Текст книги "Бесконечный стартап"

Глава 9
Филипп

Филипп был ростом около ста семидесяти сантиметров, с идеальной фигурой и военной выправкой. Аккуратно стриженные седые волосы, большие темно-карие глаза, выраженные скулы, лицо без единой морщины или родинки начисто выбрито. Если бы не седина, я не смог бы дать ему больше двадцати восьми лет. Он почти не жестикулировал, каждое движение тела было связано с последующими движениями. Если он сидел, то был практически неподвижен, если шел, то не размахивал руками и не вертел головой, при этом походка выглядела крайне легкой и непринужденной. Так ходят балероны или же просто очень уверенные в себе, знающие себе цену люди. В этот раз мы снова встретились вечером, он ждал меня у машины.

– Давай пройдемся, – предложил Филипп, указав ладонью на небольшой парк, лежащий через дорогу от бизнес-центра.

– Ты приходишь, только когда я остаюсь один? – я оглянулся и не увидел ни одного человека в поле зрения.

– Да.

Короткое «да», вообще сам факт прямого ответа сбили меня с толку. Будучи профессиональным переговорщиком, я подготовил целый список вопросов. Такой, который получится обсудить за сорок минут. Глупые вопросы, вроде «Почему вторник?», были исключены из списка, но я умудрился начать, пожалуй, еще более нелепо.

– Так, я готовился, но забыл все вопросы… эм…

– Мне нравится, как ты работаешь с информацией и формулируешь свои мысли. Твой список почти идеален, – холодно, без единой эмоции проговорил он.

– А может, по порядку на них ответишь, раз уж ты их и так знаешь? – засмеялся я, но, как и прежде, реакции не получил. – Ладно. Я понял. Вот один очень важный: таких людей, как я, много?

– Его не было в списке, – он впервые улыбнулся, повернув голову в мою сторону так, как это делал Арнольд Шварценеггер, играя роль Терминатора. – Таких людей довольно много, около тысячи.

– Что происходит, когда наступает возраст сто двадцать лет?

– Марк, давай ближе к сути. Какая тебе разница, что будет когда-то?

– Ну я ведь должен знать, может быть, все начнется заново, или я испытаю адские муки… Прости, я заметил, тебе не нравится, когда я что-то религиозное произношу, просто сильные муки.

– Мучений не будет, заново ничего не произойдет. У меня нет полномочий обсуждать с тобой то, что будет после жизни.

Мы присели на лавочку, я закурил. Филипп внимательно посмотрел на мою сигарету. Так, как смотрит на сигареты человек, перенесший рак легких, но безумно желающий закурить вновь.

– Вспомнил. Речь идет о моей способности избежать только скоропостижной смерти или от болезни я тоже не умру?

– Ты умрешь в первую минуту сто двадцать первого дня рождения. Отменить это можно, только если ты сам так решишь.

– Поэтому ты меня просил… ты мне советовал не садиться за руль и не врезаться в столб нарочно? Ты про суицид сейчас?

Мне приходилось бывать на самых разных встречах на протяжении всей своей предпринимательской жизни. Начиная от встреч с ворами «в законе» и заканчивая чиновниками в ранге замминистров. Под каждого собеседника я быстро адаптировался, подбирал нужные слова, строил фразы так, чтобы не раздражать слух оппонента, имеющего четкий профессиональный жаргон. Сегодня же я нес чушь, лепил невообразимые конструкции и сам это понимал. Филипп воспринимался настолько сильным и властным человеком, что я терялся, будто передо мной минимум президент страны. Хотя перед президентом я вряд ли бы растерялся, вот честно.

– Марк, ты снова теряешь время, – ввел меня в еще большее волнение мой холодный спутник.

– Сейчас-сейчас. Так. Я понял, что умереть раньше могу, только если сам захочу. Что конкретно происходит, если я, например, как на прошлой неделе, попадаю в фатальную ситуацию? Как устроен механизм?

– Ты перемещаешься в другую реальность…

– Что значит «реальность»? Это, типа, как измерение? Реальность только моя? Или она вообще другая, и люди там другие?

