Текст книги "Михаил Ботвинник: жизнь и игра"

ПРОЛОГ

Михаил Ботвинник (1911-95) – человек-эпоха! Он родился при последнем российском императоре Николае II, а умер – при первом президенте России Борисе Ельцине. Он получал наставления от 2-го чемпиона мира Эмануила Ласкера и сам давал наставления 13-му чемпиону Гарри Каспарову.

Учась в школе, он не знал логарифмической линейки, а в почтенном возрасте играл в шахматы с ЭВМ.

Ботвиннику еще не исполнилось 25 лет, когда он стал одним из живых символов огромной державы и оставался им в течение последующих 60 лет.

Его удивительно цельная натура была замешена на смеси коммунистического воспитания, спартанского режима и врожденного чувства интеллигентности. Он был един в двух лицах – Чемпион и Ученый. Доктор шахмат и гроссмейстер электротехники. Главные достоинства Ботвинника – железная воля, научный подход, ясное видение цели.

«На шахматном фронте без перемен», – говорили, перефразируя известное выражение, современники Ботвинника в течение 15 лет чемпионства (1948-57, 1958-60, 1961-63). Дважды возвращал он себе титул сильнейшего, за один год после поражения перевоплощаясь настолько, что его соперники оказывались не в состоянии с ним бороться. В отличие от них ему не было ведомо чувство эйфории.

В Ботвиннике аккумулировались лучшие черты советской шахматной школы. И в то же время эта школа воплотила в себе многие провозглашенные им приоритеты.

30 лет жизни Ботвинник посвятил созданию «искусственного интеллекта» – шахматной программы, не только «играющей в силу мастера», но и «думающей, как он». «Пионер» был и его гордостью, и его болью, и его «синей птицей».

Неудачи закаляли его и заставляли мозг находится в постоянном напряжении. Благо, владение пером позволяло постоянно писать о наболевшем. Он любил работать в тишине, предпочитая дачный кабинет московской квартире. В своих книгах Ботвинник преображался из аскета-отшельника в ироничного мыслителя. Знания, легкий слог, юмор, принципиальное отстаивание своей позиции и при этом – уникальное умение избегать излишней политизации в обществе, пропитанном лозунгами и политикой.

Многотомное наследие Ботвинника – это классика мировых шахмат, его жизнь – пример бескорыстного служения шахматному искусству.

ГЛАВА 1
ЖИЗНЬ И СУДЬБА

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ

Михаил Ботвинник родился 17 августа 1911 года в Репино под Петербургом. Его мать была зубным врачом, а отец – зубным техником. Моисей Ботвинник обладал огромной физической силой и «мог схватить за рога самого сильного быка в стаде и валил его на землю». Однако его младший сын ничем не напоминал Геркулеса – спортом не занимался и нередко болел. В 1920 году отец оставил семью, но продолжал помогать материально и опекать своих сыновей – Мишу и Исю.

Подчиняясь желанию матери, Михаил начал посещать музыкальную школу, хотя больше его увлекала фотография. Как-то одна из маминых пациенток подарила ему книгу Мюллера о гимнастике, и с тех пор болезни были преданы забвению, а гимнастика стала неотъемлемой частью жизни Ботвинника.

В 12 лет Михаил Ботвинник научился играть в шахматы. Вскоре он познакомился с первыми шахматными книгами. Одной из них была книга «Основы шахматной игры» Хосе Рауля Капабланки. «Первая моя шахматная книга, из которой я получил систематизированное представление о шахматах», – писал Ботвинник. Как и в случае с книгой Мюллера, юноша быстро впитал в себя все необходимые знания, и уже через год он стал членом городского шахматного собрания. Для этого ему пришлось срочно «повзрослеть» на три года, так как туда принимали лишь с 16 лет.

В 16 лет Ботвинник стал шахматным мастером (1927)

Как вспоминал Ботвинник, его выручили очки – они придавали ему необходимую солидность. Новичок быстро шахмат. Каждый болельщик считал себя вправе подсказывать юному игроку единственный правильный ход, и чтобы сосредоточиться, Миша закрывал уши руками. Несмотря на ажиотаж, царивший вокруг, он играл спокойно и уверенно. Четко разыграл ферзевый гамбит и, использовав неудачное положение белого короля, начал атаку. Чемпион мира решил отдать пешку и перевести игру в окончание, следуя, по-видимому, неписаному гроссмейстерскому правилу – «с молодежью в эндшпиль!».

