Текст книги "Картина судьбы"

Июль-август, Краснодар

В череде дел – бухгалтерских и домашних забот, а также постоянных, то тревожных, то радостных мыслей о Марио – незаметно закончился июнь и полным ходом уже хозяйничал июль. Кубанское лето уверенно вступило в свои права, и никого не спрашивая и ни с кем не посоветовавшись – просто «подарило» небывалую жару. Приходилось как-то спасаться и приноравливаться, но если лето сравнивать с зимой, то все равно жаркое лето было лучше холодной слякотной зимы и, Юлька не роптала.

Юлька жила сейчас в режиме оператора телефонного мобильного узла связи.

Общения с сыном стали редкими, потому что там, где он находился сейчас – в тайге, в лесу – сотовые телефоны были бесполезны, и Юлька-мама была рада любой весточке от Тимошки. Даже когда приходило сообщение от него, состоящее буквально из двух слов: «Все ок» – она готова была прыгать от счастья!

Общения с Марио тоже были не частыми, потому что он все еще плохо себя чувствовал, а затем перенес и вторую сложную операцию на руке. Но все их короткие разговоры дышали оптимизмом и юмором. Зачастую не Юлька успокаивала его, что все обязательно скоро заживет и будет все хорошо, а наоборот – этот сильный мужчина, тихонько нашептывал ей слова поддержки и убеждал, что все и сейчас уже хорошо. И обязательно, в конце разговора, прощаясь, он с нежностью в голосе говорил ей, что целует свою принцессу, свою девочку, то есть, ее – Юльку! После таких его слов, она, отключив телефон, с завидным постоянством начинала плакать. Ей самой было противно и удивительно – с чего это она вдруг стала такой сентиментальной, но ничего не могла поделать со своими разыгравшимися эмоциями. Она скучала по губам, по рукам по глазам этого обаятельного итальянца. Скучала, отчаянно и нервно.

И вообще она постепенно превращалась в какую-то истеричку – ее всё раздражало! И жара, и смеющиеся люди и запахи невкусной еды, которые доносились из дверей, расположенных по дороге на работу, кафешек. И даже некогда любимые платья из невесомых синтетических тканей вызывали головную боль. Юльке пришлось убрать эти вещи подальше, спрятать поглубже в шкаф, и в последнее время она носила одежду из натурального льна или хлопка.

Физическое общение в кафе или парке с подругами, друзьями и конкретно с Ленчиком тоже свелось к минимуму и ограничивалось разговорами по телефону или перепиской в «Вотсап». У многих начался (как сейчас у Лены) или готовился начаться запланированный сезон отпусков. Все были озабочены важными летними хлопотами, сборами в поездки, да и жара способствовала тому, чтобы чаще находиться дома, в прохладе кондиционеров. Юлькин отпуск по графику планировался на сентябрь, поэтому она вынуждена была в такое пекло геройски ходить на работу. И хотя бы уже там, в офисе с коллегами, пополняла возникший дефицит своего вербального общения с людьми.

От всех этих вынужденных ограничений, деятельная Юлька очень страдала. Её пытливый, подвижный ум требовал пищи в виде информации, полученной не через бездушные пластмассовые телефоны или с помощью интернета в ноутбуке, а в процессе реального путешествия, посещения кино и театров, да хотя бы просто разговоров с людьми, обнимашек, взглядов, пожатий рук и всего того, что называют «живым общением».

Юлька, всегда отлично себя чувствовавшая в плане физического здоровья, сейчас ощущала себя заболевшей. На нее, помимо раздражения, временами накатывала усталость или сонливость. Ей все чаще хотелось просто полежать с книжкой или подремать у телевизора. «Ну, чисто старушка-пенсионерка», – грустно подсмеивалась сама над собой молодая девушка и пыталась усилием воли заставить себя встать и заняться чем-нибудь полезным. Но, то ли воля у нее была не очень сильная, то ли желание было слабым, но Юлька уступала своей хандре и, придя с работы, домой, просто тупо валялась в позе звезды в прохладе квартиры, задернув шторы от яркого солнца.

Измотанная от небывало жаркого лета, измученная от не всегда веселых вестей из госпиталя от Марио, Юлька совсем перестала радоваться чему-то с той искренностью и непосредственностью, что были ей всегда присущи.

