Текст книги "Человек. Книга. История. Московская печать XVII века"

а

б

в

Библия. М.: Печ. двор, 12 декабря 1663 г. (Музей Библии Иосифо-Волоколамского монастыря): а — фронтиспис издания; б — план Москвы; в — гравюра с изображением царя Давида и начало текста Псалтыри

Пока нам известно, что сохранилась только одна епархиальная библиотека, в которую поступали все изъятые книги, – это библиотека Ростово-Ярославской епархии. Сколько и какие книги изымались и, как правило, уходили в старообрядческие общины или погибли, можно увидеть на примере сохранившихся после изъятия из церквей книг именно этой епархии[237]237
  См. главу «Человек. Книга. История: Печатная книга на Ростово-Ярославской земле во второй половине XVII века» (с. 382 настоящего издания).


[Закрыть]. Этот процесс активно продолжался и в XIX в., когда стараниями старообрядцев-купцов и промышленников были созданы российские музейные фонды.

Новый подход к задачам издания книг для богослужения, ориентация на семью и верующего человека особенно видны в издании литературы, которую можно было бы определить как справочные книги, помогающие при совершении уставного богослужения. К этому виду изданий относятся «Часы на кругах», которые были известны только по архивным данным: об издании 1663 г. говорится, что в марте 1663 г. «нововведенного» заводу мелкие печати наборщик «старец Иона» взял бумагу «к Часам, что в кругах». Здесь же приводится и более точное название «Указные часы на листах», которое полнее раскрывает функцию и задачи нового типа издания как справочного пособия для организации богослужения в церкви соответственно Уставу и изменениям длительности дня и ночи, поскольку от этого зависело во всех широтах, кроме близких к экватору, время начала уставного богослужения каждого дня. Наборщик взял бумагу на «три клади», т. е. на три стандартных тиража по 1200 экземпляров. 3 июня 1663 г. «от Часов старцу и смотровым людям за дело и от чищение азбуки заплатили 94 рубля 24 алтына 4 денги» медными деньгами[238]238
  РГАДА. Ф. 1182. Он. 1. Д. 58. Л. 215 об.


[Закрыть].

Единственный экземпляр этого издания найден О. Р. Хромовым и издан им совместно с Р. А. Симоновым[239]239
  Симонов Р.А., Хромов О.Р. «Часы на кругу» – наиболее раннее точно датируемое 1663 годом листовое издание Московского печатного двора // Древняя Русь: Вопросы медиевистики. 2006. № 3 (25). С. 19–34.


[Закрыть]. В самом экземпляре дата выхода – 15 марта 1663 г. В 1668 г. на Печатном дворе было 2276 листов «Часов», поэтому, возможно, между 1663 и 1668 гг. было еще одно издание «Часов на кругах». В указанной статье Симонова и Хромова функция издания сведена к настройке башенных часов, а само издание рассматривается как «естественнонаучное». Известно, что 4800 листов «Часов на кругах» вышли также в марте 1687 г. В материалах архива сообщается, что наборщик Андрей Федоров «того часового дела образец изделал вновь». Себестоимость каждого листа была 2 деньги, а указная цена 5 апреля 1687 г. назначена в 4 деньги.

Таким образом, на Печатном дворе вышло не менее 8400 экземпляров, что даже для 24 лет, которые прошли от 1663 до 1687 г., для часовщиков башенных часов многовато. Издание «Указных часов на кругах» дополняло Святцы и существенно облегчало организацию в свое время уставного ежедневного общественного богослужения в храмах.

Нет необходимости после выхода статьи об издании подчеркивать, что, несомненно, листы могли быть использованы и часовщиками. Когда готовилось издание «Часов» 1687 г., образец для него пришлось делать «вновь», а содержание издания раскрывается в его названии: книга «Кругов месячных коегождо месяца и в кии день и часы дневныя и начныя прибывают и убывают, под ними же рождение и ущербы луны»[240]240
  РГАДА. Ф. 1182. Он. 1. Д. 81. Л. 248 об. – 250.


[Закрыть].

Святцы (месяцеслов) и Святцы на листу, острую необходимость в которых показывают 15 их изданий, были отпечатаны в 40 тиражах (!), т. е. в 48 000 экземплярах. В делах архива говорится о четырех изданиях, названных «Святцы на листу», т. е. изданных в виде таблиц, аналогично «Часам на кругах». Издание было подготовлено и вышло до издания «Часов». «Святцы на листу» впервые вышли тиражом 1200 экземпляров в апреле 1662 г.[241]241
  Там же. Д. 61. Л. 169 об.