Но и это не спасло. Ботвинник планомерно улучшал позицию, реализуя свой материальный перевес, и гроссмейстер сдался.

Капабланка – Ботвинник

Ленинград, 1925

Белые сдались.

На следующий день, когда Ботвинник пришел в школу (известную до революции под названием Выборгское восьмиклассное коммерческое училище Германа), его встретили как героя.

Михаил учился хорошо. Учителя не возражали против его страстного увлечения шахматами и благосклонно относились к кратковременным отлучкам. Осенью 1926 года 15-летнего Ботвинника включили в состав команды Ленинграда для участия в матче со сборной Стокгольма. Купленные перед отъездом в Швецию роговые очки, костюм и шляпа «борсалино» прибавили солидности. «Как денди лондонский одет, он, наконец, увидел свет», – цитировал он любимого поэта. В Стокгольме Ботвинник на 5-й доске играл с 21-летним Гестой Штольцем (будущий известный гроссмейстер) и добился победы (1,5:0,5).

Ботвинник – Штольц

Стокгольм, 1926

и вскоре черные сдались.

Партия была опубликована в шахматном отделе газеты «Известия» (1 декабря 1926) с комментариями мастера Н. Григорьева. Подводя ее итог, он писал: «Партия не отличается правильностью, но изобретательной игре молодого ленинградца она делает честь».

Как вспоминал Ботвинник, один из организаторов шахматной жизни в Ленинграде, шахматист и переводчик шахматной литературы Самуил Осипович Вайнштейн (1894–1942) буквально заставил его прокомментировать свои партии со Штольцем, а через два года привлек к участию в работе над книгой о матче Алехин – Капабланка, которую писали мастера Г. Левенфиш и П. Романовский.

Оценивая анализы юного ленинградца, Вайнштейн воскликнул: «Сам Боголюбов так не анализирует!» Сравнение с претендентом на мировое первенство было, несомненно, лестно для Ботвинника. Но он рано научился критически оценивать свою игру и свои возможности. «Привычка анализировать объективно весьма важна для совершенствования шахматиста. Несомненно, это и содействовало моим успехам в ближайшие годы», – вспоминал Ботвинник.

Сыграв на выпускном вечере роль Эрнста в пьесе Оскара Уайльда с символичным названием «Как важно быть серьезным», Ботвинник простился со школьной скамьей. Ему еще не исполнилось 16 лет, а в институт принимали с семнадцати. Летом 1927 года он принял участие в отборочном турнире к чемпионату СССР. В двухкруговом состязании шести Ботвинник занял 2-е место вслед за Петром Романовским и вскоре дебютировал в чемпионате страны (см. СССР чемпионаты), где поделил 5–6-е места и выполнил норму мастера. После чемпионата Михаил стал готовиться к поступлению в институт: он мечтал учиться в Ленинградском политехническом, а его любимыми предметами были математика и физика.

«Драконовские» правила приема – 95% рабфаковцев и 5% экзаменующихся – не испугали серьезного юношу. В сентябре его приняли на математический факультет университета, а в феврале 1928 года Ботвинник перешел в Политехнический.

С этого момента в его жизни шахматы и наука всегда будут идти «параллельным курсом», не мешая друг другу. Занимаясь наукой, Ботвинник откладывал шахматы. Играя в соревнованиях, забывал про электротехнику... Студенческие годы – это особенный и незабываемый отрезок жизненного пути, который «экспресс времени» минует почти без остановок, оставляя в памяти «станции» с названиями предметов и экзаменов, с фамилиями преподавателей и однокурсников. У Михаила Ботвинника эти яркие воспоминания перемежались с удачными и неудачными участиями в шахматных сражениях.

За четыре года (1927-31) он прошел не только курс электротехники, теоретической механики, физики, но и школу военных лагерей, суровую практику на Днепрострое, принял участие в двух чемпионатах СССР и впервые стал чемпионом страны (1931), победил в первенстве Ленинграда (1931). Окончив институт, Ботвинник был направлен по распределению в Лабораторию высокого напряжения имени А. А. Смурова. Это была путевка в жизнь – студенту предстояло стать ученым!

СЕМЬЯ

Причудлива и удивительна схожесть трех чемпионов мира – Эмануила Ласкера, Макса Эйве, Михаила Ботвинника. Три доктора наук, три долгожителя среди шахматных королей, три однолюба, у всех трех были только дочери (у Ласкера – приемная).

