Текст книги "Михаил Ботвинник: жизнь и игра"

АЛГОРИТМ МАСТЕРА

Идея создания «электронного шахматиста» возникла у Ботвинника еще в 1958 году во время теледискуссии с Максом Эйве (см. Нидерланды). С тех пор и до последних дней жизни она неотступно преследовала первого советского чемпиона мира.

С самого начала, когда ЭВМ еще играла на уровне начинающего любителя, она пыталась «объять необъятное» в любой позиции, ведя поиск решения путем полного перебора вариантов. Тогда Ботвинник поставил перед собой задачу сократить «дерево перебора» и ограничить длину рассчитываемых вариантов. Ведь полное «дерево перебора» содержит по расчету математиков около 10 в 120-й степени позиций! И это навело его на мысль – изменить саму цель поиска – вместо точной игры с конечным матом достигать неточной игрой выигрыша материала, что дает резкое сокращение перебора.

Новый подход к исследованию проблемы «ЭВМ и шахматы» Ботвинник стал пропагандировать в публичных выступлениях. Еще в 1960-61 годах он прочитал в Берлине, в Университете им. Гумбольдта, лекцию на тему «Люди и машины за шахматной доской». Затем опубликовал статью в «Комсомольской правде». А 13 мая 1966 года организовал диспут в Центральном шахматном клубе в Москве с участием математиков и шахматистов. Встречался он и с Клодом Шенноном. В 1968 году в издательстве «Наука» вышла книга Ботвинника «Алгоритм игры в шахматы»; через три года она была издана на английском языке в Нью-Йорке. В ней он сформулировал метод моделирования шахматного мастера при выборе хода, построенного на позиционной оценке, отметающей все побочные и ненужные ходы и варианты.

Ботвинник показал перспективность «неточной цели» компьютера в решении отдельных задач экономики, в частности в планировании вариантов ремонта оборудования электростанций в масштабах Единой энергосистемы СССР. Это помогло ему в 1972 году пробить «китайскую стену» непонимания в Госкомитете по науке и технике, Министерстве энергетики и Главном вычислительном центре Госплана СССР. Было получено согласие открыть научную тему для работы над шахматной программой и выделено на исследование «машинное время».

В интервью еженедельнику «64» Ботвинник упомянул о поиске программистов – и вскоре был завален письмами – 20 из Москвы, 10 – из других городов страны, по одному – из Голландии и Австралии (!). Четыре года спустя его безымянная программа получила название «Пионер». К тому времени она неплохо разбиралась в дебюте и эндшпиле, а ее логическое мышление напоминало мышление шахматиста. Первым достижением «Пионера» явилось решение известного этюда Рети.

Ничья

За ним последовали решения отдельных этюдов Каминера и Надареишвили. И наконец, гордостью Ботвинника стало нахождение «Пионером» выигрывающего продолжения в позиции из партии Ботвинник – Капабланка (см. Знаменитые партии). По мере усиления дееспособности «Пионера» Ботвинник считал своим долгом делать это достоянием широкой общественности. В 1975 году в издательстве «Советское радио» вышла его книга «О кибернетической цели игры», через четыре года в том же издательстве появилась новая книга «О решении неточных переборных задач». В приложении к шахматной игре эта тема была развита Ботвинником в книге «Шахматный метод решения переборных задач», вышедшей в 1989 году в издательстве «Советский спорт».

В основу своих исследований, как уже отмечалось, Ботвинник стремился положить метод позиционной оценки, который использует мастер, когда ищет ход. Но, увы, есть в шахматах и факторы, не поддающиеся моделированию – интуиция и, в определенной мере, фантазия мастера, порою противоречащие формальной логике, но составляющие одну из основ шахматного искусства. Быть может, поэтому apriori была неразрешимой сама идея создания искусственного шахматного интеллекта в том виде, как она была задумана и на протяжении долгих лет составляла мечту шестого чемпиона мира и ученого.

