Текст книги "Воины Света. Поиск дома"

Ирина Жалейко
Воины Света

Пролог

«Смерть стоит того, чтобы жить, А любовь стоит того, чтобы ждать».

«– Не-е-ет!!! – я слышу во сне мужской голос, полный отчаянья и боли».

* * *

Я просыпаюсь вся в холодном поту. Руки трясутся от страха.

* * *

Я не имею права бояться. Я должна быть сильной даже во снах.

Глава 1

– Проснись!

– Проснись!!

– Проснись!!!

* * *

Я вскочила. Меня колотило от страха. Одежда промокла от пота. Опять этот сон. Я помню только то, что меня кто-то трясёт за плечи. Я не вижу его лица. Самое странное, что и во сне я сплю. Но при этом мне страшно. Очень страшно. Это я помню точно. Страх пронзает меня насквозь. Даже после пробуждения у меня ещё долго трясутся руки. Этот сон выбил меня из колеи, а ведь сегодня важная встреча. Решается вся моя дальнейшая карьера. Будильник показывает пять утра, так что у меня есть время прийти в себя.

Спасает контрастный душ. Холодно – горячо, холодно – горячо. Тело перестаёт колотиться. Делаю на автомате кофе. Мысли роятся в голове. Пытаюсь разложить их по полочкам, наслаждаясь ароматным напитком. Утренний кофе не терпит суеты и спешки. Он помогает сосредоточиться, настроиться на нужный лад. Кофе – это ритуал, где нет места другим вкусам. Он меня успокаивает.

Сегодня собеседование, и я к нему готова, потому что шла к этому событию долгое время. Я не имею права провалиться. Ещё в детдоме я дала себе слово, что стану великим путешественником, побываю во многих странах. Маленькая девочка, брошенная родителями в забытой богом деревне, запертая в стенах детских интернатов.

Потом был долгий путь до диплома журналиста. И вот он у меня в руках. Я радовалась ему, как маленький ребёнок заветной игрушке. Счастье моё было не описать словами. Май месяц, выпускной, вручение диплома, вечеринка в общаге. И вот мы свободные люди.

В университете я так и не смогла обзавестись хорошими друзьями. Привычка скрывать свои мысли и замыкаться ото всех осталась у меня со времён детского дома. Её я так и не смогла преодолеть. У меня были поклонники среди парней, у меня были хорошие знакомые среди девчонок, но я так ни с кем из них и не сблизилась. Словно вокруг меня стояла огромная стена, которая не давала другим пробиться ко мне. Я была одновременно и душой компании, и злючкой-колючкой. Я всегда легко находила общий язык с человеком любого возраста, но при этом держала всех на расстоянии от своей прошлой и настоящей жизни. Я знала практически всё о моих одногруппниках, а они про меня знали лишь сухие факты: сирота, чёрный пояс по дзюдо. При этом никому из них никогда не приходило в голову жалеть меня. Я больше походила на волка, приготовившегося к прыжку, чем на несчастную жертву.

С жизненными трудностями я прекрасно справлялась сама. Парни это интуитивно чувствовали, поэтому никто из них не стремился стать мне больше чем другом. От жалости девчонок я отмахнулась ещё на первом курсе. Так и жила – окружённая многими хорошими людьми и одинокая одновременно.

А сегодня меня ждёт собеседование с редактором одного из известных журналов про путешествия под названием «Lost land». Я мечтала быть не просто журналистом, а трэвел-журналистом. Мне хотелось путешествовать и описывать всё происходящее вокруг. Исследовать не только свою страну Россию, но и весь мир. Раскрывать тайны истории, разгадывать загадки иных цивилизаций, а затем рассказывать о них людям.

