Электронная библиотека » Иван Державин » » онлайн чтение - страница 2

Текст книги "Когда? Я его знаю"


  • Текст добавлен: 16 октября 2020, 08:43


Автор книги: Иван Державин


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +18

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Русский человек всегда слепо верил своим руководителям и спохватывался позже. Единственный, кому он перестал верить еще в годы правления, был Ельцин. А вначале тот был кумиром: как же, прост, как правда, в автобусе, как все, ездил. А Горбачев взял народ словоблудием об улучшении социализма. Кто и когда не хотел жить лучше? Под этой вывеской он к девяностым годам порушил все: власть, партию, КГБ, а главное, дезорганизовал и деморализовал народ, который в течение шести лет усиленно обрабатывали все средства массовой информации, охаивая прошлое и настоящее Советского Союза и воспевая райскую западную жизнь. В стране бесконтрольно работали иностранные спецслужбы, подталкивая союзные республики к сепаратизму и выходу из СССР, в результате чего начался парад их суверенитетов. Но, вместо того, чтобы остановить этот процесс, Горбачев его узаконил юридически на Ново-Огаревских посиделках. Там он предложил новый союзный договор по сути конфедерального государства, подтолкнув тем самым распад СССР. В этих условиях гэкачепистам надо было не полуизолировать лишь одного Горбачева и не появляться затем на экране с жалким видом и трясущимися руками, а поручить десятку умельцев из «Альфы» за одну ночь отправить всю ту продажную верхушку от Горбачева с Ельциным до всех тех Яковлевых, Собчаков, Поповых и еще человек пятьдесят, больше бы их не набралось, в места, откуда они не смогли бы даже позвонить. А с утра надо было установить жесткую цензуру над прессой, чтобы люди проснулись, а на экране не «Лебединое озеро», а «Широка страна моя родная». Если же и появляться на экране, то уверенными в себе руководителями великой страны и вселяющими в людей такую же уверенность в лучшем будущем. Не поздно было сделать это и, когда Ельцин укрывался в подвале Белого дома, больше всего боясь появления «Альфы» и заливая свой страх водкой. А сам два года спустя, не задумываясь, приказал стрелять по тому же Белому дому из танковых орудий и брать его штурмом.

Ты спрашиваешь, почему я был тогда рядом с ним, а не с гэкачепистами? Задай вопрос полегче. Это сейчас ученые сходятся на том, что распад Советского Союза не был неизбежностью, в крайнем случае, из него могли выйти одни прибалты. А при той оголтелой обработке мозгов, когда не давали слова никому, кроме демократов, у любого крыша поедет. Вот и я был уверен, что СССР обречен и надо было спасать хотя бы РСФСР, за суверенитет которой Ельцин тогда так ратовал. Это уже потом я понял, что суверенитет ему был нужен лишь как повод для захвата власти. Он знал, что президентом СССР ему с его куцым умом никогда не быть, и он решил стать хотя бы президентом России, отделив ее от СССР, что позже и сделал в Беловежье. Ради достижения этой цели он был готов переступить через все законы, народ, соратников и саму страну. Но это произошло через четыре месяца в декабре, а в августе об этом он не заикался, пудря нам демократией мозги.

Но в ГКЧП, к сожалению, не нашлось человека, который смог противостоять напору и наглой решимости Ельцина и демократов в захвате власти. Кроме того, о каждом шаге путчистов знал посол США Метлок. Как и от кого, не знаю, возможно, от кого-то из членов ГКЧП, но он руководил всеми действиями Ельцина в те дни. Он первым предупредил заранее о приходе танков в Москву. Для их встречи оперативно были подготовлены крытые минифургоны, набитые бутылками всех сортов, а также кусками арматуры и кольями. Своевременно были оповещены о заготовке закуски лавочники и о дармовой выпивке панки, бомжи, проститутки и прочее деклассированное население, ну и, разумеется, корреспонденты «Голоса Америки», БиБиСи, «Немецкой волны» и отечественных демократического толка СМИ. Все телевизионные каналы непрерывно трубили о предстоящих расстрелах и арестах, призывая людей выходить на улицу на защиту не успевшей родиться демократии. И люди поддались, заполнив улицы. И когда танки, наконец, появились, в них полетели бутылки, их окружали, на них забирались, закрывая смотровые окна, стуча по броне и покрывая танкистов пьяным матом. Танкисты, рискнувшие выглянуть из люка, падали вниз с разбитыми головами. Но у них был строгий приказ остановиться на Садовом кольце, не доходя до Белого дома, ничего не предпринимать и тем более не открывать огонь. Тогда спрашивается, зачем их туда направили не ночью, а в одиннадцать часов дня? Никакие перевороты не делаются в такое время при переполненных улицах. Это больше походило на оперетту вместо оперы. Никто из членов ГКЧП не был психологически способен осуществить реальный политический переворот, что не скажешь о демократах, готовых на любые подлости.