И хотя в конце жизни Ботвинник все более убеждался, что в решении проблемы создания «электронного шахматиста» человечество достигало все большего успеха, идя по другому пути – резкого увеличения быстродействия и объема памяти ЭВМ, он не сдавался, надеясь на «познание и формализацию алгоритма шахматного мастера». Он отметал мысль о том, что будущий «электронный шахматист» погубит древнюю и мудрую игру. Ботвинник был оптимистом и в ответ на эти обвинения отвечал: «Многие боятся, что изобретение такой машины принесет техническую смерть шахматам. Я в это не верю. Скоро сто лет изобретению автомобиля, а люди с удовольствием соревнуются в беге на стадионе. Я думаю, что шахматная машина принесет еще большую популярность шахматам».

ШКОЛА ЮНЫХ ДАРОВАНИЙ

С юных лет Ботвинник приучил себя к самостоятельности, самоконтролю, самодисциплине. Он был творческой, независимой личностью. «У Вас нет чувства стадности», – сказал ему как-то известный математик Н. А. Криницкий. В обществе, за все и всегда голосовавшем единогласно, подобный комплимент дорогого стоил.

Принцип самостоятельности стал основополагающим и в педагогической деятельности Ботвинника. Первыми примерными шахматными учениками 25-летнего Ботвинника стали ученые, с которыми он занимался в середине 1930-х годов в «комнате Дон Кихота» в ленинградском Доме ученых. Вскоре его подопечными стали юные шахматисты, но гораздо более высокой квалификации. 27-летний учитель теперь преподавал в кабинете Александра III. В конце 1930-х годов Аничков дворец «превратился» в Дворец пионеров, в котором открылся и шахматный клуб. «Занимались мы по воскресеньям, – вспоминал Ботвинник, – один раз в две недели (человек 10–12) – один у демонстрационной доски докладывал, другие слушали и критиковали. Разгорались дискуссии, атмосфера бывала накаленной. Докладчики намечались заранее, они сообщали о выполненных заданиях, притом самых различных: теоретическая коллекция эндшпилей, комментирование партий, анализ какого-либо дебюта и т. п. Характер заданий определялся шахматными качествами ученика: скажем, он неудачно разыгрывал начало партии или эндшпиль, или небрежно анализировал свои партии – именно это и определяло тип и тему задания. К каждому слушателю подход был индивидуальный».

Летняя сессия школы Ботвинника – Каспарова в литовском городе Друскининкай. Среди учеников В. Крамник, С. Тивяков, А. Широв…

Одним из его учеников того периода был будущий международный гроссмейстер Марк Тайманов, который с благодарностью вспоминал учителя и его метод: «Упор делался на широту и точность анализа, обстоятельность, а главное – на самостоятельность выводов. Ботвинник требовал от своих учеников тщательного и критического разбора игранных ими турнирных партий. Теперь, оглядываясь назад, я понимаю, как это было мудро: Ботвинник приучал нас не только к кабинетной работе за шахматной доской, но и к литературным новинкам, столь необходимым в профессиональной шахматной жизни».

В 1939 году Ботвинник с королевской щедростью поделился с шахматным миром своим опытом и взглядами на систему подготовки, опубликовав в турнирном сборнике, посвященном 11-му чемпионату СССР, статью «О моих методах подготовки к соревнованиям. Турнирный режим».

Надо быть сильно уверенным в своих силах, чтобы в ранге претендента на мировое первенство раскрыть тайны и особенности творческой лаборатории. Кроме того, это был шаг Просветителя и Учителя.

В середине 1960-х годов в Москве спортивным обществом «Труд» была организована шахматная школа одаренных юных шахматистов, и ее первым руководителем стал Ботвинник. Три раза в год во время каникул двадцать юношей из разных городов страны приезжали для занятий в этой школе. Среди его учеников были Анатолий Карпов из уральского города Златоуст, Юрий Балашов из города Шадринск, Наум Рашковский из Караганды, Юрий Разуваев из Москвы. Все они стали международными гроссмейстерами, а Карпов – чемпионом мира.

Ботвинник всегда напоминал юным шахматистам, что шахматы – это не только борьба умов, но и борьба нервов. «Часто побеждает тот, – писал он, обращаясь к молодежи, – у кого больше выдержки, кто не теряется в трудных положениях, сохраняет самообладание до конца партии, у кого сильнее воля». Ботвинник не советовал играть «без передышки», турнир за турниром.