В школе меня увлекли уроки истории, и я захотела стать историком. Я перечитала много дополнительной литературы в поисках ответов на свои вопросы. Но чем больше я узнавала, тем меньше меня тянуло на это поприще. Всё самое интересное находилось в разделе «запретная, или неакадемическая, история». А настоящую историю, как сказал классик, пишут победители. В современной Японии молодёжь верит, что на Хиросиму и Нагасаки сбросили ядерные бомбы русские. В США некоторые учебники учат детей, что до прихода европейцев на американском континенте были дикие леса, и в них жили лишь разные звери, а людей не было вообще. В европейских странах уверены, что Гитлера победили англичане и американцы, а русские оказались за бортом истории.

Тогда я поняла, что люблю писать на вольную тему, где полёт моей фантазии никто не ограничивает. Мои сочинения очень нравились учительнице русского языка и литературы. Именно тогда ко мне пришло желание стать журналистом.

Я выскочила из подъезда, и меня захватил ритм большого города на Неве. Город, который каждый день принимает тысячи туристов со всего света. Запах метро, мерный гул электрички, нескончаемый поток людей. Я люблю быть одной из них. В такой толпе я чувствую себя в безопасности.

Пересев на маршрутку, я всё ближе и ближе приближалась к своей мечте. В университете я была одной из лучших учениц. Активистка, спортсменка, редактор университетской газеты. На пятом курсе я стала внештатным корреспондентом журнала «Lost land». И вот мой бизнес-проект одобрен его руководством.

В кабинете главного редактора собралась вся верхушка: главный редактор, владелец, юрист и мой непосредственный начальник. И хотя предварительный план был уже одобрен, я понимала, что окончательную точку поставят сегодня. Я должна быть на высоте.

«Не дрейфь, Петровна, ведь ты же никому не ро́вна!» – подбодрила я себя. Набрав полную грудь воздуха, я вошла в кабинет.

Выслушав мой план и идею ещё раз, заговорил главный редактор:

– Ты же понимаешь, что тебе придётся бывать в отдалённых уголках нашей страны?

Я кивнула.

– Никого уже не удивишь индейцами Перу, жизнью слонов в Индии, большой китайской стеной и прыжками с тарзанки, – сказал владелец.

– Твоей задачей будет показывать нашу глубинку, маленькие деревни, будни простых людей, – вторил ему редактор.

Если бы он знал, что порой скрывают обычные, серые будни небольших поселений!

– Да, конечно, – ответила я уверенно.

– Ну что ж. Под Челябинском ведутся интересные раскопки, ты будешь их освещать на нашем интернет-портале. Вся информация, а также билеты и командировочные, у секретаря, – подытожил редактор.

Сказал как отрезал. Вышла я на ватных ногах. С одной стороны, меня посылают в дальние дали, а с другой – раскопки находятся неподалёку от той деревни, где меня нашли. Ведь деревня Чистово находится в соседней Омской области. Там меня и подкинули на крыльцо одного из домов. В ту сторону меня и отправляют. Глубинка так глубинка. Мне не привыкать.

Детские мечты. Они, как и сами дети, такие разные. Весёлые, интересные, удивительные. Однако сироты чаще всего мечтают об одном: обрести свой дом. О том, что однажды откроется дверь, и войдут родители. Когда они подрастают, а родители так и не появляются, то и мечты их меняются. Их сердца черствеют, а глаза перестают смеяться. Многие начинают верить, что деньги – вот самая главная цель. Они становятся жестокими по отношению ко всему миру, идя навстречу своей мечте.

Однако у некоторых всё ещё теплится надежда, что когда они вырастут, то смогут сами найти своих родителей. Стать частью их жизни. У меня не было даже этого крошечного шанса. От меня никто не отказывался в роддоме. Нигде не сохранилось никаких записей обо мне. Я даже не знала точную дату своего рождения. Меня просто выкинули на помойку своей жизни, как ненужную вещь. Подбросили в мае месяце на крыльцо дома в деревне под названием Чистово. Маленькую девочку, укутанную в старое одеяло. На мне не было одежды с фамильным гербом или подвески с монограммой. Ничего, что могло бы указать на моих родителей. Ничего, кроме маленького клочка бумажки с одним единственным словом: «Дарьяна».

Так меня и записали в больнице, куда привезли: Чистова Дарьяна Петровна.

