Текст книги "Военные конфликты на Дальнем Востоке и Беларусь. 1921–1941 гг."

1.3. Советско-японский военный конфликт в районе озера Хасан

Большинство документов, касающихся хасанских событий, до сих пор не опубликовано ни отдельным сборником, ни в другой более или менее полной форме. Документы о дипломатической стороне конфликта частично представлены в многотомной серии «Документы внешней политики СССР». Отдельные документы об участии в конфликте пограничных войск содержатся в сборнике «Пограничные войска СССР. 1929–1938 гг.» В сборнике «Приказы Наркома обороны СССР. 1937 – июнь 1941 гг.», выпущенном в 1999 г. РГВА совместно с Институтом военной истории Министерства обороны Российской Федерации в составе документального издания «Великая Отечественная война», помещено четыре приказа НКО СССР, один из которых связан с началом боевых действий, остальные – с их итогами и выявлением виновников неудач.

Литературу о хасанских событиях также нельзя назвать многочисленной. Она появилась в конце 1938 г., т. е. непосредственно по «горячим» следам, и сохраняла некоторую стабильность в 1939–1940 гг. Одним из первых изданий является книга «Как мы били японских самураев», выпущенная ЦК ВЛКСМ в конце 1938 г. Это иллюстрированный сборник статей и документов, охватывающий широкий спектр проблем с позиций политического видения того времени. В нем дана широкая панорама истории Дальневосточного края, описание его природы, животного мира, характеристика жизни и обычаев коренного населения. Далее следует рассказ о больших изменениях, произошедших в крае за два десятилетия советской власти. В этом контексте встречается и упоминание о белорусах, которые в 1927 г. прибыли на Дальний Восток среди прочих переселенцев. В районе села Осиновая Речка Хабаровского района наши земляки расчистили территорию непроходимой тайги и основали свою деревню, создали колхоз «Переселенец», который в конце 1930-х гг. уже числился передовым. В 1937 г. он получил самый большой урожай в Хабаровском районе, а в 1938 г. подал заявку на участие во Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, собрав в среднем не менее 150 центнеров картофеля с гектара. Белорусы упоминаются также на третьем месте после русских и украинцев, среди более 75 национальностей, составлявших в то время население Дальнего Востока.

В сборнике приводится история боевых действий на Дальнем Востоке против японских интервентов и белогвардейцев в 1918–1922 гг., обрисовано «лицо японского фашизма» на современном этапе (в конце 1930-х гг.), приведены общие данные о Японии, ее населении, дана характеристика Квантунской и Корейской императорских армий.

В основной части книги помещены рассказы участников боев на Хасане, печатавшиеся в период боевых действий в центральной и армейской прессе – «Комсомольской правде», «Красной звезде», «Тревоге», «Тихоокеанской звезде» и других газетах. Опубликованы патриотические тексты писем призывников с просьбой к наркому обороны К. Е. Ворошилову направить их служить на Дальний Восток, от родных и близких погибших и раненых воинов и др. Среди писем имеется следующее: «Я служу в БВО в авиачасти, которой командует капитан Резвых. Осенью я хотел уволиться из рядов РККА, но услыхав по радио о провокациях японской банды на Дальнем Востоке, я возмутился их наглостью и решил в ответ на провокации бандитов остаться в рядах РККА пожизненно… Г. М. Серегин».

В 1939 г. Политуправлением РККА был издан сборник «Документы советского патриотизма (в дни боев у озера Хасан)». У экземпляра этой книги, хранящегося в Национальной библиотеке Беларуси, судя по сохранившимся на ней пометкам, необычная судьба. До Великой Отечественной войны она хранилась в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина, о чем свидетельствует круглый штамп с надписью «Дзяржаўная бібліятэка БССР імені (так в тексте. – И. В.) Леніна». Затем издание вместе с другими книгами из собрания библиотеки было вывезено оккупантами из Минска, в результате чего появились две новые пометки: прямоугольный штамп «Sichergestellt durch Einsatzstab RR Reval» («Собственность штаба кавалерийского полка в Ревеле») и надпись красным карандашом от руки – «Riga». На второй странице обложки приклеен бумажный прямоугольник с названием книги и ее выходными данными на немецком языке. Судя по всему, книга вернулась в Минск после войны вместе с некоторыми другими изданиями, похищенными оккупантами и позже возвращенными на родину.