[Закрыть] Но и это издание не было первым. Еще 30 июня 1655 г. было отпечатано 2400 экземпляров «Лествицы на листах»[242]242
  Там же. Д. 57. Л. 34–35; Д. 66. Л. 15 об.


[Закрыть]. Очевидно, речь идет о хорошо известной «Лествице духовного восхождения».

Всего Святцы двух видов и «Часы на кругах» вышли в количестве 56 400 экземпляров.

Справочные издания были призваны организовать вседневную молитву, годичное богослужение согласно Уставу, а также жизнь любого коллектива, царского двора, семьи и даже сельскохозяйственные работы, начало и завершение которых народная вера уже давно связала с церковными праздниками, днями памяти христианских святых. Именно в 90-е гг. XVII в. должна была завершиться работа еще над одной справочной книгой, особенно важной для русского общества в петровское время для всесторонних связей с Европой, осуществления грамотной справы. 28 мая 1697 г. «учащим в школе учеников греческого и славянского языка грамматическим искусством Николаю Семенову и Федору Поликарпову» приказано «книгу Лексикон греко-славяно-латинской, которую писал своею рукою и преводил по славянски известный в богословии учитель иеромонах Епифаний Славинецкий, взяв преписныя тетради с начала того Лексикона, колико их есть письма Флора Герасимова да монаха Иова Схоластика, дописать весь подлинно по самому переводу, прочести же и совершенно справити, еже бы отдати к типографскому соделованию в 207 лето в день Пасхи». Однако Лексикон вышел под именем только Федора Поликарпова в 1704 г., а в 1701-м вышел его же Славяно-греко-латинский букварь.

Еще одним важным новшеством в издании богослужебной книги стало частое сопровождение этих изданий учительными статьями, в которых иерархи обращаются к верующим, объясняя спорные вопросы, в середине XVII в. расколовшие Церковь и общество. Служебники сопровождались текстом Константинопольского патриарха Паисия, опубликованным в Скрижали, и постановлениями соборов. В Сборник с ектениями 1656 г. была внесена «приделка» – поучение Афанасия Александрийского «О кресте» – за три месяца до публикации этого текста в Скрижали. Молебное пение «во время брани» сопровождалось текстом Поучения патриарха Иоакима, которое одновременно было издано и самостоятельно, но совсем незначительным тиражом – в 100 экземпляров.

Новая политика в области издания литургической книги и новых ее форм не всегда приводила к успеху. Например, отступление от традиций и издание в 1666 г. Минеи служебной сразу на три месяца (сентябрь – ноябрь) принято в России не было. Книга очень плохо расходилась, и больше аналогичных экспериментов типография не допустила, издав два традиционных круга Миней – каждый из 12 книг «в десть», т. е. в пол-листа (2°).

Во время финансового кризиса и его последствий (1662–1667), когда «в казне» Печатного двора скопилось книг на 25 000 руб., «а походу на те книги в мир» не было[243]243
  РГАДА. Ф. 1182. On. 1. Д. 69. Л. 5–9.


[Закрыть], чтобы Печатный двор мог работать, Дворцовому ведомству пришлось купить «залежалые книги» – 4650 экземпляров за 8700 рублей 16 алтын 4 деньги: Златоуста «О священстве» – 1600 и его же поучения «На Иоанна Богослова» – 900 экземпляров, Миней на три месяца – 2150 книг. Что касается Миней служебных, то, как говорилось выше, эти книги сугубо функциональные, но в изданном виде неудобны.

Но почему «в мир» фактически «не пошли» издания Златоуста, о чем мы имеем многочисленные свидетельства архива? Можно предположить, что издание именно этих произведений, рассчитанных не просто на грамотного, а на хорошо образованного члена церковного клира, большими тиражами было ошибкой руководства Печатного двора. Исправлять ошибку пришлось путем закупки нераспроданных книг и раздачи их бесплатно от лица царя по епархиям и в виде жалованья. Например, из 750 экземпляров книги «О священстве» патриарху было отдано 100 книг, остальные были распределены по 12 епархиям (по 40-100 экземпляров на епархию)[244]244
  Там же. Л. 29–29 об.


[Закрыть].

