Текст книги "КИЧЛАГ"

Иван Гусаров
КИЧЛАГ

КНИГА 1. КПЗ

посвящается жене, Гусаровой Татьяне Георгиевне

КПЗ

 
Тактика дознания проста
(опера вежливы, учтивы) –
Быстро развязать уста,
Показания первые – правдивы.
Ходишь по камере в волнении.
Свистит в углу сверчок,
Закинут быстро пополнение –
Явится небритый казачок.
Мелкий, юркий уголовник,
Камерного видения прибор,
Снует в проходе, как половник,
Вяжет плотный разговор.
Час, другой – нет заявления.
Молчишь, как немой оратор,
Окажут на психику давление,
Закинут жесткий супинатор.
Супинатор скажет: «Опустили
Парочку немых актеров.
Кто признался – отпустили», –
Рассчитано на паникеров.
Дохнуло в форточку ненастьем,
Распахнул дежурный тормоза,
Предстоит допрос с пристрастием.
Чем закончится гроза?
Дадут последний шанс,
Прессанут в одно мгновение,
Операм не страшен резонанс,
Мол – оказал сопротивление.
Найдут в тебе терпение,
Если очень важная фигура,
Будет мягкое давление,
Твоя изменится натура.
 

ПОЛОЖЕНЕЦ

 
Парят ладони планером,
Сегодня как снабженец,
Сигареты, чай по камерам
Разносит положенец.
Везет постельное белье
Знакомый коммерсант,
Задействуй положение свое —
Доволен будет арестант.
Хозяин, видно, с головой,
Себе не делает вреда.
Шок не нужен болевой,
Сидит гремучая среда.
Отмечен положеньем вора,
Вопросов – не один вагон.
Принимай решения скоро –
Неспокоен больно регион.
Следить обязан за порядком,
Гасить любые стычки,
Не давать ходить по грядкам,
Держать сухими спички.
Чтить арестантов интерес,
Гнетет и давит изоляция,
Необходим противовес,
Правит суд администрация.
В сознание вносят перекос,
Попал в СИЗО – преступник.
Извечен каверзный вопрос –
Кто в тюрьме заступник?
Рвут условиями терпение,
Рушат тонкий паритет.
Объявить неповиновение
Может здесь авторитет.
 

ЧУЖОЙ СРОК

 
Пришли по делу разобраться.
Клялся он крестом нательным,
Потом пустился драться,
Ударом ответили смертельным.
Двое вышли из подъезда,
Собака выла на балконе.
Их ждала у переезда
Дама в черном капюшоне.
Собака выла не по делу.
Они шагали у перрона.
Сосед прикоснулся к телу,
Позвонил служителям закона.
Дама села в электричку,
Подъехала машина с операми.
«Вор! – свою услышал кличку. –
Вам проехать надо с нами».
Понятно стало сразу –
С места преступления опера.
Водитель поддал газу,
Пистолет вместила кобура.
Молодой толкнул авторитета,
Как только тронулися в путь,
И, не дождавшийся ответа,
Сказал: «Тебе не потянуть».
Минуты первые волнения
Молодого не лишили сил.
Он взял чужое преступление,
На следствии твердо заявил:
«Убийство мной совершено.
Человек, что был со мной,
Болен очень, и давно
Ему необходим покой».
Отмазал он авторитета
От сострадания, вне понятия,
Знал – тому не вынести ответа,
Земля возьмет его в объятия.
Он получил немалый срок,
Пошел по зэковскому кругу.
Добиться уважения смог,
Не опираясь на заслугу.
На десятом годе
Его короновали в зоне.
Умер на свободе
Известный вор в законе.
 