Немного спасла ее от надвигающейся депрессии встреча с Ленусей, которая появилась в офисе к концу месяца после своего отпуска и внесла новую струю свежего, позитивного настроя. Девушки настолько обрадовались встрече, словно не виделись сотню лет! Едва дождавшись вечера и окончания рабочего дня, они дружно, «мелкими перебежками», как партизаны – от дерева к дереву, ища тень – отправились в кафе неподалеку. Заказали себе безалкогольный коктейль «Мохито» и по салату «Цезарь». Пиццу в этот раз единогласно решили не заказывать, по причине того, что Лена решительно пообещала себе худеть, ну а Юлька – в знак солидарности.

– Хотя, тебе подруга, пицца была бы сейчас показана, – оглядывая критическим взором Юлькино осунувшееся личико, сказала заботливая Ленчик. – Чего это ты бледная такая? От переживаний, что ли? Так у Марио вроде бы дела стабильные, сама же говорила сегодня. Или что?

– Не знаю, моя хорошая, – вздохнула в ответ Юлька, потягивая через соломинку вкусный прохладный мятный коктейль и раздумывая, не заказать ли еще один. И принялась пояснять Лене свое состояние: – Наверное, от грусти. А может от жары?!

– Ой, брось, от жары! – махнула на нее, загоревшая и постройневшая во время отпуска Лена, уминая салат с видимым аппетитом и поглядывая на нетронутую Юлькину тарелку. – Когда это у нас на Кубани жара была неожиданностью или поводом для грусти? Это от скуки, вот от чего! Вон, даже аппетит у тебя пропал – не ешь ничего.

– Не хочется, отчего то… – начала оправдываться Юлька. – Я лучше еще коктейль один возьму.

– Эх, не пропадать же добру, – блестя голодными глазами, улыбнулась Ленчик. – Я доем твой салат, а тебе давай мороженое закажу, с клубникой, а? Идет?

– Ну, давай, – улыбнулась, наконец, подруге Юлька. – Оно хоть холодненькое, и вкусное должно быть. Может, и настроение свое подниму!

Официант быстро исполнил заказ, и перед Юлькой уже стояла вазочка с шариками пломбира, политого шоколадом и украшенного клубникой. Юлька взяла ягоду, откусила, и, ожидая испытать радость вкуса, даже глаза прикрыла, и…, зажав рот ладошкой, стремительно рванула в туалетную комнату. А там…, там ей стало так плохо…, её душили спазмы, её тошнило, её выворачивало словно наизнанку, всю, изнутри! «Мама дорогая, что со мной? – думала по ходу, в перерывах между приступами дурноты, Юлька. – Ой, бедная я, бедная. Чем же я так отравилась?…» Слезы лились из глаз и стекали ручейками по лицу, но Юлька не замечала этого. Она вообще ничего не видела и не слышала. Лишь одна мысль билась в голове – скорее очистить желудок.

Понемногу тошнота прошла. Держась за стенку кабинки, Юлька медленно вышла и, подойдя к раковине, чтобы умыться, посмотрела на себя в зеркало. И даже вздрогнула от неожиданности – на нее смотрела незнакомая баба с огромными глазами на зеленоватом лице, по щекам которого потеки туши прочертили грязные полосы. «Ого, страшилище какое!» – изумилась девушка и начала умываться и приводить себя в порядок. Потом еще раз на себя посмотрела, с сожалением, покачала головой и, вздохнув, вышла в зал кафе, к Ленусе, в надежде, что та ее сейчас пожалеет. И подходя к их столику, удивленно встретила насмешливый взгляд подруги, на лице которой не было ни капли жалости, а лишь восторг и сочувствие одновременно. Юлька, растерявшись, даже остановилась на мгновенье, а потом так разозлилась, что налетела на подругу, как коршун, возмущаясь:

– С ума, что ли сошла? Я там чуть не умерла, а она – сидит, смеется, бессердечная…

– Да сердечная, я сердечная! – улыбаясь, сказала Лена, поднимаясь Юльке навстречу. Потом обняла рассерженную подругу, прижав к себе. – Ты садись, давай, потихоньку, и не злись. – И, подталкивая растерянную девушку к столу, помогла Юльке присесть в кресло и успокаивающе погладила по руке: – Тебе нельзя нервничать.

