Текст книги "Всадники постапокалипсиса. Сын Луны. Книга 2"

– Преступник обязан находиться там, где ему самое место, сеньор!

– Вы разговариваете с его светлостью, герцогом Авернийским! Соблюдайте такт! – почувствовал силу Жак, но его голос остался писклявым.

– Да хоть с самим королем! Здесь я главный! – распушил перья офицер.

– Я детектив, а это мой слуга. Мы ловим пг'еступников, пока вы пьете свой г'ом! – выпалил Луи.

Альварес откашлялся от неожиданного обвинения и решил попытаться выбраться сухим, но пересохло только в горле:

– С чего вы взяли, что я пью?

Герцог закатил глаза. Он терпеть не мог, когда ставят под сомнение его правоту. Хотел было стукнуть по полу тростью, но осознал, что ее нет.

– Что лежит во втог'ом ящике вашего стола?

Глаза офицера округлились, но не нашел ничего лучшего, чем спросить:

– Почему сразу второй ящик?

– Это стол из севег'ного дуба, сделанный пиптским мастег'ом Титом из Аита, он делает столы только с двумя ящиками. Хог'оший мастег», но слишком суевег'ный. Так вот, в пег‘вый вы навег'няка кладете бумаги, а в нижний пг'ячете выпивку в потайном отделении.

Офицер потер свой лоб, застигнутый врасплох исчерпывающими доводами герцога.

– Отпустите Жака немедленно! – не сбавлял напор его светлость.

– Ваш Жак убийца! Куда вы его собираетесь забрать? – встрепенулся Альварес, – Его надо вздернуть и дело с концом!

Луи подступил к столу и облокотившись навис над бедным офицером, как туча над портом.

– Жак и мухи не обидит, а убить таким методом не хватит, ни духу, ни фантазии! Коль вы хотите нам помочь, скажите вот что: как звали убитого? Что это за гег'б на этом кольце? – Луи громко положил перстень на стол.

– Убит сеньор Хавьер из гильдии торговцев. Большего я не знаю.

– Нужно больше факт! – не унимался герцог.

– Хавьер обычный торговец. Что вам еще сказать?

– Мало этого! Больше факт! Кто его вг'аги? Кто дг'узья?

– У него есть жена, такое спрашивайте у нее. Мне почем знать?

– Вам почем? Ви должны уже знать о нем все! А у меня еще остались вопг'осы!

– О, Калипсо! Когда это закончится!? – Рвал волосы офицер, – А может вы и есть тот, кто его убил?

– Я джентльмен и убиваю только для защиты! – парировал аристократ, – А теперь у меня еще остались вопг'осы! Кто живет на пустом судне в центг'е возле места убийства? Кто такой Лао Ху?

– Оставьте меня в покое! Не знаю я никаких Лахунов, забирайте своего раба и проваливайте! – вскипел служитель закона.

Альварес надеялся, что перстень достанется ему, но герцог не планировал расставаться с важной уликой.

– Так я и думаль! – поправил рукава Луи, – Пойдем, Жак. Это не служители закона, а г'асточители казны. Хотя, чего еще ожидать от пи'гатской столицы?

Герцог победоносно покинул тюрьму вместе со своим рабом. Альварес дождавшись, когда неприятные люди уйдут, открыл второй ящик, поднял днище и достал полупустую бутылку рома из потайного отдела.

– Ох уж эти иностранцы, якорь мне на мизинец!

***

Луи Дюруа и его слуга отправились в торговую гильдию. Богато украшенное судно было доверху завалено товарами и работниками. Все бегали, обсуждали, договаривались и не замечали герцога с нелепыми вопросами. Наконец его светлость нашел счетовода.

– Бонжуг», месье. – важно заговорил Луи, не обращая внимания на то, как реагировали люди на его потрепанный внешний вид.

– Буэнос тардес, синьор. – учтиво отвесил бухгалтер.

– Я хочу узнать немного о Хавьег».

– Успешный сеньор. Приносил солидный процент от доходов.

– С кем тог'говал? В какие пог'ты входил?

– Мы не даем такие сведения посторонним лицам.

– Ну, а где, хотя бы проживает?

– Личные сведения на то и личные, чтобы ними не разбрасываться. Кто бы вы ни были, вам лучше покинуть нашу гильдию, пока я не вызвал охрану!

