сюда.

– Что случилось?

– Мы заключены в колпак.

– В своем ли ты уме?

– К сожалению.

– Расскажи мне все по порядку.

– Перед встречей с тобой я решил подкрепиться. Мне попалась весьма энергичная девушка, недавно покинувшая мир Земли. Я подкрался к ней сзади и, закрыв ей глаза, впился в шею. Вдруг меня словно парализовало. Было ощущение, будто через меня проходит граница двух миров. Одна половина тела была здесь, другая – там. Девушка уже давно выскользнула из моих рук, а я не был способен шелохнуться. В ушах зазвучал странный голос, говоривший: «Ты стоишь перед выбором: если шагнешь вперед – вступишь на путь спасения, если отступишь – останешься в замкнутом пространстве вместе с Диглой». Силы покинули меня. Я не способен был сдвинуться с места. Не знаю, сколько прошло времени. Наверное, оно остановилось. Мысль о тебе пришла на помощь. Я рванулся и, о чудо, вздохнул с облегчением. Я вновь стал прежним. Не в моем обычае, когда жертва вырывается из рук. Я решил догнать девушку и высосать всю ее энергию до конца. Но едва я попытался броситься следом за ней, как натолкнулся на невидимую стену. Все перемешалось в моем уме. Лишь постепенно я стал понимать, что накрыт невидимым колпаком. Он оказался довольно большим. Окруженный невидимой границей коридор привел меня в другой колпак. Блуждая таким образом, я пришел сюда.

– Это происки мерзкого Бербула. Но подожди… Найду на тебя управу, князь! Ты будешь у меня самым последним рабом!

– Тогда я выпью всю его жизненность. Но, боюсь, прежде нам придется выдержать жестокий бой. Сейчас мне бы хотелось забыться на твоей груди.

– Подожди. Сейчас не до того.

Дигла встала с ложа и выскользнула в будуар. Облачившись в длинное, черное платье и стянув золотым обручем волосы, она скрылась за потайной дверью, о существовании которой Рунг, чувствовавший в ее дворце, как у себя дома, даже не подозревал.

Спустившись на двадцать две ступени вниз, Дигла достигла колодца и, прыгнув в воду, стремительно опустилась на дно, выложенное плитами черного гранита. Постучав по ним правой ногой двенадцать раз, она проскользнула сквозь плиты и оказалась в квадратной комнате.

По углам стояли большие канделябры с толстыми черными свечами, горевшими черным пламенем.

На полу лежал скелет человека, ростом превышающего три метра. Его грудь служила подставкой для книги в переплете из змеиной кожи, на обложке черным огнем горел знак черной магии – перевернутая пентаграмма. По углам этот же огонь вычерчивал четыре фигуры: быка, коршуна, козла и змеи, однако с головой не животного, а человека.

Дигла открыла книгу и склонилась над страницами, представлявшими собой тончайшие пленки тьмы. На них черным огнем были отпечатаны силуэты маленьких человечков. Они пребывали в постоянном движении, перепрыгивали с одной строчки на другую, образовывали группы, потом разъединялись, застывали на месте, после чего вновь включались в таинственные перемещения.

Дигла пристально всматривалась в шарообразные головки человечков. Достаточно ей было сконцентрироваться на одной из них, как та превращалась в прозрачный зеркальный шарик тьмы, внутри которого можно было видеть самые разнообразные картины.

Дигла погружалась в созерцание этих картин, превращаясь в невидимого соучастника развертывающихся в них событий – прошлых, настоящих и возможных.

Она увидела себя на Земле, воплощенной в тело человека, пребывающей в центре бурно развертывающихся событий. Ей, после ожесточенной борьбы удастся подчинить себе всю планету, если…

Книга захлопнулась. Дигла не сумела узнать требуемое условие.

Она сосредоточилась на перевернутой пентаграмме и, достигнув должной концентрации внимания, в то же мгновение оказалась в своей спальне.

Рунг с нетерпением дожидался своей любовницы.

– Ты так долго отсутствовала. Я пробовал тебя искать. Потом стал думать неизвестно что.

– Как приятна твоя тоска по мне. Тебе придется набраться терпения. Вскоре я покину тебя. Возможно надолго. Впрочем, иногда я буду посещать тебя по ночам.

– Не говори загадками.

– Я знаю, что должна делать. Хотя мы и отгорожены от остального мира тьмы, путь на Землю остается открытым. Мне придется захватить подходящее тело земного человека и вселиться в него. Когда на планете будет установлена моя власть, мы проникнем в мир Бербула и подчиним его.

