Текст книги "Свадебные обряды у евреев"

¹ Широко распространенно поверье, что не следует начинать никакое дело (в том числе пускаться в дорогу) в понедельник. Оно основано на том, что в рассказе о сотворении мира во второй день творения (соответствующий понедельнику) Всевышний ни разу не говорит о результате своего труда «Это хорошо», зато в третий день творения (соответствующий вторнику) произносит это дважды (Быт 1:10–12). Это представление было популяризировано «Цеена у-Реена», известным пересказом Библии на идише, составленным в XVII веке. Там сказано: «Есть мудрецы, что говорят, в понедельник (второй день творения) не следует начинать никакой новой работы, потому что в рассказе про этот день не помянуты слова “это хорошо”» (Цеена у-Реена. С. 21).

² Парик в качестве свадебного подарка символизировал новый статус новобрачной, точно так же, как штраймл – новый статус молодого мужа. Замужняя еврейка коротко стригла или брила голову, поверх которой носила чепец или платок. В конце XIX века в связи с распространением моды на шляпки, которые нужно было носить поверх прически, в более модернизированных и зажиточных семьях женщины заменили чепец на парик. В настоящее время парик носят только замужние ультраортодоксальные еврейки, но в конце XIX века он выглядел как символ модернизации.

³ Под молдавскими евреями Пульнер имеет в виду жителей городов и местечек на территории Молдавской АССР в составе Украины (см. выше прим. 6 к гл. 2.2).

⁴ Шатнез (шаатнез) – ткань, состоящая из смеси шерстяной и льняной (шире – растительной) пряжи, а также изделия, сшитые из такой ткани. Библия запрещает носить одежду из такой ткани (Левит 19:19, Втор 22:11). В Талмуде запрет был распространен на любые изделия из смесовых тканей.

⁵ Вероятно, Пульнер цитирует песню по одному из двух опубликованных сборников Фидельмана: Fidlman A. Di kleynshtetldike khasene (Местечковая свадьба). Vilna, 1873; или: Fidlman A. Lider tsum tsayt fartraybung (Песни для времяпрепровождения). Vilna, 1877. Сами сборники обнаружить не удалось. Текст на идише Пульнер не приводит.

⁶ Смысл шутки непонятен.

⁷ Цитата из Книги пророка Иеремии, которая полностью звучит так: «Опять будет слышен голос радости и голос веселья, голос жениха и голос невесты» (Иер 33:11). Эти слова стали текстом популярного песнопения, исполняемого на свадьбах.

⁸ Еврейская земледельческая колония. В настоящее время село в Херсонской области, Украина.

⁹ Традиционно мужчины и женщины танцуют отдельно.

¹⁰ Идиллия С. Черниховского «Свадьба Эльки». Фрагмент песни пятой «Понедельник». Идиллия написана в 1920 году. Первая публикация: «Гаткуфа», № 14–15, Варшава, 1922. Первая публикация перевода Ходасевича: Беседа, № 4, 5, Берлин, 1924. Современное издание с параллельным текстом оригинала: Ходасевич В. Из еврейских поэтов. С. 216–287.

¹¹ Аналогичный обряд известен у славян.

¹² Судя по всему, речь идет о том, что экипаж с женихом совершал некоторое количество кругов по базарной площади, на которой находились лавки.

¹³ Неясно, на основании чего Пульнер приходит к выводу, что эти практики имеют магическую природу.

¹⁴ Здесь у Пульнера калька с идиша. На идише словом «станцие» называется место временного пребывания в дороге – гостиница или постоялый двор.

¹⁵ Непонятно, какое блюдо имеется в виду. Файнкухн или фанкухн (от нем. Pfannkuchen) означает на идише оладьи, однако Пульнер пишет о булках.

¹⁶ Неясно, какое место в Талмуде имеет в виду Пульнер.

¹⁷ Текст на идише отсутствует.