– Ага, не будешь тут нервничать, – бурчала обиженная Юлька, удобно усаживаясь, расправляя на коленях свое мятое льняное платье и осторожно отодвигая от себя вазочку с нетронутым мороженным. – Я вон отравилась чем-то, тошнило меня, чуть не умерла там, в туалете, а она ржет.

– Ну, сейчас-то полегче хоть стало? – заинтересованно спросила Ленуся, продолжая незаметно улыбаться.

– Да, отпустило, слава Богу, – вздохнула Юлька и жадно допила остатки коктейля. – Непередаваемые ощущения, скажу тебе! – и тоже слабо улыбнулась, глядя на Лену.

– Да, подруга, совсем ты ку-ку стала! – Ленчик с облегчением рассмеялась и поинтересовалась, давно ли с ней такое творится.

– Что «такое» ты имеешь в виду? – удивилась Юлька, все больше поражаясь бестактному, на ее взгляд, веселью подруги.

– Ну, такое – тошнота, слабость, вялость, сонливость, раздраженность?

– Да не помню я. Вроде иногда бывает, накатывает вялость или спать внезапно хочется. Но это ж от жары и усталости. Ну, от нервов еще… А вот чтоб тошнило – это в первый раз… Жесть, какая то. – И испуганно спросила Лену: – Я что, заболела?

– Ага, заболела, – утвердительно кивнула Ленчик. – Не догадываешься, какая болезнь или притворяешься тупой?

– Слушай, Ленка, я тебя сейчас стукну чем-нибудь! Прекращай издеваться.

– А ты сама подумай, с чего это все вдруг с тобой такое происходит. Ну? – потребовала Ленчик. И, сжалилась, решив подсказать: – Критические дни хоть регулярные у тебя?

– В последнее время сбился цикл немного, но это, говорят, от перелетов бывает и от смены климата. А почему ты спрашиваешь? Или считаешь, что я все-таки заболела чем-то? – Юлька испуганно округлила свои, и без того огромные, глазища.

– Это был квест на сообразительность. Но, видимо, ты его не пройдешь без моей помощи! – усмехнулась Ленчик. – Так, подруга, вдохни поглубже, потом выдохни! Готова?!

– Ну, готова…

– Та-дамм! Вы, барышня больны беременностью! Налицо все признаки! – и Лена удовлетворенно откинулась на спинку кресла, скрестив перед собой руки, ожидая Юлькиной реакции на свои слова.

– Что? – удивленно прошептала потрясенная Юлька? – Ты что, совсем?

– Я то, нормальная, дорогая моя. А вот ты, пока я в отпуске была, совсем голову тут не включала. Ты стареешь, подруга – с шутливым сожалением сказала Лена, качая головой. – Ну, давай, вспоминай, как ты себя чувствовала, когда Тимошку в животе носила, а?

– А при чем тут… – начала возмущаться Юлька и внезапно все поняла. От осмысления услышанного побледнела, ахнула и прошептала, испуганно глядя на Лену и протестующе качая головой: – Не может быть…

– Пациент пришел в сознание! Добро пожаловать на землю, моя девочка! – радостно заулыбалась Ленчик в ответ на Юлькину бледность и растерянность.

Да, бывали в Юлькиной жизни потрясения, но такого шока она не испытывала очень, ну просто ОЧЕНЬ давно! «Жесть, ужас, катастрофа» – скачущим табуном проносились мысли в голове девушки, вызывая жуткое сердцебиение, и даже тошнота снова подкатила волной, но затем неожиданно отступила, оставив лишь испарину на лбу и дрожь в руках. Такого подарка у Феи судьбы девушка уж точно не просила. Но у вселенной всегда на все имеются свои планы!

Просидев в прохладе уютного кафе еще пару часов, и, выпив, наверное, по литру минеральной воды, девушки с пристрастием обсудили Юлькино нынешнее положение. Споря и доказывая, смеясь и плача, взрываясь и убеждая и, о чудо! – Ленчику удалось собрать из осколков, на которые девушку разбросало после такого прозрения, в целостный организм, под названием «Юлька-разумная». Лене почти удалось убедить ошеломленную подругу, что судьба сама знает, что лучше и что Юльке непременно, ну просто необходимо обязательно рожать этого ребенка. Уставшие, измотанные разговором, подруги, на прощание обнялись, расцеловались и простились до завтра.

