Текст книги "Пустоцвет"

5

Почему я так подробно описала историю Любы? Потому что наступила на те же грабли. Говорят, умные люди учатся на чужих ошибках, а дуры на собственных. Так вот я одна из этих дур. Но об этом позже. А пока я трудилась на стройке, по выходным халтурила, вечерами занималась на подготовительных курсах.

Трудно поверить, но мне моя работа по-прежнему была не в тягость. Дело шло к весне, день увеличивался, ярко светило солнце, всё возвращалось к жизни после зимней спячки. Настроение было под стать, девочки радовались теплу, скидывали надоевшую за зиму тёплую робу. Работы было много, зарплата приличная, всё складывалось как нельзя лучше. Заканчивали отделочные работы на очередном жилом доме.

В один из рабочих дней меня на козлах ударило током, да так шибануло, что я слетела со своего «пьедестала». Благо было невысоко, я с перепугу и не поняла, что произошло. Отделалась лёгким испугом. В те времена вся электрика была времянка, как у нас говорили, на соплях, какие-то скрутки, кое-как заизолированные, прокинуты как попало, везде сырость. Немудрено, что я где-то в процессе работы задела оголённый провод. Всё бы ничего, мало ли какие случаи на стройке бывают. Но каким-то образом этот эпизод стал известен руководству. Шум, гам, дополнительные инструктажи, нашли и козла отпущения – молодого парня-электрика. На него приказ с выговором, лишение месячной премии. Звали его Виктор. Я его знала на уровне шапочного знакомства. И тут он пришёл ко мне с извинениями, дескать, прости, так получилось. Да я на него зла и не держала, думая про себя, что сама виновата, смотреть надо лучше. Он с извинениями, а мне неловко, у парня столько неприятностей из-за меня. Накануне выходного он предложил сходить с ним в кино. Заранее купил два билета. Честно говоря, ни в какое кино мне идти не хотелось, у меня были планы на выходные: собиралась с девчонками на халтурку, вечером на подготовительные курсы. Но чувство вины заставило меня согласиться.

В субботу я всё-таки отработала на неплановом объекте, пораньше ушла, почистила перья, припудрила носик и отправилась со своим «кавалером» в кино. Фильм не понравился, не помню даже о чём. Виктор проводил меня до общаги, я поблагодарила за киношку, на этом и закончилось наше, если можно так назвать, свидание. Общение продолжилось во время работы. Но я не испытывала никакого волнения, сердце из груди не выскакивало, я не искала встреч, не было никаких симптомов болезни под названием «любовь».

Наша дружба, которая меня ни к чему не обязывала, продолжалась. Иногда, в редкие для меня выходные, ходили гулять по Москве. По поведению Виктора я чувствовала, что ему хочется большего, но он боялся или стеснялся, а я не позволяла да и не хотела. Меня всё устраивало. Я всегда могла отказаться от свидания под благовидным предлогом.

В наших взаимоотношениях я была лидером. Поначалу это мне нравилось. Только много позже я поняла, что женщине лучше быть слабой и защищённой, так определено природой и это правильно. От лидерства быстро устаёшь, порой так хочется, чтобы кто-то принял за тебя решение, кто-то пожалел, приголубил, был для тебя надеждой и опорой буквально во всём, а ты бы купалась в своей беззащитности и зависимости от любимого человека.

Читателю может показаться, что в моих умозаключениях есть некоторое противоречие. Оно заключается в моём отношении к Любе. Там как будто была зависимость и опора. Но это не тот случай – это не союз двух любящих сердец. Это только несостоявшиеся в семейной жизни злобные и некрасивые тётки-феминистки хотят равноправия, а мы хотим быть любимыми и зависимыми в хорошем смысле.

Так потихоньку прошла весна, наступило лето. Я отработала одиннадцать месяцев, и мне полагался отпуск. Его я попросила перенести на август, когда будут вступительные экзамены в институт. Этот разговор в отделе кадров имел своё продолжение.

Сотрудница отдела кадров доложила руководству управления о моих планах. И руководство строительного управления решило направить меня от предприятия на учёбу в МСИ – Московский строительный институт. Факультет я могла выбрать по своему усмотрению и я предпочла ПГС (промышленное и гражданское строительство), что вполне устраивало руководство предприятия. Осталось дело за малым – поступить.

