Текст книги "Когда падали звезды"

Обсуждение возникшей проблемы не заняло много времени, и отец уехал в Кабанцы один.

– Не волнуйся, я привезу тебе одежду и деньги. Детям твоя помощь больше понадобится. А в Кабанцах, ты сама знаешь, глаз, да глаз нужен. Только отвернёшься, и уже чего-то не досчитаешься, – сердито проворчал отец, прощаясь с матерью и детьми.

После отъезда отца, Алик долго беседовал с матерью, закрывшись в кухне. Там было тепло и уютно, пахло тушёным мясом и гречневой кашей. За окном разгулялась непогода, и швыряла горсти холодного дождя в стёкла оконных рам.

– Смотри ты, как ветер разошёлся, хоть бы отец добрался домой без приключений! – Беспокойно вздохнула мать.

– Мама, он доедет и позвонит. У него всё в порядке, чего не могу сказать о себе. Хуже не бывает… – Растягивая слова, сказал Алик.

Решили, что мать поживёт в комнате с Даринкой, Богданчик пока останется в родительской спальне, а Алик с понедельника начнёт ходить на работу.

В тот вечер Алик с нетерпением ожидал прихода ещё одних гостей. Лариса должна была привести Валерия Петровича. Алику казалось, если доктор осмотрит ещё раз свою бывшую пациентку в домашних условиях, приступы у неё прекратятся сами собой, и она сможет доказать и подтвердить, что практически здорова. Он надеялся на откровенный разговор Ани с доктором. Аня сама должна рассказать Валерию Петровичу то, что сегодня утром и вечером рассказала ему, Алику. Утром он заходил к Ларисе и просил её передать доктору его просьбу. Лариса согласно кивала головой и куда-то торопливо собиралась.

Чуть позже Алик вышел на лестничную площадку, чтобы вдохнуть в себя парочку затяжек сиреневого дыма сигареты. Он снова долго стоял под дверью Ларисы, не решаясь нажать на кнопку звонка. Ему было необходимо заручиться обещанием подруги. Он знал, если Лариса пообещает, она обязательно сдержит слово. Но он больше не решился беспокоить подругу. Она куда-то торопливо собиралась, а может, уже давно ушла, а если не ушла, то вытолкала бы его за порог, а он после этого не осмелился бы даже позвонить, и важный вопрос остался бы без ответа…

Проведя целый день в хлопотах, Алик совершенно забыл о желании ещё раз перетереть с Валерием Петровичем больную тему, но когда вечером он увидел рисунки Ани, вспомнил обо всём. Снова возникла острая необходимость проконсультироваться с доктором.

После отъезда отца, Алик несколько раз выходил на лестничную площадку «вдохнуть воздуха свободы», то есть, выкурить сигарету. Подходил к двери Ларисы, прислушивался к шумам, доносившимся из её квартиры, но там работал телевизор. Больше никаких шумов не было слышно. Один раз Алик осмелился нажать кнопку звонка. Послышались лёгкие бегущие шаги, защёлкал замок, дверь распахнулась, но на пороге стояла Лена, дочь Ларисы.

– Привет, малышка, а мама вернулась? – Спросил Алик, не питая особой надежды на утвердительный ответ.

– Мамы пока дома нету. Скоро должна вернуться. Она уже звонила, – приветливо улыбнулась в ответ Лена.

– Когда придёт, скажи, что я очень жду её.

– Даже ночью? – удивилась девочка.

– Да, даже ночью, – утвердительно кивнул головой Алик.

– Ох, и приспичило же вам! Уже почти ночь, – рассмеялась Лена.

Алик лишь шутливо погрозил ей пальцем.

– Закрывайся, и никому двери не открывай, если уже почти ночь, – улыбнувшись, ответил он девочке.

– Дядя Алик, так я же вас знаю с рождения. Я же в глазок подсмотрела! – Рассмеялась Лена и закрыла свою дверь.

Разочарование и обида от тщетности ожидания тугим кольцом охватили душу. «Уже ночь на дворе, а Ларисы до сих пор нет, и где её искать, неизвестно…» – С досадой подумал Алик. Постепенно таяло жгучее желание показать Ларисе сегодняшние рисунки, сделанные Аней. Сам он так и не сумел разобраться в них. Ему остро требовалась помощь и поддержка подруги, но она до сих пор так и не вернулась домой.