Я уверен, что тем трем погибшим парням помогли упасть под попятившиеся танки, чтобы вызвать взрыв негодования у народа. Подтверждением этому является то, что уже через несколько минут, словно заранее ожидаемое, весь мир облетела информация о зверствах гэкачепистов и о гибели героев, преградивших своими телами путь к Белому дому.

Членов ГКЧП есть, в чем обвинить, но только не в крови – ее спровоцировали люди в Белом доме, совершенно точно знавшие, что армия и милиция не станут применять оружие против населения.

Вся истерия, которая нагнеталась в то время в Белом доме и прессе, была чистой воды провокацией. По «Немецкой волне», к примеру, был передан крик Руцкого о подходе к Белому дому бронированной дивизии, оказавшейся машинами 4-го таксомоторного парка. Он такая же сволочь. Сейчас рвется на прием к Ельцину, чтобы с ним помириться.


Губернатор чему-то усмехнулся и выпил. Костя сказал:

– В Обращении упоминался общенациональный референдум о единстве страны, состоявшемся в марте девяносто первого года. Об этом сейчас упорно молчат. Я слышал, что вы принимали участие в его проведении.

– Я принимал участие в его проведении, но не в составлении текста. В нем был поставлен вопрос: «Считаете ли вы необходимым сохранение СССР как обновленной федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?». Вопрос демократы постарались запутать, в надежде получить поменьше голосов, но результат их разочаровал. Около восьмидесяти процентов еще советских людей ответили положительно. Но тем троим в Беловежье на мнение их народов было насрать. Ими руководила только жажда личной власти. А народы от распада СССР ничего не выиграли, лишь потеряли.

– Кто-нибудь подсчитывал эти потери? Я имею в виду суммарные потери для России и других республик за годы перестройки и демократических реформ.

– Это табу для нашей правящей элиты, потому что если это опубликовать, то неизбежно возникнет вопрос о привлечении к суду организаторов реформ. Зато сами они и их глашатаи готовы день и ночь твердить о сталинских репрессиях и жертвах, которые в то время были, игнорируя и даже обосновывая жертвы, которые ты имеешь в виду. У меня эта арифметика сидит в мозгу. – Архипов с такой силой ударил указательным пальцем по лбу, вонзив в него ноготь, что выступила кровь. Костя подал ему салфетку. Губернатор намочил ее водкой и приложил ко лбу. – Я уверен, что разрушения, которые нанесли стране Горбачев и особенно Ельцин своими экономическими реформами, абсолютно несопоставимы с разрушениями от войны с немцами. По воле этих предателей мы превратились в нищую страну с голодающим населением, лишились армии, флота, промышленности, науки, абсолютно всего. Ученые подсчитали, что на восстановление всего этого потребуется не менее сорока пяти лет и то при самых благоприятных условиях. А после войны мы восстановили народное хозяйство и даже превзошли довоенный уровень уже через семь лет, а того, что потеряли сейчас, мы не вернем уже никогда. А главное, мы потеряли великое государство, и уже не будет того народа, свершениями которого и принадлежать к которому мы так гордились.

– Чем все это закончится, как вы думаете?

