Текст книги "Обитель Порока"

– Не знаю, чему я рад больше: тому, что ты успел, или тому, что ты трезвый стоишь передо мной.

Мальчик дрожащими руками вручил Ганцу письмо от Жерома. Ганц недоверчиво разорвал конверт, но содержимое письма заставило его заулыбаться и произнести странную фразу:

– Ну, ладно. Может, хотя бы тогда он образумиться.

Стэфан не верил своим глазам. Все еще испуганному мальчику казалось, что после такой выходки Ганц навсегда позабудет имя Жерома.

– А еще он взял ваш Порше, – собравшись с духом, произнес Стэфан.

– Да, я знаю. Ничего страшного. Давай лучше сосредоточимся на комиссии. Я уверен, что скоро эта красавица станет твоей. Даже не представляю, что ты сейчас испытываешь.

Но Стэфан думал только о письме и его содержимом. Ганц аккуратно сложил письмо в свой пиджак и повернулся к членам комиссии.

– Ну что, господа, заслуживает эта красавица того, чтобы повести всю колонну за собой?

Все члены комиссии, переглянувшись, одобрительно покачали головой, но последнее слово оставалось за главным конкурентом Ганца. Себастьян провел по изящному кузову Мерседеса пальцем и ответил:

– Я тоже считаю, что автомобиль выглядит превосходно, и он должен был бы в этом году возглавить нашу колонну, но боюсь, этому не суждено случиться. Видите ли, эта модель должна была оснащаться серебристыми колпаками на колеса, а я, к сожалению, их не наблюдаю.

Ганц вновь не уследил за такой мелочью, но в этот раз его рассеянность была сокрушительна. Выкупив кузов от одной модели, пожилой немец закупил все остальные детали от совершенно другого автомобиля, похожего на этот как две капли воды, но все-таки другого. Себастьян еще в первый свой визит сюда заметил эту чудовищную ошибку Ганца, но, естественно, ничего не сказал ему. Конкурент дождался именно этого момента, чтобы окончательно унизить вечно проигрывавшего немца. Себастьян торжествующе подытожил:

– Я могу заверить всех присутствующих, что этот автомобиль не является исторически достоверным, а, следовательно, не имеет права участвовать в нашем пробеге. Большинство запчастей от другой модели, даже стекло и то недостоверное. Но Ганц является нашим добрым соседом и другом, так что я предлагаю сделать исключение и разрешить ему замыкать нашу автоколонну.

Все одобрительно покачали головой. Вот так в очередной раз Себастьян обставил Ганца. Ганц держался с каменным лицом, а, когда Себастьян предложил ему такой утешительный шанс, одобрительно мотнул головой.

– Господа, наверное, мне просто не судьба возглавить наш автопробег. Прошу меня извинить, я должен поговорить со своим внуком.

Комиссия покинула гараж. Стэфан тут же попытался извиниться за стекло, но Ганц прервал его жестом:

– Постой. Я сам виноват, я не уследил за деталями. Ты же не знал, что эта модель Мерседеса выпускалась еще в другом кузове. Так что винить за произошедшее стоит только меня.

В глазах Стэфана читался немой вопрос: «Значит, этот Мерседес теперь не мой?». Ганц по-отечески обнял мальчика.

– Мне очень понравилось твое рвение, но сделка есть сделка. Мы не будем впереди колонны. Хотя я хочу взять тебя с собой. Все равно в опустевшем особняке пока делать нечего, что скажешь?

– Я с радостью.

– Ну, вот и хорошо.

Ганц присоединился к остальным членам комиссии. Понурый мальчик посмотрел на суррогатный Мерседес глазами полного сочувствия. Ему так и не удастся стать обладателем такой шикарной машины. Когда навязчивая идея обладания Мерседесом разрушилась об реалии жизни, Стэфан вернулся к мыслям об украденной Жеромом Кристин. Первая любовь в жизни мальчика принесла ему только разочарование и пустоту. Стэфан очень любил жалеть себя в детстве и сейчас по старинке принялся заниматься тем же.