^a Fridkin A. Avraham-Ber Gotlober ип zayn epokhe. Z. 41.

^b Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^c Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^d Наши полевые записи.

^e Fridkin A. Avraham-Ber Gotlober ип zayn epokhe. Z. 41.

^f Наши полевые записи.

^g Плетеная хала.

^h Отец невесты.

ⁱ Местечко.

j Черниховский С. Еврейская свадьба. С. 13–15.

^k Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^l Шпильберг В. Наши полевые записи.

^m Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

ⁿ Fridkin A. Avraham-Ber Gotlober un zayn epokhe. Z. 42.

^o Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^p Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^q Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^r Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

2.3.4.2. Обрядовое купанье невесты

Обрядовое купанье невесты производилось в канун хупы, с наступлением вечера. Обрядовое купанье производилось только в том случае, если невеста была в это время «чистой». «Чистой» она считалась спустя семь дней по окончании «нида» (נידה, menstruatio). Обрядовое купанье невесты производилось в специально для этого устроенном, обычно при бане¹, бассейне – «микве» (מיקװה, букв, «скопление воды»), наполненном естественным путем дождевой, речной или колодезной водой по специально проведенному к микве желобу. При совершении обряда предписывалось строгое выполнение определенных правил². Так, например, при погружении в воду все тело должно было полностью и непосредственно соприкасаться с водою. Между телом и водою не должно было быть «хцицо» (חציצה, преграда, средостение). Средостением же считался всякий прилипший к телу или волосам предмет, даже самый незначительный по своим размерам, но мешающий воде смочить тело. Поэтому женщины перед окунанием в микву обязаны были распустить волосы, вынуть из них все шпильки и тщательно расчесать; они были обязаны снять все кольца и браслеты, серьги и все прочие предметы, мешающие соприкосновению тела с водой. Для наблюдения за выполнением женщинами правил «твиле» (טבילה, ритуальное окунание) в микву нанимали специальных «тукеринс» (טוקערינס, окуналыцицы).

В микву в канун хупы невеста отправлялась впервые в своей жизни (девушки не посещали микву). У украинских евреев в начале XIX века, по сообщению А. Готлобера, невесту отводили в микву в сопровождении клезмеров. По пути в микву перед невестой плясали старухи. Они же обучали в микве невесту законам menstruatio³, законам о «немен хале» (נעמען חלה, отделение халы), то есть о куске теста, который сжигают в печи перед выпечкой хлеба, и «лихт-бенчен» (ליכט בענטשן, благословение свечей) – трем обязательным для еврейских женщин религиозным обрядам⁴. Эти обряды разучивались с невестой много раз, чтобы она их запомнила навсегда. По поверью, за их соблюдение женщине уготована жизнь и на этом, и на том свете; она будет пользоваться симпатией и Бога, и мужа; у нее будут легкие роды; у нее родятся кошерные (честные, набожные) сыновья и красивые, набожные дочери; она проведет всю свою жизнь в довольствии и радости^a.

Невесту вели в микву в сопровождении клезмеров также у польских евреев (Хелом⁵, Люблинская губерния, XIX век)⁶.

У белорусских евреев (Минск) в первой половине XIX века невесту сопровождали в микву тетушки и кумушки^b7. В Пропойске (конец XIX – начало XX века) невесту сопровождали мать, повитуха и другие женщины^d, на Украине (южные и юго-западные губернии, вторая половина XIX века) – близко знакомые женщины! Сопровождавшие невесту (Минск, первая половина XIX века) брали с собой кульки с пряниками, изюмом, миндалем и другими лакомствами^e.