– Уверен, в конечном счете, исчезновением русской России. Вместо нее будет сборная солянка из азербайджанцев, таджиков, китайцев и прочих «цев», среди которых русские станут нацменами, причем самыми слабыми и угнетенными. Демографы в один голос утверждают, что уже через пятьдесят лет, то есть при жизни наших детей, нас, русских, останется меньше половины сегодняшнего числа или треть всего населения. А исходя из генохронологии, если количество носителей доминирующего расового типа в обществе сокращается больше, чем наполовину, то государство распадается как историческая общность. Если населяющие Россию нации и народности пожелают продолжать жить в едином государстве и даже сохранят его название, то это будет уже не эта Россия. Но даже не это главное, а то, что русский народ будет совсем не этот. Он сейчас уже не тот, что был полвека назад, а, учитывая, как и чему воспитывают сейчас молодежь… – Губернатор махнул рукой. – Слава богу, что я до этого не доживу, да и тебе в этом, смысле скорее всего, тоже повезет, учитывая твой русский патриотизм. С ним ты долго не протянешь, сердце не выдержит.


Тогда они проговорили до вечера. К ним часа через три присоединилась Эльвира, переодетая в платье с разрезами до пояса сверху и снизу. В доме нашлась гитара, и Костя играл и пел русские песни и Есенина. Он был уже женат на Кате, но его собрату это было по фигу. При виде шикарного женского тела тот, как с цепи сорвался особенно, когда Эльвира в пылу разговора коснулась один раз собрата рукой, а в другой – положила ее на него и, обхватив двумя пальцами, провела по всей длине. Губернатор в это время спал, склонив на плечо голову. Одна грудь Эльвиры вылезла из разреза полностью. Такой роскошной груди Костя не видел даже у стриптизерш в ресторанах. Он невольно взглянул на губернатора. Эльвира поднялась и потянула его за руку к двери.

Он высвободил руку, поднялся, скривившись от ломоты внизу, и потрогал Архипова за плечо. Тот открыл глаза.

– Олег Гаврилович, я поехал домой. Спасибо вам за приглашение и разговор. Теперь очередь за вами обоими приехать к нам.

Губернатор тряхнул головой и улыбнулся.

– Как же это я задремал? Ты уж извини меня, старика. А Эля где?

– Наверное, у себя.

Они вышли в прихожую. Архипов заглянул в спальню и шепнул:

– Спит. Не будем будить. – Перед дверью он встал перед Костей и тронул его за рукав. – Ты вот что… Я не отказываюсь от всего, что тебе тут наговорил. Это только пишут, что сейчас свобода слова. Говорить действительно можно и не посадят, а кислород перекроют. А я как-никак губернатор. Сам понимаешь, выгонят моментально.

Костя успокоил, что об этом его можно было не просить, и с тех пор у них установились доверительные отношения, что, однако, не мешало губернатору отчитывать Костю за слишком крутые меры при решении проблем.

Но без крутых мер Костя бы ничего не достиг. Примером этого было предотвращение силового захвата станкозавода. Но губернатор об этом, разумеется, не имел представления.


***

Новоявленные хозяева станкозавода не заставили себя долго ждать.

Уже через неделю после того, как Хохлов, сдав дела Косте, вернулся на завод, там объявился его новый директор в сопровождении адвоката с юристом и полсотни боевиков в непонятной форме, похожей на эсэсовскую, и в масках. В считанные минуты и без единого выстрела пришельцы обезоружили и заменили своими заводских охранников бюро «Щит и меч», вышвырнув их за ворота.

Момент захвата был выбран расчетливо: половина восьмого вечера, когда рабочий день закончился, и работали в полсилы лишь литейный цех и побочные производства, а на территории хозяйничали одни уборщики.

Уходивший поздно домой Хохлов сидел в своем кабинете. В приемной находились секретарь Лена, женщина лет сорока, и телохранитель Петя, отобранный Кротовым из лучших своих бойцов взамен себя. Лена печатала на принтере компьютера, а Петя, как обычно, смотрел телевизор, не выпуская из поля зрения входную дверь. Очевидно, боевики об этом знали, так как ворвались в приемную с направленными на Петю пистолетами. Однако он успел сделать несколько выстрелов. Один боевик был убит наповал и двое ранены. Упал изрешеченный пулями и Петя.