В те времена у абитуриентов с направлением от предприятий были льготы при поступлении. И я была благодарна руководству за рекомендацию и направление. Правда, была одна несогласованность: руководители предполагали, что я буду учиться на очном отделении, будучи производственной стипендианткой, а я хотела учиться заочно. Во мне ещё крепко сидела детская обида, и я никак не могла себе позволить попасть в финансовую зависимость от отчима. Руководство со мной согласилось. Я чувствовала себя в команде, это придавало сил и уверенности. Быстро собрала необходимые для поступления документы. Да, на подготовительных курсах я уже сдала все зачёты, что тоже было большим плюсом к успешной сдаче экзаменов. Не буду утомлять уважаемого читателя долгими рассказами о поступлении. С шестнадцатью набранными баллами я благополучно поступила в институт, чему, не скрою, была крайне рада.

6

От отпуска у меня осталось ещё несколько дней. И я решила устроить себе праздник. Я его заслужила. Я ни разу не была на море и подумала, а не слетать ли? Чтобы не передумать, тут же поехала в центральный аэровокзал на Ленинградский проспект в надежде купить билет на ближайшее число. Неважно куда – главное, чтобы там было море. Отстояла приличную очередь в кассу и, о счастье, на завтра приобрела билет в славный город Одессу! Билетов в бархатный сезон на юга, тем более на Чёрное море, никогда не было. Но мне повезло: видимо, кто-то накануне отказался от полёта.

Вернулась в общагу, быстренько собрала чемодан, поделилась с девочками своими новостями. Девчонки искренне за меня порадовались, предложили даже отпраздновать, но мне до конца дня нужно было ещё переделать кучу дел. Прежде всего, позвонить маме, поделиться радостью о поступлении в институт. О поездке на море решила ей не говорить, понимала, что будет волноваться. Сходила в Сбербанк, сняла небольшую сумму на отпуск. Зашла в магазин, купила красивый купальник, лёгкие летние туфли и кое-что по мелочи. Пришла домой (дожилась – общагу называю домом), поужинала и с нетерпением стала ждать завтра. «Завтра лечу на море, за новыми впечатлениями, может, даже приключится курортный роман», – промелькнула в голове авантюрная мысль. А что, девочка я уже взрослая, мало ли, а вдруг.

Два часа лёта на комфортабельном авиалайнере – и я в легендарной, сказочной Одессе. От услуг назойливых таксистов я благоразумно отказалась, отдав предпочтение рейсовому автобусу, который без приключений привёз нас в город. На автовокзале мы сразу попали в объятия предприимчивых людей, наперебой предлагающих нам комфортабельное жилье в частном секторе. Это и близость к морю и пляжам, это и прекрасные жилищные условия с полным пансионом, и всё якобы за умеренную цену, как сейчас бы сказали, за смешные деньги. Так как мне нужна была крыша над головой, я прислушивалась, не торопясь делать выбор, понимая, что предложений больше, чем потенциальных покупателей. В итоге остановилась на женщине средних лет, не особо назойливо предлагающей свои услуги.

После недолгих переговоров мы пошли осматривать моё временное место жительства. Это было, конечно, далековато от центра города, не совсем близко к морю, но меня, как человека не капризного, всё устраивало. У меня целых десять дней отпуска, и мне казалось, что на всё хватит времени: и отдохнуть, и покупаться, и позагорать, и посмотреть достопримечательности.

Домик оказался небольшим, но уютным и ухоженным, с приусадебным участком, фруктовым садом и огородом. Мои «апартаменты» располагались на веранде: отгороженный фанерой уголок с койкой, шкафчиком и тумбочкой. Все остальные удобства на улице: умывальник, туалет, самодельный душ и большой обеденный стол в саду. Во дворе была ещё летняя кухня, в которой жили хозяева, а домик на две комнаты в курортный сезон сдавали отдыхающим. Комнаты занимали семейные пары с детьми. Хозяева – тётя Валя и её двадцатилетний сын Саня.

Вскоре со мной все быстренько перезнакомились. Одна пара с мальчиком лет восьми была с Урала, а вторая пара с девочкой лет десяти из Подмосковья, не помню город, помню, что мужчина был инженер с какого-то завода. Расписание практически у всех одинаковое: подъем, завтрак, море. На море шли отдыхающие, хозяйка оставалась дома, Саня уходил на работу. Работал он после окончания школы на судостроительном заводе.

После моря уставшие, но счастливые возвращались домой. Вечером за столом собиралась приличная и очень весёлая компания. Мужчины жарили шашлыки, хозяйка приносила домашнее вино и кое-что покрепче. Зелень, фрукты, овощи тоже со своего огорода. Каждый что-то приносил с собой, и получался весьма приличный шведский стол, где хватало всем и выпивки и закуски. Засиживались допоздна, много шутили, порой дело доходило до песен. Меня в шутку начали сватать к Сане, сыну хозяйки. Он, надо сказать, был недурён собой и мне понравился.