Значительные изменения в характере книг мы находим, анализируя издания, которые можно объединить под общим названием «учительные», куда войдут и традиционные сборники постоянного состава (Маргарит, Пролог, книга Ефрема Сирина), и сборники, составленные во второй половине XVII в.: сборник переводов Арсения Грека, или Анфологион («Цветник»), издан 10 октября 1660 г. тиражом 2400 экземпляров; сборник переводов Епифания Славинецкого также отпечатан в 2400 экземплярах и вышел в мае 1665 г.; сборник из 71 слова (Соборник) был переиздан с издания 1647 г. в сентябре 1700 г. тиражом 1200 экземпляров. К этому же типу изданий относятся впервые предпринятые в Москве самостоятельные издания Шестоднева Василия Великого, Тестамента к сыну Льву Псевдо-Василия (издание 1661 г., 1205 экземпляров, второе издание вышло в Верхней типографии с предисловием Симеона Полоцкого), три издания Иоанна Златоуста: «О священстве», актуальное с точки зрения борьбы с отрицающими после церковных реформ святость Русской церкви и священства последователями Аввакума; поучения на Евангелия от Марка и от Иоанна. Таким образом, 16 типов учительных книг содержали традиционные тексты, бытовавшие ранее как в рукописной, так и в печатной форме.

Раскрашенная гравюра с изображением Иоанна Дамаскина и начало пятого гласа Октоих. Ч. II. М., 25 января – февраль 1666 (П-3, 34)

К этому можно добавить, что, даже повторяя издания традиционных сборников, руководители Печатного двора находили способы подчеркнуть их актуальность. Например, на Маргарите, изданном в 1698 г., перед титульным листом приведен текст: «Подобает почитати божественная писания; где же лежит Евангелие, демон в храмину входити не дерзнет». Ниже на том же листе напечатаны «Стихи, еже имети законная книги». К этому типу изданий относится и «Житие святого-покровителя царя – Алексея, человека Божия», широко популярное на Руси. Эти 17 типов учительных книг были напечатаны 24 изданиями (точнее, 30, т. к. все Пролога издавались на полугодие) и 38 тиражами (45 600 экз.). Они содержали (полностью или фрагментарно) произведения десятков раннехристианских отцов Церкви и православных авторов фактически на все дни церковного года и все без исключения случаи жизни, требующие поучения, разъяснения, толкования, укрепления духа верующего человека.

Учительные тексты предназначались и человеку, живущему в миру, и монашествующим, правителям, пастырям и пасомым. С этой точки зрения наиболее ярким является текст выходных сведений к изданию Поучений популярнейшего в то время в России автора – преподобного Ефрема Сирина, книга которого, как это сформулировано издателями, необходима «богатым и нищым, мудрым и невеждам, женам и мужем, старцем и юным, скорбящим и благодушьствующым, странным и своим, белцем и иноком, властем и владомым, рабом и свободный»[245]245
  Замечательно полное перечисление своеобразно понятых «страт» русского общества.


[Закрыть].

Однако ни Церковь, ни государство, ни общество во второй половине столетия уже не могли удовлетворить произведения, трактующие общие положения православия. Были необходимы актуальные книги, тексты, прямо касающиеся спорных положений, рассчитанные как на верхи общества, так и доступные его широким кругам, участие которых в церковной распре сделало ее столь страшной для государства. В 1650-1660-е гг. появляются новые печатные книги, широко использующие формы «на листу» или «в лист». Это были или малоформатные книжечки в одну тетрадь в восьмую долю листа, типа Азбуки, или в полный, не согнутый лист, функция которых была аналогична нашим плакатам. 3 апреля 1657 г. были отпечатаны 2400 «Листов о поклонах», в которых объяснялось, сразу же за событием, первое изменение Никона в обряде – запрещение так называемых метаний, т. е. земных поклонов во время чтения великопостных покаянных молитв, и замены их на поясные поклоны. Эти тексты, напечатанные на одной стороне листа, наклеивались на стены церквей и нередко подвергались там осквернению (так было в самом сердце Москвы, в стенах Чудова монастыря).

Листы о поклонах – второе после Лествиц известное нам московское издание этого типа. И Листы о поклонах, и другие подобные полемические тексты плохо принимались и «в мир не шли». Очевидно, второе, неизвестное издание Листа о поклонах залежалось в лавке Печатного двора, так как в апреле 1668 г. в типографии не было распродано 1860 листов ценою по 4 деньги.

Замечательно полное перечисление своеобразно понятых «страт» русского общества.

25 марта 1658 г. вышло исправленное по греческим книгам однолистное издание Символа веры, в делах архива называемое «Верую во единаго Бога, с греческого переводу». 3600 листов «Верую» были отпечатаны за семь дней на стане наборщика Федора Васильева в Никольской палате. Обошлись они в одну деньгу, а продавались по две деньги и представляли собой книжечку в восьмую долю листа[246]246
  РГАДА. Ф. 1182. On. 1. Д. 57. Л. 59 об.