Хохлова, вскочившего из-за стола, когда раздались выстрелы, ворвавшиеся в кабинет боевики вывели под руки в приемную секретаря, а кабинет тут же занял новый директор. С Хохловым разговаривать он не стал, напустив на него адвоката и юриста. Но Хохлов бросился к Лене, склонившейся над лежавшим с залитым кровью лицом Петей.

– Виктор Васильевич, он жив, – шепнула она.

Ее слова услышал один из боевиков и направил на Петю пистолет. Лена загородила раненого собой.

– Не сметь! – рявкнул на боевика Хохлов голосом, от которого задребезжали стекла.

Адвокат с огромными губами и лохматой седой шевелюрой помахал неодобрительно головой боевику, а Хохлову сказал сердито, указывая на Петю:

– Он убил работника правосудия и предстанет перед судом. Если, разумеется, выживет.

Хохлов велел секретарю вызвать его служебную машину, но сделать это ей не разрешили. Не позволили им позвать кого-нибудь из рабочих. Поднять тяжеловесного Петю они не смогли и дотащили его на половике сначала до лифта, а затем до ворот проходной и на улицу, где их поджидали водитель и с виноватым видом охранники. Когда Петю укладывали в машину, он вдруг открыл глаза и, увидев Хохлова, прошептал:

– Вы живы…

– Жив, Петя, жив. Главное, ты живой.

Петю спас бронежилет, в котором застряли восемь пуль, еще одна разворотила щеку, другая попала в живот. Он остался жив и после выздоровления продолжил работу телохранителем Хохлова.

Из больницы директор вернулся к проходной. Охранники стали оправдываться:

– Мы не знали, что с ним они. Мы бы их не впустили.

– С кем с ним?

– С Бухаровым.

Бухаров был финансовым директором вместо Гиндина. Теперь Хохлову стало ясно, почему он променял Москву на Лески и откуда у захватчиков оказались сведения о заводе.

Охранники сказали, что Кротова и Платона они оповестили. Хохлов позвонил Косте. Тот уже знал и ехал к ним.


***

Они встретились в клубе. Выслушав Хохлова, Костя успокоил его:

– Не переживайте вы так, Виктор Васильевич. Мы дома, а они оккупанты. Ничего у них не выйдет. Житья здесь мы им не дадим. Попробуем, чтобы уже утром их духа здесь не было.

– Безусяк знает?

– Зачем ему знать? Вы еще о Золотове спросите. – У Кости сразу не сложились отношения с присланным из Центрограда новым прокурором Лесков. Ему с большим трудом удалось добиться назначения Есакова замом Золотова. – Уж этот обязательно возьмет бандитов под защиту, так как документы у них в порядке. На доказательство, что они поддельные, уйдут годы, да и вряд ли удастся это сделать. Денег у них больше, чем у нас, поэтому кого надо они подкупят и, в первую очередь, Золотова. Они на то и рассчитывают, что мы не пойдем на нарушение закона. А мы пойдем. Надо отбить у них и других навсегда охоту приезжать в Лески.

Костя изложил план освобождения завода, отведя важную роль жаждавшим взять реванш охранникам, хорошо знавшим все ходы – выходы Им он поручил взять под наблюдение всю территорию завода.

Операцию назначили на четыре утра. Хохлов хотел принять в ней участие, но Костя не разрешил, а попросил переждать за воротами. По его расчетам операция должна была занять не более пяти минут.


Собрались на полчаса раньше здесь же в клубе. Все, включая Кости, явились в камуфляжной форме такого же цвета, что и на захватчиках, и таких же вязаных масках. Также одели охранников. Они рассказали, что вели наблюдение не только снаружи, двое из них проникли через лаз на территорию и разведали места нахождения боевиков и их количество. В три часа они наблюдали смену караулов: пять человек охраняли главную проходную, трое – складские ворота, десять человек – заводские цеха и шестеро совершали обход вдоль забора по три человека с каждой стороны от главного входа. Из их разговора разведчик узнал, что начальство праздновало победу в кабинете директора, не забыв и боевиков, которым выделило десять бутылок водки из расчета по сто грамм на рыло. Таким образом, подтверждалось ранее высказанное охранниками предположение о том, что боевиков было около полусотни.

