Текст книги "КИЧЛАГ"

РАССАДКА

 
Полна судебная рассадка,
Бродяга едет с Колымы,
Стихов заветная тетрадка —
Отчет от зоны до тюрьмы.
 
 
Арестант читал самозабвенно,
Сгубил морфина кубик,
Подвел словами постепенно,
Как север глушит тубик.
 
 
Писал неровно карандаш,
То робки мысли, то красивы,
Арестант поймал кураж,
Сквозили личные мотивы.
 
 
Читал в пространстве плоском,
Не хватало здесь струны,
Он сел совсем подростком,
Сынишка лагерной страны.
 
 
Шрам от шеи до виска,
Он знал винтовочный калибр,
Поднималась боль, тоска
Из глубин душевных фибр.
 
 
Читал безвестный заключенный,
Обличал порядки в зоне,
Когда-то спорно уличенный,
Прижимал к груди ладони.
 
 
Пятнадцать лет провел в неволе,
Поднимал больную тему,
Отмахнулась, как от моли,
Вся судебная система.
 
 
Приписанный к зоне навечно
Обречен за себя отвечать,
Не приемлет законы овечьи,
По команде не будет молчать.
 
 
Долго читал матерый,
Обличал системы пороки,
Суд на расправу скорый
Заранее отмерил сроки.
 
 
Излагать закончил мысли,
Чувств бурлит водоем,
Тишина в рассадке повисла,
Думал всяк о своем.
 

КРЫТКА

 
С этапом шел один,
Корешам послал открытку:
«Я, зэк Олег Бардин,
Сегодня въехал в крытку».
 
 
Пятеру надо отволочь,
Хозяин весело смеется,
Воду в ступе потолочь
В крытке точно не придется.
 
 
Жесткий камерный шконарь,
На окнах частые решетки,
Под потолком горит фонарь,
Висят на стенке четки.
 
 
Братва сидит за общаком,
В пойке булькает чифир,
Нам зона – общий дом,
Будет в доме мир.
 
 
Садись, братишка, чифирнем,
По кругу пустим сигарету,
Пока мы чалимся втроем,
Случайных в крытой нету.
 
 
Неспешно тянется беседа,
Забито время разговором,
Никто не гонится по следу,
Никто не щелкает затвором.
 
 
Обжигает шлемка руки,
Лежит фольга от плиток,
Плод лагерной науки:
Чифир – спасительный напиток.
 
 
К концу подходят разговоры,
Пьем чифир без спешки,
Пустые в крытой коридоры,
Здесь не дергают на слежки.
 
 
Пятеру надо отволочь,
Я сегодня добрый и охочий,
Воду кончили толочь,
Завтра день рабочий.
 

РАЯ

 
Век малину не забуду,
Был всегда желанный гость,
Я носил с собой приблуду
И дорогую кость.
 
 
Был усыпан мой кастет
Камнями по кругу,
На руке висел браслет,
Я любил подругу.
 
 
Рая, Рая, Раечка,
Крашеные губки,
Синенькая маечка,
Коротенькая юбка.
 
 
Дорогую Раечку
Обнимал за плечи,
Снимала Рая маечку
В темный летний вечер.
 
 
Век свободу не забуду,
От Раечки привет,
Сел я за приблуду
И дорогой кастет.
 
 
Теперь я зэк в фуфаечке,
Хозяин, как бульдог,
Писем жду от Раечки,
Нескоро мне звонок.
 
 
Пришло в начале мая
От милой письмецо,
Рожать решила Рая,
Нам сохранить лицо.
 
 
Тяжко будет веснами,
И в соловья напев;
Ем баланду веслами,
Братва прислала грев.
 
 
Отволок пятерочку,
Потертая фуфаечка,
Спускаюсь по пригорочку,
Не одна шагает Раечка.
 
 
Бежит малыш навстречу,
Точно – копия моя,
Обнял жену за плечи,
Теперь у нас семья.
 

БРАТВА ПО ЗОНАМ ЧАЛИТСЯ

 
Братва по зонам чалится,
Кончает институт,
За них родня печалится,
А их девчонки ждут.
 
 
Не биксы, не бесовки
И, конечно, не путаны,
У них полно сноровки
И диплом в кармане.
 