В этой небольшой по объему книге содержатся подлинные документы пропагандистского характера, собранные в частях Красной Армии в дни боев: договоры частей о соцсоревновании; заявления бойцов о приеме в партию и комсомол, гражданских лиц о желании скорее встать на защиту Родины; письма трудящихся на фронт и бойцов – родным и близким. Особый интерес представляют копии страниц армейских и стенных газет с материалами о ходе событий.

В 1939–1940 гг. центральными союзными издательствами была выпущена целая серия научно-популярной литературы о хасанских боях. Сюжетами таких изданий обычно были рассказы непосредственных участников боев (Кудряшов М. Бои у Хасана. М., 1939) или очерки военных журналистов, написанные в период событий. Подобные издания, выпускавшиеся обычно в виде небольших по формату и объему брошюр, затем были переведены с русского языка на языки других народов СССР и выпущены уже местными издательствами. Например: Экслер I. Героі Хасана (Менск, 1939) (брошюра, выпущенная редакцией военной литературы Госиздата БССР, автор – писатель, военный корреспондент газеты «Известия» И. Б. Экслер повествует о мужестве и стойкости бойцов и командиров 1-й Отдельной Краснознаменной армии, рассказывает о воинах различных специальностей. Фамилий названо много, но, за исключением нескольких случаев, не указано место рождения человека); Машляк I. Н. Ля возера Хасан (Мінск, 1940) (брошюра вышла в редакции детской литературы Госиздата БССР, автор – начальник снайперской команды, ответственный секретарь парторганизации 118-го стрелкового полка 40-й стрелковой дивизии, Герой Советского Союза. Именно лейтенант Мошляк с группой бойцов первым установил штурмовой флаг на сопке Заозерной, а соответствующий снимок военного фотокорреспондента В. А. Темина стал классикой советской военной фотохроники).

Весьма любопытен сборник «Чырвоная Армія і абарона Радзімы ў беларускай народнай творчасці» (Менск, 1938). Он был издан фольклорной секцией АН БССР под редакцией академика К. М. Мицкевича (Я. Коласа) в издательстве АН БССР. Составлен из материалов, собранных фольклорными экспедициями АН БССР и «корреспондентами-собирателями». Сборник содержит песни, частушки, присказки, поговорки, загадки, рассказы. В нем есть примечания, которые указывают, где, когда и от кого записано произведение. Поскольку сборник был подготовлен несколько раньше хасанских событий, он не содержит произведений непосредственно этой тематики, однако целый ряд их посвящен весьма актуальной тогда теме пограничных провокаций со стороны «самураев».

После 1940 г. в хасанской историографии последовал значительный перерыв, связанный с нахлынувшими событиями на Халхин-Голе, началом Второй мировой, а затем Великой Отечественной войн. Однако и позже авторы нечасто возвращались к теме, ставшей уже не столь популярной и востребованной по сравнению с проблематикой «больших войн». Послевоенные советские издания, посвященные конкретно боям на Хасане, можно буквально пересчитать по пальцам: обращение к данной теме связано в основном с юбилейными датами. При этом все публикации носят научно-популярный характер. Одной из первых появилась в связи с 30-летнем Хасана брошюра кандидата исторических наук полковника В. И. Ежакова «Герои Хасана» (М., 1969). Она выпущена Воениздатом в серии «Героическое прошлое нашей Родины», написана в характерной традиции военно-исторической науки своего времени. В рассказе о предыстории конфликта автор обличает японский милитаризм, дает общую характеристику военных действий, останавливаясь в основном на широко известных эпизодах и именах участников боев.