[Закрыть].

Еще ранее, в 1656 г., типография отпечатала два произведения самого патриарха – Грамоту о Крестном монастыре (июнь) и Поучение о моровой язве (август). Обе эти небольшие книжечки (четвертая доля листа, 31 и 28 л.) были злободневными: первая призывала православных жертвовать на нужды нового монастыря и трактовала сущность и значение Креста Господня и правильность троеперстного знамения; вторая была напечатана ввиду страшной угрозы нового «морового поветрия» и призывала людей не только каяться и молиться, но и всячески избегать этой опасности.

На иного читателя были рассчитаны издания «Поучения святительского к новопоставленному иерею». (Они назывались «Чиновники священнические», но чаще всего – просто Хиротонии[247]247
  Это никак не могли быть ставленные иерейские грамоты, как считает Е. В. Лукьянова. См.: ЛукъяноваЕ.В. Листовые издания Московского печатного двора во второй половине XVII в. // Федоровские чтения: 2003. М., 2003. С. 215.


[Закрыть].) Очевидна актуальность этого поучения в условиях острейшей борьбы Церкви с инакомыслием, борьбы практически по всей территории России, которую должны были постоянно вести иереи. Нам известны четыре издания «Поучения» – 1675, 1679, 1684 и 1687 гг., которые представляют собой книжечку в восьмую долю листа и в одну тетрадь (т. е. издание «в лист»). Тиражи этих книжечек говорят об их значимости и востребованности: первые три издания выпущены по 2400, а последнее – 9600 экземпляров, т. е. суммарный тираж составляет 16 800 экземпляров, изданных за 12 лет. Очевидно, что поучение было рассчитано не только на «новопоставленных», но предназначалось всем священникам, от которых требовалась не только лояльность, но прямая поддержка реформ, особенно в условиях сложных исторических процессов 1670-1680-х гг. Только что были подавлены восстание под руководством Разина, Соловецкое восстание и восстание стрельцов; шла война с Турцией и крымским ханом за Украинские земли; совершилась страшная казнь в Пустозерске и казнь Никиты Суздальца, так называемого Пустосвята. Решения собора 1681 г. привели к усилению борьбы со сторонниками «староверия» – все это требовало разъяснений, доказательств самым широким кругам общества, вовлеченным в события, справедливости и богоугодное™ действий Церкви.

Главную роль не только в церковной борьбе, но и в объяснении государственной политики второй половины века должны были играть и сыграли книги Печатного двора, начиная с первых изданий патриаршества Никона. И прежде всего речь идет о важнейшей книге, во многом определяющей церковную, государственную и частную жизнь Руси, сборнике церковных установлений и церковного права – Кормчей книге. Ее подготовка к изданию была начата на Печатном дворе 7 ноября 1649 г. как совершенно необходимое дополнение[248]248
  Именно как необходимое дополнение, а не «в противовес», как об этом упоминается в труде митрополита Макария. См.: Макарий. История русской церкви. М., 1996. Кн. VII. С. 120.


[Закрыть] к Соборному уложению 1649 г. (Два издания этого сборника основных законов, по которым жила Россия, вышли в течение года в количестве 2400 экземпляров и стоили по рублю[249]249
  Новые материалы для описания изданий Московского печатного двора: Первая половина XVII в.: В помощь составителям сводного каталога старопечатных изданий кирилловского и глаголического шрифтов: Методические рекомендации / сост. И.В.Поздеева. М., 1986. С. 61, № 185.


[Закрыть].) Кормчая книга была, очевидно, важнейшей в ряду московских изданий, необходимых для реального воссоединения России с Украиной, Русской и Украинской церквей. Среди этих книг необходимо напомнить Пролог (1641–1643), сборник «Кириллова книга» (21 апреля 1644), включавший антиуниатские произведения западнорусских авторов[250]250
  См.: Опарина Т.А. Просветитель Литовский – неизвестный памятник идеологической борьбы XVII в. // Литература и классовая борьба позднего феодализма в России. Новосибирск, 1987. С. 43–57; Поздеева И.В. Историко-культурное значение деятельности Московского печатного двора в первой половине XVII в. // Поздеева И.В., Пушков В.П.,Дадыкин А.В. Московский печатный двор – факт и фактор русской культуры: 1618–1652. С. 24–27.