– Может пара монет расположит вас? – Жак подкинул серебряник к небу и тут же словил пухлой ручкой.

– Не путайте нас с пиратами, сеньор. Мы торговая гильдия!

– Человека убили, а вы секг'етность соблюдаете! – вспылил Луи.

– Убийство? – вдруг вспотел клерк, – Мы ничего не знаем об этом.

Герцог улыбнулся. Он нащупал слабость счетовода и был готов давить, пока информация, как гной не полезет из его напыщенной рожи. Луи не любил плохо думать о людях, пока те не провинятся самым страшным грехом – препятствие следствию! Этот проступок был для его светлости пострашнее самого преступления.

– Знаете месье, пг'епятствие следствию ни к чему хог'ошему не пг'иведет!

– Простите меня, сеньор! Я немедленно все вам расскажу, что знаю! – служащий вспотел и протер лоб рукавом, – Хавьер уже много лет управляет судном «Крылья Феи».

– Где этот ког'абыль?

Клерк полез в один из шкафов с бумагами. Полетели рулоны отчетов, пока не был найден нужный:

– Ах, вот он! Крылья Феи – затонул недавно в шторме. Никто не выжил.

– Куда следовал? Где пошел ко дну? – закидывал вопросами герцог.

– Взял товары в Бланке, а выгружал их в И.Ф.

– Что это за название?

– Это знает только Хавьер. Он любил сохранять свои дела в тайне, чтобы конкуренты не наступали на пятки.

– Х-м… – выдавил его светлость.

Все это время, стоявший неподалеку Жак, вдруг поднял палец и напомнил Луи про улику:

– Ваша светлость! Перстень!

Дюруа достал из кармана находку и показал его клерку. Тот понимающе кивнул и пояснил:

– Да, этот предмет мне знаком. Это принадлежало Хавьеру.

– Что значит этот гег'б?

Счетовод лишь пожал плечами. Таинственность лишь подогрела желание Луи ее разгадать.

– Кстати, сеньор! – вдруг вспомнил клерк, – Вам может помочь дон Лука! Он живет в Пергусе. Они с покойным очень часто сотрудничали.

– Как найти этого Луку?

– О, доберитесь до Пергуса, а там его найти будет не трудно. Куда сложнее будет добиться его аудиенции. – заявил счетовод.

– Нет таких двег'ей, котог'ые Луи Дуг'уа не мог бы откг'ыть! – заявил его светлость.

Мивцар Шакрот

«Если человек тебе сделал зло – ты дай ему конфетку, он тебе зло – ты ему конфетку… И так до тех пор, пока у этой твари не разовьется сахарный диабет.»

Фаина Раневская.

Солнце просыпалось. Первые лучи заглядывали через окошко каменного замка. Этим черным камням, всегда был чужд яркий свет. Дворцу по душе сумеречное или ночное время суток. Утро ненавистно естеству всего строения, будто его возвели демоны, а не люди. Все здесь несло мрачные оттенки. Комнату украшали редкие экземпляры книг и свитков. В центре стоял стол. За ним размышлял седовласый мужчина, видавший и творивший много великих дел в прошлом. Сейчас же это был старик в богатых доспехах. На письменном столе лежал крупный человеческий череп. Старый рыцарь не отводил взгляд от этой вещицы усопшего. Он рылся в глубинах памяти. Внезапно старика ослепило восходящее солнце. Мужчина поморщился, яркий свет помешал его мыслям. Он отодвинулся в тень. За дверью послышался топот многих ног и лязг доспехов. Дверь содрогнулась от стука.

– Войдите! – повелел он спокойным, но властным тоном.

Деревянная дверь с жутким скрипом открылась. На пороге стоял грязный мальчишка. По росту он походил на мужчину, но лицо выдавало юные года. Кудрявого парня сопровождали грозные рыцари вавилонского ордена. Они уважительно прислонили кулаки к груди и кивнули своему командующему.

– Смажьте эту чертову дверь, наконец! – порыв голоса старика нельзя было назвать, ни криком, ни спокойным тоном.

– Да, господин. – послышалось в ответ.

– Но пока оставьте нас одних.

