Текст книги "Свадебные обряды у евреев"

4. Радость и веселье являлись непременной составной частью свадебных торжеств.

5. С потерей евреями их государственности еврейское духовенство, старавшееся ограничить или вовсе запретить еврейским народным массам веселье, пение и игру на музыкальных инструментах и другие развлечения, старалось ограничить размеры свадебных торжеств пределами семейно-религиозного праздника.

Причины ограничения свадебных торжеств у евреев те же, что и причины ограничения веселья.

6. У евреев в России свадьба продолжала оставаться праздником радости и веселья, не только семейным, но и массовым, коллективным народным праздником.

7. Попытки еврейского духовенства превратить свадьбу, как и брак в целом, в чисто религиозный акт не имели успеха у трудовых еврейских масс в России.

При рассмотрении всего комплекса свадебных обычаев и обрядов у евреев в России следует различать особо предсвадебный период и собственно свадьбу.

В предсвадебный период происходило сближение сторон, вступавших в брак, взаимный обмен подарками и подготовка к самой свадьбе.

Весь комплекс обычаев и обрядов, непосредственно связанных с самой свадьбой, следует рассматривать в следующей последовательности:

1. Обычаи и обряды, связанные с последней неделей до бракосочетания, то есть до «хупе укидушин».

2. Обычаи и обряды, связанные с «хупе укидушин».

3. Обычаи и обряды, следующие непосредственно за хупой.

Из первой группы мы считаем целесообразным отдельно выделить обычаи и обряды, исполнявшиеся до дня бракосочетания, и отдельно – обычаи и обряды, исполнявшиеся в день бракосочетания.

В соответствии с этим планом мы и будем рассматривать весь комплекс свадебных обычаев и обрядов у евреев.

¹ Дописано от руки: «носящих к тому же отрывочный характер».

² Перечисленные обряды и терминология сформировались в Стране Израиля, к «допалестинскому периоду» (что бы этот термин ни означал) они отношения не имеют.

³ Строго говоря, упоминание о пире есть только в Книге Судей, а во фрагменте из Книги Бытия говорится только о семи днях, проведенных с Иаковом с Лией после свадьбы.

⁴ «Хагига» (букв, «жертва мирная») – трактат Талмуда, где сначала разбираются законы жертвоприношения в Храме, а затем рассматриваются некоторые другие темы, например порядок преподавания тайн мироздания.

⁵ То, «о чем мы уже говорили выше», отсутствует. Вероятно, данный абзац остался от предыдущей редакции.

⁶ Здесь и далее подчеркивания сделаны Пульнером.

⁷ Важное свидетельство о сходстве свадебных и пуримских увеселений. Известно, что бадхн часто был также организатором труппы пуримшпилеров. На свадьбах гостей увеселяли ряженые, разыгрывая такие же сценки, как в Пурим.

⁸ Травестия – традиционный элемент пуримского представления, в котором мужчины играют женские роли, и пуримского ряжения. Еще одно доказательство близости увеселений Пурима и свадьбы.

⁹ Кегиле кдуше (святая община) – традиционное обозначение еврейской общины какого-либо города.

¹⁰ Выделенные курсивом слова вписаны в машинопись от руки карандашом.

¹¹ Постановление издано весной 1650 года, после казацкого восстания под предводительством Богдана Хмельницкого (1648–1650), которое уничтожило множество еврейских общин Украины, южной Белоруссии и восточной Польши.

¹² Соответствует 1651 году общего летоисчисления.

¹³ То есть без указания тысячелетия. Полная дата по еврейскому летоисчислению – 5411 год.

¹⁴ Парнес хойдеш (месячный староста) – традиционное название члена коллегии кагальных старшин, которые на выборной основе руководили еврейской общиной. Эта должность так называлась потому, что каждый член коллегии исполнял обязанности главы общины в течение месяца. Часто случалось, что власть в общине пожизненно узурпировал и даже передавал ее по наследству один человек; тем не менее его должность продолжала по традиции называться «парнес хойдеш».

¹⁵ Унтерфирениш (букв, «подведение», идиш) – почетный вызов к чтению свитка Торы, которым оказывают честь жениху в субботу, предшествующую свадьбе. Публикатор документа воспроизводит этот термин с учетом литвацкого диалекта идиша, в котором [ш] произносится как [с].

¹⁶ «Змирес» – букв, «песни». Имеется в виду девичник с песнями.

¹⁷ Сиван – месяц еврейского календаря, приблизительно соответствует июню.

¹⁸ Ияр – месяц еврейского календаря, приблизительно соответствует маю.

¹⁹ 15 мая 1845 года.

²⁰ Песня является парафразом пасхальной числословной песни «Ehad mi yodea» («Один, кто знает»).

²¹ «Гацфира» («Рассвет», иврит) – газета на иврите. Издавалась в Варшаве в 1862 году, затем с 1875 по 1931 год, первоначально еженедельник, с 1886 года – ежедневная. Первоначально газета была просветительским изданием, но с 1897 года, то есть с момента возникновения сионистского движения, стала его рупором.

^a Включая и эпоху Талмуда.

^b Свадебный венец был отменен после уничтожения еврейского государства (Мишна, Сота 9:14).

^c Миньян – здесь – десять человек.

^d На суде вследствие родства с хозяином.

^e Парнес (פרנס) – член кагала, общинного правления.

^f Областной пинкос Ваада главных еврейских общин Литвы // Еврейская старина. 1911. Т. IV. Вып. 2. С. 265–266.

^g Там же. С. 304.

^h Витебской и Могилевской.

ⁱ Домашний регламент в Белоруссии. С. 115.

^jGiidemann М. Idishe kultur-geshikhte in mitlalter. Z. 89.

^k Lifshits I. Badkhonim un leytsim bay idn. Z. 38.

^l История еврейского народа. С. 343.

^m Еврейские народные песни в России. С. 208. № 259 (Ковенская, Минская губ.).

ⁿ Fridkin A. Avraham-Ber Gotlober ип zayn epokhe. Z. 45–46.

^o Hatsfira. 1891. № 222.

^p Lipietz Y. Sefer mat’amim. Z. 40.

^q Ярошевич О. И. Наши полевые записи.

^r Шпилберг В. Наши полевые записи.

^s Донович М. Наши полевые записи.

Предсвадебный период начинался после подписания тноим и кнас-мол. Юноши и девушки, вступавшие в брак, официально становились с этого времени «хосн ун калэ» (חתן און כלה, жених и невеста), а их родители получали название «мехутоним» (מחותנים, сваты) и «мехутонестес» (מחותנעסטעס, сватьи).

Длительность предсвадебного периода по Талмуду определялась: для девицы в «двенадцать месяцев сроку, считая с того времени, как ее потребовал муж», и для вдовы в тридцать дней. «Если срок пришел, – указывается там же, – а бракосочетание не состоялось, то они могут есть из его имущества и могут есть возношение, <если муж коэн>¹» (ВТ, Ктубот 5 б)^а.

Срок для приготовления к свадьбе предоставлялся и жениху: «Подобно тому, как дают срок женщине, так дают срок и мужчине», – читаем мы в том же трактате^b.

Сроки эти менялись в зависимости от эпохи и местной конкретной обстановки. Например, у евреев в России предсвадебный период длился иногда 3–4 года, но не меньше шести месяцев. Сокращение этого срока не поощрялось. Отступления от принятого обычая были редким явлением и допускались лишь при чрезвычайных обстоятельствах, например при браках малолетних во время «беголе».

У украинских евреев (Бершадь, конец XIX – начало XX века) про отца, сокращающего установленную обычаем длительность периода от тноим до хасене, говорили, что «он собирается продать свою дочь»^c. <…>²

<«Благословен ты, Господи,> Боже наш, Царь вселенной, что не сотворил меня женщиной». Женщины же читали: «Благословен ты, Господи, Боже наш, Царь вселенной, сотворивший меня по воле своей»³.Согласно «Кицур Шулхан Орух»⁴,

«Необходимо человеку отдаляться от женщин, насколько это возможно. Запрещено подавать женщине знаки руками или ногами или подмигивать ей глазами; запрещено смеяться вместе с ней, вести себя рядом с ней легкомысленно или любоваться ее красотой; запрещено вдыхать запах благовоний, предназначенных специально для женщин, тем более в случае, если она держит их в руках или они висят на ней; запрещено смотреть на крашеные одежды женщины, с которой этот человек знаком, даже если эти одежды не на ней, поскольку это может привести его к плохим размышлениям о ней. Если человек встречает женщину на улице, не следует идти за ней, а следует прибавить шагу, чтобы она осталась в стороне или позади» (Кицур Шулхан Орух, 152:8).

В соответствии с этими обычаями принудительного брака мужчине считалось неприличным встречаться с женщиной, подавать ей руку и оставаться с нею наедине. Мужчине не полагалось спрашивать о здоровье женщины даже через посланца или через ее мужа. Запрещалось посылать ей привет. Религиозные фанатики, особенно хасиды, не проходили между двумя стоящими или сидящими женщинами⁵. Женщинам, входящим в дом хасидского ребе, не полагалось приветствовать присутствующих здесь мужчин, и т. д. Если все это относилось к мужчинам и женщинам вообще, то тем более строгие требования предъявлялись к еврейской молодежи.

Таким образом, ограничения и запрещение жениху и невесте обмениваться между собою визитами были установлены и проводились в интересах принудительного брака и во избежание возможного сближения мужчин и женщин⁶.

У украинских (Захарьевка, Гусятин) и молдавских (Балта, Тирасполь)⁷ евреев (начало XX века) приезд жениха с визитом к невесте считали распущенностью.

Когда мои родители все же пожелали, чтобы невеста приехала к нам на праздник Кущей [в 1906 году. – И. И.], и когда ее родители уж было согласились, и в нашем доме начали готовиться к приему гостьи, получили письмо от отца невесты, захарьевского раввина Гедалии Стрижевского, что подобная вещь недопустима, что это распущенность, позор, неприлично, что всю жизнь будут об этом толковать и т. д. Некоторые из друзей моего отца также поставили ему это на вид. В результате всего этого невеста не приехала.

Я к ней также не поехал и не видел до самой свадьбы.^d

Таковым было отношение к обмену визитами между женихом и невестой со стороны ревностных сторонников принудительного брака. Еврейские же трудовые массы, боровшиеся с принудительным браком, считали для себя эти ограничения не особенно обязательными, а со второй половины XIX века, с усилением борьбы против принудительного брака, почти необязательными.

Обмен визитами происходил обычно по субботам и праздникам, первый визит – в ближайшую после тноим субботу.

По сообщению П. П. Чубинского, обручив сына или дочь, более зажиточные устраивали в первую наступающую субботу «лекех ун бронфн»^8e.

Чаще всего жениха приглашали в дом родителей невесты на Пейсах и на субботу, называвшуюся «шабес-шире» (שבת־שירה, букв. «Суббота Песни»)⁹, что подтверждается еврейскими пословицами:

א חתן נעמט מען צו נאכט אויף פסח

A khosn nemt men tsu nakht oyf peisakh

Жениха берут <то есть приглашают в гости> на ночь Пейсаха¹¹⁰

и

כלה, איך וועל דיר זאגן א בשורה, די-ין חתן וועט קומען אויף שבת־שירה

Kale, ikh vel dir zogn bsure, dayn khosn vet kumen af shabes-shire

Невеста, я сообщу тебе новость, твой жених приедет на шабес-шире^g11!

В конце XIX – начале XX века у украинских и белорусских евреев жених приглашал в дом своих родителей невесту или ее родителей на Пейсах или праздник Кущей, при этом жених и невеста, в силу старой традиции, при встрече не осмеливались заговорить друг с другом, разве только украдкой бросали друг на друга взгляд^h.

Жениха, прибывшего с визитом, вели в субботу в синагогу (Завережье, Бершадь)ⁱ. Также знакомые и соседи, чтобы посмотреть на жениха, являлись в дом невесты под тем предлогом, что пришли что-нибудь одолжить (Завережье)^j.

В отношении переписки, как и в отношении визитов, существовали ограничения. В начале рассматриваемого периода переписка поэтому велась, как правило, родителями (главным образом отцами) жениха и невесты, с просьбою передать привет жениху.

Однако со второй половины XIX века, с развитием борьбы против принудительного брака, женихи и невесты также стали переписываться между собою, что подтверждается и наличием по этому поводу еврейской народной песни:

Письмецо мне жених присылает —

Расцеловать бы его слова!

Хотела бы я знать:

Мой ли он суженый^1k12.

Письма эти писали большей частью по установленному трафарету, по специально издаваемым письмовникам¹³.

Обычай предсвадебных подарков – древний еврейский обычай. Так, например, уже в Ветхом Завете рассказывается о подарках, принесенных слугой Авраама Елеазаром Ревекке – невесте Исаака (Быт 24:22, 24:53). Подарки преподносились и царю Соломону при его женитьбе на дочери фараона (3 Цар 9:16). То же читаем мы про замужество Ахсы, дочери Халева (Суд 1:15). В Талмуде эти подарки называются «сивлойнес» (סבלונות, подарки жениха невесте)¹⁴.

В Средние века у немецких евреев «накануне свадьбы виднейшие члены общины относили невесте подарки жениха, по большей части состоявшие из пояса, фаты, верхнего плаща, а впоследствии еще «сивлойнес тфиле» (молитвенный подарок), то есть молитвенника с надписью: «Огэв веахо шолем вереес» (אהבה ואחוה שלום ורעות, любовь и братство, мир и дружба). Жениху дарили кольцо и сапоги, позже талес и китл. Встречались кольца художественной работы с украшением в виде миниатюрной модели синагоги и с надписью «тов гадо» (טוב גדא, доброй судьбы, арам.), а позднее «мазл-тов» (מזל־טוב, букв. «Доброй судьбы»)^l. Как передает М. Гюдеман, у немецких евреев (XIV–XV века) подарок состоял только из пояса, его относили жениху раввины или почтенные члены общины в четверг, предшествующий обручению^m. Получение подарков сопровождалось пиршеством и приемом гостей. Это пиршество называлось либо «трапезой подарков», либо «кидушин-мол» (קידושיךמאל, трапеза освящения <брака>), либо непонятным термином «шпинолс» (שפינאלס) или «шпин’олц» ((שפינהאלץ.ⁿ¹⁵)

Обычай дарить невесте пояс существовал еще в конце XVIII – начале XIX века, при этом невеста посылала жениху и свой пояс в виде ответного подарка. Обмен поясами совершался, по описанию автора книги «Обряды еврейские…», следующим образом:

Ввечеру, накануне свадьбы, пересылает жених своей невесте через раввина золотой пояс; отдавая оный, говорит раввин: «Твой жених присылает тебе сей пояс, который ты должна надеть после бракосочетания, чтобы он мог оный видеть на тебе». После того невеста, через сего же раввина, пересылает к нему свой пояс, который и надевают на жениха находящиеся у него товарищи и который в тот же самый день должен также быть на нем. Вместо сего в Польше отсылает невеста своему жениху мантию, саван¹⁶ и холщовый колпак, а жених, напротив, пересылает ей шитые башмаки, туфли и колпак. Пояс означает страдание, ибо со вступлением в супружество встретятся также страдания и скорби^o.

Как указывает Э. Френк, у польских и литовских евреев в XVI веке перед богатой свадьбой «дарили обыкновенно золотые червонцы или женские украшения: кольца, серьги, пояса. В Германии в Средние века такие предбрачные подарки не вручались прямо женихом невесте, а передавались ей или ее родителям посторонними лицами»^p. Это была предосторожность, на которой настаивали раввины. Дело в том, что, по еврейскому закону, для акта обручения достаточно, чтобы мужчина вручил в присутствии двух свидетелей первой встречной женщине монету или кольцо со словами: «Ты мне обручена». При такой упрощенности обряда непосредственная передача подарков женихом невесте имела бы подобие законного обручения, а одного неосторожного слова жениха при этом было бы достаточно, чтобы превратить простой знак вежливости в акт, равносильный официальному обручению. В Польше, где нравы евреев в XVI веке были свободнее, указанная предосторожность не соблюдалась, и от этого происходили часто то печальные, то комические недоразумения. Раввинам приходилось разбирать такие тяжбы, когда жених утверждал, что он, вручая невесте подарки при свидетелях, произнес формулу обручения, а невеста отрицала это, или наоборот. Сначала раввины относились к таким случаям очень строго и признавали в них факт обручения; но впоследствии, когда эти случаи участились, польские раввины решили не придавать им значения и освобождали стороны от всяких обязательств. В Польше, по свидетельству современника, стало обычным явлением, что сватовство расстраивалось и после вручения подарков, и даже после дружеского сближения жениха и невесты^q.

У польских, украинских и белорусских евреев в первой половине XVII века жениху дарили обручальные рубашки [имеется, очевидно, в виду китл. – И. П.] и «фачейле» (פאטשיילע, шейный платок), что видно из следующего постановления Литовского ваада, запретившего эти подарки:

Прежде всего, постановлено, чтобы не дарить ни одному жениху, будь он бедный или богатый, ни обручальных рубашек, ни платка (фачейле), ни полотняной шапки, как то имели обыкновение справлять жениху в первое время. Все это ныне запрещено, и впредь этого делать нельзя. Если даже те вещи уже давно сделаны и лежат готовыми, то их отнюдь не следует отдавать жениху^r.

У евреев в России подарки, которыми обменивались обе стороны, состояли как из предметов, изготовленных собственноручно, так и из покупных. В конце XIX – начале XX века у украинских (Захарьевка) и белорусских евреев невеста, желавшая показать свое мастерство, вышивала и посылала жениху мешочек для тфилин с вышитыми на нем именем и фамилией жениха и годом вышивки. Будущей свекрови она посылала фартук или шелковый платок и разные вышивки. Иногда невеста преподносила подарки и будущему свекру в виде вышитой «кеаре» (קערה, в данном случае салфетка для покрывания мацы)^s17. В Завережье, Пропойске и Бершади невеста вышивала для жениха «мизрах»^t, а в Бершади – жилет^u. У белорусских евреев (Дубровно, конец XIX – начало XX века) родители невесты дарили жениху часы, портсигар, вышитый мешочек для талеса^v, если эти вещи не были еще подарены во время тноим; а родители жениха дарили невесте цепочку к часам. Одежду дарила только беднота^w. У украинских евреев невесте дарили кольца, браслет, жемчуг, часы с цепочкой и другие украшения, каждый по своим средствам и возможностям^x.

Иногда (Бердичев, Пропойск) жених и невеста еще посылали подарки своим повитухам. Так, например, в Бердичеве повитухам посылали в подарок фартук и рубаху, а богатые – еще и деньги!

В день обручения родители невесты посылали жениху китл и талес.

У белорусских евреев (Завережье) в конце XIX – начале XX века родственники и знакомые посылали невесте китку (плетеную булку). Вес китки доходил иногда до 20–40 фунтов¹⁸. Китку посыпали маком (чтобы у невесты «было столько детей и внуков, сколько маковых зерен на китке»). Китку привозили на подводе и вручали невесте или ее матери. При вручении желали:

לאנגע יארן און גוטע טעג, איר זאלט האבן נחת פון אי-יערע קינדער און אזוי

פיל גאלד זאלט איר האבן פון אי-יערע קינדער, ווי די וואג פון דער קיטקע!

Lange yarn un gute teg, ir zolt hobn nakhes fun ayere kinder un azoy fil gold zolt ir hobn fun ayere kinder, vi di vog fun der kitke!

Долгих лет и хороших дней, чтобы вы получили удовлетворение от ваших детей, чтобы вы получили столько золота от ваших детей, сколько весу в этой китке!

В ответ на пожелания приславших подарок приглашали на свадьбу!

По сообщению Липеца, в тноим вписывали, «что жених преподносит невесте покрывало», а невеста преподносит жениху талес и китл, расшитые золотом¹⁹. В прежние времена, указывает Липец (имея, очевидно, в виду первую половину XIX века), еще в тноим вписывали, что жених посылает невесте «брустух» (ברוסטוך, нагрудник), расшитый серебром или золотом²⁰. Жених посылает невесте украшения, которые она надевает на себя спереди (то есть на грудь); невеста же посылает жениху талес и китл, расшитые золотом или серебром, которыми он украшает себя сзади (талес надевается на плечи. – И. П.)^aa.

Обычай обмена подарками, как и приданое, был связан со значительными материальными затратами. Это обстоятельство послужило основанием для борьбы с богатыми подарками и большими затратами на них. Отражение этой борьбы у евреев в России мы имеем в уже упомянутом «Домашнем регламенте в Белоруссии». В нем говорится:

1. Не нашивать (на платье) никаких кружев. Стоимость верхней одежды жениха, то есть сюртука и шинели, не должна превышать 20 рублей. Для невесты платье и верхняя накидка не должны быть дороже 25 рублей серебром²¹.

2. Если сумма «надана» [приданого наличными деньгами. – И. П.] с главной стороны²² доходит до 300 рублей, положенных в руках доверенного третьего лица, то можно к вышеуказанной норме (издержек на одежду) прибавить еще 10 % для жениха и невесты. Если же сумма «надана» превышает 300 рублей, то издержки на гардероб жениха и невесты могут превышать 20 % этой суммы. Подарки жениху и невесте можно делать только наличными деньгами, а если пожелают дарить серебряные вещи или драгоценности, то подарки жениху не могут превышать 7 % суммы приданого с главной стороны, а невесте – не больше 15 %. Платки давать соответственно «надану», стоимостью от 3-х до 12 рублей для самых богатых.

3. Если нам будет дана какая-либо отсрочка по исполнению закона о перемене старомодной одежды²³, то запрещается вновь делать себе шелковые платья для ношения в будни. Равно и плательщики коробки²⁴ (за право ношения традиционного платья) лишены права заготовлять себе шелковые платья, кроме одного, для суббот и праздников, стоимостью от 10 до 15 рублей; для будней – исключительно из репса, демикотона или камлота²⁵, как сказано выше. Это относится и к меховым шапкам для будней, суббот и праздников; нельзя изготовлять новых иначе, как стоимостью от 2-х до 8 рублей, согласно определению в пункте 1. Всякие костюмы не должны оплачиваться дорого, как сказано выше п. 1. Общее правило таково: сокращать расходы на одежду сколько возможно, и да будет благословение на тех, которые тратят поменьше на дорогие платья и удовлетворяются средними^ab.

Подготовка к свадьбе, как мы уже указали, состояла в шитье приданого и одежды для жениха и невесты и для членов их семейств.

Подготовка и шитье приданого и одежды начинались еще задолго до свадьбы. В богатых и зажиточных семьях для этой цели на дом к жениху и невесте приглашали специальных портных и портних. В народной песне об этом поется:

Бродские²⁶ портные шьют,

Молодые женщины принимают;

Приняли, отложили, —

Расступитесь, жених идет!^ac

У белорусских евреев (Завережье) в конце XIX – начале XX века свадебная одежда жениха состояла из пальто, черного сюртука, талеса (талес преподносил жениху отец невесты), шляпы, ермолки, штраймл (шапка, обшитая собольим мехом), вышитого бархатного талес-зекл (мешочка для талеса). Там же свадебная одежда невесты состояла из белого шелкового платья со шлейфом, белых туфель, белых чулок и белых перчаток, фаты и цветов^ad. В Бершади в конце XIX – начале XX века невесте шили еще черное шелковое платье, а в богатых семьях – и ротонду^ае27.

В этот же период (последняя неделя до свадьбы) у белорусских евреев (Дубровно) начиналась усиленная подготовка к свадьбе. Устроители свадьбы (родители невесты) производили ремонт и уборку дома, ремонт мебели, где должны были проводиться свадебные торжества; закупали съестные припасы и напитки, заготавливали посуду. Посуду брали напрокат в магазине по две копейки за тарелку, одалживали стулья, приборы, бокалы и т. п. Для приготовления свадебной пищи нанимали специальную «свадебную» повариху. Портные приносили новые платья (при этом их угощали выпивкой)^af.

Чтобы получить общее представление о предсвадебном периоде, нам остается еще остановиться на вопросе о порядке приглашения гостей на свадьбу и свадебные торжества.

Свадьба, как мы уже отмечали, была массовым коллективным праздником, и все еврейское население местечка считало своим долгом побывать на свадебных торжествах. Независимо от этого посылались специальные приглашения почетным лицам – родственникам и добрым знакомым – с просьбою принять участие в предстоящих торжествах.

Прежде всего приглашали на предшествующую бракосочетанию субботу для проводов жениха и его матери в синагогу к так называемому «вызову к Торе»²⁸.

В проводах жениха в синагогу принимали участие близкие знакомые и родственники, приглашаемые отцом жениха. У зажиточных украинских (Гусятин, Захарьевка, Одесса и другие места) и молдавских (Балта, Тирасполь) евреев в конце XIX – начале XX века участников этих проводов приглашали с помощью специальных пригласительных билетов – «хасене цетлех» (חתונה צעטלעך, букв, «свадебные записки»). Эти билеты служили также приглашением на свадьбу. Бывали отпечатанные в типографии хасене цетлех, составленные по стандартной форме. Приводим здесь содержание такого стандартного свадебного пригласительного билета²⁹:

Поздравляем. Поздравляем.

Считаю для себя за честь просить Вас пожаловать повеселиться с нами на бракосочетании нашего сына, жениха, учителя и господина^ag (имярек), да сияет светоч его, с его суженою, невестой госпожой (имярек), да живет она. Бракосочетание состоится, с Божьей помощью, в…

Хупа состоится, с Божьей помощью, в такой-то день такого-то года в таком-то месте.

На веселье Вашего сына мы возместим Ваши труды и будем ликовать вместе с Вами^ah.

В такой стандартный печатный пригласительный билет нужно было только вписать время предстоящих проводов в синагогу, место устройства свадьбы и имена жениха и невесты. Некоторые печатали специальные свадебные пригласительные билеты с акростихами на имена жениха и невесты, а иногда еще и на слова «хосн» (חתן, жених) и «кале» (כלה, невеста). Приводим образец такого акростиха³⁰:

День радости в нашем доме

Спустился к нам с бракосочетанием нашего сына.

И мы просим Вашу честь

Пожаловать с супругою

К вызову к Торе

В субботу раздела «Вайейро»³!

Вы, скажем не льстя, доставите нам большое удовольствие,

Прибыв также на хупу.

Возместим Ваш труды на радостных событиях у Ваших детей^ai.

В еврейском тексте первые буквы акростиха прочитываются как «Иегошуа» (имя жениха) и «Броха» (имя невесты).

За этим акростихом следовали указания о месте и времени предстоящих торжеств и имена жениха, невесты и их родителей^aj.

Пригласительные свадебные билеты разносил за несколько дней до предстоящих торжеств шамес (синагогальный служка), а иногородним их отправляли по почте. Шамесу за разноску билетов уплачивал вознаграждение отец жениха. Кроме того, на свадебном пиру для шамеса еще ставили «кеаре» (קערה, особое блюдо), куда гости опускали монеты в пользу шамеса. Шамес был поэтому заинтересован в раздаче большего числа билетов. Тем не менее шамес часто не вручал билетов некоторым беднякам, у которых он не рассчитывал получить вознаграждения за свои труды. На этой почве между обойденными знакомыми или родственниками, с одной стороны, и родителями жениха и невесты, с другой, возникали неприязнь и обиды: у первых за то, что их обошли приглашением; у вторых за то, что приглашенные не явились. При этом никто и не подозревал, что во всей этой истории виноват шамес^ak.

В связи с этим интересно отметить следующий анекдот.

В одном маленьком местечке послали шамеса приглашать гостей на свадьбу. Шамесу вручили список приглашенных. В местечке улицы не имели названий, а дома – номеров. Стал ходить шамес из дома в дом и спрашивать: «Кто здесь живет?» – «Зальцман», – ответили ему. Тогда шамес посмотрел в свой список и сказал: «Нет, вас не приглашали»?

У гродненских евреев во второй половине XIX века на свадьбу приглашали клезмеры (כלי־זמרים, музыканты) и бадхен (בדחן, свадебный увеселитель). У нас есть описание этого обычая в воспоминаниях бадхена Зизмора:

В пятницу вечером перед неделей, на которую назначена свадьба, мехутоним (מחותנים, родители новобрачных) посылали клезмеров и бадхена к близким друзьям, родственникам (братья, сестры, дяди, тети) и унтерфирерс (אונטערפירערס, дружки) сыграть каболес-шабес³² (קבלת־שבת, «встреча Субботы»). При приходе в один из домов бадхен объявлял, в честь кого исполняется «каболес-шабес», а клезмеры играли марш. За свою игру клезмеры получали угощение и плату деньгами.

Этот обычай считался настоящим приглашением на свадьбу. Если клезмеров и бадхена к кому-либо из знакомых и родственников не посылали для исполнения «каболес-шабес», то это считалась большим оскорблением. Оскорбленные не приходили в таких случаях на свадьбу^am.

Отказаться от полученного приглашения к «вызову к Торе» и на свадьбу полагали неприличным, так как «увеселять жениха и невесту» считалось общественным долгом³³. Поэтому-то все приглашенные и их семьи старались присутствовать на всех свадебных торжествах. Отсутствовали в крайних случаях, и то – иногородние. В последнем случае свадебные подарки и поздравления новобрачным и их родителям посылались по почте. Приводим здесь текст двух поздравительных телеграмм, посланных О. И. Ярошевичу к свадьбе его дядьями. Первая телеграмма из Киева гласила: «Поздравляем благословением 72-го Псалма»³⁴. Во второй телеграмме из Дубно говорилось: «Поздравляем благословением коганим»^an35.

Следует еще отметить существовавший у евреев в России обычай приглашать на свадьбу покойных родителей³⁶. Делалось это в том случае, если или жених, или невеста, или оба были сиротами. В связи с этим обычаем у украинских (Бердичев) и белорусских (Завережье) евреев в конце XIX – начале XX века жених и невеста отправлялись (каждый в отдельности) на кладбище, на могилы родителей, и обращались к ним со следующими словами³⁷: «Знай, что сегодня у нас свадьба. Во имя заслуг предков пусть будет нам счастье на долгие годы»^ao.

Обычай этот практиковался и в том случае (Дубровно), если умершие родители были погребены не в том городе, в котором жили жених или невеста^ap.

Придя на кладбище, следовало обойти его кругом, при этом бросая чеснок на могилы³⁸. Уходя с кладбища, оставляли что-либо на могиле (даже соломинку); это, по объяснению О. И. Ярошевича, должно было свидетельствовать, что посетивший кладбище действительно побывал на могиле. Делалось это для того, чтобы покойник не был в претензии, что его забыли^aq.

У украинских евреев запрещалось ходить на кладбище^ar:

1) Сиротам в течение года после смерти кого-либо из родных, если они (сироты) не были до этого на кладбище в течение семи лет. Чтобы освободиться от запрета, отправляли предварительно на кладбище шамеса, который стучал по могиле палкой и заявлял: «Знай, что твой родственник такой-то и такой-то хочет прийти к тебе».

2) По понедельникам и четвергам за исключением месяца Элула, когда разрешалось посещать кладбище в любой день³⁹.