[Закрыть], особенно актуальные именно для Украинских и Белорусских земель. Не менее важным с этой же точки зрения было и издание в 1648 г. «Книги о вере», составление которой приписывалось игумену киевского Михайловского монастыря Нафанаилу (вышла 8 мая в количестве 1200 экземпляров, стоила в лавке типографии 26 алтын 4 деньги)[251]251
  Новые материалы для описания изданий Московского печатного двора… С. 56–57, № 167.


[Закрыть].

Издания так называемой «Кормчей в первоначальном виде» не было. 1 июля 1650 г. было напечатано незначительное количество экземпляров для «начальных людей»[252]252
  Новые материалы для описания изданий Московского печатного двора… С. 61, № 185.


[Закрыть]. Патриарх Никон дополняет издание рядом текстов, доказывающих полную самостоятельность Русской православной церкви и ее роль в истории христианства как носителя и хранителя древних церковных канонов. Кормчая книга вышла тиражом 1200 экземпляров 15 июня 1653 г. и сразу же стала обязательной принадлежностью библиотек церквей, государственных учреждений; а 22 июня датируется царская грамота о воссоединении Московского государства с Украиной.

Среди самых злободневных изданий, о которых уже шла речь, были: Молебное пение о соединении веры (о времени издания которого шли споры), три издания первой половины 50-х гг, Чин освящения воды (3 января 1656 г.) и др. Социальную основу своих реформ патриарх стремился создать и укрепить путем посвящения в сан тысяч священников – по крайней мере, в феврале 1653 г. были отпечатаны 4000 поповских и диаконских ставленных грамот; в марте того же года патриарх приказал напечатать тех же грамот еще 3000.

Первой и особенно важной книгой в полемике с противниками реформ был сборник «Скрижаль» (1655–1656), само название которого подчеркивало его основополагающее значение[253]253
  Как самому этому изданию, так и почти всем составляющим его текстам посвящена значительная литература, однако в данном контексте необходимо привести хотя бы краткую характеристику содержания и «Скрижали», и следующих полемических изданий. Без этого материала представить истинное значение московской печати во второй половине XVII в. невозможно.


[Закрыть]. В вышеупомянутом списке изданных книг, прав ленных с греческих и славянских образцов, сохранившемся в архиве, указан и этот сборник, в котором для доказательства справедливости позиции Церкви привлечены труды и крупнейших ранних христианских авторитетов, и современных событиям восточных иерархов. В «Скрижали» опубликованы тексты, трактующие вопросы о сложении перстов для крестного знамения, о написании имени Христа, о тексте Символа веры, форме креста и семи таинствах. В документах Печатного двора именно «Скрижаль» получила, пожалуй, самое длинное название из всех изданий второй половины века: «Книги церковные о литургии Иоанна Златоустаго и о семи тайнах церковных в толку, и Афанасия Александрийского ответы о всяких вещах, и о Божестве, и о крестном знамении». Чаще всего сборник упоминается в документах под кратким названием, передающим его сущность, – «Книга церковная».

«Скрижаль» в своем основном содержании была отпечатана уже в октябре 1655 г., но Никону показалось недостаточно поддержки его позиции со стороны восточных иерархов на Соборе 1655 г., поэтому в апреле 1656 г. он собирает Собор русских иерархов, на котором заново ставит обсуждение спорных вопросов. Патриарх предложил Собору изучить текст «Скрижали» и оценить его. Собравшиеся иерархи «соборне чтоша ее во многи дни с великим прилежанием», не нашли ничего «порочного». В печатную книгу внесено перечисление всех иерархов, присутствовавших на соборе и подписавших оригинал Соборного постановления. В «Скрижаль» вошло также «Слово отвещательное» самого Никона и Соборное постановление. Собор завершился подписанием всеми участниками решений (также напечатаны в сборнике) и закончился 2 июня 1656 г., а 12 июня, судя по делам архива, три книги «Скрижали» уже переплетаются «в поднос». Из 1200 напечатанных экземпляров 110 были розданы безденежно, остальные «стали» по 1 рублю 13 алтын 4 деньги.

Особый колорит для людей того времени книге придавала не только эта ее совершенно необычная оперативность, но и публикация переписки Никона с патриархом Константинопольским Паисием и включение в сборник актуальных для России трудов восточных иерархов – участников Собора 1655 г. В книгу вошли труды св. Афанасия Александрийского (293–313) – одного из самых последовательных и активных борцов с учением Ария; Нила Кавасилы – популярного полемиста с противниками Паламы и «латинянами», а также греческих авторов XVI в., писавших и издававшихся в Венеции. Таковым был Николай Малакса – писатель и издатель, некоторые из составленных им стихов (например, Андрею Первозванному) вошли в православное богослужение.

