Текст книги "Камасутра. Короткие рассказы о любви (сборник)"

– Ага, ага, а я тоже постираюсь, я вчера стиралась, а сегодня не постиралась… – закудахтала толстая соседка. Они явно находили общий язык.

В этот момент из – а жирной спины девицы выглянул обрюзгший парень лет 25-ти, с животом, как футбольный мяч. Увидев его, толстая соседка тут же ретировалась, захлопнув двери.

Парень закурил дешевую папиросу, хлопнул девицу по жирной спине и рявкнул:

– Жрать давай!

– Голову б теле проломить, ….! – лениво отозвалась девица.

– Шо, по морде заехать? Жрать давай, говорю!

– Да пошел ты, …….! Я тебе не жена!.. – услышав лексикон девицы, я удивленно распахнула глаза. Это было что-то свежее и новенькое…..

– Когда твоя мать из села приедет?

– К вечеру приедет, сумки привезет…

Дальше мне расхотелось слушать. Я вспомнила деликатные шаги за спиной, тихий голос «простите, пожалуйста», и вышла из коридора.

На обратном пути Дворянская улица в сердце Одессы показалась мне черной. В доме у реки умирала старая слепая женщина, чтобы толстая девица со своим сожителем могли стирать вволю, превращая старинный коридор в общий, так, как привыкли в своем родном селе. Двое хамов, облюбовавший чужой дом. Квартиранты, которые платят доллары.

Доллары. К вечеру следующего дня я поехала на Фонтан. Прошло совсем немного времени, когда к нужному мне дому подъехал черный джип. Из него вышла полная черноволосая женщина лет 40. На шее ее, в ушах, на жирных пальцах рук сверкало золото. Одета она была в дорогой брючный костюм белого цвета, который ужасно ей не шел. Сопровождал ее седой мужчина лет 50, в представительном черном костюме. Женщина что-то громко рассказывала своему спутнику визгливым голосом.

На ее расплывшемся лице было написано самодовольство – такое, какое бывает только у состоятельных людей. Женщина высоко держала голову и не смотрела по сторонам. Так они вошли в подъезд. Я видела их мельком, но достаточно для того, чтобы заметить: лоснящееся от сытости лицо женщины напомнило мне черты другого лица….

Потом я ехала домой по вечернему городу, стараясь не думать о том, что в доме у реки слепая старуха каждый день ждет того момента, когда приедет ее дочь, чтобы наконец-то забрать домой… Слепая женщина верила в то, что ее дочь приедет. Все это – лишь вопрос нескольких дней. Не может не приехать, потому, что она – ее мать.

Но у женщины, которая выходила из джипа, не было души так, как не было матери. В ее лице я видела черты совсем другого лица! В сытом равнодушии, в тупом довольстве и в этом нахальном, самодовольном безразличии я ясно видела лицо дьявола.

Я даже угадала одно из его современных имен. И, судя по всему, это имя шло ему больше всех остальных. Нового дьявола звали Доллар.

Через месяц я снова приехала в Киев. Неизвестно, зачем, поехала в дом у реки. Дом встретил меня все той же фасадной красотой, ухоженным садом, по которому некому было ходить, и холлом, откуда исчезли и политики, и журналисты. В доме была вся та же заведующая, и все было так же, как и всегда.

Прошел ровно месяц, как я снова вернулась в дом у реки. Галины в нем уже не было.

Алиби

Директора убили после 7 вечера. Точнее всего – с 7 до 10. Об этом авторитетно заявил программист Андрей, и тон у него при этом был настолько уверенный, что никто и не посмел возразить. К уверенному тону следовало добавить решительный вид – и ни один человек в офисе не сомневался в том, что всё так и есть. Давно, кстати, доказано: люди верят в любую глупость, есть произносить ее с умным видом. Итак, раз и навсегда было установлено, что директора убили с 7 до 10 часов вечера.