Глава 8

Долгие две недели в пустом особняке без целей и знакомых стали для Стэфана мучительным временем. Из десятков работающих на Ганца людей в особняке осталось только пять человек, не испачкавших свою репутацию в устроенной Жеромом попойке. Трое из них были охранниками и старались всегда держаться особняком. Еще один был уборщиком, работавшим здесь еще на прошлых владельцев. Ганц вернул Фазиль и строго настрого запретил ей покидать особняк до его приезда. Пожилая женщина, обрадовавшись возвращению в любимый особняк, круглыми сутками сидела внутри старинных и пустых комнат.

Стэфан перестал следить за временем. Привыкший к внутренней самодисциплине мальчик теперь просыпался ближе к обеду, находил немного еды на кухне; обычно Фазиль делала очень большие порции на ужин. Стэфан любил оставлять их на завтрак. После завтрака юноша обычно брал старый плед из мастерской и шел на соседний холм, с которого открывался великолепный вид на море. В тоскливом уединение Стэфан раз за разом прокручивал в голове все, что произошло с ним за последние месяцы. Пытливый ум юноши старался добраться до сути его невыносимой тоски внутри. В каждом таком путешествии внутрь себя разум Стэфана апеллировал фактами, почему молодой мальчик не должен сейчас страдать из-за неразделенной любви. Кристин была с ним честна и наперед сказала о невозможности их союза, но ее сумбурный выбор в пользу Жерома сбивал с толку неопытное обиженное сердце юноши. В такие минуты он вскакивал со своего покрывала, смотря куда-то за горизонт, и, сжимая кулаки, тихо произносил: «Я не понимаю! Она знала его несколько часов, почему она уехала с ним?» Но ни свежий морской ветер, ни грузные облака не приносили ответа на этот закономерный вопрос разбитого сердца Стэфана. Ближе к заходу солнца, когда свет становится нежного кремового цвета, а облака замирают, ожидая захода своего светила, расстроенный паренек брел обратно к дому.

Стэфан подошел к большому дому уже после захода солнца. Весь нижний этаж сверкал огнями, что могло означать только одно – Ганц вернулся. Истерзанный внутренними переживаниями мальчик оказался прав: Ганц встретил его обеспокоенным видом и, постоянно щупая карманы, пожилой немец что-то ворчал себе под нос. Убедившись, что все на месте, Ганц обратился к Стэфану:

– Из-за уточнения маршрута мы отстали от графика, поэтому автопробег стартует ночью. Так что иди, заправь Мерседес и подготовься к путешествию.

Наконец, легкое волнение затронуло пустоту страдающего юнца. Неожиданный ночной выезд приободрил мальчика.

– Мерседес уже заправлен и готов к поездке.

– Замечательно, тогда не будем медлить. Себастьян в очередной раз возглавил автопробег. Ну, это ничего, я все равно ждал возможности вырваться отсюда.

Мальчик тоже был рад покинуть место, которое напоминало ему Кристин.

Мерседес уверенно тронулся с места и, догнав остальных, замкнул автопробег своей суррогатной персоной. Минуты волнения слишком быстро покинули сердце Стэфана, а пустота вновь завладела его молодой душой. Автомобили двигались очень медленно, у Стэфана не было прав, но, тем не менее, именно он вел серебристый Мерседес по красочным серпантинам. Впереди Себастьяна ехала полицейская машина, прикрепленная городскими властями. Полицейские своей сиреной расчищали путь для остальных участников автопробега. Ближе к утру, кода молчаливый немец уснул, Стэфан и вовсе разочаровался в этой затее, которая раньше так его привлекала. Наверное, главной проблемой был их проигрыш из-за невнимательности Ганца, почему Стэфан должен был страдать из-за рассеянности пожилого немца? Мальчик опять с удовольствием пожалел себя.

Утренние лучи, коснувшись век Стэфана, принесли на них ночную усталость. Резкий поворот ударил Ганца о боковое стекло. Немец, проснувшись, тут же начал кричать:

– Где мы едим? Мы проехали?

Стэфан, прибывая в полудреме от монотонных движений, тут же пришел в себя и попытался успокоить Ганца:

– Успокойтесь, мы все это время ехали за колонной, что мы могли проехать?

– Так, где карта?

– Вот посмотрите на навигатор, что вас так встревожило?