– Каждый живет в своей одной реальности. У тебя их бесчисленное множество. И если ты перемещаешься, то реальности всех остальных людей меняются вместе с твоей. Ты формируешь абсолютно новую действительность.

– Есть какие-то побочные эффекты в моем организме? Может, что-то меняется в психике, привычках? И ты сказал «бесчисленное»…

– Да, ограничений нет. Кроме суицида, как ты уже понял. В тебе меняется кое-что, но я не смогу тебе объяснить, что именно. Людям это тяжело понять.

– Людям?! А ты кто?! – повысил я голос, выдав очередной шедевр из серии «вопросики от дурачков».

– Ты когда-нибудь говорил «люди злые», Марк?

– Говорил…

– Почему ты считаешь, что, произнеся «людям это тяжело понять», я имею в виду то, что я не человек?

– Филипп, мне очень стыдно, прости. Ты должен понимать, я взволнован. Меня очень интересует еще одна тема. Сколько раз я уже избежал смерти? И когда это было последний раз. Ну в смысле не последний, а перед последним, до аварии?

– Семь вместе с последним. Предпоследний раз в такси, когда ты вез деньги в банк. Помнишь?

– А что тогда со мной случилось? – удивленно спросил я, прокрутив в памяти ощущения того дня: ведь я тогда был уверен, что уснул.

– Ты уснул, водитель увез тебя за город. Дальше рассказывать?

– Нет, пожалуй, не надо. Я впечатлительный, не усну потом.

– Время вышло. Мне надо идти.

Неужели прошло уже сорок минут? Я отвернулся и уставился на уличный фонарь и парящий, будто хлопья снега, тополиный пух. «До свидания!» – четко и громко сказал Филипп и пошел в сторону дороги. Я закурил пятую за время встречи сигарету и вспомнил свой основной вопрос. Черт, ну почему только сейчас?! Ведь я хотел узнать, могу ли я управлять этим перемещением, не дожидаясь критического события. А еще что значит «формируешь реальность»? Это очень похоже на сектантские и инфо-бизнесменовские фразочки: «Ты сам хозяин своей судьбы, брат мой!», «Ограничений нет, ты можешь изменить все, что пожелаешь!» Мне стало смешно, я достал из кармана телефон, увидел несколько пропущенных звонков и сообщений. Звонки от супруги и сообщения от Юли. Мгновенно сделав выбор в пользу смайликов с сердечками и поцелуями, я принялся читать. Она писала мне, что скучает, что ее избил муж и она его выгнала. Писала о том, какая она дура, что вовремя не подумала, с кем связывает жизнь. О том, как важно жить осознанно. От этого слова я сморщился. Модное нынче словечко всегда вызывало у меня недоумение – неужели можно жить бессознательно? Как это, интересно, как дерево или камень? У всех людей есть сознание, и оно редко отключается. Меняется под действием психотропных веществ и алкоголя, но не отключается насовсем. У Юли были такие штучки, которые не добавляли ей авторитета в моих глазах, но их было гораздо меньше, чем у любых других женщин из моего окружения.

– Привет, милый, – промяукал нежный и уставший голос в телефонной трубке.

– Привет, зай. Хочешь, я приеду?

– Дети уже спят. Даже не знаю…

– Ну да. А вдруг он вернется. Лучше не рисковать.

– Он не вернется, такого между нами еще не было. Да и я не пущу. Тут дело скорее в том, что это мой маленький мир, и я пока не знаю, готова ли тебя в него пустить, – она выдержала паузу, а я не решился вступить первым. – Насколько ты вообще серьезно настроен?

– Я очень серьезно настроен. Ты ведь уже меня знаешь, – ответил я, выдержав паузу не меньше. Мое сердце застучало, как безумный мотор, мы впервые обсуждали что-то настолько судьбоносное. – Мне кажется, надо остыть, он ведь точно вернется. Нам всем надо остыть и подумать, что делать дальше.