Погода стояла чудесная, настоящий бархатный сезон. Море тёплое, чистое. Мне не было одиноко, мы и на море отдыхали своей компанией. Иногда по вечерам мы с Саней убегали от застолья, гуляли, ходили в кино. С ним было интересно. В выходные он меня знакомил с городом. Ходили на знаменитую Дерибасовскую улицу, любовались ансамблем Приморского бульвара, Потёмкинской лестницей, показывал необычайно красивый Одесский академический театр оперы и балета, площадь Дюка де Ришелье. Водил меня на рынок «Привоз», сказав при этом, что, кто не был на «Привозе», тот не был в Одессе (то же самое говорил и о Дерибасовской).

Я с удовольствием его слушала, он, как коренной одессит, любил свой город и с восторгом рассказывал о его достопримечательностях, поведал одесские байки из истории города, анекдоты об одесситах. Было смешно слушать его побасёнки на присущем только одесситам местном колоритном говоре. Как-то незаметно пролетели мои десять дней, я хорошо отдохнула, накупалась, загорела. Завтра Саня провожает меня в аэропорт, я улетаю в Москву.

Вечером пошли гулять по ночной Одессе. Нас тяготила предстоящая разлука, мы грустили, нежно целовались, я чуть не плакала от мысли, что завтра мы расстанемся. В наших отношениях до близости дело не дошло, мне даже кажется, что я хотела этого, но милый Саша не был достаточно настойчивым, да и условия проживания не способствовали более близким отношениям.

Сегодня, вспоминая свой платонический роман с Сашей, я сожалею, что не рассталась тогда со своей невинностью. Мне было восемнадцать лет, я чувствовала, что во мне проснулась женщина, я хотела физической близости. На пляже мужчины откровенно меня разглядывали, и, стыдно признаться, мне это нравилось. Но прагматичные мысли и пуританское воспитание сделали своё дело. Я понимала, что будущего у нас с Сашей нет: у меня Москва, учёба, работа, отсутствие своей жилплощади, у него своя жизнь. Мы даже обсуждали вариант моего переезда в Одессу, но… Мама Саши видела нашу взаимную симпатию, однако не вмешивалась, наверное тоже понимая, что у этого курортного романа нет будущего.

По приезде в Москву мы ещё полгода активно переписывались, потом всё реже и реже и со временем, кажется, с его стороны переписка прекратилась. Так закончился мой первый курортный роман.

Девочки успели по мне соскучиться. Через два дня на работу. Завтра съезжу к маме. Давненько не была дома, с Нового года не виделись.

7

Приехала домой ближе к обеду, мама очень обрадовалась. К обоюдной радости её мужа не было дома. Мама на скорую руку накрыла стол. Мы душевно поговорили, таких доверительных бесед давно между нами не было. Я поведала ей подробности своего поступления в институт. Мама была счастлива. Было так тепло на сердце, что я ей и о своём курортном романе рассказала. Мама поинтересовалась: «У тебя всё нормально?» Видимо, испугалась не беременна ли я. Я её успокоила.

Потом мы пошли на кладбище к папе, всплакнули, прибрали могилку, договорились, что сделаем ремонт оградки, я пообещала оплатить работу. Мне показалось, что мама что-то не договаривает. Она старалась не подавать виду, но по глазам читалось, что в её жизни что-то не так.

Вечером я пошла погулять, сходила к нашему дому культуры. Пообщалась с земляками. Все мои одноклассники переженились, кто-то уехал, кто-то работал здесь. По дороге домой повстречала соседку тётю Галю. Она мне и рассказала всё, что знала о жизни мамы. Сказала, что она плохо живёт с мужем: они часто ссорятся, он распускает руки, пьёт и не ночует дома, нигде не работает, перебивается случайными заработками, всё, что зарабатывает, пропивает неизвестно где и с кем. Она его уже и выгоняла, но он не уходит, потому что уходить некуда. Да и зачем уходить, его всё устраивает. Одним словом, обнаглел мужик, живёт в своё удовольствие, с женой не церемонится, и чем дальше, тем хуже. Мы видим, что ей плохо, но не знаем, как помочь.

«Ты же знаешь свою маму, – говорила тётя Галя, – она никогда и никому не жалуется, даже если ей очень плохо».