После этого в офисе началась паника. Срочно заперли на замок входные двери, дизайнеры оторвались от сетевой компьютерной игры, в инженерном отделе почему-то вырубились все компьютеры (как выяснилось впоследствии, кто-то просто выдернул шнур из розетки). В архитектурном отделе большинство сотрудников забегало между столов, заместитель директора уронила в кофе сигарету, а секретарша, растерянно хлопая ресницами, забилась в угол, в ужасе закрывая ладонями лицо (и при этом стараясь все-таки не сломать ногти).

Словом, паника была такой, что если б в данную минуту все усилия сотрудников были направлены на работу, а именно – на проект дома, то этот дом рухнул бы ровно через 5 минут, за компанию прихватив с собой ровно половину квартала. Хаос продолжался до тех пор, пока замдиректора (дама, не теряющая хладнокровия в любых обстоятельствах), не выбросила в мусорную корзину пепельницу, а окурки аккуратно сложила на столе. После этого, хлопнув ладонью по компьютеру, она заявила:

– Хватит! Тут думать надо, что теперь делать! И думать поскорее. Прежде всего предлагаю оставить в приемной только руководящий состав, а все остальные отправляются по своим рабочим местам. И тихо там! А не то…

Разочарованные сотрудники разбрелись по комнатам, вполголоса обсуждая происшедшее. В комнате остались только главный бухгалтер со своими двумя помощниками, офис-менеджер, программист Андрей, главная архитекторша и инженер, замещающий начальника отдела (начальнику инженерного отдела повезло больше всех – он оказался в отпуске). Да в углу по-прежнему всхлипывала секретарша.

– Что будем делать? Прежде всего предлагаю начальника охраны…

– Уволить! – услужливо подсказал инженер – с главным охранником у него были свои счеты: тот регулярно оставлял машину на его месте на стоянке.

– Неплохая мысль! – начальственная дама кивнула головой, – он давно уже не справляется со своими обязанностями. И вообще мне не нравится.

– А в прошлом месяце директор ему зарплату повысил! – желчно заметила архитекторша.

– Значит, решено. Увольняем. Это первое. Что дальше? Дальше, собственно, считаю своим догом официально заявить, что все функции директора беру на себя. Значит, сегодня же к вечеру я перебираюсь в его кабинет. Подготовьте новую табличку на дверь! – властно приказала секретарше. Та прекратила плакать и кивнула. Приказ моментально вернул ее в рабочее состояние.

– Надо бы в милицию заявить… – робко попытался второй бухгалтер.

– А вы, собственно, у нас кто? – новая начальница повернулась к нему, – второй бухгалтер, если не ошибаюсь? Разве в вашей компетенции давать советы руководству? Значит, еще раз перечитайте свой контракт и особенно место о своих служебных обязанностях. Думаю, после этого вы не будете соваться со своими замечаниями, куда не просят!

– А он прав… – попытался инженер.

– В милицию звонить нельзя! Это полностью исключено! Вы что, действительно ничего не понимаете?

– Нет, но…. А что, собственно…

– Она имеет в виду, что каждый из нас мог грохнуть директора, а затем вытащить труп через служебную дверь, – вмешался в разговор программист. Будучи личностью, наделенной особыми правами, он мог говорить всё, так как занимал в фирме исключительное положение.

– Вот у вас, к примеру, есть алиби? – авторитетно заявил программист, – где вы были с 7 до 10 вечера?

– Позвольте, позвольте! – лицо инженера пошло красными пятнами, – что вы себе позволяете? Как вы смеете? Какие основания у меня желать смерти нашему глубокоуважаемому директору? Да я никогда…

– А кто смету в три раза превысил, чтобы уехать отдыхать в Египет? А кто хотел стать начальником отдела? Обидно-то как – интриговал, интриговал, а директор взял да и назначил другого! А теперь, раз директора нет, вы сами можете стать начальником. Недаром вы сына нашего нового директора каждое утро в школу подвозите!