Я бы тоже хотела найти свой до́м. Но мне не дали даже маленького шанса, даже крупицу надежды на это. Поэтому я просто мечтала обрести свободу от воспитателей и от стен, в которых проходила моя жизнь. Я была похожа на маленькую птицу, запертую в клетке. И всё своё детство я старалась вырваться из этой клетки.

Однако жизнь сама диктует нам правила. Я хорошо помню тот день, когда мой старый мир рухнул, а новый только начинал складываться из разрозненных мозаик.

* * *

Я была маленькой щуплой девчонкой. Хилым гадким утёнком. От пацанов я получала щелбаны да затрещины, а девочки вечно меня дразнили да тягали за волосы. Всех ребят смешили мои жалкие попытки от них отбиться всем, что оказывалось у меня под рукой. А если что-то разбивалось, то тогда мне доставалось ещё и от воспитателей. Всех это забавляло. А я хотела вырасти большой и дать им сдачи. Мне было пять лет, когда я в первый раз сбежала из приюта. Но сколько бы раз я этого ни делала, меня всегда возвращали. Я сторонилась детей и не доверяла взрослым. Я росла диким волчонком, готовым в любой момент к атаке со стороны.

В тот день мне стукнуло семь лет. Вместо подарков и праздничного торта я как всегда получила тумаки. Ночью я вылезла в окно первого этажа и побежала в лес. Светила луна. Был тёплый май. И я бежала, бежала, насколько хватило сил. Подальше от этих стен. Мне не в новинку было вырываться из клетки. Но в эту ночь я впервые поняла, что за стеной меня может подстерегать нечто более страшное, чем тумаки и затрещины.

Я выскочила на берег озера. Лунная дорожка плавно покачивалась на волнах. Лес поскрипывал ветками, где-то ухала сова. А на маленькой полянке у воды горел костёр. Я осторожно подкралась поближе, чтобы рассмотреть всё происходящее. Возле костра сидели люди и ели со скатерти на земле. Эту картину я не могу забыть до сих пор. Они ели человека. Живого! Это была обнажённая женщина, она тяжело дышала. Руки и ноги у неё были связаны, её рот закрывал кляп. На её лице застыла маска боли и страха. А существа, которых я поначалу приняла за людей, отрезали у неё части тела и ели. От очередного разреза она вздрогнула всем телом и потеряла сознание.

Существа на поляне внешне напоминали ящериц. С острыми зубами и чешуйчатым телом. Однако по строению они выглядели как люди. Две руки, две ноги. Они были одеты в нормальную одежду. Но это точно были не люди. Их было четверо. Им, похоже, доставляло большое удовольствие видеть боль и страх жертвы.

Когда жертва потеряла сознание, один из монстров вспорол ей живот.

Я застыла, боясь даже дышать. Вдруг мне кто-то зажал рот. Моя душа ушла в пятки: «Мне конец!» Маленькая девочка одна ночью в лесу. Я подумала, что даже если меня не найдут, никто по мне горевать не будет. Никто. Я не пыталась сопротивляться или закричать. Меня сковал страх. На ухо почти бесшумно прошептали: «Не шевелись! Не беги! Стой тут тихо, что бы ни случилось. Иначе тебя заметят!»

На поляну выскочил человек с мечами в руках. Дальше всё было как в кино на быстрой перемотке. Он пролетел, как метеор, разрубая этих монстров на куски. Первым двум он снёс головы, они даже не успели дёрнуться. Оставшиеся двое вскочили. Третьему он тут же проткнул грудь насквозь. Четвёртый монстр схватил ножи, но человек ударом ноги повалил его на землю и пригвоздил мечом. Человек двигался так быстро, ловко управляя своим телом и мечами, что у этой четвёрки не было ни малейшего шанса выжить. В нос ударил отвратительный запах. Он потом ещё долго преследовал меня. Так пахла их кровь. Этот запах я больше не спутаю ни с чем и никогда.

Мужчина развязал жертву.

