Текст книги "Жизненное пространство семьи. Объединение и разделение"

Борьба за жизненное пространство

Подавляющее большинство конфликтов действительно касается вопросов личной суверенности в целом или в каком-то измерении психологического пространства. Младенчество – это время формирования образа тела, и язык телесности отрабатывается уже в младенческом возрасте, когда все конфликты касаются биологических потребностей ребенка. Неудивительно, что ответы ребенка на неблагоприятную обстановку неспецифичны: что бы плохого ни происходило вокруг, он реагирует одним и тем же способом – начинает болеть. Основное психологическое напряжение у младенца (эти явления еще трудно назвать конфликтом, поскольку они носят скорее односторонний характер) возникает с матерью – из-за непонимания ею детских потребностей, недостатка ее внимания, плохого ухода или отлучения от груди. На протяжении раннего и дошкольного возраста контроль над собственным телом практически не усиливается; вновь мы встречаемся с проблемами тела в пожилом возрасте, физиология которого опять требует прикладывать усилия для того, чтобы оставаться его «хозяином».

В раннем возрасте наряду с продолжающимся развитием телесности происходит психологическое освоение личной территории и личных вещей. Типичные конфликты раннего возраста – с родителями из-за опеки и контроля, из-за покупки новых предметов и игрушек, со взрослыми вообще – из-за проявлений самостоятельности («идти за руку», «не в ту, а в другую сторону»), из-за одежды, которую нужно носить, с другими детьми в яслях из-за игрушек. Язык личных вещей начинает осваиваться в раннем возрасте и продолжает использоваться в дошкольном детстве; на протяжении всего жизненного цикла человек охраняет собственность на свои личные вещи, конфликтует из-за этого, и хотя такого рода конфликтов не так много, как в раннем детстве, однако полностью они никогда не прекращаются. По мере взросления личные вещи меняют свое содержание (это уже не игрушки, а зарплата), но все равно остаются знаками социальной принадлежности и социальной успешности.

Территориальная напряженность незначительно сохраняется во взрослом возрасте и вновь усиливается в пожилом, когда приватность территории может быть утрачена. Это может быть связано с реальной необходимостью делить с кем-то помещение или просто с усилившейся потребностью в уединении. При этом конкретное воплощение территориальных притязаний меняется: если в раннем возрасте это стремление настоять на том, чтобы мать позволила выйти за порог, то пожилые люди нуждаются в квартирной «безопасности». Инстинктивные корни этих проявлений, однако, остаются одними и теми же.

В дошкольном возрасте происходит укрепление границ и резкое увеличение суверенности за счет появления устойчивых режимных привычек и чувства собственности по отношению к личным вещам. Возможно, это связано с тем, что ребенок начинает посещать детский сад, и потому вместо заботливых взрослых, которые учитывают пожелания своего ребенка, он сталкивается с общепринятым безличным режимом, к которому вынужден приспосабливаться сам. Вот и возникает необходимость оберегать психологическое пространство от первых чужих людей, которые появляются в жизни ребенка. Кроме того, возникает потребность иметь личных друзей. В дошкольном и младшем школьном возрасте дети уже в состоянии отстаивать право на дружбу и привязанности, даже если они не поддерживаются родителями. Типичные конфликты возникают со взрослыми из-за распорядка дня, желания общаться с определенными детьми, с родителями, если заставляют есть то, что не хочется, не позволяют смотреть (досматривать) телевизор, гулять где хочется, а также – с братьями с сестрами из-за обладания вещами (игрушками, телевизором, компьютером и пр.).

В младшем школьном и подростковом возрасте психологическое пространство продолжает расширяться по всем направлениям сразу. Появляется новая область конфликтов в юношеском возрасте – ценности, что выражается в противоборстве «отцов и детей», сверхтребовательности подростков ко взрослым и юношеском максимализме. Появляются новые и «странные» знакомые, которые, по мнению подростков, хорошо их понимают. Подростки часто осуждают тех, кто чувствует свою гармонию и единство с «этим пошлым, несовершенным миром», в первую очередь – родителей. Многое им начинает казаться не истинным, не подлинным, и должно пройти время для обретения терпимости и широты взглядов. А пока это не произошло, все страдают от подростковых амбиций. Типичные конфликты этого возраста – с родителями из-за друзей (не разрешают приводить), с родителями из-за мнения учительницы, из-за интересов и увлечений.