Наверное, все-таки хорошо, когда у тебя есть взрослая мудрая подруга. Юлька почти согласилась с убедительной Леной, но в глубине души оставались сомнения в виде комка пульсирующего страха: «Как она будет жить дальше? Одна, с ребенком? Ой, страшно-то как!»…

Июль был жарким, но и он подходил к концу. А Юля уже не реагировала на высокую температуру воздуха за окном. Юльке было жарко от мыслей в собственной голове, но они, к сожалению, не заканчивались, а пылали все жарче, все сильнее. Юльке было очень плохо не только морально, но и физически. Постоянно тошнило, раздражали запахи и вкусы почти любой еды. Особенно любимой ранее клубники. Но настойчивая, упрямая, заботливая Ленуся все равно заставляла Юльку есть все понемножку и зажимать пальцами нос, чтобы не слышать, как пахнет пища. Вы когда-нибудь пробовали, есть, зажав нос? То-то же…

У Юли разрывалось сердце от жалости к собственному будущему ребенку. Ему нужны силы, ему нужны витамины, и поэтому она стоически переносила всё, что выпадает на долю несчастным беременным, вернее счастливым беременным! «Да, да! Счастливым!» – убеждала саму себя Юлька. Хотя, если честно, верилось ей в это с трудом. Но она старалась!

И она пила витамины для беременных, и, как барон Мюнхгаузен, буквально за волосы, вытягивала себя из тяжелого сна-болота по утрам и поднимала себя с дивана, заставляя выходить на улицу и совершать обязательные пешие прогулки, пока нет жары. И она заставляла себя одевать стильные широкие льняные платья и сарафаны, отлично скрывающие ее меняющуюся фигуру. Как кстати оказались сейчас купленные тогда в Италии все эти модные вещички! Она стоически скрывала свое нынешнее состояние ото всех – и от подруг, и от знакомых, и от коллег в «Уютном доме». Лишь иногда, шутя объясняла, обеспокоенному состоянием здоровья своего главного бухгалтера, Вадиму Николаевичу, отпрашиваясь у него в поликлинику, что сосуды у нее расшалились от жары, что лечит она их, «проказников». Молодая, испуганная девушка пока была не готова объявить на весь мир о своем положении будущей мамы.

Одна только Ленуся – верная и самая-самая – была посвящена в Юлькину тайну и знала, и видела, как Юлька мужественно переносит все тяжести своего состояния и помогала и подбадривала и поддерживала, как могла. Она приносила ей протертые супы и овощные запеканки, приготовленные без соли и совершенно без всяких специй (все эти приправы Юлькин организм почему-то особенно не воспринимал). Ленчик кормила ее чуть ли не с ложечки, заставляя и убеждая, а порой покрикивая и шутливо грозя стукнуть. Она рассказывала Юльке смешные случаи, которые происходили с ней во время своей давней беременности, и веселила и тормошила Юльку, заставляя ту смеяться. Мелочь, скажете вы? Ну, как сказать…

Дни шли друг за другом в жаркой монотонной изматывающей череде.

Наша новая Юлька, целиком погруженная в водоворот мыслей о будущем ребенке, значительно меньше времени стала уделять Марио, реже звонила ему. А если звонил он – всё чаще внезапно прерывала разговор, буквально на полуслове, и комкано прощалась, убегая в ванную бороться с новым приступом накатывающей тошноты. Она не объясняла ему, почему так себя ведет сейчас с ним. Она не собиралась посвящать Марио в свое положение, потому что боялась даже думать о том, как она может ему в этом признаться. «Да он с ума сойдет, если узнает о том, что у меня произошло! Зачем ему сейчас еще и мои проблемы? Пусть лучше он ничего не узнает и просто спокойно там выздоравливает, без потрясений» – рассуждала глупая Юлька, обессиленно валясь в кровать вечерами и пытаясь уснуть.