«Чтобы играть успешно, нужно испытывать шахматный голод», – считал он. И нередко говорил ученикам: «Не играйте много, оставляйте время, чтобы думать о шахматах».

Ветеран шахмат учил ребят самостоятельно мыслить, работать, анализировать. Интересно, что когда однажды он предложил своим ученикам исследовать отложенную на Олимпиаде в 1962 году позицию с Фишером, 13-летний бакинский школьник Гарри Каспаров нашел еще один путь к ничьей, ранее не обнаруженный ни Ботвинником, ни другими гроссмейстерами.

Это уже был представитель очередной волны юных шахматных талантов, в их числе С. Долматов, А. Юсупов, Л. Псахис, А. Харитонов, Я. Эльвест, Э. Розенталис, А. Соколов, С. Ионов, А. Ненашев, Е. Ахмыловская, Н. Иоселиани, Л. Зайцева. Сплошные претенденты, чемпионы, гроссмейстеры. Зимняя и весенняя сессии школы Ботвинника проводились в домах отдыха под Москвой, осенняя – на берегу Черного моря в пионерском лагере «Орленок» (близ Туапсе).

О методике занятий Ботвинника подробно рассказал Каспаров во втором томе книги «Мои великие предшественники» (2003). В ней он пишет:

«Занятия Ботвинник проводил по системе, проверенной им еще до войны в Ленинградском Дворце пионеров: все вместе рассматривали игру одного из учеников. Сначала тот докладывает о своей работе между сессиями, об успехах в учебе, занятиях спортом, участии в турнирах и выполнении домашнего задания, затем демонстрировал четыре свои свежие партии. На сессии игрались и тренировочные партии, затем их тоже анализировали всем миром, после чего, выражаясь словами мэтра, ставился окончательный диагноз и назначалось лечение, то есть домашнее задание. К тому же нас обучали бесценным профессиональным секретам подготовки к соревнованиям...

А уж к юным шахматным дарованиям он тянулся всей душой. Мудрый Учитель старался не подавлять нас своим авторитетом, не навязывал ученикам свой стиль, наоборот, всячески помогал нам развивать собственные способности. Он не давил, а с присущим ему педагогическим тактом подсказывал верное направление. Сразу почувствовав мое стремление к динамичному, атакующему стилю, он включил в мои домашние задания анализ партий Алехина».

Около 40 лет прошло с момента первых учительских опытов Ботвинника, но его метод оставался прежним и продолжал приносить прекрасные плоды. «Убежден, – подчеркнул Гарри Каспаров в 1985 году, после завоевания им звания чемпиона мира, – что пять лет, проведенных в школе Ботвинника (1973-78), сыграли решающую роль в моем формировании как шахматиста и определили путь дальнейшего совершенствования».

Многие из учеников Ботвинника становились не только известными шахматистами, но и хорошими тренерами (Балашов, Юсупов, Долматов, Разуваев), а Гарри Каспаров, став чемпионом мира, продолжал помогать Учителю воспитывать новые таланты. Школа стала именоваться «Школа Ботвинника – Каспарова». В 1987 году в нее был принят по настоянию Ботвинника 11-летний кандидат в мастера из Туапсе Владимир Крамник. В марте 1988 года Ботвинник последний раз участвовал в учебной сессии школы.

ПОЛИТИЧЕСКИЙ КРУГОЗОР

«Прекрасно служение родине хорошими делами, но неплохо и служение ей хорошими речами», – сказал еще римский историк Гай Саллюстий (86-35 до н. э.). Ботвинник был патриотом и гражданином своей Родины, служа ей и делом, и речью, и пером. Широта кругозора, не ограничиваемого рамками 64-клеточной доски, позволяла «отделять плевелы от пшеницы». Поездки за рубеж и возможность сравнивать жизнь «тут» и «там» наводили на размышления и позволяли делать выводы, порой не вполне соответствующие «линии партии». Но преданность ей и партийный билет были святы для Ботвинника, никогда не использовались им в карьеристских целях. И все же честность и принципиальность плюс определенная смелость и понимание своего «королевского» положения давали импульс к действию. На протяжении трех непростых десятилетий в жизни страны (1954-84) Ботвинник трижды обращался в ЦК КПСС. Первое письмо академику и секретарю ЦК КПСС П. Н. Поспелову он отправил 29 мая 1954 года. Оно называлось «Возможна ли социалистическая революция на Западе без третьей мировой войны?».