Среди авторов текстов, включенных в сборник, мы находим Иоанна Студита Дамаскина[254]254
  Студит Дамаскин (ум. ок. 1580) – митрополит Навпакта. В «Скрижали» использовано его слово «На поклонение честного и животворящего Креста».


[Закрыть], популярное произведение которого «Сокровище» (528 г.), изданное в Венеции и переведенное на славянский язык, давало священникам основу для составления проповедей в течение всего церковного года еще до выхода трудов Симеона Полоцкого.

В том же сборнике помещено поучение «О семи таинствах» Гавриила, патриарха Сербского, присутствовавшего на Соборе 1655 г. Некоторые вошедшие в книгу сочинения неоднократно перепечатывались при правлении иных патриархов, так как оставались актуальными и через много лет. В состав книги вошли: поучение Максима Грека, авторитетного и для сторонников, и для противников реформ; труд Зиновия Отенского; обращенные к восточным патриархам вопросы самого Никона. В основу издания был положен греческий сборник «Скрижаль», составленный Иоанном Нафанаилом и переведенный справщиком Печатного двора Арсением Греком, содержащий изложение богословского смысла литургии, богослужебных чинов и священнодействий. Фактически в сборнике были напечатаны наиболее авторитетные ответы и древних, и современных событиям авторов на все важнейшие спорные вопросы, обсуждавшиеся на соборах 1654–1655 и 1656 гг.[255]255
  А.Г. Авдеев напомнил, что в «Скрижаль» вошел и перевод грамоты о так называемом Константинове даре, чья подложность на Западе была доказана еще в XV в.


[Закрыть]

В январе 1661 г. на Печатном дворе вышел «Тестамент к сыну Льву», приписываемый византийскому императору Василию[256]256
  В 1680 г. переиздан в Верхней типографии.


[Закрыть]. Эта книга представляет собой сборник кратких поучений, каждое из которых имело заглавие, соответствующее его содержанию, т. е. книга была оформлена как справочник по широкому кругу вопросов. И на этом издании сказался новый характер московской печати: в конце книги помещены примечания исторического, критического и источниковедческого характера. Например, издатели спорят с Цезарем Баронием и другими историками о времени правления императора Василия, сопоставляют это правление с историческими событиями русской истории. Среди кратких поучений «Тестамента» мы находим главки: «О пропитании книжном» (глава 54), «О учении слов» (глава 62), «О полезных книгах пропитании» (глава 64). В главе 64 автор повторяет мысль о необходимости чтения: «Не ленися древних мужей прочитывати советывания, многа бо в них обрящеши… потребная». В качестве примера полезных книг приводятся труды Соломона, Сократа (!), Иисуса Сирахова.

Действенность актуальных учительных книг Печатного двора объяснялась прежде всего подбором самых талантливых и образованных российских авторов и переводчиков-греков. При этом авторами и составителями важнейших во второй половине века книг являлись богословы разных воззрений на дальнейшую ориентацию Русской православной церкви – и так называемые латинствующие, и грекофилы, яростно спорящие между собой. О каждом авторе, чьи произведения опубликованы в эти годы на Печатном дворе, существует значительная литература.

Многочисленные труды Симеона Полоцкого, Афанасия Холмогорского, Кариона Истомина, Федора Поликарпова, рукописные и печатные, опубликованы в XIX и XX вв.

Руководство Печатного двора в XVII в. чрезвычайно осторожно публиковало новые тексты. Симеону Полоцкому удалось напечатать свои книги только как руководителю государевой Верхней типографии. То же самое можно сказать и о переводчиках, необходимых Печатному двору, собственные работы которых, однако, подвергались острой критике со стороны Церкви и тем более со стороны старообрядцев. Но именно благодаря всем этим людям – крупнейшим представителям и авторитетам в своей области – Печатный двор смог выполнить сложнейшие функции, связанные с ролью печатной книги в переходное время.

Активное участие в деятельности Печатного двора Симеона Полоцкого в качестве одного из авторитетнейших авторов позволяет увидеть важную причину успеха печатной полемической книги. Европейски образованный богослов, талантливый писатель, поэт, философ, создатель знаменитой Верхней типографии, он был в истинном смысле слова просветителем и, несомненно, оказал самое существенное влияние не только на работу типографии, но и на все области духовной жизни своего времени.

