Текст книги "Красивая жизнь глазами инженера первой категории"

– О! И правда, – воскликнул Ваня. – Тётка у бассейна дымит, и сиськи у неё голые торчат. Ну-ка, ну-ка, покажи поближе.

Алиса ахнула. У бассейна, и правда, на лежаке полулежала Светик. Разумеется, топлесс. Она пила шампанское прямо из бутылки и дымила сигаретой. Рядом с подносом с бокалами и ведёрком со льдом невозмутимо стоял официант.

– Мам! Ты тоже там без всего фигурируешь? – поинтересовался Даня. – Интересная работа у того чувака, как я погляжу.

– За меня не волнуйтесь, я застёгнута на все пуговицы, – сообщила Алиса.

– Ага, – Ваня понимающе кивнул, – только куришь как все. А в остальном ни-ни.

– Именно так. А курить брошу. Обещаю.

– Смотри. – Ваня погрозил пальцем. – И не пей много особенно из горла как все там у вас.

– Да, – вставил Даня. – Помни, пьяница-мать – горе в семье!

– Вы лучше скажите, как ваши дела?

– Как обычно, – сказал Даня. – Не пьём, не курим, не материмся и голышом не разгуливаем.

– Слава Богу! – Алиса перекрестилась.

– Да. Повезло тебе, – сказал Ваня.

– Повезло, – согласилась Алиса.

Как только она закончила беседу с сыновьями на веранде появилась лохматая Юлька.

– Привет, – она буквально упала в кресло и достала сигарету. – Головушка бо-бо.

Словно выросший из-под земли официант тут же поставил перед ней бокал с шампанским и чиркнул зажигалкой.

Алиса глянула туда, где только что видела его и Светика. Светик оказалась на месте, ничуть не изменив позу. Экий Фигаро.

– Венчик послезавтра явится, значит завтра только шопинг и «облико морале», – сообщила Юлька.

– Можно и без шопинга. В музей.

– Не увиливай. Куда тебе без шопинга? Тебе к ужину на лодке выйти-то не в чем. Мы же договорились. Можно сказать, из-за тебя в казино это чёртово попёрлись, а теперь голова раскалывается.

– Из-за меня?! – возмутилась Алиса. – Может, и наклюкались тоже из-за меня? Огненные танцы тоже из-за меня танцевали? Уж не знаю, чего вы там вчера ещё из-за меня отчебучили. Ведь точно что-то отчебучили. Колись.

– Да ничего особенного, травку покурили, потом Светик стриптиз забацала как обычно. Ну потом …. Пришлось эвакуировать. Светика если понесёт, из пулемёта не остановишь.

– Слушай, а скажи честно, тебе самой-то это всё реально весело? Ну казино понятно, ты азартная как сто чертей, но стриптизы эти, травка, буйство безудержное с последующей эвакуацией?

– Я ж не могу её бросить!

– Почему? Она взрослая.

– Потому что я отвечаю за вас. Ты тоже взрослая, но раз я тебя позвала с собой, то должна и обратно доставить. Ведь так?

– За это спасибо, но я нахожусь в чужой стране, в незнакомом месте и даже адреса твоего дома не знаю, а Светик тут как рыба в воде. Ну допрыгается, вляпается куда-нибудь, сразу протрезвеет. Мне кажется, со взрослыми людьми совершенно ни к чему нянчиться. Пока ей всё сходит с рук, её действительно из пулемета не остановишь. А тебе, знаешь ли, за всех подряд отвечать тоже вредно может оказаться. Для здоровья, к примеру.

– Ты не понимаешь.

– Не понимаю.

– Я же тебе говорила, у Светика проблемы. Её муж Вовка, ну ты ж его знаешь, себе девицу завёл, она беременная, Светка случайно узнала, вот скорбит.

– Да уж, мягко говоря, неприятно. – Алиса исполнилась сочувствием к Светику, правда, немного, совсем чуть-чуть. – Но скорбит она как-то странно. На мой взгляд, это больше похоже на срыв с цепи. Но её ж никто никогда на цепи не держал. Тебе не кажется?

– Не кажется. Она сама себе пытается доказать, что ещё не всё потеряно, что обойдётся без него, в смысле без Вовки. Представляешь, она хочет, вернее, подумывает разводиться.

– Правильно.