После беседы с соседкой я очень расстроилась, было жалко маму, ещё больше вскипела неприязнь к этому подонку. Я была готова на радикальные меры, но не знала какие. Дома я поинтересовалась у мамы, где её так называемый муж? Она сказала, что на работе, явно скрывая, что, скорее всего, он с кем-то пьянствует. Я плохо спала, всю ночь думала, как помочь маме, и ничего разумного не могла придумать. Под утро крепко заснула, проснулась поздно. На столе записка: «Доченька, я на работу, не стала тебя будить, дома буду в шесть вечера, хозяйничай сама».

Я перекусила, немного прибралась. И решилась. Пошла в местное отделение милиции, где когда-то работал папа. Обратилась к дежурному, чтобы он помог мне попасть к начальнику ГОВД. С трудом меня пропустили. К счастью, руководителем городского отделения милиции был папин друг. За восемь лет после смерти отца он дорос до полковника и был самый главный милиционер в нашем городе.

Я ему рассказала о маминой беде, сказала о том, что не знаю, как помочь ей. Виктор Григорьевич внимательно меня выслушал, мы долго говорили, вспомнили папу, даже помянули. Он меня всерьёз заверил, что решит эту проблему.

Я ушла от него с лёгким сердцем. Маме о своём визите в ГОВД решила не говорить. Сегодня мне нужно успеть на последний автобус в Москву. Позвонила маме на работу, пообещала приезжать чаще. Много позже мама мне рассказывала о разительных переменах в поведении мужа. Конечно, ангелом и трудоголиком он не стал, но на маму теперь смотрел как на божничку: ни одного дурного слова, никакого рукоприкладства, что стало с человеком, мама не понимала. Видимо, хорошо и крепко с ним «поговорили» в ГОВД, и он усвоил урок.

Могу только предполагать, какую «воспитательную работу» провели с этим мерзавцем и трусом, трусом потому, что очень испугался он за свою никчёмную жизнь. Я была на седьмом небе от счастья. Надо обязательно поблагодарить Виктора Григорьевича. Как всё-таки правильно я поступила, обратившись за помощью в ГОВД.

8

В Москве, в связи с поступлением в институт, хлопот у меня прибавилось. Две недели была установочная сессия, знакомство студентов-заочников с преподавателями, друг с другом, с особенностями обучения. Нам читали лекции, рассказывали, что ждёт на экзаменационной сессии. Рекомендовали литературу и материалы, какие нужно использовать для подготовки к экзаменам. Выдавали домашнее задание. Некоторые преподаватели рассказывали, как можно у них получить зачёт автоматом.

За эти две недели мы все будущие – у кого хватит сил, терпения и знаний – дипломированные специалисты перезнакомились и подружились. В нашей группе были в основном парни, причём не безусые юнцы после школы, а молодые люди, которые уже отслужили в армии, многие имели приличный трудовой стаж. От двадцати с небольшим и старше. И почти все москвичи.

Нескромно об этом говорить, но после поступления я больше себя зауважала. В наше время непросто было попасть в институт. Конкурсы, особенно на дневное отделение, были везде. Говорят, что сейчас получить высшее образование можно без проблем. Во-первых, вузов стало больше, чем нужно, уровень подготовки существенно упал, плюс обучение на коммерческой основе, где главное – платить исправно, посещать занятия, и зачёты с экзаменами тебе гарантированы. Вот и развелось у нас юристов и экономистов больше, чем требуется на рынке труда.

Зато возник дефицит дипломированных специалистов на производстве, в строительстве. Думаю, было огромной ошибкой закрытие ПТУ (производственно-технических училищ), где готовили квалифицированных рабочих. Сегодня на стройках задействованы мигранты-гастарбайтеры, как правило низкой квалификации, отсюда и качество. Мне кажется, в наше время строили лучше. Сегодня в качестве выигрывают за счёт новых стройматериалов, но не за счёт мастерства.

Без ложной скромности скажу, что в группе я пользовалась повышенным вниманием со стороны однокурсников. На курсе всего четыре девчонки. Парни всегда и во всём помогали мне, относились с уважением, многие хотели близко дружить. Но времени на дружбу катастрофически не хватало.

И я начала от этого повышенного внимания уставать. Устала оттого, что мне никто не нравился. Трудно в это поверить. Порой казалось, что я белая ворона в стае, где мне нет места. Чуть ли не каждый день мне предлагали свидания, приглашали в кафе, кино. А мне больше нравилось учиться, заниматься самоподготовкой, общаться с подругами в общежитии. По работе я скучала и с нетерпением ждала окончания установочной сессии.