В год следующего, 40-летнего юбилея вышли мемуары генерала армии Героя Советского Союза И. Н. Шкадова «Озеро Хасан. Год 1938» (М., 1988), а также книга, объединившая два произведения: К. Е. Гребенника «Хасанский дневник. Год 1938» и А. Т. Ушева «Отпор провокаторам» (Владивосток, 1978). В последнем помещены воспоминания бывшего начальника Посьетского погранотряда Героя Советского Союза К. Гребенника о ходе боев и боевых товарищах и очерки писателя А. Ушева о подвигах пограничников. В книге особенно ценно то, что история жизни многих хасанцев показана Ушевым в развитии, охватывает также период Великой Отечественной войны и послевоенные годы. Среди погибших на Хасане упомянут уроженец Беларуси Борис Шейкман, партийный билет которого был пробит пулей, поразившей воина. Правда, причастность его к Беларуси обнаруживается лишь благодаря другому изданию – «Книге памяти. 1923–1939», где указано, что Б. В. Шейнкман (а не Шейкман) был уроженцем Наровлянского района Гомельской области.

Интересные факты приведены А. Ушевым в связи с судьбами Героев Советского Союза – хасанцев майора П. Ф. Терешкина и лейтенанта Г. А. Батаршина, которые встретили Великую Отечественную войну на Гродненщине, а Терешкин позже стал партизаном действовавшего в Беларуси полка «Тринадцать».

История хасанских событий нашла отражение в том или ином объеме и ракурсе также в монографиях и коллективных трудах, посвященных проблемам международных отношений в Дальневосточном регионе, истории военного противостояния России/ СССР и Японии в первой половине XX в., истории советских Вооруженных Сил, пограничных войск. Наиболее значительные издания были упомянуты выше в теме халхин-гольской историографии.

Первой постсоветской работой, посвященной конкретно хасанской проблеме, стала монография И. Мощанского и И. Хохлова «Противоборство Японии и СССР. Бои у озера Хасан 29 июля -11 августа 1938 года» (М., 2002). Основную тему предваряет рассказ об экспансии Японии в Китае в 1930-х гг. Сам же хасанский инцидент рассматривается в традиционном для старой советской историографии ракурсе – как один из результатов воплощения в жизнь пресловутого «Меморандума Танака».

Кардинально противоположного взгляда на проблему возникновения хасанского пограничного конфликта придерживается К. Е. Черевко в монографии «Серп и молот против самурайского меча». Если все советские (российские) историки настаивают на правоте советской стороны, апеллировавшей в начале хасанского конфликта к русско-китайскому Хунчуньскому протоколу 1886 г. и прилагавшейся к нему карте, то К. Черевко, а также В. П. Сафонов в статье «СССР и японская агрессия (1937–1941 гг.)» («Советская внешняя политика. 1917–1941 гг. Поиски новых подходов»), доказывают, что по этому протоколу, даже в его интерпретации советской стороной, СССР принадлежала только восточная половина сопок Заозерная и Безымянная, включая вершины, в то время как советские пограничники заняли их целиком. При этом Черевко приводит весьма убедительные строки из документа от 28 июля 1938 г., содержащего выводы специальной комиссии, созданной В. К. Блюхером для расследования инцидента после первых выстрелов на границе.

По существу первая попытка современного осмысления хасанских событий была сделана в ходе научно-практической конференции «Военный конфликт в районе озера Хасан в 1938 г.: взгляд через шесть десятилетий», состоявшейся в РГВА 18 июня 2003 г. в связи с 65-летнем боев. К открытию конференции были приурочены две выставки: «Хасанские события в документах» и «Хасанские события в фотографиях», проходившие в РГВА с 18 июня по сентябрь 2003 г. Материалы конференции опубликованы в издании «Военный конфликт в районе озера Хасан в 1938 г.: взгляд через шесть десятилетий. Сборник материалов научно-практической конференции» (М., 2003), подготовленном Федеральной архивной службой, РГВА, Российским государственным военным историко-культурным центром при правительстве Российской Федерации, Российским обществом историков-архивистов. Авторами докладов и сообщений, прозвучавших на конференции и представленных в сборнике, являются как профессиональные историки, специалисты архивного дела, так и представители общественности – участники поискового движения, школьники.