Балерина Гаянэ Ананова

«1 мая 1934 года отправился я на Васильевский остров, – вспоминал Ботвинник, – к Я. Рохлину. К тому времени мой приятель женился на молодой солистке балета Валентине Лопухиной. Опаздывал: все уже собрались. Сели за стол, глянул я на свою соседку справа – обомлел... И появилась через год жена – жгучая брюнетка с черными-пречерными глазами, стройная и изящная. От нее исходило очарование». Это была любовь с первого взгляда! Гаянэ Анановна (Ганочка – звали ее друзья и муж) закончила хореографическое училище знаменитой Агриппины Вагановой и посвятила сцене 24 года. Постоянный экзерсис – упражнения у станка, необходимые для выполнения танцевальной техники, – поддерживал ее балетную форму. Его «станком» был письменный стол и шахматная доска. Балерина и шахматист. В первом слове чувствуется какая-то легкость и даже ветреность, от второго веет серьезностью и даже скукой... Да, они были совершенно разными – и идеально дополняли друг друга. Она была мила, добра, верила в Бога. Он – строг, принципиален, верил в победу коммунизма. Она посвящала себя семье, он считал необходимым служение обществу. Ее моральная поддержка и постоянное присутствие в зале помогали ему в трудную минуту, и он был настойчив в общении с руководством, оговаривая необходимость поездок жены в Ноттингем, на «АВРО»-турнир, в Гронинген, в Гаагу... Когда Гаянэ не могла его сопровождать, то давала житейские наставления: «В день партии не отвлекайся, ни на что не обращай внимания. Бери пример с Улановой: в день спектакля она с утра ни с кем не разговаривает. Помни, что у человека одна нервная система».

В кругу семьи

В августе 1941 года супруги Ботвинник эвакуировались в Молотов (Пермь) вместе с Театром оперы и балета имени Кирова, где служила Гаянэ. Здесь в апреле 1942 года у них родилась дочка Оля. Весной 1944 года получили двухкомнатную квартиру в Москве, и она казалась хоромами после однокомнатной на шестерых в Молотове. Но любимым местом проживания для всей семьи стала дача, которая была построена по чертежам Ботвинника в 1950 году под Москвой в поселке Николина Гора. Здесь Ботвинник готовился к очередным матчам на мировое первенство, здесь отдыхал. «Он всегда заботился о том, чтобы хорошо отдохнуть – восстановить работоспособность, – вспоминает дочь Ольга. – Зимой, когда был моложе, ходил на лыжах, потом чистил снег на даче, летом разметал дорожки, иногда ходил на байдарке». Шло время. Росла семья. Ольга вышла замуж. «...Появился на свет Божий внук Юрочка. Потом еще и внучка Леночка появилась... И бабушка их вырастила», – писал в воспоминаниях о жене Ботвинник. Заботы о внуках способствовали улучшению здоровья Гаянэ, нередко страдавший от душевной депрессии. В 1985 году Гаянэ Давидовна и Михаил Моисеевич отметили золотую свадьбу. А через два года, 4 декабря 1987 года, Гаянэ умерла. Ботвинник пережил жену почти на восемь лет, успев поучаствовать в воспитании правнука Алеши и правнучки Машеньки.

ЛИЧНОСТЬ

Ботвинник жил в эпоху, легко поднимавшую на пьедестал, но столь же легко ломавшую и калечившую многие судьбы. Он жил в стране, где сегодняшний кумир мог оказаться завтра поверженным идолом, а фанфары нередко сменялись траурным маршем. Он принадлежал удивительному времени и относился к редкой когорте людей, не ставших его пленниками.

Алехин говорил: «...посредством шахмат я воспитал свой характер». Ботвинник мог бы сказать, что благодаря своему характеру он стал чемпионом. «Он был, как американцы говорят, „Self made man“ (человек сам себя сделавший)», – писала о Ботвиннике его дочь Ольга.

Коллективизация, индустриализация и «шахматизация» всей страны происходили одновременно. Последняя была наиболее удачной и самой безболезненной, но нуждалась в своем Стаханове, в своем символе. Комсомолец Михаил Ботвинник заслуженно стал правофланговым в многочисленной армии советских шахматистов. Его отличали честность, убежденность и принципиальность, а также знание своей миссии – принести Родине звание чемпиона мира.

Помимо шахматного таланта и умения отстаивать свои убеждения у молодого специалиста, окончившего Ленинградский политехнический институт, было еще немало других достоинств – он хорошо знал русскую литературу, отдавая пальму первенства Александру Пушкину, был остроумным собеседником, прекрасным танцором, в совершенстве освоившим фокстрот и чарльстон. «Никогда не думала, что шахматисты танцуют», – услышал он однажды комплимент из уст самой Галины Улановой. Начинающий ученый Ботвинник уже добился первых успехов в электротехнике и не собирался останавливаться на достигнутом. Умение просто и доходчиво излагать свои мысли помогало ему как при аналитической работе над шахматами, так и при написании диссертации.

Патриарх отечественных шахмат

Ни частое общение с «сильными мира сего» – прокурором республики и председателем шахматной секции Крыленко, ни призы и награды – машина в подарок от Орджоникидзе за победу в Москве (1935), орден «Знак почета» за успех в Ноттингеме (1936) – не сделали его лицемером. Когда считал нужным, соглашался подписать письмо-рапорт товарищу Сталину о своих успехах, когда считал для себя невозможным, отказывался подписать письмо о сфабрикованном «деле врачей» (1953), а еще четверть века спустя не поставил свою подпись под письмом советских гроссмейстеров, осуждающих Виктора Корчного, оставшегося на Западе (1976).

Сын зубного техника Моисея Ботвинника в середине 1930-х годов стал гордостью страны. Его имя знали во всех уголках Советского Союза, на него равнялись комсомольцы, с него брали пример пионеры. Колоссальную работоспособность обеспечивал раз и навсегда устоявшийся жесткий режим. Он ставил перед собой цель и планировал методы ее достижения. «План занятий самого умного мальчика в мире М. М. Ботвинника», – не без доброй иронии написала осенью 1936 года его жена Гаянэ, когда муж начал «вкалывать» по 12 часов в сутки над кандидатской диссертацией.

Война отодвинула достижение главной цели – звание чемпиона мира по шахматам. Сильная близорукость освободила от армии, но могла не спасти от блокадного Ленинграда. Не подвело природное чувство опасности, развитое в шахматных сражениях. Через два дня после своего 30-летия Ботвинник с женой уехали с театром, а менее чем через месяц началась блокадная эпопея, унесшая жизни многих тысяч людей, и среди них был его старший брат, талантливый изобретатель Ися Ботвинник, создавший в Ленинграде первую систему уличных светофоров...

«Глас народа священен», – сказал Сенека Старший. Глас народа назвал Ботвинника еще при жизни «Патриархом советской шахматной школы». Его авторитет был неоспорим, а его мнение – определяющим. На партию с мэтром настраивались, как на «последний бой», одевая парадные костюмы и приводя в свидетели исторического события самых близких родных и лучших друзей. Когда ему исполнилось 60, он нашел в себе мужество сказать «хватит!» и перестал участвовать в соревнованиях. Свой опыт и знания передавал ученикам. Среди воспитанников великого Учителя – великие Ученики: Анатолий Карпов, Гарри Каспаров, Владимир Крамник (см. Школа юных дарований).

Прогулка с женой по зимнему лесу давала хороший заряд бодрости

Эпоха во многом предопределила настороженное и недоверчивое отношение Ботвинника к новым встречам и поистине большевистскую непримиримость к тем, кого считал своими врагами по жизни. Но друзьям или просто хорошим знакомым он всегда считал своим долгом оказать помощь. Говорят, ему не было равных по составлению писем в высшие инстанции, а на ковре начальственных кабинетов он держался с достоинством и никогда не выглядел просителем.

Вера в свои силы у Ботвинника была безгранична...

Вера в свои силы у Ботвинника была безгранична. Уверенность в конечном успехе компьютерной программы «Пионер» помогла ему найти свое место в жизни после «шахматного дембеля». Масштабность мышления определяла масштабность целей. Вспоминает его племянник Игорь Ботвинник: «Еще в сентябре 1984 направил в ЦК КПСС записку (на нескольких страницах) по экономике. Был готов к любым тяжким последствиям (по тем временам это была страшная крамола), но „я обязан это сделать...“ Создавая экономическую программу, думал об обездоленном народе. Говорил, что политик, „взявший ее на вооружение, может въехать в рай на белом коне“. Программа „Economical computer sapiens“ была закончена при жизни и впоследствии передана 18 общественным деятелям (список был продиктован в последние дни жизни).

Вера в свои силы у Ботвинника была безгранична...