 
Друг сойдется, если
Подруга – прокурор,
Будет гром небесный,
Вершины треснут гор.
 
 
Скоро он откинется,
Опустеют нары,
На путевку скинемся,
Отправим на Канары.
 
 
Друг крученый страшно,
Воровские корни,
Всех заморских граждан
Блатотой накормит.
 
 
На фене бешено цинкует
И жаргон толкает в массы,
Чужих туристов приобует,
Не проходит мимо кассы.
 
 
У них тянется роман
Чуть ли не с горшка,
Изменила план
Доза порошка.
 
 
Макитры сверлят янки
За доллары и центы,
Ни порошка, ни пьянки,
Убивают центры.
 
 
Оскорбился друг,
Чуть не оказался в коме,
Надо сузить круг
До кухни и Боржоми.
 
 
Талант, конечно, не пропьешь,
Пусть крепко пойло,
Если даже пальцы гнешь
Тоже по-своему.
 
 
Он авторитет во всем,
Мог быть боссом,
К нему стояли на прием
По всем вопросам.
 
 
Чтобы зря не киснуть
И находиться вместе,
Решил маляву тиснуть
Юридической невесте.
 
 
Просила подождать
Строптивая невеста:
«За год не загремишь опять –
Тогда будем вместе».
 

ПРИЛЕТЕЛ НА ЗЕМЛЮ ГРЕШНУЮ…

 
Прилетел на землю грешную
Белый ангел во плоти,
Бурлили воды вешние,
Снега сходили на пути.
 
 
Не заметил род людской
Явление яркое, всевышнее,
Носился мат густой,
Гуляла свадьба пышная.
 
 
Он прошел по всем дорогам,
Начиная с самой дальней,
Шел по зонам и острогам,
Становился все печальней.
 
 
Система разлагает души –
Превратить людей в скотину,
Неугодных просто глушат,
Присягай помочь ГУИНу.
 
 
УДО обещает поблажку,
Превратив в продажных сук,
Подметные гуляют бумажки,
В фаворе сдача и стук.
 
 
Качает ангел головой –
Худы в неволе промыслы,
Свирепеет род людской,
Дерзкие читает помыслы.
 
 
Беспредел творится взаперти,
Если дерзок очень, смел
В одиночках забивают до смерти –
Убедиться праведный сумел.
 
 
Шагает ангел по дорогам,
Ему открыты все пути,
Он в ответе перед Богом,
Грешников считает во плоти.
 

ТАНДЕМ

 
Штампует судья приговоры,
Не иссякнут зэков потоки,
И только сановные воры
Получат условные сроки.
 
 
Сфабриковано наспех дело,
Долгой покажется шконка,
Под мантией – рыхлое тело,
Вертлявая судит душонка.
 
 
Сдохла давно защита,
Сушат продажную шкуру,
На гребни ушли копыта,
Причешет судья шевелюру.
 
 
Закон имеют открыто,
На плечи закинули ноги,
Система довольна и сыта,
Адвокаты тропят дороги.
 
 
Адвокаты приносят взятки –
Зачем напрягаться попусту?
Кому неудобны порядки
Из системы выдавят попросту.
 

ЧИНУША

 
Хлебнуть баланды довелось,
Сниться будет клетка,
Губит вечное авось
И русская рулетка.
 
 
Накрыл хапугу рок,
Недоволен был гулянкой,
Мы услышали шлепок
Рядом с камерной светланкой.
 
 
Жил размеренно, красиво,
Будто водочный король,
Не одна водилась ксива,
В верхах имел пароль.
 
 
Сдала суку мягкотелость,
Жадность бросилась в висок,
Хапнуть взятку захотелось –
Очень ласковый кусок.
 
 
К баланде не привык чинуша,
Аппетиту удивляется бродяг,
В хате нету даже душа –
Начальству выразил кисляк.
 
 
Ему б из стерляди ухи,
От жира задница трясется,
Кандидатом будет в петухи,
Косяк всегда найдется.
 
 
Чинуша гонит беса:
То залезет под шконарь,
То будто бы из леса
Удивленно смотрит на фонарь.
 
 
Дураков в тюрьме хватает,
И придуриваться хватит,
Здесь слезливость не канает,
И слабодушие не катит.
 