– Опоздал! Она больше не дышит! – сказал он с болью и отчаяньем.

Это был голос нашего физрука Андрея Ивановича. И тогда я побежала к нему. Пытаясь унять свои рыдания, я схватила его за руку. Я понимала, что если отпущу его, то мой страх охватит меня целиком, поглотит всю. Слёзы катились градом. Кто эта женщина, кто эти существа, что здесь произошло? Я ничего не понимала. Для маленькой семилетней девочки ясно было только одно: Андрей Иванович – хороший человек. Он защитит.

– Пойдём в интернат, – спокойный голос вывел меня из ступора.

Он подхватил меня на руки и понёс сквозь лес. Я крепко обхватила его за шею. За его спиной болтались мечи в ножнах. И тут я заплакала. Мечи, монстры. Я же живу на Земле в двадцать первом веке. Мой мозг пытался зацепиться за реальность, но она ускользала от меня.

– Успокойся, Дарьяна, всё уже позади.

Человеческий голос в ночи. Что может быть лучше спокойного, уверенного голоса! Мне показалось, что даже лес перестал шуметь. Замолкла сова. Вот что делает голос сильного человека. И тут до меня дошло, что он знал моё полное имя – Дарьяна. Ребята меня постоянно дразнили Дашкой. Дашка-неваляшка. И это ещё была не самая обидная дразнилка. Воспитатели называли меня Дарьей. Кого интересует твоё настоящее имя? Кого интересуешь ты? Маленькое никому не нужное существо.

– А что произошло там, на поляне? И что это за странные существа с головой ящерицы? – прошептала я дрожащим голосом.

– У тебя редкий дар их видеть. Я потом тебе расскажу всё, что знаю о них сам. Только пообещай никому ничего не говорить о том, что было у озера.

– Обещаю!

– Твоё имя, Дарьяна, означает «мужественная», запомни это, девочка. И ты сама должна быть мужественной, тогда всё у тебя в жизни получится, – сказал Андрей Иванович. – Вот мы и пришли. Иди, вымойся и ложись спать, а мне нужно прибраться на поляне.

Физрук занёс меня в душевую и ушёл. Я открыла воду и поняла, что была вымазана в чём-то сине-голубоватом. Ноги, руки, лицо, одежда. Это была их кровь. От неё шёл тошнотворный запах. Он был повсюду. Значит, мне всё это не почудилось. Кинув одежду в кучу грязного белья, я побежала в душ. Я вся натёрлась хозяйственным мылом, чтобы перебить этот запах, чтобы отмыться от него, очиститься от воспоминаний.

Именно в ту ночь мне впервые приснился странный сон, после которого я проснулась в холодном поту.

Глава 2

– Дарьяна! Дарьяна, тебя отец зовёт! – услышала я голос своей сестрёнки Жданы. – Он больше не злится, да и поздно уже. Второе солнце уже к закату клонится.

Ох, и умница она у нас. И красой вышла, и на все руки мастерица. Отцу да матери в радость. Да и братья младшие подрастают. Богатыри мои, защитники. Не нарадуются на них батюшка с матушкой. Одна я как из кистей выпала. Лицом вся в отца, статью вся в мать, да вот характером не задалась. Непокладистая, своенравная. Дядька мой воеводой был. Так я по малолетству к нему в стан сбежала. Лесом шла, да моя собака по кличке Верная рядом была. Стан был недалече, всего три дня пути, да по бездорожью все пять вышли. В лесу ягод много было, орехов. Грибы по дороге жарила. Однажды Верная зайца изловила, так мы с ней целый пир закатили.

Когда к стану вышла, дядька мой осерчал сильно. Родители сна лишились, а я тут в походы хожу. Покричал в сердцах, а потом уж расспрашивать начал. Я ему сквозь слёзы и говорю:

– Научи ратному делу. Я на палках биться могу, а ты меня искусству воинскому обучи. Приёмам всяким. Ежели сам не возьмёшься, уйду к амазонкам, о коих странники баили.