Во взрослом возрасте подобные конфликты обычно называют идеологическими. Они переводят взаимодействие человека и мира на качественно иной уровень. Если то, что относится к комфорту собственного тела, территории, вещам, в основном разрешается «контактными» действиями в физическом пространстве и прямо служит жизнеобеспечению индивида, то социальные отношения уже подразумевают не просто присутствие рядом других субъектов, по отношению к которым уточняются границы, но и возможность существования отдаленной в пространстве авторитетной или оппонирующей группы, а ценности – это знак принадлежности к миру идей, который материально не существует. Во взрослом возрасте все основные конфликты касаются образа жизни, системы ценностей, которую продвигает или защищает человек: взрослые ссорятся с пожилыми родителями (также конфликт «отцов и детей»), с супругами из-за требований друг к другу, мировоззрения, образа жизни, друзей, с детьми из-за выбора жизненного пути и представления о жизни в целом.

В пожилом возрасте конфликты теряют общую напряженность и равномерно распределены по всем измерениям пространства (в котором вновь начинают оживать такие измерения, как телесность, личные вещи, территория), но все равно идеологических конфликтов больше – старики отстаивают всю свою жизнь в целом. Готовность конфликтовать направлена на разных людей: на самого себя – из-за неудовлетворенности прожитой жизнью, на жену или мужа – из-за быта, на детей – когда они не внемлют опыту, на внуков – что они не так живут.

Обнаружено также много составных конфликтов, которые служат завоеванию и сохранению автономии в целом, причем их пик приходится на подростковый возраст, что закономерно связано с развитием в это время личной и социальной идентичности. Если же обратить внимание на общее количество конфликтов (среди которых лишь незначительная часть не связана напрямую с завоеванием автономии), то оно поступательно возрастает от младенчества к подростково-юношескому возрасту, сохраняет высокий уровень в зрелости и резко уменьшается в пожилом возрасте, когда границы достаточно прочны, а расширения пространства, по-видимому, уже почти не происходит. Конфликты эти в основном связаны с удержанием своих позиций перед натиском различных близких, которые в начале жизни оказываются, как правило, старше и сильнее, а к концу – моложе, но также нередко сильнее.

Таким образом, мы можем описать практически весь жизненный путь с точки зрения того, как последовательно развивается у человека чувство «Я», в противоборстве с кем это чувство укрепляется и в каком возрасте возникают разные бытийные языки. Очевидно, что внутри семьи, особенно традиционной для России многопоколенной, всегда кто-то с кем-то ссорится из-за личного пространства.

Ресурсы жизнестойкости

Однако человеческая жизнь, к счастью, не только порождает напряжение, но и помогает от него избавиться. Каждый человек, даже совсем ничего не знающий о психологии, тем не менее находит для себя средства утешения, поддержки и саморазвития, вырабатывает так называемую стихийную самотерапию. Авторы в течение некоторого времени коллекционировали информацию о том, в каких ситуациях и как чаще всего люди сами помогают себе. Они могут просто стремиться избавиться от стресса, а могут и озаботиться тем, чтобы сделать жизнь более интересной и содержательной, и это разные психологические задачи. Обнаружилось, что и средства их решения тоже различаются.

В первом случае средства самопомощи имеют в основном телесно-средовое или эмоциональное содержание – «хлеб и зрелища» лучше всего помогают выйти из кризисов, обрести душевное равновесие. Типичны ответы, привязанные к пищевому поведению, телесности, обустройству дома («Сплю», «Принимаю горячую ванну», «Выпиваю стакан вина», «Занимаюсь уборкой»), обращение к искусству («Слушаю музыку», «Читаю») или непосредственно эмоциональные («Плачу», «Мечтаю о лучшем»). Мало кого в условиях стресса манят путешествия, гораздо больше привлекают и помогают родная природа, растения и животные. Ресурсы общения – с семьей, друзьями или незнакомыми людьми – в ситуации дисбаланса малоэффективны, человек также закрыт для осознания и осмысления своей жизни.

