Текст книги "Чертова ловушка"

Глава 19
Ночь

Ксюха с трудом дождалась вечера. Она была уверена, что ночью все наконец решится. И еще ей не терпелось извлечь зеркало из тайника и полюбоваться им. Просто руки чесались! Но следовало соблюдать максимальную осторожность, и она терпела. Бабушка и родители хоть и выглядели вполне реальными, настоящими, раздражали ее какой-то слащавой ненатуральностью.

«Это не они! Это все ведьма, – уговаривала себя Ксюха, – и я их расколдую!» Она зажмуривала глаза, кусала губы, чтобы не разреветься, и старательно изображала из себя пай-девочку.

Улучив момент, она положила на блюдце печенье, налила в чашку молока – это для Митроши. Ксюха вспомнила, как домовой испугался Игната Палыча и закричал: «Не бери!»

Странно, Наташа сегодня тоже ее предостерегала… Нет, Наташа заколдована, и ее слова ничего не значат.

Ксюху позвали смотреть телевизор, но она отказалась, сославшись на то, что хочет спать. Хотя спать ей абсолютно не хотелось. Как будто она уже выспалась на всю жизнь. Говорят, есть такая болезнь – бессонница, и она очень опасная, потому что человек может умереть, если долго не спит.

«Ничего, недолго осталось, – уговаривала себя Ксюха, – скоро придет колдун… он обещал. Нет, он велел ждать! Но чего ждать? – Ксюха попыталась сосредоточиться и все вспомнить точно. – Точно, он сказал – жди!»

В комнату несколько раз заглядывали родители, заходила бабушка. Изображали трогательную заботу и интересовались ее самочувствием.

Ксюха терпеливо улыбалась в ответ, отвечала бодрым голосом, что у нее все хорошо.

«Все врут! И не поморщатся», – подумала Ксюха с раздражением.

Наконец ее оставили в покое. Ксюха полежала, не шевелясь, в темноте. «Интересно, – вдруг промелькнуло в ее голове, – а вдруг они тоже делают вид, что спят? А сами следят за мной? Нет, об этом лучше не думать, так и с ума сойти недолго».

Если бы следили, то знали бы, что зеркало у нее. Да и колдун не такой дурак, чтобы принести волшебную вещь прямо в лапы врагу.

Ксюха нащупала ключ под футболкой и успокоилась.

Она лежала и прислушивалась к стуку собственного сердца, считала удары.

В доме было так тихо, что было слышно поскрипывание рассохшихся половиц. Легкий ветерок шевелил занавеску на окне, из палисадника тянулись запахи ночных цветов.

«Все, хватит, – решила Ксюха, – надо действовать!»

Она как можно тише встала с кровати, подобралась к шкафу и осторожно распахнула дверцу. Нащупала чемодан, долго возилась с ключом, никак не могла попасть им в замочную скважину. Наконец крышка откинулась, Ксюха сунула руку в недра чемодана и извлекла тяжелый сверток.

Она немного нервничала, ей вдруг показалось, что кто-то невидимый находится рядом и наблюдает за ней.

Мысленно подбадривая себя, Ксюха прижала сверток к груди, медленно поднялась с колен и пристально всмотрелась в темноту. Может быть, это домовой?

– Митроша? – одними губами позвала Ксюха.

Вместо ответа она почувствовала, как кто-то мягко прыгнул к ней на плечо. Вздрогнула и едва сдержала крик ужаса.

– Иди на кладбище, – пискнул домовой ей в самое ухо.

– Сейчас?! – Ноги у Ксюхи мгновенно стали ватными, сердце часто забилось о ребра.

– Иди! – настаивал Митроша.

– Но…

Она хотела напомнить ему, что ждет колдуна, и сказать о том, как баба Люба велела передать ему, чтоб он вернул то, что ему не принадлежит. Ксюха передала, и Игнат вернул. Ксюха взяла зеркало только потому, что… Почему? Понятно, почему, – она хочет расправиться с Хавронихой! Еще она хотела спросить, какая опасность подстерегает ее в доме. Вопросы так и роились в голове, но, вместо того чтобы расспрашивать Митрошу, Ксюха вдруг подчинилась домовому.