С поклоном воины покинули кабинет главы волкодавов. Они остались одни – старик и юноша. Две противоположности по возрасту и жизненных принципах. Паладин подробно осмотрел пленника. Цвет кожи и кудрявые волосы – выдавали в нем вавилонца, а рост и глаза – ордынца.

– Ты знаешь почему ты здесь?

Парень пожал плечами и скривил губы. Острый глаз бывалого рыцаря разглядел обман. Он решил пойти в обход:

– Меня зовут Валтасар, я глава ордена волкодавов.

– А я Дарий, всего лишь сын Бранна. – ехидничал пленный.

Паладин пропустил сарказм мимо ушей. Он смотрел в лицо юноши. Разглядывал его глаза, гадал о том, что знает этот малец? Делал выводы.

– Твой отец Бранн? Хмм… Ты не врешь. Просто не знаешь. – резюмировал внимательный старик.

– Чего я не знаю?

– Ты заслуживаешь право знать, кто ты.

– Так я и так знаю. – удивился парень.

– Как бы не так…

Валтасар встал. Подошел к окну и посмотрел на морской горизонт. Запах моря ударил в его ноздри. Где-то вдали без устали орали чайки. На минуту он покинул кабинет и мысленно вернулся в прошлое. Его тревожили старые воспоминания: битвы, молодость и отвага. Он завидовал возрасту и крепости узника, но был доволен своим положением, достижениями и мудростью.

– Тебе знакома ордынка Нелли?

– Нет. – неровно ответил парень.

Валтасар ухмыльнулся, но Дарий не мог увидеть этого. Паладин продолжил игру:

– Нелли направляется сюда. И раз уж она для тебя никто, то ты поможешь ее поймать.

Мысли юноши выдались на лице. В этот момент рыцарь обернулся и заметил тревогу. Дарий быстро взял себя в руки:

– И при чем тут я?

– Лжец! Ты за кого меня держишь? – вспылил старик, – Ордынка путешествовала с твоим караваном. Ты знаешь ее достаточно. И она теперь возвращается за тобой!

Парень совсем опешил. Он не ожидал такого поворота событий. Не понимал, как его подруга, если таковой ее можно считать, узнала о том, что он в плену?

– И что ей от меня надо? – эмоции в край сдали сердце юноши.

Валтасар посмотрел на череп, лежащий на столе, затем глянул на мальчика. Бесконечные вопросы роились в его голове. Одно ясно – он верил заверениям своего протеже.

– Ты молодой щенок Орды. Твой отец не Бранн, а Большое Копье! Ты сын сильного воина. Жаль ты лишь тень своего папаши.

– Но мой отец из племени карнаутов! – оспаривал утверждения оппонента.

– Если бы это было так, то зачем Нелли собралась в столицу? Зачем ей планировать твое спасение? Для чего рискует жизнью последняя из Орды?

Пока Дарий переваривал полученную информацию, Валтасар устал.

– Стража! Заберите этого в темницу и глаз с него не спускайте. Если он исчезнет, я казню вас тут же!

С множеством вопросов, юноша был отправлен в подземелье. У паладина также хватало поводов для размышлений. И не у него одного. К Валтасару пришел Соломон:

– Ты не имеешь права скрывать важную информацию от других старейшин! – возмущался он, – Что было в той записке? Кто отправил голубя?

Валтасар понимал, что Соломон не будет бездействовать. Глава уступил, но держал ухо востро:

– Нелли улизнула от Мордехая.

– В третий раз. Я так и знал, что этот инвалид, ни на, что не способен! Я всегда считал, что его слава – преувеличена! – язвил Соломон.

– Победа над Шатванафой в честном бою – преувеличена? – засмеялся Валтасар, – Помнится, ты тогда проиграл в бою этому зверю! Едва ноги унес.

– Да, это было раньше. – поджал хвост Соломон. Он очень не любил вспоминать эту историю, – После утраты руки, Мордехай потерял и ту силу, которую ты в нем видишь. Многие хотят занять его место. У меня есть один кандидат…

– Этот «инвалид», нашел и прикончил шамана Сивого!

– Старика? С этим любой справился бы…

– Тем не менее никто не нашел его до Мордехая. Даже твой кандидат.

– Мордехаю просто повезло!

Соломон огрызался. Он больше ничего не мог противопоставить.

– За Нелли он схватился крепкой хваткой и идет по пятам. Это его привело к Сивому, и не только.