Во втором случае – уже не самопомощи, а саморазвития – используется совершенно другой репертуар средств. Ключевыми словами здесь оказываются «развитие» («Развиваю рефлексию», «Учусь», «Самосовершенствуюсь») и «осмысление» («Осмысление жизненных целей»). Чаще всего используются смена деятельности или энтузиазм и творчество в той активности, которая уже существует. Средовые способы также присутствуют, но если в условиях напряжения и стресса требовалась среда стабильная, консервативная, что выражалось в поиске рутинных, привычных занятий, подобных уборке дома и сада, то задачи развития решаются посредством путешествий, а обустройство дома нисколько не вдохновляет. Отсутствует и особая чувствительность к искусству, что, по-видимому, связано с увлекательностью собственной жизни. Однако человек, находящийся в процессе саморазвития, охотно общается и с удовольствием предается осознанию и осмыслению своей жизни.

Упражнение 3

Наверняка кто-то из ваших близких, друзей, может быть, коллег обладает странными привычками – например, выезжая с работы домой, непременно задерживается, заезжает в кафе или доделывает какие-то «срочные дела». Привычек может быть множество, и некоторые прямо-таки загадочны. Постарайтесь выделить несколько странных привычек окружающих вас людей и дать им интерпретацию. Почему так происходит, когда привычка возникла, для чего она нужна человеку? Что произойдет, если лишить его этой привычки?

Эти наблюдения и результаты показывают, что в психологически разных ситуациях используются разные бытийные языки. И это неудивительно, ведь самопомощи и саморазвитию служат разные процессы, хотя обе эти задачи и приводят людей к психотерапевту. Но в первом случае требуется снятие напряжения, восстановление границ психологического пространства и сохранение энергии, и потому человек открыт для всего, что способно его физически или эмоционально «подпитать» и тонизировать: от пищи до фильмов, музыки и книг. Во втором случае человек нуждается не в стабилизации, а, напротив, в стимуляции к выходу из равновесия, и потому здесь очевидные средовые приемы малополезны, но зато эффективен новый опыт, часто получаемый благодаря смене обстановки, профессии, географии, социального окружения.

* * *

Итак, на разных примерах, как нам кажется, мы убедили читателя в том, что действительно стоит прислушиваться и стараться интерпретировать бытовое поведение и привычки, как свои собственные, так и близких людей. Каждый акт жизни – это сложное послание ко многим и о многом, в первую очередь о том, есть ли у человека переживание подлинности жизни, ее уместности и своевременности.

Бытийные послания могут говорить о том, нравится ли человеку его жизнь, счастлив ли он в ней, а если нет, то помогают домыслить, чего ему недостает и как это нечто обрести. Кроме того, мы обнаружили, что каждый человек имеет разные бытовые языки, и вопрос может задаваться на одном из них, а ответ быть получен совсем на другом: например, отец не умеет утешать дочку, которую обидели подруги, словами, но зато может повести ее в «Макдональдс» или купить ей новое платье. И то и другое содержит в себе метапослание: ты живая, важная, любимая, и я готов дать тебе то, что сейчас порадует и укрепит тебя. Что ж, надо уметь читать и понимать послания близких, на каких бы языках они ни выражались.

Еще один важный вывод из того, что мы обсудили, – это констатация того факта, что многие психологические трудности возникают (или отражаются) в неправильном устройстве того образа жизни, к которому человек привык, но не считает своим. Переживание того, что человек живет не в свое время, не в своем пространстве, среди чужих людей, многих вводит в депрессию. Однако некоторых стимулирует к поиску и обретению своего. Этот поиск представляет собой сердцевину многих кризисов середины жизни.