Поблагодарив разведчиков за донесение, Костя попросил выключить свет на всей территории завода ровно в четыре часа, что должно послужить сигналом к началу операции. А перед этим охранникам надлежало провести через лаз группу Саши, которой поручалось нейтрализовать патрули.

Группа Платона должна была захватить главную проходную. Охранников Костя обязал вернуть пост у складских ворот. Группа Кротова взяла на себя боевиков в цехах и была самой большой, из двенадцати человек, с учетом разбросанности территории. Костя обратил их внимание на соблюдение осторожности, с учетом находившихся в цехах рабочих.

Себе Костя оставил восемь человек, взяв на себя захват офиса с тридцатью боевиками и начальством, включая не расстававшегося с оружием Бухарова. Расчет он делал на то, что и те и другие, скорее всего, будут спать или пить.

Успех при захвате офиса во многом зависел от того, была ли закрыта на засов изнутри офисная дверь. Засов там кованый, и никакой таран ему не страшен. Если его задвинули, проникнуть в офис можно будет только через чердак или окна, на что потребуется время.

Костя надеялся, что боевики, опоенные легким захватом завода, не воспользуются задвижкой. От кого им запираться, если во дворе своя охрана?


Без пяти четыре все группы заняли исходные позиции. Костя со своими бойцами приник к забору напротив входной офисной двери. Он первым перемахнул через забор и помчался к двери, моля бога, чтобы она не была заперта на засов. Так и оказалось: обесточенная дверь легко подалась. Попридержав ее и передав следующему, Костя вошел во внутрь. Наверху слышались голоса:

– Где он тут у них гребаный туалет?

– Марат, ты? Узнай, у кого в машине есть фонарь, пусть принесут к нам.

– Водители уже дрыхнут.

– Так разбуди.

Стукнула одна дверь, затем вторая.

Дождавшись всех бойцов, Костя осветил фонарем лестницу и стал бесшумно подниматься. Наверху они разбились на две группы: Костя с Димой, Женей и Володей тонким направился в кабинет директора, а остальные во главе с Володей толстым, обгоревшим, но выжившим при подрыве ФОКа, – в конференц-зал, так как только там могли разместиться тридцать человек.

Приемная секретаря была пуста. Костя распахнул дверь в кабинет и осветил его.

За столом переговоров сидели спиной к двери трое, Бухаров стоял напротив с не зажженной свечой в руке, кто-то лежал на полу в спальном мешке. Еще несколько пустых мешков стояли в углу.

– Всем оставаться на местах! – приказал Костя. – Стреляю без предупреждения!

Как бы в подтверждение его слов, за дверью послышались одиночные выстрелы, которые подавила автоматная очередь.

Володя тонкий, заметно пополневший с тех пор, подскочил к человеку в камуфляжной форме, выбил из его руки пистолет и свалил на пол вместе со стулом. Подбежавший Дима помог Володе уложить боевика лицом вниз и защелкнуть на руках наручники.

– У кого еще есть оружие? – спросил Костя.

Бухаров, щурясь от луча, положил на стол свечу и молча протянул, держа за дуло, пистолет.

– Больше ни у кого? – Костя перевел фонарь на человека в мешке, которого уже успел поднять ударом ноги Женя, после чего опять занявший место у двери.

Человеком оказался юрист, молодой парень с косичкой вместо бородки. Костя подтолкнул его к столу, указал место Бухарову, и в этот момент вспыхнула люстра.


Встав у торца стола, Костя окинул захватчиков взглядом, и спросил:

– Кто такой Султанов?

Губастый адвокат, у которого помимо волос лохматыми были еще и брови, сердито оглядел Костю и сказал поучительным тоном:

– Я – адвокат Рискин. Прежде чем отвечать на ваши вопросы, мы бы хотели узнать, кто вы.

Стоявший напротив стола Володя молча подошел к адвокату, резанул ребрами ладоней по ушам и вернулся на место. Рискин хрюкнул, зашлепал по – лошадиному губами и втянул голову в плечи.