Валтасар создавал интригу, собеседнику оставалось лишь следовать назначенному для него пути:

– Ну давай, не томи уже! Что он там нашел?

– Он узнал имя наследника! Имя нового Акеллы!

Соломон обомлел от новости. Не мог собрать аргументы против, поэтому Валтасар, пользуясь случаем – добил его:

– Более того, Мордехай поймал его! И в следующий раз, когда решишь поливать грязью Когтя Мушруша – вспомни о всех его подвигах и захлопни пасть!

***

Решетка открылась и в мрачную сырую комнату упал Дарий. Его насмешливо толкнули, чтобы он рухнул на землю. Кудрявый парнишка обернулся. Его серые глаза не показывали страх, лишь гнев. Он рванул на рыцарей, но был остановлен закрытой решеткой. Под грохот смеха и шуток, Дарий, сжимал прутья этой клетки. Юноша метался, как загнанный зверь, искал слабые места. Он продолжал злится на волкодавов, на Амалика и Ибрагима. Странно, но Мордехай не входил в список людей, на которых злился парень.

Хилини беспомощно смотрела на сына. Ее сердце разрывалось от безысходности. Она теряла надежду. Некогда болтливая и упрямая старая женщина, стала мрачной и лишь тенью напоминала прошлую себя. Для нее это был конец. Варианты выжить не приходили в голову.

Рядом сидел Набопаласар. Некогда богатый хозяин каравана держал в руках последнюю ценность – дорогой перстень. Чудом утаив этот кусочек металла, он доставал его в тени темницы, в страхе пряча от посторонних глаз своих сокамерников и бывших подчиненных. Он никому не верил, кроме верного слуги.

Набопаласару прислуживал последний из его рабов – Ашур. Этот верный человек оставался с ним до конца. Он был хранилищем всех тайн своего хозяина и не видел смысла жизни без господина.

В этой же камере сидел капитан пиптских наемников – Торквил или то, что от него осталось. Истощавший, избитый до полусмерти. Мордехай отрезал ему кисть в память о поступке наемника. Его морили голодом и запрещали узникам делится с Торквилом хлебом. Его судьба предрешена. Смерть уже стоит на пороге его души.

В соседних камерах были прочие члены каравана, те, которым удалось выжить после пыток и голода. Они страдали, плакали и боялись беспросветного будущего.

Кормили узников один раз в день. Червивый сухарь хлеба и кувшин воды на всех. Что это для такой толпы в столь жаркой стране?

– Дарий, иди поешь. – успокаивала сына мать.

– Я не хочу! – твердо решил он.

– Надо, мальчик мой. Тебе нужны силы!

Дарий обернулся и посмотрел на ладонь матери. Его глаза сузились. Сердце закипело.

– Это же твой кусок! Тот, что нам утром дали!

– Мне он уже не нужен. Я стара и слаба. Мое время подходит к концу. А твоя жизнь только начинается. Тебе нужны силы. Ты должен съесть этот хлеб!

– Нет! – злился сын.

– Ты должен! Ради меня и отца…

– Я не стану этого делать! Я не могу есть хлеб, без которого умрет моя мама! – слезы навернулись у парня на глазах.

Дарий кинулся к ногам Хилини. Он прижался к ее бедрам до боли. Мать не издала и звука, она гладила его пышные кудряшки. Вспоминала ранние годы своего сынишки. Вся жизнь проносилась у нее перед лицом, застряв на отрезке, когда родился Дарий.

– Ты помнишь, как говорил твой отец?

– Будь крепче топора? – уточнил юноша.

– Да. Твой отец не был красноречив, как и все в его племени. Зато он был искренним человеком. – невесело улыбнулась мать.

Дарий не ответил. Он тоскливо молчал, пока не смог сдерживать подступивший вопрос:

– Паладин сказал, что Бранн не мой отец.

Хилини перестала перебирать пальцами волосы сына. Настал час, когда ей нужно признаться:

– Дарий, я… – не знала она, как начать.

Он поднял голову и посмотрел на мать серыми волчьими глазами. Хилини обомлела. Он был в этот момент так похож на Большое Копье, что сердце рухнуло вниз.

– Все слишком сложно… – лишь выдавила мать.

– Забудь. – увел взгляд юноша.