– Чего правильно? Ой! Головушка-то как бо-бо. – Юлька схватилась за голову.

– На. – Алиса протянула подруге таблетку Алко-зельцера, которую на всякий случай прихватила с собой из аптечки. Мало ли, вдруг рецидив какой в обед приключится. – Только в шампанском не разводи.

– Спасибо! А почему бы не в шампанском? – Юлька кинула таблетку в бокал. Тут же подскочил официант и подлил ей еще шампанского. – Два лекарства в одном стакане. Хуже не будет. – Она отхлебнула, поморщилась и выпила содержимое залпом. – Фу, какая гадость! Видишь ли, Светику ребёночка той шлюшки жалко. Считает, что детки не должны родиться вне брака. Старомодная она как бабушкин комод. Можно подумать, у неё самой ребеночков нет. Дети без отца, знаешь ли, тоже ничего хорошего.

– У неё ведь вроде девочки, да?

– Да, две! Светка же из-за первой беременности институт бросила, хотела после родов восстановиться, а тут и вторая подоспела.

– Так, выходит, они взрослые уже. – Арина мысленно прикинула, что девочкам Светика должно быть уже за двадцать. В этом возрасте детям, наверное, вполне себе можно без отца обходиться.

– Старшая тоже беременна. Правда, не замужем пока. Современная молодёжь с замужеством не торопится. И действительно, зачем, когда все всё равно у папы на шее сидят. И дети, и их семьи. Так что Светик скоро бабушкой станет, а тут такое. У Вовки ребёнок будет ровесником внука. Это же полный бардак!

– Бардак, – согласилась Алиса. Как тут не согласиться? – Ну, ничего. Светик станет одинокой и гордой бабушкой, практически феминисткой, как она это понимает. Специальности у неё никакой нет, но хотя бы оказаться на мели ей не грозит. Будет играть в казино. Правда, у нас все казино позакрывали, ну ничего, будет тут где-нибудь жить. Или в Питер обратно вернётся и будет в Финляндию на своём Тахо ездить, там почему-то казино не считают такими уж вредными.

– Ну, на мели её Вовка ни в коем случае не бросит. Это неприлично.

– Тем более, чего уж тогда так скорбеть и убиваться?

– Ты точно феминистка. А как же любовь?

Алиса вспомнила свою последнюю большую и чистую любовь, ту самую, когда в командировке так пригодились презервативы из аптечки, и пожала плечами.

– Наверное, я не знаю, что такое эта твоя любовь, – призналась она Юльке. – Вот мальчиков своих, Ванечку с Данечкой я точно люблю, но это другое. Я вот одного не понимаю, скажи, разве можно любить мужчину, который любит другую женщину?

– Ты Вовку имеешь в виду? – уточнила Юлька.

– Да! Он же любит ту девицу, которая от него беременна? Или он просто так решил с ней ребёнка завести? Мне кажется, в современных условиях просто так только кошки родятся. Вряд ли такой большой мальчик как Вовка отличается половой безграмотностью и не знает, откуда берутся дети. И куда тогда делась его любовь к Светику? Выходит, никакой любви нет, либо её и не было вовсе.

– Как у тебя всё просто, по инженерному.

– А чего сложного? Да-да, нет-нет. Это логика. И феминизм тут совершенно ни при чём, ну никак. Подмена понятий и обзывательство.

– Может, Вовка просто Светика разлюбил, а эту полюбил? Или обеих любит? Мужчины они того, полигамные. А вот Светик однолюбка, как все женщины.

– Не смеши. Не бывает такого: любил, разлюбил. Любовь она навсегда. А каждый человек в первую очередь любит себя. С этим же ты не будешь спорить?

– Могу, конечно, поспорить, но не буду. Тебя фиг переспоришь, у тебя логика железная как трубопровод.

– Правильно! Правда, трубопроводы бывают не только железные, но и металлопластиковые и просто пластиковые, всё зависит от назначения. Так вот, любовь к себе требует от жизни комфорта. Ты ж, надеюсь, ничего против роскоши не имеешь?

– Как видишь, – Юлька посмотрела по сторонам.

– Я не совсем об этом, я про роскошь и комфорт в общении, ну и это тоже пусть, деньги любому организму только на пользу. А Вовка с его беременной невестой или шлюшкой, как ты её назвала, – это полный тотальный дискомфорт в жизни Светика! Как его при этом любить?