ПЕРСОНА

 
Пресловута, коридорна,
Суетлива и бессонна
Прессует нас упорно
Суровая персона.
Камерно, подвально
Закрытое пространство,
Принимает всех повально
В убогое пространство.
Замкнутая сфера,
Нищенская сакля,
Начинается премьера
Мутного спектакля.
Криминальные актеры
Переписывают роли,
Взломщики и воры
Садятся на пароли.
Криминальный улей,
Режиссеров масса,
Летят решения пулей
От мастер-класса.
Висит табачный смог
И сгусток энергетики,
Весь камерный пролог
Лишен морали, этики.
Этик нет к закону,
Без хамства обиход,
Созвучен будет звону
Неправильный обход.
Витает чаша полная,
Бьется в потолок,
В ней шаровая молния,
Мысленный поток.
Залитая изложница,
Переполненные хаты,
Избитая наложница
Свободна в день оплаты.
Холодна, приземлена,
Переполненный сосуд,
Туманно, отдаленно
Выпускает через суд.
Коснулся плотно нар
Закинутый десант.
Стойко выдержал удар –
Ты честный арестант.
 

КОНСТРУКТОР

 
Был полезен, как женьшень,
Талантливый конструктор,
Его последняя мишень –
Нанятый инструктор.
Освоил разработку,
Сулила много благ,
Ему кинули на водку
И объявили, что дурак.
Его присвоили патент,
Приняли чужие роды,
Он без проекта – импотент,
Отдал делу годы.
Собрал детали в кучку,
Решил злодеям отомстить,
Сделал стреляющую ручку,
Начал недругов косить.
Находили в парке трупы
У институтской проходной.
С ног валились опергруппы,
Забыв про сон и выходной.
План смелый и удалый,
Многие лишились головы.
Сидит интеллигентный малый,
В хате обращается на Вы.
Ждет на прием его психушка,
Здесь неизбежна процедура,
Вдруг в мозгах усушка,
Тогда дебильная фигура.
Не косит под дурака,
Не лезет под шконарь,
Рисует солнце облака,
А сверху – согнутый фонарь.
На виду лежали резки,
Имелся даже длинный гвоздь,
Вдруг хлопок раздался резкий –
Свалился на пол гость.
Умирал конструктор тихо,
Виной – оружие в руке.
Пронес он ручку лихо
В разборном виде в каблуке.
 

НАДЗОР

 
У представителя надзора
Все по хозяйским правилам,
До вынесения приговора
Дуру гнать по камерам.
У прокурора все вопросы
Про условия, права –
Проводит соцопросы:
Как сидится вам, братва?
Где Содом-Гоморра,
Спят, сидят на головах,
Туда не водят прокурора –
Вдруг заикнутся о правах.
В иное свалишь царство,
Превратишься в гнома,
Пока дойдет лекарство,
Что заказал из дома.
Давно забыты нормы.
Что-то пишут на листочке
Прокуроры для проформы,
Может, надо что в рабочке.
В сад под воду фляги,
На кухню – новый гарнитур,
Так и кормятся бедняги
У неправильных структур.
Отправить жалобу – проблема,
Ищешь разные просветы.
А то у кума сразу тема:
Какие сдал секреты?
Сидится нам хреново,
Гражданин смотрящий,
Кодекс нужен новый, –
Надежный, не гулящий.
 

ЧЕЛЯБИНСК

 
Челябинск – это чаша,
Чаша крепкого вина,
Проходит встреча наша
У открытого окна.
Я вернулся в город снова,
Без него прожить нельзя,
Встречают добрым словом
Родные и друзья.
Проделан путь неблизкий,
Весь я в лагерной пыли,
Облака повисли низко
И касаются земли.
С юности знакомы
Все веселые дома,
А у дома милой Томы –
Пересыльная тюрьма.
Догорает папироска,
Тихо музыка играет,
Плачет тонкая березка,
На ветвях снежинка тает.
Город снегом пересыпан,
И нахохлился снегирь.
Челябинск – это пересылка
На Север и в Сибирь.
Через горы путь заузил
Каменный поток,
Здесь завязан в узел
Запад, юг, восток.
В город льются все течения;
Не лишенный старины,
Остается по значению
Пятым городом страны.
Чистыми кварталами
Упирается в гранит,
Цех с горячими металлами
Вечер ярко озарит.
Озарят прожектора нутро,
Как сцену – яркие софиты,
Ведут проходчики метро,
Дробят уральские граниты.
Я покину скоро город
По желанию, по судьбе,
За окном гуляет холод.
Через год вернусь к тебе.
 

