Текст книги "Репатриация в прямом эфире. Соло на планшете"

Но время летит очень быстро – наступила пора проводить обследование. Однако кому как не евреям знать о гуманности проведения обследования под общим наркозом, все подобные процедуры проводятся под общим наркозом. То есть ты засыпаешь и просыпаешься уже после окончания обследования. В ходе бронхоскопии было установлено, что у меня скопление жидкости в нижнем отделе правого легкого – того самого, что сделало «пфф» и лопнуло. Жидкость во время процедуры откачали. Назначили поддерживающую терапию в виде «Релвара» и нового препарата Xolair. С тех пор моя жизнь наладилась. Хотя нет. Была еще одна операция – по удалению полипов.

Итак, про операцию

Насколько все-таки человек создан симметрично – все у него расположено правильно и красиво. Но стоит только чему-то выйти из строя, и все меняется.

Собственно, про операцию (нитуах на иврите). Велено мне было в день операции не есть с девяти часов утра. А пить было запрещено с одиннадцати часов. Явиться в приемный покой (миюн) медицинского центра «Рамбам» мне было предписано в 12 часов дня. А дело было в пятницу.

Приемный покой в «Рамбам» не такой, как мы привыкли в РФ. То есть он больше похож на отделение Сбербанка: такая стойка регистрации, а за стеклом сидят, видимо, секретари (маскира). Я отдал свое приглашение на операцию. После чего секретарь распечатала мне рулон наклеек разных размеров со штрих-кодом, моими данными (Ф. И. О., теудат зеут, телефон), ну и подсказала, что можно уже подниматься в лор-отделение (аф-озен-гарон – лор, а отделение – махлака).

Поднялись мы – я и моя драгоценная жена – в отделение. И вот тут меня ожидало первое удивление. Оказывается, у лор-отделения в «Рамбам» нет своих коек! То есть они всех своих пациентов раскидывают по отделениям, где есть свободные койки. Меня, например, и еще одного дядечку разместили в глазном отделении. С нами была русскоязычная пациентка, ее отправили в отделение пластики. Но справедливости ради надо сказать, что у лоров совершенно обалденное отделение в поликлинике (мерпат хуц). Я был в отделениях пульмонологии, аллергологии, хирургии хазе – все они выглядят более чем печально в сравнении с лор-отделением. Видимо, это связано с тем, что основные манипуляции проводятся именно в поликлинике, до операции и после.

Собственно говоря, прием и распределение пациентов ведется в маленькой комнатушке, расположенной в отделении урологии. Там мне измерили давление, температуру. Прикрепили красную бирку на руку с моими данными и поставили катетер в вену. Кстати! Кто угадает, почему бирка красная? Я еще раз убедился в том, что все мои аллергии записаны и учтены. Потом мне выдали направление и сказали, что нужно опять спуститься в приемный покой и чтобы мне распечатали штрих-код, но уже в отделение глазное. Чтобы не нарушать учетность, видимо.

Я пришел в глазное отделение. На ресепшене сидела русскоязычная медсестра. Вообще надо сказать, что в этот раз меня окружал в основном русскоязычный медперсонал. Я думаю, это потому, что была пятница. В пятницу обычно ивритоговорящие израильтяне – те, кто родился в Израиле и гордо именуется сабром (в честь кактуса, который растет на земле Израиля), – не работают. А русскоязычные не видят в такой работе ничего зазорного. Получив мои медицинские документы, медсестра их внимательно изучила. Когда она дошла до моей аллергии, она глубоко-глубоко вздохнула и посмотрела на меня глазами, полными ужаса: чем же, говорит, тебя лечить, если что? Потом она срезала красную бирку лор-отделения и прилепила точно такую же глазного отделения. Я уж испугался, что и катетер она будет переставлять – чужое так чужое! Но нет, обошлось, катетер оставили из лор-отделения.

Потом она проводила меня в палату, выдала больничную пижаму и сказала, что я второй на очереди и что операция будет примерно в 16 часов. До операции оставалось три часа.