– Вот тут ты права. Я ей так и говорю, что разводиться не надо, а то вся роскошь отойдёт к этой шлюшке!

– Вот! – Алиса расхохоталась. – Я, конечно, не совсем это имела в виду, но то, что ты говоришь, уже хотя бы логично. И любовь тут совершенно ни при делах. Пойду, окунусь.

– Валяй, а я поем, пожалуй. Адская смесь подействовала, аппетит проснулся.

Алиса встала, чмокнула подругу в макушку и отправилась к бассейну. Когда она проходила мимо Светика, та приоткрыла один глаз и спросила:

– Про меня сплетничали?

– Так больше не про кого, – призналась Алиса. – Ты бы поберегла себя, не пила столько.

– Непременно брошу, но потом как-нибудь. – Светик опять отхлебнула шампанского из горлышка и откинулась обратно на лежак.

Калории красивой жизни требовали срочного сжигания, Алиса скинула платье, оглянулась по сторонам, не видит ли кто, плюхнулась в бассейн вместе со своими провинциальными блохами и принялась наматывать круги. А чего? Одним можно, а другим нельзя? Она представила, как провинциальные блохи в этот самый момент вступили в борьбу со столичными и буржуазными. Практически биогеоценоз и естественная водоочистка.

После купания она намазалась защитным кремом и улеглась на солнышке неподалёку от Светика. Та дрыхла без задних ног и своим мощным храпом даже заглушала пение цикад. Алиса вспомнила, что в южных морях моряки узнают о приближении к берегу, находящемуся за линией горизонта, заслышав стрекотание цикад. В данном случае цикады могли смело сделать перерыв на обед.

Вечером за ужином она опять объелась, правда, пришлось слегка выпить красного вина за компанию с Юлькой и полностью ожившей к вечеру Светиком. Однако Алиса гордилась собой, что за весть день даже не притронулась к шампанскому, а также после того как Ваня с Даней застукали её за курением, покурила всего только один раз на балконе перед сном.

Наутро после завтрака, как Алиса ни сопротивлялась, её всё-таки потащили по магазинам. В первом же бутике она чуть не замёрзла от невероятного холода, ей показалось, что изо рта вот-вот повалит пар. Кроме того там пахло какой-то хренью, специальными травами, как пояснила Юлька. Алиса сказала, что в подобной атмосфере могут выжить только полярники и токсикоманы, и категорически отказалась что-либо примерять. Разумеется, самой главной причиной её отказа было то, что она краем глаза углядела ценник на тряпочке, которую Юлька уговаривала примерить.

– А нет ли тут какого-нибудь нормального магазина без заморозки покупателей и запаха полыни, желательно эконом-класса? – поинтересовалась она у Юльки, когда они выскочили на улицу. – А то, боюсь, на все мои деньги мы здесь сможем купить только какие-нибудь трусы.

– Отведи её в гипермаркет, – посоветовала Светик. – Вещевого рынка-то здесь нет!

– Ну, знаешь ли, – возмутилась Алиса.

– Ну, знаешь ли, – возмутилась Юлька. – Пошли. Я знаю нужное место.

В нужном месте оказалось не так холодно и ничем не пахло. Юлька быстро сформулировала, что по её мнению необходимо Алисе, и продавщицы забегали, выполняя распоряжение. Распоряжалась Юлька по-французски и Алиса ничего не поняла, но послушно пошла в примерочную кабину. Ей принесли несколько сарафанов и летних платьев, какие-то шаровары и блузочки. Она придирчиво посмотрела на ценники и приятно удивилась. Нет, вещицы стоили дорого, но гораздо дешевле, чем аналогичные шмотки в Питере.

– Юль, а можно я возьму что-нибудь одно, – спросила она, примеряя первый сарафан. – Ведь это ещё и обуви требует соответствующей, а на обувь денег у меня уже никак не хватит. Да и в городе вряд ли это всё пригодится.

– Темнота и деревенщина, – сообщила Светик из-за двери кабины. – На лодке все, такие хо-хо, ходят босиком. Так что на обуви можно смело сэкономить.

– Ты уж определись с терминами, – огрызнулась Алиса. – То феминистка, то деревенщина, то пейзане.

– Ещё чертёжница и расчётчица, – добавила Светик.