В своих выступлениях авторы констатировали, что до последнего времени исследователи не уделяли должного внимания хасанским событиям, они остаются как бы в «тени» Великой Отечественной войны. Это также связано с тем, что еще недавно оставались недоступными многие архивные документы. Главная цель, которую преследовали авторы выступлений, – сделать все возможное, чтобы объективно рассмотреть события на Хасане с позиций сегодняшнего дня, понять и определить их место и роль в последующем ходе истории, как важный этап пролога Второй мировой войны. Очень важно, что публикации сборника охватывают различные аспекты, касающиеся хасанских событий: от их причин и следствий до участия отдельных категорий военнослужащих и гражданских лиц. Имеется, в частности, ценная информация о шести хасанцах – Героях Советского Союза, погибших в годы Великой Отечественной войны. Среди них был Д. Т. Левченко, который погиб на белорусской земле при выходе из окружения в 1941 г.

Позже материалы конференции были изданы отдельной книгой «На границе тучи ходят хмуро… (к 65-летию событий у озера Хасан). Аналитические материалы» (М.; Жуковский, 2005). Издание подготовлено уже при участии специалистов Института военной истории Министерства обороны Российской Федерации, дополнивших предыдущий сборник разделом «События у озера Хасан в итоговых документах», в котором рассмотрена политическая работа в войсках, действия артиллерийских, авиационных, танковых, инженерных частей, связи, тыла и снабжения войск, военного трибунала. Охарактеризованы также силы противника. В целом события на Хасане освещены в системе исторических и геополитических координат кануна и начала Второй мировой войны.

Сведения о событиях на озере Хасан, касающиеся в основном недостатков в организации и управлении частями Красной Армии, инженерном обеспечении района боевых действий, в концентрированном виде можно почерпнуть в Протоколе № 18 заседания Главного военного совета РККА от 31 августа 1938 г. Текст протокола опубликован в издании «Главный военный совет РККА: 13 марта 1938 г. – 20 июня 1941 г.: документы и материалы» (М., 2004). В эту книгу включены протоколы заседаний Главного военного совета, а также другие документы и материалы, имеющие отношение к данной структуре.

Существует также специальная литература, в которой события на Хасане поданы в контексте исследования истории советской и японской военной техники и вооружения того времени, мест дислокации отдельных воинских соединений и частей. К таким изданиям относится, например, работа И. Дроговоза при участии А. Ильина и В. Голобкова «Железный кулак РККА. Танковые и механизированные корпуса Красной Армии 1932–1941 гг.» (М., 1999), изданная Московским городским отделением Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры и Военно-историческим клубом. Издание представляет собой фотоальбом с кратким сопроводительным текстом. Использованы фотоснимки из фондов Российского государственного архива кинофотодокументов, московских и ленинградских музеев, немецкого военного журнала «Signal», частных коллекций. Это справочное издание, содержащее информацию о боевом пути танковых корпусов, а также входивших в них танковых и моторизованных дивизий. Часть материалов касается периода хасанских событий.

Что касается содержащихся в опубликованной литературе данных о белорусах и уроженцах Беларуси – участниках боевых действий в районе озера Хасан, картина идентична халхин-гольской историографии: сведения содержатся в основном в справочно-биографических изданиях, упомянутых выше.

Ракурс общественного звучания темы прослеживается в документах и материалах Национального архива Республики Беларусь (НАРБ) периода 1938–1940 гг., главным образом в фонде 4п Центрального Комитета КП(б)Б, в котором, помимо партийных, хранятся некоторые документы и материалы Совнаркома БССР, профсоюзных и других общественных организаций. В материалах отделов ЦК КП(б)Б (политической пропаганды и агитации, военного, печати и издательства, школ и науки, культурно-просветительного, особого сектора ЦК КП(б)Б), протоколах заседаний и постановлениях бюро райкомов КП(б)Б, приказах командования БВО/БОВО, переписке командования БВО/БОВО с Совнаркомом БССР, наркоматами, другими учреждениями и организациями по вопросам мобилизационной работы, стенограммах съездов общественных организаций тема хасанских событий нашла отражение в основном в политическом контексте осуждения захватнических планов и действий японских империалистов в отношении советских дальневосточных территорий.