Он не хотел продолжать тяжелый для его сердца разговор, и был рад закрыть тему. Он не верил и не собирался изменять своему решению. Дарий скрутился калачиком у ног матери. Хилини вновь гладила его овечьи кудряшки, сын молчал в ответ. Наконец нарушила тишину мать:

– Ты помнишь, как твой отец Бранн рыбачил у истоков Тинка? – она намеренно сделала акцент на слове «отец», чтобы поддержать сына.

– Когда он загнал себе крючок под ноготь? – отвлекся от плохих мыслей юноша.

– Да! – засмеялась мать, – Да так глубоко, что не мог достать, так и рыбачил.

– Он тогда большого сома поймал!

– И несколько часов не давал мне вынуть этот кусок металла. Он ждал клев. Терпел, как истинный северянин.

Юноша задумался. Мать по-женски хитро успокоила сына, не давая прямого ответа на сложный вопрос – этого хватило, хотя бы для того, чтобы мирно уснуть.

Башня спорящих

«Должна же я стерпеть двух-трех гусениц, если хочу познакомится с бабочками.»

Антуан де Сент-Экзюпери (Маленький принц)

Трое путешественников прибыли в Пергос. Сиху, Тилия и Курт высадились в порту. Настало время расставания:

– Сиху обещала доставить свою белую сестру в город бородатых мужчин, и она это сделала! – гордо заявила разрисованная девушка.

Вместо слов, Тилия кинулась подруге на шею и крепко прижала к себе. За последние дни она очень привязалась к этой дикарке. Женщина пустила слезу. Курт лишь фыркнул от сопливого момента.

– Почему моя белая сестра плачет? Сиху сделала, что-то неправильно? – не на шутку переживала дочь вождя.

Тилия помотала головой и вытерла слезы. Косой взгляд Сиху уловил ехидство Курта. По спине мужчины пробежали мурашки, и наглая улыбка исчезла с его лица. Он вспомнил, как совсем недавно был пленником матриархального общество танов, и как чудом спасся. А точнее, его отпустили. Про сержанта Дира, оставшегося заложником, вспоминать не желал.

– Может ты задержишься с нами? – блеснула надежда в глазах Тилии.

Курт ужаснулся от такого предложения. Было заметно, как он торопился скорее покинуть разрисованную дикарку и эту злополучную пирогу. Его эмоции рассмешили краснокожую. Она залилась своим типичным смехом, словно звон маленьких колокольчиков.

– Остаться в городе, где правят бородатые белые мужчины – вдвойне противно для танцующей в крови! – отсекла веселая Сиху. Она так выразительно подкрепила слова жестом бороды, что рассмеялся даже суровый Курт.

– Мне будет не хватать тебя. – сказала Тилия.

– Мой вигвам – твой вигвам. – скрестила пальцы Сиху и указала на Тилию.

Дикарка вынула топор и вручила Тилии. Марволетянка осмотрела странное оружие танов, усеянное символами и перьями. Заправила его за пояс изуродованного в длинном пути платья. Топор неестественно выделялся на придворной даме, впрочем, он дополнялся мокасинами, которые Тилия признала очень удобными. Островитянка была хорошо знакома с правилами обмена у танов и сняла золотое ожерелье с шеи, вручив подруге.

– Белая сестра должна уметь держать томагавк.

– А красной сестре не помешает быть немного женственнее.

Сиху указала ладонью на Тилию, прижала к груди два пальца поднятые вверх. Знакомый жест, означал – дружбу. Они обнялись еще раз напоследок. Краснокожая почувствовала прилив эмоций, и испугавшись проявления слабости прыгнула в пирогу:

– Прощай белая сестра! Пусть твой мокасин ступает бесшумно и не оставляет следов, как крадущиеся охотницы из Тива Кан!

– Да хранит тебя Мать Земля и Отец Вод! – с трудом выдавила Тилия в ответ.

Дикарка неподвижно стояла в лодочке, уносимой игривыми волнами в море. Лишь когда ее черты лица стали неразличимы, она взяла весло и принялась грести. Пирога продолжала отдаляться, пока не скрылась за утесом. Наконец Курт не выдержал:

– И долго мы еще тут стоять будем?

– Мужчине трудно понять чувствительность женщины, но ты мог хотя бы помолчать. – заявила Тилия.