В микве (Завережье, конец XIX – начало XX века) тукерин до погружения невесты в воду обрезала ей ногти, расчесывала волосы, обливала тремя ведрами теплой воды и произносила: «таре» (טהרה, букв, «чистая»), после чего невеста должна была трижды окунуться в микву^f. Подробное описание этого обряда у белорусских евреев (Минск) в первой половине XIX века находим у Л. Леванды:

Накануне этого дня [хупы. – И. И.], по наступлении вечера, тетушки и кумушки, захватив с собою свертки с пряниками, изюмом, миндалем и другими лакомствами, ведут невесту в баню, где она, после омовения, в первый раз в жизни совершает троекратное обрядовое погружение в купель (микве), при радостных возгласах кумушек: «кошер! кошер! кошер!» (чиста) и хлопаньи в ладоши. Захваченные с собою лакомства съедаются в предбаннике, причем лакомствами же наделяется и вся банная прислуга, независимо от раздаваемой ей мелкой монеты, иногда в довольно значительном количестве. Осчастливленная прислуга рассыпается в благодарностях, поздравлениях и пожеланиях всех земных благ – здравия, счастья, долголетия, богатства и – кучи детей^g.

На обратном пути из миквы (Завережье, конец XIX – начало XX века) невеста старалась избегать встреч с собакой, свиньей и лошадью. (То же находим в Талмуде: Бава Меция⁸, 84 а.) В случае встречи с ними она обязана была вернуться в микву и снова подвергнуться троекратному погружению. Невеста также обязана была вернуться в микву при обнаружении несрезанного ногтя и в случае, если она не полностью окунулась в воду. Для невесты считалось хорошей приметой встретить на пути в микву мальчика^h9.

По сообщению Д. Френкеля, в Бродах (Галиция) в XVII веке у местных евреев господствовал обычай, состоявший в том, что несколько сот девушек, празднично одетых, сопровождали невесту в микву в середине дня. Поездом руководил комедиант, сидевший на коне лицом к хвосту и развлекавший публику разными шутками¹⁰.

Описание обрядового купания невесты мы находим и в еврейской народной песне, записанной в Ковенской губернии во второй половине XIX века:

Мимо мельницы, мимо колеса

Ведут невесту прямо в баню;

Вдоль по новым мостовым

Ведут невесту окунать в микву.

Ведут невесту окунать,

Бегут женщины поглядеть;

Как только невесту выводят,

Жених выходит из клойза¹¹

Со стаканчиком вина, с кусочком флодн¹².

Ее должны скорее искупать,

Ее не должны утопить,

Ее должны кошерно ополоснуть.

Хватают за рученьку,

Ополаскивают рученьку,

Хватают за ноженьку,

Обмывают ноженьку.

Невеста моя, невеста сладкая,

Как тебе понравилось?

– Вода миквы – сладкая как сахар,

Застудила себе молодые ноги!

Ой, увы, горько,

Смотри, мой жених, я дрожу!

Возьми меня

Под свою шубу!

– Как я могу тебя взять?

Мне стыдно пред людьми!

– Стыдись, не стыдись,

Возьми шубу и возьми меня с собою!

Лейбеле банщик,

Золотые колеса.

Авремеле, ворчи,

Зеликл, молчи.

Повернись, невеста, Трижды кругомⁱ¹³.

Приведенная здесь шуточная песня по стилю напоминает еврейские детские песни. В песне мы находим, однако, весьма интересные подробности обряда купания невесты, уже позабытые. Прежде всего следует отметить: строчки «Ведут невесту окунать, / Бегут женщины поглядеть» напоминают о массовости этого обряда в Бродах. В песне также подчеркивается, что жених ветречает невесту вином и флодн, о чем нет упоминаний ни в литературе, ни в наших полевых записях. Далее, продрогшая невеста просится к жениху под шубу: «Возьми меня / Под свою шубу!» Жених отвечает уклончиво: «Как я могу тебя взять? / Мне стыдно пред людьми!» Этот момент, возможно, указывает на то, что когда-то жених по обычаю действительно укрывал невесту после миквы своей шубой, и в момент возникновения песни с этим народным обычаем уже началась борьба со стороны религии. Следует, наконец, отметить упоминания в песне троекратного обрядового кружения вокруг невесты¹⁴. Все эти детали восполняют, таким образом, процедуру обрядового купанья невесты.