Где-то через час она вернулась и сообщила, что меня уже требуют на операцию. Но необходимо провести кое-какие подготовительные мероприятия. Это оказались ингаляция и капельница с гидрокортизоном. Вот тут, кстати, я в очередной раз порадовался катетеру. Никаких лишних игл. Все манипуляции идут через него. Пока я лежал под капельницей, моего соседа увезли на операцию. Где-то в три часа произошла смена медсестер и на пост заступила ивритоговорящая сестра. Примерно в 15 часов она принесла мне халат, который завязывается сзади, и сказала, что надо полностью раздеться и надеть этот халат. То есть совсем раздеться… Даже кольцо обручальное снять…

В общем, в одном халате на босу ногу я улегся в кровать. Потом пришел дядька и повез меня в операционную. Оперблок находится на минус первом этаже. Рядом комната ожидания для родственников, с аппаратами для кофе и снековыми аппаратами. Вообще родственники везде: в предоперационной, послеоперационной, чуть ли не в самой операционной.

Все медицинские работники в оперблоке говорили на русском языке. Я услышал только одного ивритоговорящего врача. Потом пришел мой врач – балагур и весельчак! О, говорит, уже второго привезли, а мы еще первого не разрезали! И, обратившись к медсестре на ресепшене, спросил: «Где мои девчонки? Только что были тут! Знаешь, как гуси, если за ними не смотреть, они разбредаются кто куда!» После этих слов вся его бригада материализовалась из ниоткуда, и с шутками и прибаутками они покатили дяденьку – моего соседа – на операцию. Это было примерно в 15:20. Я в это время смотрел по телевизору какую-то кулинарную программу. В ней дядька жарил ЛИМОНЫ! Ну, вернее, жарил он рыбу. Причем только с одной стороны – кожей вниз. Рядом с рыбой жарилась веточка какого-то растения. И уж потом повар добавил крупно нарезанный лимон, две дольки. А верхнюю часть рыбы он поливал получившейся жидкостью с помощью ложки. Вот теперь и я хочу попробовать так сделать.

В 16 часов эта веселая бригада пришла за мной. Оказалось, одна из девушек – врач-анестезиолог. Вторая – хирургическая сестра. В операционной меня переложили на стол и стали как-то лихо так пеленать. Пока все это действо длилось, они между собой пошутили по поводу моей аллергии. Что типа у меня аллергий столько, сколько не было у них за весь предыдущий месяц у всех пациентов. Потом они вспомнили про парня, который был весь в татуировках. А ставить укол в место, где есть татуировка, нельзя. И они искали место, куда же поставить иглу. А когда поставили, парень кричал, что ему жутко больно. Потом мне анестезиолог поставила маску на лицо и говорит: «Глубокий вдох». А там почему-то было так трудно дышать. Я говорю, что мне тяжело дышать. Она говорит, мол, все хорошо, давай еще разок! И…

… – Ваня, просыпаемся! – слышу я сквозь сон. А сон такой дурной, тяжелый… Это как будто ты всю ночь не спал, а потом под утро, часов в 8, уснул и часов в 11 тебя будят… И голова такая чумная-чумная… Я еле-еле глаза разлепил. Слышу, вокруг иврит. Ну и говорю: мол, кама шаа акшав (сколько времени)? Слышу в ответ: хамеш (пять). И тут две мысли в моей голове проскочили: первая – надо же, от наркоза еще не отошел, а на иврите и сказать могу, и понять. И вторая: значит, операция шла примерно час.

Подошел врач, который делал операцию, и говорит: «Полипов было очень много. Твердые, как камни. Стали прорастать в левый глаз. Я все удалил. По ходу операции вызывали глазного врача, он сказал, с глазом все хорошо. Только он пока не открывается у тебя. А так все хорошо». И убежал. Оставив меня одного переваривать услышанное. У него там еще пациент был на очереди. Пробую открыть левый глаз – точно! Не открывается! Перед глазами все плывет… Я думаю, блин, удаляли полипы в носу – при чем тут глаз?

Пришел дядька, который пациентов возит, из службы логистики (надо узнать, кстати, как их правильно называют). Слышу, говорит: где, мол, в глазное отделение? Ему показывают на меня. Он говорит: это ж лор-отделение. (Я про себя ржу.) В общем, повез он меня обратно.