Ноги сами понесли ее к окну, створки распахнулись, в лицо ей пахнуло ночной свежестью. Свистнула какая-то птица. Ксюха, придерживая зеркало, вылезла в окно. Домовой сидел на ее плече, вцепившись крохотными ручками в ворот футболки.

– Куда теперь? – спросила Ксюха, оглядываясь. Она не знала дороги к кладбищу.

Мохнатая ручка показала направление, и Ксюха побрела прочь от дома.

Глава 20
На кладбище

Над кладбищем клубился туман. Покосившаяся ограда словно отделяла мир живых от мира мертвых. Ксюха толкнула ветхую калитку и шагнула навстречу неизвестности. Домовой беспокойно зашевелился, привстал на ее плече, всматриваясь в туман круглыми желтыми глазами. Ксюха то и дело натыкалась на старые надгробия, огибала черные остовы могильных крестов, шарахалась от внезапно выступающих из тумана стволов деревьев.

– Здесь, – произнес домовой. Ксюха остановилась.

Скромная могилка, простой крест из светлого дерева, у могилки – скамеечка. Все это Ксюха разглядела не сразу, да и то лишь благодаря крохотным искоркам, словно медленным снегопадом опускавшимся на земляной холмик. Искорки вспыхивали микроскопическим фейерверком и гасли, достигнув земли.

А чуть поодаль из тумана на Ксюху, не мигая, смотрели два зеленющих глаза. Испугавшись, Ксюха шарахнулась в сторону, но оступилась и упала. Домовой, пискнув, скатился куда-то в темноту. Глаза надвинулись.

– Отдай! – завизжали словно бы тысяча глоток разом.

Ксюха, задыхаясь от страха, сорвала тряпку с зеркала. Выставила его вперед, закрываясь им, как щитом. Она не знала, отразилось ли в нем свиное рыло с зелеными ведьмиными глазами, но, помня слова колдуна, закричала:

– А ну, пошла вон!

Свинья подпрыгнула мячиком, перекувырнулась через голову, потом ее шкура лопнула, поползла клочьями, затрещала. Свинья визжала как резаная. И немудрено, когда с тебя живьем слезает кожа! Ксюху замутило, она почувствовала, что ее сейчас вырвет. Свинью еще раз перевернуло в воздухе, сорвало с нее ошметки шкуры и швырнуло их в зеркало.

Мучительно закричала женщина. Ксюха почувствовала, как сознание оставляет ее. Онемевшие от напряжения пальцы намертво вцепились в зеркало. Рядом с Ксюхой корчилось и билось в судорогах человеческое тело.

«Неужели получилось?» – успела подумать Ксюха, и едва она успела повернуть голову в сторону, как ее вырвало на кладбищенскую землю.

В голове немного прояснилось. Ксюха с трудом села, закашлялась.

Женщина уже не билась, она затихла, лежала неподвижно, свернувшись в клубочек. Без сомнения, это была Хаврониха.

Ксюха судорожно вздохнула и еле разжала пальцы. Зеркало легло ей на колени.

Со скамейки у могилы поднялась маленькая старушка в темной одежде. Подошла, склонилась к Хавронихе, произнесла сочувственно:

– Ах, Лизавета, Лизавета, предупреждала я тебя…

– Баба Люба, – непослушными губами позвала Ксюха.

Старушка подняла голову, посмотрела на нее пристально:

– Ксения, положи зеркало на могилу.

Хаврониха приподнялась – откуда только у нее силы взялись? – и с жадным интересом уставилась на Ксюху.

– Но как же… – пролепетала Ксюха, ее руки, как будто защищая, накрыли лежавшее на коленях зеркало.

Баба Люба выпрямилась, даже как будто ростом стала выше.

– Ксения, положи, оно не твое! – строго и печально сказала она.

– Но и не ваше, – обиженно прошептала Ксюха, – мне его Игнат Палыч дал, если он попросит, я верну…

И вдруг Хаврониха захохотала – громко, зло, свободно.

– И кто был прав, Любовь Ивановна? – вскричала она, тыча в Ксюху пальцем. – Ах, Игнат! Ах, молодец! Вот удружил напоследок!