– Хорошо, мы еще не проехали. На следующем повороте сверни налево.

– Но колонна движется прямо.

– У них будет остановка на день в Ницце, там мы их и нагоним.

– Как скажите.

Мерседес будто бы непослушный ребенок, отделившись от общей группы, повернул налево и, наконец, расправив крылья, поехал больше пятидесяти километров в час. Ганц ничего не объяснил своему водителю, лишь указал новое место прибытия. Только через час, когда немец окончательно отошел ото сна, он умерил свою старческую ворчливость и впервые за все время в пути заговорил со Стэфаном:

– Скажи мне, мальчик мой, кем ты хочешь быть по жизни?

– Я не знаю… Точнее, мне кажется, от меня в этой жизни ничего не зависит.

– Ну, что за вздор? Вот если бы я отдал тебя учиться в престижное заведение, после которого ты был бы всегда в достатке, ты бы стал противиться воли старшего и понимающего в этой жизни человека?

– Нет, я бы не стал, но обо мне так никто не заботился.

– То, что ты ведешь Мерседес по роскошной дороге прекрасным зимним утром, но не замечаешь зимы, разве это не забота?

– Наверное, вы правы, сэр.

– Я редко бываю не прав. Еще немного и мы будем на месте.

– Разрешите узнать, куда мы едим?

– В еще один домик Градских. Он не такой большой как мое поместье, но зато очень уютный.

Крутой изгиб дороги обрывался большими чугунными воротами, у которых стоял оцарапанный и испачканный Порше. Утомившийся из-за дороги мальчик, увидев этот автомобиль, тут же почувствовал, как сердце бешено начало стучать и нервно замирать после нескольких ударов в грудь. Ганц посмотрел на автомобиль.

– Ты так и не привел его в порядок. Как только мы вернемся в поместье, он будет на твоей совести.

Стэфан не слышал слов Ганца. Он чувствовал себя странно. С одной стороны юноша и мечтать не мог, чтобы еще когда-нибудь увидеть Кристин, но, с другой стороны, что это за мечты, в которых Кристин была с Жеромом. Жером сидел в деревянной резной беседке и пил утренний кофе. Увидев Мерседес, он обрадовался, поставил чашку кофе и встретил любимого дедушку.

Ганц не мог сдержать улыбки, он не видел своего внука пять лет. За этот срок он успел сильно соскучиться по нему, поэтому выдержав паузу за устроенный кавардак Жеромом в особняке, пожилой немец бросился на шею своем внуку. Жером тоже был рад этой встрече. Стэфан сидел за рулем и не собирался выходить наружу. После долгих объятий Ганц сказал:

– Ну, рассказывай, как так произошло, что ты решил порадовать мое старое сердце своей свадьбой?

– Ну, дедушка, я еще не уверен, одобрит ли мама этот союз.

– Ты помнишь, что я тебе сказал, сажая в поезд до Лондона? Если ты вернешься без диплома, я приму тебя только с кольцом на пальце.

Жером показал руку, на которой красовалось новенькое кольцо, указывающее на помолвку Жерома и Кристин. Ганц прослезился от чувств и добавил:

– Одно мое слово, и вся наша родня одобрит любой твой выбор. Если, кончено, я одобрю его первым.

Услышав этот разговор, Кристин, вышла на улицу, прикрывая свою ногату халатом, девушка подошла к своему парню и обняла его.

– Вот она, – сказал Жером.

– Ну, это просто замечательно. В наших краях лучшей партии для тебя не сыщешь, я одобряю ваш союз, дети. Тем более Кристин хорошая хозяйка, и я уверен, она станет тебе хорошей женой.

Жером проводил Ганца в беседку. Кристин налила всем троим кофе. Жером спросил своего деда:

– Слушай, а, может, вы побудете у нас этот день? Отдохнете, а завтра с утра поедите?

Ганц выпрямил спину и почувствовал хруст позвонков. Сон в кровати был бы ему сейчас очень полезен, поэтому он с радостью принял приглашение своего внука. Только после завтрака Жером вспомнил про Стэфана. В это время Ганц рассказывал Кристин какую-то историю из своей молодости. Жером подошел к Мерседесу. Стэфан все это время наблюдал картину идеалистической семьи и с каждой последующей минутой все больше и больше хотел вернуться назад домой в барак. Слишком чужым он оказался в этих краях.