Богатый фактический материал, касающийся реакции на хасанские события белорусского общества, содержится в периодических республиканских и ведомственных газетных изданиях 1938–1939 гг.

Что касается основного массива архивных документов и материалов, он сконцентрирован в основном в РГВА, в первую очередь в фонде 35083 «Коллекция документов о боях в районе озера Хасан», включающем 136 дел, которые с 2001 г. находятся в открытом хранении. В составе фонда: приказы, директивы наркома обороны СССР К. Е. Ворошилова, оперативные директивы, приказы командования Краснознаменного Дальневосточного фронта, оперативные документы штабов 1-й Отдельной Краснознаменной армии, 39-го стрелкового корпуса, 32-й стрелковой дивизии, 2-й отдельной моторизованной бригады и др. В этом же фонде имеются: «Хронологическая запись событий у озера Хасан (1938 г.)», подготовленная Генеральным штабом РККА; записи разговоров по прямому проводу командования Краснознаменного

Дальневосточного фронта с наркомом обороны, Генштабом РККА, командирами соединений и частей; описания, обзоры, схемы боевых действий; сведения о боевой деятельности, боевом составе и потерях советских войск; дневники и показания японских военнопленных и др. Имеются также комплексы о подготовке и проведении Международного военного трибунала для Дальнего Востока (Токийский процесс, май 1946 г. – ноябрь 1949 г.), материалы судебного процесса над бывшими военнослужащими японской армии, участвовавшими в подготовке бактериологической войны (Хабаровский процесс, декабрь 1949 г.).

В основу списка павших в боях у озера Хасан, опубликованного в «Книге памяти. 1923–1939», положены следующие документы: 1) «Именной список погибшего и пропавшего без вести личного состава Советской Армии в боях против японских захватчиков в районе оз. Хасан, 1938 год» (РГВА. Фонд 35083); 2) «Книга учета потерь командного состава, 1939–1940 гг.» (Архив Главного управления кадров Министерства обороны Российской Федерации. Инв. № 25. Л. 70-124); 3) «Отчет, доклады, донесения и сведения о ходе боевых действий, боевом составе, численности и потерях войск, принимавших участие в боевых действиях у оз. Хасан» (РГВА. Фонд 35083. Оп. 1. Д. 25, 27, 54, 57–58, 65, 69, 85); 4) «Материалы по авариям за июль – сентябрь 1938 г.» (РГВА. Фонд 33879. Оп. 1. Д. 1471); 5) «Списки участников боевых действий у оз. Хасан 32-й стрелковой дивизии» (РГВА. Фонд 17343. Оп. 1. Д. 48); 6) «Именные списки военнослужащих, представленных к награждению правительственными наградами за участие в боевых действиях у оз. Хасан», «Именные списки убитых и раненых», «Именные списки и истории болезни на раненых, поступивших в госпитали и умерших от ран и болезней» (РГВА. Фонд 37299. Оп. 1. Д. 177, 299, 368, 435–440).

Глава 2
Советский Союз и Китай: тернистый путь военного сотрудничества

В военной истории XX в. особое место занимает сотрудничество между Советским Союзом и Китаем, беспрецедентное по продолжительности непосредственного участия СССР в китайских гражданских войнах и отражении японской агрессии. Невзирая на смену правительств, частые перепады во взаимоотношениях, советские военные и гражданские специалисты продолжали оставаться на территории Китая с небольшими перерывами с начала 1920-х до середины 1960-х гг.

Этот феномен легко объясним: советское военное присутствие в Китае, крупнейшей стране мира, стабильно обеспечивало геополитические интересы СССР в Азии. В 1920-е гг. Кремль рассматривал Китай как один из мощных очагов мировой революции; в 1930-е гг. здесь проходил важный оборонительно-наступательный рубеж, направленный против Японии – союзницы гитлеровской Германии; после Второй мировой войны на китайской земле был развернут теневой «фронт» сражений между СССР и США за главенствующую роль на Азиатском континенте. Китайская же сторона была обеспечена надежной поддержкой не только в военной сфере, но также в экономике и на международной арене.