На нескольких страницах Ботвинник дал свой анализ политической ситуации в мире в век «холодной войны». В противостоянии двух лагерей – социалистического и капиталистического – чувствовалась угроза нового мирового столкновения, а изобретение ядерного оружия грозило ядерной катастрофой. Ботвинник подробно, по пунктам, предлагал свой план действий по изоляции монополистов без выстрелов и бомбардировок. «В какие же условия надо их поставить, чтобы у них не было необходимости в атомной войне? – задается вопросом Ботвинник и тут же дает ответ: – Для этого, по-видимому, надо не отнимать у капиталистов „рая“ полностью, не отнимать сладкой жизни у их семей и т. п. Если теперь монополисты тратят на свои потребности известную часть присваиваемой прибавочной стоимости (доход по Марксу), то не следует ли сохранить им некоторую долю этого дохода (скажем 25%), чтобы не было у них необходимости браться за атомную бомбу?

Небезынтересно отметить, что и программа британской компартии предусматривает выплату частичной компенсации тем собственникам, «которые останутся лояльными по отношению к народному правительству...»

Мне кажется, что если гарантировать (в странах Запада) мелкой буржуазии сохранение 100% дохода после революции, то можно изолировать монополистов от народа, избавить человечество от атомной катастрофы и создать условия для скорой социалистической революции на Западе».

Ответом на письмо стала «Записка секретаря ЦК КПСС П. Н. Поспелова об ошибках М. М. Ботвинника» от 19 июня 1954 года с угрожающей концовкой:

«Заметки» М. Ботвинника представляют интерес как проявление буржуазной идеологии лейбористского типа и боязни капиталистического окружения.

Полагаю, что следует вызвать М. Ботвинника в отдел пропаганды и агитации ЦК и разъяснить ему антимарксистский характер его заметок. Если же он будет настаивать на своих некоммунистических взглядах, то он не может, мне кажется, оставаться членом партии».

27 декабря 1954 года Ботвинник пишет второе письмо П. Н. Поспелову, в котором соглашается, что допустил ряд промахов, но не понимает, почему его позиция воспринята как лейборизм?

«Вы указали, Петр Николаевич, что мои предложения, направленные на решение этой задачи, наивны. Я не могу не принять Ваше указание к сведению и руководству. Однако, если эти предложения неуместны, то, на мой взгляд, обязательно должны найтись другие предложения. Марксизм-ленинизм освещает народам путь к светлому будущему; он должен указать человечеству и путь избавления от атомной катастрофы. Мне кажется, что сегодня это можно сделать; завтра, быть может, будет поздно».

Четверть века спустя, 12 декабря 1978 года, Ботвинник обращается к новому секретарю ЦК КПСС М. В. Зимянину с письмом по другому поводу – о программе «Пионер», с просьбой оказать всемерное содействие его работе и способствовать вывозу программы в Западную Германию или США, где есть возможность закончить работу по созданию искусственного интеллекта. В течение двух последующих месяцев Ботвинник настойчиво напоминает о своей записке, ибо считает, что «окончанием работы по программе принесет немалую пользу Советскому Союзу».

Наконец, 9 февраля 1979 года в отделе науки и учебных заведений ЦК КПСС состоялось совещание по просьбе М. Ботвинника, итогом которого стало заключение С. Г. Щербакова – «не один М. Ботвинник заботится о развитии науки, об этом думают многие ученые».

Программа «Пионер» оказалась «невыездной»!