Жером постучал в окно.

– Все никак не можешь нарадоваться своему новому автомобилю?

Стэфан открыл окно.

– Этот Мерседес принадлежит Ганцу.

– Понятно. Ну, хватит сидеть здесь. Пошли, поешь. Если ты и дальше будешь строить из себя обиженного, то просто останешься голодным. Я знаю своего деда, он даже глазом не поведет на твои чувства, а дорога у вас еще очень долгая.

Стэфан понимал, что ненавистный ему братец говорит правду. Открыв дверь, он вышел из автомобиля. Как только юноша присоединился к Ганцу и Кристин, пожилой немец удивленно посмотрел на своего водителя.

– Ты, чего там сидел все это время? Еще насидишься. Ешь и иди спать. Завтра едим до Милана без остановок.

Кристин сидела очень близко, но теперь ее запах был не таким знакомым как раньше. В этом аромате женского тела отчетливо ощущался привкус Жерома. За все время разговора Кристин ни разу не заговорила со Стэфаном и всячески старалась избегать его взглядом. Ближе к вечеру, когда Ганцу и Жерому надоело травить истории для Кристин, все разошлись по комнатам. Стэфану досталась комната на самом верху. Это было сложно назвать полноценной комнатой, скорее захламленным чердаком с кроватью посередине. Стэфан лег на постель и невольно заплакал. Все время, проведенное вместе с Кристин, он сверлил ее взглядом и задавал один и тот же немой вопрос: «Почему?».

Поздней ночью, когда ненависть ко всему человечеству, наконец, покинула душу Стэфана, молодой человек закрыл опухшие глаза и тут же уснул. Только его сон длился недолго. Юноша открыл глаза от странного шороха и был очень удивлен, увидев рядом со своей кроватью Жерома и Кристин. Кристин села рядом со Стэфаном и, коснувшись его ноги, произнесла:

– Послушай, у нас есть к тебе разговор.

Стэфан отшвырнул руку Кристин и, встав с кровати, ответил:

– Мне не о чем говорить с вами.

Жером вставил свое слово:

– Послушай, Стэфан, ты сказал мне, что Ганц не отдал тебе этот Мерседес, разве тебя это не бесит?

– Это уж точно не твое дело.

– Послушай, мы все настрадались от этого жадного немца. – Кристин встала рядом со Стефаном и провела рукой по его щеке.

Стэфан сжал руку Кристин и опустил ее вниз.

– Что вы от меня хотите? – Стэфан сжал руку Кристин и опустил ее вниз.

Жером подошел к Кристин и обнял ее сзади.

– Все просто, мы поможем тебе восстановить справедливость. Ганц обещал тебе автомобиль, и ты получишь его, точнее деньги за него. Ты же, как говорила Кристин, хотел продать его?

– Вы хотите угнать Мерседес Ганца? Зачем вам это? Ты же, Жером, очень богат и его наследник.

– Послушай, это будет выгодно и тебе и нам. Возьмем Мерседес, продадим его и поделим выручку пополам. – Кристин ответила за своего будущего мужа.

– Ну, уж нет, я не буду вором. В самые голодные времена я не опускался до воровства и сейчас не буду.

– Ты думаешь, Ганц будет вечно с тобой возиться? – ухмыльнулся Жером. – Или что Калип вернется и поможет тебе? К твоему сведению, я говорил с дядей Калипом недавно, и он сказал, что ты для него не нужная обуза. У тебя есть возможность больше не жить с протянутой рукой. Так воспользуйся ей.

– Нас посадят за угон.

– Я знаю своего деда. Он не станет заявлять на своего внука. Тем более, я уже угонял у него редкие машины. Как видишь, все забывается. У меня есть покупатель на этот Мерседес. Нам нужно только пригнать его в Зальцбург до завершения автопробега. Все устроено лучшим образом: покупатель думает, что купит флагман автопробега, а, когда он хватится, будет поздно. Мы с Кристин будем далеко. Ну, и ты сможешь, наконец, перестать быть таким жалким.