 
Строги правила в СИЗО,
Рано будят по утрам,
Коньяк не носят, как назло,
Тяжко в хате господам.
 

АРКАИМ

 
Старинный Уральский централ
Покинул известный сиделец,
Он срок большой отмотал,
По сейфам редкий умелец.
 
 
Медвежатник известный – шнифер
Славы познал венец,
Он сейфы ломал, как шифер,
Но всему приходит конец.
 
 
Арестантом он был молодым,
Рассказы услышал с воли,
Древний город есть Аркаим
В далеком уральском поле.
 
 
Над степью рассеялся дым,
Был он душою молод,
Он шел искать Аркаим –
Прекрасный, загадочный город.
 
 
Орел поднимался степной,
К солнцу тянулись ладони,
Небосвод висел голубой,
Скакали горячие кони.
 
 
Много веков назад
Серп работал и молот,
Цвел удивительный сад,
Рядом раскинулся город.
 
 
Не знали древние сталь,
Отливали медную вязь,
Горный висел хрусталь,
С Создателем – верная связь.
 
 
Город небесного цвета,
Легкий, воздушный, как дым,
Город бирюзового света,
Над степью парил Аркаим.
 
 
Рядом плескались волны,
Горел поминальный костер,
Плясали юные воины,
Флагами украшен шатер.
 
 
Отдыхали жители вместе,
Много вокруг детворы,
Бусы носили невесты,
Женщины ткали ковры.
 
 
Знак послал им хрусталь,
Святыни их оросил,
Двинулись жители вдаль,
Прародители древней Руси.
 
 
Медвежатник нашел Аркаим
Под толщей песка и земли,
Над степью – костровый дым,
Солнце вставало вдали.
 
 
Повсюду велись раскопки,
Шниферу дали лопату,
Было начало робким,
Как с первым сейфом когда-то.
 
 
Лег он в рабочий дрейф,
Попался древний скелет,
К вечеру выкопал сейф,
Которому тысячи лет.
 
 
Инструмент попросил медвежатник –
Пару зазубренных пик,
Сейф поставил на ватник,
Вскрыл исторический ящик.
 
 
Медная лежала медаль,
Яркий рубиновый шар,
Мироточил горный хрусталь,
Сгубил Аркаим пожар.
 
 
Оплавлены были предметы,
Пики, наконечники стрел,
О трагедии были приметы,
Таков Аркаима удел.
 
 
Сезон проработал шнифер,
Родные видел картины,
Выкопал древний шифер,
Ребристыми были пластины.
 
 
Поехал домой медвежатник
Урала и Волги мимо,
Дали денег в лопатник
И оплавленный кусок Аркаима.
 

НЕПОЛНЫЙ СПИСОК

 
Номерные, централы, крытые
Арестантов прессуют безжалостно
Дубаки и сержанты сердитые,
Огласить список? Пожалуйста.
 
 
На двойке известный провал,
С собою покончили двое,
Бунтует старый централ,
Спят арестанты стоя.
 
 
Заложников держит тройка,
Такая к обслуге любовь,
Попробуй виновных тронь-ка,
Прольется невинная кровь.
 
 
Малолетки гуляют по крыше –
Жаркий, горячий сезон,
Вертухаи жмутся по нишам,
Спасительный ждут ОМОН.
 
 
Не одна прольется слеза,
Прокурор отмочит хозяина,
На закон закроют глаза
Продолжатели дела Сталина.
 
 
Невиновных активно гнут,
Любую подпишешь ксиву,
Отрицаловке достанется кнут,
Пряник уйдет активу.
 
 
Дубинка – привет от охраны,
Свобода еще не близко,
Не один залижет раны,
Это – только начало списка.
 

СНЫ ОТЛЯНА

 
Над поймой молочный туман,
Запахи ранней весны,
Спит притихший Отлян,
Снятся мальчишкам сны.
 
 
Лес и широкое поле,
Птенцы покидают гнезда,
Долгожданная снится воля,
Мерцают холодные звезды.
 
 
Снятся мальчишкам сны,
Нежные руки матери,
Яркие краски весны,
Завтрак на белой скатерти.
 
 
Холодное выдалось детство,
Равнодушие взрослых, ирония,
Ребятам помягче бы средство,
Испортит мальчишек колония.
 