Он уже размял искуренную сигарету в пепельнице, сделанной им самим из пустой банки от пива, и собирался вернуться в свою квартиру, но неожиданно заработал лифт. Кабина откуда-то сверху мягко поплыла вниз. Послышались характерные звуки. Кто-то вошёл в лифт, дверь кабины шумно закрылась, и через какое-то время лифт заработал на подъём.

«Лариса возвращается…» – Мелькнула мысль в голове, и Алик застыл в позе ждущей обезьяны. Он когда-то видел такую бронзовую фигурку в антикварном магазине, куда однажды они с Анечкой случайно забрели, бесцельно гуляя по Киеву. Он так и не купил ту фигурку, но неоднократно вспоминал о ней.

Кабина плавно остановилась на его этаже, двери её со скрипом расползлись в разные стороны, и Алик увидел Ларису в объятиях мужчины. Мужчина повернул голову, и Алик узнал в незнакомце Валерия Петровича.

– Алик, что ты делаешь на лестничной площадке ночью? – Смущённо улыбнулась Лариса. В её голосе звучали оттенки досады.

– Вышел покурить. А вообще, жду тебя, – недовольно буркнул Алик, но потом вдруг опомнился и виновато улыбнулся. – Извини…

– Да, Валерик, я ему, правда, обещала, – рассмеялась Лариса. – Обещала, что приведу тебя к нему.

В глазах Валерия Петровича мгновенно зажглись огоньки тревоги.

– Что-то случилось? – С тревогой в голосе, спросил он.

– Кажется, да… Но я не могу ничего понять, и объяснить ничего пока не сумею. Мне нужна ваша помощь, – смущённо ответил Алик.

– Не томи душу, Алик, рассказывай! – Нетерпеливо воскликнула Лариса, едва сдерживая раздражение и досаду.

– Может, оставим разговор на завтра? – Замялся Алик, переступая с ноги на ногу. Как же легко отказаться от надежды в самый ответственный момент, если ты видишь, как она уплывает и рушится. Этим двоим было явно не до него в этот поздний час, и Алик смирился с тем, чтобы перенести такой важный для него разговор не завтра.

– Нет, знаешь, дорогой, если ты запустил ракету, то потрудись прокомментировать, по какой траектории пройдёт её полёт, – натянуто рассмеялась Лариса.

– Может, зайдёте на минутку? – Нерешительно предложил Алик.

Он чувствовал неловкость и понимал, как недовольны эти двое тем, что своими опасениями он так вероломно разрушил их планы. Сжав волю в кулак, он жестом указал на свою дверь. Он не мог осознать значения рисунков Ани, ему требовалась помощь, и он продолжал надеяться. Ему необходим был этот долгожданный разговор, и он готов был мириться со всеми сложностями, Но всё же, он и подумать не мог, что Лариса так легко согласиться зайти в гости в столь поздний час.

– Зайдём? – Мягко спросила Лариса, повернувшись к своему спутнику. – Я не думаю, что Алик просто так ждал, я его знаю…

– Как хочешь, – пожал плечами Валерий Петрович, не выражая восторга и особого желания быть поздним гостем Алика.

– Идём, Валерик, я ему обещала. Я готова, Алик, – уже с доброжелательной улыбкой сказала Лариса.

Алик вздохнул с облегчением и распахнул дверь своей квартиры.

– Проходите сразу в кухню. Извините, детвора спит, и Анечка тоже заснула, – извиняющимся тоном сказал Алик.

– Аля, я всё принимаю, дай хоть какие-нибудь тапочки, ноги устали на высоких каблуках бродить. Родители приехали? – Буднично спросила Лариса.

– Да, мама осталась пока с нами, а батя уехал в Кабанцы. Мама спит с Даринкой в комнате. У меня ещё последнее кормление в двенадцать, – так же буднично заговорил Алик, с готовностью отдавая Ларисе свои шлёпанцы.

Гости сидели за пустым обеденным столом, отказавшись от угощения, предложенного Аликом. Они не перебивали сбивчивый рассказ, внимательно слушали. Алик рассказывал о событиях, которые произошли в его семье в течение дня. Вдруг Валерий Петрович нервно забарабанил пальцами по столу.