Появился не очень назойливый, удобный поклонник-электрик. С ним я могла контролировать ситуацию: хочу – отзываюсь на предложение, не хочу – отказываю, и это не приводило к конфликтам. Иногда ходили в кино, очень редко попадали на концерты кумиров советской эстрады, его мать где-то могла доставать билеты. Так мы смогли побывать в Кремлёвском дворце съездов на концерте Муслима Магомаева. Господи, как же его любила публика! В концертном зале гостиницы «Россия» удалось послушать Софию Ротару. Посчастливилось побывать на концертах многих кумиров тех лет: Ларисы Долиной, Ирины Понаровской, Эдиты Пьехи, Алисы Мон, Льва Лещенко, ВИА «Песняры», «Самоцветы» и других. Их тогда было немного на такую огромную страну, и на концерты билеты было не достать, приходилось втридорога перекупать у спекулянтов (сейчас это бизнесмены).

Кумиры тех времён были профессионалы в своём деле, и зрители их небезосновательно боготворили. Я сознательно не использую термин «звезда», чтобы не обидеть их высочайший профессионализм и талант. А то сегодня девчушка оголилась («поющие трусы»), спела под фонограмму и уже «звездулька». Красивый, величественный, недосягаемый статус «звезда» превратился в имя нарицательное, в нечто весьма доступное.

Что с нами случилось, когда нам так перевернули сознание? Чтобы стать популярной и именовать себя «звездой», достаточно пару раз за деньги спонсора или родителей мелькнуть в ящике – и ты уже якобы светишься на небосклоне. Не может быть так много звёзд, теряется величие и недосягаемость. Столь высокий статус должен быть подкреплён необыкновенным талантом и трудолюбием, а не связями (не будем уточнять какими) или тугим кошельком. Но, прошу понять правильно, это мнение человека далёкого от искусства и не претендующего на истину в последней инстанции.

Итак, закончилась установочная сессия, ура, я студентка. Я работаю в своей любимой бригаде, на том же объекте, всё замечательно, только теперь свободного времени ещё меньше. Вечерами с учебниками подолгу засиживалась в красном уголке (красный уголок – это комната для отдыха, учёбы, проведения общих мероприятий, собраний, политинформаций). Видимо, придётся частично отказаться от халтурки. А деньги, говорят, лишними не бывают. К тому же я обещала помочь маме привести в порядок могилу отца.

Наступила осень, приближалась вторая зима моей жизни и работы в Москве.

9

…За окном сумерки, включили иллюминацию. Мне нравился мой район Москвы, современная высотка, дом, в котором я живу, стоит на возвышенности рядом с каналом Москвы-реки. Квартира на 11‑м этаже, с лоджии открывается отличная панорама канала и парка, где всеми цветами радуги сверкает ночная подсветка достопримечательностей.

За воспоминаниями как-то незаметно пролетело время, на столе нетронутые закуски и шампанское. Телефоны молчали, в социальных сетях, наверное, есть несколько поздравлений с днём рождения, но что-то не очень хотелось садиться за компьютер. Вышла на лоджию, посмотрела на ночную Москву. В последние годы я особенно её полюбила. Москва становится современной европейской столицей, чистой, уютной, ухоженной. В центре обилие туристов со всего мира. Неудивительно, ведь в столице нашей родины есть что посмотреть.

Москвичи стали более доброжелательными, улыбчивыми, участливыми, с удовольствием отвечают на вопросы приезжих, такое впечатление, что они гордятся тем, что живут в Москве, совсем не видно сильно выпивших людей. Народ потянулся к культуре, в театрах, на концертных площадках аншлаги. Преображается мой любимый город.

В лихие девяностые всё было иначе: на улицах малолюдно, все какие-то угрюмые, грубые. Везде грязь, стихийные рынки, спиртное распивается прямо на улице, все тротуары забиты лохотронщиками и прочими мошенниками, предлагающими прохожим срубить деньжат «по-лёгкому».

Нельзя сказать, что сейчас аферистов стало меньше – они теперь по телефону и интернету обещают всем стать богатыми: отправь sms, электронное письмо по указанному адресу, и ты в шоколаде. Сегодня только ленивый может быть бедным – все предлагают внести деньги в очередную пирамиду под фантастические проценты, и люди, к сожалению, ведутся на эти мошеннические уловки.

На улице осень, но ещё сухо и тепло. Надышавшись вечерней прохладой, вернулась в квартиру. Убрала еду в холодильник, забралась с ногами в уютное кресло, укрылась пледом и предалась дальнейшим размышлениям.

Задумалась, что буду делать на пенсии. Ведь у меня, кроме работы, не было никаких увлечений, хобби, семьи, вся жизнь в труде. Не помню чтобы меня когда-то посещала хандра, а сегодня почувствовала нечто подобное. И стало страшновато. Ладно, не будем о грустном: утро вечера мудренее.