– Да как вы смеете! Это черт знает что! Я буду жаловаться! – руки инженера затряслись, – Вы не имеете права! Действительно, мой сын учится в одном классе с сыном Анны Львовны, но это не дает вам оснований…

– Успокойтесь, Геннадий Павлович! Я сама! – Анна Львовна покровительственно похлопала инженера по плечу, – За вашу выходку вы можете и ответить! Вы ведете себя просто отвратительно! Сейчас все мы должны сплотиться перед лицом опасности, поддержать друг друга, а не осыпать нелепыми и бессмысленными оскорблениями…

– А сам-то, между прочим, на нашем компьютере программы для конкурентов составляет! – высунулся из-за плеча Анны Львовны инженер, – и две тысячи долларов из фонда украл! Я и доказать могу!

– Да я тебя… – программист, сжав кулаки, двинулся было на голос инженера, но тут же был остановлен железной рукой новой начальницы.

– Я сказала, хватит! Прекратили немедленно оба! В милицию, конечно, мы пока звонить не будем. Предлагаю позвонить его жене.

– Ни за что! – распрямив плечи, секретарша решительно двинулась на середину комнаты, – ну, уж ей-то я не буду звонить! Мало того, что она хамит по телефону, так еще…

– А может, это ты сама директора грохнула за то, что он на тебе жениться не захотел? – архитекторша ехидно стрельнула глазками в секретаршу, – и разговоры его ты на пленку записывала! Интересненько, зачем?

– Ах, ты! Да я!… Да ты!.. – секретарша, взвизгнув, едва не вцепилась в волосы архитекторши, – ну, теперь я все скажу! Кто интриговал, пытаясь пристроить в охрану своего племянника? А кто директора по ресторанам возил, пытаясь выбить трехкомнатную квартиру в одном из объектов? А как ты начальницей отдела стала? Никто не знает, так я расскажу! Связалась с одним депутатом, тот директору позвонил и пригрозил! А какая ты начальница? Дура безмозглая!

– Ну, все! Я тоже молчать не буду! Кто вчера в офисе допоздна сидел? Кто оставался здесь до 11 ночи, а? Я уже выяснила у охранника!

– Да, действительно! – начальница обернулась к секретарше, – вы были в офисе допоздна! Зачем?

– Я директора ждала! – взвизгнула секретарша, отступая назад, – Что вы все на меня смотрите? Не знаю я ничего!

Видя, что окружающие настроены решительно, она прижалась к стене и зарыдала:

– Между прочим, я первая тревогу подняла! А никто из вас и слушать меня не захотел!

Тут все, как по команде, вспомнили нынешнее утро, когда секретарша вдруг выскочила из директорского кабинета и заявила, что директор исчез в неизвестном направлении, а лампа на стене продолжает гореть, хотя уже утро, и на письменном столе – кровь.

Тогда это сообщение не вызвало никакого ажиотажа. Так как дверь в кабинет директора была открыта, несколько человек (в том числе зам. директора Анна Львовна и программист Андрей) вошли в кабинет и увидели все то, что описывала секретарша, и даже больше того…

Свет горел. На письменном столе была большая лужа засохшей крови. На полу валялся разбитый стакан, кресло возле стола было перевернуто так, словно в комнате происходила борьба, а окно было распахнуто настежь (несмотря на зиму). И на подоконнике была размазана кровь. Директора в кабинете не было. Все выглядело странно.

Был допрошен охранник, который показал, что директор утром на работу не явился, а вечером с работы не уходил. Вечером директор находился в своем кабинете. Кроме него, в офисе оставалась секретарша, которая ушла в 11 часов, потушив везде свет. Охранник решил, что директор будет работать в кабинете до утра, как уже бывало не раз.

Была допрошена секретарша. Она показала, что в 7 вечера директор попросил ее подождать, пока он поговорит по телефону. Прождала она до 11 ночи, директор ее так и не позвал. Дверь его кабинета была заперта изнутри на ключ. К нему никто не приходил, и он сам не выходил. Городским телефоном не пользовался – очевидно, звонил с мобильного. Больше она ничего не знает.

Именно тогда, окинув взглядом кабинет, программист Андрей заявил, что директор был убит.

– Точно, убит. Другого и быть не может. У таких людей много врагов. Заказали конкуренты. Убили, а труп вытащили в окно.