– Рисунки, Алик, ты говорил о каких-то рисунках, принеси альбом, – тихо потребовал он, думая о чём-то своём.

– О чём ты?… – С тревогой спросила Лариса, когда Алик вышел из кухни за альбомом жены.

– Понимаешь, по рисункам мы сумеем хоть что-то определить. Приступы начинаются в сумеречное время, будто застёжка защёлкивается у неё в голове. А сегодня целый день было пасмурно, почти сумеречно. Целый день шёл дождь, а она целый день… Рисовала… – Растягивая слова, прошептал Валерий Петрович. – Она же практически здорова, мы же исследовали!.. Все анализы в норме… Тогда что это?…

– Я, кажется, догадываюсь… – Задумчиво и мрачно прошептала Лариса. – Это какое-то подселение…

– Ой, опять ты со своими бреднями о непознанном! Сказки всё это, страшилки детям на ночь! – Раздражённо воскликнул Валерий Петрович, и отвернулся к окну, не желая слушать «бредней» подруги.

Больше они не разговаривали. Каждый думал о чём-то своём, а Алик всё не возвращался в кухню.

Тёмные глубины квартиры поглотили Алика. В темноте он не мог найти альбом, в котором Аня сделала встревожившие его рисунки. Альбом загадочно исчез, а будить Аню и включать верхнее освещение Алик не решился. В спальне был включен прикроватный торшер, который Анечка когда-то купила, ещё на свою первую зарплату. Торшер был накрыт пелёнкой, чтобы немного приглушить яркость освещения, но увидеть детскую кроватку в углу комнаты. Алику мешала темнота, сгустившаяся в том углу спальни. Моментами ему казалось, что где-то сбоку мелькали какие-то непонятные тени, и тогда он, резко оборачиваясь, думал, что сам сходит с ума.

После долгих поисков, альбом неожиданно нашёлся сам. Что-то встревожило Анечку во сне, она повернулась на бок, её подушка немного приподнялась, освободив край альбома. Алик обрадовался находке и постарался осторожно вытащить альбом из-под подушки. Аня недовольно замычала во сне и отвернулась к стене. Это помогло Алику извлечь альбом. Он вернулся в кухню с альбомом в руках, стараясь не шуметь, мягко ступая по полу в одних носках.

Валерий Петрович долго, внимательно разглядывал и изучал рисунки Ани, не произнося ни единого слова. Лариса с любопытством заглядывала через его плечо, но не могла ничего рассмотреть и, одновременно, не могла оторвать глаз от рисунков. За столом все молчали. Алик с нетерпением ждал выводов Валерия Петровича, но тот картинно закрыл альбом, двумя руками отодвинул его от себя и нервно забарабанил пальцами по титульному листу альбома.

– Да… – Вздохнул он и снова замолчал.

– Говори, Валера, говори! – Наконец, не выдержала Лариса, и, с нетерпением, слегка подтолкнула мужественно красивого мужчину, сидевшего рядом…

– Я даже предположить не могу, где она такое могла увидеть… А что ты хочешь от меня услышать? Сама посмотри. У меня мороз по всей коже… – Он резко пододвинул альбом Ларисе, и снова в кухне повисла тягостная, тревожная тишина.

– Она себя нарисовала? – Спустя некоторое время, испуганно спросила Лариса, внимательно вглядываясь в рисунок на первой странице.

– Говорит, что не себя. И причёска… Я никогда не видел, чтобы она сооружала такую «башню» на своей голове, – хмуро ответил Алик.

– А кто тогда?! – Вопрос Ларисы звонко повис в воздухе просторной кухни.

– Аня говорит, что она нарисовала ту, которая её куда-то периодически уводит. Присмотрись внимательнее, она действительно другая… – Ответил Алик. Неожиданно, позади Алика, на пол упала чашка и разбилась на мелкие осколки. Свет в кухне замигал, форточка открылась настежь, впуская в помещение потоки холодного воздуха. – Что за чертовщина! Я же стоял далеко от чашки! – Удивлённо воскликнул Алик, закрывая форточку. Лариса взяла веник, и стала сметать осколки разбитой чашки на совок. Заговорила.

– Да, похоже, ты прав… – Задумчиво протянула она, опять присаживаясь к столу и снова вглядываясь в черты нарисованной красавицы… – Родственница, может. А там что? – С интересом спросила женщина, не решаясь перевернуть страницу.