ЧИКУРИЛЬНИК

 
На запад резко занесло,
Криминальная печаль,
Не поможет здесь весло
И тормоза педаль.
В Риге две прокуратуры,
Обе брошены в котел,
Прибалты – тихие натуры,
Больше смотрят на костел.
В котле бушуют страсти –
Девяносто первый год,
В Риге двоевластие,
Прет на митинги народ.
Две зачистили квартиры –
Гробовая тишина,
Поплачут ювелиры
У открытого окна.
Вышли в чикурильник,
Узкий длинный переход,
По конструкции – напильник
Всеми гранями вперед.
Идем по граням точно,
Скоро выйдем на простор.
На просторе будет точка,
Там уже другой надзор.
Светит в рижских закоулках
Чикурильника звезда,
Стучат колеса гулко,
К вокзалу рвутся поезда.
На Москву лежит дорога,
Тошнит от старины,
Пополнили намного
Золотой запас страны.
Вроде, братцы, пронесло,
Не получим подзатыльник,
За наше выпьем ремесло
И Рижский чикурильник.
 

МИШЕНИ

 
Покинут нами дворик,
Резкий крик, бегом
Скачешь, словно кролик,
Камуфляж кругом.
Сомнительные тени,
Черные дубинки,
Мы пробные мишени,
Бессловесные картинки.
На площадке марша
Прорези для глаз,
Отдал микромаршал
Карательный приказ.
Дубинками по спинам,
Кому-то врежут в бок,
С возгласом ослиным
Прививается урок.
Это «ласковый» ОМОН
Отрывается сполна,
Ему приятен стон
И кровавая слюна.
Такая схема
Пыток, унижения, –
Дебильная система
Хочет уважения.
Не видят фарисеи –
Прокуроры по надзору,
Синяки и шишки сеют.
Крик по коридору.
Сбор у пункта,
Уперлись в тормоза,
Это на случай,
Малая гроза.
Открыты двери камер,
Приглушенный стон,
Без команды замер
Доблестный ОМОН.
Это просто тренировка
На живых мишенях,
Пропадет сноровка –
Бить по шеям.
Зачем пальнула пушка?
Кому приказ назло?
Тюремная верхушка
Улизнула из СИЗО.
 

КРИМИНАЛ

 
Наша жизнь – криминал,
Здесь бессильны заступники,
Обманул, обвесил, украл,
Гуляют на воле преступники.
Чужой не взял копейки?
Был к дармовщине глух?
Находим в душе лазейки,
Стыдно признаться вслух.
Наша жизнь – криминал,
Загребают чужое глазки,
Пляшет кругом карнавал,
Меняются похоти маски.
С детства кричим: «Мое!»
Гребем под себя, с тех пор
Переделали сознание свое,
За другими ведем надзор.
Наша жизнь – криминал,
Таится в промыслах грех,
Сопернику строил провал,
Его примеряя успех?
Наша жизнь – криминал,
Трудно достойным быть,
Не будет пустым пьедестал,
Ангелом невозможно прожить.
 

СУДЬЯ

 
Она мечтала стать судьей,
Разбирать детально прегрешения,
Черпать исповедь бадьей,
Выносить красивые решения.
В процессах не было поэзии,
С исповедью тоже глухо,
О высоком слоге грезила, –
В протоколах все предельно сухо.
Заболел опытный судья,
К делу разогретый интерес,
Чтоб не пустовала зря скамья,
Отписали ей вести процесс.
Известная компания «Монарх»
Обвинялась в ряде прегрешений.
Основатель и владелец – олигарх,
Ожидал в СИЗО решения.
Эпизоды – пролитая ртуть,
Надо собирать в бутылку,
Быстро вникнуть в суть,
Дать олигарху по затылку, –
Такое ставили условие.
И должность председателя суда.
Раздражает Бога твое сословие,
Меньше пользы, чем вреда.
О высоком мечтала слоге
И где комфортнее среда,
Обмолвилась в диалоге
Про другую категорию суда.
Олигарх получит по затылку,
Бесполезен будет пересуд,
Откроют шампанского бутылку
За переход в Верховный суд.
 