Книгой, отвечавшей требованиям актуальной полемики, стал «Жезл правления», принадлежащий перу именно этого предтечи Нового времени[257]257
  О Симеоне Полоцком написаны сотни трудов, многие его произведения опубликованы, его место и роль в русской литературе так подробно изучены, что не требуют напоминаний. Достаточно посмотреть библиографию, составленную Д.М. Буланиным и А. А.Романовым, к статье А.М.Панченко о Симеоне; см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси: XVII в. Ч. III. С. 372–378.


[Закрыть]. «Жезл правления» – совершенно особая книга. Она фактически представляла собой вполне официальный документ, так как была подготовлена автором по решению Собора 1666 г., осудившего патриарха Никона, но потребовавшего продолжения его реформ – исправления книг и борьбы с «лжеучителями». Указ о начале печати «Жезла правления» последовал 20 декабря 1666 г., всего через несколько дней после объявления приговора бывшему патриарху. «Жезл» подводил итоги борьбы с последователями Аввакума – Никитой Константиновичем Добрыниным (Никитой Суздальцем) и попом Лазарем.

Автор прямо заявлял, что книга «сооружена от всего Освященного собора… в лето 7174 майя в 7 день» «на правительство мысленного стада православно-российский церкве». В начале текста четко изложены цели издания: «во утверждение колеблющихся в вере», «в наказание непокорных овец», ради «казания на поражение жестоковыйных и хищных волков, на стадо Христово нападающих». Эта книга продолжала дело, начатое изданием «Скрижали», опровергая полемику Никиты Суздальца, подробно разобравшего в своей «челобитной» «Скрижаль» и назвавшего эту книгу «богохулной злой ересью». Симеон Полоцкий приводит в «Жезле правления» тексты всех «обличений» Никиты на «Скрижаль» и отвечает на них своими «Возобличениями». Во второй части «Жезла» автор отвечает своими «возобличениями» на 70 «обличений» попа Лазаря[258]258
  Личность и труды («Челобитные») Никиты Константинова Добрынина, прозванного Пустосвят, вызвали к жизни десятки полемических, а позднее и ученых трудов, в которых неоднократно публиковались и дошедшие до нас тексты самого попа Никиты. В фундаментальном исследовании: Румянцев И. Никита Константинов Добрынин («Пустосвят»): Историко-критический очерк. Сергиев Посад, 1917. С. I–XI, 385, 658, в том числе опубликованы тексты «Челобитных» попа Никиты и подробный разбор «Жезла правления» и «Увета духовного». См. также: Словарь книжников и книжности Древней Руси: XVII в. Ч. II. С. 380–383.


[Закрыть].

Гравюра с изображением евангелистов и Иоанна Златоуста. Иоанн Златоуст. Беседы на евангелиста Матфея, части I и II. Ч. 1. М.: Печ. двор, 1664 (Я. II, 215)

Своевременный выход книги (переиздана в 1753 г.), направленной против «учителей раскола», был чрезвычайно важен, чтобы осуждение Никона не позволяло надеяться на прекращение борьбы с его противниками. Эту же цель выполнял и вышедший в том же 1667 г. «Служебник с Соборным свитком», т. е. с решениями церковного собора. В архиве об издании «Соборного свитка» говорится: «Царь указал печатать… и каким приводом напечатать, и о том приговоре святейших вселенских патриархов Паисия Александрийского и Макария Антиохийского и святейшего Иоасафа патриарха Московского и всего священного собора за их руками отдан справщиком архимандриту Дионисию с товарищи». Подготовка к изданию «Соборного свитка» связывалась с именами самых уважаемых иерархов и самых профессиональных справщиков Печатного двора. В 1668 г. текст был переиздан «в полдесть среднею азбукою» двумя тиражами в Служебнике (2400 экз.) и «Соборном деянии» – «полтретьи тетради пол два выхода» (2,5 тетради, 1800 экз.). В 1674 г. дважды опубликовано, в июле и октябре, Слово того же Симеона Полоцкого «Поучение о благоговейном стоянии в церкви Божии и на волхвов»[259]259
  РГАДА. Ф. 1182. On. I. Д. 68. Л. 415 об.


[Закрыть].

К работе Правильной палаты[260]260
  Как уже сказано в статье А.В.Дадыкина, проблемы справы и характеристика справщиков Правильной палаты подробно освещены в литературе. Особенно полной с этой точки зрения является работа: Сиромаха В. Г. Книжные справщики Печатного двора второй половины XVII в. // Старообрядчество в России: (XVII–XX вв.). М., 1999. С. 15–44.