– Ох и егоза. Да пойми же ты, не могу я тебя в стан взять. Да и брат не отпустит.

– Дядюшка, а ты меня тишком обучи. Возьми в стан в услужение. Я и прясть, я и готовить, я и стирать буду.

Повздыхал он да поохал. И упросил батюшку моего на лето к нему в стан меня отдать. Что он ему говорил и как убеждал, то мне неведомо. Так десятое лето моё в боевом стане и прошло. Училась я скакать на лошади, ударам воинским разным да на мечах тренировалась. Больше всего любила стрелять из лука. Никто меня в стрельбе победить не мог. Я всегда била в центр мишени. Моя стрела пополам разрывала другие.

По хозяйству помогала, сколько силёнок было. И поняла я тогда, что воин должен уметь всё. И грамоте быть обучен, и за собой доследить, и еду приготовить, и нитку с иголкой держать в руке, и воинским премудростям всяким. Никто ему в походе помогать не будет. На себя только рассчитывать можно да на соратников своих.

А по осени дядюшка домой меня отвёз. Книги разные с собой дал. Сделал мне столб деревянный, чтобы военные приёмы отрабатывать. В лесу на одной полянке поставил. Место было просто загляденье. С одной стороны озеро, с другой – гора небольшая. И пещера рядом была удобная. Дядя кожаный завес прикрепил, чтобы в любую погоду уму-разуму могла в книгах набираться. Да при этом слово взял, что девичьи премудрости у матери перейму. Потому что негоже девке неумехой расти.

Я туда тишком ото всех бегала. В лес по грибы да по ягоды. Да на полянку свою тайную. Так и жила, дядюшкой ратному делу обучаемая, матушкой – премудростям девичьим. И не заметила, как выросла. Как в пору вошла невестину.

Первые сваты свалились на меня нежданно-негаданно. Даже матушка не проговорилась. Родители сюрприз готовили. Всё к гостям убрали, пирогов напекли, угощений настряпали. Принарядились все. Даже дедушка рубаху свою нарядную надел, батюшка в выходной косоворотке к завтраку вышел. Я всё гадала, что за люди к нам приедут. А в полдень эти самые гости и нагрянули. Жених с сородичами да дружкой своим. И лицом красив он был, и статью. Да не мил мне оказался. И так я на него, и этак смотрела. Глазами встретимся, а сердечко моё молчит, не отзывается. И чашу ему подавала, а от руки его жар не почуяла. Так и сказала, что не мил он мне, не люб. Матушка переспрашивала, хорошо ли я смотрела, вдруг не углядела счастья своего.

А я тихо молчу, и сказать боязно, что усмотрела я счастье своё, что сердечко моё из груди выпрыгивало. Так стучало сильно, что я даже дышать забывала. Да не на жениха, а на дру́жку его.

Когда чашу подавала, он руки мои стиснул, да так, что щёки мои запылали. Да в глаза мои так глянул, что на ногах чуть удержалась. Его хочу быть. Его – и ничьей больше. Глаза у него синие как омут глубокий. Улыбка ярче солнца. А руки его сильные даже со мной, обученной ратному бою, смогут легко совладать. Сила в них такая, что никто другой никогда не сравнится с ним.

Гости всё шумели, а в голове моей мысли путались. Вот мою весть до жениха с его сородичами донесли. Запечалились все да стали собираться скоро. Мои все пошли их во двор провожать, а я одна осталась у окошка стоять. Хотела его ещё хоть разок увидеть.

Помню, как дверца скрипнула. Помню, как лю́бый мой вбежал в светёлку, взял меня за руки и спросил:

– Люб ли я́ тебе? Душа моя!

Сердечко так и заколотилось, чуть в груди его удержала.

– Люб, больше жизни моей люб!

– Только моей будешь, только моей, обещайся, Душа моя!

– Твоей буду, только твоей, никто другой мне не надобен!

Поцелуй был такой крепкий, такой мимолётный. Задержать бы то мгновение навечно.

* * *

– Просыпайтесь!

– Просыпайтесь!!