– Да, инженерка, – согласилась с ней Юлька. – Очень логичная такая инженерка.

– А вы обе пьяницы и училки. Одна недоделанная. – Алиса вышла из кабины в шёлковых шароварах и маечке. Этот наряд понравился ей больше всего.

– Не Армани, конечно, – сказала Светик. – Но выглядит не хуже. Это я тебе как недоделанная училка говорю.

– Чой-то не Армани? – спросила Алиса. – Именно что Армани. Во, гляди.

Она показала Светику язык, этикетку и скрылась обратно в кабину.

– Ну, может, и Армани, но коллекция не та, – вослед ей проворчала Светик.

– Да плевать! – разумно заметила Юлька.

В результате отоварили не только те пятьсот евро, которые Светик отыграл у казино в пользу Алисы, но и практически всю оставшуюся у неё наличку, неприкосновенный запас на всякий случай, «чёрный» день и прочие опасности, подстерегающие рядовых пейзан в путешествиях. Юлька осталась довольна, Алиса, хоть и радовалась красивым вещам, но бесконечно жалела потраченные деньги, а Светик сказала:

– Не ссы! Дорого да мило, хотя вовсе и не дорого. Хороший магазин. Надо срочно всё обмыть.

– Магазин хороший, – согласилась Алиса. – Жаль только детям тут ничего подходящего нет.

– Детям?!

– Конечно! Или я, как ты говоришь, такая хо-хо, приеду из Ниццы и ничего не привезу детям?

– Юль, где тут у вас детский магазин? – Светик завертела головой по сторонам. – Давай, по-быстрому купим инженеркиным мальчикам машинки и паровозики, да пойдём уже напьёмся, организм требует.

– Мои дети, Ваня с Даней, выше тебя, выше Юльки и выше меня, – пояснила Алиса. – Они выше нас всех! Им не нужны паровозики.

– Тогда им нужен спорт, – справедливо заметила Юлька и указала на спортивный магазин.

В спортивном магазине тоже оказались вполне разумные цены, там Алиса приобрела мальчишкам практичные толстовки.

– Ну, теперь-то уже можно в кабак? – поинтересовалась Светик.

– Нет! Теперь в музей! – потребовала Алиса, даже ногой топнула. – Хочу Матисса смотреть и Шагала.

– Может, сначала всё же обмыть? – Юлька явно склонялась на сторону Светика.

– Ни за что! Пейзане не выполнили культурную программу. А злые пейзане опасны, могут покусать.

– Может, тебе ещё и развалины какие-нибудь посмотреть требуется?

– Развалин тут, наверное, нет, а вот музей Матисса я просто обязана увидеть. Когда ещё в Ниццу попаду?

– Хорошо, – сдалась Юлька. – В музей так в музей. Но насчёт развалин ты ошибаешься, там, в музее Матисса как раз специально для тебя парочку припасли.

– А обмыть? – продолжила гнуть свою линию Светик.

– Вот потом всё вместе и обмоем, – строго сказала Юлька и вызвала где-то припаркованный Мерседес.

Разумеется, после музея с развалинами покупки всё-таки обмыли сначала в кафе на набережной, потом уже дома у бассейна. К вечеру от запланированного накануне «облико морале» не осталось и следа. В пору было бы уже исполнить знаменитую песню «под крылом самолёта о чём-то поёт зеленое море тайги» или что-то не такое древнее типа «дым сигарет с метнолом». Однако выбор песни вызвал небольшой, но жаркий спор, правда, до водочно-селёдочной поножовщины дело не дошло, потому что в самый разгар дискуссии неожиданно явился Венчик. Прямо так взял и вышел к бассейну в офисном летнем костюме, при галстуке и с жёлтым пузатым портфелем в руке.

– Так! В чём дело? – строго спросил он, обводя спорщиц своим жутким змеиным взглядом.