– Нету у неё таких родственников, понимаешь, в помине, не-ту! А дальше что, тоже родственники?! Смотри сама… – Возбуждённо воскликнул Алик.

– Это что, Аля, это что такое?!.. – В ужасе отпрянула она от альбома и, обхватив голову руками, закачалась на стуле. Альбом лежал перед ней, открытый на странице, на которой Аня рисовала лица. Множество лиц. Все они застыли на листе белой бумаги в гримасе ужаса и боли. Аня мастерски сумела передать страдания, почему-то охватившие тех людей. – Алик, откуда она взяла такое?!

– Не знаю… Она сказала, что изобразила тех, которые шли вместе с ней куда-то…

– Куда?! – Не выдержав, вскрикнула Лариса.

– Не знаю… Говорит, к какому-то обрыву. Она сама не может ответить. Но ты дальше смотри…

– Ага, вот, место казни что ли?… Их казнили… Смотри, их расстреливали, вон дорожки от пуль… Где она могла такое видеть, в кино?

– Я не могу объяснить, потому и прошу вас мне помочь… – С надрывом в голосе сказал Алик.

– Смотри, она даже винтовки и пулемёт нарисовала. Выглядят, как настоящие… – Дальше комментировала Лариса.

– Она винтовок никогда в глаза не видела, даже в тире, а пулемёт и подавно! Это она уже вечером рисовала, когда я маму уговаривал пожить у нас немного.

– Ужас какой-то. С ума можно сойти! – Лариса больше не смогла сдерживать себя и разрыдалась, сложив голову на безвольно лежавшие на столе руки. Альбом лежал рядом.

– Она и сошла… Расщепление личности на лицо… – Мрачно сказал Валерий Петрович.

– Ну, откуда здесь расщепление личности? Нет, Валера, не то! – Вдруг встрепенулась Лариса. Её заплаканные глаза сверкнули яростью несогласия. – Тут явно что-то другое. Ей необходимы другие исследования, на ряду с медицинскими показателями.

– Что за чушь ты несёшь?! Какие ещё обследования, что ты имеешь в виду?! – Почему-то, зло спросил Валерий Петрович.

– Валера, Алик, надо узнать историю её семьи. Загадка скрыта где-то в прошлом. Алик, тебе придётся поехать в Киев.

– Зачем? – Удивился Алик.

– С родителями Ани пообщаешься. Не зная прошлого, мы не сможем помочь Ане в настоящем. Знаешь, я ещё немного подумаю, и завтра постараюсь объяснить тебе, что случилось с твоей женой. Одно могу сказать точно…

– Опять ты со своей бабской придурью! Есть наука, а то, о чём ты говоришь, идёт из дремучей темноты. Не надо рассказывать Алику страшные сказки на ночь. Он может поверить. Так же удобнее, обвинить во всём, что произошло, тёмные силы! – Сердито проворчал Валерий Петрович. Он ещё что-то хотел сказать, но в этот момент дверь холодильника медленно открылась, а потом с силой захлопнулась. Люди, сидевшие в кухне, вздрогнули. Они не успели перевести дух, когда вторая чашка со звоном упала на пол и разбилась в пыль.

– Это не дремучая темнота, это работает. Видишь, что творится?! – Запальчиво выкрикнула Лариса, хватаясь за веник.

– Тише, детей разбудите! – Испугался Алик. – Это сквозняк виноват. Ох, и погодка сегодня! Ветер в наши окна… – С досадой воскликнул Алик, потом вдруг почесал затылок, всей своей позой выражая недоумение. – Я понимаю, почему форточка открылась, и дверь холодильника тоже, но чашку же я не трогал!..

– Прекрати фантазировать, Лариса. Видишь, Алик уже поверил. Я немного подумал, и решил высказать свою точку зрения… У Ани расщепление личности на лицо. Надо объяснить человеку, что его ждёт в будущем, а не лезть в душу со своими сущностями неземными, – Валерий Петрович говорил, зло, чеканя каждую фразу. В это время снова замигал свет в кухне. Люди, сидевшие за столом, притихли, с тревогой наблюдая за происходящим.