Прошло еще семь лет, и фамилия Ботвинник вновь упоминается в кулуарах ЦК КПСС с негативным оттенком. По секретной информации КГБ СССР от 17 мая 1984, «состоялась беседа экс-чемпиона мира по шахматам М. Ботвинника с бывшим советским гражданином Файнбергом М. А., выехавшим из СССР в Израиль в 1979 году. В настоящее время Файнберг проживает в США, работает корреспондентом в антисоветском издательстве „Новое русское слово“, регулярно выступает в эмигрантской печати с враждебных СССР позиций».

Зимянин обращается к зав. отделом пропаганды ЦК КПСС Б. И. Стукалину: «Подумайте, как призвать к порядку тов. Ботвинника М. М. Его поведение цинично, совершенно недопустимо с гражданских позиций».

В результате Ботвинника вызвали «на ковер» к заместителю председателя Спорткомитета В. А. Ивонину, и Стукалиным была составлена «Справка отдела пропаганды ЦК КПСС» от 13 июня 1984 с грифом «секретно». В ней, в частности, говорилось, что тов. Ботвинник М. М. «подтвердил, что во время пребывания в США у него были беседы с Файнбергом, но смысл части его высказываний автором искажен. Вместе с тем он отметил, что отдельные мысли из этого интервью высказывались ранее в советской печати и в публичных выступлениях».

«Тов. Ботвиннику было указано на недопустимость с его стороны заявлений, которые могут нанести ущерб нашей стране или носят оскорбительный характер в отношении советских шахматистов.

Учитывая поведение М. Ботвинника и нездоровый интерес, который проявляют к нему наши идейные противники, полагаем целесообразным впредь ограничивать его зарубежные поездки».

Когда в мае 1993 года все вышеперечисленные письма готовились к печати в журнале «Исторический архив» (1993, № 1–2), Ботвинник подытожил все вышесказанное: «Быть может, когда прочтут все эти материалы, меньше будет препятствий в работе. Тогда прошлое протянет руку настоящему».

ГАСТРОЛИ

Имя Ботвинника обладало удивительной магией. За его матчевыми и турнирными выступлениями следили с интересом во всем мире. Его книги выходили огромными тиражами и всегда пользовались спросом, переиздавались и переводились во многих странах. Его лекции собирали полные залы. Сыграть против него в сеансах почиталось за честь и доставляло многим радость и в СССР, и за рубежом.

Хотя найти «окно» для длительных гастролей в строго расчерченном ботвинниковском календаре было нелегко, он выкраивал для них время, ибо считал своим долгом всемерно способствовать популяризации шахмат в мире, выступая не только в соревнованиях, но и с сеансами и лекциями, давая интервью и публикуя статьи в общей и специальной прессе. Вполне естественно, что более часто имели возможность видеть и слушать его, играть с ним в сеансах москвичи и ленинградцы. Но в разное время приезжал он и во Владимир, Тулу, Ярославль, Ростов-на-Дону, Саранск, Минск, Ригу, Одессу, Ереван, Баку, Ашхабад и многие другие города и республики Советского Союза. Дважды – в августе 1965 и 1968 годов – Михаил Ботвинник вместе со своими голландскими друзьями Максом Эйве и Вилемом Мюрингом исколесили Сибирь и Дальний Восток. Они были гостями Свердловска, Новосибирска, Иркутска, Красноярска, Хабаровска, Владивостока. Их выступления с сеансами и лекциями получили широкий отклик в прессе. К примеру – корреспонденция В. Щербака о сеансе с часами Ботвинника во Владивостоке в газете «Красное знамя» (29 августа 1968), озаглавленная «Ботвинник принимает вызов»:

«За шахматными столиками, сдвинутыми в круг, сидят игроки. Они волнуются, ерошат волосы, подолгу думают над каждым ходом. Партнер у всех один, но какой – сам Ботвинник!

Десять перворазрядников, среди которых большинство студентов, «бросили перчатку» знаменитому гроссмейстеру, экс-чемпиону мира.

Несмотря на свои 57 лет, Михаил Моисеевич по-юношески бодр и энергичен. После каждого его хода по рядам зрителей шелестит шепот; одни – тщательно записывают партии, другие – просто следят за игрой прославленного шахматиста.

Трехчасовое сражение закончилось. Только трое из десяти – студенты В. Баранов, В. Коваленко и Л. Шабаров – сумели противостоять натиску экс-чемпиона мира и свели свои партии вничью. Остальные испытали горечь поражения. Но проиграть Ботвиннику, перед которым в течение многих лет складывали оружие лучшие шахматисты мира, – не стыдно!

Михаил Моисеевич подробно проанализировал игру всех участников сеанса, с уважением отозвался о способностях своих молодых партнеров, призвал их больше учиться и тренироваться, повышать свое мастерство. После выступления, встреченного аплодисментами, Ботвинника берут в плотное кольцо почитатели его таланта. Посыпались вопросы, просьбы дать автограф...

Даже когда гроссмейстер покинул Дом физкультуры, направляясь в гостиницу, за ним длинным шлейфом потянулись любители. Маститый и начинающий шахматисты шли рядом, степенно беседуя о своих шахматных делах».

Столь же широкий отклик и интерес вызвали лекции и беседы Ботвинника во время других гастролей. Он был остроумен, порою резок, но всегда откровенен в своих оценках и ответах. И к мнению Патриарха советских шахмат (так часто именовала Ботвинника советская пресса) относились с особым интересом и уважением. Для примера – несколько ответов Ботвинника на вопросы слушателей Рижского университета шахматной культуры после его лекции, состоявшейся вскоре после матча на первенство мира Карпов – Корчной в Мерано (1981):

Как Вы оцениваете итоги матча на звание чемпиона мира в Мерано в творческом отношении?

Претендент играл не на должном уровне. А Карпов почти не делал ошибок. Как Капабланка в лучшие годы.

Считаете ли Вы правильным современный регламент проведения первенств мира?

Не нравится большой состав участников межзональных турниров, матчи претендентов, а также матч на звание чемпиона мира до 6 побед. Целесообразнее проводить матч на звание чемпиона мира из 20–24 партий и матч-турнир для претендентов.

Какие особенности личности Г. Каспарова позволили ему столь рано вырасти в шахматиста мирового класса?

Это исключительный шахматный талант, но он субъективен и скоропалителен в принятии решения. Очень общителен, искренен, мало жизненного опыта. По таланту напоминает Алехина.

Каков, по Вашему мнению, оптимальный возраст для спортивных достижений в шахматах?

Оптимальный возраст для достижения шахматных высот – от 30 до 40 лет. Надо развивать позиционное понимание, чтобы компенсировать снижение счетной силы вариантов. У шахматиста-исследователя сила игры может сохраниться до 50 лет.

Можно ли сравнить судьбу Фишера с судьбой Морфи?

– Да.

Кто был самым великим чемпионом мира?

– Капабланка. Он играл интуитивно.

Кого из шахматных журналистов Вы считаете наиболее объективным?

– Таля.

Велик был интерес к выступлениям Ботвинника и за рубежом. Большей частью они проводились после участия в турнирах. Особенно часто ему довелось играть в голландских турнирах. Здесь он бывал и как председатель общества «СССР – Нидерланды» (см. Нидерланды). После Гастингского турнира 1966/67 года Ботвинник совершил большое турне «по шахматному Альбиону» – так писал он о своих английских гастролях в воспоминаниях (см. Великобритания).

Еще будучи чемпионом мира, Ботвинник совершил с С. Флором турне по Швейцарии и ФРГ. Первое из них состоялось с 26 января по 6 февраля 1956 года и ознаменовалось сеансами в Цюрихе, Базеле, Люцерне и Золотурне. В центре внимания шахматной общественности был, конечно, сеанс с часами в Цюрихе против восьми сильнейших шахматистов страны, которые двумя годами ранее представляли команду Швейцарии на 11-й Всемирной олимпиаде в Амстердаме. Чемпион мира выиграл 6 партий, проиграл одну – Куперу и одну свел вничью – с Циммерманом.

Ботвинник – Гроб

Цюрих, 1956

Сеанс с часами

Черные сдались.

В конце сентября 1959 года Ботвинник совершил трехнедельное путешествие по ФРГ вместе с гроссмейстером С. Флором и мастером Л. Абрамовым. Сеансы одновременной игры чемпиона мира в Бремене, Гамбурге, Нюрнберге и Ганновере вызвали настоящий шахматный ажиотаж. Ботвинник, как правило, играл на 25 досках. В одном из сеансов он, по его собственному признанию, выступил неудачно (+9, – 1, =15), но с удивлением прочел на следующее утро в газете, что «Ботвинник разбил бременцев».

Во время гастролей Ботвинника интересовало буквально все – он посетил знаменитый издательский дом А. Шпрингера в Гамбурге, древний королевский замок в Нюрнберге, был гостем президента Западногерманского шахматного союза доктора Вильдхагена, известного к тому же изданием библиотеки партий ведущих шахматистов мира, и вручил ему 400 партий для тома «Ботвинник», присутствовал на открытии очередного чемпионата ФРГ, посетил спектакли французской балетной труппы.

Из Германии Ботвинник и Флор отправились в Швецию, куда их пригласил президент ФИДЕ Фольке Рогард. Шведы помнили тот факт, что свою первую зарубежную поездку 15-летний школьник Миша Ботвинник совершил именно в Стокгольм (см. Детство и Юность). И вот 35 лет спустя чемпион мира Михаил Ботвинник – вновь в столице Швеции, на этот раз в качестве почетного гостя. А в следующем году на съезде шведских шахматистов (1960) было принято единодушное решение наградить Ботвинника золотой медалью Шахматного союза Швеции за большие заслуги в развитии шахматного искусства.

В 1973 году Ботвинник посетил 15 городов Западной Германии, в том числе Киль, Гамбург, Бремен, Кельн, Бонн и др. Наряду с сеансами ежедневно выступал на пресс-конференциях, по радио и телевидению. Одним из организаторов этой поездки был гроссмейстер Лотар Шмид, главный арбитр матча Спасский-Фишер. Совершая турне вместе с гроссмейстером по переписке Яковом Эстриным, Ботвинник посетил в Триберге 84-летнюю вдову Е. Д. Боголюбова, которая рассказала о последних годах жизни гроссмейстера и поделилась своими воспоминаниями о русских участниках турнира 1914 года в Мангейме А. Селезневе, И. Рабиновиче, П. Романовском.

В декабре 1975 года Ботвинник прочел лекцию в Западном Берлине о положении в шахматном мире. Он, в частности, сказал: «Появление Фишера на шахматном Олимпе, интерес к его личности привели к росту популярности шахмат на земном шаре – 2/3 государств ООН входят в ФИДЕ. Но, увы! Кратковременная активность Фишера вызвала и события в ФИДЕ, те самые споры и ссоры, связанные с матчами 1972 и 1975 годов, споры, которые были невозможны в период 1949-69 годов, когда действовала справедливая конституция борьбы за первенство мира. Возможно, что такая ситуация в ФИДЕ привлекает нездоровый интерес со стороны широкой публики, но вряд ли это способствует созданию подлинно творческой атмосферы в среде шахматных корифеев.

Для пессимизма все же нет оснований. Хочется верить, что молодое поколение с большим рвением будет служить шахматной богине Каиссе».

Среди памятных для Ботвинника поездок в последующие годы – путешествия за океан – в Торонто (1978) и Нью-Йорк (1983) на чемпионаты мира среди компьютеров; в Брюссель (1991), где проходили четвертьфинальные матчи претендентов и где он отметил свое 80-летие.

Сеанс Ботвинника в ФРГ

В 1990 году Итальянская шахматная ассоциация наградила его почетной премией имени Джоаккино Греко – Una vita per scacchi («За жизнь для шахмат»). Оценивая вклад этого шахматиста эпохи Возрождения, Ботвинник писал: «Греко был ярким представителем итальянской шахматной школы, которая ввела в шахматную практику комбинацию как полноправный элемент алгоритма мастера».

Так всей своей неутомимой и многогранной деятельностью способствовал прогрессу и популяризации шахматного искусства в мире один из великих шахматистов 20 века Михаил Ботвинник.