Он не отделял себя от своей страны и верил, что Россия поднимется. Ученый и Гуманист. Случился Чернобыль – обратился наверх по поводу размещения атомных станций. Считал, что строить их надо в безлюдных районах Крайнего Севера, а затем энергию передавать на «материк». Работу же вести «вахтовым методом».

До конца своих дней думал о работе, жалел, что не успел закончить шахматную программу. «Не хватило времени, средств...»

По признанию дочери, Ботвинник со школьной скамьи запомнил немецкую поговорку:

Деньги потеряны – ничего не потеряно,

Здоровье потеряно – много потеряно,

Честь потеряна – все потеряно.

УЧЕНЫЙ

«Нет царского пути к геометрии», – сказал Евклид Птоломею. Нет привилегированных троп в науку! Доступ в ее храм открыт лишь для натур мыслящих и ищущих. Свой поиск в электротехнике Ботвинник начал еще студентом, проходя практику на Днепрострое в 1931 году. И уже тогда понял, что «без проб и ошибок» трудно найти истину. Через год он стал аспирантом электромеханического факультета, занимался под руководством выдающегося советского электротехника А. А. Горева. По окончании аспирантуры защитил в 1937 году в Индустриальном институте Ленинграда кандидатскую диссертацию на тему: «О влиянии колебаний напряжения на малые колебания ротора синхронной машины». В своей работе впервые показал, что возможна устойчивая передача электрической энергии на большие расстояния, если у генераторов применить специальное регулирование, как его потом называли – «сильное» регулирование. Во время эвакуации был сотрудником высоковольтной лаборатории в городе Молотове, предложил оригинальный проект «прыгающего» танка и получил авторское свидетельство на «приспособление к танку для осуществления прыжка». Впоследствии Ботвинник вспоминал о своем изобретении: «Слишком уж фантастическим оно нам показалось. Возможно. Я не специалист, но как знать, может, когда-нибудь на Луне, Марсе или звезде Альфа Центавра космонавты будут преодолевать неровности неземных ландшафтов на космических танках, оборудованных таким приспособлением».

В 1950 году в издательстве «Госэнергоиздат» вышла тиражом 1500 экземпляров книга чемпиона мира по шахматам и ученого-электротехника Михаила Ботвинника «Регулирование возбуждения и статическая устойчивость синхронной машины». Экземпляр редкого издания хранится у одного из авторов этой книги с дарственной надписью: «Многоуважаемому Исааку Максовичу Линдеру от М. Ботвинника. 9. 10. 52».

В электротехнической лаборатории

Очередным звеном в цепи научных исследований Ботвинника стала защита докторской диссертации, состоявшаяся через полтора месяца после окончания его матча на первенство мира с Давидом Бронштейном – 28 июня 1951 года. Тема в точности повторила название вышеупомянутой брошюры.

В научной лаборатории у Ботвинника не было стола. Он считал, что как только у ученого появляется фундаментальный стол, тот перестает быть мыслителем.

«Я никогда, кроме как во время войны, ничего не изобретал специально, все вытекало у нас из основной темы работы», – говорил Ботвинник. Изучение проблемы создания регулируемых энергетических машин переменного тока принесло научной группе Ботвинника еще один триумф. 17 сентября 1958 года, то есть вскоре после победы Ботвинника в матче-реванше над Василием Смысловым, их изобретение было внесено в реестр государственных изобретений СССР за номером 119590. Можно только удивляться способности Ботвинника переключаться от шахмат к электротехнике и при этом добиваться крупных достижений.

Вскоре книга М. Ботвинника «Асинхронизированная синхронная машина» была издана в СССР и позднее в Англии.

Экспериментальные исследования Ботвинника по электроэнергетике, в частности, интересные разработки в области сильного регулирования возбуждения синхронных генераторов и проведенные впервые в мире работы по созданию принципиально новых, асинхронизированных синхронных машин оказали заметное влияние на прогресс в этой отрасли науки и техники и, как подчеркнули недавно известные ученые и коллеги партиарха на страницах журнала «64-Ш. О.» (2003, № 4), опередили «мировую практику лет на 15–20!!».

В начале 1960-х годов ученого Ботвинника увлекла совершенно новая идея – создание «искусственного интеллекта» – шахматной программы «Пионер», играющей в силу современного гроссмейстера. Реализации этой, на первый взгляд, фантастической идеи он посвятил более 30 лет своей жизни.