– Даже если твой план удастся, на его осуществление уйдет много времени. Я последую на Землю за тобой.

– Как радовалась бы моя душа, видя тебя рядом. Однако кому я доверю власть в этом довольно малом, но зато безраздельно моем пространстве? Только тебе… Не расстраивайся. По ночам, когда земное тело впадает в сон, я буду навещать тебя.

– Как трудно привыкнуть к мысли о разлуке. Может быть передумаешь? Ведь нам так хорошо вдвоем и в этом пространстве.

– Мне мало только тебя. Я хочу ощущать постоянное расширение моей власти.

– Вижу, отговаривать бесполезно. Может быть ты, по крайней мере, повременишь с переселением на Землю.

– Момент моего ухода будет зависеть от нахождения подходящего тела на Земле.

Дигла намеревалась найти приемлемое для ее целей тело и в минуту слабости его хозяина внедриться во взрослый организм, изгнав исконного обладателя в астральный мир. Она не хотела тратить время и воплощаться в новорожденное тело. Удобный случай представился неожиданно.

Едва Рок исчез в магическом камне, как все его двойники, рассыпавшиеся по всему миру под разными именами и выполнявшие всевозможные повеления своего хозяина, разом рухнули замертво. Дигла решила вселиться в тело одного из двойников Рока. В свое время она с восхищением следила за многими его похождениями и втайне лелеяла мечту стать любовницей магического художника. Дигла крайне высоко ценила его способности и считала, что будь она на месте Рока, то непременно подчинила бы своей власти все человечество. Когда ей представился шанс завладеть телом его двойника, она посчитала это знаком величайшего везения.

Дигла избрала двойника, специализирующегося на живописи. Искусство и слава, как было ей известно, открывают двери всюду. Кроме того, широко известной личности много легче зародить то общественное движение, которое, по ее замыслу, должно было выплеснуться на вершину земной власти.

Хуан Карлос, живший в роскошной вилле в аристократическом пригороде Мадрида, блестяще владел портретной живописью, хотя и уступал Которскому, не говоря о самом Роке. Тем не менее, он не пользовался репутацией известного художника. Это объяснялось тем, что Рок позволил приобрести мировое имя живописца одному лишь Которскому. В век развитых коммуникаций появление в мире нескольких блестящих живописцев, обладающих одинаковой внешностью, могло бы вызвать нежелательные кривотолки.

Хуан Карлос, превыше всего ставивший богатство и не удовлетворенный теми деньгами, которые ему выделял Рок, конспиративным образом использовал свое умение рисовать. Через подставных личностей он исполнял заказы на изготовление всевозможных магических символов для оккультистов, ведьм, колдунов, а также для многих тайных организаций, пытающихся практиковать черную магию. Ему случалось также проектировать интерьеры для помещений, призванных служить магическим обрядам.

Законспирированный художник успешно играл на бирже и скопил солидный капитал. В личной жизни он был скорее скряга, чем мот. Его кредо: возможно меньше расходовать деньги и возможно больше их вкладывать. Акции перспективных предприятий, антиквариат и драгоценности, недвижимость поглощали почти все его доходы с тем, чтобы превратиться в еще большие деньги. На всем остальном, за исключением роскошного автомобиля и дорогой одежды, что нужно было для поддержания престижа, Хуан Карлос экономил, где только мог. На большой вилле он не содержал ни одного слуги. За порядком в ее двадцати шести комнатах и небольшом парке следили работники, специально приглашаемые два раза в неделю. Владея многими приемами черной магии, Хуан Карлос не опасался грабителей и не имел сторожей. Еду он готовил себе сам. К путешествиям по миру, требующим известных расходов, художник, не любящий тратить деньги, не имел склонности.

Единственной страстью Карлоса, временами даже берущей верх над жаждой накопительства, были женщины. Как он имел обыкновение выражаться, ему нравились разнообразные девушки. Но и здесь он больше полагался на личные данные и приемы черной магии. Вступавших с ним в связь женщин он не только не одаривал деньгами, но почти никогда не преподносил им сколько-нибудь ценного подарка.

В роковой вечер Хуан Карлос пригласил к себе на ужин молодую официантку по прозвищу Лили, только что принятую на работу в ресторан, где он был завсегдатаем. Настоящего ее имени он не знал, в этом не было никакой надобности.