– Ясно, – с тоскливой усмешкой ответила Юлька, в трубке повисла тишина.

– Выходи минут через сорок. Дети все равно спят, посидим на лавочке, поговорим.

– Нет. Давай завтра?

Через час я сидел на детской площадке во дворе ее дома и ждал, пока она спустится. Девушка, возбудившая во мне чувства пятнадцатилетней давности, заставившая меня дышать полной грудью, что-то хотеть и желать, медленно шла от подъезда и улыбалась. Она была одета в растянутую белую футболку с надписью Never again и серые спортивные штаны. Волосы спутались, ни следа косметики на лице. Я увидел ее такой впервые. Возможно, она не выглядела на миллион долларов, но мне это было совершенно не нужно. Важно, что это был мой человек. Я больше не замечал ее внешней оболочки, в Юле просматривалось мое персональное счастье, скрывающееся в какой-то другой реальности. Возможно, в той, в которую я могу переместиться. Надо только узнать у Филиппа, как это делается.

Глава 10
Execution

С раннего детства мне нравилось быть организатором, лидером. Я вырос там, где лето длится больше пяти месяцев, весь этот период мы с друзьями пропадали на улице от рассвета до заката. Это были непростые времена. Развлечений, кроме тех, что можно придумать и реализовать самим, особо не существовало. Не было аквапарков, развлекательных центров, игровых приставок, Интернета и компьютеров, сотен каналов в телевизорах. В кинотеатрах крайне редко демонстрировалось что-то стоящее. Тех, у кого в нашем дворе дома были видеомагнитофоны, можно было пересчитать по пальцам, и просмотр какого-нибудь b-movie в гостях у «зажиточного» друга вызывал неподдельный восторг. Из персональных «гаджетов» все мы имели только старенькие велосипеды и кассетные плееры. Такое положение вещей зародило во мне страсть к созданию живых игр и разного рода мероприятий – квестов, как сейчас принято говорить. Как бы бедны мы ни были, веселья в наших жизнях было хоть отбавляй.

Помню, как нашел в столе у дедушки карту города и тут же предложил друзьям каждый день, на протяжении двух недель, рисовать на ней произвольные маршруты, а затем проезжать их на велосипедах (даже если на пути были препятствия в виде реки, шоссе или оврага). Эта карта, исписанная разноцветными ручками, до сих пор валяется где-то в доме моих родителей. В другой раз мы с соседом нашли пару боксерских перчаток в шкафу, и тут же родилась идея дворового турнира по боксу с главным призом – банкой Coca-Cola. Пиком демонстрации моих организаторских способностей стало формирование армии. Были определены личные качества, храбрость и сообразительность каждого «служаки» из нашей компании. Я придумал систему грейдов. В соответствии с этим было налажено производство картонных погон зеленого цвета с желтыми звездами и их последующее распространение среди участников перформанса. Каждую неделю игроки должны были выполнять определенные миссии, предоставлять отчеты, и при успешной службе лучшие из лучших получали повышение.

Зачем я сейчас все это рассказываю? Мне кажется, что финансово скромное, но такое изобретательное детство повлияло на мою способность к созиданию без оглядки на обстоятельства. Кто-то из великих стартап-умов сказал: «Единственное качество, которое отличает успешного предпринимателя от всех остальных, – способность к execution». Лично для меня это слово означает умение двигаться вперед, добиваться поставленных целей, невзирая на внешние факторы и наличие ресурсов. Понятно, что необходимо делать выводы, анализировать тренды, пытаться предсказать развитие событий. Но вас ничего не должно останавливать.

Пообщавшись с представителями более чем сотни стартапов в качестве менторов и подружившись с еще пятьюдесятью вскользь, я четко научился отличать тех, кто достигнет успеха, от тех, кто закроет проект уже через год-два. Отличать команды, которые привлекут инвестиции, от тех, кому инвесторы не поверят. Каждый фаундер имеет некий план на три-пять лет, иногда даже на десять. Чаще всего этот план выражается в форме прогнозной таблицы с финансовыми показателями: доходы и расходы, движение денежных средств. Мой опыт помог найти лишь два вопроса, ответы на которые полностью демонстрируют потенциал ключевой команды.