– Трудно!? Конечно трудно, не тебя же держали в плену, как собаку на цепи!

– А я думала, что солдаты умеют выдерживать невзгоды.

– А я думал, что придворные дамы разъезжают в каретах! – язвил Курт.

Женщина не стала отвечать на возмущения. Ее не интересовало нытье спутника. Она переключилась на изучение поселения, в котором была впервые. А тут было на что посмотреть. Город высекли из мраморной породы – явные умельцы. Усеянный храмами с колонами и скульптурами, он казался чудом света.

В Пергосе хватало диковинок. Начиная с демократии, когда все граждане города решали важные политические вопросы. На совет допускались только местные жители. Голоса были равны вне зависимости от статуса и финансового преимущества. С другой стороны, приезжие не имели многих прав, какие были у потомков основателей. Царей и правителей здесь не существовало. Более заметной властью обладал только назначаемый на срок генерал, но сила его ограничивалась рамками в мирное время.

В свободное от работы время, пергосианцы изобретали, учились и спорили. Таков был их стиль жизни. В городе постоянно, что-то строили, крушили и сжигали науки ради. Им всегда было интересно, что и как работает, и как это улучшить?

– Святые ремесленники! А нам говорили, что «ваш каменотес – неровня пиптскому ребенку» – сетовал за родину Курт.

Тилия засматривалась на чудесные изваяния статуй, где видна была каждая мышца и морщина. На ярком солнце город сиял, как лед зимой. Тут и там продолжалось строительство. Неугомонные работники и мастера продолжали покорять приезжих – геометрическими формами и художественным вкусом.

Курт тоже изучал – формы местных красоток. Его слюна так и капала с подбородка при виде очередной пергосианки. Больше всего привлекал его взор – храмовые блудницы. Об умениях этих женщин он наслышан с детства. Жаль некогда было оценить их искусство.

Жемчужиной Пергоса, являлась башня Вечного Спора. Место обитания высших умов города, а возможно и всего мира. Каждый мудрец мечтает попасть за эти стены. За время существования этого пристанища интеллектуалов, можно по пальцам пересчитать иноплеменников, удостоенных чести поселиться в его залах. Башня высечена в самой горе, оставалась ее частью. Архитектура выделялась изобилием Колон и статуй, держащих свод этажей. Даже солдат отвлекся от женских фигур, осматривая великое строение. Тилия и Курт уже представляли, что ждет их внутри?

– Женщинам вход воспрещен! – озадачил стражник у закрытых массивных врат.

– Мне надо внутрь! Я ищу Анца! – упрямствовала изрядно потрепанная дама.

– Женщина! В башне не водятся мужчины с таким странным именем.

– Ладно бы сказала: Клеоп или Геродот. – толкал в ребро стражника, его хихикающий напарник.

– Если ей нельзя, то может я зайду? – предложил Курт.

– А приглашение имеется? – вскинул бровь охранник.

– Я его… потерял.

– Ага, конечно!

– Позовите, хотя бы братьев Титлийских! – возмутилась Тилия.

– Нет тут таких, дамочка! Покиньте территорию, не отпугивайте своим видом ученых мужей!

– Мы еще увидимся! – пригрозила Тилия.

– И не забудьте помыться! – провожали охранники шутя.

– Вот так ни задача! – расхохотался Курт – Так близко к цели и на тебе!

Но Тилия не из таких женщин, которые опускают руки. У нее была цель и возлюбленный Макт верил в ее успех. Она не могла подвести его доверие. Женщина отправилась в город. И так торопилась, будто у нее назначена встреча. Курт едва поспевал за стройными ножками, обладательница которых явно, что-то задумала. А когда женщина, что-то замыслила, то это не сулило ничего хорошего тому, кто встанет у нее на пути.

– Не скажешь, куда мы так торопимся? – возмущался солдат.

– Увидишь. – отсекла брюнетка.

Тилия буквально ворвалась в ближайшую таверну. Снаружи стоял жуткий смрад, но это не остановило двух измотанных, но упертых путешественников. Пергосианцы, обсуждавшие там последние открытия, переполняли питейное заведение. Кто-то даже достал одно из своих изобретений:

– Это мой опытный образец! – хвастал ученый, – Он преобразует воду в вино.