Вообще «Рамбам» – это, конечно, хохма. Я бы, наверное, сравнил «Рамбам» с аэропортом, только вместо самолетов – пациенты. Вот их возят по всему «Рамбаму» туда-сюда, по коридорам после операции, на операцию… А вокруг люди ходят… Там, в «Рамбам», есть место, типа местный каньон (торговый центр). Естественно, там есть едальни всякие и магазины, где можно купить от купальников до детских игрушек. Есть книжный магазин, аптека «Супер-Фарм». Есть даже отделение почты Израиля. Вот, значит, мимо всего этого великолепия меня и везли в халате на босу ногу… Даже без обручального кольца…

В общем, вернули меня туда, откуда взяли. Лежу себе тихонечко… Приехала жена с дочкой… А я, значит, решил посмотреть, что там у меня с глазом-то… А как посмотреть? Вставать пока нельзя. Достал телефон и селфи, значит, сделал… а там… мама дорогая! Я как будто левым глазом 10 раундов простоял на ринге… Его просто не видно! Ну, думаю, красаучик!

Пришел врач, уже одетый по-уличному – домой собрался. Ну, говорит, как дела. Да вроде нормально, говорю. Он говорит, ты помнишь, что я сказал про глаз? Помню, конечно. Я, говорит, сейчас врачам скажу, чтобы тебя понаблюдали, благо отделение-то глазное! Ну и все, говорит, завтра зайду. И ушел. Потом пришел глазной врач. Посмотрел в мои честные, ясные глаза. Ушел. Вернулся и закапал какие-то капли глазные. И опять ушел.

А я лежу. Мне чего-то так хреново-хреново. Такие вертолеты начались… В глазах двоится… Такое чувство, что водки ведро выпил… Нехорошо мне, словом. Вызвали медсестру. А она же ивритоговорящая… Я ей говорю: ло маргишь тов (плохо себя чувствую). А чего ло тов – объяснить не могу. Убежала она. Привела русскоязычную медсестру. Я говорю: голова кружится, такое чувство, что я еще под наркозом. Она меня спрашивает, сколько времени прошло, после того как разбудили? Я говорю: в пять разбудили. Она говорит, что уже полтора часа прошло, должно быть легче. Ты, говорит, в туалет после этого ходил? Я говорю, мол, нет еще. Она говорит, так давай вперед!

Я сажусь на кровать, и тут понеслась… Весь организм охватила дикая слабость. Все тело покрылось потом, как в бане не потею. И тошнота… я медленно заваливаюсь на кровать и говорю, что мне очень плохо… Медсестра исчезла и через секунду вернулась с уткой. Вот, кстати, тоже интересный момент – медицинское судно тут сделано из прессованной бумаги. Явно это вторичное использование бумаги. В общем, так я познакомился впервые с больничной уткой… И самое прикольное, что по мере того, как из меня все это дело выходило, голова моя становилась яснее и чувствовал я себя лучше с каждой каплей.

Потом мне принесли и поставили капельницу, от которой я стал себя чувствовать почти хорошо. Во всяком случае живот мой заурчал и я захотел есть. Шутка ли, с семи утра не ел, не пил. В итоге влили в меня через капельницу литра два физраствора для восстановления водного баланса в организме.

В восемь утра пришел доктор, вытащил у меня из носа марлевый тампон и сказал, что я могу идти домой. Две недели больничный. Тяжелое не понимать, горячую и твердую пищу не есть. На солнце не ходить… И, говорит, самое главное, не высмаркивайся левой ноздрей! А то надуешь себе глаз опять… Промывай нос каждый час водой и 15-го числа придешь ко мне на прием. И убежал…

В общем, в час дня я был уже дома… И с удивлением обнаружил, что нет у меня горбинки на носу… Вот была горбинка, а теперь нету… Я думаю, это его подружки-хохотушки уболтали удалить эту горбинку… А может и нет. В любом случае я не в обиде.

Так вот, к чему я про симметрию в организме человека в самом начале заговорил? Как вы думаете, что я сделал первым делом, как пришел домой? Правильно, надул себе глаз!

Вот сижу и пишу эти строки прямо как Моше Даян! Правда, не столь героичен, конечно.

Всем здоровья!

P. S. Кстати, я посмотрел, сколько стоит такая операция – 30 000 шекелей. Это 660 000 рублей, или почти 10 000 долларов США.

Есть ли жизнь после «корзины»?

Конечно, любопытному читателю, весьма далекому от вопросов репатриации и абсорбции в Израиле, или же, наоборот, вдруг кто-то только на начальном этапе репатриации, в любом случае и тем и другим интересно, что такое «корзина абсорбции».