Но Юлька даже не догадывалась, что Марио и так уже сходил с ума. Он не понимал, что происходит, но боялся задать Юльке хоть один лишний вопрос. Она уже не смеялась в телефон, заливисто, и волнующе, как бывало раньше. Она уже почти не расспрашивала о его состоянии и самочувствии, и совсем не рассказывала ничего о себе, о своей жизни. А он терзался от непонятного, леденящего душу страха. Терялся от той полосы намечающегося отчуждения, которое волной исходило от его девочки Юльчи. Он это ощущал даже на расстоянии. Марио начал винить себя. Марио начал сомневаться в себе. Он почувствовал себя старым, не нужным никому, одиноким больным мужиком, беспомощным и нуждающимся, как никогда, в поддержке. А поддержки все меньше… Он все больше молчал, стал замыкаться в себе, погружаясь в лавину собственных мрачных фантазийных видений и перспектив своего совсем не радужного будущего. Этот некогда сильный, выносливый, терпеливый мужчина опять почти потерялся.

А Юлька этого не знала. Вернее не хотела знать, гнала от себя волнующие душу воспоминания об этом итальянском мужчине. У неё сейчас не было сил давать Марио какую-нибудь надежду на их будущее общение. Зачем? Она и сама чувствовала себя страшно растерянной, и старой и больной и беспомощной, а иногда – совсем потерявшейся.

Вот так, трудно – в эмоциональном плане – подходил к концу месяц август, забирая в прошлое и все лето, а, понемногу, и все хорошее Юлькино настроение. Впервые она боялась своего туманного будущего, и даже пугающая мысль – «Что люди скажут?» – однажды раскаленным гвоздем пыталась ворваться в ее голову. Но Юлька мужественно уничтожила эту трусливую мысль. «Моя жизнь, что захочу, то и буду делать!» – раз и навсегда дала себе такую установку уверенная Юлькина первая половинка. А вторая ее половинка-близнец, соглашаясь и успокаиваясь, радостно закивала.

А меж тем природа готовилась к долгой осени.

Мы все знаем, что лето пробегает очень быстро. Ждешь его, ждешь, а оно несется вприпрыжку, отвлекая нас жарой, расслабляя теплом, убаюкивая яркими красками и насыщая вкусными овощами и фруктами. Ну а что осень? Осень… Она лишь чуть поманит красивыми желтыми листьями, как тут же сбросит их и начнет мучить нас серостью, дождями, ветрами да холодом. И день станет короче и солнышка все меньше…. Те, еще ощущения! Так что наш «солнечный ребенок» Юлька уже заранее настраивалась-расстраивалась грядущим осенним перспективам. Ну не любила она осень, что поделать с этим?

«Ничего, – оптимистично уговаривала она себя и того ребенка, что жил у нее там, внутри. – Нам бы главное ноябрь пережить, самый мрачный, неуютный и угрюмый месяц. А там – зима, морозец, новый год! Представляешь?! Елка! Мандарины! Игрушки! Снег! Красота» – ласково шептала порой Юлька и успокаивающе поглаживала свой живот. Она не знала, с кем она разговаривает, и кто у нее там поселился внутри. Называла, просто – «мой малыш».

Юлька принципиально не хотела определять пол ребенка по УЗИ, решила, что пусть будет сюрприз. Хотя добросовестно поставила себя на учет в женскую консультацию, и сдала все необходимые анализы, и выслушала заверения врача, что беременность протекает хорошо, все в норме и в относительном порядке. И не покупала ничего для будущего малыша, ни одной вещички. Все отложила на потом.

«Эх, если бы еще и не тошнило», – вздыхала Юлька, измученная до невозможности всеми прелестями токсикоза и стоически перенося все трудности. И не хотела особо задумываться – что там ждет ее впереди и как все сложится и уложится. Просто жила здесь и сейчас, погруженная в заботу о себе и о том маленьком чуде, которое пока еще спит, уютно свернувшись, внутри Юлькиной души.

 
                                           * * *
 

Может так все и проистекало бы медленно, не спеша, и действительно уложилось бы, лето перешло бы в осень, а осень, соответственно – в зиму. И Юлька, преодолев все трудности, спокойно родила бы своего, так неожиданно образовавшегося будущего ребенка, если бы в тишине очередного наступившего пятничного вечера в Юлькиной квартире не раздался бы телефонный звонок.