– Нет, Алик, это не сквозняк… – Покачала головой Лариса и печально улыбнулась. – Пойдём, Валерик, нам пора… – Обратилась Лариса к Валерию Петровичу. В голосе её звенело волнение, которое она не сумела скрыть.

– Подождите, мы же так и не поговорили! – С отчаянием воскликнул Алик.

– Уже слишком поздно, нам надо идти… Алик, немедленно положи альбом на место и пока ни в коем случае не трогай. И смотри, чтобы Даринка его не смотрела. Не надо ей этого… – Грустно покачала головой Лариса. – Подмети осколки, наколешься… – Сунув в руки растерявшегося Алика веник, Лариса уверенно направилась в прихожую.

– Объясните, что происходит! – Отчаянно воскликнул Алик.

Собираясь уйти, Лариса застыла на пороге кухни, и тут же, тяжёлая кухонная дверь внушительно стукнула её по спине, а потом отлетела к стене и замерла, будто никогда не закрывалась. Лариса даже вскрикнула от неожиданности.

– Немедленно отнеси альбом на место. Не видишь, он сердится! Валера, пойдём отсюда! – Взвизгнула Лариса, выбегая в прихожую.

– Да, что случилось, кто сердится?! – Не мог успокоиться Алик.

– Потом объясню. Зайди ко мне сейчас.

– Я чем-то обидел тебя? – Расстроено спросил Алик, когда они стояли в прихожей.

– Не обидел. Прошу тебя, зайди. Разговор есть, – сказала уже спокойно Лариса. Смотри, как ноги отекли… Сапожки не одеваются… – Расстроено вздохнула она, и пошла из квартиры босая, держа сапоги в руках. Потом вдруг оглянулась. – Зайди… – Только и сказала она, уходя.

Дверь за ними захлопнулась с такой силой, что из-за косяка посыпалась штукатурка. Из детской, на шум в коридоре, выбежала заспанная мать.

– Что у тебя здесь? Чего дверью хлопаете?! – С тревогой спросила она.

– Ничего… Покорми ребёнка, уже пора. Я в гости зайду на минутку… – Сердито буркнул Алик и направился в кухню.

– Ты же в гости собирался! – Удивлённо воскликнула мать.

– Собрался, и сейчас уйду, вот, только, смету стекло, и альбом на место положу… Я нечаянно две чашки разбил…

Аня безмятежно спала на диване, так и не сменив позы, и Алику не составило особого труда засунуть альбом под её подушку. Аня что-то пробормотала во сне, пошевелилась и опять затихла. Алик с любовью разглядывал роскошные волосы жены, разметавшиеся по подушке. В тусклом свете ночника они загадочно поблескивали и манили. У Алика проснулось непреодолимое желание, но будить жену он побоялся.

Стиснув зубы, Алик поднялся с дивана, подошёл к детской кроватке, в которой мирно посапывал малыш, и, наклонившись, долго всматривался в крохотное трогательное личико.

– Алик, ты же в гости собирался. Смотри, уже первый час. Нормальные люди уже спят давно, – тихо сказала мать, входя в спальню.

– Да, мама, я пойду. А ты сможешь?… – Будто извиняясь, зашептал Алик, обнимая мать.

– Сынок, ты теряешь время. Иди уже, только не долго! – Притворно рассердилась мать, а потом вдруг улыбнулась своей мягкой, доброй улыбкой.

Алик, как был, в домашних шлёпанцах и спортивном костюме, выскочил в общий коридор и нажал кнопку звонка у соседней двери.

– Входи, дверь не заперта! – Услышал он голос Ларисы, и нажал на ручку. Дверь бесшумно отворилась. – Иди в кухню. Мы ждём тебя!

По тёмному коридору он поспешил на яркий свет, снопом просыпавшийся из кухни. Как же давно он здесь не был, целая вечность прошла с тех пор, но здесь, в этом коридоре всё осталось, как прежде, и Алику показалось, что он попал в детство. Он понимал, что жизнь круто изменилась. Просто, они с Ларисой выросли. Лариса жила в старенькой и маленькой двухкомнатной квартирке вместе с дочерью. Родители её умерли несколько лет назад, каждый от своей болезни. Ушли тихо, один за другим, без тягостных прощальных речей и бурных поминок. Лариса сама хоронила каждого из них из морга районной больницы. На серьёзные похороны у женщины не хватало денег. Лариса никогда не жила в роскоши, и сейчас Алик не заметил никаких излишеств.