При репатриации в Израиль государство выделяет репатриантам «корзину абсорбции». То есть денежное пособие, которое получают репатрианты шесть месяцев. Пособие рассчитывается исходя из количества репатриантов, возраста, наличия детей и т. д. На сайте министерства абсорбции есть расчет корзины. Полгода – это много или мало? За полгода можно закончить ульпан, перевести дух и немного вникнуть в бытовые реалии жизни в Израиле. Ну и найти работу. Конечно, лучше бы пособие было рассчитано на год… а еще лучше на два! Или десять! Шучу. Конечно, спасибо государству и за эти полгода! Нет, правда, спасибо! Тем более что «корзина» – это не единственная помощь репатриантам. Есть много всяких скидок, например арнона (муниципальный налог на землю, который платят абсолютно все), или вот буквально недавно стали платить пособие-компенсацию за съем жилья. Не 100%, конечно, но и это помощь. Есть даже скидка на приобретение нового автомобиля! Эта скидка исходит из того, что новый репатриант в течение первых трех лет не платит подоходный налог. Соответственно, эта сумма вычитается из стоимости нового автомобиля. Так вот… прошли полгода. «Корзина» кончилась… Что делать? Куда бежать? На работу? А если не получается? Есть ли жизнь после «корзины»?

Я вам скажу так: таки да, таки есть жизнь после «корзины»! Дело в том, что и после полугода пребывания в Израиле государство не оставляет репатриантов. Есть еще выплаты пособий для репатриантов, которые находятся до одного года в стране, но при этом репатриантская корзина уже закончилась. То есть еще полгода можно получать дополнительное пособие. Опять же это пособие рассчитывается на семью. Можно работать, но заработная плата не должна превышать определенной суммы. При этом сумма пособия рассчитывается тоже индивидуально. Вот, к примеру, у нас семья из трех человек. И наша сумма дохода не должна превышать 4100 шекелей. Тогда государство нам доплачивает 2499 шекелей. Если сумма дохода будет выше оговоренной суммы, тогда не видать нам пособия. Да, чтобы получать это пособие, надо ездить в мисрад клита (министерство абсорбции) на отметку. В те даты и в то время, которое укажет куратор. И будет вам счастье!

Учитывая, что первые полгода я находился в состоянии практически овоща и работать не мог, мы воспользовались такой возможностью. Юля, моя драгоценная супруга, смогла устроиться на работу в русскоязычный магазин – известная в узких кругах сеть магазинов «Кешет Теамим» («Радуга вкусов»). Она работала два дня в неделю, ее заработная плата составляла 4100 шекелей А государство нам доплачивало еще 2499 шекелей. Раз в месяц Юля возила нашему куратору в министерство абсорбции тлуш маскорет (расчетный лист заработной платы). Потом, когда славная израильская медицина поставила меня на ноги и я смог работать и приносить деньги в семью, необходимость в пособии отпала.

Так что дорогу осилит идущий!

Про поиски работы

В общем после того, как меня поставили на ноги, пришло время заняться поиском работы. Так вот… Я помню, еще в России, перед репатриацией, вопрос поиска работы был одним из острейших и важнейших – а вдруг останусь без средств к существованию… Но мама моя говорит: «Не переживай! Будет шея, а ярмо само найдется». И я опишу свой опыт поиска работы в Израиле.

Честно говоря, в своей прошлой жизни у меня не было опыта поиска работы. Как-то работа меня сама находила. А тут… другая страна и все такое. Опять же язык чужой. Почувствуй себя гастарбайтером во все красе. В последний месяц ульпана как-то все озаботились работой. Я почему-то ассоциировал ульпан с институтом. Помните, на последнем курсе, перед защитой, все бегали возбужденно-восторженные и друг у друга спрашивали: «Ты куда после института?» И вроде как уже такой взрослый-взрослый – институт окончил! Шутка ли! А опыта-то нет. Ни жизненного, ни профессионального… Так же и тут. Вроде как такая важная ступень – ульпан! Уже буквы знаешь. Можешь что-то сказать… Окружающие уже понимают, что ты пытаешься говорить на иврите, но еще не понимают, что именно ты хочешь сказать… А опыта-то израильского нет…

Первой в нашей группе ульпана нашла работу моя жена Юля. 1 января (разрыв шаблона!) дражайшая моя супруга пошла на собеседование в магазин. А 2 января уже вышла на работу. Как она нашла работу? За пару месяцев до этого мы познакомились на детской площадке, где гуляли с младшей дочерью, с молодой мамочкой. Разговорились… Оказалось, и живем рядом, и в ульпане одном учимся. Правда, она на гимель уже. А муж у нее работает в этом магазине. Он-то и устроил Юлю на работу продавцом в отдел готовой еды. То есть первое – заводите знакомства! Что-то где-то может и выстрелить.