КАСТЫ

 
Ты в России застрахован,
Не отправят за Урал,
И не будешь ты закован,
Если больше всех украл.
Не ходи на приговор,
Адвокат сообщит дословно,
Не нарушат договор,
Получишь срок условно.
Можешь смело развлекаться,
Если кошелек тугой.
По пустякам не отвлекаться,
Срок отволокет другой.
Сидят за сущие гроши,
Удивит условный пункт,
Потом дивятся от души,
Почему в неволе бунт.
В России ты, чиновник,
Зарекайся от сумы;
Уволен как виновник,
Дадут тебе взаймы.
Только вымолви «алло!»
И заплачь в жилетку,
Сразу спрячут под крыло,
Дадут кресло и конфетку.
Непотопляемый союз:
Монолит и кремень,
В руках козырный туз,
Бессилен даже Кремль.
Попадаешь в эти касты,
Дели своим пирог,
Ходи по морю и по насту,
Ты в России царь и бог!
 

ВАНДАЛЫ

 
Крест сияет на макушке,
На земле – иная панорама,
У входа крестятся старушки,
Разбиты кем-то двери храма.
Храм ограбили вандалы,
Туман ложится мглистый,
Обобрали стены, залы,
За спиной стоит нечистый.
За плечами пустота,
Иконы сдали перекупщикам,
Наверно, было неспроста
По году жизни им отпущено.
Не хоронят тех на кладбище
Кто покусился на святыни,
Пристанищем им – пастбище,
И забвение в пустыне.
 

КОНИ

 
Мелькают мокрые ладони,
Проходят быстро круг,
С ладоней сходят кони,
Озираются вокруг.
Кони сделаны из хлеба,
Аккуратные фигурки,
Не видят кони неба,
Не знают о прогулке.
Не грабят кони банки,
Рысаки и пони,
Горячие мустанги
Стоят у нас в загоне.
Серый, как свинец,
Поместится в руке,
Гордый жеребец,
Стоит на общаке.
 

ПРИХОДИТЕ, ГОСПОДА!

 
Время – быстрая вода,
Бег в неволе замедляет.
Дамы! Господа!
Неволя сохраняет.
Ждут Вас, Господа!
Приходите смело,
В неволе без вреда
Закалите тело.
Ветшалое старение
Шагает не спеша,
Наберитеся терпения,
Заработает душа.
Разгладятся морщины,
Не нужна диета,
Откроются вершины,
Если песенка не спета.
Приходите, Господа!
Здесь больше справедливости –
Такая плавится руда,
Научитесь стыдливости.
Приходите, Господа!
Писать роман и повесть,
Проведете лучшие года,
Здесь проснется совесть.
Не ждите приглашения,
Приходите, Господа!
Были прегрешения –
Исчезнут навсегда.
 