На чужеземцев никто внимания не обратил, кроме бармена. К нему-то и отправилась придворная дама. Тощий человек испытывающе осмотрел ее измотанный вид.

– Женщин не обслуживаем.

– А я и не пить сюда пришла.

– Кажется тебе нигде не рады. – расхохотался Курт – Друг, налей мне бокальчик сидра.

– Это бар для членов братства мудрецов и их учеников. Чужестранцы и голодранцы не в почете в нашем клубе. – беспощадно отсек бармен.

– Не надо нас обслуживать. Покажи мне кого-то из братства, и мы тут же вас покинем.

– Я Александр, хозяин таверны. Вы ничего от меня не узнаете. – его громкий голос привлек внимание посетителей.

Все мужчины обернулись на нарушителей спокойствия. Наступила неловкая тишина. Тилия поняла, что настало время уходить ни с чем – направилась к выходу. Она была так возмущена этими полоумными, что не следила за своими действиями. Проходя мимо хвастающегося изобретателя – зацепила его. Опытный образец, покатился со стола и разбился в дребезги!

– О, мое изобретение! Не видать мне премии Архимеда!

Он так расчувствовался, что начал плакать. Его друзья утешили его, похлопываниями, злорадствуя про себя.

Тилия выскочила наружу, кипя от злобы, словно чайник. Вслед ей летели угрозы:

– Прокляни тебя Плутон! Не вздумай даже приближаться в наш клуб! – орал бармен, выскочивший на улицу.

– Чтоб вы сгинули в болоте! – возмутилась женщина, чья гордость пострадала в этом патриархальном обществе.

Путешественники спрятались за углом. Тилия прислонилась к стене, почувствовав отчаяние. Курт облокотившись на локоть, умничал:

– Ну и что теперь? Может еще, что-нибудь сломаем? Тогда нам точно откроют ворота в башню!

Женщина не ответила. Она только сейчас поняла, как вымоталась. Она устала бежать, прятаться, путешествовать. Ей хотелось сесть на ручки к любимому и просто по-девичьи поплакать. Момент слабости нарушил чей-то голос:

– Псс… Ей, психованная! Благодарю за помощь.

– Какую помощь? – удивилась она.

– Вы вытеснили моего оппонента из соревнования, разбив его изобретение. Теперь я в неоплатном долгу. – заявил в ответ неизвестный.

– А кто ты такой? – заинтересовался вдруг Курт, ухватившись за рукоять кинжала, на всякий случай. Единственное оружие, которое ему позволили забрать таны.

В воздухе запахло канализацией и прочими отвратительными зловониями, и перед парочкой предстал тощий мужчина низкого роста. Он пафосно поправил пенсне и закинул на плечо накидку. Типичный представитель местного населения. Он отвесил поклон и встал в позу интеллектуального альфа-самца.

– Клеоп, но для друзей просто Клепа, – протянул он ладонь для рукопожатия, – Я ведущий эксперт в области коприлогии.

– Не знаю, что такое коприлогия, но судя по запаху тебе надо срочно завязывать с этим, приятель. – Курт не церемонился со встречным.

– О, напрасно вы так о коприлогии. Скоро это станет основной наукой. У меня будут толпы учеников, тогда я…

– Прошу меня извинить, но как это поможет нам в нашем вопросе? – бестактно перебила Тилия. От постоянного напряжения и проживания с танами, совсем забыла про дворцовый этикет.

– О да, конечно. А какая у вас цель? – Клепа был более чем открыт к общению.

– Нам нужно кое-кого найти и это очень срочно.

– Вы ищите местного?

– Приезжего.

– А вы обращались в контору учета? – уточнил ученый.

– Что за «контора учета»?

– Укуси меня Плутон! Без справки по месту прибытия, вас не только нигде не примут, но и могут депортировать из города без права на повторное посещение.

– Как найти это место? Мы никуда не уедем без Анца!

– Искать не надо, я вас проведу. У меня там есть связи.

Курт вздохнул. Кажется, не так-то просто будет отвязаться от этой вонючей пиявки.

– Показывай, где эту справку выдают.

Троица отправилась в порт, где нашли здание «Контора учета приезжих».

– Не пойму, как вы вообще прошли мимо? – любопытствовал Клепа.

– Мы очень торопились. – ответила Тилия.