Начало этому процессу было положено событиями Октябрьской революции в России, оказавшей значительное влияние на радикально настроенного лидера китайской Синьхайской революции доктора Сунь-Ятсена. Свергнув в 1911 г. императорскую Циньскую династию, правившую в Китае с 1644 г., Сунь-Ятсен и его приверженцы захватили власть в Южном Китае, а затем,

по примеру российских коммунистов, взяли курс на расширение и укрепление своих позиций. В 1919 г. они сформировали в г. Гуаньчжоу (провинция Кантон) революционное правительство, которое связывало с Советской Россией главные надежды на расширение территории влияния и удержание власти в борьбе с контрреволюционными силами внутри страны и иноземными интервентами.

К этому времени Советская Республика сама уже сделала первые шаги к выгодному военному сотрудничеству с огромной азиатской державой, правда, пока еще не на официальном уровне. Дело заключалось в том, что с начала Первой мировой войны на территории России находились тысячи граждан Китая, завербованных царским правительством на тыловые работы. Испытывая крайнюю нужду в военной силе, советская власть решила использовать их как наемников для службы в Красной Армии и специальных частях. Осенью 1918 г. в Москве начал действовать Штаб китайских интернациональных отрядов на территории РСФСР, представители которого имелись всюду, где проживали китайские граждане. Работу штаба курировала Комиссия по формированию интернациональных частей Красной Армии при ВЦИК РСФСР. В 1919 г. в РККА и войсках ВЧК уже служили до 40 тыс. китайцев[6]6
  Становление советско-китайских отношений (1917-1950-е годы): сб. науч. тр. – Владивосток, 1987. – С. 20.


[Закрыть]. К примеру, из китайцев состояла первая рота Гомельского батальона ВЧК[7]7
  Внутренние войска МВД Республики Беларусь: история и современность. – Минск, 2006. – С. 39.


[Закрыть]. Использовали граждан Китая и на хозяйственных работах. Так, в 1920 г. в Витебске, при отделе коммунального хозяйства числилась рабочая бригада, состоявшая в основном из китайцев, которые до революции обслуживали железные дороги в разных регионах России. К 1922 г. большинство китайских граждан вернулись на родину, но некоторые так и осели в СССР.

В связи с этим обстоятельством сделаем отступление, чтобы привести и некоторые другие малоизвестные факты, связанные с пребыванием китайцев на белорусской земле. В том же Витебске в середине 1920-х гг. проживали 39 китайцев из состава упоминавшейся выше рабочей бригады. Главой этой небольшой общины являлся уроженец Харбина Чжан Ван-фу, член РКП(б), командовавший некогда взводом в Красной Армии. В 1925 г. он обратился в Витебский окружной исполком с просьбой о выделении помещения для школы по ликвидации неграмотности среди китайских граждан и стал директором этой школы, в программу которой входило изучение русского языка и мирового революционного движения[8]8
  Мацель, В. М. Становление и развитие дружественных белорусско-китайских отношений. – Барановичи, 2004. – С. 13–14.


[Закрыть]. В 1928 г. по инициативе этого энергичного 30-летнего китайца, называвшего себя Александром Ивановичем, в Николаевском сельсовете Витебского района, на территории бывшего помещичьего имения был создан китайский национальный колхоз «Марковичи», в который записались 7 китайских семей в составе 20 человек. Все они были прекрасными садоводами и огородниками, поэтому колхоз выбрал именно эту специализацию и вскоре добился больших успехов. Как председатель передового колхоза Чжан Ван-фу был избран делегатом Первого Всебелорусского съезда колхозников-ударников, состоявшегося в Минске в марте 1933 г., а республиканская газета «Зьвязда» поместила его фотографию[9]9
  Зьвязда. – 1933. – 23 сак.


[Закрыть]. Однако укрупнение колхоза в ходе массовой коллективизации начала 1930-х гг. привело к постепенному развалу хозяйства[10]10
  Национальный архив Республики Беларусь (далее – НАРБ). – Фонд 701. -Оп. 1.-Д. 111.-Л. 21.