Обряд купания – древний еврейский обычай и известен уже в библейскую эпоху еврейской истории. По мнению известного еврейского ученого, философа и врача времен Средневековья Маймонида¹⁵ (1135–1204), этот обряд существовал у евреев в добиблейское время и был включен в Ветхий Завет из уважения к народному обычаю¹⁶. Талмуд и более поздние кодификаторы еврейских религиозных законов разработали подробности совершения обряда, которые впоследствии и стали обязательными для всех евреев вне зависимости от страны их проживания и общинной принадлежности.

¹ Вода в микве была очень холодной, поэтому миква всегда находилась в одном помещении с баней, в которой была парная.

² Далее до конца абзаца следует не выделенная Пульнером выписка из статьи «Миква» (Еврейская энциклопедия. Т. 11. Стб. 56–58).

³ В этом месте в работе Пульнера оставлен пробел, куда мог бы уместиться только термин «нида». Однако в оригинальном тексте употреблено выражение на идише «диним фун гештлехлехн лебн» (דינים פון געשלעכטלעכן לעבן, религиозные законы половой жизни).

⁴ Две основные ритуальные обязанности женщины, помимо посещения миквы, это «отделение халы», то есть сжигание определенной порции теста при выпечке хлеба в память о принесении хлебной жертвы в Иерусалимский Храм, и «благословение свечей», то есть произнесение благословений над специально зажженными свечами перед наступлением суббот и праздников.

⁵ Еврейское название польского города Холм. Пульнер приводит именно еврейское название, так как, видимо, пользовался еврейским источником.

⁶ Источник не указан.

⁷ Пульнер повторяет слово «кумушки» вслед за Левандой (см. ниже), то есть не в его словарном значении. Строго говоря, «кумушка» – это либо уменьшительное от «кума», то есть «крестная мать», либо «сплетница». Здесь это слово просто означает «знакомая или родственница старшего возраста».

⁸ Бава Меция (Средний раздел) – трактат Талмуда, посвященный имущественным отношениям. Определяет ответственность за чужую собственность, взятую кем-либо для хранения или для использования.

⁹ Согласно поверью, увиденное на пути в микву, которая предшествовала супружеским отношениям, могло повлиять на будущий плод. Соответственно, если невеста перед свадьбой увидит мальчика, то это может повлиять на то, что ее первенцем будет мальчик.

¹⁰ Источник не указан. Сведений об авторе найти не удалось.

¹¹ Клойз – небольшая синагога, молельня, принадлежащая либо профессиональной корпорации, либо какой-либо хасидской группе.

¹² Флодн – кондитерское изделие, нечто вроде торта с вареньем. В разных местах под эти названием понимались различные рецепты.

¹³ В сборнике «Еврейские народные песни в России» песня помечена как «предсвадебная», хотя форма текста, в частности резкая смена ритма, может означать, что это – детская песня, зачин игры, в которой «невеста» – водящий. Пульнер в тексте диссертации опускает шестнадцать последних строк.

¹⁴ Пульнер неверно интерпретирует текст песни. В нем не предлагается обойти невесту кругом, а сказано: «Повернись, невеста, / Трижды кругом».

¹⁵ Маймонид, Мишне Тора, Законы миквы, 1:2. Более точное значение этого места в труде Маймонида таково: законы об очищении путем полного окунания в воду миквы не записаны в Пятикнижии, а известны из традиции, но в Пятикнижии можно найти на них некоторые намеки.

¹⁶ Пульнер дает ссылку на Еврейскую энциклопедию, не указывая том и страницу. Однако в Энциклопедии Брокгауза и Ефрона этих сведений нет.

^a Fridkin A. Avraham-Ber Gotlober ип zayn epokhe. Z. 42.

^b Леванда Л. О. Старинные еврейские свадебные обычаи. С. 120.

^c Гинзбург. Наши полевые записи.