И наконец, мы показали, что каждый человек обладает вполне эффективным индивидуальным репертуаром способов как самопомощи, так и саморазвития. Причем эти способы начинают постепенно признаваться профессиональной психологией и психотерапией, тем самым признается и неразделимость субъекта, его бытия и персонализированной им среды. Не случайно «смена обстановки» или «смена деятельности» интуитивно выбираются как наиболее эффективные способы самопомощи и саморазвития. Наверное, телесно-ориентированная психотерапия может по праву открывать наш перечень. Следующее место, безусловно, принадлежит разным видам арттерапии, ведь способность к творческому самовыражению рассматривается как один из критериев излечения пациента. Арттерапия существует в различных формах и отличается от настоящего искусства тем, что ее главная ценность – это сама деятельность, а не материальный продукт; подвидом арттерапии может считаться сказкотерапия или танцтерапия. Проведены исследования привязанности к месту, к вещам, к домашним животным и даже терапия, в которой роль котерапевта занимают животные (Handbook of animal-assisted therapy, 2006). Выгуливание собаки, помимо очевидного бытового, обладает еще и неявным психотерапевтическим смыслом, поскольку способствуют отдыху и расслаблению человека, а совершение покупок повышает самооценку и также удовлетворяет множество потребностей, совсем не связанных с важностью покупаемого товара (Голд, 1990; Kleine, Baker, 2004). Разумеется, общение и право выговориться и быть выслушанным представляет собой главное «действующее вещество» большинства случаев групповой терапии. И конечно, упорядочиванию жизненного опыта способствуют многочисленные духовные практики.

Все эти составляющие человеческого бытия содержат в себе мощные средства предотвращения и преодоления различных психологических проблем, стрессов и дисгармоний.

Наша психологическая консультация

В нашей семье двое детей – младшему год, старшей четыре. На даче мы заметили, что у девочки появилась странная агрессивная привычка: когда я вешаю для просушки пеленки маленького, в которых раньше она спала сама, она исподтишка подкрадывается и норовит испачкать их ногами. Я спрашивала ее, что она хочет таким образом сказать, ответа не получила. Говорила, что это меня огорчает, так как приходится перестирывать вещи, а это сложно, у нас трудности с водой. Она ничего не отвечает, но продолжает поступать так же. Конечно, я рассердилась и наказала ее. Эффекта никакого, а я расстраиваюсь. Можно ли что-то сделать?

Скорее всего ваша дочка испытывает ревность. Если младшему год, то, возможно, вы впервые проводите лето на даче в таком составе, и дочка вынуждена делить то, что раньше принадлежало только ей, – вас, ваше время, вашу заботу, а теперь еще дом, сад и пресловутые пеленки, – с братом. Поэтому брата она воспринимает как соперника в борьбе за ваше внимание, которым сейчас обделена. Кроме того, четыре года – это возраст, когда у детей даже без появления братьев и сестер часто возникает страх потери родителей, связанный с тем, что у доисторических людей, по мнению этологов, интеррепродуктивный период (между рождением детей) составлял как раз четыре года; именно в это время мать отлучала старшего от груди. Поэтому сам возраст дочки не очень благоприятствует тому, чтобы она полюбила брата сразу.

Позже все может измениться, когда младший вырастет и у детей возникнет веселая детская коалиция против взрослых. Сейчас же от его существования она пока не получает никаких бонусов, только ограничения. Мы бы советовали вам выделить обязательное время для общения с дочкой без присутствия маленького, пусть это будет совсем короткое общение, но не разделенное на двоих детей. Чаще подчеркивайте в общении с дочерью временный характер трудностей и хорошие перспективы: совсем скоро другие дети будут завидовать ей оттого, что у нее есть младший брат, он будет ее уважать и слушаться, выполнять ее просьбы. Выразите сожаление, что вам не хватает времени, чтобы побыть с ней вдвоем больше, и обсудите, что бы вам хотелось сделать вместе; попросите ей помогать вам во время стирки и давайте простые поручения, связанные с братом.

* * *

Мы близнецы, брат и сестра, нам по четырнадцать лет. У нас вот какая проблема: родители постоянно недовольны нами из-за того, что мы мало помогаем по дому. Мы не такие уж ленивые, но каждый раз, как только мы начинаем какое-то полезное дело, оказывается, что выполнить его совершенно невозможно. Посудите сами: хотели сварить картошку, оказалось, что кастрюля стоит немытая, вонючая, в ней остатки позавчерашнего супа. Ну противно же начинать готовить с мытья грязной посуды! Или другой пример. Хотели поправить крючок на двери ванной. Молотка нигде нет. Куда подевались гвозди, тоже неизвестно. И вообще любое домашнее дело у нас в семье начинается с поиска разных предметов. Самый частый вопрос у нас в доме – «Где?». Где ножницы? Где нитки? Где ножик? Кое-что пропадает навсегда. Предметов становится больше, но найти все равно ничего невозможно. Взрослые ссорятся между собой из-за того, что кто-то все время что-то теряет. Все раздражены. Как мы можем сделать что-то полезное, если нам просто нечем? И неужели быт – это действительно всегда конфликты?

Конечно же, нет, быт может доставлять много радости. Только, по-видимому, в вашей семье в это никто не верит, поэтому все и получается самым трудным и неудобным способом. У вас хаотичная семья, где мало правил. Скорее всего предметов быта у вас даже больше, чем в других семьях, потому что, если что-то теряется, обычно приходится покупать новое. А там и старое находится. В некоторый момент теряется и старое, и новое. Это не способствует порядку. Раз нет правил, значит, нечего соблюдать. Наверняка те же трудности испытывают и взрослые члены семьи, которые, судя по всему, раскладывают бытовые предметы произвольно, как кому хочется. Поэтому вам трудно ввести свой порядок. Помогать вы, наверное, и сами были бы не против.

Мы вам даем такой совет: выделите в семейном хозяйстве такие задачи, которые вам наиболее приятны (вынести мусор, заплатить за квартиру и телефон, почистить картошку, постирать и развесить белье). Договоритесь со взрослыми, что отныне это будет только вашей обязанностью, исполнять которую вы будете сами, и никто не должен вам ни помогать, ни мешать. Выберите из многочисленного количества набор нужных инструментов (овощной нож, пакет со стиральным порошком) и спрячьте его в новом, своем собственном месте, желательно у себя в комнате. Пусть это будет ваша тайна. Постарайтесь несколько недель поддерживать такой режим и пытаться приучать к нему взрослых. Можете одалживать им свои ножницы, если они потеряют общие, но ни в коем случае не отдавайте насовсем. Спустя несколько недель, если окажется, что взрослые готовы дать вам еще и другие поручения, организуйте свою домашнюю работу таким же образом. Мы не сомневаемся в том, что вы сможете поддержать друг друга, а быт станет намного проще.

* * *

У нас молодая семья – муж, я и полугодовалый ребенок. До свадьбы мы некоторое время жили вместе в снимаемой комнате. Теперь, после рождения сына, живем с моими родителями. Мой муж очень заботливый и общительный человек, он всегда предпочитал мое общество любому другому. И друзья у нас давно общие. У нас гостеприимная семья, мы много готовим и не пренебрегаем алкоголем, хотя сейчас из-за грудного кормления я в этом мужу не компания. Но в последние несколько месяцев я заметила странную особенность его поведения: возвращаясь с работы, муж подъезжает к дому и, не выходя из машины, обязательно должен выпить ритуальную бутылку пива. Я расстраиваюсь, мне кажется, мог бы проявить солидарность. И вообще – не начало ли это алкоголизма? Как мне реагировать, чтобы не ссориться часто, я уже к этому близка?

К сожалению, мы не знаем, кем работает ваш муж, иначе наши рекомендации были бы более точными. Однако рискнем предположить, что с рождением ребенка он (как, впрочем, и вы) переживает острый дефицит уединения и приватности, что у него нет места, где он мог бы побыть с самим собой. Устают не только от чужих людей, от близких и любимых тоже можно устать. Даже самый бедный индиец имеет в своем доме отгороженное занавеской место для медитаций. Скорее всего ни у вас, ни у вашего мужа такого места нет. Автомобиль для многих мужчин – самое укромное убежище. Ваш муж может стесняться и осуждать в себе это желание уединения; не надо усиливать его чувство вины. Четвертьчасовой антракт между работой и домом многим людям очень нужен для того, чтобы освободиться от служебных стрессов, не вытряхивая их на близких, и переключиться на домашние радости.

Что же касается склонности к алкоголизации, ее не надо переоценивать, особенно у автомобилиста. В любом случае это не повод для того, чтобы отказываться от традиционных совместных ужинов, иначе временная привычка может положить начало новому образу жизни, в котором общего у вас может оказаться намного меньше.