[Закрыть]. К началу Великой Отечественной войны председателя колхоза уже не было в живых, а в деревне Марковичи проживала его жена, судя по имени – Варвара – белоруска или русская по национальности. Историко-документальная хроника «Память» Витебска сообщает, что в начале 1942 г. во время одной из карательных экспедиций гитлеровских оккупантов была расстреляна некая Варвара Чжан Ван-фу за то, что ее муж был коммунистом[11]11
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Віцебска: у 2 кн. – Мінск, 2002. – Кн. 1. -С. 525.


[Закрыть].

Связными между организатором витебского подполья, будущим Героем Советского Союза В. 3. Хоружей и Витебским обкомом КП(б)Б были проживавшие в Витебске Ирина и Мира Чжан Ван-фу. Они входили в группу «китайцев», как называли подпольную группу под руководством А. И. Липти, объединившую местных жителей китайской национальности, в том числе С. Сюдаболя, В. Чу Чалина и др. Эта группа была одной из первых, с которой установила связь Хоружая по прибытии в Витебск в октябре 1942 г. Участники группы еще с довоенных времен работали в прачечной на центральной улице Ленина. Из окон наблюдали за перемещением транспорта, зданиями управы и полиции, находившимися напротив. По маркировке белья и накладным определяли номера, приблизительный количественный состав, время прибытия и убытия с фронта воинских частей, сдававших белье в стирку. Подпольщики пережигали химикатами большие партии белья, добывали оружие и бензин, которые передавали партизанам 1-й Витебской бригады. Конспиративная квартира находилась в доме Липти по улице 12-й Городской. Группа действовала с апреля 1942 г. по сентябрь 1943 г. В сентябре 1943 г. Липти, Чу Чалин и Сюдаболь были арестованы. Сюдаболь плохо говорил по-русски, немцы засомневались, что такой человек может быть подпольщиком, и отправили его в концлагерь, откуда ему удалось бежать. Липти и Чу Чалин были расстреляны[12]12
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Віцебска. – Кн. 1. – С. 469, 473, 475, 490.


[Закрыть].

До войны китайцы работали и в других хозяйствах Витебщины. В начале 1940-х гг. передовое звено колхоза «Подберезье» возглавлял Ли Ван-су[13]13
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Віцебскага р-на. – Мінск, 2004. – С. 171.


[Закрыть].

Беларусь стала второй родиной для крестьянского сына из-под Мукдена (совр. Шеньян) Ту-офу, который в 16 лет, еще до Октябрьской революции, завербовался на одну из российских фабрик, потом служил в Красной Армии. В середине 1936 г. он, присоединив к своему китайскому имени русское имя Василий, проживал в Кричеве, где работал забойщиком на местном цементном заводе. Газета «Звязда» в одном из номеров отметила китайца как знатного рабочего-стахановца[14]14
  Звязда. – 1936. – 28 чэрв.


[Закрыть].

В Могилеве, в радиаторном отделении авторемонтного завода им. С. М. Кирова в конце 1930-х гг. трудился китаец Ван-Лян-Шан, также ставший стахановцем[15]15
  Кіравец. – 1938. – 11 студз.


[Закрыть].

Рабочим Витебского ветеринарного института был Бей Су Сан, называвший себя Николаем. Судьба этого сорокадвухлетнего китайца сложилась печально: во время политических репрессий, прокатившихся по СССР, он был арестован и расстрелян в Витебске в июле 1938 г. Реабилитирован в 1989 г.[16]16
  Памяць: гіст. – дакум. хроніка Віцебска. – Кн. 1. – С. 296.


[Закрыть]

Однако вернемся к военному сотрудничеству СССР с Китаем в период, предшествовавший Великой Отечественной войне. Важно заметить, что в условиях политической раздробленности огромной страны оно развивалось, в силу объективных причин, как по линии центрального правительства, так и региональных властей отдельных провинций, а также наиболее близкого по духу коммунистического течения. Подобная «палитра» во взаимоотношениях определила присутствие советских военных специалистов на территории разных, часто враждующих между собой регионов Китая.