^d Чубинский П. П. Труды этнографическо-статистической экспедиции. С. 34.

^e Леванда Л. О. Старинные еврейские свадебные обычаи. С. 120.

^f Талалай Г. Наши полевые записи.

^g Леванда Л. О. Старинные еврейские свадебные обычаи. С. 120.

^h Талалай Г. Наши полевые записи.

ⁱ Еврейские народные песни в России. С. 212. № 260.

2.3.4.3. Маден-мол (девичник)

Девичник, «маден-мол» (מאדן־מאל, букв, «девичья трапеза»), устраивался после возвращения невесты из миквы (в тот же вечер). У украинских и белорусских евреев (вторая половина XIX – начало XX века) в маден-мол участвовали преимущественно девушки – подруги невесты^a1. У белорусских евреев (Гродно) во второй половине XIX века на маден-мол также приглашали девушек со стороны хоснс цад (со стороны жениха)^b.

На маден-мол невеста прощалась со своей девичьей жизнью.

На маден-мол девушки проводили время в песнях и танцах под музыку клезмеров^c2, при этом следует отметить, что исполнялись те же танцы и пелись те же песни, что и во время «форшпила». Угощали присутствующих орехами, семечками, чаем и пивом³.

По сообщению П. Чубинского, в южных и юго-западных украинских губерниях по окончании танцев около десяти – одиннадцати часов вечера на «маден-мол» приглашали жениха и его родителей на ужин, приготовленный в доме невесты. Гости приходили в сопровождении клезмеров, а после ужина возвращались в свою квартиру^d.

¹ Чубинский не использует термина «маден-мол», а говорит о «вечере хосен-мол» (вечер мальчишника).

² У Чубинского сказано: «В доме невесты в этот вечер устраиваются танцы. <…> Повеселить невесту, особенно бедную сироту в вечер “хусен-мула” тоже считается богоугодным делом».

³ Источник сообщения об исполнении «тех же песен» и угощении не указан.

^a Чубинский П. П. Труды этнографическо-статистической экспедиции. С. 37.

^b Zizmor Ja. Amolike khasenes. Z. 873.

^c Чубинский П. П. Труды этнографическо-статистической экспедиции. С. 38.

^d Там же.

2.3.4.4. Хосн-мол (мальчишник)

Мальчишник, «хосн-мол» (חתךמאל, букв, «трапеза жениха»), устраивался одновременно с маден-мол и, подобно ему, составлял прежде, по-видимому, одно целое с «форшпил»¹.

На хосн-мол приглашали юношей – товарищей жениха. На хосн-мол жених прощался со своей холостяцкой жизнью.

По словам Л. Леванды, во время хосн-мол

…жених говорит аминь своей холостой жизни, с которой он прощается навсегда. Происходит маленькая пирушка, во время которой поются песни, произносятся спичи и пожелания, даются обещания и клятвы в вечной дружбе и т.

п. Дело иногда не обходится без слез со стороны жениха и его товарищей, ввиду раскрывающейся перед первым большой неизвестности, которая, бог знает, что для него готовит. Шутка ли, начать серьезную борьбу с жизнью при совершенной неподготовленности к ней, о чем не могут не знать эти, хотя и неопытные, но все-таки уже что-нибудь маракующие юноши! Правда, родители обещают новобрачным несколько лет полного содержания, но ведь несколько лет – не вся жизнь. Это юноши понимают, а потому их последняя холостяцкая пирушка, по-еврейски хосн-мол, соответствующая девичнику, Polterabend, veilles des noces^a2 других народов, носит на себе такой грустный, меланхолический оттенок.

Пируют до полуночи, после чего друзья расстаются при взаимных рукопожатиях, поцелуях и слезах^b.

Описание некоторых деталей этой пирушки находим у А. Готлобера (Украина, начало XIX века).