Баба Люба стояла молча, скорбно глядя на Ксюху.

Ксюха отвела глаза в сторону, схватила зеркало, прижала его к себе:

– Оно мне нужно, правда! Вы не думайте! Я же ничего плохого, никогда!..

Хаврониха хохотнула в последний раз, закашлялась, поднялась, отряхнула юбку:

– Ладно, некогда мне тут с вами, пойду я.

И ушла – с гордо поднятой головой, покачивая бедрами, – рассеялась в кладбищенском тумане.

Ксюха вскочила и, прижимая к себе зеркало, побежала прочь, не разбирая дороги. Никто ее не преследовал. В спину ей глядело молчание…

Глава 21
Все по-прежнему?

У нее как будто помутился рассудок. Она не помнила, как добежала до дома, как залезла в окно, как прятала ведьмино зеркало.

Ничего не помнила.

Очнулась, а уже утро смотрит сквозь занавеску. Пасмурное, набрякшее тучами. Душно.

«Будет дождь», – равнодушно подумала Ксюха.

В комнату заглянула бабушка:

– Ксюша, ты проснулась? Вставай, завтрак готов.

Бабушка выглядела вполне обычно, не спрашивала Ксюху о ее самочувствии и не лебезила перед ней. Выходит, все получилось? Зеркало подействовало!

Ксюха мгновенно сбросила ноги с кровати, села:

– Иду, ба!

Есть хотелось зверски. Ксюха усмехнулась про себя – ночное приключение отобрало у нее много сил. Ну ничего, она свое наверстает.

За столом, кроме нее и бабушки, никого не было.

– А родители где? – с набитым ртом спросила Ксюха.

– Так они уехали, – удивленно ответила бабушка.

– Когда?

– Вчера еще, ты что, забыла?

Ксюха мотнула головой:

– Нет, не забыла, заспала просто.

Опять что-то непонятное! Ксюха отлично помнила – никуда родители не уезжали, они легли спать… Так-так, какой сегодня день? Она вовремя спохватилась и прикусила язык. Достаточно взглянуть на календарь, незачем пугать бабушку.

Съев пару отварных яиц, несколько кусков ветчины и горку сырников, Ксюха отвалилась на стуле.

– Аппетит у тебя! Тьфу-тьфу-тьфу, – похвалила бабушка.

– Спасибо, – буркнула Ксюха. Она изучала настенный календарь. Так, выходит, сегодня понедельник. Все правильно, родители приезжали на выходные, а потом уехали…

– Ксюша, сейчас гроза начнется, – заметила бабушка, – у меня со вчерашнего дня голова болит… Как бы грядки не размыло.

– Угу, – отозвалась Ксюха. Бабушка почему-то раздражала ее. Вечно она суется, когда не просят! Тут подумать надо, а она…

«А где ключ?!» – вдруг испугалась Ксюха и быстро нащупала цепочку с ключом под сарафаном. Ключ был на месте, но чего-то не хватало. «Крестик», – дошло до Ксюхи.

Ксюха вылезла из-за стола и быстро пошла к себе. Перерыла всю постель, поискала на полу, осмотрела подоконник, даже в палисадник сбегала. Нет, крестика нигде не было.

«Где же я его могла обронить? Неужели на кладбище? Только этого не хватало! Шнурок развязался, а я не заметила…»

Ксюха села на еще не убранную постель, перебирая в уме все недавние события. Она чувствовала, что в ней растет беспокойство, но не видела особой причины для волнений. В конце концов, таких крестиков – пруд пруди. Можно потихоньку сбегать в церковь и купить. Да и зачем его покупать? У Ксюхи дома лежит прекрасный золотой крестильный крестик с цепочкой. А этот… Ну, обронила, ну, бывает… Не надо придавать этому такого большого значения.

«Позвоню родителям, пусть привезут мне мой крестик», – решила Ксюха.

Ей ужасно не хотелось идти в церковь. Не хотелось видеть отца Виталия. В самом деле, как начнет он ее расспрашивать: как, что да почему… Нет, хватит, она все знает, у нее есть зеркало, у нее есть все!