После этого он заявил, что директор, скорей всего, был убит с 7 до 10 вечера. Почему до 10, а не до 11, никто и не спросил. Просто поверили на слово – вот и все.

Вздохнув, Анна Львовна обвела глазами собравшихся.

– Придется позвонить жене. Я сама позвоню.

Но разговор с женой ничего не дал. Заявив, что ее муж находится на работе, а она сама – в спа-салоне и оттого у нее нет времени на пустые разговоры, жена потребовала оставить ее в покое и швырнула трубку.

– А знаете, что я вам скажу… – секретарша заявила тоном настоящей заговорщицы, – у нее есть любовник, и мужа наверняка убила она.

– Вообщем, ясно. Нам всем нужно только одно! Нам нужно алиби.

– Ну, вот еще! – программист покачал головой. – меня тут вечером и близко не было!

– А речь не о вечере. Речь о том, что… Вообщем, единственный шанс, что нас оставят в покое и не будут копаться в делах компании, это делать вид, что директора убили не в кабинете, не на работе. У нас у всех тут рыльце в пушку! Между прочим, каждому не выгодно, чтобы его деятельность тут расследовали! Все мы хороши! Вы представляете, под какой удар мы попадем, если здесь появятся незнакомые люди? Нужно сделать так, чтобы никто не заподозрил, что убийство произошло именно в кабинете! Это и будет наше алиби!

– А я вот что скажу… – доверительным тоном призналась главный бухгалтер, – я убийств и милиции боюсь, как огня! У нас в доме как-то произошло убийство, так все квартиры переворошили! Люди пожалели, что на свет родились! Волком на белый свет взвыли!

– Точно-точно! – подтвердила архитекторша, – мой… мне рассказывали, что достанут так – мало не покажется! Всем тут достанется, без разбору!

– В принципе, правильно. Пусть считают, что убили его дома, на бытовой почве, – заявил инженер, – нам тут неприятности ни к чему. Надо компанию оградить. Нам же потом спасибо скажут!

– Все это, конечно, верно, – впервые подал голос офис-менеджер, очень ученый молодой человек, – но у вас ничего не выйдет! Знаете, какие сейчас экспертизы? Весь кабинет просветят ультрафиолетом! Отпечатки пальцев, анализ пыли, микрочастицы с одежды, кровь на ДНК… Они все равно выяснят!

– А мы… Мы можем сказать, что в кабинете ремонт! – с надеждой подала голос секретарша.

– А что, замечательная мысль! Ремонт со вчерашнего дня, должны прийти рабочие…. Только вот как все это сделать? – вздохнула Анна Львовна.

– Как, как… привести кабинет в такой вид, чтобы ни одна экспертиза ничего не нашла! – вдруг громко и авторитетно заявил программист.

– Так, понятно, – Анна Львовна кивнула, – народ, за дело! Сделаем все сами, и прямо сейчас!

После этого в кабинете директора разгорелась бурная деятельность. Письменный стол засыпали порошком для чистки унитаза и перевернули ножками вверх. Ковер скатали в угол, со стен отодрали обои, сняли светильники, закрыли шкафы полиэтиленом. Инженер с программистом, увлекшись, для чего-то облили все подоконники дихлофосом, а два вторых бухгалтера вынули оконные рамы.

Меньше, чем через час, кабинет был приведен в такой вид, словно в нем проводился целый ряд ядерных взрывов. В нем было уничтожено и разломано абсолютно все, что только можно было разобрать и сломать.

Покрытые пылью, грязные, но глубоко удовлетворенные сотрудники завершали «последнюю стадию» ремонта – выламывали из пола дубовый паркет, когда…

Когда в приемной вдруг раздался знакомый до боли голос, громовые раскаты которого раздавались так часто….

– Эй, народ! Куда все подевались? Анна Львовна, выйди на минутку! Представляешь, все утро на рыбалке был! Мне вечером друг позвонил, он из Америки приехал, ну, и по старой памяти решили махнуть! На морозец, к проруби… красота! Только вот незадача, я руку стаканом порезал и потерял ключ… В окно пришлось вылезать! Слава Богу, первый этаж…Эй, да где вы все?