Честно признаться, Алиса всегда немного побаивалась мужа подруги. Ей казалось, что он очень смахивает на удава. Глядит мимо, будто не видит, а уж разговаривать с ним она и вовсе считала делом в принципе невозможным. По его реакции никогда нельзя было определить его отношение к предмету беседы и к самому собеседнику, потому что этой реакции просто не было и в помине. Как будто не разговариваешь с человеком, а бросаешь камни в бездонную пропасть. Никаких эмоций, голос ровный, глаза холодные. Чего такого Юлька в нём нашла? Сейчас понятно, у него есть деньги, и наверное, он представляет интерес для охотниц за красивой жизнью, но тогда, в юности, когда у него не было ни кола, ни двора, одни только блохи, мало того что провинциальные, так ещё и пролетарские. Сама-то Юлька папина дочка, профессорская, а вот Венчик родом из какого-то глубинного Зажопинска, из семьи то ли слесаря, то ли тракториста. И вот вам здрасьте! Живая, энергичная, красивая Юлька, быстрая словно ртуть, и эта ходячая мумия.

– Мы тут это, обсуждаем, вот, – смело сказала Юлька и развела руками. – А ты же вроде завтра собирался быть?

– Картина Репина «Приплыли», – проворчала Светик себе под нос.

– Планы изменились. Через пятнадцать минут будем ужинать. – Он посмотрел на часы потом на Светика. – Одетые.

После чего развернулся и скрылся в доме.

– Жесть, – заметила Алиса. – Сразу чувствуется, кто в доме хозяин.

– Пойдёмте, и правда, Венчик не любит, когда опаздывают. – Юлька вскочила и вприпрыжку побежала к дому следом за мужем, Светик и Алиса нехотя потащились следом.

Ровно через пятнадцать минут в самом скромном своём платьице из вновь приобретённых Алиса сидела за красиво накрытым столом в гостиной напротив цивильно одетого Светика. Супруги располагались в разных концах длинного элегантно сервированного стола.

После горячего Венчик объявил, по обыкновению глядя куда-то в пространство:

– Завтра в двенадцать нас ждут на лодке у Сергея. Завтрак в десять, попрошу не опаздывать. Хозяева, как вам известно, солидные и уважаемые люди, от которых много чего зависит, они собираются хорошо отдохнуть в приятной компании. Слышали? В приятной! Мне тоже необходим полноценный отдых, поэтому я попросил бы вас вести себя прилично.

– Это как? – не удержалась Алиса. – Поясни, пожалуйста, я не местная, деревенщина, можно сказать.

– Тебя это не касается. Я не хочу, чтобы некоторые мне там училок включали, как мы это любим делать в присутственных местах. – Он довольно зло посмотрел на жену. – Образованность будем демонстрировать в другой раз, а я как-нибудь обойдусь без общего руководства и ценных советов.

Юлька хмыкнула, а Венчик перевёл взгляд на Светика:

– Пить в меру. И чтоб никакого стриптиза. Хотя бы до того момента пока Вовка не прилетит, дальше пусть сам разбирается. Ты меня поняла? Иначе самолично за борт выброшу.

– Правда, выбросишь? Такой хо-хо! – Светик кокетливо поправила чёлку. – Хотелось бы посмотреть.

– Попробуй и увидишь. И чтоб в нагруднике всё время была, нечего там трясти этим вот. – Он сделал неопределённый жест. – Пора бы уже понять, что старым блядям нечего предложить, когда вокруг полно молодых. Спокойной ночи.

Венчик встал, бросил на стол салфетку и удалился.

– А вот это сейчас было обидно, – заметила Алиса.

– Ты же слышала, тебя это не касается, – Светик затянулась сигаретой и стала выпускать дым кольцами, глядя в потолок. Получалось это у неё хорошо. Алиса, как ни старалась, такой вот виртуозности достичь никогда не могла.

– Венчик вообще считает тебя единственной нормальной среди всех моих подруг, – сообщила Юлька. – Сказал, что ему интересно разговаривать только с тобой. Говорит, соображаешь.

– Удивительно! – Алиса не поверила своим ушам.

– Ничего удивительного, ты нас вот тоже с утра училками обозвала, – возразила Юлька. – У вас с Венчиком мысли сходятся.

– Ага! А мне вчера, такая хо-хо, пить бросать велела, – прокурорским тоном добавила Светик. – Хорошо ещё про лифчик ничего не сказала, но подумала. Зуб даю, что подумала.

Конечно, Алиса про этот лифчик подумала и подумала приблизительно то же самое, что и Венчик, но признаваться в этом не стала.

– Я вас обозвала в ответ на ваши обзывательства, это вы меня инженеркой дразнили, а он на ровном месте припечатал вас обеих. Его ж никто не обзывал. А могли бы, – Алиса посмотрела в сторону, куда удалился Венчик, и вспомнила, как Юлька назвала мужа вице-презиком. Вот вице-презик и есть!