ТОЛПА ЗАМЕТНО ПОРЕДЕЛА

 
Толпа заметно поредела,
На сухой похожа лес,
К наперсткам после беспредела,
Потерян интерес.
«Вас кидают, как лохов,
Вот открыто, все прозрачно,
Играй до первых петухов», –
Говорит фанерщик смачно.
В качестве примера:
«Вот шелковый шпагат,
Вот чистая фанера,
Нет наперстков, нет преград.
Кидаю две петли,
Одна из них пустая,
Концы уйдут, как фитили –
Диалектика простая.
Определил субъект,
Ставим внутрь пальчик;
Шнурок поймал объект,
Ты – фартовый мальчик».
Дамы шепчутся в сторонке –
Пустить ли деньги в оборот,
И вынимают из дубленки
Пачку новеньких банкнот.
Фанерщик потирает руки,
Дамы ставят пачку,
Лезет быстро в брюки,
Вынимает мятую заначку.
Формальности улажены,
Деньги у третьего лица.
Что выльется из скважины?
На фанере два кольца.
Ставит пальчик дама, –
На осечку выставлен курок,
Не меняется программа,
Фанерщик тянет за курок.
Подруга сжала локоть,
В глазах пошли круги,
Краснеет один ноготь –
Шнурок несет долги.
У дамы срыв, истерика,
Это деньги предприятия,
Не поможет здесь Америка,
Теперь – к начальнику в объятия.
Толпа гудит, как улей –
Жалеют – нет милиции;
Кто остался с дулей,
Клянут свои амбиции.
 

ПЯТИДЕСЯТЫЕ

 
Фуражка-восьмиклинка,
Брюки в прохаря,
За голенищем – финка,
Облик блатаря.
Состоятельных особ
Вычислят наводчики,
Уходят на гоп-стоп
Лихие переметчики.
Фартовые налеты,
Ночные рандеву,
Разбираются полеты
На хазах поутру.
Режутся карманы,
В очередь заслоны,
Выполнены планы,
У прилавков стоны.
Непыльная работа
На кончике пера,
От налета до налета –
Веселая пора.
Девочки в малинах,
От счастья – в облаках,
Купола на спинах,
Фразы на руках.
Грабежи, разбои,
Серьезные понты,
Редкие простои,
Повержены менты.
Работа оперская,
Агентура и сексоты,
Понимает стая,
Опустели соты.
Не попал с поличным
При честном народе,
Жуликом приличным
Гуляешь на свободе.
 

ВОСПОМИНАНИЯ

 
Амур стреляет стрелами,
Стрелы ранят глубоко,
Были юными, незрелыми,
Уходили стрелы в молоко.
Полей чернела пахота,
Озер глубоких синева,
Листва зеленым бархатом,
Цветным ковром трава.
Мужали наши плечики,
Выходили за родной порог
В простых рубахах клетчатых
На простор больших дорог.
Города манили тесные,
Улиц острые ножи,
Со своими приходили песнями,
Родные славили Кижи.
Коснулись малой толики,
Заштормили в нас моря,
Уезжали Пети, Толики
В не столь далекие поля.
Снились скромненькие виды,
Жизнь текла неспешная,
Возводили пирамиды,
Простыми были пешками.
 

АМУР

 
Амур стреляет стрелами,
Стрелы ранят глубоко,
Стали взрослыми и зрелыми,
Носили детям молоко.
Жены не были моделями,
В работе были ручки,
Жили скучными неделями
От получки до получки.
Жили серенько и бедно,
Много было низкого,
Но не портили обедню,
Принимали горе близко мы.
Меж нациями дружба
Была больше на бумаге,
Чужих не били дружно,
Трупов не было в овраге.
Детям – лошади педальные,
Ездили на стареньких авто,
В края стремились дальние,
Накинув старое пальто.
Привозили северную бледность,
Скромный денежный навар,
Забывали вмиг про бедность,
Окунаясь в сочинский загар.
Сдвигали в праздник столики,
Гуляли весело, неплохо,
Расскажут всем историки
Про советскую эпоху.
Свято верили в утопию –
Скоро изобилие придет,
С собою носим копию,
Введен надолго код.
 

ТУРИСТ

 
Раздался резкий свист,
Надо быстро закругляться,
Обобран наголо турист,
Не стал сопротивляться.
Забрали сумку, шмотки –
Чего не сделаешь по пьянке,
Иностранцы тихи, кротки,
Трусливы большие янки.
Воспитывали с детства
Вражду к капиталистам,
Досталась по наследству
Неприязнь к туристам.
Менты хихикают в кулак,
Хвалят гостеприимство –
Это форменный бардак,
Не допустим больше свинства.
Предлагают бутерброд,
Возвышая хлебосольство,
Иностранцу смотрят в рот –
Доставим до посольства.
Остался голоштанным
Незадачливый янки,
Без боя сдался россиянам,
Не дотянул до планки.
Надзорный прибыл чин, –
Выше нету птицы,
Ограблен Штатов господин
На улице столицы.
 