– Просыпайтесь!!!

– Станция конечная!

– Готовимся на выход!

Слёзы из глаз. Ещё мгновение этого сна, ещё секундочку бы продлить. И кто только этих вагоновожатых набирает. Наверное, кастинг проводят по голосам противным. Хотя мне при моей профессии всякие будут попадаться. И эта не лучше и не хуже других.

Просто впервые в жизни мне сон приснился – как сказка, и проснулась я не в страхе, не в холодном поту. Теперь в душе моей боль другая поселилась. Эх, такую бы любовь да наяву. Но что уж от сна можно ждать? Вон и солнце второе приснилось. Причудится же такое. Реальность быстро вернула меня на землю.

Вчера в бухгалтерии редакции мне выдали командировочные, все положенные документы, билет на поезд до Челябинска. Сказали, что на вокзале меня встретят археологи. С ними уже связались. Они меня и довезут до самих раскопок возле деревни Нижние Затопки.

Во время поисков этого населённого пункта на карте России я поняла, что лучше сразу застрелиться. Через полчаса я скатилась под стол в истерическом хохоте, вспомнив фильм «Доярка из Хацапетовки». В нём герои постоянно спрашивали друг друга: «А где эта Хацапетовка находится?» А в ответ слышали: «Да где-то там, в южном направлении». Так и моя дорога лежала куда-то туда, на восток от Уральских гор.

Выйдя из вагона, я увидела молодого парня с плакатом в руках: «Дарья Чистова». Это был парень высокого роста, спортивного телосложения. Его прямые волосы цветом напоминали жёлтую солому. Его кожу практически не тронул загар. Помахав ему рукой, я потащила свои небольшие пожитки. Чемодан, фотоаппарат да ноутбук. Вот и весь скарб, который я скопила к двадцати двум годам. Перекати-поле. Ни дома, ни семьи, ни друзей. С грустью вспомнила шутку:

– Ты где?

– Дома!

– Ты везде как у себя дома. Город какой?

Так и у меня. Где я, там и дом. Квартиру съёмную в Питере сдала хозяйке в целости и сохранности. По приезду обратно редакция обещала выделить комнату в общежитии с отдельным санузлом, душем и маленькой кухонькой. Может, тогда у меня и появится свой собственный угол. А пока меня почти на полгода сослали в Затопки, да ещё и Нижние.

– Павел, – улыбаясь, протянул руку парень, второй подхватывая мой чемодан. – Археолог.

– Дарьяна. Журналист. Можно просто Дарья.

– Даша – красивое имя, – подмигнул он мне.

– Не называй меня так, пожалуйста. Не люблю. Зови Дарьяна или Дарья, если тебе не сложно.

– Да запросто.

На его лице были едва заметные веснушки, а в сине-зелёных глазах играл задорный огонёк. Мы, даже не задумываясь, перешли на «ты». Это хорошо. Жизнь начинает свой новый виток. И я к нему готова.

– Я уже в городе все дела сделал. Может, тебе нужно что-то личное прикупить или по-женски, ты не стесняйся, говори. Тут недалеко супермаркет. А то у нас на месте с такими вещами туговато. Автолавка с хлебом да макаронами приезжает раз в две недели. А вот остальным товаром не балует. В город сильно не накатаешься. Хоть расстояние и небольшое, всего девяносто километров, но дорога сама понимаешь. В России две беды. И нам досталась самая худшая из них. Нет её, этой дороги. Хорошо, что у нас в экспедиции джип имеется.