– Он мужчина, ему положено, – наставительно сказала Светик.

– С какого перепуга ему положено?

– С такого, что мужчины умнее женщин. Научный факт такой доказанный, я ж тебе уже говорила. Они имеют право указать женщинам на недостатки. Их надо слушаться.

– С чего бы это их слушаться? Даже если они такие умные, в чём я, лично, очень сомневаюсь.

– А ты погляди кругом, раз сомневаешься, и сделай выводы, раз умная. – Светик повела рукой с сигаретой, как бы демонстрируя достопримечательности помещения. – У тебя вот это вот всё есть?! Нету! А у Венчика есть. И у Вовки моего тоже есть, хоть он и сволочь. Вот и помалкивай да слушай, когда тебе умный человек говорит, как делать. А то, такая хо-хо, самая умная!

– Здрасьте, приехали! Спасибо, что хоть не побил.

– Пока не побил, но за борт обещал скинуть, – вставила Юлька. – И скинет, я Венчика знаю. Раз сказал, обязательно сделает. У него слово – кремень.

– Юль, а можно я с вами ни на какую лодку не поеду? – попросила Алиса жалостным голосом. – Тут побуду пока. Музей Шагала мы ж так и не посмотрели. Или это неуместно, чтоб я тут без вас осталась? Тогда как-нибудь, хоть на поезде, отправь меня до Москвы, оттуда я выберусь и деньги за билет тебе вышлю.

– Глупости какие! Тебе понравится. Сергей очень милый человек, жена у него замечательная и гости у них всегда приличные интересные люди, ну кроме Светика, разумеется.

– Да, я такая хо-хо, очень неприличная и совсем не интересная! – покладисто согласилась Светик.

– А места нам там на этой лодке всем хватит? Или нас со Светиком в трюм на двухъярусные койки? – Алиса очень живо представила, как они со Светиком, одетые в тельняшки, лежат в два этажа в чём-то, напоминающем гамаки.

– Ну, что ты! Лодка – это просто так говорится, скорее кораблик.

– Типа круизного судна «Ян Абрамов» в фильме «День выборов»?

– Нет, поменьше, конечно, но гораздо круче.

– А кто он такой, этот Сергей?

– Ну-у-у он очень важный человек. Очень-очень. Просто он не любит особо светиться.

– Олигарх что ли?

– Типа того.

– То есть он как Онасис грузит свою яхту знаменитостями, и они шпарят вдоль берега, днём осматривают достопримечательности, развалины разные, загорают, купаются, а вечером музицируют на рояле в главном салоне с бархатными диванами?

– Примерно. Только без рояля.

– Ага! Стихи читают под луной, такие хо-хо, и арии поют. – Светик приняла томный вид и сложила руки на груди. – Дура ты, Садовникова. Вечером обычно танцы и караоке, а вместо знаменитостей мы с Юлькой.

– Тогда всё-таки логично, чтобы в апофеозе был стриптиз. Чем Венчик недоволен? Непонятно!

– Пойдёмте спать. – Юлька широко зевнула. – А то к завтраку опоздаем, вот тогда Венчик точно будет недоволен.

– Ты уж там его как-нибудь приласкай, что ли, а то уж больно суров, – попросила Алиса.

– С ума сошла! Он трезвый, я к нему не полезу, он не любит, когда от меня перегаром несёт.

– А нечего раньше времени припираться, – заметила Алиса. – Тоже мне кремень! Сказал завтра, значит завтра бы и приехал. Фу-ты ну-ты. Не любит он, когда опаздывают, и перегаром на него не дохни. Ишь, сатрап выискался. Высокие у вас отношения.

– Да, но очень комфортные, – ответила Юлька и хихикнула. – Практически роскошные.

– Очень-очень, – добавила Светик.

– А вот мне такой комфорт, честно говоря, сто лет обосрался. – Алиса встала и направилась к выходу.

– Феминистка! – раздалось ей вслед. Обе хором припечатали.

Ну, и пусть! Лучше быть феминисткой, чем чёрти кем маршировать по прихоти какого-нибудь самодура, даже если этот самодур самый богатый самодур на свете. И вообще, где же тут любовь или хотя бы дружба?