ИСПОЛНИТЕЛЬ

 
Собраны нехитрые пожитки,
Вода для умывания святая,
Сигареты, шоколада плитки, –
Работа скрытая, простая.
Под рубахой кобура.
Командировка, бурное течение,
На позицию с раннего утра
Лежит в кармане назначение.
Нажать курок в подвале
В круглый шар затылка,
Остался порох на металле,
Разбита красного бутылка.
Лучше стул и шприц,
Смертельный газовый паек,
Не обольются кровью ниц,
Не спустят в голову паек.
Не знают дети и жена,
Где служит любящий отец,
Служба тайная вредна,
Срикошетит в будущем свинец.
Без работы исполнитель,
Закрыт охотничий сезон,
На гвоздь повешен китель,
Теперь пожизненный резон.
Офицер исполнил долг,
Не им придумана работа,
Он санитарный волк, –
Подчищать обязан кто-то.
Изменится обмен веществ,
Неустойчив будет исполнитель,
Не убивать живых существ,
Не трогать их обитель.
 

ПОЛУСТАНОК

 
После приговора – осужденка.
Прощай, Мундирная ботва!
Прощай, родная шконка!
До встречи, честная братва.
Все желания под откос,
Вьется дым от папирос,
Под ритмичный стук колес
Решаем лагерный вопрос.
Тихий вербный полустанок,
Цветет кругом акация,
Выводят в поле спозаранок,
Значит – рядом резервация.
Проходим первый класс,
В шеренги строят нас,
Устный слышится приказ,
Колонны двинулся каркас.
Влево двинулся – побег,
Смотрит дуло автомата,
Вправо двинулся – побег,
Неминуема расплата.
Прыжок на месте – провокация,
Грядет тупая эксплуатация,
Цветет кругом акация,
Ждет колонну изоляция.
 

ДУБАК

 
Щелкает браслетами дубак,
Вертухай детально не простой,
В глазок подглядывать мастак,
Взгляд скользкий и пустой.
В глаза не смотрят дубаки,
Подстраховка от гипноза,
На скулах ходят желваки,
Если выжидательная поза.
На службе мало обязательств,
Свободным будь художником
При стечении обстоятельств
Можешь стать заложником.
Стучат частенько в тормоза,
Собирай бумажки, дворник,
Курьером станет за глаза,
Сунут в руки стольник.
В прошлом – надзиратель,
Сейчас – мутный контролер,
С дубинкою каратель
И купленный суфлер.
Дубак ведет по коридору,
Куда – не скажет никогда,
Давать медали впору
Отличнику тюремного труда.
Давит кнопки у дверей,
Открывают двери автоматы,
Запах гор, степей, морей
Несут неволи ароматы.
Непередаваем запах, дух, –
Здесь надо просто очутиться,
Привел на пастбище пастух,
Сейчас он отлучится.
Придется встать в стакан,
Снял дубак браслеты.
Какой готовит кум капкан?..
Ищу в карманах сигареты.
 

ХОЗЯИН

 
Вид усталый у полковника,
На лице крупинки пота,
Рушить кодекс уголовника –
Бесполезная работа.
Стоит российский триколор,
Доклад остался без ответа,
Неприятный будет разговор,
Хмур хозяин кабинета.
Вытирает пот платком,
Отодвигает кружку с чаем,
Полковник не был подлецом,
Про его открытость знаем.
«Говори подробно все, Петров,
Шлет сигналы нам Петровка –
Где роза правильных ветров,
Зачем нужна вам голодовка».
Сексоты, видно, цинканули
Или шустрые кумовки.
«Начальник, гайки затянули,
Устали от бешеной голтовки.
Бытует форменный садизм,
Промах мелочный – расплата,
Вот и взялись за марксизм,
Голодовка – оружие пролетариата».
Ведут войну с народом,
Не отменяют наступления,
Мы из социализма родом,
Там и корни преступления.
Полковник – плоть системы,
У подчиненных в уважении.
«Начальник, коснемся темы?
Спокойно будет в учреждении».
«Хорошо, коснемся темы!
Пришлите мне листовку –
Какие мучают проблемы.
И отмените голодовку».
 