Я решила всё же заскочить в супермаркет, где лихорадочно покупала нужное и не очень, но вдруг пригодится. Смеркалось. Машина тихо урчала, негромко играла музыка. Паша оказался аспирантом, который писал кандидатскую работу. Он помогал на раскопках профессору Серову Дмитрию Владимировичу, который уже защитил докторскую диссертацию. Однажды, копаясь в пыльных архивах одного музея, он нашёл данные о существовании в этом месте небольшого городища. Карта относилась к середине четырнадцатого века. Согласно историческим данным в то время на территории России в этом месте даже деревень не было. Раскопки начались ещё в прошлом году, но то лето выдалось на редкость дождливым, и их пришлось свернуть. Хотя, с другой стороны, во всём плохом есть что-то хорошее. Благодаря ливням открылись некоторые участки, которые на первый взгляд казались всего лишь частью отколовшейся горы. Однако при ближайшем рассмотрении выяснилось, что это каменная кладка. И это в четырнадцатом веке! В этом году Дмитрий Владимирович получил субсидии на проведение дальнейших раскопок. И на этом месте трудились уже семь человек. Мобильники в этом месте не работали. У археологов была рация, но ею никто не пользовался, так как помехи в этом месте были огромные. Наверное, где-то были залежи руды, так что связь с внешним миром работала только через спутник.

Джип оказался одного из участников экспедиции, парня по имени Радомир. Ему было двадцать семь лет, как и Паше. Он историк, чем конкретно занимается по жизни, рассказывать особо не любит. Считает, что его личная жизнь – не для широкой публики. На раскопки напросился сам. Он, оказывается, давно знает Пашу. С Дмитрием Владимировичем они бывали уже в нескольких экспедициях. Третий парень – Антон, по образованию программист, но очень увлекается историей и разрабатывает программу для помощи археологам в идентификации найденных артефактов и их каталогизации. Ему двадцать пять лет. Ассистентка профессора Надежда Николаевна души в нём не чает. Ей уже под пятьдесят. Вся работа по каталогам и записям в экспедиции – на ней. Поэтому Антону она просто не нарадуется. Есть ещё две девушки-студентки: Катя и Маша. Вот и вся экспедиция.

Деревня – одно название. В советское время на этом месте было поселение геологов, домов десять, да и от них уже практически ничего не осталось. Сохранилось всего несколько домов и два небольших барака. В одном они живут, во втором работают и столуются. Из жителей – бабка Рада, дед Тимофей да лесник Митрофаныч. Так что жить можно. У бабки Рады корова Зорька есть. Всегда свежее молоко. Рай да и только.

Паша всё болтал. Я пыталась представить себе всё, о чём он рассказывал, и пропустила вопрос.

– О себе говорю, расскажешь?

– Да что говорить. Двадцать два года. Сирота. Чёрный пояс по дзюдо. Трэвел-журналист с дипломом. Семьи нет, родни нет. Вот и вся биография.

– Так с тобой не забалуешь. Быстро, наверное, руку заломаешь, – подмигнул Паша.

– Успокойся, я мирный человек. Обидеть, конечно, не позволю, но очертя голову в драку не полезу.

Я усмехнулась своим мыслям: «Да-а-а! Бывало дело, и до переломов доходило».

* * *

– Горе ты моё! – кричал учитель. – Я тебе сколько раз буду говорить, что воину нужны мозги?! Понимаешь, мозги! И ты сейчас на тренировке, а не в смертельном бою участие принимаешь. Ты Мише чуть руку не сломала.

После той ночи моя жизнь кардинально изменилась. Утром мне досталось от мегеры-воспитательницы. Она отлупила меня грязным платьем, думая, что я его нарочно в синей краске вымазала. А у меня опять от этого запаха ком к горлу подкатил, чуть в обморок не упала. Но тут вовремя появился Андрей Иванович. Взял меня за руку и к директору интерната повёл. Я не сопротивлялась. С ним мне было не страшно и в пасть к дракону.

Это был мой уже пятый по счёту интернат. От меня с радостью избавлялись, отдавая в другие детские дома, откуда я снова и снова пыталась сбежать. В кабинете директора Андрей Иванович заявил, что берёт меня в свою секцию спортивной борьбы, что видит во мне скрытый талант, который нужно развивать. Директриса быстро согласилась, надеясь, что там уж точно мой характер пообломают. Потом он повёл меня в класс, где при всех объявил, что я теперь являюсь членом их команды по дзюдо, а он – моим непосредственным руководителем. И задевать меня отныне он никому не советует.