Вопрос первый. Я обращал внимание, к примеру, на показатель выручки компании на третий год работы и спрашивал: «Как вы планируете прийти к этим цифрам, а что может этому помешать?» Люди, которые верят в несуществующую силу продукта и новаторства, начинают говорить именно об этом – о важности разработки, о технологиях. Другие сообщают о необходимости трат на маркетинг или найме большого количества персонала. Правильного ответа нет, но основателю желательно ставить на первое место продажи, уметь обосновать рост, выделить факторы, которые на этот рост влияют.

Вопрос второй: «Что вы будете делать, если не привлечете инвестиции в запланированные сроки?» Те, кому не следует давать деньги, отвечали что-то вроде «мы закроем проект» или «будем думать над другими формами финансирования». На самом деле, только по гримасе, возникающей на лицах основателей после этого вопроса, можно понять, построят они что-то работающее или не построят.

Театр начинается с вешалки, а бизнес – с очереди из клиентов. Пока вы не понимаете, как создать внушительную очередь и управлять ее длиной, вы не имеете представления о том, как построить успешный бизнес. Бывает ли бизнес, в котором для создания очереди сначала необходимо вложить большую сумму денег? Да, но это не про стартапы, а про классический подход и высококонкурентные рынки. Если же вы делаете стартап, выхода у вас нет – только execution, только вперед.

Я размышлял обо всем этом, сидя на балконе номера, с которого открывался великолепный вид на море и горы. В Сочи проходила большая конференция, на которой Юля должна была присутствовать по долгу службы. Придумалось совместить приятное с полезным. Будучи человеком, который тратит всегда больше, чем зарабатывает, я заселился в Hayatt, заменив серую Юлину командировочную гостиницу на уютный номер с прекрасным сервисом.

– Ты такой смешной, – сказала она, положив ноги на мои колени. Юлька сидела в кресле и пила водку с Red Bull. Такое сочетание казалось мне взрывным, но на нее коктейль влиял на удивление успокаивающе.

– Почему смешной? – улыбнулся я.

– Ну ты такой серьезный, сосредоточенный. А на самом деле, мы с тобой творим безбашенные вещи прямо сейчас. Ты в очередной раз потратил больше, чем можешь, а я – мать двоих детей – пью водку с красавчиком, пусть и женатым, и не отдаю себе отчета в том, что я буду делать, когда вернусь домой…

– Зай, лучшего комплимента сложно придумать.

– Ты как всегда услышал только то, что хотел!

– Разве люди умеют слышать то, что не хотят?

– Да, представь себе. Некоторые слушают фразы целиком, – она откинулась в кресле и залилась смехом. Ее мысль меня откровенно задела.

– Юль, вот зачем ты? Тебе плохо со мной?

Моя пассия серьезно посмотрела мне в глаза, видимо поняв, что сказала лишнее, поднялась с кресла, развязала халат и села ко мне на колени.

– Марк, я счастлива с тобой, как никогда прежде. Перестань в себе сомневаться, – сказала она и поцеловала меня в нос.

– Юль, а что, если ты узнаешь, что я могу тобой управлять, делать тебя такой, какой хочу видеть? – мой неизведанный навык в создании реальности не давал мне покоя.

– Я буду счастлива еще больше, делай со мной что хочешь, – прошептала красотка мне на ухо, и мне ничего не оставалось, как подхватить ее на руки и отнести в постель.

Через пару часов мы лежали под одеялом и смотрели в потолок. Где-то внизу на набережной играла популярная песня певицы Zivert – «Life». Я думал о том, какую сверхидею мне надо взять для своего следующего проекта. Что-то такое, что изменит привычный нам мир, как бы банально это ни звучало. Она, скорее всего, думала о своих детях и муже. Ну или о будущем в наших отношениях. Я сканировал ее мысли по обеспокоенному выражению лица, отражающегося в прикроватном зеркале.