 
Господи, дай ей терпения –
Матери снится сынок,
Ничтожно его преступление,
Матери выдали срок.
 
 
Снятся школьные парты,
Кому-то дознание, следствие,
Все мальчишки играли в карты,
Разные были последствия.
 
 
Не видел мальчишка отца,
Во сне появился родитель,
Огрубели ребят сердца,
Страшнее зоны обитель.
 
 
Счастье – подольше поспать,
Забыли мальчишки смех,
По звонку научили вставать,
Ждет их столярный цех.
 
 
Не должны сидеть малолетки
За чих, за понюх табака,
От равнодушия нету таблетки.
Мимо плывут облака.
 

АКТИВ

 
Вербуют в лагерный актив,
Исходят, бедные, слюной,
Не верят зэки в коллектив,
Обходят активистов стороной.
 
 
Герои-активисты скопом
Превратились в бессловесную скотину,
Уподобились козлы холопам,
Дополняют тусклую картину.
 
 
Цели очень благовидны
В потоке сладостных речей,
Ни одного нормального не видно –
Сексотов готовят, стукачей.
 
 
Хозяин мечет громы:
Актив остановился в росте,
Применят мерзкие приемы,
Непослушным перемелют кости.
 
 
Морально готовы опустить,
На несогласных помочиться,
Отрицаловке согласны мстить,
Но духа не хватает отличиться.
 
 
Надежный у хозяина ресурс,
И кум доволен тоже,
На исправление держат курс,
Лезут вон из кожи.
 
 
Срока скинут четвертинку,
Удача улыбнется вдруг;
На свободе загонят пиковину –
Презирают продажных сук.
 
 
Гляди, братишка, в оба,
В козлиный не лезь кооператив,
Доведет тебя до гроба
Продажный лагерный актив.
 

КОСЯКИ

 
У параши – не только петухи,
Процентов сорок не пробиты:
За косяки накинуты грехи,
Арестанты с нами квиты.
 
 
Предупреждают только раз:
Биты карты ваши;
Грязен в профиль и в анфас –
Укажут место у параши.
 
 
Явление стремное стряслось,
Не просчитал его в уме,
Исправляют русское авось
На зоне и в тюрьме.
 
 
Мат не можешь обуздать,
Сам себе заклятый враг –
Не будут воспитывать, орать,
Сразу сломят на дальняк.
 
 
Бранью общество богато,
Искоренить реально зло,
Ты не услышишь мата
На зоне и в СИЗО.
 
 
Заехал фраер настоящий,
Не раз замечен в перебранке,
Решение вынесет смотрящий:
Его место у светланки.
 
 
Сломился с соседней хаты,
Свое скрашивал прошлое,
Сочувствия не выкажут ребята –
Влачи состояние пошлое.
 
 
Смотрит смело закосяченный,
Сломили, видно, зря,
Не отменят срок назначенный,
Теперь он ярче фонаря.
 

ШЕСТАЯ ХОДКА

 
Прокурор просил потолок,
Улыбался в сторону нервно,
Пять сроков отволок,
Памятный – самый первый.
 
 
Мазор прокурор попросил,
Был я еще малолетка,
Под дурака терпила косил,
В итоге пришла пятилетка.
 
 
Прокурор терпимо просил,
Вторая корячилась ходка,
Под дурака никогда не косил,
В защиту не насиловал глотку.
 
 
Я понял достаточно рано —
Следак раздевает, как в бане,
Игроку переднего плана
Приговор выносят заранее.
 
 
Третий вкатили срок,
Гуманный развеяли миф –
Мол, не усвоил урок,
Плодит в стране рецидив.
 
 
Ни разу никто не спросил:
Была ли работа и кров,
Почему по стране колесил,
Почем государства любовь.
 
 
Катила четвертая ходка,
Родною стала скамья,
«Ты для зоны – большая находка», –
Итожила дело судья.
 
 
На пятый не пошел приговор,
Западло оставаться бездомным,
Говорят, шутил прокурор:
«Себя признает виновным».
 
 
Навеки приписан к зоне,
Не чувствую страха и боли,
В авторитете я и в законе,
Никому я не нужен на воле.
 