И надо ж было такому случиться, что как раз только что Юльку выворачивало в ванной с особой жестокостью. Токсикоз не спрашивает – когда и для чего. Он живет сам по себе и чудит тогда, когда ему вздумается. Измотав, но оставив ненадолго в покое, он спрятался, где-то глубоко в желудке, и Юлька, чуть живая, доползла до дивана, с мечтой поскорее лечь и уснуть. И этот вечерний звонок был ей совершенно не нужен сейчас. Но увидев, что звонит Луиза, девушка, собрав силы, искусственно бодрым голосом, ответила на приветствия тетушки.

Поговорив о событиях, о родственниках, о самочувствии, о погоде, Луиза ненавязчиво поинтересовалась тем, в какой стадии сейчас взаимоотношения у Юльки и Марио. А Юлька, весьма утомившись разговором, и от того, что играть роль бодрой и неунывающей ей становилось все тяжелее, от наваливающейся головной боли и новых признаков просыпающегося токсикоза, не сдерживая эмоций, выдала:

– Наши отношения находятся в стадии завершения. И возможно, вскоре, совсем закончатся.

– Как, почему, Юльча, дорогая? – встревожилась не на шутку Луиза. – Вы же так тепло общались все время. Я слыхала, что Марио даже активно шел на поправку и вдруг ты такое говоришь.

– А что такого я говорю? – возмутилась обиженная Юлька. – Он идет на поправку, ты сама сказала, я ему больше не нужна в виде поддержки. Так что, как говорится – было и прошло. Все, аривидерчи. Он – там, я – здесь. Будем учиться жить заново. Порознь.

– Но, почему ты так категорична, моя девочка? Да, вы пока находитесь врозь, но что мешает вам встретиться, разобраться и попробовать наладить отношения…

Но уставшая Юлька, уже не в силах сдерживаться и желающая сейчас одного – поскорее завершить разговор, раздраженно и с горечью эмоционально выпалила:

– Да потому, моя дорогая Луиза, что я беременная от этого вашего такого замечательного и сильного Марио. И никого не собираюсь впускать в свою жизнь. В нашу с ребенком жизнь. Так что постарайся меня понять, если сможешь, хорошо? – и жалобно всхлипнула, уже не владея своими эмоциями.

– О, святая мадонна! Чудны дела твои, Господи! – взволнованно, с удивлением и восхищением, воскликнула потрясенная Луиза. – Такого даже я не предвидела! Юльча, поздравляю и искренне рада за вас…

Но Юлька прервала Луизу с раздражением в голосе:

– Тетушка, да чему ты радуешься? Тому, что мне одной предстоит воспитывать своего ребенка? Ну да ладно, с этим я как-нибудь справлюсь. Это мой ребенок. Так что, пожалуйста, давай сделаем вид, что никакого Марио не было. Я искренне желаю ему здоровья и счастья. Но только прошу тебя, не вздумай объявить ему то, что я тебе сейчас рассказала. И никому вообще не говори.

– Но, девочка моя?! Не горячись, не ломай жизнь себе, ему и будущему малышу. – Луизе стало очень жалко Юльку, которую искренне полюбила. Но также было жаль и своего старого приятеля Марио, который стал очень близким для ее семьи. И она пыталась убедить Юльку, пыталась достучаться до ее сердца. – Да, Марио шел на поправку, но все же сейчас ему еще очень плохо. Послушай, ну пожалуйста, попробуй что-то изменить в своем настроении.

А Юлька уже не в силах, что-то воспринимать от подступающей тошноты, четко, как бездушный робот, без всякого выражения, с трудом выговаривая слова и короткие фразы, сказала Луизе:

– Луиза, я сейчас ничего не хочу. Ни делать ничего не хочу, ни слышать, ни о чем. Хочу, чтобы все оставили меня в покое. У меня все хорошо. И я устала. Прости. Я хочу наконец-то спокойно жить.