Выпив с Лили на брудершафт бокал вина, Карлос вдруг загорелся желанием начать портрет с обнаженной натуры. Женщина охотно согласилась и, быстро раздевшись, уселась на толстый китайский ковер. Кокетливо улыбаясь, она прощебетала:

– Хочу, чтобы ты изобразил меня на полу.

– Хорошо, крошка.

– Почему я не одета, а ты одет? Мне было бы приятно, если бы ты тоже разделся.

– Твои желания для меня – закон. Только я как-то не привык писать портрет, будучи обнаженным.

– Ладно. Сначала порисуй.

Карлос принес все необходимые принадлежности. Рисовал он так же быстро, как Которский и Рок. Через час с небольшим, портрет близился к завершению.

– Дай мне бокал вина, – промурлыкала Лили.

– Карлос отошел от мольберта и налил два бокала.

Лили вскочила с ковра и подлетела к портрету.

– Какая красота! Оценит ли ее кто по достоинству?

Карлос приблизился с бокалами. Они выпили и слились в затяжном поцелуе.

– Подожди милая. Мне нужно совсем немного, чтобы закончить портрет.

– Заканчивай скорее. Я вся сгораю от нетерпения.

Вскоре Хуан закончил портрет и с удовлетворением положил кисти, предвкушая жгучее наслаждение. Во время рисования художник не боролся в Карлосе со сластолюбцем. Последний, прежде чем отдаться желанию, хотел накалить его до возможного предела.

– Портрет готов.

– Поверни его ко мне.

– Милости прошу.

– Великолепно! Даже трудно сказать, где я лучше: в жизни или на портрете?

– В жизни, милая.

– А, может быть, на портрете? Спасибо за подарок! Надеюсь, ты поместишь его в достойную раму.

Карлос замялся. Портрет можно было продать за приличную сумму, и он не намеревался его дарить.

Лили заметила его замешательство и произнесла тоном, с оттенком дерзости:

– Тебе жалко расставаться с моим портретом? Тогда подари мне что-нибудь другое.

– Я подарю тебе себя.

Мысленно Карлос продолжил: «По крайней мере, на сегодняшний вечер».

– Ах! Об этом можно только мечтать.

«Наконец я вылезу из унизительной бедности», – подумала Лили.

Окрыленная этой мыслью, она птицей подлетела к Хуану и принялась его раздевать.

Едва Лили успела его раздеть, как тот замертво рухнул на пол.

Лили, до ресторана работавшая в госпитале, взяла Хуана за руку. Пульс не прощупывался.

– Труп, – подумала она. И на этот раз богатый муж уплыл сквозь мои пальцы. Шансы спасти тебя, ничтожны. И где гарантия, что ты женишься на мне тогда? Если я вызову врача, то буду замечена и уже не смогу ничего взять из этого дома. К тому же, меня затаскают в полицию. Пусть лучше они «ищут ветра в поле». Он живет один. Его не сразу хватятся. Если я возьму с собой маленькие, но дорогие вещи, увезу портрет и сотру отпечатки своих пальцев, то все будет о’кей.

Лили одела на свои тончайшие руки хозяйственные перчатки, найденные на кухне, и тщательно вымыла бокалы и бутылку вина, предварительно налив себе для храбрости. Со стола и подлокотников она стерла отпечатки пальцев.

Войдя на кухню, Лили отрезала кусок полиэтиленовой пленки. Она запаслась также шпагатом. Все это вскоре оказалось рядом с портретом. «Пусть немного подсохнет, и я его упакую», – подумала женщина.

Подготовив себе путь к бесследному исчезновению, Лили принялась шарить по комнатам, надеясь найти что-нибудь ценное. Однако, помимо дешевых безделушек, одежды и белья ей ничего не попадалось. В одном из ящиков Лили нашла множество фотографий обнаженных женщин с указанием даты на обратной стороне. Некоторые фотографии были помечены одним и тем же числом.

– Ого! – подумала Лили. – Интересно, какой бы я была на его счету? Впрочем, их он только фотографировал. С меня же написал портрет.

Комнаты были заставлены бронзовыми и мраморными скульптурами. Кругом – картины в золоченых рамах. С потолков свисали массивные люстры.

«Не тащить же с собой все эти тяжести», – размышляла Лили.

– К тому же, на продаже этих вещей можно легко попасться.

Осматривая кабинет, стеллажи которого были до потолка набиты антикварными книгами, Лили подумала: «Кому нужна эта макулатура»?

Единственной ее надеждой оставался большой сейф, стоявший в углу кабинета. Но он был заперт. Лили принялась за поиски ключа, но безрезультатно.

– Надо же. Такой большой и богатый дом и нечего взять. Видимо, я действительно родилась под несчастливой звездой.

Лили вернулась в комнату, где лежало тело Хуана Карлоса. Ее взгляд упал на золотой медальон на его груди.

– Возьму хоть это.

Она расстегнула цепочку и, взяв в руки медальон, случайно нажала на едва заметную кнопку. Крышка поднялась, и в ее руке оказался ключ.

Может быть от сейфа?

Лили побежала в кабинет и попыталась открыть сейф. Однако дверца не поддавалась. Только сейчас Лили обратила внимание на шифр и в отчаянии опустила руки.

– Какая же я невезучая? Впрочем, недавно мне посчастливилось в лотерее. Что, если угадаю номер?

Лили набрала первые, пришедшие на ум, цифры и попробовала открыть сейф. Дверь поддалась.

Сердце замерло от радости. Тугие пачки банкнот лежали вперемешку с дорогими украшениями.

– Чтобы их унести, потребуются две хозяйственные сумки. Впрочем, кое – что нужно оставить на месте. Не нужно наводить полицию на мысль о хищении.

Выбрав пару сумок, Лили положила в них ценности, оставив несколько пачек банкнот и горстку драгоценностей.

Закрыв сейф, начинающая преступница положила ключ в медальон и одела его на шею Карлосу.

«Жаль портить портрет», – подумала Лили. – «Но у меня нет другого выхода. Его нельзя оставлять здесь. Как никак – доказательство моего присутствия. Впрочем, если набить на него рейки и натянуть на них пленку, портрет сохранится. У Хуана много реек, кстати, как и подрамников. Проще подобрать подрамник без холста нужного размера. Зачем же без холста? С холстом лучше. Когда я прислоню подрамник к портрету, не будет видно, кто на нем изображен. Девушка с упакованной картиной и двумя хозяйственными сумками, ловящая такси на дороге, ни у кого не вызовет подозрения».

Найти подходящего размера подрамник с холстом не составило большого труда. Сложив его с портретом, Лили упаковала симпровизированное ею сооружение. Оставалось одеться и, взяв вещи, не заметно покинуть дом.

Вдруг Лили почувствовала на себе пристальный взгляд. Обернувшись, она встретилась с широко раскрытыми глазами Карлоса, устремленными прямо на нее.

– Нет! Покойник не может так смотреть! Что если он жив? Не может быть. Просто шалят нервы. Но он дышит! Вне сомнения. Дышит. Завтра меня арестуют, как обыкновенную воровку. И это после того, как я была почти у цели. Нужно идти до конца, эти мысли молнией пронеслись в ее сознании.

Лили подбежала к дивану и, сняв одну из подушек, медленно подошла к Карлосу. Она опустилась на колени и, вдавив подушку в его лицо, навалилась на нее всем телом.

– Ничего, мой милый. Скоро ты успокоишься. Не хотела бы тебя убивать, но у меня нет другого выхода. Такова жизнь – мысленно проговорила она.

Карлос пробовал сопротивляться, но оказался для этого слишком слаб. Вскоре он затих.

– Надо подержать тебя для гарантии еще с четверть часа, – подумала Лили.

Почти сразу после того, когда Карлос рухнул на пол, Дигла в своем тонком теле перенеслась к нему. Ее, ставшее сферическим, сознание охватывало всю виллу. Вскоре оно стало медленно сужаться, концентрируясь на солнечном сплетении, сердце и горле лежащего на ковре тела.

Периферийной частью сознания Дигла восприняла все хитрости Лили, решившей обворовать хозяина дома.

Вселив сознание в труп и разом оживив его своей жизненной энергией, Дигла-Карлос посмотрел на Лили, которая тут же почувствовала взгляд.

Когда Лили набросила на Диглу-Карлоса подушку, он поначалу пробовал сопротивляться. Однако эфирное и астральное тела еще не ассимилировались должным образом с физическим организмом, что мешало ему набрать полную силу. Ситуация была критической. Дигла оказалась перед выбором: временно покинуть тело и, приняв образ астрального чудовища, так напугать женщину, чтобы она возможно быстрее унесла ноги из этого дома; сверхусилием воли попытаться сбросить с себя убийцу. Неожиданно пришло другое решение. Дигла-Карлосу удалось так повернуть голову, что он смог дышать. Пока Лили нажимала на подушку, Дигла сумела окончательно ассимилироваться с телом.

Думая, что Карлос наконец затих навеки, Лили отодвинула в сторону подушку и, на всякий случай, прислонила ухо к его сердцу.

В этот момент Дигла-Карлос схватил ее за горло и, приподнявшись, грубо швырнул к своим ногам.

– Болотная мразь! Тебе мало было ограбить мой дом! Еще немного, и ты бы убила меня!

Лили обхватила руками ноги Диглы-Карлоса и, рыдая, принялась их исступленно целовать.

– Я этого не хотела! Не хотела! Все произошло само собой! Меня попутал бес. Прости, если можешь!

Первым побуждением Диглы было – наказать Лили. Но вдруг в сознание пришла мысль: «Интересно ощутить себя мужчиной. Впрочем, совместим приятное с полезным».

Дигла-Карлос склонился над Лили и мягко надавил на тайные точки.

Женщина неожиданно почувствовала приступ страсти. Дигла-Карлос стал целовать ее груди и нежно поглаживать тело.

Едва Лили обхватила руками шею любовника и раскрыла свои губы для поцелуя, как Дигла-Карлос превратился на ее глазах в бегемота.

Женщина дрожала от ужаса и страсти одновременно. Ей было невдомек, что тот, кого она принимала за мужчину, набросил на себя астральную маску.

Дигла-Карлос буйно упивался женским телом. Лили стонала сначала от страсти, потом от боли. Наконец она взмолилась, чувствуя, что еще немного, и она умрет.

Этого поначалу и добивался Дигла-Карлос, намереваясь отправить женщину прямиком в одну из ниш ада. Но вдруг в голову пришла неожиданная мысль: «Нужно заставить добро служить злу. Тогда я одержу блестящую победу: начну творить добро, порождающее зло».

Дигла-Карлос оторвался от Лили и принял человеческий образ.

– Я мог бы отправить тебя в ад, но смилостивился над тобой. Согласна ли ты поклясться в вечной верности мне?

– Согласна, – прошептали обессилевшие губы.

– Тогда повторяй за мной: «Клянусь Небом и Адом пребывать в вечном услужении Великой Пророчице Дигле. Вверяю ей свою душу на веки-вечные и зарекаюсь от всяких обращений к Богу».

Едва клятва была произнесена, как Дигла-Карлос разбил бокал и осколком стекла надрезал женщине левый мизинец.

Неизвестно откуда в его руке оказался маленький листок черной бумаги.

– Теперь распишись кровью.

Лили покорно расписалась.

– Если ты будешь мне служить столь же усердно, как пыталась обворовать мой дом, я одарю тебя такими богатствами, в сравнении с которыми содержимое наполненных тобой сумок мало чего будет стоить.

– Я уже служу вам.

– Подай мне сумки.

Лили покорно принесла их.

Дигла-Карлос извлек пять пачек стодолларовых банкнот и вручил Лили.

– Это тебе небольшой аванс. Все остальное положи в сейф. Возьми ключ и оставь при себе.

Когда Лили, исполнив приказания, вернулась, Дигла-Карлос был одетым.

– Завтра я на долгий срок покину Испанию. Ты останешься следить за домом. Не вздумай со мной шутить. Слуги ада найдут тебя на краю света. Сейчас одевайся и иди домой. Ровно в семь утра жду тебя здесь.

Лили появилась в своей квартире в расстроенных чувствах.

Зайдя в комнату к спящей матери, бывшей весьма религиозной женщиной, Лили взглянула на иконы и опрометью выбежала вон.

Ее сотрясала истерия. Вскоре она потеряла сознание. Придя в себя, Лили быстро собрала вещи и оставила матери короткую записку, где сообщала, что устроилась на услужение на очень богатую виллу.

Ровно в семь утра Лили предстала перед Диглой-Карлосом.

– Пришла?

– Пришла, Ваша Милость.

– Оставайся до моего возвращения за хозяйку. До встречи.

Едва были произнесены эти слова, как Карлос буквально испарился на ее глазах.

– Ну и чудеса, – подумала Лили. Жаль, что я не спросила его о том, позволительно ли мне приглашать сюда мужчин на тот случай, если хозяин слишком долго задержится? Впрочем, я могу сама посещать нравящихся мне парней.