БЕЗУМНОЙ НЕМАЛО ОТВАГИ

 
Безумной немало отваги,
Жить не хотят по-другому,
На киче зависли бродяги,
Мир арестантскому дому.
 
 
Выдался жизненный путь,
Замок на пороге невесты,
Бисером катится ртуть,
Но тут же окажется вместе.
 
 
Отдыхают на шконках бродяги,
В плотных решетках окно,
Лепиле марают бумаги,
Принцип идет домино.
 
 
Духом бродяги едины,
Кипит бунтарская кровь,
Краски единой картины,
Свобода была и любовь.
 
 
Малявы, этапы, прогоны,
Зеленые краски сезона,
Стучат по рельсам вагоны,
Домом становится зона.
 
 
Может, жизнь не так хороша,
Не найден ее идеал,
Праздника просит душа,
Свободен в душе криминал.
 
 
Бродяги, бродяги, бродяги…
Со временем тянет в тюрьму,
Напишут бессмертные саги
Про Север, Амур, Колыму.
 
 
Вьется над зоной дымок,
В спецчасти отпишут бумаги,
Прозвенит на свободу звонок,
Стоят на распутье бродяги.
 

ВОЗВРАЩЕНИЕ

 
Зябкий осенний рассвет,
К окошку склонилась рябина,
Долгих одиннадцать лет
Мать не видела сына.
 
 
Ей бы сыночка обнять,
Но не вышел лагерный срок,
Ей бы только узнать,
Что жив и здоров сынок.
 
 
А над полем сизый дым,
Птицы улетать настроены,
Сын не может быть плохим –
Так все матери устроены.
 
 
Пуста степная дорога,
На почте нету вестей,
В жизни горя так много,
Нет страшнее – терять детей.
 
 
Ей бы сына разочек обнять…
Покрывало белое снится.
Мать собралась умирать –
Ей бы по-русски проститься.
 
 
Не скрипнут в сенях ступени,
Съехал на плечи платок,
Остыли давно пельмени,
С рождением тебя, сынок.
 
 
Покрывало белое снится,
Прямая вышла дорога,
Кто-то в окошко стучится,
Таких охочих немного.
 
 
Плавно качнулась рябина.
«Мама», – негромко спросил.
Мать увидела сына,
Подняться не было сил.
 

ПАЛАЧИ АКТИВА

 
Пацан привязан к батарее,
Окружила троица актива,
Добыть признание поскорее –
Бьют размеренно, активно.
 
 
Под пристальными взглядами
Честно трудятся козлы,
Объявить подонком, гадом,
На активе затянуть узлы.
 
 
Бьют истязатели по печени,
От боли корчится пацан,
Давно в экзекуциях замечены,
Активно гонят план.
 
 
Будут холуи отмечены,
Следак прячется в сторонке,
Харкает кровью изувеченный,
Покидают пацана силенки.
 
 
«Возьми чужого преступление, –
Шипит рассерженный козел, –
Наше не испытывай терпение,
Следак недоволен, зол».
 
 
Напишет показания лепила,
Добились своего уроды,
Сломила мальчишку сила,
Чужие отметелил годы.
 
 
Довольны актива палачи,
Отпахали честно от и до,
Таскать не надо кирпичи,
Придет долгожданное УДО.
 

БЛАГОДАРИ, БРАТАН, ВСЕВЫШНЕГО…

 
Благодари, братан, Всевышнего,
Что не сдох еще вчера –
Вкатил литруху лишнего,
Долго бились доктора.
 
 
Благодари, козел, Всевышнего,
Что тебя еще не сдали –
Болтаешь много лишнего.
Что шило в зад не загнали!
 
 
Ничтожен, мерзок человек,
Первобытного недостоин племени,
Не сдох туберкулезный зэк –
Значит, нужен он до времени.
 
 
Не признаем распятого Христа,
В мыслях не были в его мучениях,
Лгут высокие уста,
В сатанинских плаваем учениях.
 
 
Гробовой не близок ящик,
Светом ясным брызги,
Судьба кого-то тащит,
Других – ведет по жизни.
 

СЕДЬМОЙ СЛОНИК

 
У знатного вора в законе
Была семерка слоников,
Диво дивное на зоне,
Не счесть поклонников.
 