– Это так удивительно! Мне кажется, что мы читаем мысли друг друга. Можем общаться без слов. Ты делаешь ровно то, что я ожидаю. Говоришь то, что я хочу сказать за секунду до моей фразы. Неужели это возможно? Мне иногда кажется, что это сон, – медленно и вдумчиво произнесла Юля.

– Я знаю, малыш. Я знаю. И мне очень страшно от этого. Ведь мы идеально друг другу подходим. У меня такое впервые в жизни.

В моей голове вдруг блеснула вспышка, которая бывает, когда связка воздушных шаров попадает на высоковольтную линию и замыкает ее.

– Юль, я придумал! Я знаю, чем я должен заняться!

– И чем же? – в ее вопросе звучали нотки раздражения. Ведь «чем я должен заняться» вряд ли было ожидаемым продолжением сладкого диалога о нашей совместимости.

– Нейроинтерфейсами.

– О боже. А что это? – спросила Юля. Она многозначительно приподняла одну бровь и потянулась за электронной сигаретой, предполагая, что мои объяснения будут долгими и непонятными.

– Вот представь, что тебе не нужен смартфон или ноутбук. Ты можешь взаимодействовать с Интернетом и гаджетами, которые к нему подключены, силой мысли, то есть не силой, а просто мысленно. Получать информацию напрямую в мозг. Ни на что не нужно больше кликать, никуда не приходится нажимать, ничего не надо произносить, писать – ты используешь только мысли.

– Марик, у тебя нормально все? – ее вопрос я даже не услышал, во мне извергался предпринимательский вулкан.

– Мне необходимо навести справки, почитать и пообщаться с некоторыми людьми. Я знаю с кем. Это изменит наш мир, понимаешь? Так же, как его изменили компьютеры в свое время, а затем и смартфоны.

Она ничего не ответила. Наверное, это были слишком сложные конструкции. Возможно, она даже начала сомневаться в моем безупречном психическом здоровье. И сейчас мне это было совершенно неважно. Стартаперский зуд разгорался с новой силой и подогревался тем, что я узнал от Филиппа на последней встрече: «Ты можешь формировать реальность». Вторник предстояло провести у моря, но я не сомневался, что мой советник появится даже здесь. Это тоже было похоже на мышление сошедшего с ума человека, но сам это заметить я был не в состоянии. Перед глазами вставали картинки блестящего будущего. Я на обложке Forbes, а может быть, и Time. Миллиарды инвестиций, огромная корпорация и, наконец, свобода.

– Пойдем погуляем по набережной? – предложила Юля, надевая полупрозрачное платье.

– А может быть, поплаваем ночью?

– Голышом?

– Ты опять читаешь мои мысли, зай, – заулыбался я и начал искать свои плавки.

Люблю Сочи не меньше, чем свою родину и Москву. В июне воздух здесь великолепен. Аромат цветущих магнолий смешивается с запахом кристально чистого моря, еще не успевшего зацвести. Вода прохладная, поэтому пляжи еще не заполнены туристами. Темнеет рано, а закаты особенно красивы. Мы плавали в пугающе темной воде, но наша любовь, приправленная энергетическим напитком, смешанным с алкоголем, была значительно сильнее фобий.

– Ты знаешь, что Нью-Йорк находится южнее Сочи? – спросил я Юлю, заставив ее ногами обхватить под водой свой торс.

– Нет, я не знала…

– Да, мы сейчас примерно в широте Бостона. Просто в Сочи уникальный микроклимат. Видимо, поэтому меня сюда постоянно тянет.

– А сколько раз ты был в Нью-Йорке?

Не знаю. Может, раз десять, не считал. В общей сложности я прожил там почти год. Как-нибудь расскажу об этом. Расскажу, как я обожаю этот своенравный мегаполис! А еще лучше… знаешь, я думаю, нам надо там побывать вместе.

– Ох! – вздохнула Юлька и закинула голову назад, глядя на звезды. – Я иногда не могу понять, ты фантазируешь или действительно веришь, что мы можем быть вместе?