СТАРЫЙ ВОР

 
Тихий хриплый голос,
Незаметная фигура,
Среди зэков – колосс,
Бельмо в глазу для МУРа.
Старый тертый вор,
Ни семьи, ни хаты,
Шагами мерил коридор,
Смотрел в окно пансионата.
Себе не делал скидку,
Не уходил от приговора,
Шел с братвой в отсидку,
В кармане – пачка «Беломора».
Не ругал открыто власть,
Не трогал всуе Бога.
Легла такая масть –
По зонам пыльная дорога.
Не знал своих родителей,
На зону сунули мальчишку.
Попал в число вредителей,
Читал про яды книжку.
Помнил войны сучьи,
Целование ножей,
В кострах трещали сучья,
В побегах жарили ежей.
Держали честь и марку,
Питались всем с земли,
Шли в полярную Игарку,
Спасением были корабли.
Кому фартило и везло,
Уходили в трюмах кораблей.
Спасибо! – вольной весло,
Прощай, свободный Енисей.
Раскидал по жизни север,
Вернули многих в зону.
За окном краснеет клевер,
В небе птичьи звоны.
Стоя у отрытого окна,
Шел по Беломорскому каналу,
Плескалася балтийская волна,
Память прибивалася к причалу.
Не писался на мокруху,
Жил в согласии с собою
Бродяга, вор по духу.
Доволен был судьбою.
 

ОКО ГОСУДАРЕВО

 
Нащупало кормушку
Око государево.
Вылавливают тушку
Из мутного варева.
Не осужден, сразу влип –
Выпал брюлик из кулона,
Срочно нужен джип
Служителю закона.
Опишут все сначала,
Раздербанят без сомнения,
Объяснят: не отвечало
Способу хранения.
Детище Великого Петра –
Око государево.
Закипел бы царь с утра:
Какое цедят варево.
Законники – Рокфеллеры,
Медалей тянет груз,
Царь крутился бы пропеллером,
Дубиной выправил конфуз.
Испарилось варево –
Где искать причины?
Око государево
Накинуло овчину.
 

ХОЗБЫК

 
Был правильный пацан
Среди прочих неудобных.
Лечился от душевных ран
В кругу себе подобных.
Не подадут тебе руки,
Оболганы понятия,
Подался в хозбыки –
К хозяину в объятия.
Твое ярмо – рабочка,
Судят по делам.
Сам поставил точку –
Шнырить по углам.
Упираешься, как вол,
Мешками носишь гады,
Обслуге моешь пол,
Твои родные рады.
Дела идут ништяк,
На УДО твоя персона.
И тут подкинули косяк –
Впереди маячит зона.
Придется пол мести,
Сыграли четко в поддавки,
Будешь веники пасти,
Не в моде в зоне хозбыки.
 

СУИЦИД

 
Полосу вкатили в дело:
Склонен к суициду.
Под присмотром твое тело,
Не дадут тебя в обиду.
Смотрят днем и ночью –
Не улетел ли на метле?
Убеждаются воочию,
Не повис ли ты в петле.
Может, взглянул отрешенно,
Как из космоса десант?
Все сделали законно,
Вообще, ценный арестант.
Создана нормальная среда,
Ходит кум в твоих отцах,
Ты кому-то нужен до суда,
Сидишь комфортно на спецах.
Суд поставит точку,
Откроют доступ к телу,
Можешь получить заточку,
Если косорезил не по делу.