Этими своими словами она настолько удивила и озадачила свою терпеливую тетушку, что та от неожиданности даже закашлялась, а потом строго произнесла, требуя и ругая и убеждая одновременно:

– Юлия, что происходит? Я тебя не узнаю. Что за настрой? Почему ты не хочешь меня выслушать? Да, Марио сильный, крепкий мужчина. Но разве ты не знаешь, что сильным необходимо это сознавать постоянно, чувствовать, знать и верить этому. И сильные люди, тоже имеют право быть иногда слабыми. Совсем чуть-чуть. И это «чуть-чуть» сейчас происходит с нашим Марио. Его нужно успокоить, убедить, заставить поверить вновь в себя, в свои силы. И это можешь сделать только ты! Слышишь, меня? Только в твоих нежных руках, в твоих глазах, во всей тебе есть то, что может его спасти. Подумай о том, что я тебе сейчас сказала, моя девочка! И прими правильное решение.

– Хорошо, я подумаю, – тихо пробормотала Юлька, отключая телефон, ошеломленная тем, ЧТО и, главное КАКИМ тоном, сказала ей только что Луиза. Она была настолько удивлена тому, что ее всегда спокойная, тактичная тетушка сейчас выдала ей, что даже обидеться не успела, а больше даже испугалась того, что услышала.

Юлька уныло поплелась в ванную, умыла лицо холодной водой и посмотрела на свое отражение. «Ой, мамочка, на кого я похожа? – изумилась девушка, пристально разглядывая себя и скептически произнесла. – Непричесанная, не накрашенная. Бледная, под глазами синяки, губы потрескались. Красотка нежная, блин. А еще доказываю всем, что у меня все хорошо. Сама себе помочь не могу. Как же я другим помочь смогу? Бред какой-то. Ладно, подумаю об этом завтра» – и, чувствуя себя страшно уставшей, отправилась спать.

Ночью Юльке приснился сон. В этом сне Юлька видела себя маленькой девочкой. В этом сне она видела себя идущей по летней красивой цветущей поляне. Она шла и радостно смеялась, и подпрыгивала от удовольствия. Девочка-Юля была очень красивой в своем голубом платьице, и очень счастливой, потому, что с одной стороны ее крепко держал за руку высокий интересный мужчина, а с другой стороны ее ладошку сжимала рука невысокой, хрупкой, молодой девушки. Эти двое с любовью и нежностью смотрели друг на друга, и с обожанием посматривали на девочку. Эти двое – были ее папа и мама. А она была их маленькой дочкой. В этом сне они все вместе были счастливы….!

Юльку разбудили собственные всхлипывания. Оказывается, она плакала во сне. Ей так хорошо было в этом сне и так не хотелось просыпаться! Юля лежала, вспоминая сон и размышляя над тем, какой бы могла быть ее жизнь и жизнь ее родителей, если бы они в свое время не испугались, а назло всем трудностям, соединили бы свои судьбы в одну, крепкую, красивую, любящую, сильную семью. Но они не смогли, или не захотели. Да… очень жаль, но ничего не вернуть. И тут внезапно в голове у Юльки молоточками застучали слова: «А ты? Ты хотела бы, чтобы твой будущий ребенок был счастлив? Чтобы у него были и папа и мама?» Девушка испуганно огляделась и, тряхнув головой, отгоняя мысли, поднялась с кровати.

«Наваждение какое-то», – подумала она и заставила себя умываться, одеваться и идти на кухню, в надежде уговорить себя хоть что-нибудь съесть. Она открыла холодильник, заранее приготовившись, что сейчас опять отреагирует на запахи и опять к горлу подступит эта противная тошнота и навалится слабость. И замерла. И почувствовала приятный запах клубники. «Не может быть! – изумилась девушка, – я же всегда на этот запах велась и даже нос зажимала, когда пыталась ее есть. А сейчас нравится. Обалдеть!»

Юлька достала коробку с купленной вчера Ленусей клубникой, робко взяла одну ягоду и надкусила. И ничего страшного не произошло – ягода оказалась очень вкусная, ну точно такая же вкусная, как и до беременности! И тошноты не было, и голова не кружилась! Воодушевленная, Юлька доела клубнику и взяла еще, а потом еще. Какое забытое чувство, когда можно есть просто так, не задумываясь и не принюхиваясь и не прислушиваясь к своим ощущениям! Волшебное чувство! «Неужели мои мучения закончились? – обрадовалась Юлька и ласково погладила свой наметившийся животик. – Эх, жаль, что нам с тобой кофе нельзя. Я бы сейчас выпила с удовольствием и тебя бы угостила, но – нет, так нет. Ограничимся травяным чаем! Вот видишь, мы с тобой справились, мой малыш, мы молодцы! Мы сильные!»