И вдруг из самой глубины души, из подсознания, робко постучалась мыслишка: «А как же Славкина невеста?» Мысль эта хоть и была неприятной, липучей, все-таки не давала покоя.

«Я же ее вроде спасла? – с раздражением думала Ксюха. – Что ей еще нужно? Между прочим, Славка так и не удосужился явиться. Я рисковала жизнью! И ведь это именно я спасла всю деревню! Так где же благодарные жители? Бабуля с утра болтает о грозе и грядках, родителей и след простыл. Это что же? Выходит, чудо я совершила, а спасибо – не дождешься, Ксюшенька?»

За окном громыхнуло. Сизое брюхо тучи прорезала молния. Ксюха прислушалась, шепнула: «Прямо над нами. Сейчас ливанет».

И куда, кстати, девалась Наташка? То бегала сюда, как привязанная, а теперь что?

Ксюха злилась все сильнее и сильнее. Теперь ее раздражало все: гроза, бабушка, Наташка, Славка, отец Виталий, родители, весь белый свет!

Ксюха перестала бояться посторонних. Подумаешь! Кто теперь к ней сунется? Хаврониха? Вот она у нее где – Ксюха посмотрела на свой сжатый кулак, усмехнулась. Ловко получилось с ведьмой. Ай да зеркало!

Ей захотелось немедленно рассмотреть подарок колдуна. И она, уже ничего не опасаясь, открыла чемодан и достала зеркало. Днем оно выглядело не так таинственно. Овальное, оно действительно походило на блюдо из неизвестного металла. Ксюха любовно провела ладонью по раме. Ветви винограда, сплетающиеся змеи… Серебро не серебро… Может, это бронза? Удивительно, как хорошо оно сохранилось. Вся исподняя сторона и рама изрядно потемнели, а само зеркало оставалось идеально гладким – ни царапинки на нем, ни замутненности, ни потертости.

Интересно, как оно действует? Помнится, Наташа увидела в нем себя, но прежнюю, с нормальными ушами. А что увидела Хаврониха? Ксюха осторожно заглянула в зеркальную поверхность. Сначала она смогла разглядеть лишь расплывчатые очертания собственного отражения. «Как в самоваре», – подумала она разочарованно. А потом из внезапно потемневшей глубины на нее взглянула мордочка поросенка. Ехидная такая, дерзкая. Взглянула – и подмигнула ей сверкнувшим зеленью глазом.

– Ой! – Ксюха отшвырнула зеркало, и оно покатилось с громким стуком по половицам. Стукнулось о дверь, упало, задребезжало, завибрировало, пристукнуло и замерло наконец.

Ксюха поджала ноги и застыла на кровати, с ужасом глядя на неподвижное зеркало.

Что это было? Что за дрянь?!

Дверь приоткрылась, сдвинув зеркало.

– Ксюша, там к тебе пришли, – сообщила бабушка, – ой, что это тут у тебя валяется? – и она наклонилась.

– Не смей! – закричала Ксюха, срываясь с кровати. Она успела. Подпрыгнула, упала на пол, проехавшись животом по доскам, и накрыла опасную вещь.

– Да ты что?! – испугалась бабушка. – Сама что-то такое под дверь подкладываешь, а мне и взглянуть нельзя! – Распрямилась, поджала губы, обиделась. – Тебя ждут, – бросила она сухо и удалилась.

– Кого там еще принесло? – сквозь зубы прошипела Ксюха, торопливо ногой отшвырнув зеркало под кровать.

Она вышла на крыльцо и увидела незнакомого мальчишку, примерно ее возраста, то есть лет четырнадцати-пятнадцати. Крепкий, загорелый, а волосы так выгорели на солнце, что казались белыми. А глаза… Где она видела эти глаза?

– Чего тебе? – спросила Ксюха недовольно. Она явно содрала кожу на животе, когда проехалась по доскам, и теперь в этом месте саднило.

– Привет, я Павел, – поздоровался мальчишка.

– Ну, привет…

– Тебя Ксенией зовут?

– Зовут, и что?