Костя направил пистолет на головастого лысого директора, узнав его по описанию Хохлова, – сейчас он был еще и багроволицым от выпивки.

– Отвечай, кто такой Султанов или тоже интересуешься, кто я?

Директор бросил мимолетный взгляд на все еще хрюкавшего адвоката и поспешил ответить:

– Насколько я в курсе, Султанов являлся одним из владельцев этого завода.

– А кто сейчас владелец?

На этот раз директор взглянул украдкой на юриста.

– Он владелец?

– Нет, он юрист.

– Кто владелец?

– Этого я не знаю.

Подойдя к директору, Костя ухватил его за шиворот и трижды ткнул лицом о стол. По зеленой скатерти разлилась лужа, похожая на тушь.

– Даю вам пять минут. Или вы рассказываете мне, кто заказал завод, или будете пущены в расход.

Он велел Диме и Володе связать всем руки и вышел с Женей из кабинета.


В конференц-зале бойцы заканчивали связывать лежавших на полу боевиков. Трое убитых лежали отдельно, один рядом с ними стонал.

В углу у двери была свалена горка пистолетов и ножей, на столе были сложены документы и стопка долларов. Володя толстый пояснил:

– У каждого было по тысяче долларов. Говорят, выдали перед отъездом сюда.

– Кто они?

– Подмосковные чоповцы.

У нас потери есть?

– Один ранен в голову, второй в руку. Обоих повезли к нашим хирургам.

– Не забудь дать им по тысяче.

– За это спасибо. Без вас я не мог.


***

Костя сообщил по телефону Хохлову, что он может возвращаться в свой кабинет и стал спускаться по лестнице. У двери он столкнулся с Платоном, который доложил, что у него и у Саши операция на территории прошла без потерь с обеих сторон, не считая подбитого глаза у бойца и выбитых зубов и свернутых скул у боевиков. Все они связаны и погружены в автобус, из которого выгружены продукты. Саша со своими бойцами отправился на помощь Кротову завершать операцию.

Костя попросил Платона помочь Алексею вывести во двор боевиков из конференц-зала, а сам встретил Хохлова и поспешил с ним в его кабинет. Там он указал ему на его кресло за столом и громко спросил:

– Что выбрали? Называете фамилию заказчика или отправляетесь вслед за своими боевиками?

Директор испепелил Костю одним глазом – второй был закрыт, и по нему стекала из рассеченной брови кровь – и уставился в стол. Рискин, сквозь седые лохмы которого торчали красные опухшие уши, оттопырил нижнюю губу и кивнул юристу. Тот кашлянул и проговорил:

– Мы решили, что ваши действия тянут как минимум на 169-ю, 206-ю и, возможно, на 210-ю статьи уголовного кодекса. Во всяком случае, еще три статьи вам будут обеспечены, которые легко потянут на вышку.

– Нас они только потянут, а вас мы пустим в расход прямо сейчас. – Костя посмотрел на Володю, стоявшего с автоматом на животе с другой стороны стола, и на Женю у двери. Дима остался караулить в приемной. – Заберите у них документы и деньги. На том свете они им не понадобятся. Во двор их выведите, когда уложат боевиков. А у этого козлика срежьте на память косичку, – показал Костя на юриста. Затем он нагнулся над главарем бандитов и рывком поднял его. – Пошли. В последнюю минуту ты должен быть со своими подчиненными.

Костя повел главаря к двери.

– Эй, эй! Как вас там? Постойте! – закричал испуганно в спину Кости юрист. – Вы что, с ума сошли? Вы не имеете права!

Но Костя не обернулся и вышел.

Когда дверь за ними закрылась, все, включая Бухарова, повернули головы к Хохлову.

– Вы-то хоть понимаете, чем все это кончится для вас? – спросил, тряся головой, адвокат. – Он просто маньяк, и вы должны его остановить.

Тут Хохлова прорвало:

– А как еще, простите, вас остановить? Только так! Конечно, честнее было бы отправить на тот свет одного того, кто вас сюда послал. Но вы же его скрываете. Значит, знаете, на что идете.