Когда народ в ульпане узнал, что Юля пошла на работу, все стали размышлять о том, что таки да, пора искать что-то. Ну и сказали, типа если в магазине будет место, чтоб Юля имела в виду. Буквально через пару-тройку дней в Интернете, в «Фейсбуке»22
  Здесь и далее Фейсбук – организация, запрещенная на территории РФ.


[Закрыть], увидел объявление, что в магазин требуются работники. Ну я тегнул девочку одну. Потом она сходила на собеседование – сейчас она там работает. А вот мужу ее свезло так свезло. Так же, через «Фейсбук»33
  * Здесь и далее Фейсбук – организация, запрещенная на террито-рии РФ.


[Закрыть]. Увидел объявление… написал. И вот он уже работает в «Мадатеке»! Получает ту же самую минималку. Но! Работает в городе, не 12 часов… и т. д. и т. п. Сказка! Пункт второй – смотрите объявления в «Фейсбуке». Есть всяческие группы типа «Хайфа», «Совет другу», «Работа в Израиле» и т. д.

Ну и третье – коах адам. Коах адам – это такие частные рекрутинговые конторы. Классная штука. В нашем маленьком сибирском городке работу искали через центры занятости – они же биржи труда. Так вот… Приходите в коах адам и говорите: хочу работать! Они тебе отвечают: очень хорошо! Вот вам работа! Если вас соберется много человек, они даже отвезут вас на собеседование. За свой счет.

Работы на самом деле полно. Да, неквалифицированной. Да, минималка. А в стране исхода после института вы сразу получили работу с должностью и хорошим окладом? Или шли к этому многие годы? Все наши заслуги остались там, в стране исхода. Тут мы с чистого листа. Оставьте свою корону в стране исхода. Если эта корона не приносит вам доход примерно 5000 долларов каждый месяц, то оставьте ее. Тут она вам вряд ли поможет. Как я понял, тут не зазорно работать сантехником, электриком, на заводе… Тут зазорно не работать!

Так во-о-от, значит… Про работу… В Израиле среди репатриантов очень популярно агентство по поиску работы «Маоф». Не потому что они прям очень крутые. Нет. А потому что это агентство выиграло тендер у министерства абсорбции на трудоустройство репатриантов. Надо сказать, что у каждого репатрианта должна быть встреча с такими людьми. Я выслушал короткую, но очень задорную лекцию на тему «Кому я тут нужен со своим образованием», «Забудь, кем ты был там, – тут ты никто и зовут тебя никак», «Только завод, завод и ничего более!». Надо сказать, это очень приземляет. После того как новый репатриант находится в таком состоянии эйфории, что ли… Ну так солнце! море! фрукты! Полгода ты особо ни о чем не думаешь, кроме, разве что, как выучить какой-нибудь пиель… И тут тебя приземляют. Надо сказать, что делают это в достаточно корректной форме. Спешу успокоить вас, друзья, они трудоустраивают не только на заводы. У них много вариантов. Много достойных людей было ими трудоустроено. И заводы, и не заводы…

Ну а поскольку мне работа вотпрямщас не горит (я им честно так и сказал), они мне предложили сходить к психологу, который мне поможет сориентироваться, как жить дальше. Как сказал классик: «У меня растут года, будет и семнадцать. Где работать мне тогда, чем заниматься?» Ну а чего ж не сходить? Тем более бесплатно. Пошел.

Психологом оказался милейший дедушка. Минут 40 мы с ним поговорили за жили-были. Кем был там, кем хотел бы быть тут. Кем бы хотел работать, кем бы не хотел… и т. д. В итоге он мне выслал на электронную почту бланки тестов. Я их заполнил и записался на следующую встречу.