– Там… это… мой дядька тебя спрашивает, – парень старался не смотреть ей в глаза, отводил взгляд – то под ноги себе взглянет, то куда-то вверх посмотрит, то в сторону.

– С чего бы это? – насмешливо переспросила Ксюха. – Я с твоими родственниками не знакомилась.

– Моего дядьку зовут Игнатом, – выдавил парень, – пойдем, пожалуйста, он очень просил!

– Игнат Палыч! – спохватилась Ксюха. – Ну конечно! Я сейчас!

Она метнулась в комнату, сунула руку под кровать, вытащила зеркало, стараясь не смотреть в него, схватила первую попавшуюся тряпку – кажется, свою футболку, быстро в нее зеркало завернула и выскочила на улицу, сопровождаемая недовольным взглядом бабушки.

– Я готова.

Мальчишка покосился на сверток в ее руках, повернулся к ней спиной и зашагал прочь по улице. Ксюха догнала его, спросила:

– А ты, значит, племянник его?

– Да…

– Надо же, не знала, что у него есть родственники.

Павел усмехнулся:

– Как ты думаешь, у кого вы купили дом?

– У наследников женщины, которой он принадлежал, – ответила Ксюха.

– Наследники – мои родители, – сухо пояснил Павел.

– Ух ты! – удивилась Ксюха. – Выходит, баба Люба и твой дядька…

– Она ему теткой была, – кивнул Павел.

– Так вот оно что! – многозначительно произнесла Ксюха. Мальчишка уже не раздражал ее, а скорее нравился.

– А ты в гости к дяде приехал или как?

– Или как. При смерти он.

– Что?! – Ксюха остановилась так резко, что чуть не упала. – Как это – при смерти?!

– Так, время его пришло.

Павел снова повернулся к ней спиной, ускорил шаг. Ксюха едва поспевала за ним.

– Да подожди ты! Объясни толком! Я же ничего не понимаю! Ему плохо? А врача вызвали? В район можно позвонить или фельдшерицу позвать. Здесь очень хорошая фельдшерица, – лепетала Ксюха.

– Не поможет…

– Откуда ты… – она хотела добавить «знаешь», но Павел остановился и впервые посмотрел ей прямо в глаза:

– Что у тебя в руках?

– Это… это… – Ксюха завела руку за спину, пряча сверток с зеркалом.

– Он тебе дал?

Павел спрашивал так, как будто все уже знал и в Ксюхином подтверждении не нуждался.

– Да, он, – понурив голову, ответила Ксюха.

– Выходит, зеркало теперь твое, – в его глазах промелькнуло сочувствие.

– Почему мое? – смутилась Ксюха, – Я думала, он мне его на время дал… Хотела вернуть…

Павел покачал головой:

– Такое не возвращают.

– Почему?

– Сама не догадалась? – он всматривался в нее пытливо, словно искал настоящий ответ на свой вопрос.

Ксюха испугалась. Зеркало Хавронихи попало к ней от Игната, а если колдун дает кому-то что-то, то он как бы передает этому человеку свою силу… Она читала где-то в Интернете о том, что, когда умирает колдун, родственники боятся подойти к его дому, потому что колдуну просто так уйти невозможно, ему нужен преемник. Так, выходит, Игнат выбрал ее, Ксюху? Но как же это? Ведь зеркало вовсе не его, а Хавронихи. К тому же оно хранилось у бабы Любы, ведь Наташа рассказывала, как Хаврониха рыскала вокруг ее дома, как она искала свое сокровище. А баба Люба, умирая, передала зеркало Игнату, и правильно – он ее родственник… Это что же получается, баба Люба – тоже ведьма?!

– Зеркало это проклятое, – заявил Павел, – ловушка, понимаешь?

– Н-нет, – у Ксюхи стукнули зубы.

– Ну ты и влипла! – вырвалось у Павла.

И тогда Ксюху прорвало:

– Да откуда же я знала! – завопила она на всю улицу и со всего размаха швырнула сверток с зеркалом на дорогу. – Пропадите вы пропадом с вашим колдовством! Вот вам ваше проклятие!

Павел оторопело взглянул на сверток, валяющийся в пыли, потом на Ксюху:

– Вот как, значит, не успело оно тебя скрутить… – задумчиво произнес он.

– Не успело! – передразнила его Ксюха. – Зато вы все тут скрученные!

– Не ори! – Павел схватил ее за руку. – Слушай меня!

Ксюха, уже готовая разреветься, притихла.

– Зеркало подними, нельзя его на дороге оставлять, – приказал Павел.

Ксюха послушно склонилась и подняла сверток.

– У вас тут, куда ни плюнь, все колдуны да ведьмы, – съязвила она, – и вообще, почему я должна тебе верить? Может, ты тоже из них? Ходят все и только голову мне морочат! Сначала Наташка, потом Хаврониха, затем Игнат, теперь ты! Да еще девушка эта, то ли умершая, то ли пропавшая! И жених ее ко мне приходил, благодарил за ее спасение.

Павел, не выпуская ее руки, повел за собой.

– И бабу Любу твою я видела, и с домовым знакома, – не унималась Ксюха.

– Никого ты не спасла, – перебил ее Павел.

– Как это не спасла?! Да я всю деревню спасла! Между прочим, с помощью этого зеркала! – и Ксюха стукнула ладонью по свертку. – Только никто об этом даже не догадывается, – с грустью добавила она, – они все заколдованы были…

Павел покачал головой:

– Это не они, а ты в мороке была.

– Я?! – Ксюха снова резко остановилась. – Да кто ты такой? Рассуждаешь тут! Можно подумать, это ты был ночью на кладбище и сражался с ведьмой!

– Не был, но знаю, – спокойно ответил Павел. – В деревне все боятся, а мы в районе живем. Я родителям говорил, чтоб они предупредили вас, да они постеснялись, ведь твои все равно не поверили бы.

Они спустились по косогору к огородам и пошли по тропинке к опушке леса, туда, где стоял дом колдуна.

– Выходит, баба Люба к тебе приходила? – спросил Павел.

– Да, я ее видела, как тебя!

– Кто же мог знать! – с досадой произнес он. – Ведь зеркало баба Люба надежно спрятала.

– Куда? – не поняла Ксюха. – Где? У Игната?

Он покачал головой:

– Нет, она его с собой в могилу забрала…

– Так как же!.. – ужаснулась Ксюха.

– А так! Игнат об этом догадался, ну и… извлек его. Он и не такие штуки может… мог, – поправился Павел.

– А ты, выходит, знал?

Павел присвистнул:

– Знал! Все знали! Только молчали. Вон, и Наташка твоя тоже…

Ксюха вспомнила, как Наташа пыталась предупредить ее, а она ничего не понимала.

– Тебе, видно, совсем голову заморочили? – спросил Павел.

– Честно говоря, я совсем потерялась, – призналась она, – не знаю, где реальность, а где сон. Вот и сейчас я как в чаду.

– Конечно, тебя же с двух сторон обрабатывали.

Ксюха решила открыться ему:

– Я сегодня ночью на кладбище ходила, бабу Любу видела и Хаврониху. И зеркало это, в общем, оно Хаврониху победило. А баба Люба велела мне зеркало на могиле оставить.

Павел покосился на нее:

– И что ж не оставила?

– Не знаю, жалко стало… А Хаврониха так жутко хохотала!

– Да уж, смешно…

– Слушай, – спохватилась Ксюха, – скажи мне, в деревне эпидемия была? Карантин устанавливали?

Павел покачал головой:

– Нет.

– А девушка эта, невеста Славкина, она жива?

– Та, что весной из гроба пропала? – уточнил Павел.

– Ну да…

– Так ее до сих пор не нашли, – ответил он.

– Выходит, мне все это привиделось, – Ксюха погрустнела, – а я-то думала, что спасаю всех…

Павел вздохнул.

– В общем так, слушай меня: от этой штуковины, – он кивнул на сверток, – надо избавиться.

– Подарить кому-нибудь? – с надеждой спросила Ксюха.

– Эх ты! И кому же ты хочешь такую «радость» навязать?

– Да нет, это я… просто… в общем, я растерялась, – смутилась Ксюха.

– Растерялась она, – Павел насупился, – говоришь, на кладбище была?

– Ну да, – обрадовалась Ксюха, – на могиле бабы Любы!

Тут пришла очередь удивляться Павлу:

– Но баба Люба не на общем кладбище похоронена, а возле церкви!

– Как же так?! – окончательно растерялась Ксюха. – Я ведь ее видела… Меня туда домовой привел, Митроша…

Павел остановился, сжал ладонью лоб, задумался:

– Так, погоди, на могиле, говоришь, была?

– Ну да… такая, знаешь, свежая, аккуратная, крест из светлого дерева, скамеечка…

– Угу-угу, – кивал Павел, – значит, зеркало у тебя… Хаврониха за тобой следила, хотела его отобрать… Вместо этого ты Хаврониху ее же колдовством и шарахнула. Домовой тебя привел, баба Люба велела тебе оставить зеркало на могиле…

– Да, и еще у меня крестик был, так я его потеряла, – добавила Ксюха.

– Да ты что! Твой?

– Ну, мне его отец Виталий подарил, когда я… в общем, когда я к нему за святой водой ходила, чтобы ведьму окропить. – Ксюха вздохнула. – А мой крестик дома лежит.

У Павла расширились глаза:

– Окропить?!

– Ну да, со мной еще Наташка ходила и Славка этот, ну, жених…

– Чей жених? – растерялся Павел.

– Да девушки этой, невесты пропавшей!

Они уже почти подошли к опушке, как вдруг услышали крик:

– Павлик! Паша!

Обернулись оба, одновременно. По тропинке бежала Наташка, издали махала им руками, чтобы они ее заметили.

– Пашка! Ты приехал! Ну наконец-то! – задыхаясь, выговорила Наташа и припала к его груди. Павел погладил ее по спине, провел рукой по волосам. Она подняла голову и улыбнулась ему. Ксюха даже позавидовала ей. Вот ведь, оказывается, они знакомы…

– А я извелась вся! – быстро заговорила Наташа. – Жду тебя, жду… Вы к Игнату?

– Да, – ответил Павел.

– Как он?

– Помирает…

– А зеркало?

– У Ксении, – он кивнул в сторону молчавшей Ксюхи.

– Я так и знала! – сказала Наташа с горечью.

– Наташ, – взмолилась Ксюха, – объясни ты мне, где я была? Что со мной? Я болела? Ответь! Мы с тобой к Игнату ходили? У тебя ухо свиное было?

– Ксенечка, милая, прости меня, я не успела! – Наташа всплеснула руками. – Не было ничего, я тебе еще вчера пыталась все объяснить, доказать, только ты какая-то странная была, не в себе. Я Павлику сразу позвонила, попросила, чтобы он приехал, только его не было.

Павел кивнул:

– Да, мы только что вернулись, на море ездили, я поэтому сразу же и не появился.

– Но ведь на лугу мы были? Хаврониху видели? За уши она нас таскала?

– Это было, – согласилась Наташа, – только она без зеркала сделать ничего не могла, поэтому я и решила тебе ее показать, чтоб ты все знала.

– Выходит, – задумчиво произнесла Ксюха, – Игнат нас тогда вовсе не спасал…

– Вы его видели? – переспросил Павел.

Наташа кивнула.

– Что у него было в руках? – уточнил Паша.

– Коса! – вспомнила Ксюха. – Он траву косить пришел!

– Понятно, – кивнул Паша, – он следы твои выкосил, когда ты ушла, – объяснил он Ксюхе. – Ну а дальше все просто: сжег траву черной свечой и привязал к себе. Наслал морок. Вот тебе и мерещилось всякое. Он и без проóклятого зеркала сильный был, а с зеркалом-то кого хочешь можно уходить!

– Мне страшно, – пожаловалась Ксюха. У нее действительно тряслись поджилки, и так ей было жалко себя, хоть плачь! – Что же мне теперь делать? – всхлипнула она.

– Первым делом – успокоиться и не впадать в панику, – отрезал Паша.

Наташка часто-часто закивала головой:

– Ты его слушай, он все знает!

Ксюха взглянула на Пашу с надеждой.

– Идем! – приказал он.