Произнеся последнюю фразу, Юлька невольно вздрогнула, вспомнив вчерашний разговор с Луизой. А ведь Луиза вчера что-то как раз говорила про то, что Юлька сильная и сможет помочь другому. «Еще и сон этот приснился, как специально… Что же мне делать? Может и правда следует лететь в Италию и уже на месте сориентироваться и все честно обсудить с Марио? – терзалась в сомнениях девушка. – А если он не захочет со мной видеться и говорить? Вот жесть какая…. Ну, дела…»

И тут она почувствовала робкое шевеление в животе, а вслед за этим едва ощутимый толчок. «Ой, мой малыш наконец-то проснулся и дал о себе знать! Зашевелился! Чудо какое!» – Юлька замерла, боясь сделать хоть одно движение, и радостно прислушивалась к новой жизни внутри нее. А потом улыбнулась от, неожиданно пришедшей в ее голову смелой идеи, и решительно сказала своему малышу: «А давай-ка мы отправимся к нашему папочке! И поговорим! А если вдруг он не захочет нас слушать, то мы его сможем убедить! Нас же двое! Мы с тобой сильные, мы сможем! Вообще-то он хороший и понятливый. И смешной! Вот увидишь, он тебе понравится!» – и засмеялась, когда ощутила новый толчок в своем животе!

Приняв такое внезапное решение, Юлька, воспряла духом, что называется! Может причиной стало то, что она вдруг почувствовала себя намного лучше в физическом плане – прошла тошнота, перестала кружиться голова, появился вкус к еде? Или то, что наконец-то она почувствовала живую, неразрывную связь со своим ребенком? Или причина все же была в скрытом, задвинутом на задние ряды своей души, её огромном желании – увидеться с Марио? Или дело во внезапном сне? Неизвестно! Но решение ехать было навязчивым, неотступным и требовало немедленного действия!

Юлька решительно набрала телефон Луизы и бодрым голосом, совершенно не похожим на тот – её унылый вчерашний, по пунктам кратко ознакомила со своим планом. Во-первых – извинилась за свою хандру; во-вторых – сказала тетушке, что постарается как можно скорее купить билет в Италию, пока виза у нее еще открыта; в-третьих – попросила Луизу ни в коем случае не предупреждать Марио о принятом Юлькином решении приехать, и главное – никому не проболтаться о Юлькиной беременности. Пока. В конце разговора с Луизой она услышала, как там, в далекой Италии, ее выдержанная тетушка облегченно вздохнула и счастливо рассмеялась. И сама улыбнулась от радости.

Наладив, таким образом, слегка пошатнувшийся между тетушкой и племянницей, родственный мост любви и доверия, Юлька тепло распрощалась с Луизой.

Прислушиваясь к своим сегодняшним ощущениям и самочувствию, Юлька осторожно, не спеша оделась в льняное платье цвета «старой розы» и стиля «бохо», которое отлично скрывало Юлькин наметившийся животик, и отправила себя любимую прямиком в «Уютный дом»! Там, поговорив с Калачиком и получив разрешение продлить свой запланированный отпуск на пару недель по состоянию здоровья, обрадовавшись, отправилась заказывать билет на чартерный рейс в Италию. Да, еще, к слову сказать, получила массу шуточных комплиментов и восхищений от Вадима о своем внешнем виде: «Ты меня не перестаешь приятно удивлять, Юлия Владимировна! Как птица Феникс – постоянно возрождаешься из пепла! Вчера – бледная, как поганка, сегодня – хороша, как трепетная ромашка. Колдуешь что ли, ночами?!» – вот что он выдал Юльке при встрече. И пожелал выздоравливать, и восстанавливаться и не переживать о работе, так как временный ее заместитель Римма Михайловна отлично справляется пока с бухгалтерскими делами.