И вот церемонии этого дня… У жениха собираются тогда юноши. Жених сидит на почетном месте, одетый в свадебную одежду, со штраймл [особая шапка. – И. П.] на голове, а юноши – вокруг него. Но не каждый может занять место возле жениха: место стоит денег, и его стоимость отдается белферу³, то есть помощнику меламеда [учителя. – И. П.] в том хедере, в котором обучался жених. Белфер носит на голове высокий сподик⁴ [особая шапка. – И. И.], который выше всех прочих сподиков. Его волосы черны, завиты в кудряшки и слиплись от сливового сока или пива, которыми он их смочил, чтобы волосы стояли торчком и блестели; одет он в длинную одежду из черной китайки⁵, опоясанную черным гартлом⁶ [шнур. – И. П.]. На ногах у него черные начищенные сапоги.

Белфер становится перед юношами, одной ногой на пол, другой на скамейку, и восклицает голосом разъяренного медведя: «Юноши, жених подобен царю, деньги по его достоинству!», имея в виду, чтобы юноши купили места возле жениха. Начинается торг. Один называет цену, другой набавляет, третий еще набавляет и т. д., пока один не назовет самую большую сумму и не займет место по правую руку от жениха. Тогда белфер берется продавать место по левую руку и ближайшие места справа и слева, убеждая юношей, что большая честь сидеть рядом с юношами, которые сидят справа и слева от жениха. Так он действует, пока не распродаст все места. Затем юношей угощают, и они беседуют с женихом о его дроше [речь на талмудическую тему, которую жених произносит во время свадебного пира. – И. П.] и о других вещах. Так они проводят время до минхе [предвечерняя молитва. – И. И.], после чего все встают и направляются к невесте. Здесь их встречают музыкой, а женщины пляшут вокруг них до начала суде [пира. – И. П.]. Вечером того же дня отец жениха устраивает пир для друзей жениха. Когда подают цимес⁷, один из опьяневших юношей опрокидывает миску, и все присутствующие смеются. Поев, все расходятся^c.

Таковые основные обряды, исполнявшиеся в канун хупы. Для полноты обзора нужно еще отметить следующий обычай, бытовавший у белорусских евреев (Завережье, Дубровно) в конце XIX – начале XX века: в канун свадьбы жених и невеста отправлялись ко всем, с кем они поссорились, и просили у них прощения. При этом они плакали.

Обычай этот был известен не только белорусским евреям и был, по-видимому, связан с поверьем, по которому в день свадьбы жениху и невесте прощались все их грехи. Поэтому просьба о прощении должна была быть одним из моментов очищения от грехов.

Резюмируя сказанное, можно констатировать, что упомянутые обряды и обычаи представляли собой расставание жениха и невесты со своей холостой жизнью и прощание родителей со своими детьми.

Празднества «серебряной недели», как и свадьба в целом, носили массовый характер, характер народного веселья.

Религиозный элемент в этих празднествах был лишь внешней формой, историческим наслоением.

В песнях невесты во время форшпил и маден-мол звучал протест против ее закабаления, против принудительного брака, а следовательно, и против основ принудительного брака и религиозных элементов в нем.

Проводы жениха в синагогу, освобожденные от внешней религиозной мишуры, сводились фактически к обряду «башитнс», то есть к магическому, а не религиозному обряду.

То же самое можно сказать и про обрядовое купание невесты, являвшееся древним магическим обрядом.

К этой же категории относятся и обычаи, связанные с магической охраной жениха и невесты от козней и происков «недобрых» духов.

Пирушки, в том числе и пир для нищих, также являлись пережиточным древним магическим обрядом для умилостивления духов, о чем мы еще будем говорить ниже. В рассматриваемый нами период указанные пиршества уже потеряли свое обрядовое значение.

Танцы и танцевальные песни, исполнявшиеся во время «серебряной недели», также не содержали в себе религиозных элементов, тем более что представители религии на протяжении веков преследовали песню, танцы, игру на музыкальных инструментах и вообще всякое массовое веселье.