Они вошли внутрь, где к глубочайшему сожалению путников – выстроилась огромная очередь. Торговцы, путешественники, переселенцы, беженцы и даже наемники вынуждены выстоять здесь весь день, чтобы получить злополучную бумажку. В лучшем случае хватит одного дня.

Видя, что его новые знакомые растерялись, ученый повел их прямо к одному из окон. Он шел, как павлин под аккомпанемент возмущенной толпы. По пути достал флакончик с мутной жидкостью и здорово окропил себя. Облокотился о стену и заглянул прямо в проем. Стоявшую в очереди бабушку нежно оттолкнул пальцем, не отрывая взгляд от женщины по ту сторону окна.

– О, боги! Афиночка…

– Афина Герасимовна! – прозвучали в ответ нотки баса. Полная женщина явно не оценила подход важного ученого. – Фу! Что за вонь!?

В это время вся очередь расступилась, как дрессированные овцы. Никто не хотел стоять рядом с человеком, вокруг которого летали мухи.

– Вы так очаровательны сегодня! – продолжил ухажер-подлиза.

– То есть только сегодня? – отвесила женщина, закрывая нос.

Клепа осознал промах и глотнув слюну, сделав вид, что все хорошо.

– Как и всегда! Позвольте мне познакомить вас с моими друзьями: Тилией и… – замялся он, вспоминая имя новоиспеченного товарища.

– Курт. – подсказал обладатель этого имени.

– Да, конечно – Курт! – стукнул себя по лбу Клеоп, – Нам крайне срочно нужны справки. Вы не знаете, как это сделать быстрее?

«Казанова» единственный ожидал положительного исхода в ситуации, которую все присутствующие в очереди окрестили – фиаско.

– Встать в конец очереди и не мешать мне работать! Вы задерживаете всех! – отрезала Афина Герасимовна.

Клепа растерянно отошел от окна под хохот очереди и перебирал пальцы:

– Парфюм должен был сработать.

– Спешу огорчить, но не должен был. – влез Курт, – Эта адская смесь пробуждает только головокружение и рвоту.

– Парфюм настаивался на вытяжке из оленя, экстракте одуванчиков и навозе – это должно было сработать! Один ингредиент был явно лишним… – грыз ногти ученый.

– Да ладно!? И какой? – хохотал Курт.

– Мускус оленя!

Тилия была в отчаянии, а Курт спал. Вынужденно проведя несколько часов в этом месте, они насмотрелись на скандалы и ругань. Увидели массу разочарованных людей. Наконец настала их очередь, и они направились к тому же окошку.

– Причина посещения Пергоса?

– Личное. – не торопилась раскрывать секреты Тилия.

– Конкретнее.

– Мы ищем друзей.

– Из местных или приезжих?

– Приезжих.

– Ваше имя, имя отца, национальность

– Тилия, дочь Тила из Марволетских островов.

– Курт, сын Тура из Пипта.

– Беженцы?

– Нет. – быстро опередила Курта, Тилия.

Герасимовна вылезла из окошка. Осмотрела потрепанный вид путников, покачала головой. Поправила пенсне и села. Тилия покраснела, поняв, что служащая ей не поверила. Однако справки им выдали.

– Возьмите ваши миграционные справки. Хорошего пребывания в Пергосе.

– А можно узнать про регистрацию наших друзей?

Служащая выглянула в окошко вновь:

– Это вам что? Справочная? Информации о других мигрантах мы не даем! – ее однозначный ответ возмутил Тилию, но любые ее противоречия были предусмотрительно остановлены шумным закрытием окошка. Курт оглянулся. Троица осталась последней в помещении.

Они вышли на улицу. Ночь опустилась на город. «Контора учета приезжих» – закрылся за их спиной. В Пергосе наступила неожиданная тишина. Днем город кипел, а сейчас молчал.

– И что теперь? – интересовался Курт.

– В башню! – с этой бумажкой нас должны пропустить.

– О, нет-нет-нет! – запричитал Клепа, – Со справкой вас могут впустить в гостиницы и таверны. С ней вы можете находиться в Пергосе официально, но это не дает вам права входить в башню.

– Это издевательство! – возмущалась женщина.

– Вы можете переночевать у меня, а завтра решим, что будем делать дальше?

У беженцев выбора не было – пришлось вновь довериться Клепе.