Я поцеловал ее, так и не ответив. Конечно же, я фантазировал. Ресурсов и условий для создания новой семьи не было. Мы оба это понимали, но продолжали показывать в отношениях хорошее движение вперед, несмотря ни на что.

Глава 11
Нью-Йорк

На следующее после nightswimming утро я получил шокирующее сообщение. Крупный американский банк, в котором у нашего стартапа был открыт счет, прислал краткое письмо примерно такого содержания: «Ваш аккаунт более не обслуживается, просьба явиться в отделение для получения разъяснений». Проклиная привычку проверять по утрам почту и перебирая в голове возможные причины блокировки счета, я спустился на завтрак вместе с возлюбленной.

– Почему ты такой напряженный? – спросила она, явно не предполагая, что ее принц в один миг может оказаться пассажиром тыквы, запряженной мышами.

– Да так. Небольшие проблемы. Мне срочно придется лететь в Америку.

Юля ничего не ответила. На ее лице читалась надпись: «Он врет, дело в супруге, в семье, все мужики так делают». Остаток дня, вплоть до вылета в Москву, я старался связаться с банком, звонил своему партнеру, пытаясь представить, что мы будем делать дальше, если двести тысяч долларов не удастся спасти. «Я никогда больше не попаду в ситуацию, в которой буду зависеть от одного события, человека или фактора», – эта мантра крутилась в моей голове по дороге в аэропорт. В службе поддержки не могли ответить на наши вопросы. Они не дают комментариев о подобных ситуациях по телефону. Мои американские друзья наверняка посчитали, что успокоили меня фразой: «Марк, да это со всеми русскими стартапами происходит, не парься. Надо пойти в банк и поговорить». Наш юрист из США написал примерно такое же сообщение. В очередной раз пообщавшись со своим партнером Геннадием, я принял решение: в Нью-Йорк необходимо лететь как можно скорее.

– Маркуш, все будет хорошо, я в тебя верю, – я вкратце рассказал Юле о сложившейся ситуации. Вряд ли она так подумала на самом деле, я уловил нотки разочарования, на которые у меня всегда был острый нюх: «Вот, еще один неудачник в моей жизни». Тем не менее я был сопровожден до аэропорта Сочи и получил сладкий поцелуй у дверей «стерильной зоны».

– Спасибо, зай. Все будет хорошо, – произнес я, отчаянно натягивая на лицо улыбку, и мысленно повторил любимую присказку отца: «Все будет хорошо, но не скоро».

Самолет мягко приземлился в Шереметьево, и пассажиры принялись радостно хлопать еще до того, как пилоты включили реверс. Сразу после интенсивного торможения, прямо на взлетно-посадочной полосе, люди начали вскакивать, пытаясь спустить ручную кладь с багажных полок, будто у каждого из них там лежали те самые двести тысяч долларов, которые непременно будут заблокированы после полной остановки воздушного судна.

Уже на следующий день я сидел в другом самолете. Это был огромный Boeing 777 с салонами трех классов. Для себя я всегда выбирал средний. До бизнес-класса, как мне казалось, я еще не дорос, а в эконом-классе летело такое количество людей с билетами в один конец, что девятичасовое соседство с ними вгоняло меня в тоску. Перелет российской авиакомпанией обходился дешевле, чем любой другой, из-за падения курса рубля, поэтому самый простой салон самолета был наполнен транзитными пассажирами из Азии и Ближнего Востока, отправляющимися в США в надежде на новую безоблачную жизнь. Ну или хотя бы на счастливую жизнь их детей.

Стюардессы в красной форме, подчеркивающей их природную русскую красоту, щедро угощали всех алкоголем, который лично мне совершенно не лез в глотку. Я находился в том состоянии, которое в отчетах о катастрофах Международного Авиационного Комитета обычно приписывают пилотам, не справившимся с аварийной ситуацией, – «сужение сознания». Ни о чем, кроме как о потерянных деньгах, я думать не мог. Сузив сознание до размера иголочного ушка, я не заметил, как трансатлантический перелет завершился, мы приступили к снижению. С левого борта Boeing открывался впечатляющий вид на Манхэттен. Главная часть города, не уступающего Москве по ритму жизни, с высоты птичьего полета напоминала ежа из-за огромного числа небоскребов, устремленных ввысь. Ежа, который норовил уколоть любого, желающего им овладеть.

Я не сдавал багаж, поэтому достаточно быстро прошел все необходимые и привычные мне таможенные процедуры и вышел из первого терминала аэропорта имени Джона Кеннеди. Не знаю, замечали вы или нет, но я знаю точно: каждый город имеет свой запах. Я отчетливо помню, как пахнет воздух местечка, где я родился и провел большую часть детства. Это городок с населением сто семьдесят тысяч человек. Он возвышается над степями чуть севернее Ростова-на-Дону. Воздух там сухой и как будто полынный. Порой я ловлю этот дух в совершенно неожиданных местах. В такие моменты меня охватывает ностальгия, и перед глазами появляются родные улицы. Однажды я уловил родной и любимый запах в Италии, недалеко от Флоренции. В другой раз почувствовал этот аромат в Испании. Всем, наверное, знаком воздух, который чувствуется при выходе из приморского аэропорта. Не просто душно и пахнет соленой водой – пахнет отдыхом, блаженством, гармонией. Это одна из вещей, за которые я люблю Нью-Йорк. Несмотря на бешеный ритм жизни (не более бешеный, чем в Москве, если честно), там легко дышится и усталость приходит гораздо позже. Ты выходишь из отеля, чтобы сесть в такси, и чувствуешь себя отдыхающим на все сто процентов. Океан работает как огромный воздушный фильтр – нет смога и пыли. Ветер со стороны Ист Ривер смешивается с ароматами кафешек, разбросанных по Манхэттену. Пахнет китайской едой, дымящимися на каждом перекрестке хот-догами, жареными каштанами, и один бог знает, чем еще. Сюда же примешивается затхлость, напоминающая запах венецианских каналов.

Мы запоминаем эти запахи, и они сопровождают нас всю жизнь. Как аромат духов первой любимой женщины: только почувствуешь его – начинаешь вертеть головой и искать ее в толпе.

На поезде, связующем терминалы аэропорта, я практически «на автомате» доехал до железнодорожной станции Long Island Rail Road. В час пик это самый удобный способ добраться до центра каменной громадины. Я уже настолько хорошо ориентировался в Нью-Йорке, что даже не заметил, как очутился в небольшом дешевом отеле, который расположился рядом с Greeley Square Park. Маленький номер, в котором я провел почти шесть месяцев жизни годом ранее, встретил меня холодом и грустью. Разница во времени давала о себе знать. При смене часового пояса в большую сторону главное – не спать как можно дольше. Если бы не водка, заранее приобретенная в Duty Free Шереметьево и всегда действующая на меня как энергетик, то до захода солнца я бы не дотянул.

На следующий день я сперва решил заехать в офис. В Нью-Йорке мы так же, как и в Москве, базировались в коворкинге. Разница была лишь в том, что здешний коворкинг не был таким роскошным, а места нам достались бесплатно, так как помещение принадлежало одному из наших инвесторов – Александру. В это раннее утро он уже был в штаб-квартире. Сидел над стареньким ноутбуком и быстро водил пальцем по тачпаду.

– Марк, привет! Как тебя сюда занесло? Ты телепортировался? – Саша встал и мягко пожал мне руку. Он был худощавым, лысеющим мужчиной средних лет, не всегда опрятно одетым. А слова он произносил с тем акцентом, который русские очень хотят показать при возвращении на родину, прожив в США хотя бы месяц.

– Ты знаешь, я пока не умею перемещаться в пространстве и времени по желанию, не научился еще, – ответил я, и, возможно, это был первый раз, когда я не соврал в общении с инвесторами.

– Что-то твоих сотрудников давно не видно…

– Саш, у твоего фонда явно проблема с управлением портфелем. Ты звонишь раз в три месяца и спрашиваешь, как дела, но не слушаешь, что я отвечаю. Не знаешь, что мы несколько месяцев назад прекратили работать в Америке. А еще если я не отправляю отчеты, ты обо мне вообще забываешь, – я улыбался и всячески делал вид, что это шутка, а не критика, но это не сработало. Саша присел обратно на диван и жестом пригласил меня разместиться на рядом стоящем пуфике.

– Что еще ты можешь мне рассказать о моем фонде?

– Ты прямо сейчас хочешь поговорить об этом? Я могу тебе написать на почту лонгрид, ты же знаешь, я критиковать обожаю.

– Нет, давай сейчас.

– Ну хорошо. Смотри, вы набрали уже кучу стартапов. Сколько их у вас, семьдесят?

– Девяносто.

– Ужас. Вы проинвестировали в почти сто стартапов. Во-первых, часть из них, а я со многими общаюсь…

– Да, ты не только сильный критик, еще и нетворкер неслабый, – впрыснул Саша закись азота в мою самооценку.

– Дай сказать, пожалуйста. Часть ваших стартапов изначально не собиралась работать в США. Понимаешь? Зачем их вообще брать? Значит первая проблема – скаутинг. У вас слишком маленькая воронка, и вы берете всех подряд. Мало заявок, вас просто не знают в России. А то, что ты делаешь, между прочим, супер возможность для многих: работать и жить в США. Это ведь мечта! А вы об этой возможности молчите фактически. Вторая проблема – как раз управление портфелем. Надо каждый месяц снимать метрики с проектов, наблюдать динамику…

– Хочешь ко мне в команду? Шучу-шучу. Не бойся. Ты во всем прав, но слишком поверхностно знаком с ситуацией. Марк, помоги мне лучше в другом. У меня здесь сидит один классный стартап. Ты понимаешь, я прямо чувствую, что он «полетит», команда обалденная, да еще и продукт крутой. Им надо сделать презентацию для инвесторов. У тебя есть часик?

– Для тебя, Саша, всегда есть. Познакомишь?

На офисной кухне нас ждала миниатюрная девушка – крашеная блондинка с большими грустными глазами и потрескавшимися от вечного нью-йоркского ветра губами. Она была одета в синий двубортный пиджак с золотыми пуговицами и обтягивающую тельняшку, сквозь которую выпирали острые соски. На ее веснушчатом милом личике не было ни грамма косметики, и, несмотря на примерно равный моему возраст, выглядела она чертовски притягательно.

– Познакомься, это Марк. Наш выпускник. Он мастер по привлечению инвестиций, даже я не смог ему отказать, – Александр улыбнулся, опустив при этом уголки рта вниз. – Если у тебя есть время, Марик с радостью поможет с презой.

– Конечно, есть, – девушка протянула мне жилистую сухую руку с наполовину облезшим ярко-красным маникюром, и Саша поспешил вернуться к своим делам.

– Расскажи о проекте в одной фразе.

– В одной не могу. Могу говорить только четыре часа подряд, – фраза была произнесена таким тоном, словно мы уже сидели на краю кровати полуголые, выпив бутылку вина и погасив свечи. Но, заметив мой полный негодования взгляд, стартаперша тут же сконцентрировалась.

– Хорошо, я расскажу. Мы делаем такую штуку для людей, в которой они могут хранить свой гардероб и подбирать новые вещи под уже имеющиеся.

– Что значит «штуку»? Это приложение или что?

– Да, мобильное приложение.

– Я таких стартапов знаю как минимум пять. Ни один не начал зарабатывать. Чем вы отличаетесь?

– У нас есть преимущество – мы фактически заменяем продавца в магазине! – радостно выпалила предпринимательница.

– Господи, ты совсем меня запутала… Эммм… Давай так. В каждой презентации самое сложное – это определить one-liner, короткое описание проекта, проблему и решение. Если мы сейчас с тобой это сделаем, то все остальные слайды появятся сами собой. Чью проблему и каким образом вы решаете? Можешь описать конкретный потребительский кейс?