– Да, я понял тебя Жером. Ну, хорошо. Я согласен, только есть одно маленькое условие: Кристин поцелует меня по-настоящему в губы, а ты, наконец, увидишь, что ей безразлично все в этой жизни, кроме денег.

– Я не буду его целовать, – сказала Кристин, повернувшись к Жерому и обняв его.

Жером подошел к Стэфану и угрожающим голосом произнес:

– Послушай ты. Не заставляй меня бить твою щуплую физиономию. Мы взяли тебя в долю, только потому что покупатель меня знает, и нам нужен человек, владелец Мерседеса, которым ты, по сути, и являешься. Так что не зарывайся!

– Все хорошо. Я понял вас, я не буду портить вашей семейной идиллии. Я в доле, но только мне шестьдесят процентов на ваши сорок, или я все расскажу Ганцу.

– О, в тебе видимо течет кровь жадности Градских, – злобно зашипела Кристин.

– Что скажешь? – произнес Стэфан, не обращая внимания на слова Кристин.

Жером протянул руку и тем самым заключил соглашение со своим сводным братом. Нужно заметить, что, не смотря на свою фамилию, Жером был беден. Сам по себе без денег матери Жером мало чем отличался от Стэфана. Кристин поняла это сразу же, как только они покинули особняк и приехали сюда. После помолвки и трех ночей любви Жером рассказал о проблемах с деньгами и плане с продажей Мерседеса. Кристин так долго выбирала себе спутника, что решила теперь всегда быть рядом с Жеромом и помогать ему во всем.

Глава 9

Стэфан и Кристин сели в Мерседес. Жером тем временем написал письмо своему дедушке и аккуратно положил его на комод рядом с кроватью. Пожилой немец беззаботно досматривал приятный сон. Воспользовавшись моментом, Стэфан обратился к Кристин:

– Ты говорила мне про жизнь в достатке и возможность больше не думать о деньгах? Я не понимаю тебя, разве это все похоже на твои планы?

Кристин сидела сзади, смотрела в окно и ждала Жерома с нетерпением.

– Послушай, я не хотела причинять тебе страдания, но я не буду отчитываться перед тобой. Это мой выбор, и я обручена. Это тоже осознанное решение, не пытайся понять это. Просто прими как факт.

Жером сел рядом со Стэфаном и, громко хлопнув дверью, прокричал:

– Трогай!

Стэфан сорвался с места и, разгоняя автомобиль до предела, все дальше и дальше был от упущенной возможности, которую ему подарила Бланш. Троица была напряжена, и каждый посматривал на часы, ожидая шести часов утра. Именно на это время у Ганца стоял будильник. Без одной минуты шесть совесть мальчика ударила по тормозам, вкопав авторитетный автомобиль прямо посередине дороги в асфальт. Стэфан посмотрел на Жерома, потом на Кристин и произнес:

– Нет, я так не могу. Можете забирать этот автомобиль и продавать его. Я не хочу быть вором.

Жером показал Стэфану свои часы. На них был ровно шесть часов.

– Ты уже вор. Так что хватит истерик. Назад дороги нет.

Ганц проснулся от любимой мелодии на своих карманных часах. В доме было слишком тихо. Пожилой немец приподнялся с кровати и тут же заметил странное письмо, в котором было следующее: «Прости нас, но по-другому пока что нельзя. Мы забрали твой Мерседес, но ты обещал его Стэфану, так что это справедливо. Не сердись и помни, что, несмотря на все это, ты мой дед». Ганц смял письмо и, побраговев, выругался по-немецки. Пожилой немец не мог поверить, что Стэфан предал его, но ему пришлось убедиться в этом. Жером уже однажды проспорил друзьям автомобиль Ганца и, угнав его, разбил о дерево. Тогда Ганц промолчал и не рассказал все матери Жерома, но сейчас Жером украл у Ганца Стэфана, и, как бы это ни было странно, именно это больше всего злило Ганца. Кончено, Стэфан беспрекословно делал все, что ему говорил его сводный дедушка, при этом он не оспаривал его авторитета и смотрел на него со страхом и уважением.

Ганц вернулся в дом и, набрав номер полиции, сообщил об угоне старинного Мерседеса. Полиция тут же расставила на всей прилегающей территории свои посты. Отследить довольно редкий автомобиль было несложно. Сам Ганц был впервые так предан и не понимал, что ему делать дальше. На комоде рядом с письмом лежали ключи от Порше. Раздосадованный немец взял их и, все еще до конца не веря в происходящее, поехал назад в свой пустой особняк. Дорога была не близкой, но километры быстро пролетали в тяжелых раздумьях о наследнике. Порше неожиданно коснулся дорожного ограждения, и искры, вырвавшись наружу от слишком тесного контакта со стеной, заставили Ганца придти в себя и выровнять автомобиль.

Поздно ночью Ганц вернулся в свой обожаемый особняк. Эти стены придавали ему сил, а в голову возвращались мысли о винодельне, о новых служащих и следующем автопробеге. Одноглазый Порше, лишившийся своей фары в схватке со стеной, доставил хозяина в целости и сохранности прямо к парадному входу. В это время незнакомый мужчина помогал Фазиль положить чемоданы в такси. Ганц не верил своим глазам, он дал второй шанс управляющей, а она опять собирает вещи.

– Фазиль, ты куда-то собралась?

– Ой, вы приехали… Уезжайте, вас погубят…

Незнакомый рослый мужчина буквально затолкал Фазиль в такси, не позволив закончить предложение. Ганц попытался прорваться к управляющей, но Лэнс положил руку на дряблое тело пожилого немца и словно пушинку развернул его.

– Мистер Градский, вам нужно пройти в помещение.

– Что вы себе позволяете? Я хозяин этих земель.

– Пройдемте. С вами хотят поговорить.

Лэнс взял Ганца под руки и повел в дом. Огромный средневековый стол ломился от фастфуда. Еще ни разу его поверхность не была так оскорблена. Калип, Грета и Хельга, вернувшись из разных стран, впервые за год сидели за одним столом, но каждый был погружен в свой ноутбук и решал насущные проблемы на своей работе. Лэнс усадил Ганца на его любимый стул в виде трона и, встав сзади, скрестил руки на груди. Ганц от такого вероломства вскрикнул:

– Что все это значит, выродки?

Эта фраза привела в чувства троицу. Хельга обратилась к Лэнсу:

– Ты можешь идти.

Лэнс вышел из огромного зала, и только после этого Хэльга обратилась к своему отцу:

– Папа, скажи ты нормальный?

– Вы выгнали Фазиль? Да кто дал вам такое право?! Я хозяин здесь!

– Где мой сын?!

– Он угнал мой Мерседес. Твой сын – преступник.

– А Стэфан, ты выгнал его на улицу? – Калип принял эстафету у Хэльги:

– Твой приемыш сейчас вместе с Жеромом. Он его соучастник.

Хельга унаследовала от отца вспыльчивость и бескомпромиссность, поэтому, не выдержав бредней, ударила по столу кулаком.

– Хватит, ты несешь какую-то чушь! Скажи честно, зачем перед новым урожаем винограда ты выгнал всех рабочих? Зачем заявил на Жерома и почему не остановил его?

Ганц почувствовал, как вокруг него начал сжиматься невидимый круг, и решительный немец захотел вернуть власть в свои руки.

– Я выгнал всех рабочих, потому что они бессовестно напились, точнее, их напоил Жером. Мне пришлось выгнать их, а после он обручился с моей бывшей управляющей и пригласив меня и Стэфана в наш домик у Ниццы. Жером подбил там их угнать мой Мерседес. Вот в чём правда. Твой сын, Хельга, преступник, и его место в тюрьме.

Хельга сняла очки и, помассировав глаза, тяжело вздохнула.

– Какая помолвка? О чем ты вообще говоришь? – Хладнокровно рассуждала Хельга. – Он сбежал из института, приехал к тебе, а ты отдал ему Мерседес и сейчас придумываешь всякую чушь. Послушай, мы посоветовались и решили, что чрезмерная власть в конец развратила тебя. Ты стал неуправляемым и непредсказуемым.

– Этот особняк и все твои прихоти сильно бьют по нашему карману, – вмешался в разговор Калип. – Ты тратишь деньги на ненужных рабочих, содержание автопарка, а перед самым началом сбора винограда выгоняешь всех. Так больше не может продолжаться. Мы решили продать эту винодельню и особняк.

Ганц вскочил с трона и схватил Калипа за шиворот.

– Да кто ты такой? Чтобы продавать мои земли?! Это мои деньги!

Хельга позвала Лэнса, и здоровяк тут же оттащил Ганца от Калипа.

– Твои деньги? – поправляя пиджак, ответил Калип багровому немцу. – Ты уже три года живешь на мои деньги. Я содержу тебя и имею право делать все, что мне вздумается. Твои деньги закончились после покупки этого убыточного особняка и найма восьмидесяти человек, которые просто получали зарплату и ничего не делали. Тебе нравилось командовать? А за твои прихоти платил я.

– Все хватит! – решила вмешаться тихая до этого момента Грета. – Прекратите этот балаган. Видно же: ему нужна специализированная помощь. Давайте закончим с этим.

Лэнс уложил Ганца на пол и одел на него смирительную рубашку, в эту секунду Ганц замер. Его рассудок в ужасе понял, что ждет пожилого старика дальше.

– Постойте, вы хотите запихать меня в психушку?

– Нет, что ты! В престарелый дом, – Калип позвал второго санитара. – А когда ты образумишься, может, мы купим тебе маленькую квартиру. Увидите его.

Лэнс с помощником потащили Ганца в приготовленный заранее автомобиль. Ганц в последний раз в жизни смотрел на такие привычные раньше комнаты, а перед тем, как его запихали в машину, взглянул на потрепанный Порше. Больше никогда в жизни ему не сидеть за рулем такого мощного автомобиля.

Грета обняла своего мужа. Ей казалось, что они поступили неправильно.

– Калип. Он наш отец. Может, нужно было помягче?

Хельга прервала колебания своей сестры словами:

– Зачем ты сейчас начинаешь паниковать? – Хельга прервала своим звучным голосом колебания сестры. Он выжил из ума, и сейчас моего сына разыскивает полиция! Как можно было заявить на собственного внука? Ему давно нужен надлежащий надзор.

– Я уже нашел покупателя, – Калип поддержал сестру жены. – Завтра мы продадим этот особняк и, наконец, перестанем так много тратить.

Стэфан выехал на главную магистраль. Жером и Кристин, притупив свой разум монотонной дорогой, дремали, прислонившись к стеклу. Мерседес уверенно приближал вынужденных путников к месту встречи с покупателем. Через пару километров движение резко замедлилось, автомобили, скопившись в одну большую пробку, пытались ускорить процесс движения, сигналя друг другу, водители все время перестраивались из ряда в ряд. Мучительные минуты простоя выводили из себя Жерома. Он начинал браниться на всех окружающих водителей и постоянно давал советы Стэфану. Кристин старалась не обращать внимания на перепалку двух сводных братьев. Устремив свой взгляд вдаль, девушка заметила блокпост и полицейских, пристально всматривающихся в проезжающие автомобили. Кристин тут же обратилась к Стэфану:

– Стой, там полиция. Видимо, Ганц все-таки заявил на нас.

Жером, увидев полицейских, ударил кулаком по бардачку.

– Вот же старый маразматик! И дался ему этот Мерседес.

Стэфан посмотрел по сторонам и не смог остановить автомобиль, потому что все вокруг продолжали двигаться.

– Я не смогу развернуться, слишком мало места. – Пришел в ужас Стэфан.

Движение продолжалось, и заставляло троицу двигаться к своему неминуемому разоблачению. Жером увидел проселочную дорогу как раз перед самим блокпостом и тут же показал его Стэфану. Мерседес, увидев путь к спасению, вероломно перестроился в ближайший к дороге ряд. Полицейский Норман, который держал в руках распечатку угнанного раритетного авто, заметил его вираж к спасению и, тут же сев в полицейскую машину, включил сирену.

– Гони! – испуганно взвизгнула Кристин.

Стэфан был в одном корпусе от спасительной дороги. Полицейский автомобиль быстро пробирался сквозь пробку к Мерседесу, рассекая пространство звонкой сиреной. Стэфан больше не мог ждать, он ударил передний автомобиль и получил долгожданное пространство для побега. Мерседес, набрав скорость, рванул по извилистой проселочной дороге, спасаясь от воя сирен.

Лэнс остановил свой старенький Пежо и отдал своему подельнику половину денег, заплаченных Калипом этим двоим за грязную работу ссылки Ганца в престарелый дом. После чего санитары вновь тронулись с места. Дорога на престарелый дом была далеко позади, поздно ночью Пежо вновь остановился. Лэнс разбудил Ганца сильным ударом по лицу. После чего снял с него смирительную рубашку и, приставив к горлу нож, произнес:

– Ты думал, что можешь безнаказанно насиловать девушек, а после бить их, кидая с крыльца за волосы?

Ганц не успел оправдаться. Лэнс ударил его по голове, и пожилой немец потерял сознание. Лэнс после возвращения Тришы домой долго не мог вытянуть из нее, что произошло в особняке и почему у нее большие синяки на теле. Молодой человек очень беспокоился о своей будущей жене, а, когда Триша все-таки рассказала о «злодеяниях» Ганца, Лэнс поклялся отомстить за многочисленные акты насилия. Калип знал Лэнса очень хорошо. Они дружили и иногда даже рыбачили вместе. Так что Калип доверил ему такое щепетильное задание, но Калип не знал, что в планах у Лэнса и близко не было довозить старика до места назначения.

Лэнс усадил Ганца за руль и, включив первую передачу, положил булыжник на педаль газа. Расчет оскорбленного мужчины был прост. Впереди была извилистая дорога с резким спуском с двух сторон и очень узким разъездом посредине поворота. Так что Пежо должен был слететь с утеса прямо в глубокую пропасть, имеющую в своем начале небольшую горную речку. Лэнс все подготовил заранее, убрав загородительные шпалы, отделяющие дорогу от бесконечности.

Пежо рванул навстречу смертельному пике. Лэнс сам себя ударил в челюсть, имитируя борьбу с выжившим из ума стариком. С другой стороны дороги послышался вой сирен. Лэнс, подчиняясь инстинктам, тут же растворился в кустах. Мерседес, осилив крутой поворот, зашел в узкую дорогу с сильным заносом. Уже более часа за испуганной троицей гнался дорожный патруль. Полицейская машина, словно бульдог, вгрызлась в угонщиков, не отпуская их на большое расстояние от себя. Стэфан слишком поздно увидел Пежо, летевший прямо в раритетный автомобиль. Машинально руки напряженного мальчика попытались избежать столкновения. Резко повернув влево, Стэфану удалось не врезаться лоб в лоб с Ганцом. Пежо, пролетев мимо юных преступников, с оглушительным звуком врезался в полицейский патруль. От такого удара два автомобиля тут же превратились в груду метала. Мерседес сильно понесло, и молодой мальчик никак не мог обуздать уставшую машину. Еще несколько метров молодые люди ехали по обочине, а после Мерседес доложен был, получив поддержку заграждения, отскочить и вновь вернуться на дорогу, но заграждения не было, и грузная немецкая красавица с тремя молодыми людьми в салоне встретилась с пустотой и огромным пространством до земли. Кристин попыталась обнять Жерома, но между вечностью и автомобилем появилось столетние дерево в форме большой рогатки. Мерседес попал ровно посередине этого пространства и, зацепившись, замер. Резкая остановка выбила лобовое стекло и вытряхнула из салона двух братьев, не пристегнувшихся до этого. Телу Кристин повезло больше: передние сиденья спасли молодую девушку от участи двоих влюбленных в нее мальчиков.

Природа постаралась сгладить страшное происшествие, тут же укутав всех пострадавших непробиваемой тишиной, и лишь изредка позволяла нарушить покой каплями масла из пробитого бачка полицейской машины, которые чередовались с каплями крови из раны выжавшего Норманна. Дерево крепко держало доверенный кусок железа в своих объятьях. Кристин продолжала дышать, вторя только одному сердцу из пяти ранее участвовавших в этой страшной трагедии.