Надо сказать, что я в общем и целом был удивлен результатами тестов. Насколько точны они оказались. Значит, выражен у меня оказался творческий потенциал. Потом есть желание делать бизнес (ну да, есть). Но! (Самое смешное.) Есть большое желание работать в госслужбе. Как бы я ни говорил, что в госслужбе я наработался и больше не хочу, но такого-то числа каждого месяца тебе на счет капает денежка. Это очень удобно, так ведь? Ну и в сухом остатке, как сказал психолог, самое оно для меня – это работа в сфере болтологии. Болтать я могу, люблю. Поэтому продажи. А чтобы идти в продажи, надо учить язык. А пока… НА ЗАВОД!!!

Съездил я на шук (рынок). Еду обратно и смотрю на кассу, у водителя которая. И думаю: вот касса. На иврите КУПА. И тут внезапно: поКУПАтель, поКУПАть… Совпадение?…

Так вот, про завод. Чтобы кормить семью, самое оно – идти на завод. Ну кому-то, может, проще мыть полы или ухаживать за кем-то… Есть у меня знакомая, которая говорит, что ей проще прийти полы помыть, чем продать что-то. Каждому свое…

Как сказал мой товарищ, завод – это хорошо! Привезут-увезут, накормят. Стабильный доход (пусть небольшой, но стабильный). Как он сказал: «Это как сесть в поезд Москва – Владивосток». То есть тебя везут, и все стабильно. Никаких перспектив. Но есть стабильность. Да и работа там зачастую не такая уж и тяжелая. Главное, чтобы было две смены. А еще лучше три смены по восемь часов. Почему? Сейчас объясню. Одна смена, как правило, с 07:00 до 19:00 (12 часов). Две смены – с 07:00 до 19:00 и с 19:00 до 07:00. Три смены по 8 часов – первая смена с 7:30 до 15:30; вторая смена с 15:30 до 23:30 и третья смена с 23:30 до 07:30. Понятно, что при двух сменах больше времени дома, чем при одной смене. А при трех сменах еще больше. Это говорит о чем? О том, что остается больше времени на изучение иврита и поиск работы. В то время как при одной смене – только работа и чуть-чуть дома, как следствие, болото, которое засасывает. Можно, конечно, вырваться. Но это будет больно. Почему? Потому что вы привыкли к тому, что каждого 10-го числа вам на счет капает денежка. А если вы уйдете с завода искать что-то другое, вам этих 6000—7000 шекелей будет очень не хватать. А при трех сменах у вас это время есть. И вы сможете легко и безболезненно найти другую работу. Но если вас, конечно, устраивает завод – нет проблем. Вот такими мыслями со мной поделился психолог. Я делюсь ими с вами.

Значит, вышел я от психолога, весь такой заряженный на выполнение трудовых подвигов (даешь пятилетку в три дня!). Захожу в «Маоф» и говорю девушкам: я готов трудиться на заводе! Только в три смены! Есть такой? А они мне дерзко так: типа есть! И такие с вызовом: а чо, мол, завтра поедешь на собеседование? В общем, оказалось, что есть на завтра подходящий вариант в Кейсарии – завод по изготовлению упаковки из пластика. Три смены, подвозка, все дела. Я такой: О! Поеду, конечно! Посмотрю, что такое завод. Ну и что такое собеседование.

На следующий день мы поехали на собеседование. Нас было две легковых машины, по четыре соискателя в каждой. Приехали на завод в Кейсарию. Пришли начальники цехов и нас расхватали. Я и еще двое мужчин пошли в цех, где изготавливают пластиковые ведра, упаковку для мороженого и что-то еще. Час нас водили по цеху, все показывали. Даже дали попробовать вставить ручки в ведра! В общем, как в том мультике: «Я репатриант! Я вставляю одно ведро в другое!» Естественно, труд неквалифицированный. В конце экскурсии начальник цеха посмотрела нам в глаза, как кот из Шрека, и спросила: «Ну, пойдете к нам работать?» Вот и все собеседование.

Я, конечно, не утверждаю, что на всех заводах так. Например, мой товарищ по ульпану устраивался на завод, так у них было прям собеседование. И взяли не всех желающих. Но в любом случае знайте, что в Кейсарии есть такой завод. С тремя сменами и подвозкой, где можно начать свою трудовую деятельность.

В общем, репатрианты, новые и не очень! А также кто только собирается репатриироваться! Без работы вы не останетесь! Ярмо на вашу шею уже готово и вас ждет!