 
Любимец – маленький слоненок,
Последний из семерки,
Он плакал, как ребенок,
На ситцевой скатерке.
 
 
Вор пришел с гостями,
Чифиром сняли стресс,
В карты резались третями,
Пошли на интерес.
 
 
Не катила масть вору,
Ушла шестерка слоников,
Пришлась не ко двору
К ужасу поклонников.
 
 
Остался маленький слоненок
За игровой чертой,
Он плакал, как ребенок –
Остался сиротой.
 
 
Поставил вор до кучи
Последнего слоненка,
Повалила карта круче –
Выигрыш на шконке.
 
 
Шесть раз подряд
Бросал он на кон слоника.
И был безмерно рад –
Обрел себе поклонника.
 
 
В последний раз
Сыграть бы ему туш,
Слоненок вора спас –
Большой достался куш.
 
 
У вора дерзкая натура
Идти упорно до конца,
Перла карта-дура,
Слоник – талисман лаца.
 
 
Раздал шестерку слоников,
Сыграли дружно в жмурки,
К радости поклонников,
Достались им фигурки.
 
 
Носил на шее слоника,
Правил зоне план,
Просил не раз законника,
Верный талисман.
 
 
Сучья выдалась резня,
Финка целилась в упор,
Принял слоненок на себя,
Ушел от смерти вор.
 

НА АМУРЕ

 
Выдал хозяин костюм,
Одет, как фраер – с иголочки,
Амур широк и угрюм,
По берегу сосны и елочки.
 
 
Выдал хозяин топор,
Бугор разложил все по полочкам:
«Отбатрачишь свой приговор,
Валить будешь сосны и елочки.
 
 
Делянки намечены, просеки,
От пожара лес береги».
Сухопутные мы матросики
В бескрайнем море тайги.
 
 
Мерцали далекие звезды,
Валили стволы на венцы,
Падали птичьи гнезда,
Разлетались по тропам птенцы.
 
 
У края восточной земли
Лес давали стране,
Плыли плоты-корабли
По тихой амурской волне.
 
 
Пилили сосны и ели,
Лес шумел вековой,
Засвистели в лесу метели,
Варил чифир костровой.
 
 
Весна на далеком Амуре,
Природа идет по кругу,
Полгода до зимней бури,
Отправил весточку другу.
 
 
Осталось треть отволочь,
УДО и зачетов нет,
Отступит восточная ночь
Через пару нескорых лет.
 

СЧАСТЛИВЫЙ РЕЙС

 
На посадку спешит самолет,
Звезды мерцают вдали,
Бессилен в кабине пилот,
Не коснутся колеса земли.
 
 
По кругу пошел самолет,
Любого пассажира спроси:
Что значит – тревожный полет,
Что значит – не вышло шасси.
 
 
На земле не считают минут,
Огонек зеленый такси,
На земле наблюдают салют,
Никак не выходит шасси.
 
 
Не на шутку встревожен пилот,
Не стала б трагичной точка,
Жизни доверил народ…
Дома осталась дочка.
 
 
Заклинило где-то шасси,
Прерванным будет полет,
Землю быстрей запроси –
Знает об этом пилот.
 
 
Ответила быстро земля:
Был он когда-то стажер,
Успеха быстрого для
Вспомни земной тренажер.
 
 
В салоне покой, тишина,
Взрослые спят и дети,
О ЧП не узнала страна,
Пассажир ничего не заметил.
 
 
Колеса коснулись бетона,
Качнулся и сел самолет,
Груза свалилась тонна,
Был счастлив безмерно пилот.
 

В ПУТИ

 
Виновен в сроке сам,
По счету – третий перегончик,
Катится по рельсам
Столыпинский вагончик.
 
 
По-пьяни все в угаре,
Вспоминать неловко,
Играет четко на гитаре
Первоходок Вовка.
 
 
Играй, гитара звонкая,
Прогнозам вопреки,
Между нарами и шконкою
Два месяца пути.
 
 
Мелькают речки, елочки,
Березки, топольки,
Смотреть приятно с полочки
На пристань у реки.
 
 
Спой, гитара нежная,
Про лунный вечерок,
Расстался я с Надеждою
На очень долгий срок.
 