– Но мы действительно не знаем ни этого Султанова, ни нынешнего владельца вашего завода.

– Лжете! Прекрасно знаете, что владельцем завода является его коллектив, который поднял его из руин, и два директора погибла за него. А если не знаете, то это не делает вам чести. Вас интересуют только деньги. За них вы готовы работать на любого бандита, вора, проходимца, преступника. Его вы не называете потому, что боитесь. А зря. Он нам нужен не для того, чтобы сказать ему спасибо. И вы бы остались живыми.


В дверь вошли присланные Костей два бойца и сказали, что они за приговоренными, кроме Бухарова, которого приказано оставить здесь и запереть под охрану Володи тонкого.

Поднимать гостей пришлось силой. У адвоката отказали ноги, и его повели под руки. Вздумавшего упираться юриста усмирили пинком по заду.


Перед воротами урчали моторами два старых автобуса, набитых боевиками, а чуть поодаль пыхтел ржавый «Москвич» для руководства.

Костя спросил главаря:

– Хочешь сохранить жизнь своим браткам? Кстати, кто они? Чоповцы?

Главарь, военная выправка которого выдавала боевого офицера, ответил сердито:

– Чоповцы. Их за что? Чем они отличаются от твоих парней? Им также надо кормить семьи.

– Семьи, конечно, кормить нужно. Но не за счет ограбления себе подобных. Директора здесь не толстосумы, а заслуженные работники. Двоих убили, на этого, – Захар указал на подходившего к ним Хохлова, – несколько раз покушались. Сегодня против вас выступили одни охранники, а потребуется, выйдут все рабочие. Ты спросил, чем твои люди отличаются от моих. Тем, что мои защищают свою собственность, а твои помогают бандитам захватывать ее.

– Они и сейчас так не думают, а уверены, что бандиты – вы, если арестовали адвоката и юриста. Даже я точно не знаю, кто из вас по закону прав. Но если и пускать кого в расход, то не их, а меня одного. Я их сюда привез.

– Не думаю, что они такие уж паиньки. Уверен, что это ваш не первый бандитский вояж. Но первый, на котором вы обожглись. Надеюсь, он будет последним, по крайней мере, сюда. У нас в стране достаточно толстосумов, к кому подобные визиты приветствовались бы. Хотя бы к тому, кто послал вас сюда. Давай мы сделаем так. Мы вас отпустим. Однако если вы явитесь сюда еще раз, живыми отсюда домой вы уже не вернетесь. Это я гарантирую, сколько бы вас сюда ни приехало, всех уложим здесь. А сейчас мои ребята вывезут вас из района, дальше поедете сами. Документы мы вам вернем, копии с них мы сняли, а за оружие и деньги не взыщите. Они нам пригодятся для отражения очередного посягательства на наш завод. Не вздумай что-либо предпринять против нас. И скажи это своим. Ваши координаты у нас остались, мы вас где угодно найдем.

Главарь хотел что-то сказать, возможно, поблагодарить, но Костя уже направлялся к «Москвичу». Хохлов догнал его и спросил:

– А с этими ты как поступишь?

– Это зависит от них. Скажут, кто заказал завод, отпущу. Не скажут… Но, я уверен, они скажут.

– Бухарова зачем оставил? Я не хочу иметь с ним никаких дел.

– Отпускать его с ними нецелесообразно, он слишком много знает о заводе и о нас. В тоже время он может знать больше их о заказчике. Допросим его отдельно.

– Оттуда заедешь ко мне рассказать?

– Обязательно.


***

«Москвича» вел Саша. Костя сидел рядом, держа в руке пистолет. Но он не понадобился. У пленников не было сил даже спросить, куда их везут. Возможно, Бухаров успел им шепнуть про карьер, где бесследно исчезали люди. В таком случае Костя усилил их опасения, сказав Саше:

– Поворачивай к карьеру. Далеко в лес, чтобы не были слышны выстрелы, мы заехать не сможем, а в карьере обойдемся без них.

Сзади повисла могильная тишина, которую нарушил дрожавший от страха и протеста голос адвоката:

– Вы представляете, что вам за это будет?