Дубовый паркет выпал из рук сотрудников, когда распахнулась дверь директорского кабинета….

Вечером, в конце рабочего дня, инженер, разжалованный из заместителей в рядовые сотрудники, шел к стоянке, весь потный и злой….

– Все понятно, все ясно… – бормотал он себе под нос, – но дверь кто открыл? Кто утром-то дверь открыл?

Тут, увидев на своем месте машину начальника охраны, он остановился и с чувством прошипел:

– Ну конечно, он дверь открыл! Кто ж еще! У, фашист! Твоих рук дело!

Ангел

Все было плохо! Ворвавшись в квартиру как вихрь, она швырнула туфли изо всех сил (ни в чем не виновные шпильки приземлились почему-то на середине комнаты), и принялась бегать по всей квартире, не зная, чего бы разбить. Потом заплакала.

Так, плача, она рухнула в кресло, не спуская глаз с запертого буфета. Не заглядывать туда, не приближаться, не смотреть. Еще совсем недавно она дала себе этот зарок! Но ведь это было до того, как… И, продолжая твердить про себя, как пиявка из детского мультфильма («все плохо, плохо, плохо…»), махнула на все рукой, вытащила из кармашка маленький ключик, и…

Две рюмки почти раскаленного коньяка пролились прямиком в горло. От спиртного она моментально расслабилась, спасительное тепло разлилось по всему телу, и, прекратив плакать, она устроилась поудобней в мягком и близком кресле, поджав под себя гудящие от усталости ноги.

И вдруг – вздрогнула. Да что там вздрогнула – задрожала всем телом от пристального взгляда дымчато-серых, неподвижных, а, главное, неизвестно откуда взявшихся в комнате чужих глаз. Уставившихся прямиком на нее, как два неподвижных, но точно нацеленных смертоносных дула. И это в комнате, в которой (она знала точно), никого, кроме нее, нет!

Зажмурившись, она затрясла головой (точь в точь как столетняя старуха), пытаясь прогнать наваждение. Но не тут-то было! А, раскрыв глаза, увидела и причину беспокойства: на столике рядом с телевизором сидел хилый, невзрачного вида мужичок совершенно неопределенного возраста, с топорщившимися во все стороны, абсолютно неестественными усами. Ну просто обалденными усищами, если честно сказать!

– Так-так, – сказало странное существо, укоризненно мотая головой, – коньячок, значит, в одиночку потягиваем. Хорошо, ничего не скажешь.

От какого-то дикого спазма в животе вдруг свело, разом ликвидировало весь воздух, и, хватая кислород ртом, как рыба, выброшенная на поверхность пустынного пляжа, она застыла в этом дурацком кресле, пытаясь связать хоть какие-то слова. Но слова почему-то не связывались. Не до того было.

– Так-так… – продолжало существо, уставившись прямиком на нее неподвижной серостью своих странно прозрачных глаз, – а коньячок в одиночку к чему приводит, мы знаем? А хорошо нарушать свои обещания, когда сама же заперла буфет? Так как теперь будем?

Первый спазм прошел, и все еще хватая воздух, она выдавила из себя нечто вроде:

– Что же это… Как же это… Господи…

– Господи тут совсем не при чем! – строго сказало существо, – неужели я бы сюда пришел без его ведома? Как ты думаешь? Тут в теле дело! И дело, как я вижу, серьезное. Будем спасать.

«Белая горячка… Белая горячка… Допилась до чертиков…» – вихрем пронеслось в голове, так, как когда-то крутились старинные патефонные пластинки, – «что же теперь делать? Что теперь будет…».

– А ничего не будет! – вслух сказало существо, поудобнее устраиваясь на столике рядом с открытым буфетом.

– Да кто ты такой? – выдохнула она, – призрак или домовой?

– Вот еще! – обиделось существо, – мало того, что встречают меня с такой паникой, так еще и обидеть норовят при первом же обидном случае!

– Тогда кто? – совсем растерялась она, не понимая, что происходит, и как, по чьей такой милости провалилось она в такую вот временную дыру.

– Я – ангел! – с пафосом произнесло существо, – твой ангел-хранитель, если с первого раза не доходит!

Над ее рассудком, напряженным до предела и оттого уже начавшем давать серьезный сбой, коньяк взял верх, и она вполне серьезно расхохоталась, твердо уверенная в том, что все это происходит с ней не на самом деле.

– Какой еще ангел? – хохотала она, – откуда ты тут взялся?

– И ничего смешного в этом нет! – снова обиделось существо, – истеричка какая попалась! Ангел я потому, что к тебе, дуре пьяной, приставлен, потому, что положение твое весьма серьезное. Вот тебя и надо охранять! А видишь ты меня потому, что, во-первых, допилась ты до чертиков, как сама думаешь, а во-вторых, потому, что сама не понимаешь, на каком ты свете. Дурь у тебя в башке несусветная, вот ты меня и видишь!

– Нет у меня никаких ангелов! – тоже рассердившись, зло отрезала она, – нет и никогда не было! Откуда им взяться? Вот ты, например, весь такой умный, откуда ты взялся? Белая горячка – и есть белая горячка. И ничего больше!

– К белой горячке черти, между прочим, приставлены, – едко сказало существо, – черти – это совсем другая парафия! А раз я тебе сказал, что я ангел, значит – ангел, и точка!

– Откуда ты на мою голову взялся, ангел? – снова расхохоталась она, – я ни с какими ангелами сроду дела не имела!

– Верю, что не имела, – кивнуло существо, – оттого и натворила в своей жизни такое количество глупостей. Но теперь все изменилось! Теперь у тебя появился я.

– А откуда ты появился? И почему у меня?

– Ладно, скажу, раз ты так ничего и не поняла. Ну посмотри на меня хорошенько – может, узнаешь?

– Нет, не узнаю, – несколько минут она пристально смотрела на странное существо, но память, и без того затуманенная коньяком, не подарила ей никаких подсказок, – нет, не узнаю. С роду тебя не видела.

– Вот дура баба! – снова рассердилось существо, – ну дура же ты набитая! Да, собственно, что с тебя взять. Была бы поумней – мы бы сейчас здесь с тобой не беседовали.

– Знаешь, что, ангел? Я тебя сюда не звала! Так что проваливай подобру-поздорову! Мне и так не до того, чтобы всяких слушать… Тем более, что я прекрасно понимаю: нет тебя, просто не существует! Ты всего лишь мой пьяный бред!

– Сама ты пьяный бред, дурра набитая! Ладно, и так вижу, что сама, без подсказки, ничего не поймешь. Перейдем вроде как к делу. Помнишь, как два месяца назад ты подобрала на лестничной клетке кота? Замерзающего в мороз, полудохлого такого котенка? Ты отпоила его горячим молоком, оставила у себя, выходила…

– Ну и что?

– А помнишь, потом кот издох? Ты еще похоронила его в парке, и плакала долго…

– Помню, конечно – и что с того?

– Кот этот – я. После смерти я стал твоим ангелом-хранителем.

– Как это?

– А вот так. После смерти все животные попадают в рай, потому, что души у них чистые, и они не успевают нагадить при жизни так, как вы, люди. И каждое умершее животное после своей смерти становится чьим-то ангелом – хранителем. Охраняет того человека, которого полюбило при жизни. Так вот: твоим ангелом-хранителем назначен я.

– Чур меня! – она замахала руками, как ветряная мельница, неумело пытаясь перекреститься, – это ж надо допиться до такого! В жизни больше к коньяку не притронусь!

– Ну, пока ты еще ни до чего ни допилась. Но допьешься, если сделаешь то, что задумала.

– В каком смысле? – хмель слетел с нее, как будто его унес бурный ветер, и внезапно наступившая трезвость проявила себя тревожным холодом внизу живота – холодом, не предвещавшем ничего хорошего.

– В прямом! Ты кому это, дурра набитая, собралась звонить? Вот кому ты собралась звонить, когда как психопатка ворвалась сюда, в комнату, и налилась коньяком по самые уши?

– Я? Да, собралась. Тебе-то что?

– Отвечай, когда тебя ангел спрашивает! – неожиданно грозно рявкнуло существо, – ты кому, спрашиваю, звонить собралась? И учти: ситуация твоя очень серьезная! Иначе ангелы людям не появляются! Вопрос у тебя стоит жизни и смерти. Так кому – звонить?

– Ну… бывшему мужу.

– А зачем?

– Помириться. Я его выгнала.

– Почему?

– Не знаю. Это было какое-то озарение странное… Проснулась вдруг среди ночи потому, что зазвучал его телефон. Я телефон его машинально в руки взяла. А там смс-ка от другой женщины. Такая откровенная… Словом, такого содержания… Что я взяла его и выгнала. Я не знаю, почему я так сделала. Как-то необъяснимо для меня самой получилось. Я вообще не ревнивая, и терпеть умею. Не могу это объяснить.

– Я могу. Выгнала ты его потому, что это я подсказал. Это я тебе велел, буквально толкал его – твоими же руками. Но это было давно. А теперь ты хочешь его вернуть. Почему?

– Ну… Он звонил несколько раз. Я так поняла, что он хочет ко мне вернуться. И я вдруг подумала: а вдруг я была не права? Вдруг там ничего такого и не было, в этой смс-ке? B… словом, решила ему позвонить.

– А почему именно сегодня? Что произошло именно сегодня?

– Тебе все рассказать?

– Именно! Помни: мы обсуждаем твою серьезную ситуацию. А с кем можно обсудить ее лучше, чем с ангелом-хранителем?

– И в самом деле… Мне давно уже хотелось с кем-то поговорить. Лучше уж с тобой, кем бы ты ни был… Ну, словом, я встречалась с другим мужчиной… Некоторое время. И он был намного хуже моего бывшего мужа. С каждым разом все хуже… А потом… То есть сегодня…Я узнала, что он безбожно мне лгал, и у него есть семья. И я… словом, он меня просто использовал. Я открыла это совершенно случайно.

– Ну случайно. Я тебе подсказал.

– Да? А вообще – какая разница! И я подумала: может, дать ему еще один шанс, может, это я была не права. В разрыве отношений всегда виноваты двое. И я подумала – может, я исправлю то, в чем была виновата, я… лучше все-таки он, чем никого.

– А хочешь, я открою тебе небольшую истину? Ты никогда не слышала о том, что бывают такие отношения, в которых виноват может быть кто-то один?

– Что?

– То, что ты слышала! В жизни не всегда бывают виноваты оба! Иногда бывают ситуации, когда виноват кто-то один, а именно тот, кто начинает свои отношения со лжи. И совсем не виноват тот, кто привязывается, влюбляется, а потому ничего не подозревает и позволяет себя использовать.

– Чушь собачья!

– Разве? А отчего умер твой кот?

– Что?

– Прекрати чтокать! От чего я умер? Ты ведь взяла меня к себе в дом, лечила, кормила, ухаживала, даже делала уколы. И я поправился, был здоровый, гладкий. Помнишь, какая у меня была шерсть? Так от чего же я умер?

– Я… не знаю.

– Не знаешь? Так я тебе подскажу! Я умер потому, что твой муж, твой бывший муж, за которым ты так жалеешь, попробовал на мне яд, который приготовил для тебя. Он просто подбирал необходимую для тебя дозировку.

– Да ты… Да я… – она вскочила на ноги так резко, что кресло едва не свалилось на пол, – ах ты черт поганый, белая горячка! Да пошел ты отсюда знаешь куда? В жизни больше никогда не буду пить коньяк! Все, с меня хватит!

– Насчет коньяка – это правильно. А оскорбление мерзкое и притом не заслуженное. Твой муж меня отравил. И я могу это доказать. Помнишь, ты через месяц сильно болела, у тебя были ужасные боли в животе, и ты никак не могла объяснить их причину? Ни один врач не смог. Ты ведь обследовалась в больнице. Так вот: он не правильно рассчитал дозировку, поэтому ты только заболела, а не умерла. А теперь он звонил потому, что все рассчитал точно. Его девушка помогла.

– Какая девушка?

– С которой он жил до того, как сошелся с тобой. И с которой он продолжал жить все то время, пока был твоим мужем. Это ее смс-ку ты прочитала по ошибке. Она фармацевт, работает в аптеке. Она и придумала давать тебе яд. И его приготовила.

– Но зачем? Почему? Для чего он хотел меня отравить?

– У тебя сколько комнат? Четыре. А в каком городе ты живешь, в каком районе? А ты знаешь, сколько стоит твоя квартира? Квартира, между прочим, в которой прописана и живешь ты одна. И на тебя одну эту квартира приватизирована. А откуда приехал твой муж? Из деревни. И сразу, с ходу, женился на дочке покойного профессора, получившего еще в советское время огромную квартиру в самом центре большого города. И ты, дура набитая, еще что-то спрашиваешь?

– Это неправда! НЕПРАВДА! – она села прямо на пол – потому, что пол начал уходить прямо из-под ее ног, и так, наивно, она пыталась его удержать, – это неправда!

– Тогда почему, как ты думаешь, он все это время тебе звонил?

– Он скучал. Тосковал. Он за мной соскучился! Он сам говорил раньше, что не может без меня жить.

– Неужели? Тогда, как ты думаешь, зачем я здесь?

– Тебя вообще нет! Ты просто плод моего воображения.

– Тогда так. Завтра едешь с утра на метро на станцию Парк Победы. Выходишь на шоссе, и идешь по правой стороне. Через некоторое расстояние ты без труда отыщешь аптеку. В саму аптеку не заходи, а затаись где-то поблизости. Ровно в полдень ты увидишь кое-что интересное. Да, и не забудь свой телефон на вибрацию поставить, когда будешь следить.

– Я не понимаю…

– И ради Бога, до завтрашнего дня не вздумай никому звонить! Иначе тебе не поможет никакой ангел-хранитель. И помни: веди себя тихо, никак не выдавай свое присутствие. Все сама увидишь.

Зажмурившись, она изо всех сил затрясла головой. А когда раскрыла глаза, на столике уже никого не было. На следующее утро шел дождь. И несмотря на нудный осенний дождь, она без труда спряталась за углом жилого дома, откуда хорошо просматривались двери аптеки.

Ровно без пяти минут двенадцать появился ее муж. Он был весел, уверен в себе и выглядел так хорошо, что у нее защемило сердце. При виде его обтянутых кожаной курткой, красивых широких плеч у нее судорогой сжало горло, и затрусились колени. Так бывало почти всегда, стоило даже в отдалении заметить похожую на него мужскую фигуру. Иногда она принимала за него совершенно не похожих людей. И всегда у нее щипало в глазах, и сводило горло.

Но в этот раз действительно был он. Остановившись возле аптеки, он достало айфон, который она подарила ему на день рождения, и набрал номер. Девиц а появилась через 5 минут: молодая, красивая, худощавая, ярко-красные рыжие волосы. Они обменялись смачным эротическим поцелуем, и девица протянула ему какой-то пузырек. После этого девица быстро скрылась в дверях аптеки. Когда муж отошел от аптеки где-то на квартал, завибрировал ее мобильник. Послушавшись ангела, она предусмотрительно отключила звук. Потом, через время, пришла смс-ка: «давай обязательно встретимся сегодня».

Она заплакала. С глазами, опухшими от слез, она положила несколько веточек чахлой зелени на место в парке под большим камнем – известную только ей могилу. Плача, она поцеловала веточки («спасибо, спасибо!»), и так ушла прочь.

Жалкий тощий котенок, тощий от голода и смертельно замерзший, бросился ей под ноги, едва она приблизилась к подъезду. В подъезд, оснащенный самым современным домофоном, он никак не мог попасть, даже ради крохотного кусочка тепла. Она подхватила его на руки, прижала к себе и понесла домой, в квартиру. Открывая ключом дверь, пропустила котенка вперед:

– Ангел, заходи!