[Закрыть] и типографии во второй половине XVII в. были привлечены и другие крупнейшие, известные сегодня писатели и деятели культуры, такие как Карион Истомин и Федор Поликарпов. Для всех этих людей характерна широта интересов, разнообразие талантов, просветительская деятельность, столь четко проявившаяся в издательской политике Печатного двора. Именно они были создателями и издателями Букварей; похожи они были и своей общественной активностью. Карион Истомин (мирское имя его неизвестно) и Федор Поликарпов – люди, получившие образование, воспитание, опыт издательской деятельности на Печатном дворе последней четверти XVII в., именно они – одни из тех, кто создал на базе этого опыта книгу, необходимую российскому обществу Нового времени.

Для доказательства справедливости церковных реформ использовались фактически все издания Печатного двора. Например, одной из важных с этой точки зрения книг стал Архиерейский чиновник, вышедший в марте 1677 г. Он был напечатан «в десть» «евангельской и никитинской азбукой» «наймом», тиражом 80 экземпляров. Сразу же было подготовлено и напечатано тем же тиражом второе издание книги. Все без исключения книги были переданы в Патриарший казенный приказ по цене «без прибыли», «по чем в деле стали». Даже преосвященному Симеону и дьяку Максиму Протопопову вместо обычных экземпляров каждого нового издания в виде очередного «жалования» были даны не Чиновники, а книги Иоанна Златоуста. Чиновник – большая книга («в десть», 2°), содержавшая 25 тетрадей (198 л.), – включал все три чина Литургии, подавлении всех членов клира от иподьякона до протопресвитера, игумена и архимандрита, чин освящения антиминса, благословения колива и ряд справочных текстов. Открывалась книга «Соборным изречением», в котором говорилось: «…обретошася во архиереех российских в церковных последований чинех некая несогласия и рознства; и во одеждоношении б некия различноцветная украшения, духовному оному великому чину неприличная… паче же новая некая вымышления у некиих быти начатися от самомнения их и самочиния».

«Соборное изречение» утверждало, что основной причиной всех событий были «разночтения», возникшие даже в чине литургии в результате «самомнения и самочиния». Там же говорилось, что именно противники исправления книг вносят в Церковь «новины»; «хощут прибегнути древняя предзакония». «Соборное изречение» четко формулировало цель издания: «ныне соборне» подготовлена книга «священнослужения архиерейскаго», чтобы «вся сия зде написанная» должна попасть всем архиереям и во все епархии. Главная цель всех действий каждого архиерея сформулирована как «еже хранитися чину церковному… писанному и неписанному, древнепреданному от богоносных отец наших… И никому ино что ново в церковь вносити, или что пременяти, или кому что от себе умышляти»[261]261
  Чиновник архиерейский. М.: Печатный двор, Март 1677. Л. 5.


[Закрыть].

а

б

в

г

Скрижаль. М.: Печ. двор, 1655–1656 (Я. II, 74): а – часть оглавления книги; б – именование патриарха Никона и митрополита Макария; в — Предзрение главизное. Л. 1; г – послание Паисия архиепископа Константинопольского. Л. 639

В книге всячески подчеркивается, что именно Церковь хранит древнее благочестие и стремится исправить все отступления от такового. Эта мысль повторялась фактически во всех изданиях, по крайней мере литургических. Например, в Триоди постной 1656 г. (вышла 17 марта) говорилось, что ее текст сверен с книгами греческими, сербскими, «харатейными славенскими», но издатели «от себе же ничто не принесоша».

Следующим изданием, продолжившим полемику «Жезла» Симеона Полоцкого, была книга «Увет духовный», подготовленная первым архиепископом новой Холмогорской и Важеской епархии, участником «прений» 1682 г. в Грановитой палате Афанасием. Наличие среди авторов Печатного двора Афанасия Холмогорского не просто показательно, а даже символично. Он был олицетворением переходного времени конца XVII в.: оставаясь традиционалистом, сторонником и поборником единообразия, грекофилом в церковных делах, Афанасий уже человек новой эпохи – талантливый географ, интересовался астрономией, увлекался техническими новинками, проявил себя как яркий полемист в сложной ситуации «прений» в Грановитой палате 5 июля 1682 г. и как талантливый руководитель новой и важной в условиях борьбы XVII в. северной епархии. Однако с этой точки зрения особенно важна оценка, данная Афанасию Т. В. Панич (вслед за В. М. Верюжиным): «При всем многообразии интересов главным увлечением Афанасия всегда оставались книги: стремление к образованию, книжность составляет основной мотив его жизни»[262]262
  Панич Т.В. Афанасий // Словарь книжников и книжности: XVII в. Ч. I. С. 121.


[Закрыть].