 
Стучат-стучат колесики
На северо-восток,
Осталися вопросики,
Завышен явно срок.
 
 
На свободе все подельники,
Иду один за паровоза,
Все дни мне – понедельники
И лагерная проза.
 
 
Столбы мелькают, домики,
Переезды, переправы,
Напишу на зоне томики
Про лагерные нравы.
 

МАЛИНОВЫЙ ПИРОГ

 
Шляпа очень личит,
За спиной мешок,
Везет меня на кичу
Черный воронок.
 
 
С любимою в обнимочку
Вышли за порог,
Положила Ниночка
Малиновый пирог.
 
 
«Попьешь чайку с дороги,
И сразу на покой,
Все боли и тревоги
Снимет, как рукой.
 
 
Мой пирожок с молитвой,
Имей в виду, дружок».
Забрали вместе с бритвой
Любимый пирожок.
 
 
Мне говорит дежурный,
Пряча мой пирог:
«Народ здесь некультурный,
Один сплошной порок».
 
 
А пирожок-то был с молитвой!
Прощупали одежду,
Забрали вместе с бритвой
Последнюю надежду.
 
 
А пирожок-то был с молитвой
От всех напастей и бед,
Резанули, словно бритвой,
Не радует обед.
 
 
Приходит раз дежурный,
Звездочка горит,
Вежливый, культурный,
С порога говорит:
 
 
«Тебе жена прислала,
Не сыр, не творожок,
Не мяса, и не сала,
А с малиной пирожок.
 
 
С молитвой пирожок,
И записочка лежит:
«Потерпи, дружок,
Время быстро пролетит».
 
 
Быстро вышел за порог,
Шляпа очень личит,
Помог с молитвою пирог,
Вспоминаю часто кичу.
 

КРАСНЫЕ ПЯТНА

 
Краснеют зоны на глазах,
За забором – безумная драма,
От писем матери в слезах:
«Нас избивают, мама!»
 
 
Сидят вчерашние мальчишки,
Попали в лоно тьмы,
Набивают в жизни шишки –
Кто застрахован от тюрьмы?..
 
 
Не родился холуем, паскудой,
Достойно владеешь собой,
Не будешь вовеки иудой –
Активисты займутся тобой.
 
 
Что творит продажная сука,
Шакал безвольный, степной!
На товарища поднял руку
Пес хозяйский, цепной.
 
 
В актив загоняют скопом,
Ломают и мочат в параше,
Бьет тревогу Европа,
Не видят защитники наши.
 
 
Мрачная в зоне картина,
Молчалив, бесправен зэк;
Балдеют мундиры ГУИНа,
Нормальный уйдет человек.
 
 
Не тот пришел офицер,
Разучился он улыбаться,
Какой подашь пример,
Кто дал право тебе издеваться.
 
 
Растекаются красные пятна
Вместо лесов и полей,
Ответ не получишь внятный,
За что калечат людей.
 

РИТУАЛ

 
Чифира жгучего глоток,
Косяк пошел по кругу,
Догонись быстрей, браток,
Передай по ходу другу.
 
 
Подожди, браток, минуту,
Плавно выпусти дымок,
Укрой ладонью самокрутку,
Сэкономишь на разок.
 
 
Глотни, братан, повторно,
Кровь стучит в набат,
На своем стоишь упорно,
Будет прежний результат.
 
 
Хапани еще разок,
Все, братан, по делу,
Ударит дурь в висок,
Тепло пойдет по телу.
 
 
Глотни последний раз,
Затянись, как прежде,
Искры сыпятся из глаз,
В голове сверкнет надежда.
 
 
Творит напиток чудеса,
Здоров, как бык, не болен,
Готов лететь на небеса,
И как тумбочка спокоен.
 
 
Время замедлит бег,
По кругу ходит пойка,
Только русский зэк
Все переносит стойко.
 
 
Обойди преступный мир,
Русский зэк при этом
Крепкий пьет чифир
Зимой и знойным летом.
 
 
Мы не ходим, а сидим,
Ждем в стакане стоя,
Чифир и сигаретный дым –
И нет в крови застоя.
 
 
Рецептов разных тьма,
Чай – посланец мира,
И только русская тюрьма
Хранит традиции чифира.