– Аля, что ты там застрял? – С нетерпением крикнула Лариса, и он, больше не оглядываясь по сторонам, и не позволяя себе ударяться в воспоминания, пошёл на яркий свет, призывно лившийся из кухни.

Он застыл в нерешительности на пороге кухни, ослеплённый яркостью освещения. Лариса сама взяла его за руку и подвела к шаткой табуретке.

– Садись, – мягко, но строго сказала она. – Садись и слушай. Валера уже согласился с моими доводами, и я обязана тебя предупредить. В твоей квартире поселился шумный дух.

– Чего?! Я не совсем понял твою мысль, – удивлённо воскликнул Алик.

– Слышал ли ты что-нибудь о полтергейсте? – Спросила Лариса.

– Слышал. Сказки про барабашку, тоже читал. И никогда не придавал значения подобным сообщениям, – всё больше удивляясь, ответил Алик.

– К сожалению, теперь это – не сказки. Это он изводит твою жену, и дал тебе ясно понять, чтобы ты не трогал альбом, или ты не понял? – Строго спросила Лариса так, будто вела допрос преступника. Алик опешил от её сообщения, и не знал, как реагировать на слова подруги. Поверить? Может, Лариса сама сошла с ума? Полтергейст у него в квартире?! Чушь собачья! Он, известный учёный, не мог поверить в слова этой женщины. И за этой чушью он пришёл сюда в час ночи?!

– И что теперь делать? – Еле выдавил он из себя.

– Изгонять, но как, пока не знаю… – С сомнением сказала Лариса.

– Валерий Петрович, а вы, что скажете? – Алик обратился к доктору, сидевшему рядом, в надежде, что тот опровергнет слова Ларисы. Он смотрел на мужчину так, будто тонул в море непонимания, и с нетерпением и надеждой ждал, что тот бросит ему спасительную соломинку, но Валерий Петрович молчал.

– Валерик, что же ты молчишь, будто в рот воды набрал? Расскажи Алику, к чему мы с тобой пришли в споре, – Лариса острым локотком подтолкнула доктора, и тот еле удержался на шаткой табуретке.

– Ты совсем?!.. Я же мог упасть! – Сердито воскликнул Валерий Петрович.

– Нет, я расшевелить тебя хотела. Извини, не рассчитала… – Она вела себя, будто укрощённый хищник, который в порыве преданности собрался лизнуть сапог укротителя.

– Алик, меняем форму общения? Излишняя помпезность будет только мешать. Ты учти, я с недавних пор стал твоим соседом, и таковым останусь, если не выгонят, – сказал Валерий Петрович, и вдруг, лукаво улыбнувшись, посмотрел на Ларису. Та почему-то смутилась и слегка покраснела.

– Так вы… – Не мог опомниться Алик.

– Да, да, да, я – Валера, ты понял? – Рассмеялся доктор.

– Понял, – протянул Алик. – А вообще-то, ничего не понял!

Все дружно рассмеялись. Обстановка в кухне Ларисы мгновенно разрядилась, и уже не было здесь чужих, здесь сидели друзья, пытавшиеся помочь Алику в его горе.

– Значит, так, я выражаю свой протест по поводу полтергейста. Я – врач, и… – Начал, было, разговор Валера, но Лариса не дала ему закончить фразу.

– Валерик, ты же только, что говорил, что можешь предположить, что мои доводы правильны! – Возмущённо воскликнула она. – В квартире присутствуют посторонние источники электромагнитных излучений, которые невозможно зарегистрировать, или ты с моими суждениями не согласен?

– Я не исключаю такой возможности, но состояние Ани слишком показательно, и я не могу с тобой полностью согласиться… Конечно, существует какая-то причина подобного её поведения…

Ещё долго спорили эти двое. Каждый из них отстаивал свою точку зрения, и оба старались бурно выразить своё отношение к паранормальным явлениям. Алик слушал их спор, молча. Он ровным счётом, ничего не понимал из их мудрёного разговора. В голове шумело и пульсировало, вызывая тупую, назойливую боль. Он не останавливал спорщиков, но знал, что завтра обязательно пойдёт в библиотеку и попросит знакомого библиотекаря найти нужную литературу, а сегодня противоречивый день плавно перевалил в следующие сутки. Он должен идти домой. Он оставил свою семью без защиты. Если права Лариса, то дух, который живёт в его квартире, может воспользоваться его отсутствием, и причинить Анечке непоправимый вред. А если прав Валера, то поведение Ани совсем не предсказуемо, и его, Алика, отсутствие может пагубно повлиять на жену.

– Ребята, извините, уже совсем поздно. Мне завтра, то есть уже сегодня, на работу, – мрачно сказал Алик, вставая из-за стола, тем самым, прерывая утомивший его, спор.

– Аля, ты извини, что мы…

– Ничего, всё в порядке, лишь бы там было тихо, – указал он в сторону своей квартиры.

– Ты знаешь теперь, куда обращаться. Помощь за стеной, и в любой момент в полном объёме…

– Лариска, я вам признателен… – Сказал Алик и ушёл со своими мыслями и множеством оставшихся нерешёнными вопросов, которые предстоит решить только ему. На подсказки особенно надеяться нечего, он обязан сам во всём разобраться…

Дома было тихо. Слышно было, как тикают часы на стене в кухне и под напорами штормового ветра содрогается оконная рама. За окном разыгралась непогода. Шёл холодный дождь со снегом, и ветер срывал последние листья с уснувших на зиму деревьев.

В груди разлились холод и мрак. Прогнозы Валеры убили последнюю надежду, но Лариса не соглашалась с окончательным приговором своего друга и яростно отстаивала свою точку зрения. Кто из них прав, кому верить, – покажет лишь время. Не надо торопиться. А пока на повестке завтрашнего дня – поход в библиотеку. Мать – его союзник, она поможет…

Шли дни. Аня продолжала рисовать искажённые лица. С листа белой бумаги они, истекая кровью, кричали от боли и ужаса. Ни разу не повторялись их черты. Алик купил жене новый альбом, а старый с тем, похожим на неё лицом, нарисованным на всю страницу, она прятала под подушкой и не разрешала складывать диван. Аня говорила, что закрыла своих преследователей в тюрьму альбома, и уже это утверждение настораживало. Алик склонялся верить Валере. Ему казалось, что его любимая Анечка действительно больна.

Но Аня не проявляла признаков истерии. Её больше не преследовали непонятные идеи, исчезли страхи и галлюцинации, она ни с кем невидимым больше не разговаривала, лишь следила за тем, чтобы с альбомом ничего не случилось, и болезненно переживала, когда муж собирался убирать постель. Алик решил не тревожить жену. Постель теперь так и оставалась не убранной, а Анечка была спокойна и уверена, что старый альбом спрятан в надёжном месте, под подушкой. Она больше никому не показывала тех жутких рисунков. Она не желала знакомить людей со своими переживаниями.

Уже стучался Новый год в окна их дома. Зима была, на редкость, снежной и холодной. Даринка заканчивала вторую четверть с хорошими отметками, и часто бегала на горку за домом кататься на санках. Богданчик уже начал узнавать родителей и смеялся, пытаясь произносить какие-то звуки. Получалось очень забавно, и Алик часами мог слушать такие умные речи. Мама так и жила в доме у Алика, помогая в хлопотах. Отец часто приезжал, иногда оставался на пару дней, но всегда спешил вернуться в Кабанцы, чтобы в его отсутствие ничего не случилось с, вверенным в его руки, хозяйством.

Аня постепенно возвращалась из того страшного состояния потребовавшего её срочной госпитализации. Любовь и забота ближних, помогали преодолевать страшную болезнь. Алик всё чаще вздыхал с облегчением. Его Анечка выздоровела, и становилась прежней. Пусть она до сих пор рисует жуткие картинки, но адекватно реагирует на внешнюю среду и не уходит в себя, не замыкается в своих мыслях. Валера с Ларисой часто бывали в гостях у Алика. Валера незаметно наблюдал за поведением Ани, но не находил ничего подозрительного, к чему можно было бы привязаться, и назвать Анечку больной.

Договорились встречать Новый год вместе, семьями, а потом мама обещала забрать детей в Кабанцы. Она согласилась забрать на каникулы и Лену, дочь Ларисы, и обе девочки сияли от счастья. Лена предвкушала всю прелесть чудо – каникул, Лариса была довольна тем, что дочь хорошо отдохнёт перед длинной третьей четвертью. Даринка была в восторге, что ей не придётся одной скучать в Кабанцах.

Предновогодняя суета захватила обе семьи. Решили встречать Новый год у Алика с Аней, чтобы не тащить маленького ребёнка к соседям, где не было для него никаких условий. С утра Аня ушла гулять с Богданчиком на улицу, а Даринка с бабушкой решили убрать квартиру и нарядить ёлку, купленную накануне для встречи долгожданного гостя, Нового года. Лена обещала принести питарды и хлопушки, Девочки планировали, вместе с родителями, устроить на улице салют в честь долгожданного праздника.

Встретив Новый год с сотрудниками на работе, Алик поспешил домой. Он торопился, знал, что его ждут. От осознания своей необходимости в семье, в груди, там, где-то, глубоко внутри, было тепло и радостно. Он зашёл в гастроном, и накупил много деликатесов, которые в обычное время не покупались. Хороший коньяк и шампанское довершали праздничные покупки. Он летел домой на крыльях любви и неизмеримого счастья.

Дверь он открыл своим ключом, и остановился на пороге, сложив кульки с провизией в углу прихожей, чтобы переодеть обувь. Тревожные голоса, даже крики доносились из глубины квартиры. Ребёнок визжал так, будто его резали. Сбросив ботинки, в одних носках, он помчался на визг сына. В спальне он увидел страшную картину из Аниных рисунков в реальности. По спине пробежал озноб. На полу стояла большая дорожная сумка, из неё доносился приглушённый истошный визг малыша. Аня лихорадочно носилась по комнате, в спешке собирая пелёнки, бутылочки с детской смесью, свои какие-то вещи, и всё бросала в сумку, поверх Богданчика. Испуганный ребёнок визжал не переставая. Зарёванная, Даринка бегала за матерью, старалась вырвать из её рук то пелёнку, то тёплый свитер. Бабушка пыталась незаметно подобраться к сумке и выхватить из неё малыша, но её попытки заканчивались агрессивными наскоками Ани. Молодая женщина яростно отталкивала бабку от сумки и продолжала метаться по комнате, продолжая собирать вещи.

– Что случилось?! – Громко закричал Алик.

От его крика все, находившиеся в комнате женщины, остановились, и, будто, оцепенели. Алик подскочил к сумке и, разбросав скинутые в неё в невообразимой и ничем не объяснимой спешке вещи, выхватил из неё оравшего, перепуганного малыша.

– Отдай! – Истошно закричала Аня и с небывалой яростью бросилась на Алика, стремясь вырвать младенца из его рук. – Надо спешить, мы не успеем, и нас убьют! Всех расстреляют. Они церемониться не будут!

Алик с силой оттолкнул Аню на сложенный диван. В тот момент он не отдавал отчёта своим поступкам. Ухватив ребёнка, он выскочил из комнаты. За ним побежала бабка. Даринка осталась где-то в комнате, но Алику некогда было следить за дочерью.

– Мама, унеси Богданчика и успокой, а я – туда!.. – Он ткнул орущего ребёнка в руки бабушки, а сам бросился назад, в комнату, будто снова нырнул в бушующее море диких страстей спасать утопающих.

Аня лежала на диване без чувств, Даринка плакала над ней, стараясь привести её в сознание, гладила по безжизненному лицу.

– Даринка, быстрее, позови дядю Валеру! – Крикнул Алик, бросаясь к жене. Даринка не нуждалась в повторении приказа. На ходу, вытирая слёзы, она помчалась к соседям. В комнате повисла зловещая тишина.

– М-м-м… – Простонала Аня, не открывая глаз.

– Анечка, милая, потерпи… Сейчас Валера поможет… – Шептал Алик, гладя жену по густым растрёпанным волосам, но Аня больше не подавала признаков жизни. Алик еле улавливал её дыхание, но надеялся, что она жива…

Врачи скорой помощи, которую вызвал, прибежавший на зов Даринки, Валера, долго не могли привести Аню в сознание. Медленно тянулось неумолимое время. Ане делали уколы, поставили капельницу, но терапия была безуспешной. Аня не могла очнуться от обморока.