Был конец мая. Мысленно уже все были на каникулах. После учёбы мальчишки пошли гонять в футбол, а девчонки делать вид, что играют рядом с ними в пионербол. Мы с Андреем Ивановичем отправились в спортзал, где его ждали ребята из секции. По дороге он со мной разговаривал.

– Ты будешь упорно тренироваться. Бег, физические нагрузки, приёмы дзюдо станут частью твоей жизни. Я буду заниматься с тобой фехтованием, йогой, стрельбой из лука. Воин – это сильный духом и телом человек. Он должен развиваться духовно, умственно и физически. И именно в такой последовательности. Помни: кто слаб духом, тот уже проиграл. Твоя задача – поставить учёбу на первый план. И у тебя должны быть только хорошие отметки по всем предметам. А я дам тебе книги, с которых ты начнёшь своё обучение воинскому искусству. Поняла?

– А монстры?

– Какие монстры? – подмигнул он мне, улыбаясь.

– Вы обещали рассказать про монстров.

– Всему своё время. Я всё тебе расскажу. Главное, что ты должна понять сейчас – что есть светлые силы и силы мрака.

– Мрак – это когда тьма?

– Нет. Мрак – это когда мрак. А тьма – это всего лишь число земель, подвластных князьям Мрака – 10 000 означает. И есть существа Мрака. Они отличаются от нас по сути своей. В них нет Совести и Любви. И это делает их жестокими.

– А вы – воин Света?

– Можно и так сказать. Я человек, который всеми силами пытается защитить людей нашей Земли от существ Мрака.

– И я стану как вы?

– Если сама того захочешь. У тебя всегда есть выбор. Уйти сейчас и всё забыть. Остаться со мной и учиться всему, что я скажу. Ты всё ещё хочешь остаться, Дарьяна?

– Да, хочу.

Так начались мои тренировки в спортивном кружке. В нём было ещё девять мальчиков. Андрей Иванович тренировал нас без продыху, выходных и каникул. Мы бегали, прыгали, отжимались, подтягивались, отрабатывали удары. Воспитывали силу Духа и Воли. Тренировки нельзя было назвать стандартными. Когда нам стукнуло десять лет, он дал каждому из нас деревянный меч. Начались уроки фехтования. Вначале одним мечом, затем двумя. Ребята были сильнее, но победить меня им удавалось редко. Я уже представляла себя воительницей Света, чувствуя внутри огромную силу. И она с каждым годом росла. Наверное, я так уверовала в свои силы светлого воина, что не забывала об этом ни на минуту.

А ночные кошмары – они только подстёгивали меня. В снах я продолжала заниматься, тренироваться и учиться. Я была как натянутая тетива боевого лука, готовая пустить стрелу в любой момент.

Однажды, когда мне было девять лет, при мне старшеклассник отобрал булочку у пятилетней девочки, ударив при этом её по лицу. Я хорошо помнила, как он когда-то так же издевался и надо мной. Тогда я сорвалась и сломала ему руку. Он был старше и выше меня. Но я дралась не на жизнь, а на смерть. В тот день я заслужила уважительные взгляды от всех детей и благодарные – от малышки, которую защитила. Но Андрей Иванович меня отчитал так, будто я сделала что-то позорное. Что-то недостойное.

– Ты не защитить девочку хотела. Ты хотела показать своё превосходство над парнем. Это недостойно воина. Защита слабых – ДА! Унижение соперника – НЕТ! Ты могла его просто обездвижить, но вместо этого сломала ему руку. Это была самая банальная месть! Представь, что твоё умение – это оружие. Нельзя пускать оружие в дело только потому, что кто-то наступил тебе на ногу. Остановить, предотвратить, защитить, а не калечить! Вот твоя цель. Что такое ДзюДо?

– Основой «путь» (до) – это самосовершенствование Духа, а техника (дзюцу) – вторична.

– Напишешь мне к утру эту фразу 1 000 раз. А пока уйди с глаз моих долой.

– Слушаюсь, учитель.