– Потому и везем вас в карьер. Там вас точно не найдут. Скажем, что мы отпустили вас домой. Свидетелей, которые вас видели в ста километрах отсюда, мы найдем, не проблема.

– Вы… вы не имеете права.

Саша сказал Косте с усмешкой:

– Сразу, морда, вспомнил о правах, когда коснулось его шкуры.

– Обычная манера подлецов и трусов. Все! Заткнулись. Я могу прикончить вас прямо сейчас. Не лишайте себя удовольствия побыть на этом свете лишних полчаса. Ты слышал, что вчера одна старушка сказала про покойника в гробу? – спросил Костя Сашу.

– Там многое говорили. Что ты имеешь в виду?

– Она сказала: «Какой же он лежит сытый и довольный». Я чуть не засмеялся. Езжай здесь направо, потом прямо. Прижимайся к скале, а то и мы с ними сверзимся в обрыв.

– Да здесь еще не так глубоко, всего тридцать метров. А в середине костей не соберешь. Сто метров и вода метров пятнадцать. Глаза будем им завязывать?

– Зачем? Мы же их не расстреливать будем, а сбросим вместе с машиной.

– Жалко ее. Она еще неплохо бегает.


Сзади икнул юрист и закричал в истерике:

– Я не хочу умирать! Что вы хотите знать!

Его поддержал адвокат:

– Как вас там? Послушайте! Мы действительно не знаем, кто заказал ваш завод. Я, например, имел дело с таким же адвокатом, как я. Могу назвать вам его фамилию.

Костя попросил Сашу:

– Остановись. Разворачивайся к пропасти передом и не забудь поставить на ручник.

– Если бы он был. Ничего, я поставлю на скорость.

Костя обернулся и осветил фонарем каждого по очереди. Сидевший у левой двери директор сосредоточенно смотрел в Сашин затылок, не реагируя на свет. У зажатого посередине Рискина нижняя губа отвисла до подбородка и с нее свисала слюна. Маленькие глазки с надеждой уставились на Костю. Глаза юриста застилали слезы. Косичку ему почему-то не отрезали, она изогнулась в сторону, отчего он выглядел клоуном.

– Я хочу знать фамилию того, кто послал вас сюда. Мелкие предприниматели меня не интересуют. Мне нужен главный, тот, кто вам платит и платит хорошо, если даже чоповцам отстегнул по тысяче долларов. Вы, я думаю, получили на порядок больше. Назовите этого толстосума и можете ехать домой. Не назовете – не взыщите, полетите вниз. Повезет тому, у кого сердце лопнет до падения. Не позавидую тому, кто останется жив в медленно затопляемой холодной жижей кабине. Считаю до трех. Выходи, – направил фонарь на Сашу Костя и, когда тот вышел, открыл свою дверь. – Раз.

– Постойте! – крикнул в последнем отчаянии юрист. – Я назову его, но вы пообещайте, что убьете его. Он пригрозил расправиться не только с нами, но и с нашими семьями, если мы упомянем его.

Костя усмехнулся:

– Его кто-то пришьет, а вы укажете на меня. Быстро, кто он?

– Лискеров.

Лискеров был известным в стране предпринимателем.

– Зачем ему понадобился едва дышащий на ладан завод?

– Это я не знаю.

– А вы что скажете? Подтверждаете, что завод заказал Лискеров?

– Да, подтверждаю, – оживился адвокат, сложив губы дудочкой.

– А ты?

Директор буркнул:

– Что мне остается делать?

Костя велел Саше ехать к областной дороге. Вдруг разговорился адвокат. Попросив закурить, он голосом, не допускавшим возражения, стал утверждать, что Лискеров, прибрав к рукам металлургию, принялся за металлообработку, приватизируя аналогично через подставные лица все подряд заводы этой отрасли, чтобы не было бреши для конкуренции. В благодарность за эти сведения Костя протянул адвокату вместе с пачкой сигарет ключи от «Москвича», когда подъехали к областной дороге. Выходя из машины, он сказал, что не возражает, чтобы этот разговор остался между ними.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации